Часть вторая 6 страница

— Эй-эй, — сказал Мрак предостерегающе.

— Ты не смотри на меня так! Я тебе не подручный материал. Ладно, мебель не жалко, хоть я за нее знаешь сколько заплатил? А в такую даль везли? … Вон там дверку шкафа поцарапали… Ух ты, уже и шкафа нет? Ну ты и короед! Там у меня костюм для театра висел! … А ты… эх, знал бы, нафталину бы туда пудик… Ладно, как ты делаешь этот… вакуум вокруг себя? Я думал, можешь только внутри своей организмы. Олег посмотрел с мягким укором:

— Ну, Мрак, ты меня удивляешь… Разве не нагреваешь воздух вокруг себя? … Если закрыть окно и форточку, то изменится и температура в комнате, и влажность, и запах…

Мрак посмотрел с подозрением, сказал предостерегающе:

— Ты мне насчет запаха не намекивай. Ты хоть показал бы!

— Что?

— Ну чё-нить. Олег ответил просто:

— Идем.

— В лес?

Олег усмехнулся:

— Хорошо бы в безлюдные горы. А то вовсе на тщательно охраняемый полигон.

Мрак подумал, сказал с сожалением:

— А вот этого я не предусмотрел. Даже атомных бомб у меня десяток, но полигон… нет, не додумался.

ГЛАВА 7

В лесу Олег раз в три дня пробовал то, на что не рисковал в особняке: могучая стена дубов выдержит больше, чем хлипкие стены, а Мрак под его особо бдительным присмотром как на экзамене всматривался в себя, вчувствовывался, представлял, воображал, снова всматривался и старался поверить, принять этот дикий жуткий мир, вжиться, слиться, ощутить себя в нем, чтобы злой экзаменатор принял хотя бы на трояк, не погнал в шею…

Олег упорно и планомерно экспериментировал, к цели Двигался медленно, равномерно, без диких гусарских выходок Мрака, но опережал намного, намного. К вечеру осмотрел, посоветовал:

— На сегодня хватит. Возвращаемся, а то твоя Каролина с ума сойдет!

— Я заметил, на тебя глаз положила.

— Кем она считает нас? Вожаками мафии?

— Голубыми, — брякнул Мрак.

— А что, — ответил Олег рассеянно, — теперь и в деревнях о голубых слыхали… Кстати, еще один важный момент с нашей регенерацией. Ну, царапины заживают у человека, то да се. Понятно, что мы ее усилили… регенерацию, не царапину, но если тебе оторвут руку…

— Типун тебе на язык!

— Или ногу, как у кузнечика…

— Два типуна!

—… то они не отрастут даже при наших прошлых возможностях. Ибо, напоминаю, в первом случае нужна рука для пересадки, во втором — нога. Но при переходе на атомарность, это решается просто. Если ты, скажем, очутился в вакууме, то попросту перебрасываешь часть атомов на поврежденный участок, и у тебя мгновенно появляется рука взамен оторванной. Конечно, сам станешь чуть легче и мельче… Успокойся, что ты задергался? Не отрываю я еще у тебя руку, не отрываю. И ногу не отрываю, К тому же мы не в вакууме, что важно. Даже, если оторву, то здесь всегда есть материал, откуда взять недостающие атомы…

Мрак сопел, зыркал сердито, но Олег говорил совершенно серьезно, даже руками помахал по воздуху, словно дирижировал атомами.

Вернувшись в свою комнату, где он экспериментировал, Мрак угрюмо и недоверчиво покосился по сторонам. Все верно: стулья, стены, ваза с фруктами на столе — все это точно такие же атомы, что и в его теле. Нужно всего лишь взять их, передвинуть, перестроить атомную решетку. Только и всего. Пустячок. Кто бы подумал… А если учесть, что все это он, может, будет делать, перейдя на атомарный режим, за пару пикосекунд, то да, это круто, это рулез, как выкрикивают нынешние мальчишки.

