Терри Пратчетт 10 страница

Она двинулась в коридор и распахнула дверь.

– В чем дело? – грозно спросила она. При виде матушки гномы попятились. Из толпы донеслись перешептывание и приглушенные возгласы вроде «Нет, ты» и «Я уже ходил». Наконец вперед вытолкнули одного из гномов. Возможно, именно с ним разговаривала Маграт. Этих гномов никогда не отличишь друг от друга.

– Э-э-э, – произнес он. – Э-э-э. Сапоги?

– Зачем? – спросила матушка.

Гном почесал в затылке.

– Будь я проклят, если знаю, – ответил он. – Честное слово, мы и сами промеж себя никак не поймем. Просто полчаса назад мы возвращались со смены из шахты, увидели, как падает домик… на ведьму, и… в общем…

– Вы вдруг поняли, что вам обязательно нужно туда сбегать и стянуть ее сапоги, так? – спросила матушка.

Лицо гнома растянулось в облегченной улыбке.

– Точно! – сказал он. – И при этом петь «хай-хо-хай-хо». Правда, ведьму должно было раздавить. Вы только не обижайтесь, – быстро добавил он.

– Это все ивовый каркас, – раздался голос за спиной у матушки. – Отличная штука.

Некоторое время матушка задумчиво смотрела в пространство, затем улыбнулась.

– А почему бы нам, ребятки, не зайти в дом? – предложила она. – Мне нужно кое о чем вас расспросить.

Гномы растерянно зашебуршались.

– М-м-м, – изрек их представитель.

– Что, боитесь очутиться в одном доме с тремя ведьмами? – спросила матушка Ветровоск.

Гномий представитель кивнул и тут же покраснел. Маграт и нянюшка Ягг за спиной матушки переглянулись. Очевидно, произошел какой-то сбой. Жившие в горах гномы никогда не боялись ведьм. Ссориться с гномами вам же хуже – в один прекрасный день вы можете обнаружить, что прямо под вашим домом расположилась гномья шахта.

– Видать, давненько вы не были у себя в горах, – заметила матушка.

– Уж очень здесь богатый угольный пласт, – пробормотал представитель, теребя каску.

– Наверное, соскучились по настоящему гномьему пирогу, да? – продолжала матушка.

Глаза представителя затуманились.

– О, гномий пирог, он испечен из тончайшего молотого на каменных жерновах песка… Сделан трудолюбивыми ногами вашей мамочки, – продолжала матушка Ветровоск.

Гномы издали нечто вроде коллективного вздоха.

– Здесь такого просто не найти, – потупил глаза гномий представитель. – Видно, все дело в воде или еще в чем-то. И пары лет не проходит, как пирог разваливается на мелкие кусочки.

– Просто они в него муку кладут, – кисло промолвил один из стоящих у него за спиной гномов.

– Хуже того. Булочник в Орлее еще и сухофрукты туда добавляет, – поддержал другой гном.

– Что ж, – потерла руки матушка. – В таком случае, может быть, я сумею вам кое-чем помочь. Могу поделиться гномьими пирогами.

– Это все невозможно… – уныло произнес гномий представитель. – Откуда здесь взяться гномьим пирогам? Настоящий гномий пирог нужно опускать в реку, высушивать, потом сидеть на нем… А затем он должен вылежаться, каждый день его нужно доставать из кладовой, чтобы проверить, после чего снова убирать… Здесь такие пироги печь не умеют.

– Значит, сегодня ваш счастливый день, – гордо изрекла матушка Ветровоск.

– По честности говоря, – сказала нянюшка Ягг, – мне кажется, что на какой-то из пирогов нагадил кот.

Представитель гномов поднял голову, глаза его горели.

– Будь я проклят!

