Картина седьмая

Просторный зал средневекового замка. В зале двое: Егор

Кузьмич /в образе испанского герцога Т о л е д о А л о н с о/ и Порфирий /в образе М а р к и з а/.

ГЕРЦОГ/на возвышении, в кресле, стоящему ниже маркизу/. Прекратите… прекратите, любезный маркиз, сей мерзкий поток словоблудия! В мире гибнут тысячи несчастных людей! Ежечасно! Ежеминутно! Государственность наша стонет под грузом бесчисленных бед! А вы, как заправский софист, разводите здесь свои антимонии, пытаясь говорить о чем угодно, только не о крайней важности поднятой мною, семейной, темы. Вернитесь, прошу вас, в реальность, отрезвите свой ум и скажите мне: что думаете вы по поводу вот этого, моего /указывает на листки, лежащие перед ним/, недавнего проекта?

МАРКИЗ. Я, ваша светлость, думаю о вашем проекте то, что

думает и моя жена, Бенита.

ГЕРЦОГ. А что думает ваша жена Бенита, маркиз?

МАРКИЗ. Моя жена Бенита, ваша светлость, думает то, что думает большинство людей в нашей стране.

ГЕРЦОГ. А что думает большинство людей в нашей стране, любезный маркиз?

МАРКИЗ. А большинство людей, ваша светлость, думает: " Надо быть последним дураком, чтобы отдать другим людям то, что лежит у тебя в кармане! "

ГЕРЦОГ. Вот как! Гм… Ну хорошо… А что именно лежит в вашем кармане, маркиз?

МАРКИЗ. В моём кармане, ваша светлость, лежат деньги.

ГЕРЦОГ. И много там денег лежит, маркиз?

МАРКИЗ. Приличная сумма, ваша светлость.

ГЕРЦОГ. И вы уверены, маркиз, что она там лежит?

МАРКИЗ. Вполне, ваша светлость.

ГЕРЦОГ. Тогда покажите мне её, любезный маркиз.

МАРКИЗ. Я не могу этого сделать, ваша светлость.

ГЕРЦОГ. Почему, маркиз?

МАРКИЗ. В моем кармане этой суммы пока нет, ваша светлость. Это деньги условные.

ГЕРЦОГ. Условные? Разве могут деньги быть условными?

МАРКИЗ. Могут, ваша светлость. В отдельных случаях.

ГЕРЦОГ. И в каких именно, маркиз? Уточните!

МАРКИЗ. В таких случаях, ваша светлость, когда реальные деньги находятся пока у другого человека.

ГЕРЦОГ. У кого именно? У жены? У друга? У близкого

родственника?

МАРКИЗ. Нет, ваша светлость, совсем не там.

ГЕРЦОГ. А где же они тогда? У кого?

МАРКИЗ. У вас, ваша светлость. Эти деньги находятся у вас!

ГЕРЦОГ. У меня? Гм… забавно! А каким это образом ваши

деньги вдруг попали ко мне? Вы мне их дали?

МАРКИЗ. Нет, ваша светлость.

ГЕРЦОГ. Тогда кто… кто мне их дал?

МАРКИЗ. Никто, ваша светлость.

ГЕРЦОГ. Но как же они попали ко мне, маркиз? Каким путем?

МАРКИЗ. Тоже условным, ваша светлость.

ГЕРЦОГ. Условностей в мире слишком много, маркиз. Уточните!

МАРКИЗ. Юридическим путём, ваша светлость.

ГЕРЦОГ. Юридическим? Гм… Ну, хорошо, допустим. Но ведь сами по себе деньги куда-либо попасть не могут. Значит, должен быть кто-то, кто мог бы помочь им в подобном перемещении. Поэтому скажите мне, маркиз: какое такое, неведомое никому, лицо совер- шило этот, удивительный, акт?

МАРКИЗ. У этого акта нет лица, ваша светлость.

ГЕРЦОГ. Нет лица? А что… что же тогда у него есть?