То, что он и без того умел: слышать лучше других, чуять носом, видеть далеко и остро, за эту неделю усилил стократно, к тому же овладел всем, как он считал, спектром цветового зрения, от самого низкого инфракрасного до дальних градаций ультрафиолета. Тело мог с легкостью трансформировать в любое существо, ликовал без памяти, но, протрезвев, вспомнил, что это все еще в узких рамках биологии, а вот атомарная перестройка только начинается.

Олег несколько раз исчезал вовсе. Причем даже не улетал, а просто в комнате становилось пусто. Всякий раз Мрак чувствовал легкое понижение температуры, однажды на паркет вовсе выпал иней, что почти мгновенно растаял под жарким солнцем.

На десятый день визита интеллигентного полковника из ГРУ вроде бы удалось нащупать шаткий путь, даже тропку, как слегка изменить атомарную решетку. По совету Олега пробовал менять лишь крохотные косточки, суставы, ведь многие люди живут с искусственными протезами даже в сердце, затем делал металлическими фаланги пальцев и тут же возвращал их в исходное состояние, проверял, снова пробовал органику заменять на металл. Кости скелета как укрепил молибденовыми вставками, так и оставил, пока Олег не намекнул, что уже есть металлы намного прочнее.

— Ну, — сказал Мрак нетерпеливо, — когда полетаем?

— А ты… готов?

— Всегда, — ответил Мрак.

— С забора мордой о землю… Нет, серьезно, я уже пробовал, как ты и говорил. Создавать вакуум прямо перед телом. Только кожу приходится бронебойнить. Первый раз не сделал, так клок из бока, будто зубами… Попался бы ты мне тогда — убил бы!

Олег покачал головой:

— Ты еще не готов. То, что умеешь, это прыжки птенчика на краю гнезда. Хорошо, если оно на земле. Или в кустах. А если на высоком дереве… Но ждать некогда. Полетим, буду поддерживать и подстраховывать. Но ты жми во всю мочь, понял?

— Ты еще попробуй догони, — ответил Мрак.

Деревья расступились перед ними и отечески сомкнулись за их спинами. Каролина с веранды проводила их заинтересованным взглядом. В деревню доходили кое-какие слухи о появлении на свете каких-то странных голубых, что… ну, страшно и срамно такое даже вышептать, но эти не такие. Она не знала, какие эти голубые с виду, но эти двое ну совсем не похожи. Чувствуется же, как реагируют на ее зовущее молодое тело.

Мрак с его волчьим чутьем и нюхом слышал на километры вокруг, везде пусто, можно начинать, но Олег упорно вел в самую чащу и остановился, когда оказались в действительно диком месте, словно и не Подмосковье, а Зауралье. Даже полянкой это не назовешь, одни лесные завалы со всех сторон, куда лесник смотрит и как не совестно зарплату получать…

Олег что-то нашептывал, но уже по привычке, да и помогает сосредоточиться, волосы начали потрескивать, шерсть встала дыбом. Мрак дернулся, с кончиков пальцев Олега веером полетели искры.

— А током не шарахнет?

— Не… шарахнет…

— Ты смотри, — предупредил он, — а то я как-то раз, не глядя, пальцами в розетку… Света белого не взвидел! Из ушей дым неделю шел. Ну, три дня — точно.

Олег напрягся, веки опустил, стал похожим на статую из желтоватого металла. Деревья задрожали, начали расплываться. Мрак смотрел на них, как через пленку мыльного пузыря, даже цветные разводы углядел, словно от бензина на лужах.

Внезапно его стиснуло, он покачнулся, но упасть не упал, со всех сторон окружала мягкая незримая резина.

— Не прорвется? — спросил он с беспокойством.

— Ты б под ногами уплотнил.

— Мрак, не отвлекай…

— Все, затыкаюсь!

Деревья качнулись. Серые стволы пошли вниз, как урановые стержни в реакторе. Мрак взглянул под ноги, тут же вздернул голову с такой быстротой, что хрустнули позвонки. Хотя бы, гад, закрасил чем внизу, а то прямо под подошвами удаляется зеленая поляна, огромный твердый пень, ноги как будто висят в воздухе, вот-вот вывалится…

Тело потяжелело, ноги налились свинцовой тяжестью. Мрак ощутил, что весит не меньше тонны. Внезапно они влетели в белый туман. Олег спросил почти щебечуще:

— Ну как?

