Сергей Сергеевич Тармашев 21 страница

В сознании возникла информация, что это еще не все препятствия опасного участка, на самом деле он куда сложнее, и Оля в общем-то уже в опасности. Мысль об опасности в четырех метрах от выхода, в прямой, как стрела, пещерке, вызвала у Оли улыбку. Ладно, потом командор объяснит, что нужно делать на экзамене, а сейчас пора возвращаться, чтобы не опоздать на бой с Избранными. Оля аккуратно развернулась, безошибочно ориентируясь в полнейшей темноте, и поплыла обратно. Но спустя несколько метров ей пришлось остановиться. Оля невольно открыла глаза и машинально отрегулировала подводное зрение, бесполезное во мраке, после чего вновь сомкнула веки. Выхода не было. Там, где десяток секунд назад имелся переход из верхнего лабиринта в нижний, сейчас располагалась глухая коралловая стена. Оля осторожно протянула руку и коснулась шероховатой поверхности. Совсем не бархатная. Твердая и шершавая, с маленькими острыми отростками.

В мозгу запоздало возникла мысль, объясняющая поднятую сознанием тревогу: вход в опасный участок закрывается, как только экзаменуемый пловец начинает прохождение лабиринта. Отсюда нельзя выйти назад, лабиринт нужно пройти целиком. Ладно, не вопрос. Она все равно знает, где выход, и уже чувствует правильный и наиболее экономичный маршрут. Оля вновь безошибочно развернулась в кромешной тьме и поплыла вперед. Два перекрестка она миновала вполне нормально, потом температура воды упала до пятнадцати градусов, и пришлось останавливаться, чтобы серьезно отрегулировать тепловой баланс. Оля усилием Разума повысила кровоток до необходимого значения, ощущая разливающееся по телу тепло, и почувствовала, что усиленная активность капилляров стала быстрее тратить запас воздуха. Задерживаться не стоит, до выхода еще в общей сложности сорок шесть метров петлять. Оля одну за другой проплыла три пещеры, сужающиеся с каждым разом все сильнее, и остановилась на очередном перекрестке.

Дальше дороги не было. То есть дорога была, но выхода, который она ощущала секунду назад, не стало. Лабиринт выждал некий лимит времени и изменил местоположение выхода. Ну и что, она найдет его заново, и все. Оля сосредоточилась, как вдруг водная толща за спиной шевельнулась, и она ощутила чье-то присутствие.

– Оля! – в сознании раздался мамин голос, и она резко развернулась.

Позади, во мраке холодной пещеры, тускло светилось мамино лицо, словно она пыталась связаться с Олей через какое-то устройство техногенной видеосвязи чужаков.

– Мама! – вскрикнула Оля, мгновенно лишаясь трети запасенного в легких воздуха.

Изображение исчезло, слабо затухая, и Оля рванулась к нему. Ноги в мощном гребке с размаха врезались в коралловые стены и протерлись по шершавой поверхности. Расцарапанная кожа защипала, и боль немного отрезвила эмоциональную вспышку.

«– Что здесь происходит?! » – Оля вышла на общий канал связи через браслетик. – «Я только что видела мамино изображение в подводном лабиринте! »

Ответа не последовало, и она поняла, что не чувствует излучений браслетика. На время сдачи экзамена исходящая связь блокировалась, и сейчас ее никто не слышит. Нужно выбираться отсюда скорее, пока хватает воздуха. Оля попыталась сконцентрироваться, чтобы определить местоположение нового выхода, как вдруг в глубине одного из ответвлений лабиринта вновь появился тусклый свет.

– Оля! – на этот раз мамин голос звучал тревожно и тихо, словно она боялась, что ее услышит кто-то, находящийся неподалеку и очень опасный. – Оля! Ты слышишь? Помоги! У меня мало времени!

