- Какое у твоего ОСа любимое время года?

- А нкета ведь наискучнейшая, Фред. Ну что, вот что ты отсюда не знаешь? Может про мое любимое время дня и года? Или про питомцев? Или небось имя и возраст забыл?

Норберт сидел на стуле, как обычно чуть сгорбившись, одну руку он упер в бок, другой облокачивался на большой письменный стол. В ней он сжимал чуть подрагивающий от ветра, проникавшего в гостиную через открытое окно лист бумаги, который пристально и крайне придирчиво изучал глазами. Лист этот был порядочно измят, и напечатанные плохим принтером буквы на нем частично смазались. Иначе и быть не могло, потому что принес его Фредди, который сейчас сидел рядом с Норбертом, тоже сгорбившись, только поменьше и тоже упершись в стол, только двумя локтями. И взор его тоже был пристален, но только впивался он им не в лист, а в брата.

- С чего ты взял, что я чего-то о тебе не помню? - спросил он, когда Норберт замолк. - Может это наоборот, ты не помнишь! Вот я и написал бы тебе.

- Ага, конечно, как же, - скептически вздернул бровь Норберт, - память мне отшибло. Не путал бы ты меня с собой, Фред. Хотя знаешь, даже если бы я чего-то и забыл, то предпочел бы не освежать это в памяти. У меня и без того голова полная, чтобы еще про всяких олухов маргиналии в ней делать.

- Эй! - воскликнул Фредди, вытягиваясь. - Там же есть вопросы про секреты, слабые места и отношения. Тебе, что даже это не интересно?

Норберт молча протянул ему измятый лист с анкетой, взял со стола баночку с колой и откинулся на спинку стула, посчитав по-видимому, что тем самым всё сказал.

- Ну и противный же ты! - прошипел Фредди, вырывая лист из его пальцев и кидая на брата взгляд полный вызова. - Даже анкета, кажется, пропитана теперь твоей противностью! И как я должен заполнять? - Не замечая того, как Норберт веско пожимает плечами, Фредди положил лист на стол и принялся аккуратно, почти любовно его разглаживать, будто это не от него тот ранее пострадал, будучи смятым. При этом парень пробурчал еще: - Отвлекся бы Эл от своей работы. Уж с ним было бы повеселей. Он не такой нудила как ты, и не стал бы отказываться.

- А это разве не он?

Норберт указал пальцем в потолок.

До этого откуда-то с верхних этажей изредка доносилось что-то вроде стука и скрежета вперемежку с музыкальными басами, теперь все эти ремонтные звуки прекратились, их сменил топот по лестнице.

- Спускается. Сейчас будет тут. Так что проутюжь еще немного свое гениальное произведение.

Сказав это, Норберт смачно отхлебнул из своей баночки.

- Оно не мое, - тихо процедил Фредди, и как раз в этот момент на пороге возник Донор.

Точнее сначала возник его голос, спросивший:

- Опять перебранка, ребятки?

И только после этого он сам.

- Привет, Эл! - с места махнул ему Норберт.

- Им-Эл! - Фредди в свою очередь подскочил на стуле, едва не опрокинув его. - Ты как раз вовремя! У меня тут такая штуковина есть! Надеюсь, ты уже закончил со своей железной рухлядью?

- Если ты про Волкерское гедомагнеторное оборудование, то да, на сегодня я умыл руки, - с улыбкой отозвался Донор.

- Что-то незаметно, - усмехнулся Норберт. - Кстати классно выглядишь!

Он поднял высоко над головой руку с оттопыренным большим пальцем. И было из-за чего, потому что на Доноре красовались джинсы и рубашка, изрядно потертые, с темнеющими тут и там свежими пятнами мазута, а из-за пояса торчала соверешенно черная тряпка. Рукава рубашки были закатаны, но мазут каким-то образом попал и на его предплечья и конечно же не до конца смылся с пальцев. Встрепанные волосы и тени, залегшие под глазами красноречиво говорили о том, что Донор порядочно измотан.

- Ничего не могу возразить! - развел руками Им-Эл, после чего прошел в гостиную, тяжело опустился на стул напротив братьев и спросил: - Ну, что за штуковина, Фред?

Младший Нидман, ерзая от нетерпения, придвинул к нему лист с анкетой и принялся заламывать пальцы.

- Угууум, - протянул Донор, беря анкету в руки и пробегая по ней взглядом. - Так вы из-за этого препирались? Фредди смял очередной твой список дел по дому, Норб?

- Список не сминал, а вот заднюю дверь фургона вполне себе, - пробурчал Норберт.

- Ты читай что там! - выпалил Фредди, заглушая слова брата.

-... имя... ОС... любимая еда... сколько... - забурчал себе под нос Донор. - Вопросы какие-то. Это похоже на анкеты, которые у нас в учебных группах заполняют перед экзаменами. - Он засмеялся грудным смехом. - Ты что, уже решил проэкзаменоваться? Вот только не знаю, на кой Налине сдалась твоя любимая еда. И когда члены организации стали называться какими-то ОСями? Кто вообще сейчас печатает эти анкеты? - Он продолжал читать: - Отношения? Первое воспоминание? Даже религия! Нет, это нонсенс!

Теперь Донор смеялся уже всерьез, пусть и негромко.

- Да никакая это не предэкзаменационка! - всплеснул руками Фредди. - Это другая анкета! Просто так, шуточная!

- Да понял я понял, присядь, Фредди, - Донор не переставал содрогаться от смеха. - Трудно сказать, как бы наши главкомы отнеслись к таким анкетам! Налина и Финикс еще позабавилась бы, но у Логана и Хелен нет ни капли чувства юмора. Хотя вот Нивен верно отыскал бы этой информации какое-нибудь специфическое применение - например перестал бы экзаменовать ребят, обозначивших любимым временем года осень, а в питомцы записавших собак - он ни то ни другое особо не любит - а еще сортировал бы всех по первому слову и воспоминанию на умных и не умных - он всегда умудрялся выявлять это по каким-то сомнительным признакам.

А вот цитаты - это вообще отдельный разговор! - Донор ткнул пальцем в последний пункт анкеты. - По-моему в наших анкетах их как раз не хватает. Цитата -превосходный стимул! Можно было бы сделать так. В случае если дилетант выбьется в универсалы, его слова непременно должны будут перекочевать куда-нибудь на доску почета в витиеватой форме и красивой деревянной рамочке! Как бы они не звучали! Даже если там будет значится что-то вроде: " Что это была за странная дурацкая анкета? Если ее составлял Донор, то ему пора сняться с поста! "

- Фигня, правда, Эл? - спросил Норберт, который тоже покатывался со смеху, только потише - наверное потому что боялся подавиться колой.

- Почему это фигня? Я бы сказал, что это забавная находка! Так ты хотел заполнить ее, Фредди?

- Я хотел, чтобы мы все вместе заполнили. Только эта противная рыжая кочка нос воротит.

- Какая я тебе кочка?

- Ладно, - поднял руки Донор. - Давайте только вы не будете тут зубы друг на друга скалить. Если Норберт не хочет, пусть просто сидит и наблюдает. Я вот совсем не прочь поразвлекаться!

- Да я уж с вами, - бросил Норберт, слегка покачиваясь на стуле. - Хотя по-моему это трудно назвать развлечением.

- Ты просто представь, что это предэкзаминационная анкета! - улыбнулся Дональд. - И сядь нормально, а то снова стул сломаешь!

