Дмитрий Дашко Сергей Лобанов 15 страница

– Рысью, мужики. Если там не будет засады, возвращаться на ферму нельзя. Этот урка преподнесет дело так, будто мы струсили. Тогда нам крышка. Но лично я устроил бы засаду именно здесь.

– Ты командир, тебе и карты в руки, – заметил кто‑ то из его подчиненных.

– Ну, тогда рассредоточились. Вперед!

– Живы будем – не помрем! – азартно выкрикнул старшина. – Ну, понеслась!

Автомобиль со «станкачом» уже стоял на дороге, а Коленвал находился в кузове, развернув пулемет в сторону приближающейся колонны. В голову ему ударила кровь, в этот момент он готов был воевать хоть со всем светом.

Грохот длинной очереди разорвал округу, добавившись к доносившейся издалека перестрелке. Мощные пули разворотили лобовое стекло головного УАЗа.

Будь Вали Меджидов в первой машине, не миновать ему смерти. И он возблагодарил Аллаха за свою прозорливость, за то, что надоумил остаться в хвосте колонны.

Радость Меджидова длилась недолго. Справа ударили несколько очередей. Пуля, не задев Меджидова, размозжила голову водителю. Вали почувствовал, как что‑ то мокрое и теплое плеснуло ему в лицо.

Он толкнул дверцу, вываливаясь вниз, но сильный удар под левую ключицу острой болью пронзил все тело, заставив Меджидова громко вскрикнуть. Он умер, наполовину вывалившись из кабины – ноги остались внутри, а голова и руки свесились к колесу.

Спецназовцы били длинными очередями по кузовам и кабинам остановившихся автомобилей. Пули разбивали стекла, выбивали щепу из бортов, мягкими шлепками врезались в тела, кроша кости, разрывая сосуды…

Люди корчились, кричали и стонали, лежа в кузовах вповалку. А безжалостные маленькие шершни продолжали и продолжали поражать слабые тела.

Кто‑ то успел выпрыгнуть, скрыться за автомобилями, но резкие вспышки, грохот и тучи осколков оборвали их жизни.

Лишь единицам повезло выжить, но все они были ранены либо пулями, либо осколками, оглушены и контужены взрывной волной. Оказывать какого‑ то сопротивления они не могли.

Рассредоточившись в предутреннем мраке, подчиненные Маркела бесшумной поступью скользили между деревьев, готовые вступить в бой в любую секунду.

Грохнувшая поблизости пулеметная очередь ни для кого не стала неожиданной. Каждый в группе разделял мнение командира по поводу засады.

«Допрыгался, урка, – язвительно подумал Маркел о Меджидове. – Говорил же ему! Да и хрен с ним – сдохнет, не велика печаль. Собаке собачья смерть».

Одновременно с пулеметом в дело вступили автоматы. Не ведая того, они обозначили свои позиции приближающимся маркеловцам. Те вступили в бой с ходу, поливая огнем противника со спины.

Атака с тыла оказалась успешной. Далеко не все сидящие в засаде успели развернуться в сторону выпрыгнувшего из темноты врага.

И все же убитые появились и у маркеловцев, а дальше завязалась рукопашная. Со всеми полагающимися матами, вперемешку с криками и предсмертными стонами. Дрались жестоко, забыв о хитрых приемчиках. Пускали в ход руки‑ ноги, голо вы‑ зу бы – все, чем только удавалось дотянуться до противника. Убивать старались сразу, с одного удара, ибо второй оказывался непозволительной роскошью.

Выучкой маркеловцы не уступали, терять им было нечего, да и неожиданность сыграла свою роль. Схватка закончилась быстро. Спецназовцы, засевшие на обочине, погибли в полном составе. У Маркела осталось всего трое бойцов, семеро полегли. Победу можно было смело назвать пирровой. Впрочем, Маркел знал, что это еще не все. Кадровому военному не составило особого труда просчитать схему засады. На обочине ему удалось положить всех, но были еще двое – пулеметчик и подрывник.