«Дарагой Джейсон и все остальные. Ну што за жизнь, чево тут только не творицца, начиная с гаворящих валков и спящих в замках женьщин, вот вернусь так будит вам расказать парачку историй, уш бутте уверены. Вот толька всяких сельских домиков при мне не наминайте, кстати вспомнила нада наслать кавонибудь к господину Верниссачче в Ломоть и пиридать паздравления госпожи Ягг какие он атличные делаит шляпы, пусть типерь пишит на них „Адобрина нянюшкой Ягг“. Пиридайте ему, што его шляпы останавливают 100% всех известных сельских домиков, а ищо кагда пишиш людям нащет таго какие атличные у них вещи иногда палучаиш тавары бисплатна, так што можит и выйдит мне новая шляпа вобщем ни забуть, зделай как я гаварю».

Лилит вышла из своей зеркальной комнаты. Призрачные отражения тянулись за ней, медленно исчезая.

Падающие домики – верное средство от ведьм. Лилит это знала точно. Ведьмам от домиков спасения нет, только обувка и остается.

Порой Лилит приходила в отчаяние. Люди наотрез отказывались следовать своим ролям.

Интересно, думала иногда она, а бывает ли такая штука, как противоположность феи-крестной? Ведь большинство вещей имеют свои противоположности. А если подобная противоположность существует, значит, и вовсе Лилит не злая – она все та же добрая фея-крестная, только немножко с другой точки зрения.

А настоящая противоположность феи-крестной – это человек, который портит сказки, самое отвратительное существо на свете.

Но здесь, в Орлее, развивается такая сказка, которую никому не остановить. Эта сказка уже набрала скорость. Попробуй встать на ее пути, и она поглотит тебя, сделает частью своего сюжета. Теперь Лилит можно и пальцем не шевелить. За нее все сделает сказка. Да, Лилит могла быть совершенно спокойна, победа ей обеспечена. Да и чего волноваться-то? Она ж добрая фея-крестная!

Лилит прошла вдоль зубцов крепостной стены и спустилась по лестнице в свою комнату, где ее уже ждали сестры. Что-что, а ждать они умели. Могли сидеть часами, даже не моргая.

Дюк напрочь отказывался оставаться с ними в одной комнате.

Когда она вошла, обе сестры повернули головы.

Лилит так и не дала им голосов. Это было ни к чему. Хватит того, что они красивы и способны понимать ее приказы.

– Сейчас вы должны пойти в дом, – велела она. – Это очень важно. Послушайте меня. Завтра появятся люди, которые захотят встретиться с Эллой. Вы должны им это позволить, понятно?

Они пристально следили за ее губами. Они всегда следили за всем, что движется.

– Эти люди понадобятся нам для сказки. Они должны попытаться остановить Эллу, иначе сказка не будет развиваться как надо. А потом… потом, может быть, я подарю вам голоса. Вы ведь хотите этого, верно?

Они переглянулись и дружно посмотрели на нее. После чего их внимание переключилось на стоящую в углу комнаты клетку.

Лилит улыбнулась, подошла к клетке и вытащила оттуда двух белых мышей.

– Самая молодая из ведьм чем-то похожа на вас, – сказала она. – Посмотрим, что с ней можно сделать. А теперь… открывайте ротики…

Метлы неслись в полуденном небе.

Редко когда такое случалось, но на сей раз ведьмы не спорили.

Гномы напомнили им о родных краях. Да и какое бы сердце не смягчилось при виде того, как гномы тихонько сидели и смотрели на любимые пироги, буквально пожирая их глазами, – надо сказать, это лучший способ поглощения всякого гномьего пирога. Что бы там ни подвигло маленьких человечков на поиски сапог желтого цвета, в результате невероятно приземленного воздействия гномьего пирога эти чары бесследно выветрились. Как выразилась матушка, трудно найти что-нибудь более реальное, чем гномий пирог.

А потом матушка отошла в сторонку, чтобы поговорить с глазу на глаз с гномьим старшиной.

Что он там ей поведал, она не рассказала, а расспрашивать ее у нянюшки и Маграт не хватило духу. Сейчас матушка Ветровоск летела чуть впереди.