- Я буду писать! - воскликнул Фредди и принялся энергично копаться в куче бумаг на столе, разыскивая среди них неисписанную.

- Кому нужна анкета с пунктуационными ошибками? - прищурился Норберт, придвигая стул к столу. - Особенно если она предэкзаминационная!

- Так, давайте я. - Донор вытащил и канцелярского стакана ручку и сразу нашел чистый лист. - Главный вопрос - это в каком порядке мы будем отвечать?

- Я хочу быть первым! - вызвался Фредди. Он так и сиял улыбкой.

- Это с каких надравшихся чертей ты первый? - возмутился Норберт.

- Ну я лучше тебя, а потом кто принес анкету? - приосанился младший Нидман.

- А я бы предложил так, - Норберт овтернулся от него, - заполнять по старшинству. То есть ты, Эл, как самый старший из нас будешь первым, затем я, а те, кто постоянно всё портят, будут последними.

- Так ты снова помял машину Норба? - нахмурился Им-Эл.

- Не специально! - вздернул указательный палец Фредди.

Норберт громко фыркнул и с чувством смял приконченную баночку.

- Да не злись ты на него, - обратился к нему Донор, - у тебя денег куры не клюют, разделаешься со своей царапиной...

- Моим деньгам нашлось бы и другое применение.

- А ты, Фред, - продолжал Донор, - научись уже водить так, чтобы мы видели, зачем тебе руки. Кстати по бумажке это тоже не слишком понятно. - Он постучал пальцем по анкете, которую уже положил в центр стола.

Норберт усмехнулся.

- Да может начнем уж ее заполнять! - не вытерпел Фредди. - Или вы расселись тут, чтобы меня воспитывать?

- По старшинству! - напомнил Норберт, и Донор аккуратным мелким почерком записал в верхнем левом углу листа: " Вопрос №1".

- Имя твоего ОСа? - громко и торжественно прочел вслух Фредди.

- Ну тут всё просто, - подметил Донор и принялся писать, вполголоса диктуя самому себе: - Пункт первый. Имон Эллипс Донор.

- Эл! - выпалил Норберт, наклоняясь к нему и заглядывая в анкету.

- Что, Норб?

- Ничего, что в анкетах принято писать настоящие имена?

- Скажешь тоже! - прыснул Донор, подправляя длинные хвостики букв. - Найди мне хоть одного человека, который называл бы меня моим настоящим именем.

- Перед тобой сидят целых два таких человека, - веско отозвался Норберт. - Пусть даже иногда, но называем ведь. А, Дональд? Донни.

- Ой, вот только давай... Не надо! Это редкостное исключение и неслыханная фамильярность, - протестующе замахал руками Им-Эл. - В остальное время я уже давным-давно его не слышу. Все называют меня Донором, а свои Имоном Эллипсом уже больше полутора десятка лет. Полутора десятка, слышите? - повторил он, нажимая на каждое слово. - Иначе будто никогда и не было.

И вообще раз уж на то пошло настоящим именем было бы неплохо становиться тому, которым чаще кличут. Если я напишу здесь " Дональд Мортана Лютос", никто и не поймет, что это я.

Вот только не надо крякать тут, что вы поймете! - поспешил добавить он, завидев как оба Нидмана раскрыли рты.

- Но ведь поймем же! - с жаром заявил Фредди. - А потом мы только для нас эту анкету заполняем, разве не так?

- Тем более! Зачем тогда записывать лишние подробности, которые вы и без того знаете? А раз анкета неофициальная, то и официальное имя ни к чему. - Донор предупреждающе зыркнул взглядом на Норберта, у которого с языка готово было сорваться очередное " принято".

Но тот всё равно не стал молчать.

- Полтора десятка - это даже не половина твоей жизни, - заметил старший Нидман. - Никогда не понимал, чем же тебе так претит твое настоящее имя?

- " Претит" - это ты перегибаешь палку, парень. Оно всего лишь навсего перестало быть для меня свойским. Большая часть моей жизни, когда меня так называли, уже давно где-то там, а я за все прошедшие годы привык быть Донором. Настоящее имя, оно для меня теперь... ну понимаешь, как погоняло, которым называли в молодости, и которым никогда не согласишься называться в зрелом возрасте.

- Аааа! - завопил со своего места Фредди так, что его собеседники разом подпрыгнули, скрипнув стульями. - Я тут подумал, Им-Эл, что ты своим стал в эдвайсерком обществе, а потому и имя, которое тебе в нем дали, для тебя роднее!

- Вот кстати да, Фредди, думаю ты прав, - кивнул Им-Эл. - Так оно и есть. А потом одно из имен мне дал не кто-то там, а севальки.

Он улыбнулся, но глаза его при этом стали грустными.

- Может расскажешь? - попросил Фредди. - Я что-то немного подзабыл эту историю.

- Да, - поддержал Норберт, - неплохо было бы снова услышать.

- Да чего там рассказывать-то? - добродушно фыркнул Донор. - Севальки эти были дравернские. Дравернские - это не значит, что из Драверна. Они вообще-то как и любые уважающие себя севальки постоянно мотались по анкаторийским морям, но у них была традиция делать остановку в Драверне каждый год в конце осени. Я как раз где-то во время такой вот остановки в 91-м к ним и примкнул и жил в их бивуаке до тех пор, пока они не отбыли. Эх, знаете, севальки эти, их трудно описать, но они изумительные, и я бы с радостью присоединился к ним в плавании, тем более всегда любил море. Да только планы у меня были другие.

Но сдружиться - это мы конечно успели. Я им как-то понравился, наверное потому что сами они в свою очередь очень нравились мне. А еще я напоминал им одного из их прежних капитанов, которого звали Имон Эллипс. Они в шутку окрестили меня его именем, а потом уже сокращенно стали Им-Элом называть.

Джанет тоже была из них, я для нее и потом, уже после того как мы с севальками расстались, никем другим кроме как Им-Элом не был.

- Ты, кажется, даже татуировку эту в память о них сделал? - Норберт указал на опоясывающие верхнюю часть левого предплечья Донора черные узоры.

- Это у них было что-то вроде генометаморфаторского тавро, только называлось как-то по-другому, покрасивей, - кивая, ответил Донор. - Ну и уж если я воспользовался услугами тамошних дисайнеров, странно было бы, если бы я не попытался сохранить имя, которое мне там дали. А Донор - это уже более поздняя история.

- ОХК! - поспешил блеснуть памятью Фредди.

- Верно, - снова закивал Донор. - Была там одна неприятная история с боевым отрядом центральной базы. Им на задании в буквальном смысле этого слова дисанестеры в спину ударили, и вернулись они оттуда, как из-под хлеборезки. В общем места живого на них не было. Берт и Орбис - их старшие лекари - говорили, что для помощи необходим инстамагнум, но более сильных магов в ОХК почти не было, как раз-таки эти ребята из главотряда и были одними из самых.

