Пролог. ШОТЛАНДИЯ

Пролог

СОН

Этот кошмар Юэн видит снова и снова.

Почти каждую ночь он должен терпеть эту пытку, прежде чем ему будет дозволено проснуться в холодном поту. Не в силах что-либо изменить, не в силах даже просто пошевелиться, он просто смотрит…

…Он, маленький мальчик, играет со сломанной машинкой у самых дверей туннеля… Раздается взрыв! Глухой звук доносится до его ушей одновременно со взрывной волной… Невидимая могучая рука отшвыривает его в сторону.

Прижавшись к растрескавшейся, закопченной плитке, которой выложены стены, Юэн ошарашенно оглядывается вокруг. И тут в туннель врываются чужие люди. Они одеты в грязно-желтое и коричневое. Впереди них, словно предвестник страшной беды, несется волна холодного ветра. Она сталкивается с теплым застоявшимся подземным воздухом, и в туннеле повисает легкий туман, в котором одетые в противогазы налетчики кажутся огромными злобными насекомыми.

Дергаются автоматы в руках человеконасекомых. Слышны приглушенные выстрелы, и оглушенные взрывом часовые пляшут как тряпичные куклы на ниточках, когда их тела нашпиговывает пулями. Наконец раздаются крики — целую вечность спустя после того, как грянул взрыв.

Чужаки несутся по туннелям как желто-коричневый вихрь, удары прикладов сыплются на головы стариков, женщин. Визжат от страха дети, пытаясь спрятаться. Безуспешно: никто не спасется.

Пленников сковывают наручниками и выводят из туннеля наверх, на свет угасающего дня. Стонут женщины. Дети рыдают.

Из недр Метро слышатся крики поднятого по тревоге гарнизона, но человеконасекомые уже отступают, утаскивая за собой свою добычу. Один из них вдруг останавливается, смотрит вниз и понимает, что мальчишка, сидящий на полу среди каменного крошева и сломанных машинок, еще жив. Сильные руки тянутся к малышу и поднимают его. Жутковатая, издевательская пародия отцовского объятия…

Выстрелы за спиной звучат все ближе и ближе. Человек в противогазе бежит по засыпанной обломками лестнице, и отраженный свет блестит в стеклах окуляров. Кажется, что у него нет глаз.

Раньше мальчик никогда не бывал на поверхности. Морозный воздух острыми лезвиями пронзает легкие, вытягивает тепло из одежды. Ребенка бьет дрожь. Серое небо над головой уходит сводом в бесконечность, и мальчик вцепляется в своего похитителя от бессознательного страха упасть вверх, в небеса.

Впереди человеконасекомые запихивают пленников в грузовик. Вокруг них по периметру стоят другие, ощерившись стволами в сторону грязных развалин.

Из жерла туннеля доносится еще один взрыв, на этот раз короче и резче, обрывая крики людей под землей. Воцаряется странная тишина, которую нарушают только хриплое дыхание похитителей да стенания пленников.

Человек-насекомое поднимает мальчика и ставит в кузов. Увидев там свою сестру, мальчик отчаянно вцепляется в нее. Их мама тоже здесь, она лежит ничком на ржавом полу кузова. Ее волосы слиплись от запекшейся крови. Сестра бережно обнимает ее и пытается вытереть кровь, моргая от нахлынувших слез.

Возмущенно скрежещут петли — и двери захлопываются.

Теснота и темнота дарят странное, неожиданное ощущение безопасности, а от прижатых друг к другу тел идет тепло, и раздиравшие легкие лезвия притупляются.

Грузовик начинает дрожать, словно охваченный судорогами. Двигатель заводится и работает неровно, покашливая, как будто ему тоже трудно дышится на морозе. Машина трогается с места, раскачиваясь на ухабах, раскачиваясь снова и снова…

Глава 1

МЕТРО

Их забрали.

Осознание этого сбило его с ног, словно взрыв, вместе с которым в их уютный подземный мир явились чужаки.

Юэн стоял рядом с остальными людьми, и так же потерянно и беспомощно глядел на бетонное крошево и перекрученные металлические балки у развороченных гермозатворов. Снег снаружи был истоптан и перепахан следами шин: кажется, чужаки приехали на двух грузовиках. Рядом на снегу багровело пятно: видно, какой-то несчастный пытался сопротивляться. Не его ли жена?..

На душе было пусто и мертво. Из нее словно вырвали кусок: всю его семью. Но у Юэна не получалось даже понять это — а тем более почувствовать. Потом, позже, его накроет ощущение непоправимости, ужас обрушившейся беды… Но пока все вокруг просто плыло. Пока Юэн будто все еще был в тумане.

Так же стояли и остальные мужчины — раздавленные, растерянные, — медленно приходя в себя. И только старик Джонатан, главный на станции, суетился и тормошил остолбеневших людей. Джонатану легко: он-то не потерял никого из близких в этом кошмарном налете. Его сейчас больше всего заботило, как залатать пробоину в воротах, пока в Метро не заползла какая-нибудь дрянь.

— Мужики, давайте-ка приберемся. Надо запечатать дыру до бурана, — сказал старик. — Юэн, возьми Бена и Иэна и прошвырнитесь до стройки, на которой в прошлом месяце шарил Люк. Притащите оттуда все, что нужно. Да, и возьмите оружие. Вдруг эти мрази где-то рядом…

* * *

Поиск подходящих листов железа и стройматериалов занял целый день. На диком морозе думать ни о чем другом не получалось: лишь бы выжить, лишь бы найти материалы, чтобы заделать брешь. Потом еще день ушел на то, чтобы худо-бедно залатать эту чертову пробоину.

