Переселенцы 9 страница

Господи Иисусе, не сделаешь ли Ты что‑ нибудь с ним, пожалуйста?

Я отдаю его в Твои руки, иначе, клянусь, этот юноша не доживет до весны.

Сегодня вернулся Коксэнис. Очень интересовался повозкой. Хотелось бы знать, какое у него жилище. Я показала ему изнутри наше бедное самодельное обиталище. Затем предложила ему тушеную рыбу, хлеб и кофе. И сказала детям, что неплохо бы посмотреть, где и как он живет. Джошуа вызвался пойти с ним.

Я ответила, что если Коксэнис пригласит его, то я не против.

Джошуа знаками объяснился с ним, и они ушли вместе.

Их не было весь день, но я нисколечко не опасалась, что с Джошуа может приключиться беда. Ты послал нам Коксэниса, который оказался очень добрым и щедрым другом. Думаю, Джошуа по возвращении будет взахлеб рассказывать нам интересные истории.

Джошуа сказал, что Коксэнис живет в небольшой деревушке в нескольких милях к юго‑ западу от нас. Все в деревушке переполошились, когда они появились там, и говорили с Коксэнисом очень резко из‑ за того, что он привел Джошуа. Полагаю, на то есть веская причина. Когда я думаю, как обращались с индейцами в форте Саттера, меня бросает в дрожь. Там беднягам давали еду в кормушках, как скотине, и использовали их как рабов.

Джошуа поведал, что у Коксэниса есть жена и двое маленьких ребятишек, бегающих голышом где им вздумается. Что домишко его сделан из коры, плетеного камыша и глины. И что кров этот очень теплый внутри и стойко выдерживает все перепады температуры. Жена его готовит желудевую кашу в корзине, положив туда горячие камни! У вождя племени есть хранилище для еды, и он щедро раздает пищу людям.

Коксэнис показал другие съедобные растения, что произрастают вокруг нас. Джошуа пообещал научить Хэнка, Мэттью и Бет, как отыскивать эту годную в пищу зелень.

Джошуа и Хэнк весь день копались в земле. Джошуа говорит, что люди из племени Коксэниса выкапывают в земле яму глубиной в два фута и сооружают поверх нее купол. Он может построить такой дом в течение нескольких дней, тогда как на постройку деревянного сруба уйдет несколько недель. Наша парусиновая крыша вся истрепалась и нещадно протекает. Нам необходим кров, который защищал бы от холодных калифорнийских дождей.

Джошуа обставил яму шестами и покрывает их пластами древесной коры и камышом. Бет и мальчики месят для него глину. К счастью, вот уже два дня как погода немного успокоилась. Туман покрывалом лег на землю.

Теперь мы живем в хижине, такой же, как у Коксэниса и его соплеменников. Интересно, что бы подумала обо мне тетя Марта, узнай она, что мы живем как первобытные дикари? Однако, должна признать, жить в таком домике несравнимо лучше, чем в повозке. Мы перебрались туда, как только снова пошли дожди, и теперь нам сухо и тепло.

Спасибо Тебе, Господи, за то, что снова подарил нам крышу над головой.

* * *

Дети докладывали Сьерре абсолютно все, вне зависимости от того, хотела она слушать или нет.

– Папа взял в кредит кое‑ какую мебель, – сообщил Клэнтон после первого же посещения квартиры отца. – У него новый диван и пара кресел‑ качалок. А еще он купил домашний кинотеатр: телевизор с огромным экраном, колонки со стереозвучанием… И ты бы видела его компьютеры!

Каролину больше впечатлили белые крысята, которых отец купил для нее.

– Они такие миленькие, мама. Я назвала одного из них Великолепный, а другого – Творожок. Поскольку крысята мужского пола – детенышей не предвидится.

– Да, замечательно.

– А еще у него есть аквариум. Такой маленький, рассчитанный на несколько золотых рыбок.

Приманки.