Периодически она восклицала себе под нос что-то вроде «Ох уж эти мне крестные! » или «Практикантки! ».

Ведьмовского опыта у Маграт было еще маловато, но сейчас даже она ощущала Орлею – так барометр чувствует атмосферное давление. В Орлее оживали сказки. В Орлее кто-то решил сделать сны былью.

Помните свои сны?

Орлея располагалась в дельте реки Вье (а правильнее, Старого река), которая и являлась источником богатства города. А Орлея была действительно богата. Когда-то город контролировал устье реки и облагал данью все проходящие в верховья суда. Пиратством это было назвать нельзя только потому, что дань взимал муниципалитет, а следовательно, подобный грабеж сразу становился экономикой и оказывался совершенно нормальным взиманием платы. Ну а болота и озера в дельте обеспечивали горожан ползающими, плавающими и крылатыми ингредиентами блюд – местная кухня непременно прославилась бы на весь мир, если бы жители Диска больше путешествовали.

Орлея была богата, ленива и непугана. И некогда на нее точили зуб многие организации. Например, раньше там размещался самый крупный за пределами Анк-Морпорка филиал Гильдии Убийц, а у его членов было столько заказов, что порой клиенту приходилось месяцами дожидаться своей очереди[17].

Но убийцы покинули город много лет назад. От некоторых вещей начинает мутить даже шакалов.

Город возник внезапно. Издали он казался похожим на какой-то сложный белый кристалл, который вырос на благодатной зелено-коричневой почве болот и лесов.

По мере приближения Орлея превратилась сначала в наружное кольцо небольших зданий, затем во внутреннее кольцо больших внушительных белых особняков, и, наконец, показался дворец, высящийся в самом центре города. Он был очень красив и походил на игрушечный замок или на какое-то произведение кондитерского искусства. Каждая изящная башенка выглядела так, будто была выстроена специально для того, чтобы содержать в ней плененную принцессу.

Маграт вздрогнула. Но потом вспомнила о волшебной палочке. У крестной есть свои обязанности.

– Напоминает мне одну из историй о Черной Алиссии, – сказала вдруг матушка Ветровоск. – Помнится, она заточила одну девчонку как раз в такую же башню. Румпельштильцель ее звали, или что-то вроде того. У нее еще косы длинные были.

– Но ей удалось выбраться, – отозвалась Маграт.

– Да, длинные волосы никогда не помешают, – покачала головой нянюшка.

– Ха! Сельские легенды! – фыркнула матушка.

Они подлетели почти к самым городским стенам.

– У ворот стража, – заметила Маграт. – Может, перелетим прямо через стену?

Матушка, прищурившись, уставилась на самую высокую башню.

– Не-ет, – задумчиво протянула она. – Сядем у ворот и войдем как все. Чтобы понапрасну никого не беспокоить.

– Ну, тогда вон за теми деревьями есть чудесная зеленая лужайка, – сказала Маграт.

Матушка на пробу прошлась взад-вперед. При каждом шаге ее сапоги водянисто-возмущенно пищали и булькали.

– Слушайте, я же уже извинилась! – воскликнула Маграт. – С виду лужайка как лужайка, ровная такая…

– Вода обычно такой и бывает, – подтвердила нянюшка, сидящая на пеньке и выжимающая свои одеяния.

– Но ведь вы тоже не поняли, что это вода, – ответила Маграт. – Она выглядит такой… такой травянистой. От всей этой тины и водорослей, что плавают по верху.

– Видать, в здешних краях земля и вода сами не могут разобраться, кто есть кто, – пожала плечами нянюшка.

Она окинула взглядом окутанные болотными миазмами окрестности.

