ЗИМНЯЯ ДОРОГА 2 страница

Юэн сжал кулаки.

— Хотя не всегда дело в работе, — добавила Марла, и ее рука в варежке легла Юэну на плечо. — До войны тоже были люди, которые неплохо наживались на тех, кто помоложе и послабее, заставляя их утолять чужие желания.

Юэн кивнул. Об этом он тоже успел подумать.

— Куда они отвозят пленников? — спросил он. — Я шел по следам от шин до реки, но потом они пропали.

Марла помолчала, глядя на него.

— Кого они забрали?

Юэн покачался на пятках. Конечно, этот вопрос был неизбежен. Новостей в мире было так мало, что людям не терпелось узнать даже то; что неприятно было услышать. Но, даже понимая это, с трудом мог заставить себя откровенничать. Он дал себе слово ни с кем не говорить о детях, пока не обнимет их снова. Когда почтальон покидал Глазго, все было понятно без слов: он только попрощался и попросил соседей поделиться необходимым. Все были готовы помочь, хотя никто не надеялся увидеть его снова.

Впервые заговорив о своей беде вслух, Юэн почувствовал, как обжигающая боль поднимается на поверхность и хлещет наружу через трещины в его душе. Дрогнувшим голосом он произнес:

— Мою семью.

Марла ничего не сказала, но ее рука сильнее сжала его плечо.

— Они забрали мою семью, — повторил Юэн. — Жену, дочь и сына.

Больше ничего говорить не хотелось, и какое-то время они стояли молча, пока Юэн собирался с мыслями. Он пожал плечами и снова посмотрел на женщину: его глаза слегка покраснели, но слез в них не было.

— Ты знаешь, куда их свозят? — повторил он свой вопрос.

— Всякое говорят… — уклончиво ответила Марла. — Пойми, это только слухи. Лично я не встречала никого, кто видел раболовцев своими глазами и вернулся живым.

Юэн настороженно склонил голову вбок, на мгновение напомнив Марле взявшую след собаку.

— Что за слухи? — с нажимом спросил он.

— Ты понимаешь, что Англия уничтожена? — вопросом на вопрос ответила его собеседница.

— Да! — выплюнул Юэн. — Что. За. Слухи?

— Нет, друг мой, совсем уничтожена. Ты даже не представляешь, какое безумие творится к югу отсюда. И, каким бы богатым ни было твое воображение, не поверишь, пока не увидишь своими глазами, — в голосе Марлы прозвучали отголоски былого ужаса. — Когда мир был стерт с лица земли, нам, можно сказать, повезло. Ни одна бомба не упала на Шотландию. Эпидемии, ядовитые дожди и прочие ужасы мы пересидели под землей.

Юэн нетерпеливо кивнул, ожидая продолжения.

— Англию бомбили, Юэн. И еще на ней применили кое-что похуже бомб: всякую жуть, которая никогда не должна была выбираться на свет божий из лабораторий.

— Марла, зачем ты все это мне рассказываешь?

Должно быть, Юэн повысил голос сильнее, чем хотел: женщина вдруг прикрыла ему рот рукой.

— Тихо! — сурово сказала она. — Тебя слышно на мили вокруг.

Он кивнул, отодвинулся и продолжил полушепотом:

— Так ты знаешь, куда увезли мою семью?

— Нет.

Юэн сгорбился. Ему как будто врезали в солнечное сплетение: какое-то время было даже трудно дышать.

— Есть только слухи, Юэн. Пойдя за ними, ты найдешь только смерть.

Мужчина поднял глаза.

— Я и так уже мертв, — сказал он.

Марла тряхнула головой.

— Не говори чушь! Ты поживее многих.

— Нет. Дети дарили мне надежду и радость. Без них и без жены нет смысла жить.

— Многие потеряли родных, Юэн. Если бы все опускали руки, что бы с нами было?