МАРКИЗ. Статья закона, ваша светлость.

ГЕРЦОГ. И что же гласит эта статья закона, маркиз?

МАРКИЗ. Что родитель, согласно древним традициям, завещает состояние, приобретенное в течение жизни, своим детям, ваша светлость.

ГЕРЦОГ. Допустим. А вы здесь причем?

МАРКИЗ. Я… муж вашей дочери Бениты, ваша светлость.

ГЕРЦОГ. Мне это известно. Дальше!

МАРКИЗ. Мы ведём хозяйство совместно.

ГЕРЦОГ. Отлично! Дай бог вам здоровья и удачи! Дальше!

МАРКИЗ. Для ведения хозяйства нужны, как известно, деньги.

ГЕРЦОГ. Вы правы, маркиз! Нужны - и немалые!

МАРКИЗ. Следовательно, деньги, доставшиеся по наследству, обычно становятся общими.

ГЕРЦОГ. Общими… для кого?

МАРКИЗ. Общими для семьи, ваша светлость.

ГЕРЦОГ. А если этого не случится, Маркиз? Если родитель поступит более благоразумно, и не будет портить детей большими деньгами - что тогда?

МАРКИЗ. Тогда будет… тогда будет цунами, ваша светлость!

ГЕРЦОГ. Цунами? Что ещё за цунами?

МАРКИЗ. Такое цунами, ваша светлость, что перецунамит все, известные в мире, морские… и даже океанские, цунами! /Громко, безудержно плачет/.

ГЕРЦОГ/морщится/. Ну, что вы, что вы… маркиз! В самом-то деле? Не разводите, будьте добры, в моём дворце сырость! /Подходит, дает маркизу платочек/. Успокойтесь… прошу вас… это так недостойно мужчины! /Видя безуспешность своих усилий/. Ну хорошо, хорошо… тогда скажите мне, маркиз: вы способны продолжить разговор со мной?

МАРКИЗ/ плача/. Пока нет, ваша светлость… Мне тяжело вспоминать то, что было… Извините! /Уходит, рыдая, за кулисы/.

ГЕРЦОГ/вслед, негромко/. Понимаю, понимаю вас, маркиз… Сам бывал, и не раз, в таких переделках… /Заметив знаки, что подавала из-за кулис К а т я/. Ну что ж… продолжим тогда беседу с самой наследницей! /Зовет/. Бенита?.. Доченька!.. Явись пред мои, светлые, очи!

Из-за кулис выбегает Н а с т я в образе толстушки Б е н и т ы.

БЕНИТА. Вы звали меня, папенька?

ГЕРЦОГ. Звал, моя крошка! Объясни мне – почему так горько рыдает твой муж?

БЕНИТА. Мой Альваро? А где он? /Осматривает зрительный

зал, приложив ко лбу " козырьком" ладонь/. Что-то я его здесь не вижу!

ГЕРЦОГ. Он там… за кулисами, доченька!

БЕНИТА. Ах… там? Сейчас… сейчас я его найду!

Скрывается на миг за кулисами и выволакивает затем оттуда за шиворот рыдающего маркиза.

БЕНИТА/графу/. Это он, папенька?

ГЕРЦОГ. Да вроде бы, доченька! По крайней мере… внешне весьма похож.

БЕНИТА. И вы спросили меня, папенька - почему вот этот мужчина, имеющий сходство с моим Альваро, так горько рыдает?

ГЕРЦОГ. Да! Именно так я спросил тебя, крошка!

БЕНИТА. А действительно – почему? Почему он так рыдает? /Обходит вокруг маркиза, осматривая его/. И кто это так его обидел… а? Кто довел этого, несчастного, мужчину до такого, ужасного, состояния? /Раз за разом щиплет маркиза и ударяет кулачками под боки/. Как вы думаете, батюшка?

ГЕРЦОГ. Он… этот мужчина, сказал мне, что виной всему было цунами, доченька!