За последние несколько лет город был основательно вычищен: старатели, добывавшие полезные товары для жителей подземелья, забирались все дальше.

Пока шла работа, тепло вытекало из Метро, как кровь из открытой раны. Пройдет не один месяц, прежде чем температура в туннелях снова поднимется до привычного уровня: чуть выше нуля.

Закончив, их отряд вернулся под землю, в родной безопасный полумрак платформ и туннелей метро города Глазго.

Этим вечером Юэн ужинал у соседей.

Дэйв и Мэри были друзьями Джулии, а Юэн никогда толком с ними не общался. И вот теперь они вдруг оказались для него самыми близкими людьми.

Они были, в общем, симпатичными людьми. И они сочувствовали Юэну. Он почти физически ощущал это их сочувствие. Двигались медленно, говорили приглушенно… Юэн молчал. И не мог оторвать взгляда от своей палатки… От палатки, которая еще вчера была их — его, Джулии и ребятишек, Гвен и Майкла.

Закрой глаза — и они снова появятся рядом. Вот Джулия готовит ужин на углях из большого станционного костра, которому тут никогда не дают потухнуть.

«Юэн, будь другом, убери ноги со стола. Я умаялась его чистить», — возмущается она.

Он убирает ноги со стола, и в тот же миг его сынишка кладет свои ноги на то же самое место.

«Ах ты!.. — кричит Джулия. — Вот нахал! »

Она хватает деревянную ложку и, грозно хмурясь, шагает к нему — но Майкл, задорно смеясь, уже улепетывает от стола.

Дочь Юэна — вырастет красавица! — цокает языком, вытирая грязь с низкого складного стола, и аккуратно раскладывает вилки и ложки по бокам пластиковых мисок…

— Ты же знаешь, старина, выследить кого-то за пределами нашего городишки невозможно… Иначе мы бы обязательно… Все-таки Джулия… — опять забубнил Дэйв.

Откуда-то изнутри прорвалось рыдание, но Юэн успел подавить его, и сидящие за столом услышали лишь короткий стон.

Детишки Мэри и Дэйва разглядывали его с любопытством. Хозяйка подошла и по-матерински нежно обняла гостя за плечо. Ее муж дружески ткнул его кулаком в другое.

Все вокруг ждали, что Юэн смирится с потерей и заживет, как ни в чем не бывало.

Вылезать из Метро, чтобы пробираться куда-то по поверхности вслед за сбежавшими похитителями, было делом бессмысленным и обреченным. Об этом Юэну твердили все, кому не лень. Вот и Дэйв повторял это в который раз. Юэн знал, что почти все остальные уже потеряли надежду снова увидеть своих родных и близких и оплакивали их, как мертвецов.

Мэри снова принялась за готовку, а Юэн смотрел на нее невидящим взглядом, погруженный в свои мысли. Ему не было дела до того, что там думали остальные; если смерть тянет свою костлявую клешню к нему или его близким, он не станет ждать ее с покорностью домашнего скота.

Как можно позволить себе просто поплакать, да и забыть людей, ближе которых у тебя никогда не будет? Как можно записать их в покойники, если есть хоть малейшая надежда на то, что они еще живы, что их можно выручить и вернуть домой?

Юэн перебрал в уме все доводы, призывавшие его сдаться и погрузиться в то же скорбное болото, где уже бултыхались другие отчаявшиеся, — и послал их к чертям.

Его жена и дети не умерли! Их просто забрали, и будь он проклят, если бросит их на произвол судьбы!

Когда мир настигла Божья кара и человечество укрылось под землей от безумия, творящегося на поверхности, Юэн был мальчишкой. Те, кто выжил в те суровые времена, многому научились. Например, прятать свою боль так глубоко, что на время и сами забывали о ней. Юэн решил: не время горевать. Он отыщет свою семью; кто бы их ни похитил. Он спасет их и вернет домой. Если это еще возможно…

На станции решили, что он тронулся головой.

— Юэн, ты их никогда не найдешь, — убеждал Джонатан, зайдя к Мэри и Дэйву после ужина. — На земле все так изменилось… И мы понятия не имеем, кто и куда их забрал.

— Мы и тебя можем потерять, Юэн, а ты нам нужен, — добавила Мэри.

Юэн кивнул, улыбнулся и тихо ответил:

— Мне кажется, своим я нужен сейчас немножечко больше.

Сочувствие на лице Мэри сменилось недоверием.

— Ты что, серьезно? И как ты собираешься их искать? — грустно спросила она.

— Пойду по следам шин на снегу. Что-то мне подсказывает, что они двинут туда, откуда пришли. Добыча сцапана, можно возвращаться…

— А как же твари, которые идут с юга? — спросил Дэйв.

За годы, прошедшие после войны, Земля сильно переменилась. Привычные человеку животные почти все вывелись, а на смену им пришли создания странные и жуткие. Черт знает, то ли это мутировали звери, известные человеку и до Катастрофы, то ли биологическое оружие и радиация создали какие-то совсем уж неслыханные, новые разновидности тварей, будто выдернув их на поверхность из самой Преисподней. Да и какая разница, как именно все эти создания появились на свет? Все в Глазго знали наверняка: откуда бы они ни взялись, добра от них не жди.