«– Мама! » – Оля чудом не выдохнула. – «Мама, ты где?! Я ищу тебя! Скажи, где ты?!! »

Она ринулась в сторону тусклого света, но мамино изображение растаяло прямо на глазах. Оля заметалась, не понимая, что происходит. Что это? Галлюцинации? У нее кислородное голодание? Или это давление и потеря ориентации под водой? Или мама нашла способ подать ей сигнал?!! От зашкаливающих эмоций концентрация рухнула, тело покрылось гусиной кожей и стало очень холодно. Оля торопливо пыталась восстановить тепловой баланс, но из-за волнения освоенный прием снова не удавался. Где-то во тьме, с другой стороны, вновь появилось тусклое свечение, и бледные синеватые отсветы слились в мамино лицо.

– Оля! – Мама словно оглядывалась, ожидая ежесекундного разоблачения. – Помоги! Помоги же!

«– Мама, где ты?!! » – Оля ринулась к ней изо всех сил, в этот же миг налетая на невидимую во мраке коралловую стену.

Левый бок от плеча до колена продрало, словно наждачным кругом, она инстинктивно отпрянула, но рывок вышел слишком сильным и нервным. Руки и ноги вновь врезались в коралловые отростки, ступня вспыхнула болью, ребро ладони с почти неощутимым хрустом завязло в кораллах. Оля выдернула руку, прорезая разорванную кожу еще сильнее, и попыталась отплыть от опасного места, но тут же ударилась лбом, и кожа головы вспыхнула щиплющей болью.

– Оля! – мамин голос звучал совсем слабо, откуда-то издалека, и зрение больше угадывало, чем видело едва заметное тусклое свечение в дебрях погруженного во мрак лабиринта. – Помоги же! Спаси меня! Оля! Пока не поздно! Спаси меня!

«– Мама, где ты?!! » – беззвучно кричала Оля, вспарывая кожу на руках и ногах в отчаянной попытке плыть к маминому лицу. – «Я спасу тебя!!! Скажи, где ты?!! Я тебя найду!!! »

В едва не разрывающимся от всплеска горя, страха и надежды мозгу возникла мысль, что мама действительно могла найти способ установить с ней связь! Она в плену у чужаков, их техногенное оборудование не в силах преодолеть защиту биоэнергетической природы, но здесь и сейчас Олина связь заблокирована, и поэтому сигнал пробился! Нужно ответить ей!!! Нужно узнать, где ее держат!!! И тогда Оля вырвет ее из когтей этих инопланетных тварей, кем бы они ни были!!!

Она вновь ринулась на свет, и правый бок обожгло касательным соударением с острой поверхностью. Оля рванулась в сторону, но руки и ноги опять врезались в наждак кораллов, от сильного удара пальцы на ноге буквально вспороло болью, и стопа стала быстро неметь. Холодная вода частично остужала боль, но от холода тело трясло, и челюсти начали непроизвольно стучать. Держать окоченевшие от холода губы плотно сомкнутыми стало тяжело, в груди стало едва заметно припекать, сигнализируя об истощении воздушного запаса.

– Оля!!! – громким шепотом взмолился мамин голосом. – Спаси меня!!!

Оля дернулась, инстинктивно поджимая жгущиеся едкой болью конечности, и едва заметила тускнеющий лик мамы, угасающий где-то слева. Слева? Там же стена, там ничего нет! Она неуклюже протянула руку в сторону угасших отсветов, но рука прошла сквозь пустоту. Оля попыталась развернуться и оцарапала плечо. Стена не там, стена впереди, там пещера. Она поняла, что потеряла ориентацию в пространстве, и не понимает, где находится и что вокруг. Тело сильно исцарапано, порезы кровоточат, руки повреждены, ноги травмированы, наступает удушье, онемевшие губы едва держатся сомкнутыми, волосы запутались вокруг головы из-за постоянного дерганья и лезут в глаза. В сознании отчетливо высветилась мысль:

Сейчас ты умрешь. И никакие способности Контактера тебя не спасут. Воздух закончится, губы инстинктивно разожмутся, и ты захлебнешься. А если даже не разожмутся, то все равно никто не знает, что ты здесь. Потеряешь сознание от удушья, и через несколько минут мозг умрет. Все.