Клэнтон и Каролина стали все больше и больше времени проводить с Алексом. Прибегали со школы, наспех проглатывали бутерброды и сообщали новости, быстро делали уроки и тотчас убегали к отцу. Сьерра начала уже сожалеть, что не сказала «нет». Она соскучилась по их голосам, даже по тем резким до хрипоты крикам, что раздавались во время их ссор. Иногда она возмущалась, видя их страстное желание быть с отцом, но потом ужасно раскаивалась. Иногда же ее одолевало тоскливое одиночество, и она страдала.

«Грех ли это, Господи? Тебя одного должно быть довольно для человека. Я люблю Тебя. Всей душой. Помоги мне принять эти перемены и не ревновать детей к Алексу. Помоги понять сердцем, что вполне довольно того, что Ты со мной. Помоги мне найти отдохновение в Тебе».

Очень помогали занятия в хоре. В субботу вечером Сьерра и дети шли вместе в церковь, затем отправлялись в семейное кафе, где заказывали десерт. Воскресные дни стали для нее истинно драгоценными, поскольку дети полностью принадлежали ей. Уходили они в церковь рано утром и не возвращались до часу дня. После обеда дети опять отправлялись в церковь, чтобы принять участие в молодежных мероприятиях, а она в это время посещала вечернюю воскресную школу.

Постепенно чувство одиночества перестало мучить ее. Она использовала время отсутствия детей для учебы и завершения всех маленьких, запланированных ею когда‑ то проектов, на которые вечно не хватало времени. Она могла включить приемник и слушать христианскую радиостанцию, по которой передавали современный рок, и могла подпевать, зная, что ее никто, кроме Господа, не слышит.

Наступало Рождество. Но вместо предвкушения праздника Сьерру не покидало чувство подавленности. Все покупки уже сделаны, подарки упакованы и спрятаны в ее спальне – в платяном шкафу и под кроватью. Детям вовсе не нужно было обыскивать ее комнату: после Дня благодарения они прекрасно знали, где что лежит. В первую же неделю декабря она начала подписывать поздравительные рождественские открытки и писать письма. Она всегда так делала. Это было единственное время в году, когда она могла наверстать упущенное и узнать все новости от друзей и родственников.

Снова позвонил Рон.

– Ты чем‑ то расстроена?

– Занимаюсь написанием рождественских писем. Убивает необходимость повторять снова и снова: «мама умерла от рака», «мы с Алексом развелись».

– Поможет ли мое предложение развеселить тебя?

Уголки ее губ дрогнули.

– Смотря какое.

– Исключительно пристойное, уверяю тебя. В отеле «Хайятт Редженси» мы организуем рождественский благотворительный вечер, и я отчаянно нуждаюсь в прекрасной хозяйке.

– Нужно подавать напитки и закуски?

– Нет. Стоять рядом со мной и приветствовать гостей, гостей такого ранга, которые обладают великим множеством денег и неодолимым желанием расстаться с ними ради хороших дел, таких, которыми занимается лос‑ анджелесское отделение «Аутрич».

– И кинозвезды будут? – спросила она, поддразнивая.

– Несколько.

– Шутишь!

– Думаю, тебе будет интересно.

Она сделала вид, что колеблется.

– Ну, не знаю. А Мэл Гибсон появится?

– Нет.

– Тогда я не…

– Умоляю.

Сьерра расхохоталась:

– Я с радостью поддержу тебя. И ты знаешь это. Форма одежды парадная?

– Конечно. Я буду во фраке.

Рон посвятил ее в детали. Заберет он ее рано. Званый вечер включает в себя полноценный ужин и танцы.

– Мероприятие затянется до глубокой ночи, – предупредил он. В ту минуту, когда она положила трубку, Клэнтон уже выходил за дверь.

– Милый, не скажешь ли отцу, что мне надо поговорить с ним? Это важно.

Через несколько минут зазвонил телефон.

– Что случилось? – спросил Алекс.

– Могут дети переночевать у тебя 21 декабря?

– Переночевать? Где же будешь ты?

