Зарубка шестая

На кусочке бересты появился вытянутый треугольник, а рядом две небольшие фигурки, напоминающие людей. Понять, что это – довольно просто. Это Дом в Мире Духов.

Стоило только Солнцу появится со стороны Утренних Вод, Камыш уже оказался около трутной ямы, скинул кору с песком, ткнул палкой в дымящиеся среди золы дырочки, поворошил в них берестой. И белесая ленточка тут же полыхнула ярким пламенем! Огонь у них был!

– Хорошее утро, Камыш. – Зевая, девочка старательно разлепляла то один, то другой глаз. – В этот раз тепло было, правда? Только на песке жестко. И холодом от него все же тянет.

– Сегодня к счастливым духам схожу, еще мха принесу, – пообещал паренек. – Снизу постелим.

– Нас, наверное, сегодня уже найдут, – мотнула головой девочка.

– Наверно, найдут, – согласился Камыш. – А если нет? На песке опять спать? Окажется не нужен – пусть останется. Ты пеки, я пока за камнеметалкой схожу.

Выбрав среди камней «топор», он спустился к самому озеру, нашел среди рощи высокую старую иву, срубил ветку в три пальца толщиной, подрезал на длину в полтора локтя, заровнял края. Вернувшись к «дому», среди осколков выбрал узкий и длинный, аккуратно расщепил ветку со стороны комля на глубину ладони.

– Что это, Камыш? – полюбопытствовала девочка.

– Не суй свой нос в тайны охотников, женщина! – вскинув подбородок, гордо и решительно осадил ее паренек.

– Очень надо! – хмыкнула она. – Я сама побольше тебя знаю! Вот, ешь. Твоя часть.

Возражать юной женщине не следовало. Кое в чем они бывают правы, эти женщины – когда говорят, что знают побольше сильных и смелых охотников. Ничего не поделаешь: их учит Праматерь Рода, а ее обряды – великая тайна даже для шамана.

Поэтому Камыш молча подкрепился последними корнями, что остались от его вчерашней добычи, подобрал ивовую палку, поднялся на ноги:

– Оставляю копье тебе, женщина. Следи за огнем.

– Да уж послежу, не бойся. – Золотая Тень отползла к ближней сосне, поправила ногу, все еще сильно опухшую и вдобавок начавшую темнеть. – Ты мне листья рогоза только принеси, что на прежнем месте остались. Мне самой не дойти.

– Хорошо, сейчас.

Выполнив просьбу спутницы, он ушел к озеру, на пляже подобрал три плоских камушка размером в половину кулака. Один втиснул в трещину на конце ветки, два других зажал в руке. И стал медленно, осторожно красться к заводи, с трудом сдерживая охотничий азарт.

Разумеется, как он ни старался – гуси заметили его издалека и бросились прочь от берега, шумно хлопая крыльями. Эти птицы известны как самые осторожные из всех. Однако, отплыв на десяток шагов, они успокоились и занялись своими делами, старательно процеживая клювом растущую в заводи траву. Десять шагов – большое расстояние. Пока враг подберется – не один раз улететь успеешь.

Но Камыш не был глупой лисицей или неуклюжим медведем. Он был охотником из племени Хозяина Реки. Мальчик выбрал самую упитанную птицу в стае, поднял палку, плавно отвел за спину и быстрым движением разрезал воздух. В самый последний момент, когда палка уже почти остановилась – голыш выскользнул из тугой щели, стремительной ласточкой чиркнул в воздухе и ударил выбранную добычу прямо в бок!

Гусь забился, описывая круги по воде, а Камыш с радостным криком перемахнул через прибрежный рогоз, бухнулся в воду и быстро поплыл к добыче.

Не зря, совсем не зря он вместе с другими мальчишками с самого детства играл с камнеметалками! Ведь камень, брошенный рукой, летит даже ближе, чем копье, ударяет слабо, и им почти невозможно подбить добычу. Камнеметалка же швыряет камни втрое дальше – так далеко, что большинство зверей без опаски подпускают охотников на это расстояние. И бьет камнеметалка с такой силой, что вполне можно отпугнуть волка или оглушить небольшого зверька.

«Сегодня пируем! – с гордостью подумал он, хватая подбитого гуся. – То‑ то Золотая Тень удивится. Будет знать, какой охотник с нею рядом! Это ей не травку жевать. Это настоящая еда. Я стал охотником! Стал! »

Настоящий мужчина всегда и досыта кормит женщин и детей, это дело обыденное. Потому Камыш решил не особо хвастаться удачей. Пусть Золотая Тень думает, что поймать гуся для него – сущий пустяк. Поднявшись на холм, он зашел к девочке со стороны спины и, проходя мимо, небрежно уронил увесистую птицу возле ее ног:

– Вот, сегодня я решил поесть гусятины.

