К.Н. Ли «Царство магии» («Хроники империи драконов» - 2) 4 страница

Килан заговорил, они ощутили, как настоящее разделяет их.

- Еще одно, – закричала Фауна, но ветер заглушил ее ветер, и тьма поглотила их.

Шли дни, Эйко и Амалия часами делились историями о прошлом, смотрели храм, где их впускали. Сады, пруды, библиотеки были местами, где они коротали время.

Вместе.

Было чудом завести друга, тем более, подругу. Амалия не помнила, чтобы у нее были подруги раньше. Хоть они были разными, Амалия и Эйко быстро сдружились. Может, дело было в том, что они пленницы. Им было все равно. Они были рады друг другу.

Снился ей Килан или нет. Эйко всегда была рядом утром и улыбалась ей.

Эйко расчесывала волосы Амалии, и она теплее относилась к эльфийке, указавшей на нее. Это был не ее выбор, не ее вина. Это заставило ее подумать об Аросе. Хотел ли он предать ее?

Она прикрыла глаза, пока Эйко расчесывала ее.

Она не собиралась плакать. Пора ей стать воином, как ее тренировали. Но в мантиях и с отношением как к сокровищу было сложно помнить о своей судьбе.

Она пробыла в храме пару дней, она старалась не расслабляться. Пока не случилось ничего ужасного, она была одна почти весь день.

Но ей нужно было сбежать.

Килан звал ее, им нужно быть вместе. Теплый огонь трещал в камине. Она выпила вино и вздохнула. Она опустила чашку, посмотрела на Эйко, и та улыбнулась.

- Ты скучаешь по семье?

Улыбка Эйко увяла. Она опустила ладони на колени. Она отвела взгляд, пожав плечами.

- Какими они были? – не унималась Амалия.

- Что я могу сказать? Меня растили в царстве темных эльфов. Родители любили нас и друг друга, пока она не умерла.

- Она была доброй? Красивой, как ты?

Эйко фыркнула.

- Моя мама была прекрасной. Я и вполовину не так хороша.

Амалия погладила щеку Эйко.

- Ты поверишь, если я скажу, что ты самое красивое создание?

Эйко фыркнула, но ее щеки покраснели, она пыталась это скрыть.

- Создание?

- Да, - сказала Амалия. – Красивее людей, магов и Волков, что я встречала.

Эйко надула губы, но улыбнулась. Она кивнула и поцеловала Амалию в лоб.

- И ты, дорогая Амалия, - прошептала она, и Амалия поняла, что слышит это впервые.

Хотя она видела восторг в глазах Ароса и Килана, никто не говорил о ее красоте, и было странно, что она такого хотела. Она верила Эйко. И ощущала что-то еще.

Она обняла шею Эйко.

- Спасибо, - сказала она.

Она отодвинулась, и Эйко посмотрела на окно. Амалия поняла, что это за ночь.

- Новолуние? – спросила Амалия.

Эйко кивнула с бледным лицом и красными глазами.

- Церемония пройдет завтра. Завтра я умру. Я могу лишь надеяться, что в этот раз мне дадут встретить мать за вратами мертвых.

Ее рот раскрылся, сердце разбивалось от этих слов. А потом Амалия приняла решение.

Ей нужно было освободить Эйко. Они должны были сбежать.

Сегодня.

Ночью Килан устроился в загоне, желая уснуть.

Он закрыл глаза, позвал ее, потянулся к ней во тьме разума.

Он ощутил ее запах. Дождь и сосна.

Улыбка была на его губах, он открыл глаза. И она была там, прекрасная, как всегда.

Но она не улыбалась. Она подбежала к нему с тревогой, хмурясь. Она обвила руками его пояс, прижалась лицом к его рукам.

- О, Килан, - сказала она. – Мы должны сбежать. Времени нет. Нужно сейчас.

Он отодвинул ее, улыбка пропала. Ее щеки были красными, глаза тоже.

