Инга Берристер 9 страница

– Мы могли бы украсить ее сегодня вечером, – сказал Кайл позже, когда, войдя в гостиную, застал Мод, любующейся елкой.

Вот удобный случай сказать ему, что вечером ее здесь уже не будет, что она возвращается домой, мелькнула у нее мысль. Но вместо этого Мод с изумлением обнаружила, что соглашается с Кайлом, и поняла, что ей до смерти хочется остаться в этом доме. Бесполезно было твердить себе, что такой поступок опасно граничит с эмоциональным самоубийством. Опасно – не потому, что она хочет остаться, но потому, что хочет остаться с Кайлом.

После ужина Кайл поднялся наверх и вернулся, нагруженный несколькими большими картонными коробками.

– Думаю, здесь достаточно украшений. Я проверю гирлянды, а ты пока разбери остальное.

Привычный и радостный ритуал, в котором ей столько раз доводилось принимать участие…

Мод старалась не думать о первом Рождестве, которое семья встречала без Кайла. Все были подавлены, хотя родители пытались делать вид, что все в порядке. Она долго и безуспешно искала открытку от Кайла, со всем пылом своих восемнадцати лет убежденная, что жизнь вернется в нормальную колею лишь тогда, когда Кайл подаст знак, что простил ее.

Лишь ценой долгих и тягостных мук Мод наконец узнала, что такое прощение нельзя получить от кого‑ то извне – только от самой себя.

– У тебя задумчивый вид. Что‑ то не дает тебе покоя?

Вот сейчас‑ то и надо сказать Кайлу, что она уезжает. Но Мод опять промолчала и лишь качнула головой, давая понять, что все в порядке.

Исподтишка она наблюдала за Кайлом, за его руками, такими сильными и в то же время бережными. Как он бесконечно терпелив, подумала Мод. Когда‑ нибудь он женится и, конечно, обзаведется детьми… При этой мысли она ощутила жгучий укол ревности.

Елка была большая, и им понадобилось добрых два часа, чтобы украсить ее к обоюдному удовольствию.

– У тебя будет много гостей на Рождество? – спросила Мод, отходя на пару шагов, чтобы полюбоваться их общим творением.

– Нет, только ты и я.

Ответ поразил ее как гром среди ясного неба. Мод так и застыла с вытянутой рукой, в которой блестел обрывок мишуры.

– Только ты и… Но…

– Тебе довелось пережить нелегкое время. Мне показалось, что ты будешь не в восторге от толпы гостей.

Мод моргнула, ошеломленная тем, что Кайл принимал в расчет ее чувства. Охрипшим голосом она выпалила первое, что пришло в голову:

– А я даже не приготовила тебе подарок.

– Я уже получил его.

Мод не могла вымолвить ни слова. У нее перехватило дух, мысли заметались, так она была потрясена услышанным. Потом до нее дошел сокровенный, почти интимный смысл этих негромких слов. Мод вскрикнула и, опрометью выбежав из гостиной, бросилась наверх.

В своей спальне она рухнула на кровать, содрогаясь от нахлынувших эмоций. Зачем, зачем только Кайл это сказал? Она могла бы заподозрить, что он иронизирует, но в его глазах не было и тени иронии. И все же немыслимо, чтобы откровенная страсть в его голосе не была притворством.

– Мод!

Она затаила дыхание, услышав из‑ за двери голос Кайла.

– Я не хотел тебя расстроить. Пожалуйста, спустись вниз. В десять часов мы должны позвонить твоим родителям.

Мод неохотно открыла дверь. Кайл казался бледнее обычного, лицо его явно осунулось. Он был небрит, и Мод с трудом подавила искушение провести ладонью по его колючей щеке. Губы ее дрогнули в слабой улыбке.

– В чем дело?

– Да ни в чем. Просто любовалась твоей модной трехдневной щетиной.

Кайл недоуменно нахмурился, и Мод пришлось объяснить, что она имела в виду.

– Это же и вправду последний писк моды. Все поп‑ звезды нарочно отращивают щетину, потому что считают, что небритость придает им сексуальный вид.