– Вот это да!!! – восторженно округлила глаза Золотая Тень. – Какой огромный! Он же с меня размером!

– А ты знаешь, как он бился?! – не утерпев, все же начал хвастаться Камыш. – Я его схватил, а он меня таскать начал по всей заводи! Чуть в траве не запутал. И по голове, по голове клювом! Шишки, наверное, будут. Но я тут изловчился, поймал за этот самый клюв‑ то. Тут‑ то он и выдохся!

– Перья, перья какие длинные! Можно я их выдерну?

– Конечно, бери, – небрежно разрешил Камыш. – Я их могу добыть сколько угодно.

– А это тебе. Вот, бери, чтобы за каждым камушком не бегать. Все ноги, верно, истоптал.

Девочка протянула ему сплетенную из листьев рогоза сумку. Плоскую, чтобы удобно носить на боку или за спиной, и вместительную. Половина гуся влезет точно. Или утка целиком.

– Прости, ручку на плечо сделать было не из чего. Листья кончились, камыш ломкий. А больше ничего нет. Лютиков можешь нарезать, они длинные и крепкие.

– Здорово! – настал черед удивляться Камышу. – Как ты смогла так быстро ее сделать?

– Я же женщина, – с явной гордостью напомнила девочка. – Я могу сплести все, что хочешь, из ничего. Слушай, а глины ты нигде здесь не видел? Птицу без глины не приготовить. В листья такую большую не завернуть. В огне лопухи прогорят, а над углями – гусь не пропечется.

– У заводи поищу. Там под ногами что‑ то чавкало. Может, и найду.

Камыш, присев, переложил осколки кремня в свою новую сумку.

Хорошей, плотной глины пареньку добыть не удалось – но собранная на берегу залива подсохшая грязь все‑ таки лепилась, а потому он черпнул ее две полные горсти, отнес на холм, а затем, предоставив маленькой женщине разбираться с едой, отправился в сырой осинник заготавливать слеги: прямые палки толщиной в руку и длиной в полтора своих роста.

Потомки Хозяина Реки от поколения к поколению строили свои дома по примеру далекого предка: рыли в плотном суглинке обитаемого холма яму глубиной и шириной в рост человека и три роста в длину. На всю длину этой ямы клали прямой еловый ствол и накидывали от края к середине тонкие слеги, которые заплетали лозой, замазывали глиной и стелили сверху толстые пучки камыша или травы в несколько слоев. Некоторые из самых умелых охотников даже закрывали крышу шкурами добытых зверей – но все знали, что под травяной кровлей намного теплее, а потому подобной роскошью не увлекались. Шкуры вешали только на входе, в два или три полога. Вход делался с одной, узкой стороны дома, с другой в стене рылся очаг, к которому сверху продалбливалось отверстие для выхода дыма. Рядом обычно устраивали трутную яму.

Вырыть нормальный дом в песке было невозможно, Камыш и пытаться не стал. Но вот сделать высокую крышу труда не составляло. Гусь еще не успел запечься, а он уже принес достаточно крепких прямых палок, чтобы поставить их по обе стороны от сломанного ствола в шаге друг от друга. Ивовыми прутьями паренек связал их сверху, чтобы не уползли и не отвалились, и нырнул внутрь, оценивая получившееся помещение.

– Тут даже выпрямиться можно, – похвастался Камыш. – В конце яму оставим и запас сухих дров – огонь разводить. И еще место для разных вещей останется. Постель уже на месте. Нужно только стены заплести, пока сухо. Коли дождь нагрянет, поздно будет строиться.

– Зачем все это? – не поняла Золотая Тень. – Нас, может, сегодня уже найдут.

– И то верно, – согласился паренек. – Камыша настригу, циновками прикроем, и ладно. Циновки с собой потом забрать можно, в селении пригодятся.

– Хватит баловаться, иди сюда, – нетерпеливо потребовала девочка. – Пахнет уже вона как. Давай кушать! – Длинной палкой она выкатила из костра черный от углей, отвердевший ком грязи, из трещин на котором валил душистый пар. – Откроешь?

– Сейчас… – Камыш, подув на ладони, одним быстрым движением подхватил ком за бока, приподнял, тут же отдернул руки. Тот упал на сосновый корень и раскололся пополам, открыв горячее мясное содержимое. Паренек сунул было пальцы к толстой грудке, но тут же отдернул: горячо. Он хмыкнул, запустил руку в сумку, достал уже полюбившийся полукруглый скребок: длинную пластинку. Отрезал себе кусочек, выложил на лежащие горкой возле Золотой Тени кончики от листьев рогоза.