– Оля!!! – мамин голос зазвучал ближе. – Спаси!!!

Никого ты не спасешь. Трупы не умеют спасать. Ничего ты не сможешь.

Удушливое жжение в легких усилилось, и мечущаяся в панике Оля попыталась выплыть из лабиринта наугад. Спустя метр пораненные пальцы вновь чиркнули о коралл, и новая вспышка боли лениво растеклась по немеющей от переохлаждения нервной системе. Это правда. Она сейчас умрет. Без концентрации не выбраться из лабиринта. Без действующего браслетика не позвать на помощь. Без связи не ответить маме. Оля не сможет ее спасти. Она даже себя спасти не может. Потому что Пробуждение Пробуждением, а она как была неудачницей, так и осталась. Тускнеющая память неожиданно воспроизвела яркий образ:

Фантастически красивая иллюзорная девушка-врач машинальным движением сверяется с положением солнца и укладывает толстенную нежно-соломенную косу из-за спины на грудь, подставляя под лучи светила. Мгновение назад загадочная сказочная красавица повела Олю прогуляться по тайге и подышать воздухом Пращуров:

– В следующий раз ты окажешься здесь не скоро. Если сумеешь стать сильной и выживешь в битве с врагами.

В те минуты Оля была частью тайги, лесные звери не обращали на нее внимания, и она с упоением вдыхала совершенно фантастический, дивный лесной воздух, чистый, свежий и такой же волшебный, как все вокруг. Каждый его глоток прибавлял ей сил, словно могучая рука с каждым вдохом добавляла патрон в оружие, несущее смерть врагам. Она вспомнила загадочное видение: широкоплечий светловолосый солдат в гимнастерке времен Второй Мировой снаряжал дисковый автоматный магазин, и лежащий подле него громадный, словно носорог, антрацитово-черный пес внимательным взглядом наблюдал за тяжелыми руками хозяина…

Внезапно солдат неторопливо поднял голову и посмотрел Оле прямо в глаза. Черты его лица застыли в суровом выражении, и жесткий, словно лазер, взгляд бездонно-голубых глаз пронзил ее насквозь, обжигая мозг. Неожиданно Оля поняла, что неизвестный воин прямо сейчас смотрит на нее в упор. Могучий Предок ждет результата, оценивая своего потомка: слабак умрет, и одной бесполезной особью станет меньше. Механизм самоочищения Древней Крови в действии. Сильный же воспрянет и победит себя, перейдя на новую ступень могущества. Древняя Кровь не выживает в жилах слизняков. Древняя Кровь не знает полумер. Так кто же ты?

Несколько мгновений Оля неподвижно висела в погруженной в непроницаемый мрак водной толще. Со стороны могло показаться, что девушка погибла, и ее тело более не подает признаков жизни. Но именно сейчас, полностью завладев всеми ресурсами находящегося на грани гибели организма, сознание Контактера впервые установило чистый контакт.

Стержень биоэнергетического пути эволюции – перфекционизм. Все или ничего. Ты не можешь быть средним. Ты либо равный среди лучших, либо отсеялся и не существуешь. Ты можешь стать лучшим из лучших или одним из таковых, если добился этого кропотливым трудом, безостановочно осуществляемым в течение десятков лет жизни. Но ты не можешь быть средним по определению. У биоэнергетической расы не бывает особей со средними показателями. Там каждый суть совершенство, и борьба идет не за то, чтобы стать лучшим. Если ты не лучший – ты отсеешься, так что быть лучшим – это аксиома. Там борьба идет за то, чтобы стать эталоном. И когда кто-то задает новый уровень эталонности – это успех всей расы. Ибо это и есть эволюция в действии, когда потомки оказываются лучше предков, и раса еще на один шаг становится ближе к звездам. Древняя Кровь – это вечный путь в Высь, бесконечное совершенствование совершенства. Истинная Древняя Кровь не приемлет средних значений. Она их попросту не знает.