Вот тогда я и связался со своими приятелями из Каньона, представителями генаметаморфаторских кланов, попросил их помочь как девойтеров, и они согласились. Где-то около десятка человек спасли. Я свою кровь естественно не жертвовал, но поскольку сам всё это организовал, меня стали Донором обзывать. Этому Керки поспособствовали, они, знаете, оба любили подудеть, что Роксана, что Делмар. В то время, когда ребята из главотряда пошли на поправку, у них в штаб-квартире как раз столько народу собралось, целый цветник. И провались я на этом самом месте, если кто-то с богатой фантазией, наслушавшись Керков, не присочинял ко всей этой истории каких-нибудь баек. Что моя кровь тоже была во всем этом задействована и сверхъестественным образом помогла, или еще какую-нибудь хрень в этом роде. Некоторые одаренные личности с развесистыми ушами в такое и впрямь верят. В любом случае прозвище свое я получил. Помню тогда часто случались такие странные разговоры, когда я говорю: " Дональд Мортана Лютос, союзник ОХК, технолог... " а мне в ответ: " Ааа, ты тот самый парень, донор, да? " Так это и закрепилось. Я даже если на важные встречи какие-то приходил, меня представляли вовсе не нудным твоим официальным именем, - Им-Эл бросил насмешливый взгляд на Норберта, - а как Донора. Имон Эллипс - это я уже сам добавлял.

- Ну ладно, не хочешь ты писать свое настоящее имя - не пиши, - сдался Норберт. - Я же не заставляю. Просто так было бы правильней.

- Мозги у тебя квадратные! - живо заметил Фредди.

Норберт не обратил на него внимания, а вместо этого добавил:

- Про меня просто - Норберт Новак Нидман. У меня к несчастью нет псевдонимов, про которые можно часами истории рассказывать.

- Допиши туда еще - " Нудила Рыжий", - попросил Фредди и тут же застонал, потому что Норберт с силой ткнул его локтем в бок.

Донор в это время аккуратно записывал полное имя старшего Нидмана.

- Ну, Фредди, диктуй, - потребовал он, закончив, - может хотя бы ты успел каким-нибудь звучным псевдонимом обзавестись?

Фредди одной рукой потирал ушибленный Норбертом бок, большим пальцем второй задумчиво елозил по подбородку.

- Разящий Насмерть... Которому Нет Равных... эмм, или лучше наверное... Неколебимый Духом...

- Да что ты маешься? - засмеялся Норберт. - Всё просто - Вредерик Олухо Лоботрясман. Давай, Эл, так и записывай, слово в слово. Вместо " Ф" - " В"...

- Да ну вас! - отмахнулся Фредди. - У меня и свое имя прекрасно звучит. Пусть будет Фредерик Леонардо Нидман.

- Ишь как гордо! - Донор вернулся к бумаге.

- А это потому что кроме имени ему гордиться нечем! - пояснил Норберт.

Фредди посмотрел на него исподлобья.

- Как это нечем? - удивился Им-Эл, аккуратно выписывая " Леонардо". - Хотя бы даже человек, который стоит за вторым именем, разве им не стоит гордиться? Леонардо - это, знаете, повод для гордости куда больший, чем какая-то там организация инстамагнумов! А потом и сам Фредди у нас не промах, правда?

Он поднял голову и улыбнулся младшему Нидману. Тот сразу приосанился.

- Да, мимо моего фургона он редко промахивается! - ввернул Норберт. - Вот только это не тянет на повод для гордости. Но что касается папы, полное мое согласие. Я надеюсь " Леонардо" ты покрупнее записал, Им.

- Я вас обоих крупно записал. А теперь глянем-ка, что там у нас дальше по списку.

- Какая любимая еда твоего ОСа? - прочел Фредди и тут же воскликнул: - Вот оно, самое интересное! Я вижу, тот кто писал эту анкету, очень толковый малый. Знает, что сразу после имени самое важное - еда!

Над столом прокатился смех.

- Ну значит, ставридка и палтус, - начал перечислять младший Нидман. - В вяленом виде. С красным перцем, перцу побольше...

- К черту твою рыбу! - вклинился Норберт. - От тебя ей и так постоянно воняет, а когда ты перечисляешь, кажется воняет еще больше!

- Да что ты взъерепенился, Норб? - улыбнулся Донор. - Рыба между прочим гораздо лучше на вкус, чем на запах. Вяленая кстати - это очень хорошо! Хотя вот красная рыба вроде форели и в пареном виде вполне себе неплохая. А уж копченые морепродукты - это вообще шик!

По мере того как он перечислял, лицо Норберта всё больше и больше искривлялось.

- А еще рыбный суп, тот который с горбушей! - добавил Фредди.

- Нет, я не пойму, вы что другой еды не знаете, чтобы без рыбы? - поинтересовался Норберт.

- Ну почему? - Донор откинулся на спинку стула. - Я вот еще мясо люблю. Особенно говяжьи стейки и куриную грудинку. Хотя курица и целиком очень вкусная, особенно если с медом.

- Вот это я понимаю! В виде наггетсов тоже!

- Тосты! Тосты с ветчиной и сыром! - вставил Фредди. - А еще сборная солянка, там мяса тоже хоть отбавляй!

- Я бы вписал все виды бургеров, картошку фри и бурито, - сказал Норберт, почесывая в затылке.

- А он еще к рыбе придирается! Вот ты и ешь всякую дрянь!

- Никакая это не дрянь! Эл, не забудь про это и добавь еще, что я пончики люблю, с любой начинкой, шоколадные пирожные, чипсы и... ииии... а напитки-то можно записывать?

- Если да, то добавь ягодный морс!

- Колу и содовую. А еще джин, виски и...

- Да погодите же! - поспешил остановить этот словесный поток Донор. - Если вы не забыли, то я пишу ответ первым. А поэтому в напитках кофе, красные вина, среди которых самое почетное место занимает " Каберне", ну и наверное еще коньяк...

- Дональд, ты в крепких напитках ничего не понимаешь, - сухо заметил Норберт. - Вернее понимаешь первые полминуты, а потом ты уже не то, что выпивки, ты даже речи человеческой не понимаешь.

- Не умничай, Норб! - ткнул в него ручкой Им-Эл и продолжил записывать. - Так, после курицы с медом еще фисташки и шоколадные батончики... " Каберне"... конъяк.

- Ну как хочешь! - развел руками Норберт. - Только я это тебе со знанием дела сказал.

- Что там у тебя? - прослушал его Донор. - Бургеры, фри, пончики, это как его... барито... брутто...

- Бурито! Лазанью еще запиши, а в напитки молочные коктейли.

- Ты их тоже с джином смешиваешь?

- Судя по цвету его лица, он с ним даже лазанью смешивает, - ответил за брата Фредди.

- Да что я по-вашему в хлеве воспитывался? - возмутился Норберт. - У меня если джин то только с колой, и обязательно в определенных пропорциях.

И вообще что до тебя, братишка, ты по-моему опять меня с собой путаешь. Спиртного ты пьешь немного, но вот чай с какао и киселем мешаешь отменно!

- Ты туда в следующий раз если чай будет медовый, а кисель фруктовый, не забудь еще рома подлить, получится пунш, такой примерно, какой в современных пабах подают! - посоветовал Донор. - Дрянь первосортная, я пробовал!

- Да нет, такое я пить не стану, - скривился Фредди. - Ты лучше про меня в напитках всё-таки морс напиши, яблочный сок и какао. Просто какао.

-... морс... сок... какао... - диктовал самому себе Донор -... пунш кустарного розлива... безалкогольный...

Фредди громко вздохнул.

- Что там у нас дальше? - спросил Им-Эл, ставя жирную точку и бросая взгляд на анкету.

- Возраст, - отозвался Норберт. - Сколько лет твоему ОСу?

Тут даже обсуждать ничего не надо. Дональд - 43 года, Норберт - 23 года, Фредди - 5 годиков. Что дальше?

- А че это я 5 годиков? - пришел в негодование Фредди.