Маркел знал, где искать и того и другого.

Он разбил поредевший отряд на пары, назначив старшим второй двойки подчиненного по прозвищу Чубук. У того было задание найти подрывника. Себе Маркел оставил пулеметчика.

Тот пока не стрелял. То ли выжидал, то ли опасался накрыть своих, не догадываясь, что с ними уже покончено. А может, и вовсе ничего не видел и не слышал, а потому считал, что все целы. И, кажется, последнее предположение было правильным.

Маркел подумал, что враг наверняка попытается связаться со своими. Обзор у пулеметчика ограничен, и, чем закончилась засада, он мог разве что догадываться.

Вот сейчас‑ то его и нужно накрыть, иначе потом к нему не подберешься: он со своей крупнокалиберной «дурой» за версту никого не подпустит.

С вершины бугра УАЗ со «станкачом» был виден как на ладони.

И Маркел, и его напарник выстрелили одновременно в фигуру, стоящую в кузове за пулеметом. Большинство пуль клацнули о металл автомобиля, но некоторые попали в пулеметчика. Однако тот успел развернуть оружие и поразить очередью напарника Маркела, прошив его насквозь.

Лишь когда Маркел послал еще одну очередь, пулеметчик громко вскрикнул и упал, вывалившись из кузова спиной. Одна нога зацепилась за станину пулемета. Убитый так и повис вниз головой.

С подрывником пришлось повозиться. Перестрелка длилась, пока у спецназовца, окруженного тремя маркеловцами, не кончились патроны. Но и тогда бандиты не рискнули подойти вплотную, опасаясь, что тот подорвет и себя, и их. Поэтому они сами забросали его гранатами. И только потом приблизились, чтобы добить еле ворочающегося, оглушенного, истерзанного осколками человека.

– Надо посмотреть, кто в живых из абреков остался, – сказал Маркел.

Пока длилась перестрелка с последним спецназовцем, наступило серое утро.

Осмотр много времени не занял. Почти все были убиты или тяжело ранены. Засада со столь близкого расстояния нанесла сокрушительный урон тем, кто находился в колонне.

Тяжелораненых добивали со спокойным сердцем. Кавказцы не были их врагами, но и друзьями они тоже не являлись. Более того, сами они поступили бы точно так же, окажись маркеловцы на их месте.

На войне как на войне.

Маркел подошел к автомобилю Меджидова. В кузове его ехала и их группа. Если бы они не вступили в конфликт с уркой, лежать бы сейчас им всем на этой дороге. Правда, и осталось их всего трое: слишком уж серьезный враг попался.

Командир почти уничтоженной группы толкнул ногой тело Меджидова. Оно мягко и безвольно вывалилось из салона, упало на лопатки. Ноги оказались за головой. Куртка задралась, открыв часть согнутой колесом спины с остро торчащими позвонками. Выставленная вверх тощая задница Меджидова придавала телу жалкий вид. Да и вообще, убитый сразу стал каким‑ то маленьким, тщедушным.

Маркел опять толкнул его ногой, свалив набок. Смертная маска на челе уголовника изменила его внешность, сделав чужим и малоузнаваемым.

– Отбегался, падла, – равнодушно вымолвил бандит.

Все трое пошли в направлении базы.

Когда они добрались до автомобиля с убитым старшиной, Маркел вдруг замедлил шаг, рассматривая висящего вниз головой убитого. Потом подошел ближе, присел на корточки, чтобы лучше разглядеть лицо. Чертыхнулся досадливо, подхватил тело и аккуратно опустил его на землю, закрыв рукой омертвевшие глаза.

– Юрка это Ильин, – хмуро и неохотно пояснил он в ответ на недоуменные взгляды подельников. – Почти кореш. Служили вместе когда‑ то, выпивали не раз, по бабам ходили. Потом война. Где он, что с ним, я не знал. А оно вон как обернулось. Сам своего товарища убил.