- Что случилось? – кровь Килана закипала. – Тебя кто-то ранил? Кто-то тронул?

Она покачала головой.

- Нет. Это клерик. Они убьют ее.

Килан нахмурился и выпрямился.

- Так они делают, - сказал он. – Это сила клериков темных эльфов. Не переживай.

- Но это неправильно, - закричала она. – Она боится. Заберем ее и сбежим. Сегодня.

Он прикусил губу.

- Не уверен, что времени хватит. Завтра, - сказал он.

- Перед церемонией?

Он подумал и кивнул.

- Да, - сказал он. – Мы попробуем.

Она радостно улыбнулась ему.

- О, боги. Спасибо, Киран.

Они повернулись к месту, где стояли.

- Где мы? – спросила Амалия, опустив руки.

Он оглядел широкий луг и вспомнил. Он знал эти белые цветы, их запах.

Он обнял ее за талию сзади и тихо сказал:

- Добро пожаловать в Кьёс, - шепнул он ей на ухо.

Она оглянулась с большими глазами.

- Правда?

Он улыбнулся и повернул ее к горизонту империи Эрани.

- Это наш дом, - радостно сказал он, ведь они были вместе.

Она вдохнула, шагнула вперед, словно в трансе.

- Красивее, чем я представляла.

- Так и я подумал, когда увидел впервые, - сказал он, потирая подбородок. – Хочешь, покажу больше?

- Как? У нас хватит времени?

Он отошел с хитрой улыбкой.

* * *

Амалия охнула, а Килан повернулся и стал драконом. Он впечатлял до этого, но теперь она не могла отвести взгляда от его крыльев, чешуи, янтарных глаз, глядящих на нее с восторгом.

- Это невероятно, - она робко коснулась его чешуи, гладкой и прохладной, сияющей как бриллианты.

«Забирайся», - сказал он, и она напряглась. Его слова звучали в ее голове, и она поежилась от жара в теле.

- Как ты это сделал?

«Наши разумы связаны», - объяснил он.

«Да? » - спросила Амалия.

«Да. Когда я дракон, иначе я говорить не могу. Мой клан так слышит меня, а я – их».

Амалия вскинула брови.

«И они услышат меня? ».

«Нет, - сказал он. – Только я удостоился такой чести».

Она рассмеялась.

- Невероятно.

Страхи и тревоги дня растаяли, когда она забралась на его спину, он помог ей крылом. Амалия была счастлива. Ее сердце трепетало от восторга, когда он взлетел.

Шум ветра, трепавшего ее волосы, ласкающего ее лицо, был волшебным. Она улыбалась, держась, без страха паря среди облаков.

Ее радость звучала в воздухе, Килан катал ее над Кьёсом. Он полетел ровнее, и она вытянула руки. Свобода. Брат Даган и нимфы одарили их этим.

Он сказал ей, что она могла попасть, куда угодно, и пленом был разум. Его слова были правдой, и она купалась в свете солнца, подставляла лучам щеки.

- Это невероятно, - выдохнула она. – Просто поразительно.

Он хлопнул крыльями и выпустил дым в ответ.

- Я могу делать это весь день, - закричала она и услышала в голове его смех.

Эйко и Амалия были в белых платьях.

- Что происходит? – спросила Амалия, заметив, что их платья наряднее, чем обычно.

- Прибыли гости, - сказала она. – Они будут смотреть церемонию.

После ночи полетов с Киланом она так и не поняла, как им сбежать. Она кусала губу с тревогой.

Они были готовы, и их отвели во внутренний сад. Амалия разглядывала пораженно лабиринт экзотических цветов в центре храма, который она звала склепом. Посреди ароматных цветов и стен стекла с видом на два ручья серебряной воды, был накрыт стол для них, еда лежала на тарелках. У стола были двое джентльменов и женщина в хорошей одежде – не монахи.

Ее рот раскрылся от удивления, она поняла, что это фейри. Их крылья были сложены за ними, но они и их светлая кожа сияли.