— Я прихвачу автомат, — пожал плечами Юэн, — и все, что выклянчу у соседей.

Трое людей напротив недоуменно уставились на него.

— Ты что, правда не шутишь? — спросил Джонатан.

По его голосу было заметно, что для старика Юэн только что перешел из разряда чудаковатых, но в целом нормальных людей в городские сумасшедшие.

— Я все для себя решил, — сказал Юэн.

— Послушай, парень… — нахмурился Джонатан. — Ты же себя приговариваешь… Ну да, Джулия, детишки… Но ты-то сам мог бы еще пожить, а?

Юэн упрямо молчал.

— Ну и черт с тобой! — вздохнул Джонатан. — Вечно ты, как Дон Кихот, бьешься с ветряными мельницами! Ладно… Пойдем, помогу тебе собраться, — проворчал он.

Все остальные уставились на него пустыми глазами. Похоже, никто, кроме старика, вообще не был в состоянии понять, за каким бесом Юэну рисковать своей жизнью и как всерьез можно рассуждать о том, чтобы покинуть безопасное и обжитое Метро Глазго — хоть бы и ради того, чтобы спасать свою семью. Да, война людей здорово изменила, покачал головой старик.

Он встал из-за стола и пошел собирать для Юэна все, что могло пригодиться в путешествии. Пусть остальные ворчат и крутят пальцами у виска — для старика слово «свобода» было не пустым звуком. Нельзя навязывать другим свою волю. Должны же какие-то идеалы старого мира быть сохранены для нового… А то так и оскотиниться не долго.

Джонатан был уверен, что видит Юэна в последний раз, и жалел об этом: несмотря на свое упрямство и прочие бзики, Юэн был надежным человеком, да и руки у него росли из нужного места.

Юэн молча двинулся за стариком, слушая, как тот что-то тихонько насвистывает. Кажется, «Невозможную мечту». [1] Остановившись, он пропел несколько строчек вслух, прежде чем пойти дальше:

Идти за добро

Без сомнения в бой,

Не бояться ступить даже в ад

Ради целой благой…

Юэн узнал песню, но так и не вспомнил, что же там поется дальше.

Глава 2

ШОТЛАНДИЯ

Джулия слегка приподнялась, неуклюже опираясь на локти. Она закашлялась, сглотнула и скривилась, как будто проглотила что-то горькое. Правая половина ее тела отнималась; не долго она еще сможет притворяться, что с ней все в порядке, — лишь бы дети не паниковали.

Дочь и сын свернулись калачиком поближе к ней, Майкл прижался к руке сестры. Лица у обоих были одинаково напряженные, бледные и испуганные.

— Мам, ты в порядке? — спросила Гвен, подавшись всем телом к Джулии.

Та поднесла руку к голове и рассеянно провела пальцами по колтуну за правым ухом: запекшаяся кровь склеила волосы вместе, и любое прикосновение вызывало острую боль. Еле сдержав стон, она прошептала успокаивающе:

— Все будет хорошо. Все будет хорошо.

— Не думаю, — совсем по-взрослому посмотрела на нее Гвен.

Джулия моргнула.

— Все будет хорошо, — еле ворочая языком, но стараясь говорить четко, упрямо повторила она. — Я только немножко отдохну…

Она обмякла, бессильно опустившись на дощатый настил. Гвен пересела к ней поближе, осторожно притронулась к окровавленной голове матери.

«Херово», — подумала она и тут же ощутила прилив храбрости, поскольку произнесла (хотя бы и про себя) слово, за которое огребла бы от взрослых по первое число.

Майкл тоже подобрался к ним, обнял мать и зашептал какую-то считалку из своих игр. «Не боли, не боли…» — расслышала Гвен.

Внутри грузовика не было практически ничего. Пленников просто побросали внутрь и предоставили самим себе. Стены были сделаны из ржавых и потертых металлических листов и кое-где заколочены деревянными панелями, крышу из стеклопластика, затянутую изнутри проволочной сеткой, покрывала паутина трещин. Из щели рядом с двигателем шел поток теплого воздуха. Его еле хватало, чтобы пленники не замерзли насмерть. Влага выступала каплями на голой металлической поверхности; за панелями и во всех углах наросла плесень.

Других детей в кузове не было, только четырнадцать женщин и один старик, все — перепуганные до полусмерти. Никто не предлагал другим ни помощи, ни слов утешения: каждый сидел, уткнув лицо в колени и погрузившись с головой в собственный страх.

Невозможно было определить, как давно они уже были в пути. Часа три-четыре, не меньше.

Мать стонала в полуобмороке и сжимала пальцы, как будто пыталась натянуть на себя невидимое одеяло. Гвен протянула руку и дотронулась до бледного маминого лица. Оно было горячим и липким от пота.

— Не помогает, — уныло сказал Майкл, забрасывая свою считалку. — Я хочу есть, Гвенни. И писать. Правда.

Джулия провалилась в беспамятство.

Приближалась ночь. Свет, падавший сквозь крышу, начал тускнеть. Майкл уже не жаловался, а сидел в углу и плакал, обхватив руками живот.

Гвен не сразу поняла, что грузовик остановился; по инерции она продолжала качаться из стороны в сторону, вместе с остальными пленниками.