Ибо когда везде понемногу – в итоге ничего и нигде. Для тех, кто ничего и нигде, существует техногенный путь развития. Ибо техника уравнивает их шансы, как пистолет уравнивает в безмозглой драке сильных с тщедушными, а автомобиль уравнивает скорость длинноногих с коротышками. Не нужно десятилетий изнурительной работы по самосовершенствованию – техника сделает все за тебя прямо сейчас, достаточно лишь немного напрячься, чтобы освоить управление. Путь, который на этой планете выбрали Обычные. Но им простительно, ведь основное их большинство – это гибриды, а гибрид и есть среднее между двумя исходными. Можно придумать любую красивую сказку о том, как это здорово – быть гибридом, который вобрал в себя самое лучшее от обеих исходных форм, и все такое прочее. Но эволюцию, оттачивавшую совершенство этих самых исходных форм миллионами лет, обмануть невозможно. Смесь швабры с чемоданом всегда будет мыть пол хуже настоящей швабры и всегда будет менее удобной и полезной в путешествиях, чем настоящий чемодан. Даже если внешний дизайн швабро-чемодана будет выполнен лучшими дизайнерами-наркоманами… кхм… то есть самыми одаренными и креативными творческими личностями.

Рожденный ползать – летать не может. Но он в состоянии забраться повыше и спрыгнуть оттуда. Если влезть достаточно высоко, то некоторое время вполне может казаться, что он действительно летит. Рожденному ползать – простительно, на то он и ползун. Но рожденный летать должен покорить высь либо не существовать. Эволюция или отсев. Все или ничего. Победа или смерть.

Оля аккуратно развернулась в кромешной тьме, безошибочно беря направление на выход из лабиринта, и поплыла вперед, неловко гребя травмированными конечностями. Сил на тепловой баланс не осталось, и окоченевшее тело с трудом выполняет команды мозга, но это даже хорошо. Притупившаяся нервная система глушит боль в изломанных пальцах и резь в располосованном кровоточащими порезами теле. Запас воздуха в легких иссяк, но еще немного кислорода осталось в мышцах, и она будет бороться до последнего. Пока Разум не угас, она не опустит рук. Больше – нет.

– Оля! – тусклый лик матери сформировался неподалеку, заманивая ее в тупиковую пещеру лабиринта. – Спаси!!!

Равнодушный взгляд Контактера не поменял точки приложения даже под закрытыми веками. Оля медленно плыла к выходу, преодолевая непроницаемый обычному взгляду лабиринт по кратчайшему расстоянию. Тусклые лики матери начали появляться чаще, голос стал громче, мольбы – призывнее, но покрытый кровоточащими порезами точеный женский силуэт не изменил курс. Жжение в разрывающихся от удушья легких стало нестерпимым, но сила Разума оказалась сильнее силы животных инстинктов. Оля плыла, погрузившись в удушливый кровавый туман, и сознание упрямо держало в себе одну-единственную мысль: не сдаваться. Больше никогда не сдаваться.

Последние остатки кислорода в организме закончились, и Оля почувствовала, что конечности больше не двигаются, и тело безвольно висит посреди узкой пещеры, сплетенной из острых, как бритва, кораллов. Глаза открылись сами собой, и затухающее зрение увидело расплывчатое пятно солнечного света, сияющее где-то сверху. До выхода полтора метра, нужно лишь всплыть, но мозг уже утратил контроль над телом. Жаль. Но зато она боролась до последнего. Зато теперь ей известно, кто она. За такое стоило умереть. Оля собрала в кулак остатки затухающего сознания и оттолкнулась от основания пещеры. Но обессилевшие руки лишь вяло чиркнули по кораллам разодранными пальцами, непослушное тело неуклюже поплыло вверх и уперлось в потолок, не дотянув до выхода каких-то сантиметров. Солнечный свет медленно угас в открытых глазах, и удушливая кислота в легких взорвалась, швыряя Олю обратно во мрак.