Амалия нахмурилась, они сели напротив незнакомцев. Они с любопытством смотрели на нее. Двое мужчин были с острыми ушами и идеальными лицами. У одного были длинные белые волосы и ледяные голубые глаза, а у другого – короткие зеленые с такие же глаза. Женщина смотрела на нее фиолетовыми глазами, ее розовые волосы были уложены в пучок на макушке и украшены сияющими кристаллами.

Ладони Амалии вспотели. Она не знала, что делать.

Она не была леди, не знала манер за столом. Она смотрела на тарелки и бокалы вина. Ее желудок сжался, когда во главе стола сел отец Мардук.

Все повернулись к нему. Он был в синей мантии, сферы, что она видела в Скале, парили над его головой.

Она не понимала, зачем он здесь.

Он не спешил начинать пить. Как только он сделал это, остальные поддержали.

Слуги нагрузили их фарфоровые тарелки едой, наполняли постоянно бокалы.

- Я вас познакомлю, - начал отец Мардук, подняв бокал. – Наш клерик Ши-син и императрица Эрани.

Они охнули, и щеки Амалии покраснели от смущения. Они смотрели на нее новыми глазами, полными удивления.

- Она императрица Эрани?

- Да, король Крон, - сказал он. – Это она.

Фейри захлопали.

- За Кьёс, - сказал он, и все подняли бокалы и выпили. Кроме Амалии.

Она хмуро смотрела на отца Мардука, сидя справа от него.

- К чему этот тост? – спросила Амалия.

Он посмотрел на нее, стиснув зубы.

- Я хочу вернуть его и отпустить мое творение. Зука все исправит в мире.

Фейри рассмеялись, выпивая.

Ее рот раскрылся. Зука – белый дракон из ее сна. Ее кровь остыла от мысли, что этот монстр будет летать над королевствами, убивая тысячи невинных.

Она встала.

- Зачем это нужно?

Он махнул рукой, ее придавил к месту ошейник. Она закричала, он прожигал плоть.

Ее глаза расширились, золото все жгло ее горло, и она не могла ни говорить, ни дышать. Ее легкие пылали, она раскрывала рот. Ее ладони впились в ошейник, но это не помогало. Она уже ощущала такое, когда чуть не утонула в реке. Она это не забыла.

Отец Мардук не спешил ответить, все смотрели, как она страдает.

Эйко ерзала на стуле, в глазах были слезы, но она не двигалась. Она знала, когда можно вмешаться, Амалия не винила ее. Но она бы не сидела так, если бы пытали подругу.

Он начал есть, попробовал хлеб. Он отрезал острым ножом мясо, откусил и указал на нее.

- Грядет война, императрица, - сказал он. – И мы будем готовы защитить себя.

Он встал, ее легкие были почти без кислорода. Он обошел стол и опустил ладонь на плечо Эйко.

- Почему нельзя вести себя так хорошо, как наш клерик, императрица? – спросил отец Мардук, хмурясь.

К ужасу и шоку Амалии, он провел острым ножом по горлу Эйко, и кровь полетела на стол и лицо Амалии.

Она не могла кричать. Она едва видела. Все туманилось, теплая кровь на лице делала все только хуже. Но ее сердце сжалось и упало.

- Вот, - он вытер нож о скатерть и сел на свое место. – Она даже умирает как хорошая девочка. Жаль, в этот раз не вернется.

Он отпустил Амалию, и она вдохнула. Как только ей хватило воздуха, она закричала. Печаль терзала ее изнутри, пока не осталось только горе.

Кровь подруги залила стол. Крики Амалии усилились, ведь крови лилось все больше.

Ее сердце сжималось, горло сдавило.

- Чудовище! – заорала она, эхо разнеслось по храму, но отец Мардук едва дрогнул.

Она ударила по столу руками в гневе, глядя на него.

- Вы заслужили то, что вас настигло. Я понимаю, почему ваши брат и сестра убили вас!