– А ты как полагаешь? – негромко спросил он. Осторожно, сказала себе Мод, ты ступила на опасную дорожку, и если не побережешься, то вот‑ вот признаешься, что Кайл, по твоему мнению, не нуждается в искусственных признаках сексуальности. Вслух она уклончиво ответила:

– Я давно уже не схожу с ума по поп‑ звездам.

Когда они дозвонились до родителей, те как раз собирались ужинать. Мод поговорила с ними и с радостью поняла по голосу отца, что он чувствует себя прекрасно.

Закончив разговор, она передала трубку Кайлу, а сама принялась рассматривать наряженную елку.

Странное будет в этом году Рождество. Мод старалась не чувствовать себя одинокой и заброшенной, ведь это первое Рождество, которое она встретит без отца и матери.

Вскоре после разговора с родителями она собралась уйти наверх, солгав, что устала и хочет пораньше лечь спать.

Лицо его тотчас помрачнело.

– Я полагал, что мы собирались поговорить, – негромко заметил он и, когда она промолчала, резко спросил: – В чем дело, Мод? Неужели только мысль о совместно проведенной ночи так тебе отвратительна, что ты и говорить об этом не хочешь? Что, если ты забеременеешь? Это, знаешь ли, вполне возможно. Я не предпринял никаких мер предосторожности, а поскольку ты была девственницей, полагаю, что и ты…

– Да… то есть нет, я не предохранялась. – Лицо Мод залила краска. Кайл, конечно, прав, хотя она уже подсчитала, что шансы забеременеть у нее невелики.

– Если ты зачала ребенка, мы должны будем пожениться. Нет, пожалуйста, дай мне договорить. Ты знаешь все о моем происхождении, и я хорошо понимаю, что любая женщина побоялась бы родить ребенка от мужчины, который ничего не знает об отце и был по сути брошен матерью, но все‑ таки я должен это сказать. Я не позволю тебе сделать аборт и тем более не допущу, чтобы ты растила ребенка одна. У меня на сей счет свое мнение, и ты, я уверен, понимаешь почему. Мы…

– Мы не можем пожениться! – Ужас превратил голос Мод в протестующий визг. Невыносимая боль охватила ее при мысли, что Кайл готов жениться на ней только потому, что она мать его ребенка.

– Мод…

Она вскочила, яростно замотав головой.

– Нет! Не желаю говорить об этом! Мы ведь даже не знаем, беременна я или нет! Господи, как я жалею…

– Что вообще встретила меня? – договорил за нее Кайл. – А знаешь. Мод, ты совсем не изменилась. Ты все так же ненавидишь меня, как ненавидела всегда. – Он тоже встал. – Что ж, ладно, на сегодня разговор закончен. День был долгий, мы оба устали, но предупреждаю, если ты беременна…

– Это все, что тебя заботит? – гневно перебила Мод. – До меня самой тебе нет дела, так? Тебе плевать, что я думаю или чувствую!

– Мод! – крикнул вслед Кайл, но она уже хлопнула дверью, не в силах больше его слушать. Конечно, она понимает, каково Кайлу, но ей‑ то самой от этого ничуть не легче. Ей не менее мучительно сознавать, что для него она лишь досадное приложение к будущему ребенку.

Нет, Мод была уверена, что не забеременела, но точно так же хорошо понимала, что Кайл по доброй воле не выпустит ее из виду, пока она не докажет ему свою правоту. А это будет нелегко. Если Мод сейчас вернется домой, как задумала, он, чего доброго, решит, что она пытается обвести его вокруг пальца. Если останется здесь, рано или поздно ей удастся убедить Кайла, что она не беременна, но тогда она рискует выдать свои истинные чувства к нему.

Тупик, мрачно заключила Мод. Перед ней проблема, которую не так просто решить.

Наступил сочельник, а она так и не нашла выхода. Миссис Эванс пришла позже обычного и жаловалась, что чувствует себя неважно. Она сообщила Мод, что вот уже несколько дней страдает бессонницей и что ее муж тоже прихворнул.