БЕНИТА. Цунами? Этот мужчина сказал… что цунами всему виной? /Участила щипки и удары кулачками/.

ГЕРЦОГ. Именно так, доченька! Причем сделал при этом весьма любопытный акцент.

БЕНИТА. Он ещё сделал какой-то акцент! Какой… какой именно акцент, папенька?

ГЕРЦОГ. Что цунами это, доченька, якобы не то, что на море бывает… в дурную погоду. А что цунами это… сугубо семейное.

БЕНИТА. Семейное! Ах ты… негодник! Ах ты… ябеда! /Добавляет маркизу несколько увесистых тумаков/. Доносы на меня составлять? /Бьёт мужа/. Жаловаться вздумал на меня, жену свою, родную? /Бьёт/. И кому? Батюшке моему… любимому? Самому герцогу Толедо Алонсо? На… на… получи! /Бьёт/.

МАРКИЗ/убегая/. Вот… вот оно, то самое цунами, ваша светлость! Вернее… только его начало! /Дерутся, используя попутно попавшиеся под руку предметы/.

ГЕРЦОГ/поднялся/. Я понял… понял уже - что стало причиной ваших, безудержных, слёз, маркиз! /Пытается разнять дерущихся. Бените/. Крошка моя… успокойся! Довольно лупить моего, сановного зятя! И ножкой тоже не надо его пинать! /Разводит драчунов по разным углам/. Всё… всё, успокойтесь! Убавьте, наконец, свой пыл! /Возвращается в кресло/. А теперь, я бы хотел задать вопрос и тебе, дочь моя!

БЕНИТА. Я вся слух и внимание, папенька! /Подходит, приводит себя в порядок/.

ГЕРЦОГ. Маркиз… он же супруг твой, считает, что я, твой роди-

тель, должен, уходя в мир иной, оставить тебе в наследство… часть своего состояния. А как считаешь ты, доченька? Скажи мне честно и откровенно… не криви душой? Должен ли я, в обязательном порядке, сделать это?

БЕНИТА/в некоторой растерянности/. Я?.. Как считаю я?.. Хм… /Морщит лобик/. Знаете, папенька, мне надо… немного подумать! Можно?

ГЕРЦОГ. Можно, крошка! Подумай. Но только не долго!

БЕНИТА. Спасибо, папенька! /На авансцене, размышляя/. Значит, так: что считаю я... крошка Бенита? Хм... А действительно - что я считаю? Ну, хорошо, начну так! Считаю я, что?.. Нет… не так! Начну сначала! /Медленно/. Я… считаю… что…? Вот чёрт… опять не то! Попробую ещё раз! /Медленно/. Я… наследница Бенита… мать троих детей… Вот-вот, это уже ближе! Итак, повторим! /Медленно/. Я… наследница Бенита… мать троих, чудных, деток, считаю… Вот! Все! /Возвращается к герцогу/. Я могу уже сказать, папенька!

ГЕРЦОГ. Скажи, малышка, скажи! И поскорей!

БЕНИТА. Значит так, папенька… /Замолкла/.

ГЕРЦОГ. Как именно, крошка? Я жду?

БЕНИТА/не спеша/. Я… наследница Бенита… мать троих, чудных, деток, считаю, что… /Смотрит на Маркиза, которого начинает сотрясать беззвучный, смех. Быстро, решительно/. … что

нет, ничего вы мне не должны оставлять!

ГЕРЦОГ. Это почему, моя крошка?

БЕНИТА. Потому что мы с Альваро можем прекрасно прожить и без вашего наследства… вот!

ГЕРЦОГ/не без удивления/. И почему… почему именно так ты считаешь, доченька? Открой свой секрет?