Дверь с грохотом распахнулась, и внезапный поток холодного воздуха поднял на ноги всех пленников, которые еще могли стоять. Люди дрожали от холода, неловко переминаясь с ноги на ногу.

— Пойдите облегчитесь, — глухим голосом сказал возникший в проеме мужчина в противогазе.

Гвен замялась. Оставить мать одну в кузове грузовика она не решалась, но нужно было присмотреть и за Майклом. Остальные пленники, расталкивая друг друга локтями, гурьбой бросились к выходу.

— Мам… — Гвен аккуратно потрогала Джулию за плечо. — Мама!

К ее радости, мать открыла глаза.

— Мы остановились, можно сходить в туалет.

— Иди. Отведи Майкла, — хрипло ответила Джулия.

Гвен не понравился ее плывущий взгляд и то, что она все время моргала, как будто даже сумерки были для нее слишком ярки.

— Пойдем, Гвенни!

Брат направился к двери и чуть не столкнулся с девчонкой, на вид чуть постарше Гвен, которая забиралась с улицы в кузов. Гвен на секунду забеспокоилась, стоит ли оставлять ее наедине с матерью, но Майкл уже вылез наружу — пришлось бежать за ним и выпрыгивать на снег.

Даже пока пленники справляли нужду, за ними пристально наблюдали двое охранников. Но и не будь их тут, бежать бы все равно не удалось. Вокруг, сколько хватало глаз, раскинулись белоснежные просторы без единого намека на укрытие, а мороз уже пробирал до костей. Лишь в одном месте виднелись какие-то развалины, но стоило кому-либо из пленников сделать шажок в сторону от группы, как охранники палили в воздух.

Задерживаться снаружи ни единой лишней секунды не хотелось. Дождавшись Майкла, Гвен подсадила его в кузов грузовика и тут же забралась следом.

Над их матерью склонилась темноволосая девчонка и что-то колдовала.

— Эй, отойди от мамы! — закричал Майкл, рванувшись вперед.

Гвен схватила его за руку и потянула назад.

— Я знаю, что делаю, — отрезала девчонка. — Отвали, пацан. Я ей помогу.

— Не надо нам помогать! — нахмурилась Гвен. — Сами справимся!

— А ты бы за братом приглядела. Сейчас еду раздавать будут. Возьми на всех своих. Сейчас прозеваешь — до завтра жрать нечего будет, — уверенно сказала девчонка.

«Едой» оказалась металлическая миска с какой-то водянистой жижей, которую охранник упорно называл «овсянкой». Каждый пленник получил такую миску и пластиковую бутылку с прозрачной водой. Гвен прихватила еще одну миску и бутылку для матери и отошла к грузовику, где, рядом с остывающим двигателем, свернулся ее дрожащий от холода брат.

— А где мама?

Ее окатила волна тошнотворного ужаса.

— Я не знаю.

Дети смотрели друг на друга, не в силах сказать то, о чем в страхе думали оба. Гвен перевела взгляд на дымящуюся миску с варевом, которую она принесла матери и поставила у стенки, и поняла, что так голодна, что готова съесть и ее кашу. И тут же ущипнула себя за руку, чтобы наказать за жадность и глупость.

Тут настил заскрипел снова: в кузов медленно забиралась Джулия. Темноволосая девчонка поддерживала ее под локоть.

— Говорят, будем тут ночевать. Приближается буря, — тихо сказала она, глядя в глаза Гвен, пока Джулия устраивалась на полу.

Где-то в темноте раздался далекий протяжный вой.

В проеме появился охранник и протянул пленникам обогреватель, работающий на спирте. Потом, забравшись в кузов, приблизился к Джулии и детям и швырнул им грубое шерстяное одеяло, все в дырах. Остальные пленники, завистливо косясь на дырявое одеяло, недобро зашептались: за что этой семье досталась такая роскошь? Почему им, а не другим?

— А как же мы? — скрипучим голосом спросил старик.

— Да! — раздались робкие голоса с разных сторон.

— Одеяла полагаются только детям и раненым, — рявкнул охранник. — Если начнете тут потасовку из-за них — буду стрелять на поражение.

— Сволочи! — пробормотала одна из женщин, и было непонятно, кого она имеет в виду.

Охранник клацнул помпой дробовика, и голоса тут же стихли. Он обвел лица пленников долгим тяжелым взглядом, словно запоминая их как следует. И каждый, на кого глядел сквозь окуляры противогаза этот человек, опускал голову.

Даже когда он закрыл дверь, все продолжали молчать.

Ночь прошла ужасно. Хотя обогреватель худо-бедно работал, дети до утра дрожали под одеялом, прижимаясь к матери. По звукам, доносившимся снаружи, можно было догадаться, что охранники несут вахту вокруг грузовика.

Скрип сапог по снегу слышался то с той стороны, то с этой, петляя кругами вокруг кузова.

— Они следят, чтобы мы не сбежали или чтобы нас не съели? — тихо спросил Майкл.

Гвен качнула головой:

— Наверное, и то, и другое…

Спали урывками: мать то и дело будила их стонами или кашлем. А когда усталость брала свое и дети смыкали глаза, в их воображение тут же прорывались кошмары.