– На благотворительной акции с Роном. Он сказал, что я приеду домой поздно.

– У меня нет лишних спальных мест.

Голос его был холоден.

– Возможно, я смогу дать пару спальных мешков. – А вдруг у него другие планы, планы, о которых ей вовсе не хотелось слышать? – Ладно, забудь. Мне следовало продумать все основательно, прежде чем беспокоить тебя, Алекс. Каролина уже давно просилась остаться на ночь у Сьюзан, а Клэнтон всегда может пойти…

– Я побуду с ними у тебя, – не допуская каких‑ либо возражений, заявил он. – Мы придумаем, как развлечься вечером, и потом я задержусь до твоего прихода.

– Может, меня не будет очень долго, Алекс.

– У тебя очень удобный диван.

– Ты уверен? – Голос ее звучал не очень радостно.

– Да, уверен.

Вздохнув полной грудью, Сьерра позвонила Одре и сообщила ей, что приглашена на официальное мероприятие в роли хозяйки.

– Мне необходимо найти подходящее платье.

– Сколько ты можешь потратить?

– Даже не смей думать о Родео‑ Драйв.

– Какой у тебя размер?

Когда Сьерра ответила на вопрос, та решительно произнесла:

– Великолепно. Я могу одолжить тебе один из моих нарядов. Когда подъедешь ко мне?

К тому времени как Сьерра подъехала, Одра подобрала платье, которое, по ее мнению, будет безупречно смотреться на приятельнице. Сьерра осмотрела весь гардероб и не могла не признать, что выбранный Одрой наряд был лучше всех. Платье было из темно‑ красного бархата и превосходно сидело на ней.

– Я приобрела его для рождественской вечеринки четыре года назад и ни разу не надевала, – любовалась Одра подругой в роскошном платье. – Мой размер ноги чуть больше твоего, но я точно знаю, где ты можешь отыскать подходящие атласные «лодочки», – проворковала она и взяла роскошное сверкающее ожерелье.

– Бриллианты, надеюсь, не настоящие? – поглаживая камни пальцами, уточнила Сьерра.

– Цирконий. Перестань трястись.

Одра отыскала подходящие серьги, а потом помогла с браслетом. Отступив на шаг, она оценивающе осмотрела Сьерру.

– Великолепно. На тебе оно смотрится лучше, чем на мне.

Одра прошла в гардеробную и вышла оттуда с шубой.

– Ни за что на свете! – воскликнула Сьерра, пятясь назад. – Исключено, Одра. Если я как‑ то испорчу ее или, того хуже, потеряю, я просто застрелюсь.

– Я уж подумала, что ты собираешься толковать о тех маленьких зверьках, что лишились жизни из‑ за этой вещицы.

– Ну, и это тоже, – пробормотала Сьерра. Да, на такую роскошь потребовалось огромное количество чудных смышленых норок.

– Именно это я сказала Стиву, но мужчины просто не задумываются о таких вещах, когда стараются поразить мир своим успехом. – Одра понесла шубу обратно в шкаф. – Разок‑ другой я надевала ее, когда ходила в оперу, и то лишь для того, чтобы не очень огорчать Стива. Там с обличительными речами никто не выступает. О, отлично! Я знала, что купила нечто подходящее к этому платью. – Она вышла из гардеробной с красной бархатной накидкой, отороченной атласом. Она накинула ее на плечи Сьерры и отступила на шаг. – Взгляни на себя.

Сьерра посмотрела в зеркало и оторопела. Она выглядела как сказочная принцесса.

– Вспомнилось чувство восторга маленькой девочки, которая наряжалась во взрослую одежду со своими подружками на чердаке. – Смеясь, она бросила взгляд на Одру. – Ну, что скажешь?

– Скажу, выглядишь сногсшибательно. Алекс знает, что ты идешь на это мероприятие с Роном Пейрозо?

– Он сегодня в роли няни.

* * *

В вечер благотворительного собрания Алекс пришел рано. Сьерра сообщила, что Рон заедет за ней в пять, Алекс появился в четыре.

