6 месяцев спустя 3 страница

Скрестив руки на груди, Девон принимает доминирующую позицию. Я замечаю, что он смотрит исключительно мне в глаза, и никуда больше. Он ни разу не перевел взгляд на мое тело с тех пор, как я вышла из ванной.

― Ты очень мил, ― произношу нежно, приближаясь к нему ближе.

― Эти приемы со мной не сработают, Лейтон. Я устроен немного по-другому, чем те мужчины, которые к тебе не ровно дышат, ― говорит он, повышая голос.

― Знаю, ― отвечаю я и поднимаю ладони, показывая, что спрятала жало. Небрежно пожимаю плечами. ― Я всего лишь попыталась поддержать дружеский разговор.

Он прищуривает глаза, а затем поворачивается, чтобы уйти.

― Девон, что ты собираешься со мной делать? ― спрашиваю я его удаляющуюся спину затихающим голосом.

Обернувшись, он пронзает меня своими зелеными глазами. Знаю, сейчас мой взгляд полон мольбы, но мне наплевать. Мне нужно получить хоть какой-нибудь ответ, хотя бы что-нибудь.

― Не знаю, ― наконец говорит он и уходит, запирая за собой дверь.

ДЕВОН

Я вытираю потные ладони о штаны, нервничая из-за того, что собираюсь рассказать дяде о принятом решении.

Око за око.

Я знал это с того самого момента, как Джордж позвонил и сказал, что у него кое-что для меня есть, но мне хотелось думать, что я ― не настолько ужасный человек. Как только сообщу обо всем дяде, дело будет сделано. Это будет высечено на камне и... невинные погибнут в перекрестном огне. В течение секунды я даже рассматриваю возможность отмены своего решения. Но тут же вспоминаю.

В нашем мире нет невинных. Мы уже рождаемся испорченными.

Я поднимаю руку, чтобы постучать в деревянную дверь, зависнув так на мгновенье.

― Так ты заходишь или нет? ― Прогремевший сзади голос, пугает меня. Стиви выжидательно смотрит на мою идти-или-не двигаться позу.

― Иду, ― отвечаю я и наконец стучу.

Стиви, покачав головой, обходит меня и открывает дверь.

Я не могу войти так просто, как он. Начиная с той поездки домой одиннадцать лет назад я знаю, где проходят границы, и придерживаюсь их. Он не мой дядя, он ― Фрэнк, сэр, и я ― один из его ребят на подхвате. Сотрудник. Просто как дважды два.

Я захожу вслед за Стиви. Фрэнк сидит в своем огромном кожаном кресле, по всему столу разбросаны бумаги. Офис отдает холодом, а темные стены и мебель это только подчеркивают. Понятия не имею, как он может проводить здесь все свое время. Он разговаривает по телефону, жестикулируя руками и хмуря тонкие брови, ― единственный признак недовольства. Дядя никогда не демонстрирует злость. Думаю, будучи тем, кто он есть, он не может выставлять свои эмоции на всеобщее обозрение.

― Я встретил твоего парнишку за дверью, ― говорит ему Стиви после того, как тот кладет трубку. Услышав, как Стиви назвал меня его парнишкой, мы с Фрэнком одновременно вздрагиваем. Я почти рассмеялся над нелепостью подобного обращения.

Люди всегда думают, что мы должны быть близки только из-за родственной связи, к тому же, мы единственные, кто остался из нашего рода. Они отмечают, как мы друг на друга похожи своими зелеными глазами и темными волосами, мы запросто могли бы сойти за братьев ― он не достаточно стар, чтобы быть моим отцом. Когда моя семья погибла, ему было двадцать четыре, он только закончил колледж, и я, тощий тринадцатилетка, перешел под его ответственность.

Фрэнк смотрит с застывшим на лице безразличием. Понимаю, что он меня слушает только по тому, как он время от времени кивает.

― Кит должен умереть последним, ― говорю я после того, как сообщаю им, что желаю видеть всех Муров мертвыми. ― Хочу, чтобы он все видел.

Стиви смотрит на меня, удивленный и вместе с тем... гордый моей неожиданной жестокостью. Переводит взгляд на Фрэнка, который кивает, но не понятно — одобряет он это или нет.

― Хорошо, что в наших руках девчонка Мур, ― произносит Стиви, и дядя снова кивает.

Теперь настала моя очередь выглядеть удивленным. Мои глаза бегают от одного к другому.