Она встала и убежала. Ее щеки пылали, легкие все еще болели. Боль терзала грудь, и она не могла терпеть ни минуты в этом ужасном месте.

- Эйко, - рыдала она. – Прости, - слезы обжигали глаза, но ей было все равно. Она не останавливала их. Это не был знак слабости, те, кто так думал, не знали любви или сочувствия. Те, кто боялся плакать, были бессердечными чудовищами, как монах, что убил ее подругу.

- Куда она? – король Крон встал. Слуги начали убирать без слов, тело бедной Эйко оставили, словно она ничего не значила.

- Никуда, - сухо сказал отец Мардук. Он не стал гнаться за ней. Он ел и болтал с гостями, а стол заменили, еду принесли свежую.

Она убегала от садов, по храму, удары сердца оглушали. Она кричала, как раненый зверь. Монахи отходили, она бежала, и они провожали ее потрясенными взглядами. Ей было все равно. Килан был близко. Она его ощущала. Только бы найти его. И они сожгут это место.

Дверь была недалеко. Она могла добраться, если бы бежала быстрее. Никто не мешал ей, она забыла об ошейнике. Как-нибудь потом снимет.

Она бежала под арками длинного коридора, свобода была близко, она ощущала ее сладость. Она размахивала руками, ускоряясь, и застыла у двойных темных дверей, что тянулись к потолку. Она пыталась открыть, но они были тяжелыми, не поддавались.

Это ее не остановило. Она толкала всеми силами, двери задвигались, и ее сердце наполнил надежда, что быстро угасла. Ее тело отлетело назад. Ее руки вытянулись к двери, слезы жгли глаза, волосы били по лицу, пока она летела. Она рухнула в сильные руки. Она оглянулась на темнокожего монаха с жестокими глазами. Он улыбался.

- Куда-то собрались, императрица?

Она гневно заревела, ударила его в пах. Он согнулся, она ударила коленом по его лицу, а потом пяткой. Он пришел в себя быстрее, чем она ожидала.

- Эй, - сказал он. – Посмотри в глаза своего союзника. Скажи, сожалеет ли он о предательстве. Скажи, стоила ли ты его смерти.

Она ждала Килана, ее губы задрожали. Она знала, это ее сломает.

Амалия обмякла, она в ужасе огромными глазами смотрела на брата Дагана, висящего на копье у двери.

Тем вечером теплый ветерок трепал черные волосы Амалии, пока она ждала свою судьбу. События дня опустошили ее.

Брат Даган был мертв.

Эйко была мертва.

Килана нигде не было.

Надежда была потеряна.

Солнце садилось, и она знала, что скоро дверь откроется, и группа монахов поведет ее к алтарю, где она будет принесена в жертву.

Она смотрела с балкона на пустыню, что покрывала мили земли и доходила до подножия гор Тир. Закат красил все розовым, оранжевым, красным и багровым. За морем была территория Волков.

Хоть они были врагами ее народа – и домом того, кто предал ее – она предпочла бы быть там, а не в храме Братства. Призраки друзей терзали ее. Она слышала смех Эйко, голос брата Дагана, похожий на ее отца.

Слеза покатилась по ее щеке от мыслей о них. Ее глаза были красными, голос был сорван. Она была готова к грядущему. К смерти или даже хуже этого.

Если бы она могла летать, то растянула бы руки, и ветер унес бы ее далеко от этого гадкого места. Вот бы за ней вернулся Килан.

Печаль окутывала ее, она поняла, что больше не увидит зеленые холмы и луга, красные от мака, Скала. Не посмотрит в глаза матери, не ощутит теплые объятия отца.

Она хотела старую жизнь. Кого-то обрадовал бы титул императрицы.

Для Амалии он был проклятием.

Замок зашумел. Она напряглась, закрыла глаза, пытаясь изменить судьбу.

- Я все сделаю. Прошу. Освободите нас с Киланом, - шептала она ветру.

Эрис и Энит не ответили. Они этого никогда не делали.

