Часть III 8 страница

Глава 2

Они вернулись в Эффе, чтобы взять одежду и вещи Тии, и вскоре девушку, словно пленницу, повели на корабль.

Прощание с родными было холодным и спокойным – без объятий, напутствий и слез. Мать не проявляла никаких эмоций, а отец лишь сокрушенно качал головой. Девушке казалось, что Анхор и Небет не чают от нее избавиться. Эте не пришла провожать подругу. Очевидно, ее отец не желал, чтобы дочь общалась с той, что посмела ослушаться родителей и сбежать от мужа.

Когда Тия шла на берег, туда, где повстречалась с Тамитом, каждый шаг отдавался сердечной болью. Девушка понимала, что отныне больше всего на свете будет нуждаться в прикосновении дружеской руки. Однако теперь ее ладонь, безжизненная, вялая, точно выброшенная на берег рыба, лежала в руке архитектора Мериба.

Полный незабываемых запахов ветер мчался вслед кораблю, овевал лицо девушки, шевелил волосы, будто желая приласкать и утешить. Когда судно отошло от берега и фигурки родителей и младших братьев стали уменьшаться в размерах, Тие захотелось закричать и прыгнуть за борт, но она не сдвинулась с места и молчала.

Постепенно деревянная скамья, на которой сидела Тия, сделалась нестерпимо горячей. Девушка задыхалась не столько от привычной для этого времени года жары, сколько от волнения и страха за свое будущее. Тия была рада, что еще в начале плавания Мериб отошел к кормчему и не возвращался. От нечего делать девушка принялась наблюдать за гребцами, чьи обнаженные, загорелые до черноты спины лоснились от пота, чья жизнь, казалось, состояла из сводящих с ума однообразных движений. Сильно ли они страдают? Возможно, их тела закалились и стали твердыми как железо, а сердца окаменели?

Она поела фруктов и хлеба, выпила чашку пива. Есть не хотелось, но Тия понимала, что ей понадобятся силы. Она видела густые пальмовые рощи, многочисленные зеленые островки и животных, пришедших на водопой, а также гиппопотамов, бесстрашно погружавшихся в бурлящие воды реки, и множество крокодилов, которые лежали на горячей илистой отмели, тесно прижавшись друг к другу.

Девушка тайком развернула тряпку, в которую было завернуто украшение, и вгляделась в пектораль. Рассказ Тамита заставил ее посмотреть на него по‑ новому. Что означали изящные фигурки и таинственные знаки? Она постарается это узнать, когда приедет в Фивы!

Тия не заметила, как к ней подошел Мериб, и едва успела спрятать сверток.

Архитектор смотрел на молодую жену без улыбки и нежности. Уголки его губ были опущены, темные глаза казались непроницаемыми как ночь.

– Я представлял это путешествие иначе, – сухо произнес он. – Ты все испортила.

Тия молчала, не поднимая глаз.

– Жизнь в Фивах отличается от жизни в Эффе. Больше роскоши, но меньше свободы. Тебе придется многому научиться. Надеюсь, ты подружишься с Анок, – отрывисто проговорил архитектор.

Тия уже позабыла о том, что у Мериба есть сестра.

– Она моя ровесница?

– Да. Правда, мне кажется, что вы очень разные. Анок интересуют в основном украшения и разные безделушки.

– Мне тоже нравятся украшения. Скажи, тебе попадались на глаза золотые украшения, подобные пекторали? – спросила девушка и рассказала о знаках, которые только что рассматривала.

– Такие украшения носят члены царской семьи и верховные жрецы. Это знаки божественной власти, – ответил Мериб.

Тия ощутила мгновенный трепетный испуг, будто ее души и сердца случайно коснулось что‑ то величественное, священное. Жаль, что она не может сказать об этом Тамиту. Невыносимо думать о том, что они, возможно, никогда не встретятся!

Девушка погрузилась в печальные раздумья и забыла про мужчину, который сидел рядом. Неожиданно услышав его голос, она вздрогнула и вскинула голову.