Мрак хотел огрызнуться, но едва проговорил, тяжело ворочая языком, что тоже весит как добротная деревенская наковальня:

— Что как? Как птица… Лечу и гажу, лечу и гажу… ты забыл, что я — волк! Это ты, уродина, и раньше порхал как летучая мышь… размером с барана… Только в рыбьей чешуе.

Олег проговорил с натугой:

— Нет, я был покрупнее… А ты, если честно, молодец. Я помню, ты и с дракона не мог смотреть вниз.

— Не любил! — крикнул Мрак сердито.

— Просто не любил… А смотреть мог на все, понял? А ты боишься посмотреть даже на атомы…

— Даже?

— Ну да. Они ж такие мелкие, это не драконы.

Он осекся, кровь с силой бросилась в лицо. Это Олег, решив, что поднялись достаточно, перешел на горизонтальный полет. Чересчур резко перешел. Если бы не силовой кокон, то оторвалась бы голова… наверное, оторвалась бы.

Внизу потянулась однообразная заснеженная наледь. Чем-то похожа на спину старого седого дракона. Такие же синевато-белесые чешуйки, выпуклые, покоробленные, то налезающие одна на другую, то бегущие впритирку одна за Другой, как пугливые овцы.

Мрак окинул взглядом все это странное поле, пришлось сделать усилие, чтобы увидеть то, что это есть: бесконечные облака, закрывшие планету от Пиренеев до Карпат, а вовсе не привычные стада белых овец, спину дряхлого дракона, заснеженное поле и все такое привычное, примелькавшееся.

А вот Олегу, напомнил он себе с сочувствием, куда страшнее. Он, прирожденный трус, заставляет себя всматриваться в структуру материи, даже в кишки атома, а это, признаться, в самом деле жуть из всех жутей. Только Таргитай в такое может смотреть широко открытыми глазами. А тут разок взглянул вполглаза, и полдня как будто в проруби, кровь стынет, сердце вот-вот остановится, а перед глазами, как ни гони, эта страшная пустота, из которой сами…

Наледь проплывала неспешно. Между иными выпуклыми чешуйками Мрак замечал провалы, не просветы, а как раз провалы: черные, жутковатые. Дальше к горизонту эти чешуйки сливаются в единое заснеженное поле, бугристое, но не более бугристое, чем когда в поле ветер наметает множество мелких бугорков. Он сделал над собой усилие и попытался увидеть облачный покров над планетой Земля, однако глаза увидели, а все чувства подтвердили, что внизу просто идет ледоход. По огромной реке двигаются грязно-белые льдины, толкаются, сталкиваются, но медленно и неспешно идут единым потоком. Нет, их несет в едином потоке, но это льдины, обыкновенные льдины, которые он видел тысячи и тысячи раз…

Он зло выругался. В том-то и дело, что ледоход видел тысячи раз, а облака вот так никогда не зрел. И потому его чувства отказываются видеть то, что он видит… тьфу, что на самом деле. Они видят то, для чего приспособлены, на чем он их натаскал, идиотов. И хотя такого ледохода быть просто не может, но он, хоть убей его, видит именно ледоход.

Олег летел рядом, сосредоточенный, серьезный. Зеленые глаза немигающе смотрят вдаль, красные волосы не шелохнутся, встречный ветер расшибается о незримую броню силового пузыря. Ну да, сказал себе Мрак настойчиво, они летят, как в старое доброе, но теперь даже Олег, пропитавшись духом начала третьего тысячелетия, должен считать те полеты в магическом коконе странными и непонятными! А вот эти, в силовом поле… дык все ж понятно, ясен пень!