— Я — не многие. Я сам по себе, — Юэн повертел головой в разные стороны, чтобы размять шею: у него занемели мышцы. — Марла, я обещал детям и Джулии, что всегда буду оберегать их. Так вот, я сдержу это обещание или погибну, пытаясь его сдержать.

Марла смотрела на Юэна не отрываясь. Во времена, когда жилось тяжко и не хватало самого необходимого, человек с принципами — даже с простейшими: например, держаться данного слова — был видом на грани вымирания.

За несколько секунд Марла успела обдумать несколько возможных вариантов. Людей не хватало, да и Маргарет дала понять, что этот тихий незнакомец ей приглянулся. Она может притвориться, что ей нечего ему сказать; все равно он затеял гиблое дело. Она может задержать его на несколько месяцев или даже на год; он будет работать на нее; может быть, прикипит к Маргарет и забудет про семью…

Но, взглянув на Юэна, она чуть было не рассмеялась над своими мыслями вслух. Такой человек ничего не забудет и не простит попыток его задержать. Марла вдруг вспомнила фильм, который она смотрела в детстве, сидя на коленях у деда. В те годы это было самое обычное дело: времени навалом, а развлечения — легко доступны. Фильм был черно-белый. В памяти осталось мало: только то, что там был человек с горящими глазами, которого все боялись, и одна японка сказала, что он блестит как обнаженный клинок. Марла никогда не любила мечи, ножи и ружья, но неприметный человек, стоящий перед ней, напомнил ей о простой истине: если долго держать клинок в ножнах, он притупится.

— Лондон, — только и сказала она.

Юэн внимательно посмотрел на нее, и женщина торопливо добавила:

— Только ты туда не дойдешь, Юэн. Между тобой и этим местом лежит ад. Слухи слухами, но я кое-что повидала и очень прошу тебя: не уходи.

— У меня нет ничего, Марла. Ничего, кроме данного слова. Если я нарушу его, кому я буду нужен? И кем я стану?

Та невольно подумала о том, как порой совершенно незнакомый человек может стать воплощением всего, за что ты борешься. Глядя Юэну прямо в глаза, она медленно покачала головой и грустно улыбнулась:

— Вот уж не думала, что встречу когда-нибудь странствующего рыцаря…

Юэн настороженно поднял бровь и открыл было рот, но задать вопрос не успел — дверь открылась и кто-то изнутри тихо сказал:

— Марла, тебя дети зовут.

Женщина направилась к двери, захватив по пути опустевшие кружки и бросив через плечо:

— Тебя сменят сразу после полуночи, Юэн.

Она еще раз покачала головой, будто чему-то удивляясь, и исчезла из виду.

* * *

Грянула автоматная очередь.

Юэн даже не успел удивиться: он бросил лопату, упал ничком на ледяную крышу и осторожно подполз к южной бойнице.

Выстрелы доносились с юго-востока, где над руинами возвышались две зубчатые башни. Ближайшая из них давно обвалилась от бомб и износа, но дальняя сохранилась целиком. Маргарет в беседе обмолвилась, что в этой башне жили люди.

Пальба раздалась снова, и на этот раз кроме нее до мужчины донеслись чьи-то крики. Юэн бросился вниз по лестнице, прямиком в оружейную. С грохотом распахнув дверь, он выкрикнул прямо в два удивленных лица, поднявшихся перед ним:

— В городе стреляют! — затем повернулся и побежал обратно, на крышу.

Через несколько секунд за ним выбежали Марла и еще несколько человек.

— Что делаем?! — спросил Юэн.

— Ждем, не пойдут ли в нашу сторону, — ответил кто-то, и Юэн узнал по голосу Морриса.

— А что, помогать мы им не будем? — спросил он.

— Прямо в темень, что ли, соваться? — удивленно отозвался чей-то незнакомый голос.

— Не все такие крутые, как ты, сынок, — сказал Моррис.

— Не все годами жили в темноте, — добавила Марла.

— Да и попадаться не хочется, — заметил вскользь Моррис.