* * *

Утреннее солнце задорно выглядывало из-за горизонта, озаряя бескрайнюю тайгу алыми лучами зари, и прилепившийся к подножию раскидистой сопки маленький палаточный лагерь отбрасывал на ее каменистые склоны длинные причудливые тени. Мама, красивая и совсем молодая, в испачканном полевом комбинезоне, очень чумазая и очень счастливая, с победным возгласом оторвалась от стоящего на переносном транспортном контейнере походного электронного микроскопа и бросилась к подножию сопки. В двух десятках метров вверх по склону, среди выпирающих из каменистых россыпей скальных отрогов неспешно орудовал геологическим молотком крепкий светловолосый мужчина. Отец отложил только что отбитый от скалы образец и выпрямился, оборачиваясь на счастливый возглас любимой жены. Его голубые, как небеса, глаза, озарились задорными огоньками:

– Чего верещим? Завтрак поспел? – Он улыбнулся так тепло, как может улыбаться лишь влюбленный человек при виде своей второй половинки.

– Мы нашли его! – Спотыкающаяся мама все-таки добралась до отца и с разбега бросилась к нему на шею. – Ты его нашел! Это невероятно! Пятнадцать процентов!!!

– Шлаков и грязи? – Радостно улыбающийся отец схватил маму на руки, их губы слились в поцелуе, и он закружил ее вокруг своей оси.

– Уронишь! – Мама оторвалась от поцелуя.

– Ни за что! – заявил отец, и они вновь поцеловались.

– Я серьезно! – Она, наконец, перевела дух. – Ты нашел танталовую жилу! Содержание оксида в породе не меньше пятнадцати процентов!

– Это невозможно, – отец тихонько засмеялся и игриво чмокнул ее в кончик носа. – Тантал один из самых редких и дорогих металлов на Земле. Он не существует в таких концентрациях. Если удается обнаружить месторождение с его содержанием в породе две-три десятых процента, то это настоящий успех! Потому что чаще этот показатель в десять раз ниже: две-три сотых процента. Поэтому, собственно, он такой дорогой.

– Я вообще-то младший научный сотрудник! – Мама надула губки. – Я все это знаю! И я умею работать с образцами и микроскопом! – Она вновь озарилась радостью, схватила отца за руку и потащила за собой: – Пошли, сам посмотришь! Пятнадцать процентов минимум! Я даже не уверена, что это оксид! Я такого раньше не видела! Нужно срочно сообщить в центр и в Москву!

Спустя десять минут небольшая геологическая партия криками «ура! » отмечала столь неожиданную и невероятную победу, и начальник партии в срочном порядке докладывал по спутниковой связи вышестоящему руководству.

Где-то на другом конце страны, в богатом и чопорном офисе московского министерства, сидящий в дорогом кресле Избранный всполошился, получая кодовое сообщение по секретной линии связи. Несколько секунд он читал полученный текст, потом торопливо направился к стене и приложил ладонь к висящему на ней портрету действующего президента. Портрет разошелся надвое вместе со стеной, обнажая небольшую стальную пластину с матовой сенсорной вставкой. Система контроля доступа считала биометрию Избранного, сенсорная вставка изменила цвет, сообщая об установке защищенной связи с неким абонентом, и Избранный начал доклад.

Спустя полчаса начальник партии получил от руководства указание оставаться на месте обнаруженного месторождения и продолжать разведку до прибытия дополнительных специалистов с вертолетами и серьезным оборудованием. Жизнерадостная геологическая партия трудилась до заката, потом приняла стандартные меры предосторожности против лесных зверей, и разбрелась по палаткам. Автономного дрона чужаков, бесшумно опускающегося в ночи близ окраины лагеря, никто заметить не мог. Стокилограммовый сигарообразный силуэт замер над скромной россыпью палаток, и мощные нейропрограмматоры накрыли лагерь коверкающим клетки головного мозга излучением. Дрон доложил хозяевам об успешном выполнении программы и исчез в ночном небе.