Дверь открылась, вошли четверо монахов в черном. Лиловые ленты были на их плечах, у каждого была золотая цепь с солнцем.

Она вскинула брови, их мантии отличались сегодня.

Первым шел отец Мардук. При виде него все в ней забурлило. Его темные глаза смотрели на нее, как на завоеванный трофей. Она никак не смогла бы уговорить его отпустить ее.

- Вставай, дитя. Сегодня день твоей смерти, - сказал отец Мардук. Он коснулся ее подбородка холодными руками. Она смотрела на них, смаргивая слезы.

- День смерти? – спокойно спросила Амалия.

- Верно.

Она подняла взгляд на него.

- Как у Эйко? – она не представляла, как ее будут возрождать, как игрушку для монахов.

- Нет, не как клерик Ши-син. У меня другие планы на тебя.

Она нахмурилась. Сердце колотилось.

- Ладно, - ее плечи опустились. – Я никак не могу помешать.

Он улыбнулся.

- Верно. Рад, что ты это видишь.

Она не мешала вести ее из комнаты за дверь, за которой был большой зал с куполом и алтарем. Она смотрела, как белый туман испарений заполняет зал, пахло благовониями.

- Вот, дитя. Перемена, - отец Мардук поднял руку и кивнул. – Перемена близко.

Она хотела ответить, но шелковая тряпка была во рту, она была привязана к шесту высоко над молящимися. Она смотрела на людей, глядящих на нее, и жалела их. Они были на коленях, ладони лежали на бедрах, головы были послушно опущены.

- Молитесь со мной, братья, - прогудел отец Мардук, голос отражался от каменных стен зала. – Сегодня мы пьем кровь последнего полубога, чтобы попрощаться с чумой, что расползлась по нашему миру. Со смертью последнего Эрани мы поприветствуем новую эру. Новое начало.

Амалия хотела кричать. Она закрыла глаза, а отец Мардук вытащил острый кинжал из мантии. Она была уверена, что потеряет сознание раньше, чем он ее коснется. Она этого хотела. Так не будет больно.

Гром раздался сверху, все посмотрели на небо.

В ее сердце мелькнула надежда.

Боги услышали ее?

Словно в ответ стеклянный купол разбился, и тысячи осколков полетело дождем. Она опустила голову, закрываясь от стекла. Несколько осколков задело ее лицо, но это не тревожило. Она увидела сверху драконов разных размеров и цветов, они опускались в зал и поливали его огнем.

Жар их огня согревал ее лицо, но они были тут не за ней. Судя по всему, драконы и монахи воевали, а ей не повезло быть привязанной посреди боя.

Двери в конце комнаты распахнулись, часть монахов бежала, другие остались и бились с драконами, боевые крики вызывали холод в теле Амалии.

Амалия потрясенно смотрела, как темные эльфы появляются за людьми. Они забегали, шипя и крича на своих языках, их броня сияла в свете огней и свеч.

От испарений вокруг сцена казалась более зловещей.

Темные эльфы были беспощадны, они зачарованными сияющими мечами резали монахов. Клинки сияли разным цветом, и эльфы умело обращались с ними.

Было странно видеть такой боевой стиль. Она училась у Волков.

Агрессия. Сила. Решимость.

Монахи были почти беззащитны против темных эльфов. Их движения были плавными, без усилий, они были ловкими черными пантерами, что охотились в джунглях. Никто не пал, пока они били монахов.

Один эльф – большой, как медведь – разрезал четверых, размахивая лезвием на шесте. Они были разрезаны пополам, он переступил их корчащиеся конечности. Один его глаз сиял, другой был под повязкой, и он искал следующую добычу.

Отец Мардук стоял перед ней, глаза его расширились от удивления. Он провел руками по волосам, раскрыв рот и побледнев.

Она молилась, чтобы дракон ударил по нему огнем, растопил у нее на глазах.

Но он кинжалом перерезал веревки, что удерживали ее на шесте, и забросил ее на плечо.