Прямо из болота росли деревья. У них был какой-то изломанный, типично чужеземный вид, и, похоже, чтобы не терять зря времени, они гнили прямо в процессе роста. Вода, местами проглядывающая из-под зеленой ряски, была черной как чернила. Периодически на поверхность вырывались несколько пузырей, что смахивало на утробную болотную отрыжку. А где-то вдалеке была река – если только в этом царстве трясин и земли, колыхавшейся при каждом шаге, хоть в чем-то можно было быть уверенным.

Нянюшка изумленно заморгала.

– Странно… – пробормотала она.

– Что? – спросила матушка.

– Да померещилось. Будто… что-то бежит… – рассеянно ответила нянюшка Ягг. – Вон там. Между деревьями.

– Тогда это, наверное, утка, в таком-то месте…

– Да нет, оно вроде побольше утки было, – возразила нянюшка. – И что забавно, очень походило на маленький домик.

– Ага, конечно, а из трубы у него, небось, дым валил, – саркастически заметила матушка Ветровоск.

Нянюшка прямо-таки просияла.

– Значит, ты его тоже видела?

Матушка лишь закатила глаза.

– Ладно, пошли, – сказала она. – Пора выбираться на дорогу.

– Э-э-э, – промолвила Маграт, – но как?

Они взглянули на так называемую землю, отделяющую их сравнительно сухое прибежище от дороги. «Земля» отливала желтизной. Из-под нее торчали всякие кривые ветки, кое-где виднелись клочки подозрительно зеленой травы. Нянюшка отломила от упавшего дерева, на котором сидела, сухой сучок и швырнула его на несколько ярдов. Сучок издал влажный «чвак» и тут же утонул, родив напоследок звук, который обычно слышится, когда кто-то пытается всосать остатки молочного коктейля.

– Ну, можно просто перелететь туда, – предложила нянюшка.

– Вы-то, может, и перелетите, – фыркнула матушка. – А где я здесь разбегусь, чтобы помело завести?

В конце концов Маграт переправила ее через трясину на своем помеле, а нянюшка летела за ними, ведя на буксире непослушную метлу матушки.

– Остается только надеяться, что нас никто не видел, – сказала матушка, когда они наконец оказались в сравнительной безопасности, то есть на твердой и сухой дороге.

По мере приближения к городу болотная тропа быстро расширялась, превращаясь в настоящий тракт. Вливающиеся в нее дороги были буквально запружены людьми, и перед воротами скопилась длинная очередь.

С земли город производил еще более внушительное впечатление. На фоне болотных испарений он сверкал, будто отполированный камень. Над стенами развевались разноцветные флаги.

– А с виду он очень миленький, – сообщила нянюшка.

– И очень чистый, – добавила Маграт.

– Это он только снаружи такой, – ответила матушка, которая однажды уже бывала в большом городе. – А стоит оказаться внутри, так там сплошь нищие, шум и сточные канавы, полные уж не знаю чего… В общем, попомните мои слова.

– Смотрите-ка, половину стражники заворачивают, – удивилась нянюшка.

– На корабле, помнится, говорили, мол, прорва народу стремится сюда на этот ихний Сытый Вторник, – сказала матушка. – Может, отсеивают самых худых, чтобы праздник не портить?

С полдюжины стражников молча наблюдали за приближением ведьм.

– Красиво разнаряжены, – признала матушка. – Вот это мне нравится. Не то что наши.

На весь Ланкр было всего шесть кольчуг. Причем сделанных по принципу «поносил сам, дай поносить другому». В Ланкре роль дворцового стражника мог исполнять любой гражданин, которому в тот момент нечем было заняться, и, чтобы убрать лишнее, пользовались веревочками и проволочками.

Тогда как местные стражники все были шести футов ростом, и даже матушка признала, что в своих красивых красно-голубых мундирах выглядят они очень впечатляюще. В Анк-Морпорке, впрочем, ей тоже доводилось видеть Городскую Стражу. Однако сам вид анк-морпоркских стражников прежде всего заставлял задуматься: неужели на город может напасть кто-нибудь хуже этих типов?