– Ой, какой ты заботливый! – восхитилась девочка. – А я и не знала, как отрывать.

Камыш кашлянул, но после таких слов не решился сказать, что мясо отрезал для себя. Вытянул из травяной горки несколько макушек, положил рядом, откромсал еще кусок, подул.

– Надо еще циновок сделать и на землю у очага постелить, – заметила Золотая Тень, пытаясь взять свой кусок белого парящего мяса и тут же роняя его обратно. – А то песок везде. И к еде липнет, и к рукам, и вообще… чтобы не пачкаться.

– Ерунда, это не сложно. Поедим – схожу камыша нарежу. Его тут вон сколько – хоть всю землю укрой. Ох, вкуснотища! – Камыш первым решился отправить в рот горячую гусятину. – Всегда бы только ее и ел.

– Не, это не то, – даже не попробовав, помотала головой девочка. – Для настоящего вкуса листья дудника добавлять надобно, чешуйчатый корень и грибов немного для запаха. Когда нога пройдет, я тебе сделаю, как правильно надо.

– Все равно вкусно!

– Правда? – Золотая Тень порвала свой кусок мяса надвое, отправила в рот одну половину, потом другую, облизнулась: – Ну и ладно. Отрежь еще!

Несмотря на все старания, дети не смогли одолеть и четверти солидной птичьей туши. Золотая Тень сложила половинки расколотого глиняного кома, подвинула ближе к очагу:

– Тут и на вечер останется, и на завтра. Только прогреть утром нужно, чтобы не испортилось. Камыш, принеси воды. А то пить очень хочется. И листьев рогоза еще срежь, ручку тебе на сумку сплету. Сам, вижу, делать не торопишься. Когда же нас найдут, наконец?! Дома хорошо, там все есть. И мама кормит. Как я уже соскучилась!

Камыш тоже успел затосковать по родному стойбищу, по матери и отцу, по младшей сестренке. Но он был почти взрослым мужчиной и не мог открыто выказать своей слабости. Паренек молча поднялся, поднял ствол дудника и отправился к озеру.

За оставшиеся полдня он успел заготовить достаточно камыша для двух будущих стен, а также запас еще десяток слег. Сходил на болото за мхом, который настелил в песчаную ямку, заменяющую им постель. Потом сходил еще, набрав на этот раз сырого мха – его не требовалось собирать с поверхности, можно было копнуть возле самого берега. И проще, и быстрее, и нести ближе. Эту часть добычи он насыпал поверх ягодника чуть ниже дома:

– Пусть вода стечет, – пояснил он. – Потом высохнет, и его тоже расстелем. Будет очень тепло и мягко. Как дома.

– А почему ты говоришь, что к «счастливым духам ходишь»? – спросила Золотая Тень, ненадолго оторвавшись от плетения. – Разве мох не с болота?

– Разве ты не знаешь? – удивился паренек, сел рядом с ней и подтянул пучок камышей, стал срезать с них кисточки, избавляя девочку от лишней возни. – Про счастливых духов, которых любил Хозяин Реки?

Золотая Тень лишь покачала головой и снова взялась за камыш, ловко вдевая новые стебли в заготовку.

Камыш задумался – стоит ли рассказывать то, о чем когда‑ то поведал Беседующий‑ с‑ Небом. Но посвящение тайным не было, поэтому все же он решился передать девочке предания шамана.

– Это случилось очень, очень давно, – Камыш бросил срезанные кисточки в пламя, и костер жадно затрещал, разбрасывая мелкие искорки. – Наш предок, Хозяин Реки тогда только‑ только начинал строить наш мир. Ведь Строящие Запруды постоянно трудятся, постоянно что‑ то делают, что‑ то строят. Поэтому и мы такие, всегда что‑ то делаем. Это мы побратимы со Строящими Запруды, вот строить и умеем. Пещерные львы, волки или олени – они ничего не умеют. А Хозяин Реки строить умеет куда лучше нас. И лучше детей своих, Строящих Запруды, и людей. Хозяин Реки захотел сделать мир красивым и удобным. Он сделал холмы, он сделал ручьи и реки, он придумал леса и озера, создал луга и скалы. Вообще все вокруг.