– Мам, папа уже здесь.

– Спроси, не хочет ли он содовой, родная. Я скоро буду.

Возбужденная, Сьерра заплетала волосы в свою излюбленную, не слишком тугую французскую косу, успев предварительно принять душ. Чуть‑ чуть косметики, любимые духи «Шалимар», и затем только – вечернее платье. Нырнула в красные атласные «лодочки» и надела украшения. За полчаса до приезда Рона она уже была полностью готова.

– Мама, какая ты красивая! – воскликнула Каролина при появлении Сьерры в гостиной.

Польщенная, Сьерра признательно улыбнулась, по крайней мере, один человек в комнате заметил происшедшую в ней перемену. Алекс лишь безмолвно уставился на нее. Ни единого слова. На что она надеялась? Что у него отвалится челюсть и он высунет язык от изумления? Она аккуратно повесила на спинку стула красную накидку.

– Где Клэнтон? – спросила она, положив перчатки и обшитую красным бисером сумочку поверх накидки.

– Дома у Брейди, – ответила Каролина. Это был друг Клэнтона, с которым тот познакомился в церкви и который, как оказалось, жил в том же многоквартирном комплексе. – Он сказал, что будет дома через несколько минут. Зашел одолжить видеоигру. Мама, это бриллианты?

– Нет, родная. Я бы и шагу не ступила за порог, будь на мне настоящие бриллианты.

Каролина посмотрела на отца:

– Пап, что скажешь? Мама сегодня такая красивая, правда?

Вспыхнув, Сьерра отвела взгляд.

– Si, su mama esta muy bermosa[47], – тихо произнес он.

Сердце Сьерры болезненно сжалось, когда она взглянула на него. Она всмотрелась в глаза Алекса и поняла, что под каждым сказанным им словом он с готовностью подпишется.

Каролина подхватила рюкзачок и направилась в свою комнату. Взволнованная и напряженная, Сьерра обратилась к дочери:

– Куда ты, милая?

Каролина посмотрела на отца:

– Мне нужно сделать кое‑ какие домашние задания.

– Сегодня вечером?

– Ну, у меня сейчас есть немного времени. Папа обещал повезти нас с Клэнтоном на «Волшебные Горки». А еще, думаю, мне надо принять душ.

Сьерра оглянулась и заметила, как горечь тенью легла в уголках губ Алекса.

– Несколько дней назад она смотрела фильм «Ловушка для родителей».

Сьерра прижала руки к животу.

– Прекрасно, – бесцветно проговорила она.

Алекс заметил движение ее рук:

– Ты нервничаешь?

– Самую малость.

В меньшей степени из‑ за похода с Роном на званый вечер. Куда больше на нее подействовало выражение глаз Алекса. Она медленно выдохнула и подошла к креслу, чтобы сесть. Их разделял тот самый стол с «люкообразной» столешницей. Ей было спокойнее, когда между ними что‑ нибудь находилось.

Глаза Алекса слегка сузились.

– Насколько сильно тебе нравится этот парень?

Этот парень?

– Рон один из моих лучших друзей.

– А как он относится к тебе?

Сьерра вспыхнула:

– Почему ты спрашиваешь?

– Ты уволилась из его компании. Любопытно узнать, почему.

Она чуть было не сказала ему, что это его абсолютно не касается.

Учитывая его собственное поведение, надо было быть воистину непробиваемо толстокожим, чтобы вообще задавать вопросы. Вместо этого она обуздала свою злость и решила быть честной.

– Ушла потому, что поняла: если останусь, между нами может завязаться роман.

Глаза Алекса потемнели. От боли, не от гнева.

– Так же, как случилось у меня.

– Мне совсем не хочется говорить о твоих с Элизабет «почему» да «как», Алекс.

– Мне тоже. Я хочу поговорить о тебе.

– Обо мне?

– Ты… Ты вся просто светишься, – с трудом проговорил он. – Ты влюблена в него?