БЕНИТА. Открою! С большим удовольствием! /Собравшись с духом/. А потому, папенька, что… когда я искала свой ответ… так или этак вам сказать, мыслями своими крутила-вертела вот здесь, в головке своей, послушной, я… совершенно случайно, взглянула… вон туда! В ту сторону! На эту вот… рёву-корову, что цунамой своей вас так напугал! Вы только гляньте на него, папенька… гляньте! Видите… как ухмыляется он… ехидна эта противная? Видите? Он же думает сейчас… о чём?

ГЕРЦОГ. О чем, доченька? Скажи, если знаешь? Мне тоже инте-

ресно было бы узнать эту тайну?

БЕНИТА. Он… хитрун этот, думает, конечно же, о том, что я, его жена Бенита, начну сейчас умолять вас! В обморок упаду! Истерику вам закатаю такую, что все дружки ваши, закадычные, сбегутся сюда, в ваш замок с золотыми башенками. Чтобы выяснить, значит, - что же тут, в семействе вашем, знаменитом на весь мир, случилось? /Грозит кулачком маркизу/. Не дождёшься… хитрец! Я назло тебе скажу сейчас - нет! Не нужно мне ничего! Ни единой копейки! И никаких африк и яхт в синем море за папенькин счёт! Вот… получил? Мы сами… сами теперь с тобой, дураком, добьемся всего! Сами! Своими ручками и прилежным, приносящим нам огромную радость, благородным трудом до седьмого пота... вот! /Плачет, подвывая/.

ГЕРЦОГ/аплодирует/ Браво… браво, доченька! Но только почему же ты плачешь, крошка моя?

БЕНИТА. От радости, папенька, я плачу от большой радости…

ГЕРЦОГ. От какой именно радости, доченька?

БЕНИТА. Что пришла ко мне, как вы и хотели, наконец-то она… она… /Плачет/.

ГЕРЦОГ. Кто… кто " она" пришла к тебе, моя крошка? /Тоже плачет, вытирая слёзы платочком/.

МАРКИЗ. Бенита хотела сказать, ваша светлость: наконец-то пришла к ней… госпожа Истина.

ГЕРЦОГ. Истина? Прекрасно! Пришла она к Бените... и что?

МАРКИЗ. Взяла её, жену мою, за ручку… и привела сюда, к вам...

ГЕРЦОГ. И это правда? Скажи мне... подтверди немедленно - это

правда, доченька моя?

БЕНИТА/плача/. Да, папенька... всё так и было! Красивая такая,

вся в белом, женщина... с нимбом над головой... пришла ко мне утром... когда все ещё спали.. /Безудержно рыдает. Затем, чуть успокоившись/. Пришла и говорит... ласково так, заботливо: " Пойдем со мной, детка... Я приведу тебя туда, где ты узнаешь… почему летают по небу птицы?..

ГЕРЦОГ/азартно/. Так, так, так…

БЕНИТА. … дышит сегодня планета Сатурн или нет?..

ГЕРЦОГ/в зал/. Ого-го!

БЕНИТА. … и почему понедельник начинается… не в четверг? " /Вновь усилила рыдания/.

ГЕРЦОГ/в крайнем возбуждении/. Конгениально! До безумия интересное движение мысли! /Бежит на авансцену, в зал/. Космическое, можно сказать! С явной претензией на эмпиризм… хотя и с частичным отклонением в солипсизм! /Размышляя вслух/. В этом есть, должен вам сказать, что-то… от раннего Эпикура… а так же, частично… от Гераклита, Ксенофонта, Парменида... и даже позднего бунтаря Сократа, хулителя зазнавшейся, римской, власти! /Вернувшись в реальность/. Продолжай… продолжай, моя крошка! Ты ввела меня в чудесный... научно-философский, экстаз... хе-хе-хе! Значит, иными словами… она, эта женщина с нимбом над головой, привела тебя сюда для того, чтобы... что?

БЕНИТА/продолжая лить слёзы/. Чтобы здесь, у вас, я… сказала, наконец, вам... своему папе...

ГЕРЦОГ. Что… что именно? О чём?