Мод слушала вполуха, помогая готовить праздничную стряпню. Хватит ли у нее сил завтра выдержать рождественский обед с глазу на глаз с Кайлом, весь день пробыть с ним наедине?

Утром Кайл работал. Телефонный звонок срочно вызвал его в офис. Страшно подумать, как скоро она позволила себе так привыкнуть к нему. Что же будет, когда она все‑ таки соберется с духом и уйдет? Да, ей придется несладко. Господи, сколько раз воскрешала она в памяти каждую деталь той злополучной ночи, как пыталась вообразить, что значит быть женой Кайла, и мечтала об этом как о немыслимом счастье.

Она искоса глянула на миссис Эванс – старушка и вправду выглядит бледной и усталой. Повинуясь порыву. Мод сказала, что принесет сверху пару таблеток снотворного, которое давал ей Кайл.

– Уверена, что он не станет возражать, а вы хотя бы одну ночь поспите всласть.

– Ну, если, конечно, он не будет против… Не хотелось бы мне беспокоить доктора. В это время года у них и так дел по горло, верно?

– Кайл совсем не будет против, – заверила ее Мод. – Сейчас приду.

Она принесла весь флакон. Миссис Эванс уже собралась и ждала только Мод, но едва та откупорила крышку, как зазвонил телефон. Мод поспешно схватила трубку, и флакон выскользнул из ее пальцев. Таблетки рассыпались по всей гостиной.

– Не беспокойтесь, я сама все соберу, – прошептала она миссис Эванс, протянув ей две таблетки из тех, что остались во флаконе.

Та с улыбкой приняла их и сказала в ответ:

– Я запру за собой. Счастливого Рождества! Кайл еще раньше вручил миссис Эванс рождественские наградные. Едва та ушла. Мод сосредоточилась на голосе матери, которая позвонила, чтобы рассказать, как хорошо чувствует себя отец.

– Мне вас так не хватает, – призналась Мод. – Без вас Рождество будет совсем не то.

К ее досаде, мать ничего на это не ответила.

– Как поживает Кайл? – спросила она. – Я за него беспокоюсь. Он совсем себя не щадит.

– Сегодня утром он работает, но скоро должен вернуться.

Не успела Мод положить трубку, как пришел молочник. Кайл оставил ей конверт с наградными, но Мод забыла его наверху. В окне своей комнаты она увидела подъехавший «ягуар» и, когда расплачивалась с молочником у черного хода, явственно различила шаги Кайла в гостиной.

Мод запирала дверь черного хода, когда услышала, что Кайл громко выкрикнул ее имя, и оцепенела – столько боли прозвучало в этом крике, эхом разлетевшемся по прихожей.

Не в силах шевельнуться, она слушала, как он опрометью бросился наверх, все так же громко крича: «Мод! Мод! » Казалось, он обезумел от какого‑ то немыслимого горя.

Медленно, как сомнамбула. Мод вышла в прихожую.

– Я здесь. Кайл.

На миг показалось, что Кайл ее не слышит, но затем он замер как вкопанный и круто развернулся к Мод.

– О Господи, ты жива?

Он бросился к Мод, застывшей у подножия лестницы, стиснул ее в объятиях, и она почувствовала, что Кайл дрожит всем телом.

– Мод, Мод, маленькая моя глупышка. Неужели ты и вправду так сильно хочешь убежать от меня? Сколько ты приняла?

Она попыталась высвободиться, но Кайл с силой тряхнул ее за плечи.

– Черт побери, Мод, сколько? Видит Бог, у меня не хватит сил еще раз пройти через это! Одного раза человеку более чем достаточно. Пошли!

И прежде чем Мод успела сказать хоть слово, настойчиво потащил ее к двери.

– Ради Бога, Кайл, перестань! Я ничего не сделала. И вовсе я не пыталась убежать от тебя. – Мод краем глаза глянула в гостиную и увидела рассыпанные по полу таблетки. – О Боже, совсем о них забыла. Надо все это прибрать.