* * *

Экспериментальная лаборатория, подготовленная к решающему эксперименту, более походила на приличных размеров заброшенный цех. Вдоль обшарпанных стен стояли вручную собранные станины с контрольно-измерительными приборами, от которых к центральному стенду тянулись толстые пучки проводов. На этот раз мама была на семь лет старше, но все равно молода и жизнерадостна. Она перемещалась по лаборатории, проверяя приборы, и тихо разговаривала с отцом по мобильному телефону.

– Коллеги! – громкоговорители разнесли по помещению голос научного руководителя. – Начинаем предпусковые тесты! Приготовиться к снятию телеметрии!

– Мне пора, мы начинаем! – скороговоркой произнесла мама. – Я тебя люблю!

– Я тоже тебя люблю! – Отец отгуливал отпуск после очередной командировки и в эту минуту был дома, в кресле-качалке с пятилетней Олей на руках. – И мы по тебе соскучились!

– Как только закончим, я сразу домой! – пообещала мама.

Она торопливо убрала телефон и поспешила к своему операторскому месту, улыбаясь своим мыслям. Пока у мужа отпуск, она отпрашивается у научного руководителя пораньше. Старик, вне всяких сомнений, выдающийся ученый, самый настоящий гений, даже странно, почему его работы постоянно натыкаются на какие-то малопонятные бюрократические преграды. Но уж очень придирчив, просто фанатичный перфекционист, порой с ним бывает очень непросто. Но зато такого, что он разрабатывает, нет ни у кого в мире. Если сейчас опытный образец заработает, то через каких-нибудь пять-шесть лет эпоха углеводородного топлива уйдет в прошлое, как ушли в прошлое лучины с изобретением электричества.

– Первый пусковой контур – холостой тест – готовность! – прогремели динамики. – Запуск!

Мама заняла свое место, надевая наушники, и убедилась в исправности подключения к внутренней сети. Контрольно-измерительное оборудование фиксировало стабильность функционирования образца в холостом режиме. Если все холостые тесты покажут норму, а сомневаться в этом не приходилось, опытный образец будет запущен в рабочем режиме. И на этот раз бюрократам не похоронить в ворохе бумаг открытие, которое выведет цивилизацию на качественно новый уровень владения энергией. Потому что из академии наук прислали своего представителя. Говорят, какой-то важный научный функционер. Сам изъявил желание присутствовать на решающем эксперименте. Мама бросила короткий взгляд на сидящего рядом с профессором чиновника и вернулась к своим обязанностям.

– Второй пусковой контур – холостой тест – готовность! – Голос профессора слегка дрожал от удовольствия. Он был уверен в успехе. – Запуск!

Чиновник, облаченный в лабораторный халат поверх делового костюма, словно не заметил взгляда молодой женщины. Но стоило ей углубиться в работу, его блекло-коричневые глаза покосились на нее, задерживаясь на секунду. Имплантированное под кожей руки инопланетное оборудование выдало на нейроинтерфейсную информационную шину порцию данных, и гермафродит перевел взгляд на увлеченного экспериментом профессора. Еще один носитель Древней Крови. Сразу два в одной научной команде. Редкость. Но так даже лучше. Гермафродит запросил информацию о женщине в базах данных. Она замужем, дочери пять лет. Муж геолог, часто бывает в длительных экспедициях. Удобная конфигурация. Эту карту можно разыграть.

Профессор объявил о холостом запуске третьего контура, все показатели были в норме, но ждать дальше не имело смысла. И так ясно, что старикашка докопался до запретной технологии.

– Мои поздравления, господин профессор, – чиновник наклонился к научному руководителю. – Вынужден признать, что ваш эксперимент победил имевшийся у меня скепсис. Но результаты говорят сами за себя. С фактами не поспоришь. Предлагаю запустить образец на полную мощность, чтобы исключить любые сомнения. Хотя мне уже сейчас ясно, что этот день войдет в историю науки. – Он на секунду умолк и задумчиво закончил: – Кто бы мог подумать, что в арендованном на деньги энтузиастов старом ободранном цеху может произойти научный прорыв такого масштаба… Пора исправлять нашу недоработку.