Похоже что они говорили о сложившейся ситуации за моей спиной.

― Я сам о ней позабочусь, я ведь уже вам говорил, ― замечаю я, надеясь, что они не приняли решение без меня.

Стиви не выглядит убежденным. Не знаю, что еще я должен сделать, чтобы доказать, что достоин быть одним из них. Я не слабак; они оба об этом знают. Я «проворачивал» дела и прежде, разгребал проблемы. Но Стиви всегда меня проверял, заставляя делать еще больше, вероятно, ожидая, что я потерплю неудачу, как все остальные. Но только не я.

― Я рассчитываю на это, ― наконец произносит дядя. Стиви резко опускает плечи, признавая свое поражение. ― У тебя есть план?

ЛЕЙТОН

― Тебе нужно провести кабельное, ― говорит Хэйли, закидывая босые ноги на кровать.

Я пристально на нее смотрю, одновременно и радуясь ее компании, и относясь к ней подозрительно из-за того, что не понимаю причины, по которой она здесь находится.

Эта девушка никогда не говорит о себе, и очень профессионально избегает любых вопросов о Девоне, явно привыкшая к подобному.

― Спроси босса, могу ли я его получить, ― сухо отвечаю я.

― И спрошу, ― игнорирует она мой тон.

― Какой тебе резон сюда приходить? ― я подчеркиваю «тебе».

― Удовольствие от твоей компании?

― Я серьезно, ― говорю без тени игривости.

― Я делаю это просто так. ― Она сидит, откинувшись на локти. ― Но если ты хочешь, чтобы я ушла, то так и быть, ― добавляет она, приподнимаясь.

― Останься, ― ворчу я, ненавидя сам факт того, что так отчаянно нуждаюсь в любой компании, даже врага.

Она усмехается, зная, что сделала меня.

― Так они собираются просить за меня выкуп? ― спрашиваю я.

Ее лицо сразу же бледнеет, а голубые глаза становятся бесстрастными.

― Я не знаю как обстоят дела, Лейтон. Меня просто попросили составить тебе компанию, и вот я здесь.

― Они или он?

― Что ты имеешь в виду? ― говорит она так очевидно притворно, будто не знает, о чем я спрашиваю.

― Супер. ― Ее уклончивость меня раздражает.

Она недоуменно выгибает бровь:

― Не будь такой злюкой. Я даже принесла тебе свою читалку и готова ее одолжить.

― Правда? ― спрашиваю я воспрянув духом. И тут же задаюсь вопросом, есть ли в ней Wi-Fi.

― Да, правда. Я пользовалась ею раньше, и она не имеет доступа в интернет, но ты можешь использовать все, что на ней есть, ― говорит она, убивая мою надежду.

Хэйли встает, подходит к своей сумочке, лежащей на стуле, и достает оттуда ридер в розовом кожаном чехле. Потом возвращается ко мне, чтобы его вручить.

― Ты лучшая, ― напеваю я, игнорируя разочарование. Включив читалку, начинаю просматривать книги на первой странице. ― Ну разве ты не шалунишка?

Хэйли смеется:

― Эй, вероятно, ты их уже все прочитала.

Я просматриваю названия, не желая признать, что я, фактически, прочитала большинство из них.

― Палево, ― напела она, но я не могу ее поддержать, потому что заливаюсь смехом.

― Спасибо, ― наконец говорю я, имея в виду книгу.

― Без проблем. Здесь куча книг, так что это займет тебя на некоторое время.

― Как думаешь, сможешь сделать мне еще одно огромное одолжение? ― спрашиваю я нерешительно, не желая казаться неблагодарной.

― Зависит от того, что именно ты хочешь, ― она хмурится.

― Я никогда еще так долго не прерывала своих занятий рисованием. Если бы ты смогла раздобыть мне блокнот и хотя бы несколько карандашей, я была бы тебе очень признательна, ― произношу мягко.

― Я спрошу Девона, ― отвечает она, наклонив голову.

― Где он пропадает все эти дни? ― мне действительно любопытно. Я не видела его с того раза, два дня назад, когда он, очевидно, не хотел быть застигнутым.

Она смотрит на меня несколько секунд, приложив указательный палец к щеке. Ярко-красный лак на ее ногте отвратительно контрастирует с ее бледной кожей.

― Он ― занятой человек.

― Он может работать похитителем на полную ставку, ― бормочу я шепотом.