– Забыла?!

В голосе Кайла прозвучала нестерпимая боль, и тут до Мод наконец дошло, чего он так испугался. Она побледнела не хуже Кайла.

– Так ты решил, что я… – Глаза Мод округлились от потрясения. – Да что ты. Кайл, вовсе нет. У миссис Эванс бессонница. Я дала ей две таблетки и нечаянно рассыпала остальные. Неужели ты и вправду подумал, что я…

– Почему бы и нет? – резко бросил он. – Однажды ты это уже проделала.

– Это была ошибка! – выкрикнула Мод с такой мукой, что на миг они оба притихли. И стояли лицом к лицу, точно противники на дуэли.

– Ты пыталась покончить с собой и называешь это ошибкой? Бога ради, Мод, ты хоть можешь представить, что творилось со мной тем страшным вечером, когда я вернулся домой и нашел тебя; когда понял, что если бы задержался хоть на полчаса… Представляешь, каково мне было знать, что это я довел тебя до самоубийства? – Кайл помотал головой, словно пытаясь отогнать мучительные воспоминания.

– А теперь все повторяется снова, – яростно продолжал он. – Боже мой, когда я наконец пойму, что никогда не смогу добиться твоей любви, что, если ты отдалась мне, это еще не значит, что… – Кайл вновь помотал головой. – Это все из‑ за того, что я сказал о ребенке? – тихо спросил он. – Так ведь. Мод? Тебе невыносима мысль стать моей женой, выносить моего ребенка, и поэтому ты…

– Что я. Кайл? Проглотила полфлакона снотворных таблеток? – Мод яростно качнула головой. – Да ни за что! Неужели ты не понимаешь, что и я способна учиться на ошибках? Неужели считаешь, что у меня недостает ума понять, какой дурочкой я была тогда? Ты говоришь, что любишь меня… – Голос Мод дрогнул, произнося слова, которым она до сих пор не могла поверить. – Может быть, и так, но, похоже, ты плохо меня знаешь. Для тебя я все та же избалованная семнадцатилетняя девчонка.

– К чему ты клонишь?

К Кайлу уже вернулось, пускай и отчасти, его хваленое самообладание; он был по‑ прежнему бледен, лицо осунулось, зато в глазах не бушевало больше пламя боли.

– К тому, что я слишком уважаю себя, чтобы решаться на подобные глупости.

– Но ведь ты же корчилась от одной мысли о нашем браке! – бросил Кайл. – И не отпирайся, я прочел это в твоих глазах.

– Верно, – сухо сказала Мод. – Мне невыносимо было думать, что ты хочешь жениться на мне только ради будущего ребенка, которого, скорей всего, еще и нет в природе.

Кайл нахмурился, хотел что‑ то сказать, но осекся.

– О чем ты, Мод?

– Ты говоришь, что любишь меня. А тебе не приходило в голову, что, если б ты сказал об этом прошлой ночью, мне было бы легче самой открыться в своих чувствах, вместо того чтобы так старательно их прятать?

– Твоих чувствах? – ошеломленно переспросил Кайл. – Да ведь ты же ненавидишь меня! Потому я и не сказал, что… – Он оборвал себя и выругался сквозь зубы, заливаясь темным румянцем.

– Что ты не сказал? – резко спросила Мод.

– Что операцию для твоего отца можно было в порядке срочности устроить через Национальную Службу Здравоохранения. Что вы могли бы справиться и без моей помощи. До моего появления мама уже начала улаживать все формальности, но согласилась, чтобы я взял это на себя. Понимаешь, я хотел не просто заплатить за операцию, но обеспечить будущее твоих родителей, как они когда‑ то обеспечили мое, а заодно и получить превосходный предлог видеться с тобой каждый день. Только все мои труды пошли прахом, верно? Я вступил в сделку с совестью, чтобы заставить тебя чувствовать ко мне благодарность, но ничто, ничто на свете не может одолеть твоей ненависти.