БЕНИТА. … о своих, искренних, чувствах к вам… что переполняют меня уже вот... почти целых полгода… /Безудержно

рыдает/.

ГЕРЦОГ. Целых полгода?!.. Превосходно! Изумительно просто! Это же сколько их, таких искренних, нежных чувств ко мне, накопилось в тебе, моя крошка, за эти полгода?

МАРКИЗ/спеша на помощь жене /. Очень… очень много, ваша светлость! Я, как прямой участник этих, ежедневных накоплений, могу подтвердить правдивость сказанных ранее слов! Именно эти… удивительно чистые, неповторимые чувства любви к вам, моя жена решилась, наконец, принести сюда, в ваши покои! А так же горячие заверения в беспрекословном подчинении любому вашему, самому... необычному, решению в будущем!

ГЕРЦОГ/возвращается в кресло и приводит себя в порядок, снимая с лица остатки благодатной влаги/. Благодарю вас, маркиз… за столь толковую речь. Наконец-то я дождался, когда вы скажете... нечто разумное! Будьте же надёжным подспорьем своей, милой, жене в предстоящей борьбе за место под солнцем. Будьте её верным, боевым другом! И, глядишь, воспарит со временем туда…
/поднялся, потянулся, ввысь/ к заоблачным вершинам славы... новая ветвь нашего, древнего рода Алонсо… кхм, кхм… /Закашлялся, сел/. Словом... спешите, дети мои! Спешите на встречу с новой жизнью! И да поможет вам бог!

БЕНИТА/с трудом сдерживая рыдания/. Спасибо… папенька! Мы с радостью поспешим туда... куда вы нас, с Алваро, только что... послали! То есть... в светлую, лу-у-у-у-чезарную жизнь! /Отчаянно кусает губы, чтобы не разреветься окончательно/.

МАРКИЗ/бодро, щёлкнув каблуками/. Присоединяюсь к своей жене, ваша светлость!

Герцог осеняет супругов крестным знамением. Те совершают поклон и удаляются за кулисы. Бенита умудряется при этом, незаметно для герцога, наградить мужа парой увесистых тумаков.

ГЕРЦОГ/негромко разговаривая сам с собой/. Ну вот… одно, важное, дело удалось мне, как будто бы, завершить... слава богу! /Крестится, встает/. А теперь пора уже тебе, герцог Толедо Алонсо, перейти и к следующей сценке! Пока не ослабла нить интереса к тому, позитивному, что здесь только что произошло! /Зовет/.

Мюзетта… крошка моя? Где ты всё время бродишь? Зайди-ка быстренько ко мне!

Из-за кулис выбегает К а т я в образе служанки М ю з е т т ы. В руках у нее швабра с мокрой тряпкой.

МЮЗЕТТА/запыхавшись/. Я уже здесь… ваша светлость! Чего

вы хотели?

ГЕРЦОГ. Прибери-ка срочно эту… солёную, влагу! /Указывает

на ту часть пола, где находился плачущий Маркиз/.

МЮЗЕТТА/подбежала, посмотрела/. А-а… это я мигом! /Начинает активно работать шваброй/. Это надо же… лужу какую развел! Ну и плакса, этот маркиз! И там… за кулисами, тоже выл благим матом! Ну, чистая белуга на сносях… хи-хи-хи… С чего это он так расквасился… а, ваша светлость?

ГЕРЦОГ. От счастья, Мюзетта, от счастья! Что больше не будет его угнетать ужасное это цунами! Ни утром, ни днем и ни ночью – никогда! А не в этом ли, крошка Мюзетта, наивысшее счастье любой, добротной, семьи?

МЮЗЕТТА. Да… именно в этом, ваша светлость! Вот у меня,

например! Приходишь домой, а он… мой Рамиро… дворник ваш, пол уж подмел, котлетки поджарил, бельё постирал… мух всех, комаров этих, проклятых, повыгонял, простыни свежие на постельке разложил… и ждет не дождется меня, любимую крошку Мюзетту… ах! Не жизнь, а вечное блаженство! /Продолжила драить пол/.