- Ну не знаю, мне кажется, рациональнее было бы написать внутренний возраст. А то вдруг мы начнем еще обращаться с тобой как со взрослым. Разговаривать серьезно, поручения важные давать...

Фредди открыл было рот, чтобы выругаться, но тут Дональд заявил на весь стол:

- Ну если возраст внутренний, тогда я про себя пишу - 18 лет.

- Про него тогда, - выдохнул Фред, указывая на Норберта, - пиши, что ему 80! На меньшее ты себя не ведешь, старый рыжий хрычище!

- Ага, да, - посмеивался Норберт.

- А мне вот интересно было бы узнать, почему Норб, если он 80-летний хрычище, до сих пор еще рыжий? По-моему с такими внутренними данными трудно внешне оставаться вчетверо моложе! Запишу тогда - седой старик 80-ти лет, иначе говоря " хрычище". Дополнительные важные данные - нудный, в прошлом рыжий.

- Но я до сих пор еще рыжий! - Норберт даже взъерошил рукой волосы, будто это могло помочь ему убедиться в том, что он не поседел.

- Дописывай, что красится! - подпрыгнул на месте Фредди.

- Тогда про этого пиши еще, что руками ничего по-человечески делать не научился! Это вполне соответствует его внутреннему возрасту!

- Ну всё, хватит! - не выдержал Фредди. - Им-Эл, запиши мой нормальный возраст. 20 лет! Я не хочу быть соплей пятилетней!

- Да ладно-ладно, успокойся ты, - смеясь, урезонил его Им-Эл, а затем провел под написанным ранее длинную прямую линию и ниже вписал: " Календарный возраст" и их настоящие с братьями Нидманами возраста. А напротив своего добавил - " психологический возраст более достоверен".

- Твой ОС состоит в отношениях? - прочел следующий вопрос Норберт.

- Что за вопрос? - с деланным удивлением поднял брови Донор. - Конечно же мы состоим в отношениях. В союзнических и торговых отношениях с сообществом Волкера и " Белыми Воробьями" и недоброжелательных - с этими феерическими сволочами из " Титании" и...

- Эл, я думаю здесь речь идет не об этом, - скептически подметил Норберт.

Тогда тот громко вздохнул и принялся что-то быстро строчить на бумаге.

- Чего ты там пишешь? - Фредди вытянул шею, чтобы получше видеть.

- Пишу - состоял, - буркнул Донор. И поставил жирнейшую точку. Потом поднял голову. - Ну? Теперь вы!

Братья Нидманы смотрели на него, не мигая.

- И что, ты даже ничего не расскажешь о Джанет? - спросил наконец Фредди.

- А что я должен рассказать? - недобро осведомился Им-Эл. - Во мне, знаете ли, не хватает приличной доли романтики, чтобы вещать о таких... таком... такой... Нет в общем, не буду.

- Да ты об этом никогда ничего не говоришь, - укоризненно заявил Норберт. - А стоило бы. Я вот тебе всё рассказываю, чего бы это не касалось и как бы тяжело не было. Кстати и благо!

- Ага, вот только из тебя это как из колодца тянуть приходится.

- Но ведь вытягиваешь же!

- Мы и не просим нам поэмы петь, - влез Фредди. - Просто расскажи. Или на кой фиг писать про отношения, если не рассказывать ничего про свою пару?

- Ты прав, братишка, - поддержал Норберт.

И оба снова вперились в Им-Эла вопросительно и нетерпеливо.

- Вы прямо как Лео и Сьюз смотрите, черт! Те так же, как упрутся порой взглядами... - тихо сказал тот, непонятно им больше или самому себе, а потом сдался: - Ладно, я попробую. Только если не понравится, пеняйте на себя.

Пытаясь не смотреть на братьев Нидманов и лихорадочно вертя ручку в руках, он начал:

- Я уже говорил, что Джанет была из севальков. Она родилась среди них и двадцать лет жизни провела в почти непрекращающемся плавании по анкаторийским морям. Я севальками всегда восхищался, но вот в клане Селфешей остановился так надолго больше наверное не из-за этого, а из-за нее. Я тогда под завязку был полон вопросами, и в путешествие по Майана-Инвайеренз отправился, чтобы найти ответы на них, или скорее даже, чтобы найти себя, а потом уже ответы на все эти вопросы. И у Селфешей мне казалось, что если не себя, то что-то крайне значительное я точно нашел. Джанет была красавицей, да и характер у нее был чудный - задорный, юморной, самоуверенный. Как вчера помню, тащит она на берег огромную рыбину, уж не помню как она называлась, никогда в этом особенно не разбирался. Так вот тащит она ее и говорит: " Если эта зверюга не сожрет меня, то станет нашим ужином! ". И вид у нее гордый такой, самодовольный! - На губах Донора промелькнула секундная улыбка.

Меня даже посещали мысли присоединиться к ним, - продолжал он, - и плюнуть на всю эту пургу с дисанестерами. Только совесть не давала. Поэтому в конечном итоге, когда Селфеши стали собираться в плавание, я решил уйти, не мозолить себе глаза отбывающим в море кораблем. Я тогда думал, что нам с Джа не по пути. У нее - свои просторы, а у меня - мои непрекращающиеся вопросы и непринятые решения.

Представляете, как я удивился, когда она решила покинуть Селфешей и отправиться в дальнейшее путешествие по Майана-Инвайеренз вместе со мной?! Я был почти уверен, что она передумает, откажется, но этого не случилось, и с берега мы ушли вдвоем. И она ни капли не колебалась даже после нескольких месяцев скитаний. Мне казалось, что она была счастлива тогда. И по-моему ей было совершенно безразлично, где мы останавливались, и что мы ели. Да, она определенно была счастлива.

А потом я принял решение создать организацию, и мы отправились в Кроссфолл.

Джанет сначала помогала нам, она была членом нашей небольшой группы, давала советы, иногда даже участвовала в вылазках. Она выросла в море, занималась рыболовством и была довольно выносливой и ловкой. Из нее потом мог выйти прекрасный боец. Если бы на втором году существования " Коралл" она не отказалась с нами сотрудничать. Я тогда не понял почему, и она толком не объяснила. В то время мы уже были супругами, и у нас даже появился собственный дом в Миддоме по соседству с Бисмутами. С виду всё шло хорошо. Но на деле уже тогда что-то начало меняться. Не в лучшую сторону.

Мне трудно было почувствовать эти перемены, потому что я с головой нырял в работу, двадцать часов в стуки проводил в нашем подполье, даже спал иногда там, а дома всё больше торчал в мастерской. В общем застрял в круговороте перемен нашей растущей группы.

Джанет была сама не своя, и когда к 2000-му мы купили этот дом, я думал, что она обрадуется. Как же я заблуждался. " Коралл" не развивалась так стремительно, как мы с Джа отдалялись друг от друга. Наверное я слишком поздно начал понимать, что почти не уделял ей внимания. Трудоголик. Двинутый на проблеме дисанестерства.

На несколько секунд Донор замер на своем стуле - помутившийся воспоминаниями взгляд его был направлен куда-то сквозь стол. Он будто пытался припомнить что-то, нащупать это среди мыслей и образов, скопившихся в его голове за долгую жизнь.