Второй раз чувства отказали, когда облачный покров закончился, а внизу на немыслимой высоте поплыла поверхность планеты. Чистая от облаков, видимая ярко, ясно, четко. Он увидел, что летят над поваленным ветром огромным стволом старого дерева с потрескавшейся корой, в щели нанесло снега, а они летят над ним как два гордых жука… и напрасно твердил, что вовсе не дерево, а горный хребет, а снега нанесло не в трещинки коры, а в многочисленные ущелья.

Чуть позже он вдруг понял, что летит, как муха, над заиндевевшим окном, там морозные узоры, там вытканы елочки и ажурные паутинки мельчайших ледяных кристаллов… И снова напрасно твердил себе со злостью, что это почему-то земная поверхность так разукрасила себя трещинками, прямо какой-то кубачинец полжизни потратил, нанося все эти черточки, клинышки, такие симметричные, правильные, что на тупую природу и не подумаешь…

Он задержал дыхание. Они стремительно неслись к странному образованию, как сказал Олег, но Мрак не видел ничего странного в исполинского вида женской груди с ясно выпуклым соском. Грудь — идеальная чаша, белая, как нежнейший снег. Плывет над землей, кокетливо глядя белым кончиком в звездное небо, словно сама планета пытается соблазнить космос. От груди отходят спирально повернутые белые нити, Мрак засмотрелся на них, наконец разглядел, что они поворачиваются против часовой стрелки, и вся грудь тоже поворачивается, наконец сообразил, что это над землей с огромной скоростью несется не то смерч, не то тайфун, он-то и вращается по кругу…

— Так вот почему всем тайфунам дают женские имена! — прокричал он.

— Что? — спросил Олег.

— Смотри вперед, — посоветовал Мрак.

— А то на ворону наткнешься.

Все колыхнулось, Мрак ощутил прилив крови к голове.

Олег тяжело дышал, по лбу катились крупные капли пота. Он сильно исхудал, кожа на скулах заострилась.

Мрак со страхом смотрел, как они пробили облака, со свистом в ушах понеслись к земле. Сквозь туман проступило зеленое, затем Мрак рассмотрел деревья, дальше появились жилые кварталы, серая ниточка шоссе, а они падали в лес.

Острые вершинки сосен понеслись на них, как оскаленные зубы. Мрак ощутил чудовищную перегрузку, глаза едва не лопнули, потом в пятки больно ударило. Он не удержался, повалился, его перекатило через голову, он приподнялся, убедился, что Олег жив, раскинул руки рядом, снова упал на спину. Небо колыхнулось и остановилось между вершинками сосен.

— Прости, — услышал он рядом хриплый голос.

— Малость не дотянул… Увлекся, дурак! … Нет, с магией было проще.

— Ну да, — возразил Мрак.

— Тоже вечно стонал и жаловался. Говоришь, я тоже могу вот так?

— Так не надо, — сказал Олег. Он тяжело забарахтался, приподнялся, сел, упершись спиной в ствол дерева.

— Ты же видишь, как у меня. Даже не понял, что силы… на исходе. Зря отключил пару рефлексов… Но ты можешь, Мрак! На самом деле, все люди могут, но нам намного легче. Мы видели многое. Мы на многое можем посмотреть иначе, чем… чем другие. А другие… это обычные нормальные обыватели. Даже если бы могли, по-другому не захотят. Еще не насмотрелись, не наелись, не нарадовались тому, что есть… Им и не надо больше, для них и это все внове.

Мрак сказал сварливо:

— Не умничай, пальцем покаж!

Олег сказал, уже и сам чувствуя, что повторяется:

— Просто представь… увидь мир, каков он есть. Нет, таким мы никогда не увидим, но хотя бы увидь таким, каким его показывает техника. Электронный микроскоп, к примеру. Воочию представь, что ты из атомов. Как только все это представишь… реально представишь! … то увидишь, что можно сделать, чтобы… вмешиваться! И, как бы ни был этот мир мудро устроен, но в нем есть что поправить, исправить…

—… а то и сломать, — сказал Мрак жизнерадостно.