Юэн повернулся, чтобы еще раз посмотреть на башни, и в этот момент там раздался взрыв, взметнув к небу груду обломков. Все, кто стоял на крыше, распластались за укреплениями; ошарашенно переглядываясь.

— Кто-то явно где-то нарыл динамита, — послышался голос.

— Не, это ручная граната, — прозвучало в ответ.

— Плевать мне, что это было, лишь бы оно там и оставалось! — заключил голос Марлы.

Юэн поднялся и уставился в темноту. Заснеженное здание теперь было подсвечено оранжевым заревом, из-под его крыши вырывались языки пламени. Люди стояли и смотрели, пока пламя не утихло. Остались только слабые отблески на снегу да столб дыма, поднимавшийся в небо.

— Все, вопрос решен, — нарушила молчание Марла.

Юэн вопросительно посмотрел на нее.

— Если бы кто-то выжил, он бы уже добрался до нас, — мрачно объяснила женщина. — Значит, никого в живых не осталось. Зато на огонь и шум сбегутся новые незваные гости.

Кто-то пробормотал:

— Упокой, Господи, их души…

Обернувшись на эти слова, Юэн увидел Шона, который наспех перекрестился.

— Там есть живые, — с неизвестно откуда взявшейся уверенностью произнес Юэн.

Шон мотнул головой:

— После такого никто не выживет.

— Шон тебя сменит, — сказала Марла. — Иди поспи, Юэн. Завтра поговорим.

Спускаясь по лестнице, Юэн не мог избавиться от ощущения, что после взрыва, пожара, перестрелки и всего остального кто-то остался жив. Кто-то лежал в развалинах, раненый, одинокий, и боялся позвать на помощь. Юэн знал это так же точно, как то, что любит своих детей.

* * *

Раболовцы разбили лагерь в пустынном пригороде, чтобы устранить мелкие поломки и подготовиться к ночному налету. Джулии было легче, она уже могла ходить без чужой помощи.

Едва встав на ноги, она быстро заарканила Джейка — охранника, который подкатывал к Гвен. Несколько раз за день она улучала минуту, чтобы поговорить с ним, как бы случайно прикасаясь к его рукам.

Гвен было противно смотреть на мать, Майкл просто не понимал, что происходит. Все просто: у Джулии включился инстинкт самосохранения. За жизнь своих детей и свою собственную она была готова заплатить любую цену. А уж ту, которая устроила бы охранника, — и подавно.

Ночью поднялась вьюга, и раболовцы двинулись в город, надеясь, что за шумом ветра местные жители и дозорные не услышат рычание моторов. Их целью была едва различимая башня с зубчатыми стенами, стоявшая в центре города.

Нападение произошло быстро. Раболовцы разбились на две группы по пять человек. Одна ворвалась в здание через дверь, снеся замок выстрелом из дробовика, вторая подорвала стену газовым баллоном и вошла через образовавшийся пролом с другой стороны.

Темноволосая девушка, делом которой было следить за живым товаром, сидела в кабине, вздрагивая при каждом выстреле и думая то о детях в соседнем грузовике, то о собственной шкуре. Выходить на улицу было опасно: интуиция подсказывала, что лучше не высовываться. Но и работу тоже никто не отменял. В конце концов, она открыла дверь и выпрыгнула из кабины, на всякий случай прихватив с собой монтировку.

Вахту у грузовика с детьми и Джулией нес Джейк. Кейтлин незаметно подкралась к нему со спины, борясь с желанием врезать этому подонку монтировкой по черепу. Но тут что-то громыхнуло, и взрывная волна сбила девушку с ног. Джейк обернулся и наткнулся прямо на нее. Заметив монтировку в ее руках, он хищно осклабился и снял с плеча ружье. Девчонка, испугавшись не на шутку, забилась под днище грузовика и вылезла с другой стороны, где горела подорванная башня.