- Но самое главное, - заговорил он наконец, - я понял еще позже, уже после того, как она ушла. Шесть лет назад. Она отказалась работать с нами в группе, потому что увидела, каким я был там, среди дисанестеров. Да и вообще в этой среде. Когда я жил у Селфешей, когда мы путешествовали, она видела меня совсем другим, и просто не могла вынести того, что ей открылось. А потом не смогла вынести того, как я корпел над становлением нашей организации. Того, что мы делали. И того, каким я становился. Препятствовать она не пыталась - понимала, что в этом есть необходимость. Даже вот для Леонардо со Сьюзен. Она с ними тоже дружила, пусть и не так крепко как я, и не хотела, чтобы ваши папа с мамой продолжали нищенствовать. А потом дисанестерство - она понимала, что с ним нужно бороться. Но не могла смириться с тем, что возглавлял эту борьбу я.

Наверное она и правильно сделала, что ушла, и дочь от меня отгородила. Во время нашего знакомства я и сам-то себя не знал толком, а уж она и подавно. Само собой, когда я наконец нашел себя, вынужден был потерять ее. Нам и впрямь оказалось не по пути, и быть втянутой с дравернских берегов в это грязное дело - самое худшее, что могло с ней случиться. Честно говоря, я бы наверное отговорил ее идти со мной тогда, если бы знал чем это обернется.

Хотелось бы надеяться, что она вернулась к Селфешам и нашла там себе достойного человека, который смог позаботиться о ней лучше меня. Лучшего отца для нашей дочери. Не такого как я в общем.

Да. Вот.

Всё, не хочу больше об этом.

И он замолк, уставившись куда-то в угол комнаты.

Какое-то время в гостиной висела напряженная тишина, нарушаемая лишь шелестом листьев из парка за окном и далеким гулом автотрассы. Потом Фредди вдруг с вызовом заявил:

- Ничего подобного! Ничем ты не плох! Она сама отказалась принимать тебя как есть, со всей фигней!

- Фред! - Норберт бросил на брата хмурый взгляд.

Поняв, что сказал что-то не то, младший Нидман съежился на своем стуле.

- В одном братишка прав, - проговорил Норберт, обрачиваясь к Им-Элу. - Плох ты определенно не был. Работа эта наша сама по себе такая - места для семьи или других важных вещей совсем не оставляет.

Вот даже наши с Фредом родители. Я одно время на них так обижался, потому что их совсем рядом с нами не было. Ни когда у Фредди проблемы с ребятами из старших классов начались, ни когда он на соревнованиях в кулачных боях всех опередил, ни когда я делал успехи в учебе, ни когда мы по улицам этим чертовым миддомским шлялись или слегали с простудными болячками. Какая неприятность или радость не случись - их не было. Я даже пытался не видеть их совсем, когда мы переехали в район получше. Просто приходил со школы, запирался в своей комнате и носа оттуда не показывал.

Хорошо, что потом мы стали обучаться в " Коралл", потому что я только тогда понял, что у них просто выбора не было, у мамы и папы. К какому дьяволу укатилась бы наша семья, если бы они не пропадали постоянно там? До этого ведь я в отличие от Фреда о " Корпорации" немного думал и знал самую малость - весь был в своих мечтах о профессии фотографа. - Он щелкнул затвором невидимого фотоаппарата в руках. - А тогда... я думаю, что с родителями куда ближе стал, стоило только перестать тупить, как я тупил до этого. И поработать с ними бок о бок. Семья по-видимому в нашем случае, если возможна, то только в рамках организации.

И Джанет, она бы наверное лучше тебя понимала, Эл, если не испугалась бы работать в " Коралл" и дальше. Так что зря ты себя так коришь, не столь уж и велика твоя вина во всем этом.

- Вот именно! - горячо поддакнул Фредди. - С Джанет наверное то же самое было. Она ведь долго в " Коралл" не работала, то и не могла в твою ситуацию врубиться. Вот только родителей не выбирают, а она вполне могла бы уйти и намного раньше, если ее не устраивал такой союз.

- Она наверное просто надеялась, что сможет с этим примириться, - предположил Норберт. - Я ведь тоже пытался относиться к отсутствию наших папы и мамы нормально, только не получалось. По дурости. А Джанет в своем случае не могла из-за страха.

Донор, который в это время уже что-то аккуратно записывал, не поднимая головы, пробормотал:

- Может быть, вы в чем-то и правы. Действительно организация наша, всё это дисанестерское месиво с семьей неважно состыкуется. Вот только я долгое время даже не пытался подтолкнуть Джа к какому-то пониманию - провались я, если это не было огромным косяком с моей стороны!

А потом, - он перестал писать, - я не хотел бы, чтобы вы думали о ней плохо. Всё равно она прекрасной женщиной и в целом очень хорошим человеком была, как бы плохо мы не расстались.

- Я и не думал плохо! - выпалил Фредди. - Просто хотел сказать, что виноват не ты один. Но если не об этом, у Джанет сейчас наверняка всё путем. Она по-любому давно уже нашла Селфешей и теперь в милях соленой воды от наших берегов. А там-то хуже, чем здесь точно быть не может.

- Да, - кивнул Норберт, - там не было никакой чертовщины с Кагалом и никаких эпидемий. " Лунатиков" наших окривевших она не видела. А если особо повезло, то она может до сих пор даже не знать, что наша " Коралл" потеряла несколько десятков людей.

- Во всяком случае всякой требухой вроде " Титании" и свиты Гарпуна там и близко не пахнет! - добавил Фредди.

Им-Эл только пожал плечами. Он похоже действительно решил прекратить этот разговор. Но лицо его всё же разгладилось и не было теперь таким угрюмым.

Увидев, как он вывел на листе двойку со скобочкой, Фредди обернулся к Норберту толкнул его и сказал:

- Теперь твоя очередь! Колись!

- Насчет отношений, - Норберт облокотился на стол и очень серьезно сказал: - Чтобы вот прямо настоящих продолжительных у меня никогда не было. Да и не будет, думаю.

- Это с фигов? - прищурился Фредди.

- Всё с тех же фигов, о каких я до этого рассказывал, - пояснил Норберт. - " Корпорация Коралл" и семья - не лучшее сочетание. Не хочу, чтобы мои дети росли так же, как мы с тобой. Если папа и мама не знали, что их ждет впереди, когда у них мы появились, то я знаю прекрасно, и с моей стороны дарить детям такой же опыт, каким я сам располагаю, будет уже ошибкой. " Коралл" высасывает из меня всю ответственность, какая только есть, и вряд ли я смогу найти в себе еще больше, чтобы хорошим мужем и отцом быть.

Так что нет, семья в моей жизни без вопросов отсекается.

Фредди очень долго смотрел на Норберта всё с тем же прищуром, а потом сказал:

- Ты даже в этом вопросе какой-то прям до неприятия правильный!

- Ничуть. Просто это разумное решение. У меня мозги в голове есть. Вот тут. - Старший Нидман постучал пальцем по встрепанной макушке.

- Да ты так говоришь, просто потому что не нашел еще себе никого!

- Не знаю ничего. Находил на свою голову. И вообще вместо того, чтобы меня тыкать, лучше бы о себе рассказал.

Им-Эл в это время старательно выводил третий пункт для младшего Нидмана.

- Ну я-то не такой квадрат противный, - самодовольно заметил Фредди. - И против отношений ничего не имею.

- Состоишь значит? - спросил Норберт.

- Нет-нет, пока не состою! - замахал руками Фредди. - Но есть одна замечательная девушка, она пока еще не знает, что в будущем мы будем встречаться.