— Вот за что люблю тебя, Олег. Всегда даешь возможность ломать, жечь, рушить, все вдрызг, вдребезги, всмятку, в щепки! … Отдыхай, отдыхай, духовный вождь насилия и братства. Нас вообще-то куда занесло? … Мы еще в Европе? … Давай кинем монету, у кого здесь ближе вилла, загородный домик, а то и угодья?

Олег лежал на спине, тяжело дышал. Он был невероятно худ, трава под ним на расстоянии вытянутой руки съежилась, потемнела, прижалась к земле. На земле выступил иней, Мрак зябко повел плечами, и тут заметил, что лицо Олега на глазах розовеет.

— Хорошо…

— донесся его вздох.

Его тело слегка погрузилось в почву. Мрак тряхнул головой, волхв на твердой сухой земле, под ним толстые сучья, корни дерева… И тут из-под руки Олега пробился, сизый дымок, высвободились черные обугленные концы корней. От Олега пахнуло жаром, в то время как на три шага от него земля заледенела, сочные стебельки травы превратились в зеленое стекло. Тело Олега погрузилось почти на ладонь. Под ним земля кипела, наверх выплескивались узкие огоньки и тут же пугливо гасли. Через пару минут он выглядел не просто отдохнувшим на курорте, но и помордевшим, кожа лоснится, как у кабана на ВВЦ.

— Ты чо? …

— спросил Мрак ошалело.

— Заправлялся? Олег ответил с неудовольствием:

— Что за грубость? … Я не машина. Просто поел. Если хочешь, покушал.

— Анусом?

— Грубый ты, Мрак. Всей поверхностью тела, если тебе важны такие подробности.

Он поднялся, на земле осталась вмятина, словно чугунную фигуру человека сбросили с крыши небоскреба. Примерно на столько же он и набрал массы. Как говорится, просто перестроил атомную решетку. Уже не только свою, но и этой почвы… Или нет, перестроил атомную решетку поверхности тела, как он говорит, чтобы та начала ломать и перестраивать атомную решетку другой конструкции.

— А как же сквозь одежду? — спросил Мрак коварно. Олег удивился:

— А что одежда?

— Нет, ты скажи!

— Мрак, не позорься. Разве одежда сложнее, чем моя ткань? Подумай.

Мрак сдуру в самом деле подумал, голова закружилась. Его понесло в черную бездну. Смертельный холод стегнул по нервам. Сознание тут же вырубило все умные мысли, он ощутил только, что тоже устал, хочет есть и что ему вообще хреново.

Чернота раздвинулась, в фокусе появилось встревоженное лицо Олега. Зеленые глаза смотрели как два лазера.

— Как себя чувствуешь? — спросил Олег с участием…

— Как рыба на льду, — огрызнулся Мрак.

— По которой еще и палкой… Ты долго будешь отдыхать? … Разотдыхался, курорт нашел. А там Таргитаю тошно, жить не хочется…

— Надо спешить, — сказал Олег.

— Но, Мрак… если честно, мы еще не готовы.

— Особенно я.

— Я тоже, — сказал Олег самокритично.

— Даже если бы у нас была мощь, а ее еще нет… то и тогда мы не готовы. Чтобы выйти из объятий планеты, нужна не только мощь, но и мировоззрение… Это автоматы могут стартовать хоть к Марсу! А человек со старым мировоззрением далеко не уйдет.

— И что же делать? — спросил Мрак убито.

— Мы должны выработать в себе правильный взгляд, — ответил Олег педантично.

— Видеть в облаках морды сказочных зверей — детство! … Глядя на тайфун, ты должен видеть тайфун, а не женские молочные железы. А когда перед тобой заснеженные холмы, то это заснеженные холмы, а не бабьи ягодицы, урод. Иначе в космосе мы сгинем сразу. Здесь еще можно тряхнуть головой и сказать: какая же это задница это же два заснеженных холма! Но там, в чужом мире, если увидишь эту задницу, то не сможешь сказать, что это холмы, так как в том мире холмов, возможно, не бывает в принципе. Если заставишь себя увидеть холмы, то это будет такая же ошибка… как и узреть задницу. Возможно, ошибка смертельная.