Ну, вот, опять этот тон. Он что, дразнит ее?

– Я была влюблена в тебя, Алекс, – выпалила она раньше, чем успела как следует все обдумать. Замолкла. Сделала глубокий вдох, чтобы обуздать чувства. Просто невероятная ситуация! – Не думаю, что когда‑ либо смогу испытывать подобное чувство к кому бы то ни было. А если это все‑ таки произойдет, я буду бежать от всего этого без оглядки и так быстро, как только смогу.

– Так же, как ты сбежала от Рона Пейрозо?

Она почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза, и постаралась скрыть их.

– Ты намеренно пытаешься испортить мне вечер, Алекс? Мне нравится Рон. Он добрый и веселый. Уверена, что вечер будет чудесным. Я никогда не ходила на подобные мероприятия. Мне просто хочется получить удовольствие. Имею я на это право? Как ты думаешь, Алекс?

– Не плачь, – нежно сказал он. – Вопросы я задавал не для того, чтобы расстроить тебя и испортить тебе настроение, Сьерра.

– Тогда почему?

– Потому что не хочу, чтобы тебе причинили боль.

Сьерра как‑ то безрадостно хохотнула. Никогда в жизни ей не приходилось слышать такое неуклюжее оправдание. И уж тем более от него.

– Ты причиняешь мне боль, Алекс. Рон никогда не обладал та кой властью надо мной.

Он подался к ней. Взгляд был пытливый, полный решимости.

– Не ходи с ним сегодня.

Всматриваясь в бездонную глубину его темных глаз, она вспомнила прошлое. И поняла, почему он предупреждал ее. Когда они были молоды и по уши влюблены друг в друга, когда ее чувства переливались через край, в период какого‑ либо кризиса, реального или надуманного, именно Алекс вовремя успевал погасить конфликт.

– Не надо обо мне заботиться, Алекс. Вот уже восемь месяцев как я обхожусь без этого. – Почему после этих слов в его глазах появилась боль? Она почувствовала необходимость успокоить его и нежно улыбнулась. – Один человек пожелал мне повзрослеть, что я и сделала.

Тренькнул дверной звонок.

Желваки ходуном заходили на скулах Алекса, он поднялся.

– Я скажу ему, что тебе нездоровится.

Она тоже поднялась.

– Нет, не скажешь. – По правде говоря, Сьерра на самом деле неважно себя чувствовала, но ей вовсе не хотелось подставлять Рона. – Со мной все в порядке, Алекс.

– Ты бледна. – Он резко повернул голову, как только дверь отворилась. – Что такое? Ты дала ему ключи?

– Эй, мам! – ворвался с криком Клэнтон. – Вы собираетесь открыть Рону дверь? – И замер, уставившись на мать. – Вот это да!

– Можешь еще раз повторить эти слова, – произнес Рон из‑ за его спины. Он даже не заметил Алекса. Глаза Рона откровенно и открыто источали восторг, причина которого очень долго доходила до сознания Сьерры, зато когда она наконец все поняла, уверенность начала возвращаться к ней. Клэнтон промчался мимо нее в свою комнату, впопыхах избавляясь от футбольного снаряжения.

– У меня даже дыхание перехватило, Сьерра, – признался Рон и наклонился, чтобы поцеловать ее в щечку. Сьерра почувствовала легкую грусть; комплимент Рона не имел и доли той силы воздействия, которую имели слова Алекса. Когда Рон выпрямился, она уловила едва заметную перемену в его лице и поняла, что он увидел ее экс‑ мужа. Она намеренно взяла Рона под руку.

– Рон, это Алекс. Алекс, рада представить тебе Рона Пейрозо, очень дорогого мне друга.

Рон протянул руку. На долю секунды Алекс замялся, перед тем как ответить рукопожатием. Ни один из них ничего не сказал. Слишком были поглощены друг другом, прикидывая, чьи достоинства лучше. Сьерра знала, при иных обстоятельствах они смогли бы хорошо поладить друг с другом. Возможно даже, они могли бы сдружиться. А сейчас общим интересом у них была только она, и интерес этот никак не способствовал их сближению.