- Эл, пиши - намечается. И с большим знаком вопроса! - Норберт широко улыбался.

- Офигел что ли? - прошипел Фредди, даже вскочил с места. - Я вообще-то серьезно. Я ее люблю вообще-то!

- Да всё, шучу-шучу. Без знака вопроса, всё. Отменяется. Тут уж без всяких.

Фредди уселся обратно на свой стул, хоть лицо его и всё еще пылало от негодования. Им-Эл в это время впервые после того как рассказал о Джанет, поднял глаза от листа и многозначительно переглянулся с Норбертом.

- Какие у твоего ОСа слабые места? - прочел Фредди после непродолжительного молчания и поднял голову, когда Норберт негромко выругался:

- Эл! Какого дьявола?

- Что? - спокойно спросил Донор, подпаляя сигарету, фильтр которой был зажат в его в зубах.

- Опять куришь в гостиной? - Норберт жестом изобразил хорошую затяжку. - Мы здесь проветривали вообще-то.

Словно в подтверждение его слов, листья деревьев снаружи громко зашелестели от ветра. Шум автомобилей на трассе, доносимый им, стал чуточку громче.

- Между делом говоря спускался я как раз для этого, - всё так же спокойно ответил Им-Эл. - Но тут до крыльца два шага. Я протестов не выдвигал, поэтому мы можем все дружно пойти и продолжить с анкетой там.

Лицо его неожиданно посветело, на нем появилась легкая улыбка. Он опустил крышечку зажигалки и убрал ту в карман.

- Нуууу... - Фредди скорчил гримасу.

- Эээх, к черту! - махнул рукой Норберт. - Нам так и так придется нюхать твой дым.

Впрочем особого возмущения в его голосе не было, только легкая укоризна.

Приподнявшись с места, старший Нидман отодвинул левую створку окна подальше. В это время Фредди с усмешкой заметил:

- Одну слабую сторону Им-Эла уже можно записать.

- Так и пиши, - с улыбкой отозвался Норберт, плюхаясь обратно на стул, - непосильная тяга к курению!

- И где же вы здесь слабость углядели? - нахмурился Донор. Сигареты изо рта он не вынимал, и дым выпускал прямо через ноздри.

- А кто начинает дымить, стоит только случиться какой-нибудь неприятности? - Норберт посмотрел на него очень внимательно. - Ты уже без " тростинок" своих расслабиться не можешь - в том и слабость.

- Больше не в этом, - покачал головой Донор, придвигая к себе какое-то блюдце, чтобы использовать его в качестве пепельницы. - А в том, что много неприятностей из-за меня же и случаются. Во вспыльчивости моей, в том что не умею вовремя и трезво всё обдумать. Вот слабость, а курение, дым - хрень это всё!

Он принялся строчить.

- Упрямство еще, - добавил Норберт. - Упрямство и мешает трезво мыслить.

- Лео так говорил, - буркнул Донор, бросая на старшего Нидмана секундный взгляд. - Никогда возможности не упускал. Страдал собственной шкурой от моего упрямства и тут же про него шутил. Потрясающий человек. Цены ему не было.

- Ну че вы нудите! - брякнул Фредди. - Лучше бы про тырение вещей написал!

- Какое еще тырение? - Донор посмотрел на него строго.

Норберт в это время уже начал потрясываться от смеха.

- Он еще спрашивает! - тихо сказал старший Нидман.

- Какое тырение? - возмутился Фредди. - А где целая пачка мармеладных динозавров и мои любимые мятные леденцы?!

- Больше скажу, - добавил Норберт, - я снова журналов недосчитываюсь и некоторых книг, а еще зубная паста куда-то исчезла.

Донор с непринужденным видом отвернулся к окну и выпустил туда струйку дыма. Отвечать по-видимому, он ничего не собирался.

- Упрямство пожирнее обозначь, - потребовал Норберт.

- Вот давай, не умничай, и про себя уже начинай говорить! - Им-Эл постучал пальцем по листу.

- Противность и занудство - его слабость. И высокий рост в сочетании с неуклюжестью! - спешил ответить прежде брата Фредди. - Как он головой въезжает в...

- Помолчи, Фред, - осадил его Норберт. - У меня свой язык имеется.

Немного подумав он сказал:

- Слабостей до черта. Не хочу все их перечислять. Тем более они наверное... как производные от моей главной слабости. - Он внезапно помрачнел. - От слабости зацикливаться на всяких неприятных вещах. Есть такие моменты в жизни, которые мне не нравятся до ужаса, огорчают, бесят, тошнит и выворачивает меня от них, а повлиять на них никак я не могу. И отбросить, смириться тоже не могу. Вот только и думаю о них, прожигаю себе мозги такими мыслями. Всё пытаюсь сообразить, что сделать, чтобы эти моменты исправить, чтобы всякий раз приходить к выводу, что всё остается на своих местах, и я бессилен. Вот она, слабость.

Норберт резко замолчал и запустил пальцы в волосы, лицо его было нахмурено и стало, кажется, оттенка на два бледнее. Даже веснушки выступили темными пятнами.

- Пиши - зацикливание на неразрешимых проблемах, - добавил он совсем тихо.

- Да ты чего, Норби? - Фредди смотрел на брата со странной смесью сочувствия и озадаченности. - Как такая туфта зеленая может быть главной слабостью?

- Тебе жизнь прожить - не понять, - буркнул Норберт. - Хотя, знаешь, я рад.

- Ты слишком много думаешь, - веско заметил Донор, вписывая ответ Норберта. Говорил он сквозь зубы из-за того, что опять сжимал в них " тростинку" - уже новую, предыдущая тлела на блюдечке. - Я уже много раз говорил тебе, что в тех, кого мы устраняем, человеческого ничего нет, и сомневаться тебе не в чем. Прикури вот.

Он положил под нос Норберту пачку " Кента".

- Нет. Спасибо. Не хочу.

- У братца еще слабость к таблеточкам, вот, - улыбнулся Фредди, решивший разрядить ситуацию.

- Это производное, - пояснил Норберт. - Они для того, чтобы отрешиться. В другом случае я бы к ним в жизни не притронулся.

- Давай-ка ты, Фредди, - потребовал Им-Эл, указывая на младшего Нидмана сигаретой, перекочевавшей в его пятнистые от никотина и мазута пальцы. - Говори свои слабости.

- А они у меня разве есть? - Фредди посмотрел на него изумленно.

- А у кого их нет?

- Ну. Я тогда своих не знаю, потому что ни одной не помню.

- Инфантильность запиши и криворукость, - посоветовал Норберт. - Это у него главное. Патологически острый язык еще. И неаккуратность. По мне так это та еще слабость!

- Нет! Ты! - воскликнул Фредди. - Какого рожна портишь всю картину! Вот я бы сейчас таким крутым на вашем фоне казался! Им-Эл!

Но Донор уже смеялся и записывал. А когда закончил, поднял голову и потребовал:

- Следующий вопрос! - и как следует, с чувством выполненного долга затянулся.

- Какое первое воспоминание в памяти твоего ОСа? - прочел Норберт и закатил глаза. - Ну вот, еще того не лучше!

- А что, ведь замечательный же вопрос! - возразил Донор. - Я вот о своих первых воспоминаниях с удовольствием расскажу.

- О, давай! - Фредди придвинулся поближе к столу. - По-моему у тебя на всё найдется что рассказать!