– Я хочу знать, что было между тобой и тем парнем. – В тоне Мериба звучала бессильная злоба.

– То, что есть и будет всегда: любовь, – просто сказала Тия, и Мериб в бешенстве сжал кулаки.

– Не издевайся надо мной!

Он хотел добавить еще что‑ то, но то ли передумал, то ли не нашел подходящих слов. Резко встав, он повернулся и пошел прочь. Тия осталась одна.

Незаметно наступил вечер. По небу расстилался фиолетово‑ красный ковер пушистых облаков. Такие же цвета растворялись в бегущей за бортом воде. Тия не могла любоваться красотой природы. Она думала о каюте на корме, стены которой искусно сплетены из тростника, каюте, где было приготовлено ложе с тонкими простынями и подушками, набитыми гусиным пухом.

Девушка заплатила за жизнь и свободу Тамита жестокую цену, но если прежде Тия оценивала действительность, опираясь на разум, то теперь горе и страх накатили огромной волной и она беспомощно барахталась в ней, не в силах выплыть наружу.

В вышине парили птицы. В их печальном крике Тия слышала боль. Ей чудилось, что они оплакивают ее судьбу. Или, по крайней мере, ту часть ее жизни, которую она была вынуждена принести в жертву. Она попыталась успокоиться. Что такое тело? Нечто бренное, не имеющее ценности до тех пор, пока не сольется в вечном объятии со своим ка.

Направившись в каюту, архитектор небрежным кивком позвал девушку за собой. Тия не могла понять, что таится в глазах Мериба, – желание или злоба. Скорее, безумное сочетание того и другого.

Когда он заставил ее опуститься на ложе и сам лег рядом, девушка помертвела от ужаса.

На дне его взгляда плескалась ненависть, от которой черные глаза Мериба казались еще чернее. От ненависти скривились губы, она же пряталась и в сжатых пальцах, в натянутом как струна теле.

Он склонился над Тией и сказал:

– Я слишком долго жил среди людей, для которых смысл зсмного существования заключается в ожидании смерти, а цель жизни – возведение роскошной гробницы. Я от этого устал. Я мечтал сполна насладиться бренным, живым, красотой, которая облачена в плоть, а не в камень, но был жестоко обманут. И в этом повинна ты!

Тия лежала зажмурившись и не слушала его. Она мечтала об избавлении. О том, как, внезапно открыв глаза, она вдруг увидит рядом Тамита, прижмется к нему и почувствует себя защищенной от всех невзгод. Вместо этого девушка почувствовала, как по ее телу заскользили руки Мериба.

Тия изогнулась, инстинктивно пытаясь высвободиться из его объятий, и негромко вскрикнула.

– Замолчи! – прошипел он, закрывая ей рот ладонью. – И не строй из себя недотрогу! Я не потерплю, чтобы надо мной смеялись гребцы и слуги!

Мериб был полон бессильной злобы. Злость сделала его безжалостным и грубым. Он стащил с Тии платье, при этом разорвав его в нескольких местах. Казалось, еще немного – и он сдерет с нее кожу. Тия задыхалась под тяжестью его тела; от волнения и страха ноги и руки девушки свело судорогой. Когда муж резко и бесцеремонно овладел ею, она стиснула зубы, сдержала крик и молча ждала, пока пытка закончится.

Наконец Мериб отстранился от юной жены и отрывисто произнес, не глядя на Тию:

– Я был зол, потому что ты сбежала с мальчишкой... Я думал, ваши игры зашли слишком далеко. Если бы я был уверен в том, что ты невинна, то обошелся бы с тобой иначе. Прости, что причинил тебе боль. Со временем я научу тебя получать удовольствие от любовных объятий. Когда мы прибудем в Фивы, я преподнесу тебе украшение, достойное сокровища, которое ты мне подарила.