― Хочешь посмотреть кино? ― решает она сменить тему.

― Безусловно, ― соглашаюсь я.

Как просто забыть, что Хэйли не является моим другом, и что это не обычный день ничегонеделанья. Но она здесь по обязанности, а у меня нет иного выбора.

Я ― их пленница.

Уже прошла, по крайней мере, неделя, с тех пор как я здесь оказалась. Почему до сих пор ничего не предпринимается? Узнал ли отец уже, где я нахожусь?

Я смотрю телевизор, не прекращая об этом размышлять. Я обессилела от бесконечной игры в предположения, что должно произойти дальше. До сих пор она была безрезультатна.

Но я не хочу быть застигнутой врасплох, и просто надеюсь, что когда дерьмо попадет в вентилятор, я буду к этому готова.

ДЕВОН

Я вхожу в узкий коридор, ведущий к библиотеке, но, поднимаясь, чтобы проверить Лейтон, какую-то долю секунды колеблюсь, рассматривая возможность избежать посещения ее комнаты. Я напоминаю себе, что если ей что-то понадобится, то у нее всегда есть Хэйли, и навещать ее — плохая идея.

Рано или поздно я буду обязан рассказать ей о том, что происходит. Уверен, она думает, что в конце концов я позволю ей уйти. Я никогда не был угрозой для Лейтон, большую часть времени просто ее игнорируя. Или, возможно, она думает, что мы держим ее в качестве заложницы в обмен на что-то, касающееся денег, собственности или информации о ее отце. Возможно, она надеется, что он придет ее спасать.

Я должен рассказать ей о своих намерениях, но не хочу, чтобы эта необходимость на мне висела. Но как я могу избежать этого разговора? Лейтон должна знать о том, что натворила ее семья, что они отняли у меня. Она должна понять, почему я все это делаю. Это откровение ничего для нее не изменит, но, по крайней мере, она получит ответы, которых заслуживает.

Придя в библиотеку, я опускаюсь на диван, стоящий перед камином, и скольжу взглядом по комнате, глубоко выдыхая. Это место не просто так действует на меня умиротворяюще. Хотел бы я сказать, что хожу сюда словно ребенок, полюбивший чтение, но даже понятия не имею, какие книги находятся на огромном встроенном стеллаже, тянущемся вдоль трех стен. Я нашел глазами портрет некогда большой семьи, висящий над камином, он написан с нашей фотографии: отец, мать, я и Джоуи, так и оставшийся ребенком, на руках нашей матери. Я не помню, как позировал для этого фото, но видел его множество раз.

Его нарисовали и повесили над камином по просьбе Фрэнка. Зная, что провожу здесь много времени, он хотел, чтобы я имел какое-то напоминание о семье и подарил мне это место личного комфорта. Я улыбнулся своим глупым мыслям. Мне можно было только жалеть, что дядя не был по-настоящему чутким. Вероятно, он сделал это из-за какого-то чувства долга, заставляющего его хранить память о старшем брате и его семье.

История моих родителей сладкая, но отдает горечью. Они любили друг друга, я помню это так хорошо, как будто все было вчера, мама бросила все, что было ей дорого, только чтобы быть с ним. Она была типичной американской девочкой, дочерью школьного учителя средних классов и дантиста. Ее родители были против этого брака, по большей части потому, что знали, кем был мой отец и откуда он родом. Кто на их месте не поступил бы так же? И мама вышла замуж за отца несмотря на их несогласие, после чего ее семья буквально вычеркнула ее из своей жизни. В конце концов она действительно связала жизнь с преступником ― но сердцу не прикажешь.

Я изучаю ее добрые глаза, зная, что она не хотела бы видеть того человека, которым я стал.

На мои плечи опускаются миниатюрные руки, массируя мои напряженные мышцы. Подчиняясь их прикосновению, я еще больше опускаюсь на диван.

― Тяжелый день? ― произносит Лейтон, и я застываю. Что, черт возьми, она здесь делает? Ее руки останавливаются и отпускают мои плечи, видимо, уловив перемену в моем настроении.

Передо мной появляется лицо Хэйли, и я трясу головой, пытаясь прояснить мысли, но это бесполезно. Я напряженно ей улыбаюсь, в ответ она лучится улыбкой, освещая ею комнату, и я немного расслабляюсь. Она садится рядом со мной на диван и подпирает голову рукой, ожидая от меня ответа на свой вопрос.