- А то! - Донор дохнул дымом в его сторону и стряхнул пепел в блюдечко. - Первые воспоминания - вот самые первые - не очень четкие. Я только помню как родители меня в зоопарк водили и как я однажды отцовским чаем из термоса весь ковер залил. Он тогда ругался как целая бригада технологов над новым оборудованием, да так громко, что я до сих пор иногда слышу его голос, орет прямо сквозь время. - Им-Эл посмеялся. - Интересные воспоминания, они более поздние, того времени, когда мой дед Морт - это в честь него у меня второе имя Мортана - начал забирать меня время от времени из дома и возить по всяким интересным местам. Мы ездили и в лес к водопадам, и на скалы, и в Кроссфолл, по Драверну он меня много катал, потому что жил там и знал каждый закоулок, и - самое главное - к морю. Дедушка вообще знал самые красивые места нашего округа, но притом он был еще и очень веселый старик, и с ним каждая поездка в настоящее приключение выливалась. У водопадов к примеру его затащило в пещеру, где оказался какой-то недоброжелательный зверь, мы тогда так и не поняли кто это был - барсук может какой-нибудь - но он деда оттуда выгнал и мало того еще башмак с него снял. Я кстати много раз пытался потом отыскать эту пещеру, но так и не нашел. Думаю теперь, может дед просто выкинул башмак в кусты, а про зверя придумал, чтобы меня напугать. - Не переставая улыбаться, Донор в очередной раз затянулся. - Он еще любил рыбачить в тех частях рек, где течение не было спокойным. Поэтому первые часы рыбалки шли хорошо, а потом лодка обязательно попадала в поток, где ее начинало по-молодецки так мотать из стороны в сторону. После этого еще приходилось возвращаться назад и искать берег, на котором были оставлены вещи. Один раз их кстати кто-то стибрил. Унесли всё, кроме ведра с рыбой, выловленной раньше. Дед сказал тогда: " Ну мы в общем-то за рыбой сюда пришли, рыба осталась, можно особо не расстраиваться! " А то что его дорогой спиннинг украли, это ему было чхать. Хотя наверное оно не странно, потому что он часто терял удочки, когда нас заносило в строптивые течения.

Но вот как мы на побережье Драверна ездили - это конечно самые приятные ранние воспоминания. Я с первого раза, как только почувствовал соленый морской воздух и прогулялся по галечному берегу, полюбил море. А уж когда мы отплывали на судах покататься и ловили рыбу там - это было вообще незабываемо. Дед обожал нырять в море и плавать вместе с тамошней живностью. Он рассказывал еще как в южных водах подружился с одной муреной и сожалел что в дравернском холоде подобных рыб не водится. Кстати там же он мне севальков показал и поведал о них. Только дедушка в эдвайсерском обществе не состоял, потому и не знал о севальках столько, сколько позже узнал я. Но мы всё равно оба думали, что было бы неплохо взять и махнуть в плавание вместе с ними. Правда так и не махнули, потому что деду нужно было следить за тем как мой отец управляется с его судостроительной компанией, а мне получать образование, потому что меня тоже хотели в семейный бизнес впихнуть.

Только первые воспоминания всё равно остались превосходные!

Братья, которые до этого с улыбками слушали Им-Эла, переглянулись.

- Кого-то я узнаю в этом старике! - заявил Фредди.

- Даа, - Норберт подпер ладонью подбородок. - Был у нас тут еще один такой человек, который любит мотаться за город, рыбачить невесть где и постоянно говорит про море.

- Ну если уж я чем-то похож на моего деда, то я рад! - Донор что-то записывал, снова сжимая сигарету в зубах. - Это гораздо лучше, чем быть похожим на отца и мать. Они у меня были настолько же скучные, насколько дедушка Морт был веселым и предприимчивым.

- Кстати наш дедушка Новак тоже был ничего себе старик! - выпалил Фредди. - Он конечно ездить не особо любил, но какие истории из молодости рассказывал - это просто со смеху катиться можно было!

- Ага! - поддержал Норберт. - И море у него было своеобразное! Он с нами впостоянку в морской бой играл.

- Да будто я старину Новака не знаю, - фыркнул Донор, выпуская дым через ноздри. - Я с вашими родителями, позвольте заметить, с восьми лет дружил! И давайте-ка лучше про первые воспоминания.

- У меня плохие. - С лица Норберта улыбка мигом исчезла. - Даже рассказывать не хочется.

Я помню из самого-самого детства. Когда наша семья еще в Кроссфолле жила. Там такой район был на отшибе. И в нем постоянно что-нибудь случалось. Ну как на любом отшибе видимо - то пожар, то машина кого собьет, то местный старик какой-нибудь с жизнью прощается. И мимо нашего дома мотались эти машины с мигалками и воющими сиренами. Почти каждый вечер и каждую ночь. Ничего толком не помню, только как этот звук в темноте возникает издалека и всё звучит-звучит, нарастает, ближе становится, а потом мимо проносится и так же медленно затихает. Я тогда совсем мелкий был и не знал, что это такое, но пугало чертовски ужасно. Честно говоря и до сих пор от этого звука мурашки по коже. Наверное потому что теперь-то я знаю, что это значит.

- А я не помню такого! - брякнул Фредди.

- Помнил бы ты еще. Ты ж гораздо меньше меня был, а потом тебе всю жизнь спать ничего не мешало. А я уже тогда чуткий во сне был. И после этого звука по часу заснуть не мог, всё ждал, когда он вернется. Помню, кажется еще, как мама напевала. Наверное после этих сирен мне снились дурные сны.

- Так у тебя, Норб, может и более полные воспоминания найдутся, посчастливей? - предположил Донор, отрываясь от бумаги. При этом он затушил окурок в блюдечке.

- А там-то что? - Норберт хмыкнул. - Когда мы в Майану приехали, Фредди тоже был еще мал, мы почти всегда находились дома. И из соседних комнат постоянно сыпались всякие неприятные звуки - ругань там, вопли пьяные, звон бутылок, ветер в коридорах. Нет уж, отвратительные это воспоминания. Хотя наверное если бы не было Фредди, были бы еще отвратительней. Я же с братишкой тогда время проводил, играл с ним, иногда его погремушка даже заглушала всю эту чертовщину, особенно если он ей меня по голове бил. Ну... может еще сладости. Родители приносили их изредка - и это для нас был настоящий праздник. Странно, правда? Но я никогда не забуду.

- Ничего не странно, - отрезал Им-Эл, записывая. - Наоборот ты молодец, что поделился. И про сирены - тоже. А потом некоторые воспоминания всё-таки счастливые.

- Про сладости, - Норберт даже улыбнулся, уголки его рта судорожно подрагивали. - Фредди их ел забавно. Вымазывался весь в креме, а шоколад пытался кусать, не проглатывая леденцов.

- Это кто, я? - Фредди недоверчиво выпучился.

- Ты, кто же еще! И это... Эл, я наверное закурю.

Норберт резко встал из-за стола, лихорадочно вытащил из пачки сигарету, уже отворачиваясь принял из рук Им-Эла зажигалку и отошел к окну.

- Такими темпами, тебе в слабости тоже придется сигареты приписывать - сказал ему в спину Фредди.

Но старший Нидман не ответил. Он уже дымил, привалившись к подоконнику, и слегка содрогался.

- Так, теперь я! - потер руки Фредди. - У меня воспоминания получше, но вот как Норб сказал, только наоборот, наверное из-за него.