Тия лежала неподвижно, как мертвая. В этот миг она была похожа на растерзанную тряпичную куклу. В широко распахнутых глазах девушки отражался лунный свет. Из них струились обильные слезы, слезы поражения, отчаяния и пронзительной боли, которая пульсировала в сердце, в душе, в тайниках ее женского естества.

Когда Мериб покинул каюту, Тия сползла с кровати, кое‑ как натянула изорванное платье и, шатаясь, прошла на корму. Девушка подползла к краю палубы, свесила голову за борт, и ее вырвало прямо в священный Нил.

Затем она с трудом выпрямилась. Руки дрожали, ноги подкашивались, перед глазами плясали разноцветные звездочки. Не может быть, чтобы то же самое она хотела сделать с Тамитом! Невозможно, чтобы этот кошмар повторился снова!

Тие хотелось умереть, но она знала, что должна собраться с силами и продолжать жить дальше. Ради Тамита. Ради своей любви.

Когда Мериб, Анхор и их слуги увели Тию, юношу охватило такое отчаяние, что он сел прямо на пыльную землю и закрыл лицо руками. Ему не хотелось смотреть на солнце. В душе Тамита царила ночь.

Он не смог защитить девушку, которую любил. Не сумел ничего сделать, был не в силах помешать этим людям. Наверное, он напрасно спорил с отцом. Жизнь ломает человека, растаптывает его волю, без конца доказывая, что ему не вырваться из невидимого круга, не разорвать неумолимые цепи судьбы.

Тамит знал, что не вернется в Эффе, где нет Тии, и вместе с тем не понимал, куда ему идти. В Фивы? Чтобы не потерять след девушки? Вновь попытаться ее украсть и снова быть схваченным и униженным?

Он мог уйти на болота, прожить жизнь так, как ее прожил его приемный отец, но не хотел этого. Мысли о будущем порождали безумные и, на первый взгляд, безнадежные грезы. Вопреки всему юноша верил: рано или поздно действительность преобразится, желания исполнятся так же естественно и легко, как текут воды Нила, а день сменяет ночь. Когда‑ нибудь он получит полное право назвать Тию своей.

Пока он думал, к нему подошли два человека с палками в руках. Заслышав шаги, Тамит поднял голову и узнал в мужчинах слуг Мериба. Юноша не успел ничего сказать, они заговорили первыми.

– Вставай!

Их движения и взгляды не предвещали ничего хорошего, и Тамит пожалел о том, что его воспитали как крестьянина, а не как воина и он не умеет владеть оружием.

Он вскочил на ноги, сжал кулаки и приготовился защищаться. Разумеется, силы оказались неравными. Слуги Мериба привыкли обращаться с непокорными рабами. Они сбили юношу с ног, связали ему руки и пинками заставили идти вперед.

– Теперь ты узнаешь, щенок, что происходит с такими, как ты!

Тамит молчал. Он не хотел спрашивать, куда и зачем его ведут, он просто желал, чтобы все это поскорее закончилось.

Спустя какое‑ то время дорога сделалась каменистой, а после свернула в безжизненное ущелье. Она вилась между отвесными утесами из песчаника; кругом виднелись огромные валуны, вокруг не было ни растений, ни каких‑ либо живых существ. Казалось, в этих местах не живут даже стервятники и змеи. От нагретых солнцем камней поднималась мерцающая дымка. Здесь терялось ощущение времени и возникало чувство близости к чему‑ то могучему и опасному.

Ущелье заканчивалось гигантским карьером, окруженным со всех сторон желто‑ красными скалами. В него вел узкий проход, миновав который Тамит понял, что его ждет.

Скалы поднимались крутыми уступами, на которых трудились сотни полуголых, а то и вовсе голых людей, вырубавших породу медными резцами. Между ними мелькали фигуры надсмотрщиков с бичами в руках.

Мериб и Анхор решили избавиться от него раз и навсегда. Архитектор приказал своим слугам схватить его и доставить в каменоломни как раба или человека, совершившего жестокое преступление. Тамит в отчаянии попытался вырваться, но его крепко держали. Один из людей архитектора подозвал охранника, который стоял возле спуска в карьер с копьем и щитом в руках.

