Ольга Гусейнова 2 страница

В груди, где скапливалась боль, затеплился странный клубок, который все разрастался и скоро тонким, горячим ручейком потянулся к руке, а потом, дотянувшись до ладони, скользнул к щенку. Тот дернулся, а я испуганно отдернула руку, и все резко прекратилось. Посмотрела на ладонь, но ничего странного не обнаружила, именно по этой причине я неуверенно положила ладонь на бок малыша и сосредоточилась в поиске и формировании нового горячего клубочка внутри себя. Очень удивилась, почувствовав его, а потом, все еще неуверенная в необходимости этого, направила поток энергии внутрь раненого зверька. На подсознательном уровне уловила отзыв его тела, приблизительно представив размер его повреждений, начала усиленно залатывать эти темные дыры. Снова мушки перед глазами, а желудок скручивается, протестуя, я чуть не отключилась от энергетического истощения, но у меня получилось. Лохматый зверь, как выяснилось, мужского пола вздохнул, легко и свободно открыв, наконец, голубые глазки и уставился на свою спасительницу, сидящую рядом с ним скрестив ноги и зябко обняв плечи.

Я вновь заплакала, когда он на подрагивающих лапах доковылял до матери и, обнюхав, уткнулся ей в бок, поскуливая и завывая. Поднялась на ноги, щенок не реагировал, забывшись в своем горе, а я медленно подошла к туше убитого змея. Потыкав его ногой в жесткую скользкую шкуру, направилась к ручью. Невыносимо хотелось умыться и пить.

Вода подарила временное облегчение: горло перестало саднить, голодный желудок на время успокоился. Тщательно умывшись, попыталась освежить и тело, поэтому в очередной раз, опустив руки в воду, замерла, изумленно уставившись на них. На пальцах, где раньше были лишь цветные тату колец, сейчас обнаружились два массивных перстня, как считалось на Земле ‑ старинной работы. На правой руке из блестящего желтого металла, похожего на золото, с красным квадратным камнем и ажурной вязью, а на левой ‑ из серебристого металла с черным камнем с огранкой ромб, в обрамлении вязи из рун.

Я медленно вытащила руки из воды и уставилась на них, не в силах осознать, что произошло, и как тату стали перстнями. Губы снова пересохли от волнения, и я наклонилась над водой.

‑ Полный абзац! ‑ давно не употребляемое восклицание самовольно вырвалось изо рта, а я удивленно пялилась на свое отражение.

Вроде ничего не изменилось, но это с какой стороны посмотреть. Янтарные глаза стали еще больше и ярче, соперничая с солнечным светом. Ярко‑ красные волосы словно пламенем покрывали плечи, спускаясь ниже талии, впрочем, их‑ то я сразу рассмотрела как очнулась, а вот такого же цвета брови и ресницы поразили, никогда таких не видела, хотя ничего так, своеобразно, но красиво. Смуглая персиковая кожа идеально сочеталась с цветом волос, если бы не несколько тонких полосок блестящей на солнце красной чешуи, начинающихся от подбородка и сбегающих вниз до плеч. Еще несколько подобных дорожек обнаружились на ягодицах, спине и бедрах, интересно, а почему я их сразу не заметила.

Ух, ты! У меня еще и плоские острые уши появились, я медленно подняла руки и коснулась их, не веря глазам. Потрогала и согласилась ‑ глаза все же не врут, мои ушки. Действительно похожи на сказочные эльфийские, правда не такие большие, а так ну очень напоминают... А вот губы остались прежними ‑ полная верхняя и чуть меньше нижняя, довольно милый ротик. Клыков не появилось, и на том спасибо. Внутри все мелко вибрировало от напряжения.

Очень насущно встал вопрос: если эти Высшие вернули мне прежнее тело, то что я такое и откуда произошедшие изменения? Пробежала логичная мысль: 'Может я настоящая каким‑ то образом пряталась в эти самые перстни? ' Но пока ответов нет, и получу ли их вообще ‑ не известно. Но в той серой пустоте пообещала себе, что больше не буду зацикливаться только на одной идее‑ фикс и начну жить по‑ новому и полной жизнью. А своим обещаниям я еще ни разу в жизни не изменяла. Плеснув в лицо воды, успокаивая нервы, повернулась к своему неожиданному подопечному. Он, все так же уткнувшись в бок мертвой матери, лежал рядом с ней, только уже тоскливо наблюдая за мной, от чего во мне все перевернулось. Стряхнув воду с рук и лица, пошла осмотреть поляну для решения только что появившегося вопроса. Прямо за деревом нашла глубокую яму или нору, видимо это дом пострадавших пушистиков. Подошла к щенку и, осторожно протянув руку, погладила по голове, почесала за ушами, успокаивая и делясь своим теплом. Потом тяжело поднялась, осознавая какую невыполнимую задачу повесила на себя, но бросить все как есть уже не могла. Взялась за лапы убитой самки и, кряхтя от натуги, потащила ее к норе. Щенок не сопротивлялся, но полз рядом, вслед за нами. В итоге, с горем пополам я затолкала ее тушу в нору и начала методично закапывать. Утрамбовав землю, нашла неподалеку несколько камней и положила сверху, чтобы другие животные не раскопали своеобразную могилу.