* * *

Выбравшись из Метро на поверхность, Юэн сразу наткнулся на небольшую группу людей: они разбили лагерь и стояли вокруг костра, по-видимому поджидая его. Волна внезапного страха тут же отхлынула, как только мужчина разглядел клетчатые пледы с особым орнаментом: когда-то он означал принадлежность к королевскому дому Стюартов, а ныне — к другой странной и грозной породе людей.

— Здорово, мужики! — осторожно приветствовал гостей Юэн, в знак приветствия подняв руки ладонями вперед.

— И тебе не хворать, Юэн. Что тут у вас стряслось? — могучий мужичина шагнул навстречу, протягивая руку.

Ладонь Юэна исчезла в огромной лапище гостя.

— У меня жену с детьми угнали, Энгус. Пришлые налетчики.

— А ты, видать, в погоню собрался? — усмехнулся здоровяк.

Юэн молча кивнул. Люди у костра обменялись взглядами. Энгус заговорил снова:

— Пропусти ребят, у нас к вашим есть дело.

Юэн кивнул и отошел в сторону. Четверо из гостей направились ко входу в туннель. Дождавшись, пока все они исчезнут в проеме, Энгус продолжил:

— Мы с Дугалом к тебе прицепимся ненадолго.

Юэн снова посмотрел на окаймленное огненно-рыжими волосами лицо великана. Энгус был из людей, живших в шотландских горах в ту пору, когда война положила конец цивилизации и на весь мир обрушилась ядерная зима. Как и их легендарные предки, горцы были ребятами суровой закалки и быстро приспособились к жизни в новых условиях. Они наладили торговлю с уцелевшими шотландскими поселениями, тем и промышляли. Где жили они сами, никто толком не знал: они об этом не распространялись, а лезть с вопросами было боязно. В Метро Глазго у них была жутковатая репутация, и местные предпочитали держаться от них подальше.

— Зачем так напрягаться ради меня, Энгус? — спросил Юэн.

Эти ребята за так напрягаться точно не станут. Кроется за их предложением что-то…

— Славный ты парень… — ухмыльнулся здоровяк. — Думаем, как бы поближе с тобой познакомиться…

— Хотим убедиться, что они на юг пошли, а не на север, — объяснил Дугал, тоже улыбаясь.

У Юэна отлегло. Теперь ясно, зачем они к нему сядут на хвост: им надо убедиться, что налетчики не двинулись на север, где находятся поселения горцев.

— Я прямо сейчас выхожу, — предупредил Юэн.

— Всегда готовы, — осклабился Дугал.

Горцы подхватили рюкзаки и охотничьи ружья, и Энгус широким взмахом огромной руки показал Юэну, чтобы тот шел первым.

Ступая по скрипучему снегу, Юэн повел из города двух великанов, ступая по следам машин, в которых угнали его семью.

* * *

Утром пленники были разбужены скрежетом открываемой двери и порывом холодного воздуха. Ветер задувал внутрь кузова снежинки. Снова появилась темноволосая девчонка, за ее спиной маячил охранник.

— Скоро выдвигаемся! — сказала девчонка. — Сейчас выдадут корм. А пока можете пойти облегчиться.

Гвен приподнялась, но девчонка покачала головой.

— Не спеши. Вы трое пойдете со мной.

— Почему это? — насупилась Гвен.

— Так вам будет лучше, — сухо сказала девчонка, косясь на охранника.

— С чего это тебе заботиться о том, чтобы нам было лучше? — недоверчиво спросила Гвен.

Девчонка прищурилась:

— Не люблю, когда забирают детей или бьют женщин.

— Так уж и не любишь, — вдруг прохрипела Джулия.

Темноволосую девчонку от этих слов передернуло.

— Работа у меня такая: следить за сохранностью товара, — резко ответила она. — Вылезайте, кому сказала!

Выйдя из машины, девчонка отвела их к развалинам заброшенного дома, замеченным Гвен во время вчерашней остановки. Стен было всего три, но и на том спасибо: можно хотя бы справить нужду без того, чтобы на тебя пялились незнакомые мужики с ружьями.

Они вернулись к грузовику. Пока девчонка помогала Джулии, у которой вроде бы наступило просветление, забраться в кузов, охранник вдруг схватил Гвен за руку и дернул ее в сторону.

— Эй! — сказала Гвен. — Чего надо? Отпусти меня!

Джулия встревоженно обернулась: она-то знала, что может понадобиться этим шакалам от девчонки. Хотя она все еще нетвердо стояла на ногах, дать дочь в обиду Джулия не могла. Майкл стоял, сжав зубы, и нижняя губа его подрагивала.

Темноволосая девчонка не обратила на охранника и Гвен никакого внимания и обернулась к Джулии и Майклу:

— Полезайте в кузов. Сидите смирно и ждите, когда принесут еду.

Никто не тронулся с места, и тогда она добавила:

— Я вас прошу, не лезьте. Лучше не будет никому — вас убьют или покалечат.

После этих слов она резко развернулась и пошла к охраннику, тащившему Гвен подальше от фургона.

— Джейк, отпусти ее!

— Да пошла ты! Не суйся, куда не просят, — у мужчины был грубый голос со странным акцентом — он как будто проглатывал окончания слов.

— Отпусти ее, говорю. Она совсем ребенок!

— Ну а че, если ты не даешь, кто-то же должен!

— Джейк!

Девушка подошла к охраннику, и тот замахнулся свободной рукой, метя ей в лицо.

— Помни, какая у нее работа, Джейк, и отцепись от нее.