К вящему матушкиному удивлению, стоило ей вступить под арку ворот, как дорогу ей преградили две скрещенные пики.

– Не бойтесь так, ребята, мы на вас не нападем, – сказала матушка Ветровоск.

Капрал отдал честь.

– Конечно, госпожа, – кивнул он. – Но нам велено не пускать всяких подозрительных личностей.

– Подозрительных? – переспросила нянюшка Ягг. – А что ж в нас такого подозрительного?

Капрал сглотнул. Встретиться взглядом с матушкой Ветровоск было испытанием не из легких.

– Ну, – выдавил он, – понимаете, вы как бы… слегка неопрятно выглядите.

Наступила звенящая тишина. Матушка втянула в себя воздух.

– Просто мы немножко заблудились и случайно забрели на болото, – поспешно вмешалась Маграт.

– Впрочем, подождите, я уверен, все будет в порядке, – пробормотал несчастный капрал, заметно оседая под матушкиным взором. – Скоро подойдет капитан. Понимаете, ежели пускать в город кого попало, то ничего, кроме неприятностей, не жди. Вы даже не поверите, какие типы пытаются пролезть к нам в город.

– Уж конечно, кого попало пускать не с руки, – согласилась нянюшка Ягг. – Вы в самом деле смотрите, кого попало не пускайте. Скажу больше, мы бы и сами не пошли в такой город, в который пускают кого ни попадя, правда, Эсме?

Маграт пнула ее в лодыжку.

– Хорошо, что мы не кто попало, – заключила нянюшка.

– В чем дело, капрал?

Капитан стражников появился из двери караулки и подошел к ведьмам.

– Эти… дамы хотят пройти, сэр, – отрапортовал капрал.

– И?

– Они немного… ну, понимаете, не стопроцентно чистые, – промямлил капрал, ежась под матушкиным взглядом. – А у одной из них растрепаны волосы…

– И что с того?! – огрызнулась Маграт.

– …А еще одна, похоже, имеет привычку сквернословить.

– Чего? – возмутилась нянюшка, улыбка которой мгновенно растаяла. – Вот засранец, ну я тебе сейчас надеру задницу!

– Но, капрал, ведь при них метлы, – заметил капитан. – А служанкам-уборщицам трудновато всегда выглядеть опрятно.

– Служанкам? – сказала матушка.

– Не сомневаюсь, что им самим не терпится привести себя в порядок, – продолжал капитан.

– Ну уж извините… – нахмурилась матушка, в словах которой прозвучали почти такие же нотки, как в командах «Взять! » и «Убить! ». – Я, конечно, извиняюсь, но разве эта моя остроконечная шляпа ни о чем тебе не говорит?

Солдаты вежливо изучили ее шляпу.

– А о чем она должна мне говорить? – наконец спросил капитан.

– Она означает, что мы…

– Если вам все равно, то мы, пожалуй, просто проскочим, и дело с концом, – перебила ее нянюшка Ягг. – Нам еще убирать и убирать.

Она помахала своей метлой.

– Следуйте за мной, дамы.

Они с Маграт крепко подхватили матушку под руки и поспешно протащили под аркой, пока не сработал ее запал. Матушка Ветровоск всегда придерживалась мнения, что сначала нужно досчитать до десяти, а уж только потом выходить из себя. Никто не знал, зачем ей это было нужно, поскольку таким образом давление лишь нарастало и последующий взрыв причинял много больше ущерба.

Ведьмы не останавливались до тех пор, пока ворота не остались далеко позади.

– Слушай, Эсме, – примирительно произнесла нянюшка, – не стоит принимать это на свой счет. Согласись, мы и в самом деле слегка запачкались. Они просто делают свое дело, и все. Верно ведь?

– Они обошлись с нами так, как будто мы обыкновенные люди, – потрясенно заявила матушка.

– Так это ж заграница, матушка, – встряла Маграт. – Кроме того, ты сама рассказывала, что люди на корабле тоже не узнали твою шляпу.