— Тогда лучше задницу, — рассудил Мрак.

— Олег, ты не забыл, ради чего корячимся?

— Не забыл, — ответил Олег сердито.

— Мы не будем ждать, — отрезал Мрак жестко, — пока сможем видеть… э-э-э… правильно все. То, что есть, то есть. Пусть и морды или голые задницы среди звезд — нам нужно отыскать Тарха. Побыстрее!

Олег кивнул, смолчал. Он говорил Мраку хорошие правильные слова. Кто-то сказал их ему самому. Если честно, он тоже все еще видит… правда, не в облаках, те всего лишь создания из водяного пара, а его сердце — это мышца для перекачки крови, но при взгляде на то, что никогда не видел, то и дело видел чисто земное, привычное.

Но это здесь, на Земле. А что будет там, за Краем?

Лес был пронизан солнечным светом, между деревьями ни сучка, ни веточки, ни пустых банок из-под пива, что значит — далеко залетели от России. Деревья ухоженные, чистенькие, словно дети сенатора под присмотром заботливой няни.

Мрак повел плечами, даже вздыбил мускулы, но на небо посматривал с сомнением. Был он худ, как щепка, Олег покачал головой, поинтересовался:

— Возвращаемся?

— Я сдохну, — сказал Мрак с неохотой.

— Это ты, -счастливчик, умеешь анусом получать удовольствие. Я имею в виду насыщаться.

— Я понесу.

— Ага, щас я дам себя лапать! … Давай за мной.

Он двинулся быстро по едва заметной тропке, потом перешел на бег. Олег без усилий держался рядом. Мрак несся, держа нос по ветру. Олега подмывало спросить, долго ли будут так бежать глупо и примитивно, как будто невры какие-то допотопныя, но Мрак уже взбежал на вершинку холма, повел волчьей мордой и так же стремительно понесся вниз.

Теперь уже видно, куда мчится обросший волчьей шкурой Мрак. Маленький городок на краю моря, гористая местность, волк несется в сторону пологой горы, где на вершине — маленький коттедж. С одной стороны коттеджа — обрыв, за которым море, с другой — ровная зеленая площадка, идеально приспособленная для гольфа, а еще дальше — клок такого редкого для этой европейской страны леса. Слишком красивого, роскошного, чтобы быть естественным, явно насажен руками лесников под руководством дизайнеров.

Он взглянул на домик, да, у него самого есть такие места, которые создавались словно нечаянно, помимо желания, вернее, без всякой задней мысли. Коттедж на вершине горы, к нему серпантином вьется неплохая шоссейная дорога.

Если они будут нестись по дороге, их заметят из коттеджа. Странная пара: бегущий наперегонки с волком человек…

Он подхватил Мрака силовым полем, взмыл в воздух, коротким рывком оказался над лесом, что близ коттеджа. Мрак заорал, требуя, чтобы его выпустили. Олег разомкнул поле, Мрак понесся вниз, раскинув руки, как парашютист в затяжном прыжке. На лес упала волна возмущенного воздуха. Мрак падал, сцепив зубы и весь бледный, измученный. Олег уже приготовился помочь, но Мрак не допустил такого позора, грохнулся тяжело, как бетонный блок, но землю вмял всего на глубину в полметра, что значит — самортизировал.

Олег терпеливо ждал, Мрак вылез из ямки, бледный и худой, на дрожащих ногах. Сразу огрызнулся:

— На себя посмотри, рыло!

— Да я молчу…

— Ни фига себе молчишь! …

— Да молчу-молчу…

— Ты как стрекоза и муравей прямо кричишь феромонами и хореографией.

— Зато не касаюсь сяжками, — ответил Олег.

— Пойдем, ты ж еще не умеешь кушать песок?

— Да и ты что-то не накинулся, — буркнул Мрак язвительно.

— Чуешь, что покормят!

Дом выдвинулся из-за кустов на той стороне огромной зеленой лужайки — чистый, ухоженный, во дворе огромное дерево с картинно распростертыми во все стороны ветвями. Запахло фламандской школой.