Маркел сел рядом с телом, закурил, глубоко затягиваясь. Прищуренным цепким взглядом неторопливо обшарил местность. После нескольких затяжек произнес:

– В общем, так, мужики. Вы как знаете, а я на базу не пойду. Не хочу. Устал я. Надломилось во мне что‑ то, когда мертвого Юрку увидел. Я же его своими руками на тот свет отправил.

– А что делать‑ то собираешься? – спросил Чубук. – Чем жить будешь?

– В город вернусь, пожалуй, – помолчав, ответил Маркел. – А там поглядим. Земля большая.

– Ну, как знаешь. Мы пошли.

Теперь уже бывший командир коротко кивнул и отвернулся, выпустив через нос длинную струю табачного дыма.

Подчиненные пошли в сторону фермы, время от времени хмуро посматривая друг на друга. Понимание между ними возникло без слов. Чубук вдруг резко развернулся и послал из автомата короткую очередь в оставшегося на прежнем месте Маркела.

Пули толкнули сидящего в спину, окрасив ее багровыми кляксами. Маркел с перекошенным от боли лицом обернулся, по губам его скользнула презрительная улыбка. Он медленно завалился набок рядом со старым другом.

– Чтобы не продал, чего доброго, – пояснил Чубук, хотя пояснения и не требовалось.

– Правильно, – согласился его напарник и добавил: – Ты знаешь, я обратно к Маге тоже не хочу. Неизвестно, что там произошло. Может, там уже асмоловцы вовсю орудуют. Этак мы к ним прямо в лапы сунемся. Что они тогда с нами сделают, тебе рассказывать не нужно.

– Это верно, – кивнул Чубук и продолжил мысль за говорившего: – Даже если абреки отбились, что мы вдвоем будем делать среди них? Да и потом, не нравится мне вся эта секретность. Как бы в расход не пустили, после того как решат, что мы больше не нужны. Давай и впрямь вернемся в город. Сколотим банду, подомнем под себя какой‑ нибудь район и будем жить с него. Сколько можно в шестерках бегать? Согласен?

– Согласен. Нечего нам ловить у чурок. В город пошли.

Подельники развернулись и направились в сторону города. По пути Чубук чуть приотстал, поравнявшись с телом Маркела, нагнулся, вытащил из его куртки пачку сигарет и, закурив, принялся торопливым шагом догонять приятеля.

Завладев несколькими распухшими от бумаг папками Петрова, Метис сложил их, не глядя, в свой РД и спросил с угрозой:

– Это все, клизма? Или еще что‑ то есть? Лучше сейчас колись. Если выяснится, что ты меня обманул, я тебя до поноса забью. Сдохнуть не сдохнешь, но инвалидом станешь до конца жизни.

– Это все, – пробубнил Петров, утирая тыльной стороной правой руки разбитые губы, с сожалением глядя на свою кровь, остающуюся на руке. – Есть еще моя голова. Если вы будете по ней бить, я не гарантирую, что смогу так же плодотворно работать на ваше начальство.

– А кто тебе сообщил, что ты будешь работать, гнида? – усмехнулся Метис. – Я лично считаю, что твое место в сыром каземате среди самых гор‑ рячих муш‑ шин, которые будут тебя любить сутками напролет.

– Смею надеяться, что ваше личное мнение в данном случае расходится с мнением вашего начальства, – дерзко взглянув на комитетчика, опять пробубнил ученый, почти не отнимая руку от разбитых губ.

– Поговори мне еще! – замахнулся на него капитан.

Петров съежился, однако удара не последовало.

Андрей тем временем старательно копировал информацию с жестких дисков лабораторных ЭВМ на столь кстати подвернувшиеся чистые дискеты в сейфе профессора. И сами компьютеры, и дискеты казались такими архаичными, что Липатов непроизвольно отметил про себя очередное доказательство технического отставания этого мира в некоторых вопросах. Впрочем, имелись и положительные моменты. ЭВМ были отечественной разработки, и это значило, что, в отличие от привычного мира, работы в столь перспективном направлении не были отданы на откуп американцам.