- Вон, - крикнул мужчина, указывая на отца Мардука. – Убейте гада.

Рев вызвал в ней радость. Она охнула. Она знала этот акцент.

Регард.

Ее сердце взлетело, но надежды растоптал отец Мардук, побежавший с ней по коридорам прочь от боя.

Не важно. Бой преследовал его, и она молилась, что воины догонят его и убьют.

Она отбивалась, кусалась, чтобы он бросил ее. Но бесполезно. Он крепко сжимал ее, не обращая внимания на движения, бежал по коридору к лестнице, что вела в нижнюю часть храма.

Она знала, куда они шли.

К Оазису.

Килан стоял у прутьев загона и ждал. До него доносились звуки хаоса. Сладкий шум боя заставлял его закрыть глаза и слушать.

Регардцы были здесь. С ними – темные эльфы.

Килан терпеливо ждал днями, надеясь, что Амалия доверится его плану.

Голос Видара зазвучал в его голове. Он ощущал его присутствие, запах Видара и остальных. Все будет хорошо, раз они прибыли. Они его освободят.

«У него императрица», - сказал Видар.

Килан издал вопль.

«У кого? ».

«У отца-монаха».

Он ударил кулаками по прутьям.

«Пошли за ним остальных. А сам – ко мне, - сказал Килан. – Я хочу сам его убить».

«Хорошо, глава».

Было странно слышать, что друг детства так его зовет, но Килан теперь был лидером клана. Он ждал с кипящей кровью, лицо пылало от гнева. Если с головы Амалии упадет хоть волосок, вся пустыня ощутит его ярость.

Видар появился в ночи и опустился посреди двора. Уголки рта Килана приподнялись, он увидел Сассу на спине Видара. Она спрыгнула и побежала к его загону с сияющим камнем в руке.

Пока Видар становился человеком, Сасса протянула сквозь прутья камень Валрусса. Она нежно, как мать, коснулась лица Килана.

- Душа моей души, плоть от плоти, - сказала она. – Пришлось нести камень, а Видар летел. Это было честью.

Он кивнул, прижался лбом к ее лбу сквозь прутья, а потом силой камня освободился от гадкого ошейника.

Звон металла был музыкой в ночи, Килан отбросил его, стал драконом и разбил стены загона.

«Камень брось мне в пасть», - сказал он Сассе.

- Да, глава, - крикнула она.

Она так сделала, камень упал на его язык. От этого в крови кипела эйфория. Камень таял, его хранили веками, надеясь, что пара Эрани вернется за ним.

Настало время.

Сила растеклась по его телу, он мысленно освободил драконов вокруг, убрал их ошейники, позвал лететь с ним. Магия текла по его венам, придавала сил. Духовная руна Энит не могла с этим сравниться.

Он расправил крылья, готовый лететь.

К его удивлению, драконы покинули загоны… как мужчины и женщины с длинными золотыми бородами и волосами.

Он потрясенно выдохнул дым из ноздрей. Как давно этот клан драконов был порабощен монахами? Он не хотел представлять их страдания.

Они были разных возрастов: и подростки, и старые. Все были в мехах, одежда напоминала регардцев. Но он не понимал, откуда они.

Он в тишине смотрел, как они подходят.

Они коснулись руками его тела, говоря слова:

«Душа моей души. Плоть от плоти».

- Опусти меня, гад! – приказала Амалия, отец Мардук бежал по ступенькам к Оазису. – Ты не видишь, что проиграл?

Он фыркнул.

- Конечно, ты так думаешь. Глупая. Но нет, девочка, бой лишь начинается. Я тебе покажу.

Слова встревожили ее, и она молилась, чтобы он провалился.

Они добрались до низа, и отец Мардук бросился по храму, пока она пыталась освободиться. Она не перестанет, пока он ее не опустит.

Наконец, он бросил ее на скользкий пол и сорвал плащ и одежду.