Рядом свистнула пуля, срикошетив от земли, и она решила, что надо бежать — туда, куда за ней не погонятся. Она рванула в сторону горящего здания, и в этот момент второй взрыв сотряс опустевший город. Острая боль внезапно пронзила ногу. Скрючившись, девчонка упала и ударилась головой. На мгновение что-то вспыхнуло перед глазами, а потом стало совсем темно.

Глава 5

КЕЙТЛИН

Сон был тяжелым. К привычному кошмару добавились сны о ребенке, забытом и брошенном в суровой зимней ночи. Юэн несколько раз просыпался в поту, и его тяжелое дыхание эхом металось меж каменных стен мирно спящей казармы. А рассвет все не спешил наступать. Как только на небе нарисовались первые робкие проблески утренней зари, Юэн второпях позавтракал вареными грибами и, даже не допив горячий чай, направился к двери.

Там снова стояла Марла. Похоже, она облюбовала этот пост.

— Все гоняешься за призраками?

— Хочу проверить свою интуицию, — отозвался Юэн.

— Погубит тебя твоя интуиция, — предупредила она.

Юэн остановился и посмотрел на Марлу, но ее лицо ничего не выражало. Что, интересно, у нее было на уме?

— А может, наоборот: спасет чью-то жизнь, — наконец, ответил он.

— Тебе видней, — коротко ответила Марла, повернувшись, чтобы открыть дверь.

Она и напарник, как заводные фигурки, отлаженными движениями отодвинули засов и распахнули дверь навстречу вихрю снежинок. Марла первой вышла на холод и, присев на колено и выставив вперед автомат, осмотрела окрестности. Вокруг все было недвижимо, только снег падал медленно, словно пух, и как-то очень торжественно.

— Поосторожнее там, Юэн, — сказала Марла, не глядя на чужака. — Ночью на огонек могли сбежаться разные твари. Возможно, не все они еще разбрелись по норам.

— Видимость паршивая, — добавил второй дозорный, указывая стволом на снегопад.

Юэн кивнул, надел темные очки и широкополую шляпу, зарылся лицом поглубже в шарф и шагнул в белую пучину.

— Если заблудишься — дуй к любой стене, — напутствовал его дозорный.

— Мы на каждую стену приколотили указатели в сторону замка, — объяснила Марла.

— Спасибо, — сказал Юэн и выступил в ледяной рассвет.

Хотя Карлайл всегда был покрыт плотным белым одеялом, снегопад сильно изменил картину. Теперь город казался не таким уж суровым и пустынным. Юэн почти не удивился бы, вновь услышав на улицах забытый гул и шум цивилизации. Свежий снег мягко ложился на плотный обледеневший наст, коварно скрывая рытвины и препятствия. Чтобы не поломать ноги, двигаться нужно было очень осторожно.

Снег уже не падал отвесной стеной, как ночью: огромные хлопья планировали плавно и неспешно. Ложась на одежду, они постепенно покрывали ее ровным слоем, похожим на белую плесень. У стены Собора Юэн выдернул из кучи дров палку подходящей длины — как раз до пояса. Прощупывая снег перед собой, он пошел на юг — туда, где ночью звучали выстрелы.

Его путь лежал мимо обожженных и разломанных стен, с которых осыпалась краска, оставляя на свежем снегу красные пятна, словно от крови. Справа виднелись очертания большого каменного здания, укрепленного стальными и деревянными листами. Кажется, обитатели Собора использовали его как склад. Слева раскорячился четырехэтажный кирпичный дом без крыши, обугленный словно самим адским пламенем.

Город представлял собой странную смесь развалин и убогих укреплений, в которых несчастные перепуганные люди пытались сдерживать натиск нового мира. Прямо перед Юэном, вперившись в него слепыми окнами, возвышалось над снежными просторами здание, когда-то бывшее белым, а теперь приобретшее неразличимый грязный цвет. В этом милом городишке, как и в этом милом мире вообще, места для чистого белого цвета больше не осталось. Такая жизнь.