Этот голос принадлежал другому человеку в выцветшей униформе.

— Да я, сэр, че… Я ниче… — сбивчиво забормотал охранник, отпустив Гвен.

Гвен вырвалась и припустила к грузовику, но второй человек перехватил ее:

— Я понимаю, это все неприятно, но так уж мы живем, и тут ничего не изменишь.

Гвен молча смерила его взглядом, полным ненависти и страха.

— Отведи их в грузовик и накорми.

Он подтолкнул Гвен к темноволосой девчонке, и та отвела ее к Джулии и Майклу.

На завтрак выдали только овсяные брикеты. На вкус они были как картон и голод не утолили ни капельки. После еды взгляд Джулии снова помутнел. Гвен закутала ее в одеяло, пока Майкл молча наблюдал за ними. Он больше не пытался лечить мать своими детскими считалками.

Весь день до заката двигались без остановок.

Когда дверь снова распахнулась, снаружи была тихая ночь, и темноволосая девчонка опять забралась в кузов, чтобы помочь им выбраться наружу.

Выйдя на свет, Гвен поняла, что они находятся в городе. Грузовик стоял на дороге, окруженный ржавыми остовами машин и разрушенными домами. Гвен подставила плечо под руку матери и прошептала Кейтлин, которая поддерживала Джулию с другой стороны:

— Где мы?

Кейтлин быстро оглянулась по сторонам и ответила:

— В Карлайле.

Гвен выпучила глаза от удивления. Сидя взаперти в закрытом кузове, она даже не представляла, как далеко они забрались от дома.

— Нас что, так никогда и не спасут? — прошептала она.

— Папа придет за нами! — тонкий голосок Майкла звенел от надежды и страха.

— Тихо, дети… — сказала Джулия, на минуту придя в себя. — Давайте вернемся, пока не замерзли.

Темноволосая внимательно посмотрела на Джулию, но ничего не сказала.

* * *

В первый день пути Юэн с горцами преодолели немалое расстояние. Они шли размашисто, а ели на ходу. Два великана говорили очень мало, только изредка указывали Юэну верное направление, когда он сбивался со следа. На ночь они устроились в каменной автобусной остановке. Энгус развел небольшой костер. Поужинав, все трое закутались в спальные мешки и лежали, глядя на пламя.

Энгус нарушил тишину первым.

— Что будешь делать, когда найдешь своих? — прорычал он.

— Приведу их домой.

— Вряд ли это будет так просто, — заметил Дугал.

— Наверное, ты прав. Но попробовать надо.

— Это да. Только не мешало бы обдумать все хорошенько, — проворчал Энгус. — Ты хороший парень. Жаль будет, если сгинешь по глупости.

— Это я уже слышал на своей станции, — скривился Юэн.

— Ты пойми меня правильно. Я не считаю, что ты рехнулся, раз пошел за ними. Просто думаю, что тебе нужен план, да и без помощи тебе не обойтись.

— Вот найду их — тогда и план продумаю, — пробурчал Юэн. — А насчет помощи… От кого ее ждать, кроме вас двоих? Да и вы, вроде, отчалите еще до границы?

Дугал и Энгус обменялись долгим многозначительным взглядом.

— А ты драться-то вообще умеешь, парниша? — спросил великан. — Ты кто по профессии? — И он заржал, довольный тем, что ввернул пыльное словечко из лексикона умников.

— Почтарь, — хмуро ответил Юэн. — Но вы не думайте. У нас в туннелях времени много. Приходилось поучиться кой-чему у опытных товарищей.

— Типа чего?

— Типа умения обращаться с ножом. Могу теперь фокусы показывать, — спокойно сказал Юэн.

— Красиво! — оценил Энгус. — Ты, блин, как рыцарь с мечом. А твое путешествие — путь героя. Реально. Как в сказке, — в голосе великана не было слышно издевательских ноток. Наоборот, казалось, что он говорит это на полном серьезе и даже немного торжественно.

Юэн озадаченно приподнял бровь и уставился на горца.

— Энгус, ты о чем вообще?

— Точняк! Все старые сказки начинаются с того, что какой-то двинутый пытается сделать то, на что ни один нормальный человек не пойдет, — воодушевленно добавил Дугал.

— Ну, отлично, парни. Спасибо за комплимент, — сказал Юэн.

— Вот увидишь. Я вот думаю, люди сами будут предлагать помощь, когда узнают, куда и зачем ты идешь.

— Что-то до сих пор никто не предлагал, кроме вас…

— Ну, мы-то не тебе помогаем. Просто хотим убедиться, что бандюги отвалили отсюда, — добродушно объяснил Дугал.

— Спасибо, блин. Вдохновили.

— Просто говорим, как есть, — ухмыльнулся Энгус.

— Думаете, у меня есть шанс? — помолчав, серьезно спросил Юэн.

— Юэн, дружище, тут порой и не такое бывает… Ложись-ка спать и, это… Не смотри в рот дареным коням.

Но Юэн еще долго не мог уснуть.

* * *

Ночью мать впала в забытье. Дети сидели, прижавшись к ней с двух сторон, когда дверь отворилась и в кузов залезла темноволосая девчонка. В руках у нее были спальный мешок и фонарь. Стараясь не шуметь, она подсела к троице и шепнула:

— Я послежу за вашей мамой до утра. Спите.

— Сами последим, — тут же отрезал Майкл.