ГЕРЦОГ/выходит на авансцену, в зал/. А вы что скажете, уважаемый люд честной? /После ответа зала/. Вот то-то… и я так же думаю! Ведь жизнь наша не так уж длинна… согласитесь? И… конечно же, приятнее чувствовать, входя в свой, семейный, ковчег, что навстречу тебе устремляется нежный поток безмерной любви и покоя, а не порывы холодных ветров, несущих грозу! /Возвращается к своему креслу/. Ну-с… а мне, как мудрому наставнику детей своих, придется всё же подумать - как, каким образом вернуть им все эти, бурные, затраты энергии! /Кричит/. Мюзетта! Хватит махать своей шваброй! Ты уже пол весь протёрла до дыр! Беги-ка скорей за нотариусом Птичкиным! Где он, бездельник, усердно так прячется?

НОТАРИУС/вбегая/. А я и не прячусь вовсе, ваша светлость… хи-хи-хи… Видите, я уже тут, рядом с вами! /Делает низкий поклон. Затем открывает планшет/. Кого казнить будем, ваша светлость, кого миловать?

М ю з е т т а, с неприязнью взглянув на Нотариуса и показав ему тайком язык, удаляется за кулисы.

ГЕРЦОГ/назидательно/. Любое деяние, Юрий Васильевич, большое оно или малое, надлежит должной оценке. Главное – чтобы оценка эта имела приятный окрас и совпадала с движением мысли того, кто этот акт совершил. То есть чтоб она помогла укрепить в его душе искру вспыхнувшего вдруг благородства… если, конечно, оно там присутствовало. Следовательно: решение моё, изложенное в этом проекте /указывает на листки/, должно стать…. слегка иным. А именно: /подзывает нотариуса к себе, тихо/ внеси-ка ещё один пунктик… отдельной строкой, мелкими буковками… и где-нибудь сбоку, не в центре. О том, что некие суммы я завещаю деткам только что бывшей здесь, милой, парочки. Причем, при условии, что данные суммы будут потрачены непременно для обучения этих, крошечных пока, адресатов. Причём в самых лучших университетах Европы! Редакцию строки и державный стиль изложения, Юрий Васильевич, сочини уж как-нибудь сам… лады? /Даёт нотариусу золотую монету/.

НОТАРИУС/пряча монету в карман/. Уже… уже сочинил, ваша светлость! Не впервой… хи-хи-хи… /водит пальцем по сенсорному стеклу/. Считайте: и стиль…. и смысл державный… и окрас благородный – всё… всё уже здесь /указывает на планшет/, в моем верном дружке! Что ещё изволите, ваша светлость?

ГЕРЦОГ/подозвав к себе, тихо/. О пунктике этом – никто не

должен знать! Отвечаешь своей головой, летун весёлый… понял? /Громко/. А теперь исчезни с экрана, юрист Птичкин, и не мелькай без дела! Позову, когда нужен будешь!

НОТАРИУС. А-а… понял… понял намёк, ваша светлость! Никто… нигде… никогда! Как будто и не было ничего… и в помине! Хи-хи-хи… /Бежит, напевая и взмахивая на ходу руками, как птица/.

Лечу… молчу… не возникаю!

Кого казнить, кого помиловать… решаю!

Спускается в зал, пробегает между рядами, продолжая напевать:

Лечу… молчу… не возникаю!

Кого казнить, кого помиловать… решаю!

Исчезает за дверью.

МЮЗЕТТА/появляется из-за кулис/. Ну что же это такое, ваша светлость? Терла, терла… мыла, мыла… а он, этот Птичкин плешивый, снова весь пол вам изгадил!