― Да, у нас возникли затруднения по поводу некоторых документов.

Я изучаю ее лицо, выискивая малейший намек на то, что она догадалась, насколько я растерян из-за этого инцидента. Умом понимаю, что она просто не может знать, что у меня только что была чертова галлюцинация о голосе Лейтон. Но я до чертиков параноидален. Она всегда могла читать меня как открытую книгу; вот почему у нас никогда не получалось быть парой, она знала, что я не растворялся в ней на все сто процентов. Но и она тоже.

Эксперимент — вот как она назвала наши отношения. Эксперимент, который потерпел неудачу.

Она просто кивает, понимая, что я ничего больше не уточню, потому что солгал. У нас нет никаких документов, и она об этом знает. Я всегда пытался отгородить ее от бизнеса, и это то, что, я знаю точно, ценит ее отец.

― Ну а я истощена, ― говорит она, издавая стон. ― Эта девчонка требует обслуживания по высшему разряду, без шуток.

― Спасибо за то, что присматриваешь за ней, ― говорю я, съеживаясь при слове «присматриваешь».

Она посылает мне удивленный взгляд, означающий, что мне не за что благодарить, но она понятия не имеет, насколько помогает мне, нянчась с Лейтон.

― Вообще-то, она не так уж и плоха.

Я наклоняюсь к ней с неожиданно пробудившимся любопытством. Мы с Хэйли не самые коммуникабельные люди, возможно, потому что мы всегда друг от друга зависели. Поэтому то, что она не испытывает ненависти к компании Лейтон что-то да значит.

― Что? ― спрашивает она, становясь на сторону Лейтон. ― Она милая. И у нас много общего. Ты знал, что она ― художница? Я была удивлена.

Вообще-то, я много чего о ней знаю. Конечно, в первую очередь я в курсе общеизвестных вещей: у кого она болтается, места, которые она часто посещает, кто ее друзья. Это невозможно не знать.

Но еще я знаю о ней то, что, по идее, не должен бы. Да, мне известно, что она ― художница. Причем великолепная.

Я жду, что Хэйли продолжит, но она больше ничего не говорит. Я хочу выпороть себя, чтобы даже не сметь расспрашивать о Лейтон еще больше.

― Она совсем не такая хорошая, Хэйли. Не позволяй ей тебя одурачить, ― говорю я. Хэйли опаляет меня презрительным гневным взглядом, и я понимаю, что она разогревается перед отповедью в защиту Лейтон. ― Ты не должна с ней сближаться, ты и сама это знаешь.

Чтобы показать ей всю серьезность своих слов, я пытаюсь установить с ней зрительный контакт во время своей речи, но она избегает моего пристального взгляда.

― Я обещала достать ей блокнот и некоторые приспособления для рисования, ― продолжает она, полностью игнорируя мои слова.

― Никаких карандашей, ― говорю без малейшего колебания. ― Ничего острого.

Она стонет, раздраженно потирая лицо.

― Ты это сейчас серьезно?

Я пожимаю плечами, но оставляю вопрос без ответа. Это ― оружие; Хэйли должна понимать такие вещи.

― Вижу, в твоем представлении она дьявол во плоти.

― Ты ее не знаешь, ― отвечаю я как можно более спокойно.

Пусть я чрезмерно осторожен, но не могу быть уверен, что она не причинит Хэйли боль, и держать это на своей совести. На что она может пойти ради бегства? На убийство? Думаю, запросто.

― Ну, ты тоже ее не знаешь, ― говорит Хэйли, складывая руки на груди.

― Я знаю, кто она такая. И этого мне достаточно.

― Девон, она в курсе происходящего? ― спрашивает Хэйли после паузы.

― Нет.

― Я так и думала, ― она тяжко вздыхает и встает, расправляя воображаемые морщины на своей рубашке. Затем достает ключи от комнаты Лейтон и бросает их на диван рядом со мной. ― Завтра я туда не пойду.

Я хочу возразить, но понимаю, что это несправедливо по отношению к Хэйли. Она и так потратила на девчонку около недели. Не знаю, почему для меня стало неожиданностью, что они вроде как подружились.

― Это только на неделю или две, ― уверяет она меня, и я расслабляюсь, благодарный, что она не оставляет меня насовсем. ― Я должна отделиться от нее, так будет правильно, ― заканчивает она решительно.

Затем идет к двери и стоит там в течение секунды, будто что-то рассматривая.