Девчонка уставилась на него с непонятным выражением — то ли с уважением, то ли неприязненно. Но тут вступила Гвен, устало и покорно:

— Майкл… Ну-ка, веди себя хорошо. Будем делать, что она говорит.

Майкл не узнавал сестру: такое выражение лица он видел у нее впервые. Зато голос был тем же, и он решил, что на этот раз лучше не спорить и послушаться. Через несколько секунд уставший и перепуганный мальчик уже спал, всем телом прижавшись к матери и сестре.

Гвен откинула волосы с его лба, а потом повернулась к темноволосой девчонке.

— Все серьезно, да? — решительно спросила она.

Девчонка кивнула.

— Она умрет?

Та пожала плечами.

— Я прошу! Скажи мне правду! — настаивала Гвен.

Темноволосая какое-то время молча смотрела на пленницу, а потом нехотя кивнула:

— У нее глаз красный. Думаю, кровоизлияние в мозг. Его нельзя ни остановить, ни вылечить.

Глаза Гвен наполнились слезами, и она со злостью вытерла их тыльной стороной ладони.

— Почему ты с этими людьми? — неожиданно спросила она девчонку. — Не вписываешься ты в их компанию.

— Ты так уверена? — выгнула бровь девчонка.

— Тебя тоже похитили?

— Нет, завербовали, — девчонка дернула плечами. — Я была одна, подыхала от голода и украла немного еды. Мне повезло: меня поймал часовой, а не тот, кого я обокрала, поэтому мне предоставили выбор.

— И ты пошла угонять людей, лишь бы не наказали? — спросила Гвен.

Девчонка покачала головой:

— Все было немного не так. Мне сказали, что я должна отработать свой долг.

— А когда ты его отработаешь, что тогда? Куда подашься? — с неожиданным интересом спросила Гвен. Девчонка вдруг начала нравиться ей: оказывается, она в этой каше тоже не по своей воле…

— Я уже отработала, — улыбнулась та.

— И осталась? — ледяным тоном уточнила Гвен. — Что, нравится?

Девчонка только усмехнулась:

— Знаешь… Не я, так кто-то другой. Возможно, кто-то более злой.

И вдруг Гвен вспомнила, как тянул ее от грузовика своей перепачканной в дизеле лапищей охранник, как мерзко маслились его глаза. Возможно, кто-то гораздо более злой. Она кивнула и отвела взгляд от темноволосой девчонки. Какого черта. Каждый выживает, как может. Вот бы и ей знать, как протянуть еще недельку-другую, как спасти мать и прокормить Майкла.

— Ты нам поможешь сбежать? — тихо спросила Гвен.

Девчонка только ухмыльнулась.

— И куда же вы пойдете?

— Домой.

— А дорогу ты знаешь? Приходилось топать десятки миль по замерзшему снегу на глазах у всяких адских тварей, которые так и ждут, когда ты оступишься?

Гвен опустила голову и вздохнула:

— Нет. Но я не хочу, чтобы мой брат вырос таким, как эти люди.

Ее голос дрожал от слез. Темноволосая посмотрела на Майкла. Во сне он казался еще бледнее. Рот его был слегка приоткрыт, и от дыхания в воздухе клубился пар.

— Будет чертовски здорово, если он вообще вырастет, — вздохнула она.

Гвен вспыхнула, сжала кулаки, но потом взяла себя в руки.

— Помоги нам сбежать, — упрямо повторила она.

— Не могу. Я не могу, — твердо ответила девчонка.

— А если бы могла? Помогла бы?

Темноволосая молчала. На ее лице, почти детском, было не различить ни одной эмоции.

Гвен была уже достаточно взрослой, чтобы понять: с матерью что-то происходит.

Джулия часто прикладывалась к бутылке, а к отцу уже года два как потеряла всякий интерес. Когда тому приходилось отлучаться по делам, мать торопилась уложить детей и пропадала где-то ночами. Соседи шептались, что Джулия ходит налево, и довольно скоро доброхоты разъяснили не верящей и негодующей Гвен, что это означает.

От отца это знание было скрывать непросто и болезненно, хотя иной раз Гвен и казалось, что тот и сам все знает — просто не хочет мутить воду, потому что слишком цепляется за свою семью; а любит на самом деле не мать, а их с Майклом.

А потом Гвен решила, что отношения матери с отцом — это их личное дело, а сама Гвен должна любить их по отдельности так же, как любила вместе.

* * *

Они снялись с лагеря на рассвете. Сначала Энгус забрался на крышу автобусной остановки и осмотрелся, а потом уже отправились в путь.

Юэну было не привыкать весь день идти пешком, но горцы в этом искусстве явно поднаторели побольше, и выдерживать их темп было непросто. К тому же они зачем-то влезли по колено в рыхлый снег — хотя и шли вдоль старого шоссе, забитого ржавыми останками брошенных много лет назад автомобилей.

— Чего мы плетемся в кювете? Может, лучше пойдем по дороге?

— Мы и так идем вдоль нее, — ответил Энгус.

— Да, но почему мы на нее не выходим?

— Потому что это слишком просто, вот почему.

— Любой, кто захочет спрятаться, поживиться или перекусить, будет первым делом следить за дорогой, — снизошел до объяснения Дугал.

— Во-во, — подхватил Энгус. — В наши дни на дорогу выйдет только дурак или тот, кому терять уже нечего.