Я помню, как он меня с собой на улицу водил, к школе погулять - там было безопаснее всего. Мы еще когда из квартиры выходили, бегом сигали по коридору, чтобы тамошним пьянчугам на глаза не попадаться. И обратно возвращались так же. Но на улице было весело! На лазейках нами было много игр придумано, мы жучков в зарослях ловили, а еще иногда у нас имелось с собой немного мелочи на газировку. Только на совсем дешевую. Норберт всегда жаловался, что мы колу купить не можем, а она самая вкусная, и он бы ее с удовольствием ведрами пил!

- Ну что мы теперь-то видим? - со смехом спросил Донор, указывая ручкой на смятую баночку колы, оставленную Норбертом на столе.

- И не говори! - согласился Фредди. - Только тогда его джин не привлекал! Кстати я и про сладости тоже помню. Кроме того, чтобы я ими вымазывался.

О! И еще вот! Да! Один незабываемый момент наших прогулок - когда мы по крышам сараев бегать пытались. В той части Миддома были прекрасные сараи, одно удовольствие по таким бегать! Вот только нам как-то влетело от одного дядьки, поэтому пришлось с этим завязать.

Хотя я-то вообще не раз пытался всякие трюки выделывать. К примеру по пожарке на крышу дома взобраться или на верх грузовика, который перед нашим подъездом стоял. А однажды прохожих из окна водяными бомбочками обкидывал - только вместо воды я в них подсолнечное масло наливал! Норберт ругал меня за всё это, он по-моему уже тогда всех своих чертей наизусть выучил. И особенно злился, когда я его кроссовки на клей к полу присобачил, и отправил в полет с пятого этажа его любимых пластиковых насекомых - он из них по-моему только стрекозу потом нашел, и ту с поломанными крыльями. Ну а хуже всего было, пожалуй, когда он попросил меня подождать его где-то возле школы или магазина, а я вообразил себя самостоятельным и решил отправиться в одиночное путешествие! Он меня тогда уже довольно далеко нагнал, в узком проулке и прямо с ходу выдал подзатыльник! " Если еще хоть раз так сделаешь, я тебя дома в туалете запру и там жить заставлю! " - слово в слово так и сказал. Вот точно! Настолько сильно был разозлен и испуган!

- Но он всё равно правильно сделал. - Дональд зыркнул на Фредди взглядом, который можно было бы назвать суровым, если бы не играющая на его губах улыбка. - Я тоже прекрасно помню, каким ты был в детстве. Настоящий генератор пакостей! Хоть на потолок лезь! И каким образом он умудрялся справляться с тобой, будучи всего на три года старше, до сих пор ума не приложу.

- Да ни фига подобного! Я просто умел повеселиться! - заявил Фредди, а потом снова заговорил о воспоминаниях: - Я вот еще зиму вспомнил! Зимой у нас из коридора веяло холодом, и ветер в окна барабанил. Норб тогда заставлял меня пить лекарство от кашля и читал мне книжки - на улице мы почти не бывали, потому что теплая одежда была фиговая. Читали иногда и мама или папа, но они всегда засыпали в середине истории, на самом интересном месте.

Еще мы тогда любимые фотки Норба смотрели, подаренные ему знакомым коллекционером родителей из Кроссфолла. Там были достопримечательности едва ли не всех городов Анкатории. Норберт так любил эти фотки и так часто смотрел, что аж затер их с углов! Но наверное, они и до сих пор еще у него где-нибудь есть.

Донор продолжал улыбаться, записывая.

- Как мои собственные воспоминания пересказываешь, - сказал он. - Я ведь тоже помню те фотографии. Он все эти места по названиям знал, несмотря на то, что фото было где-то около пятидесяти штук. И холод в этой вашей Миддомской квартирке тоже трудно забыть - помнится, Лео сам обогреватели делал, чтобы вы там к стенам не примерзли. Оставался в мастерской нашей подпольной допоздна и порой буквально засыпал с инструментами в руках. А Сьюз постоянно бегала к Хелен за сиропом от кашля и носовыми каплями. Были же времена!

Он помотал головой, будто с трудом верил, что такое когда-то вообще происходило на его глазах.

Фредди больше ничего не рассказывал, поэтому вскоре Донор поставил точку. Но после этого еще вернулся к первому вопросу и дописал в скобочках свое настоящее имя. Взгляд его на несколько секунд задержался на слове " Мортана".

Младший Нидман в это время смотрел на старшего брата, молча курящего у окна.

- Какое у твоего ОСа любимое время года?

Им-Эл первым нарушил образовавшееся молчание.

- Ну уж не знаю, - он задумчиво почесал ручкой висок, - я любое время года люблю. У каждого свои преимущества есть. Летом например на солнышке погреться можно и позагорать, в поход по Майана-Хиллз отправляться хорошо и рыбачить лучше всего. Осень красивая, особенно в нашем парке. Люблю вот это золото из окон наблюдать, так даже курится продуктивнее - если что я не рак легких имею ввиду, а мысли. - Он усмехнулся. - Смортишь на осеннюю листву, куришь - и полезных мыслей целый ворох приваливает, прямо... ну прямо как жухлых лисьев! Зима для похода на лесные возвышенности хороша, можно и на лыжах и на сноуборде покататься. А потом мороз и снег - это вообще Анкаторийская гордость! А весна - весной всё расцветает, и за ней как и за осенью наблюдать интересно.

- Да, времена года все хороши! - кивнул Фредди. - Но ведь какое-то одно всё равно нравится больше. Мне например точно не осень и не весна. Больно дождливо и слякотно.

- Точно, - подтвердил Им-Эл. - Даже не покуришь дальше крыльца. Мне наверное всё-таки больше зима нравится. Я прелести времен года на природе особенно оцениваю, а зимой на природе лучше всего. Ни комаров, ни жары. Только мороз и зимние виды спорта. И море зимой тоже красивое, суровое.

- А еще зимой в снежки играть можно! - вспомнил Фредди. - Снегбертов лепить!

- Снегбертов?

- Ну Норбертов из снега! Недовольных таких! У кого еще вместо носа морковка может быть?!

Им-Эл засмеялся, по-видимому представив себе снегберта.

- Да, зима лучше всего, - подтвердил внезапно Норберт. Он возвращался к столу и вскоре уселся на свое прежнее место, пристроив на столе рядом с анкетой зажигалку Донора. - Но вовсе не из-за снегбертов! Просто она чистая такая, белая, спокойная. Не знаю, трудно мне объяснить чем, но зима больше всего мне нравится.

- Как она тебе может нравиться, если ты мерзнешь как проклятый и схватываешь сопли каждый декабрь? - прищурился Фредди.

- Я потому и говорю, что трудно сказать, - пожал плечами Норберт. - А потом снегредди зимой тоже неплохие получаются! Хуже конечно снегбертов, но неплохие.

- Ага, - надулся Фредди, - это потому что ты их лепишь, потому и хуже.

- А ты-то Фредди? - отвлек его Донор. - Тебе какое время года больше нравится?

- Лето! - заявил младший Нидман. - Потому что зимой не так кайфово есть мороженое, трудно на велосипеде кататься, а на крыше загорать так и вообще невозможно!

- Так ты бы там тогда закалялся, - посоветовал Норберт.

- Только не обливанием, - поспешил встрять Донор, - чтобы меня не топить сверху. Там самое удобное место на крыше как раз над моей мастерской!

Фредди в это время уже склонился над анкетой и читал новый вопрос:

12 3 4 5 6 Следующая ⇒