Олег ощутил тепло и уют. Со второго этажа доносились звуки игры на фортепиано. Олег прислушался: играют Грига, чисто и одухотворенно. Затем игра прервалась, Олег услышал стук захлопнувшейся крышки. Донесся легкий перестук каблучков. Наверху появилась девушка, радостно ахнула, сбежала вниз и бросилась Мраку на шею.

Была она, как и представлял Олег, чистая, светлая, трепетная, очень Теплая и милая. Мрак звучно чмокнул ее в губы, а девушка, застеснявшись, посмотрела на Олега, уперлась кулачками в широкую грудь нахала. Мрак разомкнул объятия, девушка сказала застенчиво:

— Простите, но вы так неожиданно…

— Ирма, — сказал Мрак, — это мой друг Олег. Мы проведем здесь пару дней… а может, и больше. А сейчас помоемся, сожрем в доме все и всех, кто не спрячется, и завалимся спать.

Девушка смотрела на Олега большими смеющимися глазами. На щеках румянец разросся и сполз на шею, а уши стали восхитительно красными.

— Простите, — пролепетала она, — я сейчас все приготовлю!

— Готовь, — разрешил Мрак великодушно.

— А мы пока пойдем опустошать холодильник.

Олег проследил за ней взглядом.

— Подобрал выпавшего из гнезда птенчика?

Мрак оглянулся, Олег видел, как по лицу друга пробежала тень. После грозы летом они еще в родной деревне Здесь тихо, только тоскливо прокричала чайка, невесть зачем залетевшая так далеко от воды. Солнце уже опускалось за край, и сейчас усталое сознание ну никак не соглашалось поверить, что это не просто красное пятно, а огромная звезда, в то время как неподвижная твердь под ногами — на самом деле крохотный глиняный шарик, что с огромной скоростью несется через черноту…

Ну и не надо, сказал он себе, не верь. Сегодня мы отработали терпимо. Еще чему-то научились. А завтра… Завтра будет завтра.

Утром Олег очнулся, как от обморока. Нечто огромное и страшное быстро покидало его сознание. Осталось ощущение громадности, даже не осознать, не осмыслить, тем более — не выразить. Сердце колотилось, будто взбежал на гору.

С закрытыми глазами мгновенно просканировал помещение во всех спектрах, заглянул в соседние. Мрак все еще спит, на кухне двигается легкая тень. Он ушел из диапазона гамма-лучей, тень превратилась в Ирму, она неслышно сновала от печи к холодильнику, потом ее заслонила стена, и он ощутил, что пора просыпаться. Мрак тоже как-то ощутил, что за ним наблюдают, даже сквозь стену ощутил, волчара бдительный, просыпается, потягивается…

Олег вскочил, накинул одежду, посмотрел на себя критически в зеркало. Умное вытянутое лицо, в зеленых глазах все еще не выветрился страх и некоторое недоумение… вот уже сколько тысяч лет не может избавиться от этого немужественного выражения. Правда, женщины считают это признаком утонченности, одухотворенности, но он хотел бы выглядеть как Мрак, могучий и решительный Мрак, не знающий сомнений и колебаний Мрак…

Мелькнула мысль, что вот теперь-то он может выглядеть так, как хочет. Он может принять личину любого человека, а уж подправить свою собственную, так и вовсе пустячок, о котором не стоит раздумывать. Р-р-раз, и готово!

Он заколебался, ведь это Мрак вот так, раз, и готово, а он — вечно рефлексирующий Олег, он по своей природе не может вот так, а если сможет, то это будет уже не Олег… Еще не Мрак, для Мрака надо много чего, но уже не будет Олегом.

Дверь в ванную распахнулась, ввалился заспанный Мрак. Выглядел он гораздо лучше, чем вчера, синева голодающей курицы спала, а впадины на щеках начали заполняться.

— Любуешься? — спросил он саркастически.

— Если Ирму обидишь, я тебя сам удушу.

— Ирму? — переспросил Олег.