— Разумно, — буркнул Юэн.

Сам-то бы он, конечно, пошел по дороге.

И не потому, что ему было нечего терять.

Этим утром Юэн понял: то, что он принимал за облака на востоке, на самом деле оказалось холмами и горами, покрытыми снегом и туманом. До сих пор им не встречалось ни одно живое существо, кроме птиц, — да и те попадались редко.

— И всюду одно и то же? — спросил он Энгуса.

— Что?

Юэн махнул в сторону далеких, запорошенных снегом руин и развел руками, словно охватывая снежные просторы вокруг:

— Разгром и запустение.

— Разгром разгромом, а вот с запустением ты поторопился.

— В каком смысле?

— В Шотландии всякая живность водится. Например, волки. Расплодились из старого заповедника в горах.

— Ну! Взбрело же в чью-то дурную голову завезти обратно волков! И никто не подумал, что будет, если паразиты вырвутся на волю, — раздраженно заметил Дугал.

Юэн посмотрел на него, ожидая подробностей, но Энгус встрял:

— Волки вырвались из заповедника, когда война подходила к концу. А может, кто-то их выпустил. А как люди повымерли, тут-то им и началось раздолье. В горах от них спасу нет. Злые, черти, и вечно голодные…

— Но еще хуже — медведи, — добавил Дугал.

— А хуже медведей — кошаки, — объявил Энгус.

— Серьезно? — с недоверием спросил Юэн.

— А то, брат! Это тебе не шутки. Хотя все это, так сказать, дети природы. Бывает, с юга или с побережья такое забредет, что мало не покажется, — улыбка пропала с губ горца.

— Мутанты? — спросил Юэн, которому и в Глазго доводилось видать всяких диковинных тварей.

— А это смотря с кем заговоришь. Один наш священник божится, что они выбрались прямиком из ада. У каждого своя теория на этот счет, — Дугал пожал плечами. — Кто говорит — эволюция.

— Кто злее всех, тот и выживает, — ухмыльнулся Энгус. — Я так считаю: нет ничего страшнее человека, когда он голоден, зол или когда ему позарез нужно то, что есть у другого.

— Невеселая картина, — сказал Юэн.

— Не грусти, — осклабился Энгус. — В горах и людишки еще водятся. У нас даже кое-где всякая техника работает: ветровые генераторы, отопление. Водопровод.

Юэн уставился на него недоверчиво.

— Вот потому мы и не говорим никому, где живем, — подмигнул Дугал. — А то вдруг кому приспичит и наша канализация глянется?

Они шагали без остановок до самого вечера, и Юэн начал потихоньку приноравливаться к темпу своих спутников. У них было чему поучиться, и Юэн не упускал возможности задать вопросец или взять тот или иной трюк на заметку. Они поучали новичка с удовольствием, и Юэн начал даже подозревать, что два добродушных великана отправились в путь без особой для себя необходимости — просто чтобы помочь глянувшемуся им человеку. А историю с защитой своих поселений выдумали, чтобы не показаться слишком сентиментальными.

Когда солнце начало заходить, братья остановились, озираясь вокруг. Горы уже были еле видны в снежном мареве.

— Все в порядке? — спросил Юэн.

— Дальше не пойдем, — мрачно отозвался Энгус.

— Почему? Что тут такого особенного?

— Примерно в двух часах пути отсюда будет Карлайл. А это значит, что я подобрался к Англии ближе, чем стоит.

— А что там, мутанты?

— Хуже, брат. Там треклятые англичане, — ухмыльнулся Дугал.

Юэн не раз слышал подобные разговоры в Глазго, но сам не знал, что сказать по этому поводу.

— Люди есть люди, они везде одинаковы, — только и произнес он.

— Вот и тешь себя этой мыслью, — снова одарил его ухмылкой Дугал.

Энгус похлопал Юэна по плечу:

— Иди дальше и никуда не сворачивай. Дойдешь до домов — ступай осторожнее. Мало ли что тут водится, возле границы. Удачи!

Юэн растерянно кивнул.

Великаны развернулись и быстро зашагали на север по собственным следам.

— Спасибо, мужики! — крикнул им вслед он.

Ветер поймал его слова и принес ему обратно. Великаны не обернулись.

* * *

Ночь казалась Гвен бесконечной: сидя в темноте кузова, она то проваливалась в обрывочный сон, то выпадала из него. Джулия пришла в себя перед самым рассветом и попила воды из ее рук. Она все еще с трудом держалась на ногах, но Гвен заметила, что глаз у матери уже не был так налит кровью, как накануне.

Вошла темноволосая девчонка.

— Одна из машин сломалась. Мы задержались, пока ее чинят, — сказала она. — Скоро у вас появятся новые спутники.

Джулия смотрела на нее безучастно. Значит, еще кому-то не повезет, вот и все.

— Майкл прямо уверен, что отец его спасет. Твой муж что, разведчик? Рейнджер? — спросила темноволосая.

— Ха! — фыркнула Джулия. — Почтальон он.

— Тоже опасная работа.

— Только не у нас, в Глазго. У нас там все тихо да гладко.

Темноволосая встала и распахнула дверь навстречу рассвету, затем замерла в проеме и сухо бросила через плечо:

— Как видите, не так уж гладко.

Джулия уставилась ей в спину взглядом, словно надеясь прожечь в ней дыру.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