― Она о тебе спрашивала, ― наконец произносит и выходит из библиотеки, закрывая за собой дверь.

― Твою мать, ― бормочу я, поднимаясь и начиная вышагивать по комнате.

Конечно, она обо мне спрашивала, хрен бы она упустила возможность со мной позабавиться. По крайней мере, до этого я мог избежать с ней встреч и сосредоточиться на более важных вещах. Но зная, что она находится всего на три лестничных пролета выше меня, я теряю способность трезво мыслить.

От нее надо избавиться прямо сейчас. Серьезно рассматриваю этот вариант, ведь за мной и так тянется кровавый след. Я не могу позволить оставить ее в живых, поэтому во всех этих мучениях нет никакого смысла. Из горла вырывается смех, потому что я точно знаю, что не сделаю ничего подобного, пока не буду иметь никакого другого выхода. Поэтому я продолжу чертово самоистязание.

Я перевожу взгляд на ключи, и принимаю спонтанное решение. Схватив их, выхожу из библиотеки, думая, что должен на всякий случай взять свое оружие, но почти сразу же отвергаю эту идею. Я поднимаюсь на третий этаж и открываю ее дверь.

Лейтон спит на кровати, простыня обвилась вокруг ее ног, и я вижу, что она в одном нижнем белье. Как же иначе.

Я смотрю на нее, и будто бы обвожу каждый ее изгиб, глажу гладкую кожу, приоткрытые губы. Мои пальцы зудят от желания пробежаться по ее волосам, и я сжимаю кулаки. Она выглядит почти невинной, когда так сладко спит. Почти.

Я скараулю ее сон, позволяя себе насладится этим небольшим моментом слабости. По крайней мере, сейчас она не бодрствует, поэтому не может поймать меня за этим занятием. Я приноравливаюсь к ее дыханию, размеренные вдохи и выдохи действуют на меня успокаивающе. Я подхожу к своему креслу, усаживаюсь.

И жду.

Глава 5

ЛЕЙТОН

Лучи утреннего солнца светят мне прямо в лицо, заставляя перевернуться на живот. Я недовольно ворчу и со стоном потягиваюсь.

Еще один день безделья. Очень длинный.

Возможно, некоторые люди любят целый день ничего не делать, но только не я. Лучше займусь чем-нибудь полезным, чем буду бездельничать, не делая ничего продуктивного. Я отношусь к тем людям, которые редко появляются дома из-за того, что всегда чем-то заняты.

Я приподнимаюсь на коленях и, повернув голову, издаю удивленный визг, когда вижу Девона, сидящего напротив моей кровати. Он не сводит с меня глаз. Захваченная врасплох, я внезапно чувствую себя чрезмерно уязвимой в одних трусиках и бюстгальтере, и пытаюсь прикрыться простыней.

― Время вставать, ― произносит он, скривив губы.

― Как долго ты здесь сидишь? ― спрашиваю я, на что он только пожимает плечами. ― Вообще-то, это довольно жутко.

― Ты храпишь, ― усмехается он.

― Нет, не храплю. ― Я непреклонна. Я так не делаю.

― Да-да, прямо, как старая бабка, ― не унимается он и изображает звук, который, по моему мнению, издает придушенная кошка.

― Что тебе надо, Девон? ― требую я ответа, сузив глаза. И немедленно сожалею о своем вопросе, потому что вся его игривость тут же пропадает, а выражение лица больше не имеет и намека на теплоту.

― Я хотел поговорить, думаю, ты имеешь право знать о том, что с тобой будет дальше, ― говорит он тщательно контролируемым голосом.

― Пожалуйста, просвети меня. ― Я пытаюсь казаться уверенной и непоколебимой, но мой голос дрожит.

― Теперь я не уверен, что хочу это сообщить, ― говорит он, внезапно бросая взгляд в окно.

― Что? Так для чего же ты сюда пришел? Компастировать мне мозги? Можешь прекратить нести эту чушь собачью. Или говори то, для чего пришел, или молчи. Но твои игры со мной не прокатят, ― лгу я, сужая глаза.

Он стремительно поворачивает ко мне голову, я замечаю, как на его щеке заходили желваки.

― Тебе повезло, что до сих пор жива, принцесса. Если бы я не был заинтересован в твоей судьбе, то ты бы уже была мертва, ― говорит он, блуждая взглядом по моему лицу.