— Это кто? … А, твой подобранный птенчик… Нет, Мрак, мне не до бабс. Я стою на пороге такого великого и ужасного… а ты мне про самок этого человекообразного вида! Тьфу на тебя. Давай завтракать, а потом тебе надо поторопиться с полным контролем.

— Так у меня полный!

— Контролем надолго, — уточнил Олег.

— А не только на то время, пока можешь задержать дыхание.

Мрак сказал, понизив голос:

— Тогда пойдем… здесь лесов нет, а тот не лес, одна смехота… но у меня есть подвал, о котором никто не знает. Даже Ирма. Прямое попадание атомной бомбы не заметит!

— А позавтракать? Ирма удивится… Мрак оглянулся, сказал еще тише:

— Она видела, как я уже пошуровал в холодильнике.

— Ага, — сказал Олег.

— Представляю, что там осталось. Не больше, чем в могиле Тмутарахапи после экспедиции неких археологов.

Мрак сказал возмущенно:

— Поклеп! Не грабил я ее! Что это за хвост за мной тащится? Все собрал, составил опись, аккуратно перевез через океан…

— А потом упрятал в свою частную коллекцию? Пойдем, Ирма уже накрыла стол. Обидится, встревожится.

Мрак вздохнул и потащился за ним в столовую. Ирма счастливо заулыбалась им навстречу. Лицо Мрака посветлело, словно попало под луч теплого оранжевого солнца.

ГЛАВА 8

Столовая была украшена к их приходу, и Олег понял, что чистая трепетная девушка очень любит находиться в окружении отрезанных половых органов растений, в народе именуемых просто цветами. В ее комнате они стояли на телевизоре, на окошке, и даже на кухне ухитрилась поставить в крохотной вазочке эти предметы кастрации.

Здесь же цветы были повсюду, даже на столе. Олег знал, с чем подсознательным это связано, но большинство людей живут и благополучно умирают, так и не узнав, из чего крайне гадкого и постыдного это вышло и с чем сковано намертво, а он не собирается объяснять всем и каждому, как делал в молодости. Похоже, тогда он был занудой еще большим, чем сейчас считает себя. Нет, он себя и раньше не считал, но другие, такие невежественные и нетерпеливые…

Тем более, сказал он себе, не собирается объяснять этой Ирме, такой чистой и незащищенной, несмотря на свою отвагу, которую в себе находит.

Они ели в три горла, Ирма восхищалась и ужасалась точно так же, как здоровая и красноморденькая Каролина, что в отличие от Ирмы и не думала топиться или давиться, в базе своей женщины одинаковы, что есть зэр гут, ведь накормить мужчину — это и есть база. Накормить во всех смыслах.

Между первым и вторым блюдами ей приходилось срочно бегать к холодильнику и микроволновке, мужчины «перекусывали», замаривали червячка, а после десерта Мрак объяснил Ирме, что у него с этим вот господином, он брезгливо ткнул в сторону Олега, некие неотложные дела, увел после завтрака Олега и заперся в кабинете. Олег сразу же просканировал помещение и, к разочарованию Мрака, направился к книжному шкафу.

— Гад, — сказал Мрак с сердцем, — никак тебя не УДИВИШЬ?

— Прости, — сказал Олег искренне.

— В следующий раз сделаю вид, что ничего не понял.

— Ты еще больший гад, чем я думал! Книжный шкаф сдвинулся, открылась шахта лифта. Скоростной подъемник за пару минут доставил в подземный бункер. Оборудованный по последнему слову военной техники, он в самом деле не заметил бы ядерных ударов, разве что по показаниям приборов да по оплавленным камерам наружного наблюдения.

Олег одобрительно осматривался. Мрак натащил всякой аппаратуры столько, что хватило бы на целый научно-исследовательский институт. Интересно, разбирается ли хотя бы в половине? … Он с новым любопытством присмотрелся к другу. То, что прикидывается лохматым мужичком, понятно. Но где прикидывается, а где в самом деле темный? Скорее всего, прикидывается везде.

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