Сьерра оставила руку Рона и подхватила перчатки и сумочку. Рон взял накидку и подал ее Сьерре. Он нежно обнял Сьерру за плечи и притянул к себе на несколько дюймов ближе.

– Готова?

Алекс понял язык жестов и резко положил руки в карманы.

– Желаю хорошо повеселиться.

Сьерра и Рон направились к выходу. Рон кивнул Алексу, открыл перед Сьеррой дверь.

– Приятно было познакомиться с вами, Алекс.

– Взаимно.

Она не обернулась. Не посмела.

Ни Рон, ни Сьерра не говорили об Алексе. На протяжении всего пути в центр города Рон посвящал ее в детали проектов лос‑ анджелесского отделения «Аутрич».

– Гости будут задавать вопросы, – пояснил он и рассказал все новости, дабы быть уверенным, что она знает все, что происходит в настоящее время.

По прибытии на званый вечер Сьерра заняла свое место рядом с Роном и приступила к выполнению обязанностей хозяйки. Приветствуя гостей, она обратила внимание на то, что узнает многие лица и имена. Некоторые задерживали ее руку в своей и забрасывали комплиментами без счета. Рон поддразнил ее позднее, во время ужина:

– Мне следовало прихватить кнут, чтобы сдерживать всех этих дикарей.

Сьерра очень гордилась Роном и находилась под глубоким впечатлением от того, как он стоял на подиуме, как легко и непринужденно приветствовал высокое собрание, как без единой запинки произнес вступительную речь и открыл вечер. Он с такой же легкостью и простотой держался перед целым легионом сильных мира сего, с какой он обычно вел себя с детьми, найденными им в гетто и под эстакадами. Она знала, что внимающие Рону представители элиты непременно пожелают помочь ему. Он был искренним, пылким и всегда доводил дело до конца. Юноши и девушки, которые участвовали в его программах, обслуживали званый вечер.

– Поговорите с ними, и они вам расскажут, что «Аутрич» изменил в их жизни. Господь благословил нас, и у нас есть возможность благословлять других…

Когда заиграл оркестр, Рон повел Сьерру на танцевальную площадку.

– Уже несколько человек подошли ко мне и пообещали внести сумму, которая покроет наши расходы за несколько месяцев, – сказал Рон, прижимая ее к себе. Она чувствовала тепло его руки на своей талии. Танцевал он прекрасно, все движения были плавными и грациозными. В его надежных руках она чувствовала себя защищенной. После первого танца у нее мигом появились другие партнеры, и всем было интересно услышать подробности о лос‑ анджелесском отделении «Аутрич» и Роне Пейрозо. Несколько человек проявили любопытство по поводу ее с ним отношений. Некоторые просто захотели сблизиться настолько, чтобы поболтать на более интимные темы. Сьерра была польщена, но интереса в ней все это не вызвало.

Рон танцевал с ней еще несколько раз и нещадно подкалывал ее.

– Я думаю, ты уже успела поддаться очарованию того актера, – сказал он, указав головой на кинозвезду, который танцевал с ней несколько раз.

– Ты шутишь?

– Я видел, как ты чуть не лишилась чувств, когда он взял тебя за руку.

– Это было до того, как я провела с ним пять минут. Этот парень не лучше, чем соседский приставала. Он предложил мне провести с ним уик‑ энд на Гавайских островах. Можешь в это поверить?

– Конечно, могу. У меня самого было несколько распутных мыслей на твой счет сегодня. Могу предложить небольшое морское путешествие.

– Отвали, Пейрозо.

Он рассмеялся.

– Видишь того мужчину, который разговаривает с Арлин? Он только что спрашивал у меня, занята ли ты?

– Скажи ему «да».

– Я уже сказал.