Миновав небелое здание, Юэн уткнулся в груду битых кирпичей — судя по всему, бывший магазин. Из снега торчал кусок поблекшей зеленой вывески. Зазеваешься, попадет нога между кирпичей, и все. Пока будешь баюкать вывихнутую лодыжку, придет кто-нибудь удивительный, да и откусит тебе ее на хрен. А может, и голову.

Юэну показалось, что он разглядел следы тропинки между развалин. Тыча палкой в снег, он начал пробираться через руины, стараясь держаться этой путеводной нити. Вокруг тянулись к небу металлические ребра обрушенного здания. От инея они стали серебристо-белыми, и на мгновение Юэну почудилось, будто он бредет сквозь огромный скелет какого-то сказочного зверя. Внезапно кирпич выскользнул из-под его ноги, и Юэн с трудом удержал равновесие, зато голова его мгновенно очистилась от детских фантазий. Снег и тишина играли с ним опасные шутки. Юэн заставил себя собраться. Он осторожно спустился с развалин на улицу, остановился, чтобы поправить на плечах рюкзак и автомат, и двинулся дальше.

Вдоль узкой улицы стояли покалеченные дома, пострадавшие не от ядерного удара, а от времени и неумело разведенных костров. Юэн шел медленно и осторожно, приглядываясь к каждому дверному проему, каждой витрине с полузакрытыми ставнями. Казалось, что во тьме оконных проемов таится кто-то, изучающе оглядывает чужака, оставаясь невидимым.

В этой жутковатой тишине Юэну было не по себе. Нервы, измотанные дурными снами, разыгрались не на шутку. Он снял с плеча автомат и проверил магазин и предохранитель. Это его немного успокоило, но тишина продолжала стискивать объятия. Даже шуршание, с которым снег ложился на поверхность, было отчетливо слышно и заставляло нервно озираться по сторонам.

Пройдя до конца ряд грязных развалин, Юэн пораженно застыл перед указателем с надписью: «Улица Доминиканцев». Указатель прекрасно сохранился. Надо сказать, в этом унылом пейзаже он смотрелся нелепо. Юэн задумался о том, куда в нынешнем мире запропастились все доминиканцы, затем осторожно завернул за угол, чтобы как следует осмотреть раскинувшийся перед ним открытый участок.

Это был перекресток, на котором, к удивлению Юэна, не было ни одного гниющего автомобиля. Только запорошенный снегом броневик торчал посреди улицы, и снег вокруг него был покрыт пятнами ржавчины. Глядя по сторонам, Юэн перебежал на другую сторону улицы. Дом, стоящий там, осел, и теперь вместо первого этажа был второй.

Тихо.

Тяжело дыша от страха и усталости, Юэн добежал до броневика и припал к земле рядом с ним, скрываясь за снегопадом и толстым корпусом старой боевой машины. Впереди, на юге, он уже мог разглядеть свою цель: на красной кирпичной стене была заметна свежая копоть, а в одном месте, рядом с зубчатой башней, зияла темная пробоина, над которой вяло клубился дым. На улице валялись потемневшие куски камня и обломки мебели; а среди обломков были раскиданы люди. Тихие, спокойные. Чтобы им мягче спалось в смертном сне, небо укрыло их белым снежным одеялом.

Юэн потуже затянул лямки рюкзака, обнял автомат двумя руками, зажал приклад под правым плечом и, пригнувшись и стараясь держаться подальше от окон, медленно двинулся к дымящемуся зданию. На полпути его замерзшие колени уже болели, а плечи онемели от напряжения.

Подобравшись ближе, он услышал звуки. Каменная кладка потрескивала от перепада температуры. Огонь, очевидно, еще теплился внутри — тлеющие угли поджигали все, что могло гореть. Снег, падающий на развалины, таял, но вода на морозе превращалась в лед, и только там, где жар был особенно силен, темнели небольшие лужицы. Юэн осторожно обошел здание и обнаружил еще одну пробоину на южной стене. Снег рядом с ней пятнали запорошенные следы.