― Что ты хочешь? Благодарность за то, что держишь меня в плену? По крайней мере, Джордж уже давно бы со мной разобрался.

Я собираю волосы в неопрятный «конский хвост». Он пристально смотрит за каждым моим движением, задерживаясь на секунду на обернутой вокруг меня простыне.

Позволяю ему опуститься ниже, люблю чувствовать эту власть, к тому же я знаю, что извлекаю из этого пользу.

― Думаешь, это сработает? ― спрашивает он, подстраиваясь под мой тон.

Я пожимаю плечами:

― Без понятия, о чем ты говоришь.

― Знаешь, ты ― довольно странная особа. Маленькая девочка, которая думает, что это все, ― говорит он сквозь сжатые зубы, обводя комнату рукой, ― просто игра.

― Моя семья в безопасности? ― спрашиваю я, продвигаясь к краю кровати и игнорируя его шпильку о «маленькой девочке».

Он всего на два года старше меня. И я прекрасно знаю, что это не игра. Я уже поняла, что моя теория о выкупе несостоятельна и более чем уверена, что они не будут ничего вымогать или кого-либо шантажировать.

― Пока, ― подтверждает он мои подозрения, избегая зрительного контакта.

Я встаю с кровати и приближаюсь к нему, как можно сильнее виляя бедрами. Он переводит на них пристальный взгляд, тяжело сглатывая.

― Не надо причинять им вред, Девон, ― говорю мягко, надеясь, что это сработает. Не знаю, что буду делать, если с моей семьей что-нибудь случится. Чтобы защитить их, я пойду на что угодно.

Девон суживает глаза:

― Ты не имеешь права о чем-либо просить, Лейтон. И если ты думаешь, что это, ― он указывает пальцем на мои бедра, ― всегда тебя выручит, то ты еще хуже, чем я думал.

Я вздрагиваю, как будто меня ударили.

― Пошел к черту!

― Тебе бы это понравилось, не так ли? ― огрызается он, вскакивает и, сцепляя пальцы на затылке, растерянно тянет себя за волосы.

― Тебе это с рук не сойдет, ― говорю я так эмоционально, что сама удивляюсь. ― Мой отец...

Он поворачивает голову ко мне:

― Твой отец, что? Где он, Лейтон? Ты здесь уже неделю, но я ни слова не слышал о том, чтобы тебя кто-то разыскивал. Я могу просто тебя убить, и никто никогда не узнает, что с тобой произошло, ― говорит он, лучась самодовольством.

― Если ты хочешь от меня избавиться, то просто сделай это. Но прекрати свои чертовы игры! ― воплю я.

Неожиданно Девон бьет по стене рукой, и я вздрагиваю. Ему, должно быть, ужасно больно. Меня поражает чудовищность ситуации, и я не могу удержать рыдание, вырвавшееся из моего горла. Девон оборачивается, останавливаясь взглядом на моем лице. Потом закрывает глаза и тяжело выдыхает.

― Не надо чертовых слез, Лейтон, ― говорит он, пытаясь сделать голос нежнее, но я все равно слышу плохо скрываемое раздражение.

― Я не... ― шепчу, а по щеке скользит первая слеза.

Смущенная своей демонстрацией слабости, я закрываю лицо руками, сотрясаясь от тихих рыданий. Неожиданно чувствую на своей спине успокаивающее поглаживание и инстинктивно тянусь к нему, ища успокоение. Я громко рыдаю, уткнувшись лицом в его грудь и зажав в кулаке его рубашку. Почему он меня утешает? Все слишком запутанно.

Мы сами запутались.

― Это хреново, ― бормочет он шепотом.

Я поднимаю голову и встречаюсь с ним глазами, его напряженный взгляд смягчается. Я чувствую, что это ― первый раз за все мое здесь пребывание, когда он действительно на меня смотрит.

― Как твоя рука? ― спрашиваю я, потирая большим пальцем его покрасневшие костяшки.

― Хорошо, ― говорит он, явно не желая, чтобы я над ним тряслась.

― Девон, что, черт возьми, ты делаешь? ― шепчу я.

Он приподнимает мой подбородок пальцем, и я ищу в его лице ключ к разгадке моей участи.

― Не знаю, Лейтон. Я, к чертям собачьим, уже больше ничего не понимаю, ― говорит он, наклоняясь и мягко целуя меня в лоб.

Его губы обжигают мою кожу.