Наклонившись к ней, он поцеловал ее в шею. Алекс тоже всегда целовал ее в шею. И его поцелуй всегда отзывался в ней обжигающим жаром, который растекался по всему телу и от которого слабели колени. С Роном она не почувствовала ничего, кроме тепла его губ.

За вечер она поговорила с таким количеством людей, что потеряла счет. Танцевала до боли в ногах и получила удовольствие от каждой минуты, проведенной на этом мероприятии. Когда они возвращались обратно в Нортридж, Рон рассказал о денежных вкладах, которых они добились и как все это повлияет на нынешние программы. За этот вечер они собрали довольно‑ таки крупную сумму, которая покроет все их расходы на следующий год.

Он въехал на свободное место на стоянке и выключил мотор своего «мерседеса». Повернувшись к ней, улыбнулся.

– Ты хорошо сегодня провела время?

– Чудесно, – сонно ответила Сьерра. Она никогда не ложилась спать позже одиннадцати тридцати, а сейчас уже было почти два часа ночи. Сьерра почувствовала легкое касание его пальцев и посмотрела ему в глаза. Взгляд открыто лучился теплом и желанием. В какой‑ то момент она задумалась, каково это – быть любимой Роном. – Лучше я пойду домой, – сказала она тихо.

Внимательный и чуткий Рон слегка коснулся ее щеки и вышел из машины. Обошел ее, открыл дверь и подал Сьерре руку. Они не произнесли ни слова, пока шли по дороге в сторону дома. На крыльце горел свет. Ей стало интересно, спит ли Алекс на диване? Повернувшись к Рону, она поблагодарила его за чудесный вечер.

– К твоим услугам в любое время, – сказал он, наклонился и поцеловал ее в щеку. Поблагодарив его снова, она достала ключи из расшитой бисером сумочки и открыла дверь. Оглянувшись назад, улыбнулась.

– Доброй ночи, – произнес Рон и направился к машине.

Не заглядывая в гостиную, Сьерра тихо закрыла дверь.

– Ну, как все прошло? – спросил Алекс, захлопывая дневник Мэри Кэтрин и небрежно бросая его на столик.

Она вздрогнула от звука его голоса и глухого стука тетради.

– Великолепно, – заявила она и повернулась к нему. – А как прошел твой вечер?

– Bueno[48]. – Он поднялся. Усталым он не выглядел. Глаза были ясными и внимательными. – Мы выходили поесть в ресторан, а потом взяли напрокат парочку фильмов.

– Ну и отлично. – желудок ее стало сводить от напряжения, когда она посмотрела на Алекса. Он был в ярости, хотя из‑ за чего – она не понимала. И у нее не было никакого желания спрашивать. – Ладно, спасибо тебе за то, что посидел с детьми ради меня. Я ценю это.

– Разумеется.

– Прости, что так поздно.

– Ты предупреждала об этом. – Он пересек гостиную и остановился напротив нее. В то время как он вглядывался в ее лицо, небольшая морщинка на секунду легла над бровью и сделала его угрюмым. – Думаю, мне пора.

– Да, – с трудом дыша, выдавила Сьерра. – Думаю, тебе действительно пора. – Она осмотрелась. – Ты прихватил с собой куртку?

– Нет. – Его губы тронула улыбка, которая сразу же заставила ее вспомнить себя в шестнадцать лет. Алекс все еще имел над ней власть. – Беспокоишься, как бы я не замерз по дороге между твоей и моей квартирой? Я живу всего лишь в трех шагах от тебя.

– Уверена, ты достаточно тепло одет. – Она открыла дверь. – Спокойной ночи, Алекс.

Он постоял немного на пороге и обернулся к ней.

– Он поцеловал тебя на прощание?

Она вспыхнула:

– На самом деле это тебя не касается, но я отвечу: он не поцеловал меня.

Алекс шагнул обратно в квартиру и резко притянул Сьерру к себе. Прежде чем она сумела собраться с мыслями, он наклонился и крепко прижался к ее губам в страстном, горячем поцелуе. Затем отпустил ее так же неожиданно, как и обнял, язвительно улыбаясь.

