Сцена третья

Голос Леониды (из комнаты наверху). Женщины, я проснулся!

Валерия. Возрадуемся, правоверные! К нам спускается Дед Мороз!

Дверь наверху открывается и появляется Леонида, мужчина зрелого возраста и изысканных манер. Одет он в старый поношенный халат, из-под которого виднеются голые икры. На ногах – разношенные домашние туфли.

Леонида (декламирует с напускной серьезностью). Я, Леонида Папагатто, проворный, как ящерица и свежий как роза, приветствую зарю этого благословенного дня, который встречает меня готовым, как, впрочем, всегда, к выполнению самых неотложных дел. (Обычным тоном. ) Святые женщины, завтрак уже готов?

Фьорелла (нежно). Здравствуй, папа!

Леонида (останавливается на лестнице). Здравствуй, нежный цветок, распустившийся в этом убогом жилище! Женщины, сегодня ночью я долго размышлял…

Валерия. Похрапывая!

Леонида. Возможно. И все же, похрапывая, я предаюсь глубоким размышлениям и делаю вывод: честь и слава талантливому человеку совершеннейшего ума, способного жить в этой тьме!

Валерия. Будешь дальше не платить за электричество и тогда увидишь, как во тьме будут жить все остальные.

Леонида. Молчи, мещанка! Приготовь-ка лучше завтрак. Не далее как сегодня вы увидите, как искры этого совершеннейшего ума озарят серость вашего существования! (Подходит к дочери, целует ее. ) Как с живописью?

Фьорелла. Хорошо, папа. Вчера раскрасила четыреста открыток.

Леонида. А это сколько?

Фьорелла. Восемьсот лир.

Леонида. Браво! Отложи их и никому не давай.

Фьорелла. Не беспокойся, я их еще не получила.

Леонида. Жаль. Мне как раз нужны пятьсот лир. Терпение. А где Роберто?

Валерия. Танцует.

Леонида. Три дня?

Валерия. И три ночи. Участвует в танцевальном марафоне.

Леонида (злится). В танцевальном марафоне? Достойное занятие для старшего сына Леониды Папагатто! Можно ли из этого сделать вывод, что он совсем отупел?

Фьорелла. О, папа…

Валерия. Скорее от голода отчаялся.

Леонида. Временное неудобство к танцам не располагает.

Валерия. Еще как! Особенно перед буфетом.

Фьорелла. О, мама…

Леонида. Не слушай, цветочек мой. Эти хореографические дискуссии являются лишь выражением оскорбленной отцовской гордыни. Конечно, поведение сына меня крайне удивляет. А я-то надеялся, что он станет дипломатом!

Валерия. Каким образом? В четырнадцать лет ты забрал его из школы и заставлял мыть машины.

Леонида. Вот именно. Я мечтал. (Берет со стола газеты, обращается к Матильде). Что говорят газеты о твоей новой пьесе.

Матильда. Полный триумф! Гасман покорил всех!

Леонида. Суждение чрезмерное, как, впрочем, всегда.

Матильда. Нет, чистая правда: когда он был на сцене, ко мне никто не заходил.

Леонида. Ах, вот как!..

Валерия (ставит на стол кофе). Готово. Не ждите, пока остынет.

Матильда. Но мне надо одеться. (Выходит в левую дверь. )

Леонида (сидит, читает газеты и пьет кофе). А к кофе что?

Валерия (подает пачку драже). Драже.

Леонида. Вместо сахара – великолепно, но как закуска…

Валерия. Миндаль внутри…

Леонида. Да, но вчера я принес три кило всякой снеди. Что, уже нет?

Валерия. Я все отдала Антонио, чтобы продал. Без денег ничего не купишь.

Леонида. Могла бы дать драже и оставить пару бутербродов.

Валерия. Кому оно нужно?

Леонида. Ну да. Теперь сиди и макай его в кофе.

Валерия. А нам каково? Месяцами ничего не видим, кроме бутербродов с икрой, паштета, пончиков и слоеного пирога!

Леонида. Готовность семьи идти на жертвы делает вам честь.

Валерия. Оставь свою болтовню для другого случая. Надоело! Да если бы не Антонио, который умеет выручить деньги, грош цена твоей халтуре.

Леонида. Не смей сравнивать меня с этим негодяем без воображения. Только и умеет, что продать добытое моим потом. И потом мне неприятно, что он все время крутится у нас. (Поднимается по лестнице. ) Который теперь час?

Валерия. Слушай, что у тебя за барские замашки? Будильник заложил в ломбарде и еще время спрашивает!

Леонида (поднявшись наверх). «Забудь о времени, - говорит философ, - и ты всегда будешь молодым». Женщины, я иду одеваться! (входит в спальню. )

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