– Что вам нужно? – неохотно спросил тот.

– Привели к вам преступника. Он пытался похитить жену нашего хозяина, уважаемого и богатого человека.

Охранник смерил юношу взглядом, понимая, что тот сослан в карьер не по приговору суда, что с ним просто решили расправиться.

– На вид здоровый и сильный. Кто он такой?

Слуга Мериба понял смысл вопроса и, презрительно скривив губы, пояснил:

– Этот мальчишка родился на болотах. Его жизнь ничего не стоит! Его не станут искать.

– Что ж, тогда забираем. В последнее время умерло много рабов. Нам нужна новая сила.

– Я не раб, я свободный человек! Вы должны меня отпустить!

Отчаянный крик Тамита потонул в глумливом хохоте охранников и слуг Мериба. Юношу грубо толкнули в спину, и он начал спускаться по крутой и длинной лестнице.

В воздухе стоял несмолкаемый гул от ударов резцов о камень, щелканья бичей надсмотрщиков и их грозных окриков. Глаза щипало от мельчайшей желто‑ красной пыли. Иные мужчины на мгновение отвлекались от работы и искоса смотрели на Тамита, но большая часть не обращала на новенького никакого внимания.

Среди них не было стариков, только молодые: выдержать каждодневный тяжелый труд на невыносимой жаре способен лишь тот, кто имеет крепкие мускулы, в чьих жилах бурлит горячая кровь. Но даже такие люди постепенно теряли силы и умирали: одни – мучительно и долго, другие – в один миг. Тела рабов не мумифицировали, их вывозили в пустыню, сбрасывали в яму и засыпали песком.

Жилье для рабочих представляло собой длинный ряд небольших клетей под общей кровлей, разделенных открытыми проходами. Юношу втолкнули в одну из них.

Тамит увидел грубо сколоченный стул, ящик, два глиняных сосуда, в углу – охапку грязной соломы и несколько скомканных тряпок. На стене рукой какого‑ то несчастного были нацарапаны рисунки: люди, животные, лодка.

– Прежний жилец этой лачуги умер, – пояснил охранник в ответ на безмолвный вопрос новенького. – Оставайся здесь, никуда не ходи, иначе тебя ждет наказание. Позже тебя запишут и отведут на место работы.

Сказав это, он удалился, и Тамит остался один. Юноша сел на стул и принялся размышлять. По всей видимости, отсюда сложно бежать, но нужно попытаться. Он не собирался умирать в карьере от непосильной работы, он жаждал справедливости. А еще он хотел жить.

Глава 3

Когда они добрались до Фив, Тия была ни жива ни мертва от усталости и пережитых потрясений. Она чувствовала себя оскверненной, грязной и мечтала о теплой ванне.

Деревянные и папирусные, государственные и частные барки были пришвартованы прямо к высокому берегу реки. Их было так много, что они стояли, тесно прижавшись друг к другу.

Улочки, по которым Тие пришлось пройти в самом начале пути, разочаровали девушку: узкие и кривые, полные нечистот и пыли, застроенные одноэтажными, покрытыми плоскими тростниковыми крышами домишками из необожженного кирпича. Кое‑ где над стенами тесных двориков виднелись верхушки пальм, сикоморов и тамариндов.

Когда Тия, Мериб и слуги вышли на главные улицы, город предстал перед девушкой таким, каким она запомнила его с детства, – величественным, живописным, огромным. Жизнь здесь бурлила, словно вода в кипящем котле. Сотни свободных людей самых разных занятий и рабов всевозможных цветов кожи сновали взад‑ вперед. Великолепные дворцы и храмы, роскошные жилища чиновников, писцов и жрецов, а также лавки торговцев и мастерские ремесленников раскинулись так далеко, насколько мог видеть глаз.