К югу от дома виднелось заграждение из рифленой стали, бетона и ржавой проволоки, разрезающее город пополам, от реки до реки. Вдоль стены стояли столбы с мертвыми прожекторами, оборванные куски кабеля свисали до земли. Между двумя разрушенными башнями стояли массивные ворота. Их створки были приоткрыты, а все пространство за воротами — дорога и прилегающие к ней участки — было забито прогнившими остовами автомобилей, автобусов и грузовиков, брошенных водителями много лет назад. Эта стена была воздвигнута в последние недели войны, чтобы отгородить безопасную зону. И затея оказалась во многом успешной.

Юэн пошел по следам, ища хотя бы один хороший отпечаток. И он нашел его сразу за воротами, рядом с большой машиной, куда не упали свежие снежинки: резкий и четкий контур подошвы сапога. Но что-то было не так. В голове у Юэна словно пропел тревожный сигнал.

Выставив вперед дуло автомата, он замер, вглядываясь в пустоту. Вокруг было по-прежнему тихо. Рассвет все никак не мог пробить себе дорогу на хмурый небосклон. Ни движения, ни звука. Юэн решил, что это тишина взвинтила ему нервы, и обернулся к разрушенной кирпичной башне.

Теперь он был почти уверен в правоте Марлы: взрыв, пожар, бандиты и морозная ночь не оставили обитателям башни ни единого шанса. Его охватила внезапная тоска, словно предчувствие ночного кошмара. Он толком и не знал, кого рассчитывал найти среди обломков и мертвых тел. Просто было чувство: в коротком и жестоком ночном бою кто-то выжил. Кто-то, кому очень нужна помощь… Кто-то близкий — иначе откуда бы Юэн знал, как бы чувствовал призыв о помощи?

Но вокруг было тихо и мертво. Кажется, он опоздал.

Снова пригнувшись к земле, Юэн двинулся обратно, к надежным и крепким стенам Собора. Когда он поравнялся с покалеченной северной башней, солнце все-таки пробилось сквозь облака. Ослепленный, Юэн зажмурился и припал на одно колено. Его окружало кошмарное зрелище: каждая снежинка заблестела в красных лучах рассвета, и вдруг показалось, что весь город залит кровью.

Земля под его коленом подалась, и Юэн понял, что наступил на окоченевшее тело одного из погибших этой ночью. Под тяжестью его веса грудная клетка подалась и выпустила воздух. Мертвец выдыхал воздух, который был последним вдохом еще живого человека…

Мутная волна поднялась в желудке Юэна, и он еле поборол панический порыв — стремглав броситься назад, в укрытие.

…В тусклом свете что-то шевельнулось, выбираясь из-под каменных обломков. Мелькнул хрупкий силуэт. Когтистые руки и паучьи конечности пытались нащупать выход из снежной могилы.

Силясь смирить бешеное биение сердца и порывы тошноты, Юэн не видел ничего вокруг, кроме этого силуэта. До ушей его донесся странный далекий вой. Существо выкарабкалось из-под обломков, оставляя за собой черный след в красном свете восходящего солнца. Оно повернулось к Юэну, но лица его нельзя было разглядеть из-под влажных спутанных волос.

Предчувствие чего-то ужасного сдавило горло Юэна ледяной хваткой. Он с трудом поднял ствол и непослушными пальцами переключил облепленный снегом предохранитель. Существо напоминало ему о байках про чудовищ с юга, которые ему случалось слышать у костра в туннелях.

— Юэн, — хрипло произнесло создание.

Он остолбенел от ужаса, от невозможности происходящего. Ноги отказывались ему подчиняться, голос пропал, и Юэн просто стоял и смотрел на это странное создание, которое неведомо откуда знало его имя.

И вдруг существо закашлялось, и наваждение исчезло.

— Помоги, — сказал слабый голос. Рука откинула волосы, и под ними открылось бледное, искаженное болью лицо совершенно незнакомой Юэну девушки.

— Помоги! — повторила она и упала без сознания.