Из последних сил добралась до ручья и смыла с себя всю грязь. Снова осмотрелась и удивилась скоротечности вечера. Сумерки уже опускались на землю, причем самым странным образом. Вытянув ладони, я в буквальном смысле собирала их в ладони, а сумеречный свет тягучей темной патокой сползал на землю, и времени оставалось в обрез. Пройдясь по округе, набрала кучу веток и небольших поленьев, сложила в стороне от могилы. Пришло время проверить мои догадки насчет добычи огня. Потому что если не получится, то замерзну на смерть, скорее всего. Сначала потыкала в дрова пальцами, потом поворошила. Разозлившись, ну надоел этот танец шамана по призыву бога огня, махнула рукой, выплескивая отчаянье и ‑ вуаля. Гори‑ гори ясно, чтобы не погасло! Вот теперь, я точно согласна сплясать вокруг этого костра с бубном.

Удовлетворенно осмотрелась вокруг в поиске своего подопечного. Он лежал на противоположном крае поляны и в ужасе смотрел на огонь. Мой желудок громко требовал пищи, грозя привлечь внимание тех, кто еще не в курсе, что здесь остановилась одна голая ненормальная, но вполне съедобная, скажем так, женщина. Взгляд зацепился за огромную тушу убитого змея. От внезапно пришедшей в голову мысли снова затошнило, но организм, весьма нуждавшийся в калориях, и тоскливый боязливый взгляд звереныша заставили принять окончательное решение.

Решительно поднявшись, направилась добывать пропитание. Через довольно продолжительное время у меня был шашлык из змеятины, причем с учетом завтрашнего, а может и послезавтрашнего дня, нанизанный на палочки. Я снова мылась в ручье, дрожа от холода, а приемыш уплетал мясо, сидя возле костра. Этот первый в новом мире ужин я никогда в жизни не забуду. Особенно способ его добычи и разделывание. Но детский дом и не такому научит. Спали мы, прижавшись друг к другу, и только благодаря теплу моего мохнатого товарища и костру, который я неустанно поддерживала, не замерзла ночью.

Глава 3

С того страшного места, где погибла мать щенка, мы ушли на следующее утро. Как только рассвело, я подскочила и, трясясь от холода, быстро позавтракала большим куском мяса, зажаренным накануне. Все остальное пришлось заворачивать в лист, очень похожий на лопух помытый в ручье. Новость, что я, оказывается, еще и лечить могу, в добавок к способности вызывать огонь, естественно, порадовала, но от кишечных расстройств вряд ли спасет. Да и неизвестно еще, а вдруг все мои новые таланты ‑ временный дар, который проявился лишь в стрессовой ситуации.

Наконец, полностью осознав всю вчерашнюю ситуацию, я прониклась. Надеюсь не безумием! Но надо идти дальше. Куда бы я, не бросила взгляд, всюду простирались непривычные, разноцветные, радующие глаз леса, поэтому методом тыка выбрала направление и двинулась, надеюсь, не на поиски недавних приключений. А еще было бы неплохо разжиться хоть какой‑ нибудь одеждой, потому что сейчас на мне лишь смешной пояс из травы а ля набедренная повязка для сокрытия стратегически важных мест. Пока завтракала, в голову пришла идея дать кличку своему приемышу. Филипп ему очень подходит, что я тут же и озвучила ему лично, правда, сократив до Фильки.

Вчера вечером, столкнувшись с его голубыми глазами, неожиданно почувствовала отголоски его эмоций. Стало страшно и еще горше на душе, потому что я в полной мере прочувствовала дикую боль и ужас от потери Филькой матери. Сначала я опешила от накала эмоций и только через мгновение, вырвавшись из плена его глаз, смогла разделить его боль и свою, а так же понять, что этот маленький щенок может передать мне глазами свои чувства.