– Но тогда мне это было ни к чему, – ответствовала матушка. – А здесь совсем другое дело…

– Просто произошло дурацкое недоразумение, вот и все, – сказала Маграт. – Матушка, они ведь глупые солдафоны. Что с них взять, если они в упор не узнают свободной формы прическу?

Нянюшка огляделась. Мимо них почти в полной тишине сновало множество людей.

– И ты должна согласиться, что это премиленький чистенький город, – промолвила нянюшка.

Они окинули взглядом окрестности.

Более чистого города они и вправду еще не видели. Даже булыжники, которыми была вымощена улица, казались отполированными.

– На мостовой хоть чай пей, – заметила нянюшка, когда они двинулись дальше.

– Тебе это будет не впервой, – хмыкнула матушка.

– Да, обычно я спокойно отношусь ко всяким там условностям. Но смотрите, сточные канавы и те вычищены. Ни единой кучки рыжего[18] не видно.

– Гита!

– Так ты же сама рассказывала, что в Анк-Морпорке…

– То совсем другое дело!

– С ума сойти, какая чистота, – сказала Маграт. – Так и хочется помыть сандалии.

– Что верно, то верно. – Нянюшка Ягг, прищурившись, оглядела улицу. – Этот город порождает желание стать лучше, чем ты есть на самом деле.

– О чем вы там шепчетесь? – спросила матушка.

Она проследила за их взглядами. На пересечении улиц стоял стражник. Увидев, что три дамы уставились на него, стражник коснулся шлема и улыбнулся.

– Даже стражники вежливые, – удивилась Маграт.

– Да и много их как… – покачала головой матушка.

– И правда удивительно. Зачем в городе, где люди такие тихие да опрятные, столько стражников? – поинтересовалась Маграт.

– Может, чтобы распространять повсюду такую благодать, требуется целая толпа народу? – предположила нянюшка Ягг.

Ведьмы продолжили свой путь по запруженным улицам.

– Какие симпатичные домики, – оглянулась по сторонам Маграт. – Все такие старинные и живописные.

Матушка Ветровоск, живущая в хибарке, старинней которой могла бы быть только глыба метаморфической породы, благоразумно промолчала.

Ноги нянюшки Ягг начали выражать недовольство.

– Наверное, стоит позаботиться о пристанище на ночь, – предложила она. – А девушку можем поискать и утром. Нам всем не помешает хорошенько выспаться.

– И принять ванну, – добавила Маграт. – С успокоительными травами.

– Неплохая мысль. Я бы тоже не прочь принять ванну, – согласилась нянюшка.

– Вот уж чья бы корова мычала, – кисло заметила матушка.

– Что-что? Да ты сама-то когда в последний раз мылась, а, Эсме?

– Что значит в последний?

– Вот видишь? Так и нечего прохаживаться по поводу моих омовений.

– Принимать ванну негигиенично, – возвестила матушка. – Ты же знаешь, эти ванны я всегда недолюбливала. Что хорошего сидеть в собственной грязи?

– А как же тогда ты моешься? – удивилась Маграт.

– Просто моюсь, – ответила матушка. – Мою все места. Когда они становятся доступными.

Насчет доступности этих самых мест дальнейшей информации не поступало, но определенно они были куда более доступны, чем гостиничные номера в Орлее накануне Сытого Вторника.

Все постоялые дворы и гостиницы были переполнены. Постепенно под давлением толп ведьмы были вытеснены с центральных улиц в менее фешенебельные районы города, но даже там места им не нашлось.

Наконец матушка Ветровоск решила, что с нее довольно.

– Значит, так: заходим в следующее же заведение, которое нам попадется, – заявила она, поиграв желваками. – Что это там за гостиница?

Нянюшка Ягг уставилась на вывеску.