Сработали натренированные инстинкты, и Юэн рванулся на помощь, усилием воли пробуждая застывшие мышцы. Он с трудом заставил себя остановиться и еще раз пристально оглядеть каждое окно, каждый темный проем, ежесекундно становившийся все темнее из-за резкого света солнца, поднимавшегося над городом.

Когда мужчина снова сдвинулся с места, движения его были медленны и осторожны. Дойдя до лежащей девушки, он замер и снова прочесал взглядом окрестности. Часть сознания кричала, что это ловушка, что кто-то подстерегает его.

Правой рукой держа автомат наготове, пальцами левой он нащупал пульс на ее шее.

Пульс был уверенным.

Хрипло дыша, Юэн перевернул девушку, глядя то на нее, то на окружающие здания, потом наспех прощупал ее тело в поисках влажного от крови пятна. Обнаружил его на ноге. Опустив взгляд, он увидел под самым пахом наспех наложенный жгут из кожаного ремня, а ниже — торчащую из тела зазубренную железку. Волосы на затылке девушки слиплись от крови, но Юэн нашел там лишь синяк и ссадину.

Тем временем снегопад прекратился, а солнце поднималось все выше. Небо меняло окраску — из красного в ярко-оранжевый — и озаряло уплывающую вдаль громаду облаков. Издалека, с той стороны забора, донесся странный лай, потом другой словно ответил ему, на этот раз гораздо ближе.

— Черт! — он закинул автомат за спину и схватил девушку в охапку.

Лаять могли собаки или любая другая тварь с отравленного юга, но если это была собачья свора, единственным спасением было бегство.

* * *

Когда Юэн приблизился к башне Собора, в здании уже была объявлена тревога, а Марла даже не чаяла снова его увидеть. Она была уверена: в какую бы дурацкую затею ни ввязался чужак на этот раз, он уже мертв, а то и еще что похуже.

Но что-то не давало ей захлопнуть ворота… Снова и снова обводя стволом заснеженные улицы Карлайла, она все ждала, ждала… Будто кто-то умолял ее погодить еще чуть-чуть.

И этот внутренний голос не обманул.

На свежевыпавшем снегу стоял худой высокий мужчина в заплатанных штанах, плотно заправленных в длинные кожаные сапоги, и потертом, заношенном кожаном плаще. На его шее болтался размотавшийся шарф, раньше прикрывавший узкое морщинистое лицо. Пар от дыхания туманил темные очки, а из-под широкополой шляпы выбивались непослушные пряди каштановых волос. За спиной виднелся походный рюкзак, а из-за правого плеча торчал, уставившись в небо, ствол автомата. На руках мужчина нес обмякшее тело девушки-подростка в потрепанных джинсах, полуботинках и свитере на несколько размеров больше. Волосы незнакомки разметались по плечу Юэна, глаза были закрыты, а кукольное личико тронуто смертельной бледностью. За их спинами возвышались руины погибшего города, и звонким эхом носился по развалинам с каждым мгновением приближающийся собачий лай.

Много лет спустя Марла не смогла бы сказать, что именно делало этот миг особенным, что выделяло его из всей ее длинной и полной опасностей жизни, — но запомнила она его навсегда. И глядя на человека, идущего к ней по рыхлому снегу, она на мгновение почувствовала прилив какого-то необъяснимого, необыкновенного чувства.

Дозорная Карлайла не верила ни в бога, ни в дьявола, и считала, что человек сам хозяин своей судьбы. Но почему-то Юэн не вписывался в ее аккуратно расчерченную картину мира. Никто из ее людей добровольно не стал бы соваться в руины, где только накануне гремели выстрелы: это было и бессмысленно, и опасно. А гость из Глазго пошел — и пошел, повинуясь своему внутреннему зову, а ни в какие зовы Марла, разумеется, не верила тоже.

И вынес из дымящихся развалин, из собачьего холода, живого человека. Раненую девчушку. Спас жизнь прекрасной незнакомке.