Если удастся потеснить IBM или «яблочников» – это же здорово! А там, глядишь, и Биллу Гейтсу достойная конкуренция найдется. Вот только война…

Капитан попытался выйти на связь со старшиной, но все было тщетно. Он начал заметно нервничать и с напряжением в голосе сказал:

– Уходим. Не нравится мне эта тишина.

Липатов кивнул. Настороженность капитана передалась и ему. Можно, конечно, предположить, что причина заключается в разбитой рации, но интуиция почти кричала, что это не так.

Старшине пришлось схватиться с доброй полусотней боевиков. Слишком неравными были силы, слишком.

Они, не забывая о предосторожности, покинули лабораторию через полуоткрытые ворота. Андрей вооружился трофейным автоматом, по приказу капитана снял с одного из убитых разгрузку и набил боеприпасами. Пистолет, с которым попал на базу, оставил при себе, логично предположив, что может пригодиться.

На улице уже светало. Со стороны засады доносились редкие автоматные выстрелы. Но вот не стало слышно и их. Потом прогремели взрывы, сотрясая постройки. Некоторое время спустя донеслась короткая автоматная очередь. Очень походило на то, что кого‑ то забрасывают гранатами, а потом добивают.

– Черт! Черт! Что ж там такое?! Почему не выходят на связь?! – нервничал капитан.

На взлетной полосе военного аэродрома рота десантников спешно загружалась в Ил‑ 76. Опущенная грузовая аппарель транспортника, словно огромная пасть, заглатывала вооруженных людей, двумя колоннами забегавших в грузовой отсек. Гулко и дробно по асфальту взлетной полосы и по металлу аппарели стучали ботинки солдат, звучали отрывистые команды. Заглотнув последних бойцов, пасть медленно захлопнулась.

В кабину экипажа прошел неизвестный. Стандартный камуфляж, ничем не примечательное лицо, рост средний, выглядел неизвестный лет на тридцать – тридцать пять.

Он предъявил командиру удостоверение и предписание, сообщив, что летит с ними, и протянул запечатанный пакет из плотной бумаги.

Для экипажа самолета подобное было не в новинку. Они нередко выполняли задания, суть которых для летчиков оставалась неясна. Да не больно‑ то они и вдавались в такие подробности. Их дело – взлететь, добраться до заданного района и вернуться. Зачастую они понятия не имели, куда десантируется та или иная группа. Поэтому появление неизвестного и его намерение лететь восприняли спокойно.

Самолет вырулил на исполнительный старт и замер.

Началась подготовка к взлету.

Штурман читал предполетную карту – проверку основных устройств и их готовности ему докладывали члены экипажа.

Шел радиообмен с диспетчером:

– Ладога‑ Старт, восемь пять четыре один один. Прошу проверку времени.

Диспетчер отвечал:

– Восемь пять четыре один один. Время – три часа одиннадцать минут.

– Ладога‑ Старт, разрешите исполнительный? К взлету готов, стоянка восемь.

– Восемь пять четыре один один, ветер шестьдесят градусов. Исполнительный разрешаю, взлет по команде.

Турбореактивные двигатели засвистели, набирая обороты, транспортник вздрогнул и медленно побежал по длинной взлетке, увеличивая скорость. Вот он тяжело оторвался от полосы и пошел вверх, спрятав шасси.

Многие десантники просветлели лицами. Как правило, самолеты бьются при взлете или посадке. Взлет позади, а садиться… садиться Ил будет уже без них.

Находящийся в салоне неизвестный сухо сказал командиру экипажа:

– Вскрывайте пакет.

Тот исполнил, быстро пробежав глазами содержимое одного листа, и вышел на связь с диспетчером:

– Ладога‑ Старт, восемь пять четыре один один. Курс на Калиновку, высота пять семьсот, расчетное двадцать один.