Тия увидела женщин с окрашенными в малахитовый цвет веками, кирпично‑ красными губами и непривычно ярко одетых мужчин с гордой осанкой, в широких воротниках, расшитых драгоценными камнями.

Мериб жил в большом красивом доме с обширным двором и пышным садом. Внутри было много мебели черного дерева с инкрустацией из слоновой кости, тяжелых ковров и подставок с сосудами из алебастра и меди, а также золота и серебра.

Стены главного зала, украшенные изумительной росписью, изображавшей сцены из жизни каких‑ то людей, были столь мастерски выполнены, что казалось, будто неподвижные фигуры вот‑ вот задвигаются и оживут. Однако Тия ощущала себя такой измученной, что ей не пришло в голову разглядывать рисунки.

Навстречу хозяину выбежали взволнованные слуги и служанки, затем появилась девушка в узком белом платье и золотых украшениях.

У Анок были такие же непроницаемо‑ черные миндалевидные глаза, как у Мериба. Высокая и стройная, с нежной кожей, тонкими губами, гладкими блестящими волосами, она выглядела благородной и красивой. Но во взгляде сестры архитектора сквозили холодность и высокомерие.

– Ты приехал, – равнодушно произнесла она. – Какой подарок ты привез мне на этот раз?

Мериб усмехнулся.

– Это не подарок, это сюрприз. Ты удивишься!

– Не думаю.

Он отступил в сторону, и Анок увидела Тию. Девушка приподняла тонкие брови.

– Новая рабыня?

– Это не рабыня, а моя жена. Ее зовут Тия.

Глаза Анок расширились от изумления. Она качнулась вперед.

– Жена?! Ты что, сошел с ума? Откуда она взялась?

Они говорили так, будто Тия не могла ни видеть, ни слышать их.

– Прежде она жила в Фивах. Потом ее отца отослали в городок под названием Эффе. Там мы и встретились.

Сестра Мериба смерила девушку взглядом.

– Она слишком молода для тебя, – изрекла она.

– Ей столько же лет, сколько и тебе, а ты считаешь себя взрослой, – заметил Мериб и добавил: – Надеюсь, вы подружитесь.

– Сомневаюсь, – сказала Анок.

Архитектор улыбнулся.

– Посмотрим. Я оставлю вас на некоторое время. Мне нужно отдать кое‑ какие распоряжения.

Когда он ушел, Тия обратилась к девушке:

– Скажи, где можно принять ванну?

– Спроси у Мериба. Это он привез тебя сюда, вот пусть п объясняет, где что находится! – неприязненным тоном заявила Анок и удалилась.

Через некоторое время брат вошел в ее комнату и сурово произнес:

– Если вздумаешь обидеть Тию, тебе не поздоровится!

– Не угрожай! – бросила Анок через плечо. Она сидела перед металлическим зеркалом и расчесывала волосы костяным гребнем.

– Я просто предупреждаю.

– Она успела пожаловаться? – усмехнулась Анок.

– Нет. Но я хорошо тебя знаю.

Анок презрительно повела плечом.

– Не могу понять, что тебя заставило жениться на этой девчонке!

– Я влюбился. Впервые в жизни, – тихо сказал Мериб.

Анок резко повернулась.

– Влюбился? Ты?! В эту девчонку! – изумленно воскликнула она и тут же заявила: – Тогда я ее ненавижу!

– Позже я куплю Тие рабыню, а пока позволь приставить к ней одну из твоих девушек, – продолжал Мериб, не обращая внимания на слова сестры.

– Возьми Хнут. И можешь не возвращать. Мне не нравится эта рабыня.

– Почему?

Анок постучала гребнем по ладони.

– Она плохо себя ведет.

– Что она сделала?

– Не так давно она родила ребенка, и мне хотелось бы знать от кого! – воскликнула девушка и с любопытством уставилась на брата.

Мериб нахмурился.

– Ребенок умер.

– Это не оправдывает ее поведения.