Паренек вздохнул, вспоминая отца, сильного и доброго охотника Грозного Вепря, всего лишь прошлой зимой рассказавшего ему эту историю, и продолжил:

– Хозяина Вод шел и ставил тут холмы, там скалы, здесь – реки. Делал так, как ему казалось красивее. И духи тех мест с радостью принимали его дары. Но ты ведь знаешь, мы все любим кого‑ то меньше, кого‑ то больше. Вот и наш предок ко многим духам относился с большей добротой, чем к остальным. И у тех духов, которых он любил больше других, он спрашивал: «Что вы хотите иметь в своих владениях? Хотите, чтобы вокруг вас росли могучие сосны и ели, чтобы пели птицы и бегали звери? Или хотите, чтобы перед вами плескались глубокие озера с чистой и прозрачной, сладкой водой, чтобы в ней жили сильные сверкающие рыбы и плавали мои дети? » Духи разных мест, отмеченные любовью Хозяина Реки больше прочих, почувствовали себя счастливыми от такого уважения от нашего предка и стали думать, что же выбрать им для себя во владение? Вроде, и лес хорошо: ягоды растут, пчелы мед носят. А вроде, и озером владеть неплохо: летом прохладно, зимой подо льдом от холода спрятаться можно. На лугу светло и тепло, птиц много и зверей приходит. Но ведь озеро для себя выберешь – радостей леса лишишься. А луг выберешь – озером не быть. Так и вышло, что духи обычные кто лесными духами стали, кто озерными, кто луговыми. А счастливые духи, Хозяином Реки из прочих уважением отмеченные, так до сих пор ничего для себя выбрать не могут. И живут непонятно как. Потому и владения их такие странные. Вроде, и не озеро – а воды полно. Вроде, и не луг – но ровные и зеленые. Вроде, и не лес – а деревья то тут, то там растут. Потому многие охотники и говорят, что к счастливым духам пошли, когда на болото отправляются.

За рассказом работа двигалась быстрее, а потому уже на закате Камышу удалось поверх нижних слег положить камышовые циновки и прижать их сверху другими слегами. Это был уже настоящий дом. Возможно, он не очень хорошо защищал от холода и протек бы во время дождя, но от ветра спрятаться в нем было можно.

Новый день от рассвета и до заката Камыш потратил на то, чтобы резать камыш, связывать его в пучки и выкладывать на крышу, которая одновременно получалась и стеной. Высота их временного жилища была совсем небольшой, а потому камышин хватало в длину как раз от земли и до конька. Три слоя плотных связок одна поверх другой вместе получились крышей почти на локоть в толщину, и юный охотник понял, что дождя можно больше не бояться. Такого защитного слоя не одолеть никакому ливню. Пусть хоть десять дней льет без перерыва. А закрывающийся внахлест полог из циновок, два полотнища которого крепились на левой и правой слегах у входа, позволяли удержать и тепло, если снаружи вдруг похолодает.

– Получается, у нас есть дом, Камыш? – спросила Золотая Тень, когда вечером они вдвоем забрались в общую теплую постель.

– Теперь есть, – согласился паренек.

– Мы с тобой живем в одном доме?

– Да, а что?

– Получается, Камыш, мы теперь муж и жена?

– Нет, не получается, – засмеялся почти взрослый мужчина над наивностью все еще совсем маленькой и глупой девочки. – Я с сестрой тоже в одном доме жил, и с мамой. Но они же из‑ за этого женами мне не стали! Знаешь, что нужно, чтобы быть мужем и женой? – Он повернулся на живот и положил подбородок на скрещенные руки.

– Чтобы стать мужем и женой, мало жить вместе. Охотник сначала должен добыть себе ожерелье из клыков сильного зверя. Пока ожерелья нет, то и мужем никак не станешь. Потом охотник должен иметь дом. Этот не считается, я его сам построил. Он плохонький, здесь же даже очага сделать негде! А для взрослого охотника дом строит все племя. Или охотник его от отца получает – после того, как тот уходит в Вечерние Воды. А еще охотник должен добыть хорошее угощение, чтобы пир для всего племени получился. И вот на этом пиру подарок какой‑ то положено сделать отцу девушки и ее матери. И попросить взамен отдать их дочку. Вот тогда мужчина и женщина и становятся мужем и женой. Они тогда не только живут вместе, у них еще и дети тогда появляются. А если у меня ожерелья нет, и я твоим родителям не могу подарка сделать и тебя попросить – как же я могу стать твоим мужем? Никак. И детей не будет.

– Жалко, – вздохнула Золотая Тень. – Мне показалось, из тебя получится хороший муж. Странно, что я раньше этого не думала.

– Ты тоже умелая хозяйка, – вздохнул Камыш. – И почему я прежде на тебя не смотрел? Но все равно, пока мы обратно в селение не вернемся, мужем и женой у нас стать не получится.

– Жалко, – вздохнула девочка.

– И мне жалко, – признался паренек.

– Когда нас найдут, ты меня в жены возьмешь? – поинтересовалась Золотая Тень.

– У меня еще нет ожерелья. Но когда я его добуду… – Камыш помедлил и закончил: – Спи. Тебе нужно много спать. Чтобы нога быстрее прошла.

Девочка отвернула голову, отчего‑ то всхлипнула и вскоре затихла.

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