― Тебе придется остаться здесь, ― говорит он, хмуря лоб.

― Знаю. Так же как и то, что ты не причинишь мне боль, ― говорю я, позволяя ему увидеть в моих глазах, что я действительно в это верю.

Он моментально замирает и напряженно отступает назад.

― Как ты можешь это знать? Почему, черт возьми, ты думаешь, будто знаешь, что я буду или не буду делать? ― огрызается он, пропуская пальцы сквозь волосы.

― Девон, я...

― Ты ничего обо мне не знаешь, ― выплевывает он.

Осознание накатывает на меня так резко, что мне становится плохо. Он прав. Я не знаю о нем ровным счетом ничего.

― Я не хороший человек, Лейтон, ― продолжает он голосом, разъедающим, словно кислота. ― Я не герой. Это я тебя сюда привез. Я, ― он тычет пальцем себе в грудь. ― И ты не должна об этом забывать, ― заканчивает он резким тоном, направляясь к двери. Затем хлопает ею и запирает меня.

Я падаю на кровать и лежу, уставившись на след на стене, который остался от его кулака.

ДЕВОН

Сигара и повисший в комнате табачный дым, только ухудшают мою стреляющую головную боль. Раздражающая непрерывная музыка тоже не помогает. Или, возможно, сегодня я болезненно чувствителен. Прошлой ночью я не спал ни минуты, а сегодняшний день, кажется, тянется бесконечно.

Я просидел в том кресле пять часов, наблюдая, как спит Лейтон. Время от времени она издавала стон, и я даже не хочу признавать, какое действие это на меня оказывало. Я улыбаюсь, вспоминая, как беспокойно она спала, постоянно крутясь и поворачиваясь. В голове время от времени вспыхивают образы ее оголенного плоского живота. Я стираю бессмысленную улыбку.

Я так и не сказал ей, что собираюсь сделать. Не потому что передумал, а потому что не был уверен, что решись она меня переубедить, я бы не поддался. Но, она не знает больше меня, да и отрицание ― сильная вещь, а я просто не смогу слышать ее мольбы.

И теперь я в «Барокко», частном клубе в Восточном Бостоне, которым владеет моя семья. По сути, это публичный дом, завуалированный красивым названием. Тут повсюду снуют обнаженные женщины, готовые услужить мужчинам. Также к услугам ежечасные стрип-шоу и приватные танцы на коленях. Еще тут можно провести время с одной из девочек один на один.

Я здесь со своими «друзьями», хотя я называю их деловыми партнерами. У меня нет друзей ― чем ближе человек, тем больше у него возможностей для предательства. Это бизнес, потому что они ― просто люди, с которыми я работаю.

Дэнни, наркоторговец, который называет меня своим лучшим другом, вытащил меня сюда, потому что, по его мнению, я должен немного расслабиться. Я действительно не проявлял интереса к женщинам с тех пор, как расстался с Хэйли.

Не хочу подпускать его к себе близко, но в противном случае я бы остался дома, в непосредственной близости от Лейтон. А я не желаю давать и малейшего повода для подозрений.

Дэнни медленно затягивается косяком и передает его девчонке, сидящей на его коленях, левой рукой лапая ее под юбкой. Она крепко сжимает его широкое предплечье и пытается не шуметь, но всем очевидно, чем они заняты. Отвратительно, но это мелочи, по сравнению с тем, что я видел прежде. Вообще-то жду, что они продолжат заниматься этим где-нибудь в другом месте, чтобы я мог отправиться домой. Домой к моему дяде.

Сейчас я редко пересекаюсь с Дэнни. Он — племянник Стиви, поэтому мы просто были вынуждены находиться вместе, практически с самого рождения, на этом все. У него такие же короткие каштановые волосы и карие глаза, как у Стиви, и он так же едва достигает моего плеча.

Думал ли я о нем как о друге когда-то давно? Возможно, когда был моложе. Дэнни никогда не должен был что-то доказывать, Стиви просто принял его таким, какой он есть. Оба его родителя живы-здоровы, хотя он никогда не обращал на них много внимания. Конечно, мы были друзьями. Черт, когда-то я даже хотел им быть.

А теперь? Теперь все изменилось. Ничего странного; мы прошли стадию, когда приходится дружить с человеком только потому, что он рядом. Для меня мы ― просто деловые знакомые. Я слежу за товаром; он же ― один из многих моих поставщиков.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