Наступила пауза. Наконец архитектор сказал:

– Хорошо. Я сделаю эту девушку служанкой Тии.

Вскоре к Тие, которая все еще ждала в зале, подошла молодая темнокожая рабыня и с поклоном произнесла:

– Меня зовут Хнут. Если позволите, я буду прислуживать вам, госпожа. Идите за мной, я покажу вашу комнату.

– Я бы хотела принять ванну, – вежливо отозвалась Тия.

Рабыня вновь поклонилась. В лице Хнут отражались растерянность и плохо скрываемая боль. Ее манеры были натянутыми; казалось, она исподволь изучает новую госпожу.

– Все приготовлено. Вы сможете оставить свои вещи в комнате, и я провожу вас в купальню.

Уютная, с ярко расписанными стенами комната понравилась Тие. Здесь было все, что может понадобиться молодой женщине: ящики с отделениями для мелких предметов и корзины для одежды, низкий столик и два сундучка с ножками, в которых хранились принадлежности для ухода за лицом, волосами и телом. Табуреты, стулья и узкое ложе с сеткой из кожаных полос. К помещению прилегала просторная кладовая с рядом полок, на которых лежало чистое белье.

Девушка задалась вопросом: кто жил здесь прежде? Мериб не мог сообщить домочадцам о своей внезапной женитьбе, между тем комната явно была приготовлена до приезда Тии.

Немного поколебавшись, девушка положила сверток с ожерельем в одну из шкатулок и закрыла ее на замок.

Хнут провела новую госпожу в помещение с оштукатуренными стенами и огромной каменной ванной, наполненной чистой и теплой водой, на поверхности которой плавали лепестки роз. Тия сбросила одежду и с наслаждением погрузилась в воду. Прислонившись к стенке бассейна, она закрыла глаза и не заметила, как исчезла рабыня. Тия хотела смыть с себя все: воспоминания о ночи на корабле, тревогу за судьбу Тамита. Хотела – и не могла.

Заслышав шаги, девушка встрепенулась и приподняла веки. Тия окаменела, увидев Мериба, который не спеша огибал бассейн. Архитектор держал в руках небольшой сосуд. Девушка погрузилась в воду по шею и замерла. Мериб медленно вылил в воду ароматическое масло. Воздух наполнился густым прямым запахом, от которого кружилась голова.

– Не огорчайся из‑ за Анок. Думаю, со временем вы найдете общий язык, – сказал архитектор, и его голос отразился гулким эхом под сводами купальни.

Тия ничего не ответила. Она зря радовалась тому, что душевная боль стала чуточку глуше. Девушка чувствовала, как вновь погружается в бездонный колодец одиночества, ужаса и тоски. (с чего она взяла, что рано или поздно ее ждет встреча с Тамигом? Почему решила, что стоит немного потерпеть и ей улыбнется счастье?

Мериб сбросил одежду и ступил в ванну. Он пожирал девушку взглядом.

– Твои глаза подобны отражению лунного света в воде, а твое лоно кажется сладким, как мед. Я не напрасно выбрал именно тебя.

Он приблизился вплотную. Тие некуда было бежать, и она сделала то, что хоть как‑ то ограждало ее от действительности: вновь закрыла глаза. Сердце девушки сжимала ледяная рука страха. Тия ощущала предательскую слабость и легкую тошноту.

– Если б ты знала, как сильно я жажду тобой обладать, но я понимаю, что ты должна отдохнуть. Придет время, и ты будешь спать в моих объятиях каждую ночь.

Он еще что‑ то говорил, но девушка не слушала. Когда Мериб наконец покинул купальню, Тия ощутила глубокую усталость. Она так обессилела от напряжения, что едва добралась до кровати. Упав на постель, девушка провалилась в забытье и очнулась поздним утром. В комнату проникал яркий солнечный свет. Покрывало соскользнуло на пол, тонкие льняные простыни сбились в комок.

Вошла служанка и с поклоном поставила на столик чашку с молоком, свежий хлеб и маленький кувшинчик с медом.