Диспетчер подтвердил, что информация получена:

– Восемь пять четыре один один, на Калиновку набирайте пять семьсот, расчетное двадцать один.

Транспортник лег на заданный курс. Полет протекал в штатном режиме. Согласно полученной информации, необходимо было произвести высадку десанта на нейтральной территории. Задание, в общем‑ то, рядовое, если не брать во внимание, что полеты на таких территориях, согласно перемирию, запрещены для обеих сторон. Конечно же, это условие нарушалось, но делалось это негласно. А если о подобных случаях становилось известно, скандал старались не раздувать. Главное – чтобы не было посягательств на границы заинтересованной стороны.

И все же всегда существовал риск подвергнуться нападению так называемых «махновцев», которые не подчинялись вообще никому и действовали сообразно своим интересам.

То, чего опасался весь экипаж, но держал в себе, выполняя привычную работу по управлению транспортником, произошло. Самолет уже снизился и сбросил скорость, готовясь к высадке десанта.

Первым опасность заметил штурман.

– Командир!!! Ракета!!! – отчаянно крикнул он.

И почти сразу же справа раздался сильный удар, за ним взрыв.

– Подбили!!! Подбили!!! – заорал штурман.

Командир корабля увидел, как от земли стремительно приближается еще один огонек…

Все трое шагали в сторону дома, где располагался Хаким‑ бей. Об этом капитану рассказал Петров, после чего комитетчик посчитал своим долгом заглянуть в апартаменты главаря банды.

По пути попадались растерзанные тела, размотанные кишки, лужи крови. Держа оружие наготове, капитан и Липатов продолжали идти к домику Маги.

Дойдя до коровника, в котором содержались пленные, Андрей сбил прикладом навесной замок, распахнул одну створку ворот.

– Есть кто живой? – крикнул он, не заходя внутрь.

Сначала никто не откликался и не выходил. Липатов уже решил было, что и там нет никого в живых. Однако вскоре показались первые пленные. Шли они неуверенно, не зная, что именно случилось и какая участь уготована им.

– Вы свободны, товарищи, – сказал комитетчик. – Идите в город.

Людей выходило все больше и больше. Они были разного возраста, и мужчины и женщины, измождены, грязны, напуганы кровавым зрелищем. Послышался женский плач. Кто‑ то пошел к капитану, вероятно поблагодарить от души, но тот громко скомандовал:

– Отставить! Всем в город, шагом марш!

Привыкшие за время плена повиноваться с полуслова, люди потянулись к воротам, обходя останки тел и лужи крови, глядя со страхом, нервно оглядываясь, еще не веря, что для них все закончилось удачно.

Из коровника, частично переделанного в казарму, вышли несколько женщин. Их вид был ужасен. Они были грязны, с взлохмаченными волосами, лица в синяках и кровоподтеках. Почти все кутались в старые армейские одеяла. Одна, закрываясь одеялом, безумно улыбалась разбитыми губами и бессмысленно таращилась на капитана. Протянула правую руку, в которой был зажат кусок черного хлеба, и сказала, не обращаясь ни к кому конкретно:

– Жри, свинья… Жри, свинья… Вставай раком, свинья…

«Сумасшедшая, – с болью в душе подумал Липатов. – Твари, до чего довели человека! Попадись мне хоть кто‑ нибудь из них – убью! »

Что‑ то в этой несчастной ему показалось знакомым. Он повнимательнее присмотрелся и с трудом узнал ту самую симпатичную женщину, которую забрал рыжебородый, когда их привезли из города.

Дверь в домик Магомеда оказалась не заперта.

Капитан сказал:

– Заходим по одному. Осторожно.

Первым он толкнул в двери Петрова.

Выстрела не последовало.

Тогда капитан зашел сам, за ним тенью последовал Липатов.