– Внимание всем операторам! – голос профессора немного потрескивал в низкобюджетных динамиках. – Приготовиться к выводу изделия на номинальную мощность! Запуск первого контура через пять секунд! Три! Две! Одна! Активация!

Центральный стенд вспыхнул свечением физических полей, скрытых за толстостенными стеклянными кокпитами вращающихся узлов экспериментального образца, и индикация начальной выходной мощности выдала отметку в одну целую две десятых терравата. Цифры индикатора весело поползли вверх, и гермафродит в чиновничьем костюме коснулся пальцем лежащего в кармане оборудования, подтверждая отданную посредством нейроинтерфейса команду на физическое уничтожение заданного объема помещения. В сотую долю секунды обшарпанный цех оказался заполнен высокотемпературным пламенем, выжигающем все живое, и скрывшийся за силовым полем гермафродит недовольно скривился. Опытный образец не разрушился от разряда в две тысячи ампер. Придется увеличить масштаб разрушений. Чужак отдал вторую команду, и пылающий цех сотряс запоздалый взрыв. Опытный образец разнесло на обломки, запертые железные двери выбило, словно пробки из бутылок, и хруст ломающихся потолочных перекрытий утонул в сотрясающем здание грохоте. Потолок рухнул, погребя под собой размозженное в оплавленный хлам научное оборудование вместе с обугленными трупами научной группы, и гермафродит сверился с данными своей аппаратуры. Он убедился, что тело единственной не погибшей мгновенно участницы эксперимента наполовину видно из-под завала, и поспешил к ближайшему выходу, невидимый в густых клубах едкого черного дыма. Воздух в цеху выгорел целиком, основной пожар погас, но ближе к образовавшимся на месте дверей проломам остались отдельные очаги пламени. Воздух поступает к ним с улицы, и пожар будет разгораться. Для начала этого достаточно, остальное доделают марионетки. К тому моменту, когда возгорание будет полностью потушено, от опытного образца останутся лишь оплавленные куски рваной обшивки.

Через полчаса борющиеся с сильным огнем пожарные в скафандрах бегом выскочили из объятого пламенем здания, неся на руках чудовищно обгорелое тело молодой женщины. Умирающую спешно погрузили в карету «Скорой помощи», и завывающий сиренами медицинский автомобиль помчался через плотный поток машин.

* * *

«– Синаптические связи в норме», – негромкий голос Славицы мягко струился через браслетик сквозь теплоту лишенного сновидений сна, и встрепенувшееся сознание стало понемногу просыпаться. – «Исходную структуру мозговой ткани я восстановила, механических повреждений мозга у нее не было, это главное. С последствиями асфиксии пришлось повозиться, но сейчас у нее все исцелено. Было много мелких переломов: пальцы на руках и ногах, кости плюсны и пястные кости, правая надбровная дуга. На данный момент целостность восстановлена полностью. Осталось закончить рассасывание шрамов, у нее было почти полсотни порезов, некоторые довольно глубокие, но обошлось без рассечения мышц. К обеду я верну ее в строй, только полосу ей сегодня лучше не проходить».

«– Хорошо. Пусть отдыхает. Отбой». – Спокойный образ командора вызвал резкое пробуждение, и Оля открыла глаза.

– Доброе утро! – улыбнулась Славица, переводя взгляд с проснувшейся Оли на свой медицинский кристалл. – Поздравляю! От всех сразу!

– С чем? – Оля попыталась сесть. Она вновь лежала на круглой кровати в медблоке, вокруг которой обнаружился весь Восточной Круг, за исключением командора. – Доброе утро…

– Со сдачей экзамена, конечно же! – Славица осталась довольна увиденным и вернула взгляд на пациентку. – Ты закончила первую ступень обучения!

– Я не смогла выбраться из лабиринта, – погрустнела Оля. – Сил не хватило. Меня вытащили, да?