– Господин уехал по делам, он сказал, что позавтракает позже. Возможно, с ним приедет его помощник, господин Джедхор.

– А что делает его сестра? – поинтересовалась Тия.

– Госпожа Анок еще спит. Она редко поднимается раньше полудня.

Хнут принесла Тие чашу с водой и полотенце, чтобы девушка могла умыться. Потом взяла в руки гребень и принялась расчесывать ее волосы.

– Скажи, какие порядки царят в этом доме? – спросила Тия, глядя на рабыню в зеркало.

Вчера она плохо рассмотрела Хнут, но теперь видела, что та очень красива. Гладкая коричневая кожа, полные губы, широко расставленные темные глаза, тонкая талия, пышная грудь. Девушка разделила свои длинные вьющиеся волосы на отдельные пряди и перевила их яркими шелковыми шнурками.

– Я не вправе об этом судить. Мое дело – выполнять приказы господ, – суховато произнесла рабыня.

– Откуда ты? – поинтересовалась Тия, решив, что Хнут была плодом союза людей со светлой и черной кожей.

– Не знаю. Я не помню своих родителей. Не знаю, где моя родина. Я много раз переходила из рук в руки, пока не попала в этот дом.

– Прежде ты прислуживала Анок?

Рабыня кивнула, не поднимая глаз.

– Да.

Тия заметила скрытое беспокойство служанки и спросила:

– Она плохо обращалась с тобой?

– Таких, как я, она не считает за людей.

– А господин?

Наступила тягостная пауза. Наконец Хнут ответила:

– Он мой хозяин и... ваш муж. Я не могу говорить о нем ни хорошо, ни плохо.

Девушка держалась все так же настороженно и натянуто, и Тия подумала о том, что завоевать ее расположение будет нелегко.

Одеваясь, Тия заметила на низком деревянном столике маленькую шкатулку слоновой кости, которую не видела раньше.

– Что это? – спросила она рабыню.

– Шкатулку принес господин, когда вы уже спали, – сказала Хнут.

– Что в ней?

– Не знаю. Я не привыкла трогать чужие вещи.

Тия подняла крышку и увидела целую россыпь камней. Там были крупные изумруды, чистейший жемчуг, нежная бирюза, кроваво‑ красная яшма, сияющая ляпис‑ лазурь, сапфир, который, казалось, вобрал в себя синеву вечернего неба. Вероятно, то был обещанный Мерибом подарок.

Девушка закрыла шкатулку. Ее не прельщали цветные камешки. На них нельзя было купить ни любовь, ни уважение, ни доверие. Внезапно Тия подумала об отце и матери. Интересно, они вспоминают о ней? Она могла бы написать им письмо, но не хотела этого делать. Ей казалось, что отныне их разделяет вечность.

– Чья это комната? – спросила девушка у Хнут. – Не похоже, что ее приготовили для меня.

– Комната и ее обстановка много лет оставались нетронутыми. Однако вчера утром господин приказал предоставить ее в ваше распоряжение.

– Чья она? – повторила Тия.

– Матери господина, которая умерла пятнадцать лет назад.

Тие почудились в голосе Хнут непонимание и осуждение, но она не стала задавать вопросы. Ей не хотелось вникать в тайны этого дома, этой чужой для нее семьи. В тайны Мериба.

– В этом помещении вы можете отдыхать днем и проводить в ней те ночи, когда вам нездоровится. В иное время вам положено спать в другой комнате, которая скоро будет готова, – продолжила служанка.

– В другой?

– Да. Господин приказал поставить там очень красивое ложе и постелить дорогие ковры.

Тия все поняла, и у нее вырвалось:

– Я не хочу!

Хнут внимательно посмотрела на юную госпожу.

– Разве вы уже не принадлежали своему мужу?

Девушка содрогнулась и обняла руками плечи.

– Это было ужасно.

– Так нередко бывает в первый раз, – сказала рабыня. – Потом вы привыкнете, и, возможно, вам даже понравится.