Сказка какая-то.

Марле вдруг почудилось, что она лежит в теплой и уютной кровати и голос деда снова рассказывает ей сказки об отважных рыцарях. Не так ли рождаются легенды?

Она поскорее впустила Юэна в тепло, захлопнула ворота и сама помогла часовому задвинуть тяжелый засов. В лице напарника, как в зеркале, отражалось ее собственное изумление. С башни уже донеслись глухие выстрелы из крупнокалиберного оружия. Наверное, дозорные отгоняли от стен Собора диких собак.

— Она ранена, — напряженно прохрипел Юэн.

— Иди за мной, — сказала Марла и повела его к отгороженному уголку в дальнем конце главного холла.

Там стояла печка, от которой растекалось ласковое тепло. Длинная труба поднималась к потолку и исчезала в полумраке. Струйки дыма выбивались наружу в тех местах, где трещины в металле были кое-как залатаны жестяными банками. По разные стороны печки стояли две койки, больше похожие на скамьи. У левой высился чистый столик с металлическим подносом, у правой — помятая пластмассовая коробка зеленого цвета с потертым белым крестом и надписью «ПЕРВАЯ ПОМОЩЬ».

Юэн положил девушку на левую койку, склонился над ней и попытался нащупать пульс. Марла вытаращила глаза и на долю секунды засомневалась в чистоте его намерений, но тут же отогнала прочь эти мысли.

— Мартин! — внезапно заорала она.

Юэн подскочил от неожиданности и посмотрел на нее с упреком. Марла только пожала плечами, осклабилась и заорала снова:

— Мартин!

— Да иду я, иду! — послышался вдалеке чей-то голос, затем — хлопанье двери и шарканье.

— Шевелись, старый! — прогремела Марла.

— Пошла ты! Чего орешь, я не глухой! — ответил усталый голос.

Марла снова широко ухмыльнулась, и Юэн подумал, что в другой жизни с ней, наверное, было бы очень весело.

Мартин оказался бородатым стариком лет шестидесяти, в кожаном фартуке, почти скрывающем мешковатые штаны. Рукава его потертого свитера были заправлены до локтей, а руки испачканы в машинном масле.

— Так-так… — протянул он. Развернулся и быстро ушел прочь.

Юэн вопросительно посмотрел на Марлу.

— Он раньше был ветеринаром, — объяснила женщина.

— Класс, — произнес Юэн без особого энтузиазма.

— Он хороший врач, — успокоила его Марла. — Помогает нам выжить. Много читает про медицину.

Мартин вернулся уже без фартука и с чистыми руками, распаренными в горячей воде.

— Кто-то выжил после вчерашнего? — спросил он.

— Да, — ответил Юэн. — Я нашел ее у разрушенного здания. Или она меня нашла, даже не знаю…

Мартин уставился на мужчину круглыми глазами, но ничего не сказал. Он повернулся к Марле и продолжил, как ни в чем не бывало:

— Ну, давайте посмотрим, что с ней не так.

— У нее железный штырь в ноге и большой синяк на затылке, — сообщил Юэн.

Врач аккуратно повернул голову девушки, ощупав череп в районе синяка сильными и грубоватыми пальцами. Довольный результатами осмотра, он переключил внимание на ногу.

— Все в порядке? — спросил Юэн.

— Ну, когда очнется, башка у нее поболит, — отозвался старик. — Может, сотрясение, но черепушка цела. Есть ли внутреннее кровотечение, пока не видно. Время покажет.

Теперь он был весь поглощен осмотром ноги. Вынув из-за пояса нож, он разрезал штанину рядом с раной. Металлический штырь выдавался вперед сантиметров на десять, вся кожа вокруг него была в засохшей крови. Нога была холодная и посиневшая.

— Вот это уже серьезно, — сказал Мартин. — Марла, быстро: теплые одеяла, горячую воду, тряпки. И у тебя там спирт припрятан, я знаю. Притащи, пожалуйста.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