– В самом деле? – мрачно осведомилась Мод. – Значит, потому меня бросает то в жар, то в холод, стоит тебе только подойти ближе? Потому я ни разу в жизни не подпустила к себе другого мужчину? Потому я мечтаю о том, чтобы выносить твоего ребенка? Ох, Кайл! – воскликнула она, смеясь и плача одновременно, когда он притянул ее к себе и лихорадочно ощупал, словно не доверяя собственным глазам.

– Шесть лет, – наконец выдохнул Кайл. – Целых шесть лет я мечтал о том, как однажды услышу от тебя эти слова, а теперь не могу поверить, что это происходит на самом деле. Я был уверен, что ты меня ненавидишь.

– И я тоже так думала до недавних пор, но еще до того, как мы вместе провели ночь, я уже поняла, что ошибалась. О, Кайл!..

– Молчи! – севшим голосом перебил он. – Лучше поцелуй меня.

Мод так и сделала, и прошло много времени, прежде чем они наконец оторвались друг от друга.

– Знаешь, я ведь и так помог бы твоим родителям, – хрипло сказал Кайл, не размыкая объятий. – Я люблю их. Мод, но ушел из вашего дома ради…

– Ради моего блага, – вполголоса договорила она. – Знаю. Мне было очень больно сознавать это, Кайл, и еще больнее знать, что из‑ за меня родители лишились радости быть с тобой.

– К черту прошлое! Давай поговорим о будущем. Нашем будущем. Ты станешь моей женой?

– Если ты хочешь. А знаешь, чего я хочу сейчас? Сгрести тебя в охапку, уложить прямо здесь, перед камином и ласкать до тех пор, пока ты не забудешь обо всем на свете, кроме меня! Дважды в жизни мне казалось, что я навеки потерял тебя, Мод. – Голос Кайла сорвался. – Третьего раза не будет. Я тебя никуда не отпущу, даже не проси. Так что если ты не хочешь меня, скажи об этом прямо сейчас.

Крепко обняв Кайла, прильнув губами к его губам и чувствуя, что тает в его объятиях, Мод дразняще прошептала:

– Я не хочу тебя.

Но Кайл этих слов уже не слышал. Он подхватил ее на руки, и кровь в ее жилах вскипела, предвкушая скорое блаженство. Таблетки так и валялись на полу, но о них уже никто не вспомнил. Отсвет пламени играл на шелковисто‑ нежной коже Мод, оттенял смуглое мускулистое тело Кайла. Он овладел ею нетерпеливо и страстно, и волна восторга накрыла их с головой. Мод так и заснула в его объятиях, но, проснувшись, обнаружила, что Кайла нет рядом. Он укрыл ее своим халатом и положил около большой белый конверт, на котором было написано ее имя.

Мод распечатала конверт, и тут в гостиную вошел Кайл, в другом халате, с бутылкой шампанского и парой бокалов.

– Твой подарок на Рождество, – пояснил он, усаживаясь рядом с Мод, которая потрясенно смотрела на два билета на самолет, приколотые к рождественской открытке.

– Думаешь, я не знал, как тебе хочется отпраздновать Рождество с отцом и матерью? Я собирался вручить тебе конверт утром – этакий особый рождественский сюрприз, – зато теперь мне не придется ждать до утра, чтобы увидеть, как твои глаза горят от радости. – Кайл разлил шампанское и протянул один бокал Мод.

– За нас и за будущее! – провозгласил он, и Мод глотнула пенную искристую влагу. Счастье вскипало в ней пузырьками шампанского.

– Обними меня, Кайл, – прошептала она, прижимаясь к нему, – обними покрепче, чтобы я наконец, поверила, что это не сон!

Много лет спустя, когда сын спрашивал у них, почему его назвали Ноэлем, если он родился в сентябре, Мод улыбалась Кайлу, и он улыбался ей в ответ, зная, что оба они вспоминают сейчас тот далекий сочельник, когда их любовь пришла к счастливому завершению и когда, как подозревала Мод, был зачат их первенец.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 6 7 89