– «Хотель… Забит», – задумчиво прочитала она, а потом просияла. – «Хотель Забит», – повторила она. – «Хотель» по-ихнему «гостиница», а «Забит», наверное, название.

– Сойдет, – решила матушка.

Она толкнула дверь. Пухлый краснолицый человек, стоявший за стойкой, поднял голову и взглянул на вошедших. Он поступил сюда на работу совсем недавно и очень нервничал. Его предшественник исчез потому, что был недостаточно пухл и краснолиц.

Матушка времени терять не стала.

– Видишь эту шляпу? – вопросила она. – А помело видишь?

Человек перевел взгляд с матушки на помело, после чего опять воззрился на лицо возникшей перед ним дамы.

– Вижу, – ответил он. – И в чем дело?

– А дело в том, что нам нужны три комнаты на ночь, – заявила матушка, самодовольно глядя на товарок.

– С колбасой, – добавила нянюшка.

– И одним вегетарианским ужином, – сказала Маграт.

Человек оглядел троих ведьм. А потом подошел к двери.

– А ты видела эту дверь? Вывеску видела? – спросил он.

– Нам до вывесок дела нет, – ответила матушка.

– Тогда, – пожал плечами человек, – я сдаюсь. И что же означают эти твои остроконечная шляпа и метла?

– Они означают, что я ведьма, – сообщила матушка.

Человек склонил голову набок.

– Вот как? – удивился он. – Так, наверное, в ваших краях называют глупых старух?

«Дарагой Джейсон и все астальные, – писала нянюшка Ягг. – Претставляите, ани здесь панятия ни имеют кто такие ведьмы, вот какие ани атсталые в ихних заграницах. Адин тут Нахамил Эсме и ана едва ни вышла ис Сибя, пришлось нам с Маграт паскарее увадить ее веть дастатачно проста заставить ковото думать што ево в кавота привратили вобщем патом непреятностей не оберешся. Ты же помниш што было кагда тибе пришлось итти капать прут для господина Уилкинса штобы он мог там жить…»

Ведьмам наконец удалось отыскать свободный столик в таверне. Зал был битком набит самыми разными людьми. Таверну наполнял громкий шум, периодически переходящий в крик, дым стоял коромыслом.

– Гита Ягг, что ты там опять царапаешь? Ты мне на нервы действуешь, – рявкнула матушка.

– Здесь обязаны быть ведьмы, – сказала Маграт. – Ведьмы есть везде. Значит, должны быть и в загранице. Ведьмы повсюду водятся.

– Как тараканы, – добродушно заметила нянюшка Ягг.

– Все-таки стоило заставить его поверить, что он лягушка… – пробормотала матушка.

– Нет, Эсме, мы абсолютно правильно поступили, что увели тебя оттуда. Нельзя же так просто ходить по улицам и заставлять людей верить, будто они во что-то превратились. Пускай они грубияны, пускай не знают, кто ты есть, но зачем же так круто? – покачала головой нянюшка Ягг. – Ты что, хочешь, чтобы все вокруг на четвереньках прыгали?

Несмотря на многочисленные угрозы, матушка Ветровоск еще никогда никого не превратила в лягушку. Она считала, что гораздо менее жестоко, зато куда приятнее и технически проще, поступить по-другому. Можно оставить обидчика человеком, но сделать так, чтобы он считал себя лягушкой. И прохожим, опять-таки, развлечение…

– А мне всегда было жаль господина Уилкинса, – сказала Маграт, мрачно сверля взглядом столешницу. – Он так жалобно ловил мух языком… Аж сердце разрывалось.

– Надо было думать, что говоришь, – парировала матушка.

– А что такого он сказал? Что ты заносчивая старая сплетница? – простодушно осведомилась нянюшка.

– Против критики я никогда не возражала, – ответила матушка. – Ты меня знаешь. Я на критику не обижаюсь. Никто не может сказать, будто я обижаюсь на критику…

– И правда не может, – подтвердила нянюшка. – Если не хочет потом пузыри пускать.