ГЕРЦОГ. Ничего… ничего, моя крошка, потерпи малость! Со временем и её… эту птичку-синичку, приручим, и как по покоям нашим, дворцовым, летать - научим! /Обнимает Мюзетту, доверительно/. Ты же, малышка, понимать должна: нужный он мне человек! Нуж-ный! Без него не только вот этот /указывает на листки/, но никакой, другой, документ законным я никогда не смогу сделать… поняла?

МЮЗЕТТА. Да понять-то я поняла, ваша светлость, только вот руки у меня болят уже… от этих друзей! Трутся вечно без толку… возле ваших дверей, гудят, словно мухи над миской с повидлом... у-у-у... у-у-у... у-у-у-у-... и грязь свою, барскую, всюду разносят!

ГЕРЦОГ. Вижу... вижу и ценю за терпение! Придет время – и ты получишь своё… проказница /треплет Мюзетту рукой по щёчке/, и они – своё! А пока нужны мне... в моём, немалом, царстве: и птички эти, летучие, и лисички хитрючие... да и мухи эти, над повидлом жужжучие: ж-ж-ж… у-у-у… дз-з-з-з… /Показывает, смеется. Затем показывают и смеются вместе с Мюзеттой - пластический, музыкальный, озорной этюд/. Но довольно! Оставим эту скучную, хозяйскую тему, не стоит она того! Скажи-ка мне лучше, голубушка, - что дальше-то делать мне, герцогу? Я уже столько намолол тут… ерунды всякой – боюсь, как бы дело всё не испортить?

МЮЗЕТТА. Не вибрируйте, ваша светлость! План доминантный

наш - верный! /Тихо/. Сейчас не мешало бы дружка вашего… Федота

этого, пузатого, и сыночка любимого… Глеба, как-то в действие наше

вставить!

ГЕРЦОГ. А как их вставишь? Каким образом? Они же, вроде бы… неконфликтные оба? Да и со мной оба… в ладу?

МЮЗЕТТА. А мы им рольки подбросим! Как бы о том, что внутри у них, а не на виду! Что прячут обычно глубоко в душе… такие люди! А сами о том, о чём молчат, только и думают!

ГЕРЦОГ. И что это за рольки такие, хитрые? Ну-ка, ну-ка… объясни-ка мне, простофиле? Да поподробнее!

МЮЗЕТТА. Тайных заговорщиков роли! Со стилетами… вот такенными! /Показывает/. Распри! На семейной основе… поняли? Ну… как в средневековье бывало! Всем же хочется… в кресле таком, как у вас, посидеть! А как в него влезешь, когда оно вами, столько лет уже, занято? И впереди – никакой перспективы! Абсолютно! Рейтинг-то у вас… сами понимаете… зашкаливает! Вот и плетут, день и ночь, они сети свои… паскудные!

ГЕРЦОГ. А-а… понял, понял тебя, малышка! Царедворцы, значит, коварные интриганы? Так, так… увидел… почувствовал я их! Даже как бы представил себе уже… сценки разные! И что же я? Как мне быть теперь? Что делать?

МЮЗЕТТА. А вы… ого-го, ваша светлость! Вы – боец! Насквозь пронзает ваш взгляд! Как рентгеном! И только они туда… ну, в это свое... коварное, а вы их - бац! И всё! Чики бам-бона, без пыли и стона!

ГЕРЦОГ. Всё! Схватил! Схватил твою мысль я, малышка! Давай… давай сюда этих мерзких смутьянов! Уж я с ними как-нибудь – да разберусь! Уж я смогу отстоять священный свой трон! Уж я спасу честь любимой отчизны! /Торжественно/. Даю тебе слово бесстрашного конкистадора… Мюзетта! /Делает замысловатый, ритуальный, жест. Уходит, напевая и пританцовывая/.

И вечный бой! Покой нам только снится!

Сквозь кровь и пыль… сквозь кровь и пыль...

/Вместе с Мюзеттой/.

Летит, летит степная кобылица

И мнет ковыль… и мнет ковыль... и мнет ковыль...

Голоса затихают.

Затемнение.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 Следующая ⇒