Она сжалась в ужасе от шрамов на его теле. Казалось, его торс был сшит из разных частей – рука была не того цвета, что грудь, ноги разного размера. Он был игрушкой из дерева, соединенной из разных частей.

Но она знала лучше. Хоть он так выглядел, он был богом, так что его силы от первой жизни хватало, чтобы стереть всех.

Она вскочила. Воины топали, спускаясь по лестнице. Пока они бежали к храму, перед отцом Мардуком появилась сияющая сфера.

- У меня есть духовная руна каждого навыка, - сказал он, призывая их по одной. Они пробудились и летали вокруг него гудящими пчелами. – И твоего дорогого Килана.

Последняя была золотой, повисла рядом с его головой как маленькое солнце.

Он вытянул руку перед собой и закрыл глаза.

Амалия смотрела, как броня начинает покрывать его тело. Сталь окружила его плоть, пока он не стал металлическим.

- Как видишь, - сказал он. – Эти люди для меня ничего не значат. Вы – детишки, что в отчаянии зовут кого-то… отцом.

С шумом и вспышкой двуручный меч вылетел из его ладони. Он взмахнул им в воздухе, черный клинок задымился, сияя белым пламенем.

Он посмотрел на нее, глаза горели красным в броне.

- Разве не так, Амалия? Ты хотела бы, чтобы папа спас тебя от большого чудища?

- Я тебя презираю, - сказала она, с отвращением качая головой.

Он рассмеялся.

- Мы только начали, - сказал он, и две фигуры поднялись из земли рядом с ним.

Она завизжала, когда фигуры повернулись к ней.

- Мама! Папа!

Она побежала к ним, сердце радовалось. Родители стояли там в той же одежде, что была на них, с бледными лицами, впавшими глазами и мокрыми волосами.

Она застыла и зажала рукой рот. В темных глазах не было души.

Ее сердце разбилось.

Они были мертвы. Их волосы были в крови.

Она всхлипывала, глядя на их затылки, которые с силой ударили.

- Чудище, - взвыла она. – Как ты мог? У тебя нет сердца?

- Уже нет. Я хотел тебе подарить это, - сказал отец Мардук, регардцы ворвались в храм, он поднял меч и подмигнул ей. – Ты скоро будешь с ними. Дай только разобраться с этой помехой.

Она кипела, смотрела на него, а он отвернулся.

Он вошел в бой с мечом, резал броню и сталь пылающим клинком.

Регардцы боролись, но их тела начали усеивать красивый зеркальный пол.

Что-то разбилось в Амалии. Она смотрела на родителей и поняла, что на пол упало что-то стальное.

Она и отец Мардук посмотрели вниз.

Амалия коснулась горла, ее глаза расширились. Оно болело, но ошейника не было. Она подняла его и яростно посмотрела на отца Мардука.

Горло и сердце зудели. В груди словно что-то низко гудело. Она склонила голову, слушала и принимала.

Всю жизнь ей говорили, что магия грязная.

Злая.

Нельзя ее показывать.

Но она даже не смогла узнать… что она умеет.

Гул в груди дошел до рук, согревая их изнутри, кровь бежала быстрее. Отец Мардук замер в бою и смотрел на нее, вскинув брови.

Она опустила взгляд, ее платье пропало. Она вдохнула, бронзовая броня покрывала ее. Она коснулась меток на бронзе и золотом нагруднике, удивленно посмотрела на отца Мардука.

Уголки ее рта приподнялись в хитрой улыбке, она протянула руку в перчатке, повторяя за ним. Топор вылетел из ее ладони, и она схватила его за рукоять, ощущая вес, сжимая его. Она закрыла глаза, ощущая его. Топор стал ее, и она рассмеялась. Он засиял белым, серебряные нити искрились на лезвии.

Регардцы перестали сражаться и повернулись к ней.

Со смехом, смешанным с горем и удивлением, она направила топор на отца Мардука, сузив глаза.

- Это мой народ, Эйнар, - сообщила она. – Хочешь им вредить, пройди меня.