Помещение, состоявшее из нескольких комнат, было убрано в восточном стиле. Никаких высоких столов и стульев. Кругом ковры, подушки, прочие приятные глазу и телу предметы.

В двух первых комнатах никого не было. Зато из третьей послышался мужской голос:

– Не стреляйте.

И комитетчик, и Андрей мгновенно опустились на одно колено, держа автоматы у плеча. Лишь Петров бестолково топтался на месте.

Из третьей комнаты опять послышался тот же голос:

– Не стреляйте, прошу вас. Я ранен.

– Сюда ползи, – грубо распорядился Метис. – И без подлянок.

– Хорошо. Я сейчас.

Сначала в проходе показались мужские руки.

– Я безоружен, смотрите.

– Можешь выбраться целиком, – разрешил комитетчик.

В проходе показался Мага в цветастом халате. Он кое‑ как полз на левом боку.

– Халат распахни, – напряженным голосом сказал капитан. – Медленно.

Мага послушно исполнил, демонстрируя пятно крови на белых кальсонах внизу живота, в районе паховой области.

– Кто это тебя? – спросил Метис, продолжая целиться в Магомедова.

– Коварная женщина. Ножом ударила и убежала. А где твари?

– Убиты, – с сожалением сказал Петров.

– Молчать, клизма! – оборвал его комитетчик. – Тебе слова не давали.

– Убиты! – облегченно выдохнул Магомедов. – Слава Аллаху!

– Я тебя сам убью, сволочь! – зло проговорил Липатов.

Перед его глазами снова появилась та сумасшедшая женщина, всколыхнув память.

– Отставить, Мажор! – резко скомандовал капитан.

Однако Магомедов ничуть не испугался.

Лежа на полу, он без страха и даже насмешливо смотрел на Андрея.

– И у них ты тоже стал Мажором, – недобро улыбаясь, констатировал он и обратился к комитетчику: – Слушай, начальник, ты знаешь, кого пригрел? Заграничная штучка этот Мажор. Смотри, что у меня есть. – Мага сунул руку в глубокий карман цветастого халата. – Тихо… тихо… начальник. – Он медленно вынул руку. – Вот такой документик у меня есть.

Андрей узнал в пластиковой карточке свое водительское удостоверение.

– Что это? – спросил капитан.

– Я не знаю, начальник. Ты сам посмотри. Любопытная, скажу тебе, вещь.

– Кидай сюда.

Магомедов кинул комитетчику к ногам пластиковый прямоугольник.

Как в руке Магомедова появился пистолет Стечкина, никто не понял.

Короткая очередь прошила Петрова и зацепила метнувшегося в сторону Метиса. Ответная очередь из его автомата пришлась в стену и частично в пол, выбив из ковра пыль, не причинив вреда Магомедову.

Тот резко подскочил с пола и скрылся в соседней комнате.

Андрей пальнул вслед, но не попал. Из комнаты в ответ выстрелил Мага.

Липатов услышал, как там распахнулось со звоном окно, посыпались стекла. И все же он не стал вбегать туда, понимая, что это может быть обманом, ловушкой. Разогнавшись, Андрей упал на бок и на собравшемся в гармошку ковре «въехал» в комнату, держа перед собой автомат.

В помещении и в самом деле никого не оказалось.

Подскочив к открытому окну, Липатов увидел, как Магомедов сломя голову несется к колючке, ограждающей периметр базы.

Андрей выстрелил и снова промазал.

Мага исчез где‑ то в ходах сообщения. Андрей только и успел заметить, как тот выбрасывает в последний момент «Стечкин» – похоже, патронов в обойме пистолета уже не осталось.

Сзади послышался подозрительный шум. Андрей рефлекторно обернулся. За спиной появился раненый комитетчик, его пошатывало, и, чтобы не упасть, он прислонился к дверному косяку.

– Ну, что стоишь? Давай за ним! – требовательно произнес комитетчик.

– А как же вы, товарищ капитан?