– Мне показалось, что тебе этого хочется, – хрипло сказал он.

Сьерра отступила на шаг, стук сердца отдавался в ушах.

Его глаза потемнели, когда он смотрел на нее. Он сделал еще один шаг к ней.

– Ты все еще хочешь меня.

– Не смей, – прошептала она отчаянно.

Но Алекс не слушал ее. Захлопнув дверь ногой, он обнял ее и притянул к своей груди. И снова поцеловал, потом еще и еще, с той потрясающей силой и страстью, которые она впервые ощутила на крыльце дома на Мэтсен‑ стрит много лет тому назад. Он целовал ее так, будто вообще не намеревался отпускать…

Какое‑ то время она пыталась сопротивляться. Он гладил ее волосы до тех пор, пока они не распустились и не разметались по плечам и спине. И целовал ее до тех пор, пока все внутри нее не стало плавиться и дрожать.

Ее любовь, долгие месяцы воздержания и одиночества работали против нее. Голод по физической ласке отдавался в каждой клеточке ее тела. Нахлынули томные воспоминания.

«О Боже! О Боже, вот что по Твоему замыслу должно происходить между мужем и женой! »

Муж.

Жена.

Уже нет.

Среди вихря чудесных ощущений на Сьерру вдруг нахлынули сомнения и ужасные вопросы, которые с невероятной разрушительной силой пронеслись в ее разгоряченном мозгу.

Обнимал ли он так же Элизабет Лонгфорд? Нашептывал ли он ей непонятные слова по‑ испански, когда дотрагивался до нее, и ласкал ли так же, как ласкал теперь ее, Сьерру? Была ли Сьерра просто доступной заменой? Неким «заместителем» Элизабет? И как удобно. Всего в трех шагах.

– Не плачь, Сьерра, – сказал Алекс хрипло. – Рог favor[49], не плачь.

Но она не могла остановиться. Ее тело пульсировало желанием, а душа рыдала от отчаяния. Сьерра оттолкнула Алекса, насколько могла, руки ее были сжаты в кулаки. Она почувствовала, что он ослабил объятия, и заплакала еще сильнее. Когда он отступил назад, она закрыла лицо руками и отвернулась, бесконечно униженная.

Если до сих пор он не знал, насколько сильно она любила его, теперь у него осталось мало сомнений на этот счет. Теперь он получил огромное удовлетворение, видя, насколько легко взять ее крепость.

«Господи, какая я дура! »

– Сьерра, прости, – сказал он мрачно, – я вовсе не хотел тебя обидеть…

Когда он положил руки ей на плечи и попытался снова притянуть к себе, она отстранилась от него.

– Просто уходи, Алекс, – пролепетала она, всхлипывая. – Уходи из моей жизни.

Дверь бесшумно открылась и закрылась.

Сьерра поднялась по лестнице и сняла платье. Аккуратно повесила его, слезы все еще текли по ее щекам. Сняла украшения и положила обратно в бархатную коробочку. Стянула красные атласные туфельки, затем полностью разделась, включила душ. Встала под сильную струю воды и уже не сдерживала слез.

* * *

Все еще рыдая, Сьерра прошла в спальню. Свернувшись калачиком, накрыла голову подушкой. Только начала засыпать, как зазвонил телефон. Часы показывали три часа сорок пять минут. Ей хотелось проигнорировать звонок, но она побоялась, что проснутся дети.

Это был Алекс, и голос у него был странный. Он что – пил?

– Я не хочу говорить с тобой, – еле выговорила она и снова заплакала.

Он не слушал. Он говорил на испанском, молол какую‑ то чепуху. Обычно она понимала его, но он тараторил так быстро, а она была такой уставшей, что слова сливались в нечто невнятное. Все‑ таки она разобрала пару знакомых слов. Одно из которых было «esposa» – жена.

⇐ Предыдущая 15 16 17 18 19 202122 23 24 Следующая ⇒