Тия вспомнила предвкушение наслаждения и погружения в неизведанные чувственные глубины, которое она испытала в объятиях Тамита, и то, что ей довелось пережить с Мерибом.

– Нет! Никогда!

Ей не хотелось продолжать этот мучительный разговор, и она отослала Хнут. А после решила пройтись по дому.

В особняке было множество комнат. Потолок парадного зала подпирали колонны в форме лотоса, на стенах были изображены гроздья винограда и летящие птицы, а также фигуры людей, явно добавленные позднее, другой рукой, фигуры, на которые она обратила внимание еще вчера.

Мужчина средних лет с жестким лицом, хрупкая женщина с трагическим взглядом, испуганная девочка, настороженный, замкнутый молодой человек. Люди были запечатлены за различными занятиями и, по‑ видимому, в разные моменты жизни. Второстепенных персонажей, не являвшихся членами семьи, художник воспроизвел не так тщательно, но даже в этих изображениях проступал талант настоящего мастера.

Тия с любопытством рассматривала рисунки, когда в зал вошел Мериб в длинном завитом парике и парадной одежде. С ним был другой человек, примерно того же возраста, с хитроватыми и недобрыми глазами.

Они не сразу заметили девушку, и Тия услышала обрывок их разговора.

– Где ты взял это дохлое мясо? – неприязненно произнес архитектор.

– Это лучшие рабы, каких я смог найти, – невозмутимо ответил его спутник.

– Значит, плохо искал.

– Я изъездил все рынки и каменоломни и заплатил за рабов немалые деньги.

– Я тебя знаю, Джедхор, – заметил Мериб. – Ты купил дешевых рабов на ближайшем рынке, а часть денег положил себе в карман. Мне нужны молодые, здоровые, сильные мужчины, и ты их найдешь! Не скупись. Это гробница одного из военачальников царя, и я надеюсь заработать на ней кучу золота, которое покроет любые расходы.

– Я постараюсь, – ответил Джедхор.

Он поравнялся с колонной, рядом с которой стояла Тия, и, увидев девушку, застыл как вкопанный.

Мериб тоже остановился. На лице архитектора появилась гордая улыбка.

– Моя жена. А это – мой помощник Джедхор.

Тот поклонился, не преминув окинуть Тию с головы до ног неприятным, оценивающим взглядом.

– Отдаю должное твоему вкусу, Мериб, и вашей красоте, юная госпожа!

– Тия – дочь писца Анхора, – сообщил архитектор. – Надеюсь, ты его помнишь?

Девушка заметила, как Джедхор бросил на Мериба удивленный взгляд. Однако тот ничего не сказал.

Мужчины и девушка проследовали в большую столовую, где их ждали фиги, финики и виноград, а также очень вкусные медовые лепешки и прохладное пиво.

Анок еще не вышла из своей комнаты, потому Тие пришлось взять на себя роль хозяйки.

– Надеюсь, вам известно, что ваш супруг – очень талантливый архитектор? – поинтересовался Джедхор.

– Нет.

– Тогда вам просто необходимо увидеть его творения, – заявил Джедхор.

Девушка промолчала. Ей не хотелось ехать в Город мертвых, где нет ни души и слышен лишь вой пустынного ветра.

В это время в комнату вошла Анок.

– Ты уже здесь? – обронила она, глядя на брата. Выражение лица девушки было высокомерным и недовольным.

– Как видишь, – сказал Мериб и сделал широкий жест. – Садись с нами!

– Я не голодна, – ответила девушка и добавила: – Я обижена на тебя, потому что ты не привез мне подарка.

Она обращалась только к Мерибу, не уделяя ни малейшего внимания Джедхору и Тие.

– Хорошо, – невозмутимо произнес архитектор, – я поеду на рынок и куплю для тебя подарок. Чего ты хочешь?

– Пока не знаю. Я желаю взглянуть и выбрать. Потому поеду вместе с тобой.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