– Ерунда все это. Зацепило, – отмахнулся тот. – Только Магу не упусти. Обидно будет.

– Не упущу.

Липатов выпрыгнул в окно и устремился за беглецом.

На след его удалось напасть почти сразу, хотя для человека, раненного в столь деликатное место, бандит двигался чересчур проворно. Вероятно, болевые ощущения у него притупились, а страх за свою жизнь заставлял уходить от погони, невзирая ни на что. Тем не менее потеря крови все же давала о себе знать: темп беглеца замедлился. Очень скоро он перешел на быстрый шаг, а потом и вовсе заковылял. У любого организма имеются свои пределы. Мага и без того выжал из себя слишком много, теперь расплачивался.

Дистанция между ними неумолимо сокращалась.

– Стой! – яростно закричал Андрей. – Все равно я тебя убью.

И выстрелил, целясь поверх его головы.

Мага остановился. Замер и, не оборачиваясь, спросил:

– Ну, чего не убиваешь?

– Я, в отличие от таких, как ты, в спину не стреляю. Повернись, гад. Хочу глаза увидеть твои, перед тем как я тебя шлепну!

Боевик медленно развернулся, с ядовитой усмешкой посмотрел на Андрея.

– Глаза мои, говоришь, увидеть хочешь. А не испугаешься на курок нажать? – Мага говорил на удивление спокойно, будто не боялся никого и ничего. – Это ведь в бою убить человека просто. Он в тебя стреляет, ты в него стреляешь. Выбора нет. А чтобы вот так, как у нас с тобой, прикончить живого человека, у которого и оружия‑ то при себе не имеется… – Боевик вытянул вперед пустые руки. – Для этого кураж особый нужен, а у тебя, Мажор, такого куража нет. И это я по твоим глазам вижу. Ну, сможешь убить меня?

Он насмешливо выпрямился, принял горделивую позу, скрестив руки на груди.

– Стреляй, Мажор. Я жду. Мне все равно скоро подыхать – с моей раной долго не живут. А так ты хотя бы доброе дело сделаешь.

Казалось, он уговаривал Андрея и в то же время жестоко насмехался над ним, будто макал носом, как хозяин нашкодившего кутенка.

И Липатов чувствовал, что Мага абсолютно прав, что тяжело пристрелить раненого человека, хотя тот и редкостная скотина и давно заслуживает смертной казни.

Вспомнился убитый когда‑ то в Чечне боевик с лицом сельского учителя, Ахмед‑ извращенец, городской бандит, которого пришлось добить по приказу комитетчика.

«Это что же получается, – подумал он, – у меня теперь практически персональное кладбище образовалось? Выходит, я профессиональный убийца? А если это действительно так – чем я лучше Маги и его подельников? »

Логика подсказывала, что да – лучше. В Чечне ему пришлось выполнять долг, а Ахмед довел того безвинного парнишку до самоубийства. Городской бандит тоже сполна заслужил свою участь. Однако сердце отказывалось принимать логические доводы.

– Сволочь ты, Хаким‑ бей! – с ненавистью и в то же время беспомощно произнес Андрей.

И опустил автомат.

– Пошли!

– Куда? – злорадно улыбнулся Мага.

– К командиру пошли. Пусть он решает.

И тут что‑ то большое и стремительное метнулось откуда‑ то сбоку, прыгнуло на главаря и за доли секунды разорвало на части.

«Тварь», успел догадаться Андрей. Они с капитаном слишком понадеялись на то, что всех существ убили, поверили в это, убедили других, даже Петрова. А чуда не произошло. Монстры погибли не все. Кому‑ то удалось спастись, и самое страшное заключалось в том, что одна из них оказалась на его пути.

Липатов вскинул автомат и принялся поливать уродливую гадину ливнем свинцовых ос. Выстрелы в упор вырывали из тела шматки мяса, выбивали фонтанчики крови. Тварь корчилась, будто грешник на сковородке, причудливо извивалась, пытаясь хотя бы при издыхании зацепить обидчика, неважно чем, лишь бы дотянуться.