Он нервно рассмеялся, но попытался изобразить уверенность, глядя на нее. Он поднял меч на уровень плеча.

- Хорошо, дитя, - сказал он. – Начнем.

Она вскочила в воздух.

- Давай!

От звона стали храм содрогнулся, искры и огонь разлетелись и окружили их. Скрипя зубами, Амалия скользила топором по мечу Мардука. С силой Волка она зацепила его меч, вырвала из его руки и отбросила за свою голову.

- Плохой воин, да, Эйнар? – спросила Амалия, развернулась, пригнувшись, на скользком полу и сбила его с ног топором. Он вскочил, но броня утяжеляла его.

Она напала, топор прижался к его шее, она изо всех сил развернула его, и Мардук отлетел в статуи, круша их.

- Пока ты убивал мой народ, я тренировалась и готовилась к этому, - сказала она. – Я этого не понимала раньше, но теперь вижу.

Он встал, сорвал шлем с головы и сплюнул кровь.

- Ты ничего не видишь, дитя. Я уже выпустил зверей, и они придут. Только дождись.

Они бросились друг на друга, полные ярости, ее топор просил крови.

Его руны плясали вокруг головы, сияя, и она поняла, что они исцеляли его на ее глазах. Амалия подняла ладонь и позвала руны к себе.

Это было рискованно, но, к ее удивлению, одна пошла к ней. Килана.

Она посмотрела на духовную руну, не зная, как ею управлять. Она закричала, удар в живот заставил ее согнуться и отпрянуть. Она удержала топор и вскочила на ноги.

Отец Мардук зарычал, выпустил в ее грудь голубой огонь. Она охнула, напряглась, огонь попал по ней с треском. Она закрыла глаза, боясь худшего, но, когда открыла, голубой огонь впитался в ее броню, усилив ее.

- Невозможно, - он сглотнул.

Она посмотрела на него.

- Я уже поняла, что все возможно, - сказала она и бросилась с топором и колотящимся сердцем, адреналин пульсировал в теле.

Она сбила его с такой силой, что храм содрогнулся, потолок треснул, и большие камни падали вокруг них.

Один упал на его живот и придавил. Она уклонилась от остальных, быстро дыша. Весь Оазис и храм грозил развалиться. Она смотрела с земли, как регардцы и эльфы бегут к лестнице.

Она вскочила, посмотрела на отца Мардука. Пока мир рушился вокруг нее, она подошла к нему, с любопытством глядя.

- Я говорила тебе отпустить меня, - сказала она. – Я не хотела убивать. Но я должна защитить свой народ. Ты убил моих родителей. Украл мое детство. Мне придется наказать тебя за преступления.

- Ничего, - он кашлял кровью. Его красная улыбка сияла. – Я вернусь. Я, Зука и мои создания. Мы…

Она прервала его, вонзив топор в его шею, не дав ему запугать ее.

Она смотрела на него свысока, пока свет покидал его глаза, и прошептала:

- А я буду здесь. Буду ждать.

Килан летел к храму, Видар и Сасса были рядом с ним, другие – за ним. Они полетят с ним, будут с ним бороться и станут своими.

У храма он замедлился в небе, другие регардцы и темные эльфы стояли в свете восходящего солнца, склонив головы, словно в молитве.

Он опускался, разглядывая странное зрелище, понимая все больше происходящее.

Он приземлился, замер на миг, и Амалия пошла к нему в бронзовой броне. На ее голове была красная накидка, сияла корона с бриллиантами.

Она отклонила голову, стало видно дикие черные волосы с белой прядью. Она улыбалась.

Она опустила топор, дойдя до него, и коснулась его сердца.

- Душа моей души, - сказала она. – Плоть от плоти.

Он в смятении залепетал. Он пришел спасти ее.

«Где отец Мардук и остальные? » - спросил Килан через их связь.

Амалия смотрела на него, серебряные глаза не мигали.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 Следующая ⇒