– Просто я не выношу несправедливости, – продолжала матушка. – И прекрати ухмыляться! Да и вообще, не понимаю, чего так переживать? Ну походил он пару дней лягушкой, что, беда большая?

– А госпожа Уилкинс говорит, что он до сих пор сам не свой до купания, – ввернула Маграт. – Мол, плавание теперь стало его любимым занятием.

Некоторое время стояла унылая тишина.

– Может, здешние ведьмы совсем по-другому выглядят? – безнадежно предположила Маграт. – Ну там, одеваются иначе, летают на чем-то другом…

– Ведьмы бывают только одного рода, – сказала матушка. – Нашего.

Она обвела взглядом комнату. «Конечно, – думала она, – если кто-то, допустим, не пускает сюда ведьм, так люди могут о них и не знать. Кое-кто, наверное, очень не хочет, чтобы ему мешали. Но ведь нас она пустила…»

– По крайней мере, здесь тепло и сухо… – начала было нянюшка.

Тут один из стоящих за ее спиной завсегдатаев таверны, запрокинув голову, громко расхохотался и случайно плеснул ей на спину немного своего пива.

Нянюшка что-то пробормотала себе под нос.

Маграт увидела, как обидчик собрался сделать очередной глоток, поднес кружку к губам и вдруг, выпучив глаза, уставился на ее содержимое. Судорожно отшвырнув от себя кружку, он протолкался сквозь толпу посетителей и опрометью выскочил на улицу, держась за горло.

– Что ты сделала с его пивом? – спросила Маграт.

– Мала ты еще, чтобы все тебе рассказывать, – пробурчала нянюшка.

Там, дома, ведьма, которой вздумалось отыскать свободный столик… она просто находила его. Одного вида остроконечной шляпы было вполне достаточно. Люди старались держаться на почтительном расстоянии и время от времени посылали ведьме какое-нибудь угощение. Знаки уважения оказывали даже Маграт, и вовсе не потому, что кто-то опасался ее, но потому, что неуважение к одной ведьме означало неуважение ко всем ведьмам сразу, а никому не хотелось, чтобы появилась матушка Ветровоск и популярно все объяснила. Здесь же ведьм толкали и пихали так, будто они были самыми обычными людьми. Только ладонь нянюшки Ягг, предупредительно лежащая на руке матушки Ветровоск, оберегала с дюжину развеселых гуляк от противоестественного превращения в земноводных. Однако долготерпимость нянюшки тоже была на исходе. Нянюшка Ягг всегда гордилась своей простотой и приземленностью, но есть приземленность, а есть приземленность. Взять, к примеру, этого принца, как его там, ну из детской сказки, который обожал переодеваться простолюдином и так расхаживать по своему королевству. Она всегда подозревала, что маленький извращенец заранее давал людям понять, кто он есть на самом деле, – на тот случай, если кому-нибудь взбредет в голову повести себя по отношению к нему слишком уж просто. Это было все равно что валяться в грязи. Валяться в грязи забавно до тех пор, пока ты знаешь, что впереди тебя ждет горячая ванна, а вот валяться в грязи, когда впереди тебя ждет все та же грязь, – в этом ничего забавного нет. Нянюшка пришла к некоему заключению.

– Эй, а почему бы нам не выпить? – весело вопросила она. – Опрокинув стаканчик-другой, сразу чувствуешь себя лучше.

– Ну уж нет, – буркнула матушка. – Мне вполне хватило той твоей травяной настойки. Точно говорю, был там градус. После шестого стаканчика у меня так в голове зашумело… Не-ет, больше это заграничное пойло я пить не буду.

– Тебе все равно нужно чего-нибудь глотнуть, – попыталась успокоить ее Маграт. – Я так просто умираю от жажды. – Она обвела взглядом облепленную народом стойку. – Может, у них тут есть какой-нибудь фруктовый напиток или что-нибудь вроде?

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