Клацнул затвор. Вылетел последний патрон из рожка. Мертвая туша осела на землю и больше не двигалась.

Дрожащими руками Андрей достал из предусмотрительно навьюченной капитаном разгрузки второй рожок, принялся вставлять. Сердце бешено колотилось. Он не верил, что вот так легко отделался, и на этот раз избежав смерти.

Внезапно его взгляд поймал две медленно бредущие фигуры, чем‑ то напоминавшие оживших мертвецов из старых фильмов о зомби Джорджа Ромеро, ибо в движении их было тоже что‑ то неправильное, а облик лишь походил на человеческий.

Сначала он принял их за раненых. Может, это боевики Маги, а может, и парни из спецназа. Вдруг кому‑ то из них повезло?

Как выяснилось позже, повезло монстрам. Оба создания на глазах трансформировались в нечто ужасное и гигантскими скачками понеслись в его сторону.

Липатов надавил на спусковой крючок – осечка! Автомат заклинило, из грозного оружия он превратился в бесполезный кусок железа.

«Вот и все, – подумал он. – Глупо получилось». Рука нашарила пистолет. Сколько‑ то пуль в нем оставалось, но сколько именно и хватит ли их, чтобы остановить хотя бы одного монстра, Липатов и понятия‑ то не имел.

В голове непроизвольно зазвучал залихватский мотивчик: «Врагу не сдается наш гордый „Варяг“». Андрей не хотел сдаваться, он приготовился встретить ту самую смерть, которая красна и на миру, и вот так – тет‑ а‑ тет с двумя чудовищными созданиями, без лишних свидетелей, способных зааплодировать и пустить слезу в последние секунды его короткой жизни.

Пистолет дернулся несколько раз и умолк. Липатов слышал, что из ПМ невозможно прострелить даже шину легкового автомобиля. Он не знал, правда это или нет (не было возможности проверить), но зверей выстрелы точно не остановили. Скорее наоборот – раззадорили.

Позади ярким полуовалом восходило огромное красное солнце. На его фоне обе мчащиеся прыжками твари выглядели просто фантасмагорично. Даже сейчас Андрей по достоинству оценил визуальную красоту картинки. Пожалуй, за такой кадр любой режиссер продал бы душу.

И внезапно за двумя стремительно приближающимися существами появилась огромная туша стального хищника. Бесшумно работали лопасти вертолета, посылая по сторонам вихревые потоки. Андрей явственно представил, как давит сейчас летчик на гашетку пулемета, ловит в прицел туши монстров, и не ошибся.

Две длинные очереди изрешетили монстров, разорвали их на мириады клочков. Липатов сумел уклониться, отрыгнул в сторону, откатился по земле, спрятался за бетонным блоком.

Вертолетчик, уничтожив тварей, принялся утюжить территорию, разнося вдребезги дома и хозяйственные постройки. Откуда‑ то вынырнул второй. Точно такой же, с хищным силуэтом, армейского защитного цвета.

Теперь Андрей понял, почему моджахеды в Афгане панически боялись вертолетов. Он оказался в их шкуре и на себе ощутил весь ужас своего положения.

От вертолета отделилась ракета. Она влетела в секретную лабораторию, и тотчас же раздался оглушительный взрыв. Еще одна ракета сровняла с землей бараки, в которых содержали рабов. Андрей мысленно обрадовался, что первым делом они с капитаном выпустили несчастных людей на волю, ибо тех сейчас ждала бы неминуемая гибель.

Затем вертолетное звено, развернувшись, пошло на новый заход. Вовсю молотили пулеметы, собирая богатый урожай. Рельеф на глазах превращался в нечто сюрреалистическое. Дома складывались, будто карточные, вспыхивали и сгорали. С грохотом и треском взлетел на воздух «особняк» Маги.

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 12 13 141516 17 Следующая ⇒