– Угу, – кивнула Варвара, излучая целый поток эманаций удовлетворения, и Оля ощутила, что синеглазая красавица весьма довольна ее достижениями. Оля сдала экзамен, и это позволяло надеяться, что новый Контактер не повторит путь предыдущего. – Из Иллюзии пришел приказ, в котором говорилось, что тебе засчитывается экзамен. И Агнь сразу тебя вытащил.

– Он был рядом… – поняла Оля. – Он наблюдал за мной с самого начала…

– Все наблюдали за тобой с самого начала! – поправила ее Варвара. – Это же твой персональный экзамен! Его проводили Иллюзорные! Они изучили все твои действия и сочли экзамен сданным. Тебе не хватило совсем немного кислорода, это верно. Но они учли, что ты влезла в лабиринт, не продышавшись как следует, потому твой общий запас кислорода был меньше, чем планировалось в случае официального старта экзамена. Если бы ты заранее знала, что пойдешь в лабиринт, то твой запас воздуха был бы больше. Тебе хватило бы времени покинуть экзаменационный участок и даже осуществить аварийное всплытие. Вердикт Иллюзорных: экзамен первой ступени тобою сдан! Поздравляю еще раз! Для нас это большая радость!

Соратники наперебой принялись ее поздравлять, и Оля смущенно благодарила в ответ. Сознание сообщило, что если бы она провалила экзамен, то никто не стал бы возиться с ней дальше. Ей просто позволили бы умереть, и база данных, аккумулирующая информацию о неудачных Пробуждениях, пополнилась бы еще одним фрагментом. Играть в игрушки с великовозрастными детишками тут никто не собирался. Здесь нет отметок, символизирующих градации посредственности: всяких там единиц, двоек, троек или четверок. Или «отлично», или умер. В отличие от Обычных, Иллюзорные не предают каноны Древней Крови. Для них качество важнее количества.

– Я тут уже четверо суток, да? – Оля обвела взглядом соратников. – Я снова все пропустила… Как прошел бой с Избранными?

Она на мгновение запнулась, получая информацию от собственного сознания. Там, на Камчатке, все произошло настолько быстро, что мало кто из марионеток Избранных успел понять, что случилось. Избранные, те, что являлись подручными Пражского Избранного, вломились домой к девочке, которую нашла Оля. Отец-сантехник находился дома и был мертвецки пьян, мать, работница рыбокомбината, только что вернулась с работы и предстала перед комиссией по неблагополучным семьям с бутылкой пива в руке. Все это было немедленно запротоколировано с особой тщательностью, и материнская истерика, перешедшая в агрессию, поставила в деле окончательную точку. Выездная комиссия вынесла постановление об отъеме ребенка и направлении его в детский дом, разъяренную мамашу в наручниках увезли в обезьянник составлять протокол о покушении на сотрудников при исполнении, отец протрезветь так и не смог, поэтому копию постановления ему просто оставили на столе, придавив пустой бутылкой из-под водки. Рыдающую девочку кое-как собрали и увели в служебную машину. Комиссия расселась по авто, и кортеж направился в райцентр, в ближайший детский дом.

На полпути к городу заполучившие девочку Избранные встретились со своим руководителем. Пражский Избранный переместился прямо на пустынную заснеженную трассу и стоял посреди зимней глухомани, встречая кортеж взглядом. Сейчас ему отдадут заложника, и он вместе со своей добычей переместится в город, в телепортатор уже внесены соответствующие координаты. Осталось лишь коснуться сенсора, и сигнал уйдет на спутник. Через пару секунд загорится окно портала, и он окажется в городе. Затем еще одно перемещение – и он в аэропорту. А дальше самолет до Москвы и возвращение в свой дворец на Рублевке, обнесенный пятиметровой стеной из красного кирпича. Пробужденные не станут искать его в Москве, никому и в голову не придет, что он может укрыться в России после такой погони. А на случай непредвиденных обстоятельств у него имеется заложник.

⇐ Предыдущая 14 15 16 17 18 19 202122 23 Следующая ⇒