Когда уходила с этой поляны, оставляя за собой недоеденного змея, Филька постоял над своим бывшим домом, где сейчас покоилась его мать, а потом, тряхнув головой, потрусил за мной следом. Я лишь облегченно перевела дыхание. Это мой первый друг за всю жизнь, и я боялась, что он не захочет самостоятельно уходить от своего дома, но как стало понятно дальше, он принял меня в свою семью.

Мы всегда шли только днем, еще пытались охотиться. Иногда получалось, а иногда, к сожалению это случалось довольно часто, оставались голодными, но все равно, упорно продвигались дальше. Магия огня уже не раз спасала нам жизнь, особенно по ночам. Выяснилось, у Фильки превосходный слух, поэтому по ночам приходилось практически полностью полагаться на него. Как только он чуял опасность, тревожно заглядывал мне в глаза и делился своим страхом. Тогда я не сомневаясь, занимала оборону, хватая горящие ветки и вставая в защитную стойку. Филька за неделю привык к огню и чувствовал себя очень уверенно, находясь подле него. Или прячась от других хищников за мной. С каждым днем становилось все теплее, и даже по ночам я уже не боялась замерзнуть насмерть. Мой друг исправно обогревал по ночам, ну и костер помогал, который я все время поддерживала.

За две недели нашего путешествия, мы не встретили ни одного человека. Или кто здесь еще разумный живет?! Зато хорошо ознакомилась с флорой и фауной чрезвычайно опасного леса для женщины, которая за свои двадцать семь лет всего два раза была в лесу и все эти разы, просидела на складной табуретке в ожидании окончания похода. Посему экстремальный образ жизни, который я вела сейчас, стал настоящей школой выживания. Пару раз отведав очередную неизвестную зверюшку, меня выворачивало наизнанку так, что сутки отлеживалась потом, не в силах двигаться дальше.

В итоге, я и в этом вопросе доверилась Фильке: раз ест он, значит и я буду. А вот если он фыркнул и укоризненно посмотрел на меня, можно считать 'фу, кака'. Кроме того, я начала с удовольствием с ним беседовать, рассказывала о своей юности, проблемах и вообще о жизни. А иногда мы вечером сидели возле костра, и он тоскливо смотрел на меня голубыми глазами. Я понимала, что сейчас он во власти тяжелых воспоминаний, и ему плохо. Обнимала его за шею и неистово гладила, делясь своим теплом и сочувствием. Чего мне самой так не хватало в детстве, я отдавала ему, и неважно, что он животное. Главное он мой!

Вот так мы стали с Филькой близкими, родными существами. Действительно странной, но крепкой семьей.

Умывшись в ручье после впервые за последние пару дней очень сытного и вкусного обеда, мы с Филькой пошли дальше, прихватив остатки пищи с собой. За две прошедшие недели совместного путешествия Филя окреп и подрос, я скинула лишние килограммы ( если были), зато нарастила мышцы. Особенно на ногах, которым без обуви доставалось вдвойне.

Впереди показался просвет, и мы вышли к каменному обрыву. Внизу бежала узкая лента реки, исчезая за поворотом. Не придумав ничего более умного, пошли вдоль реки, петлявшей между камнями, иногда пропадая. И тогда нам приходилось скакать по сплошному курумнику, рискуя переломать ноги. Потом снова щебенка и резкий обрыв, странное место и река, но не мне об этом говорить с таким‑ то появлением в этом мире. Снова задумалась, автоматически перебирая ногами. Я довольно быстро свыклась с этим миром; даже чувство одиночества отступило, потому что мы постоянно делили эмоции с Филькой на двоих, и к этому я тоже привыкла. Вообще, начало новой жизни в этом незнакомом мире было тяжелым, но уже не таким пугающим как в первые дни. Человек ко всему привыкает довольно быстро, а уж его способности адаптироваться в любых условиях могут позавидовать даже тараканы. И хотя неожиданные нюансы моей внешности свидетельствовали о том, что, скорее всего, я уже не совсем человек, но многолетние привычки не изжить, особенно приобретенные в детстве.

Нога попала в незамеченную из‑ за раздумий ямку, и я с громким 'а‑ ах' полетела вниз, скользя по обрыву. И снова удача на моей стороне, потому что упала на небольшой уступ, который черным обвалившимся зевом образовывал неглубокую пещеру. Скорее всего, очередной обвал привел к тому, что вскрылась естественная пустота в земле. Так бывает. Что‑ то острое впивалось мне в щеку и под ребра. Приподнявшись на руках, встряхнула головой, а потом посмотрела, на что это меня угораздило плюхнуться. Как только сфокусировала взгляд, воздух тут же содрогнулся от моего вопля.

Я наглым образом развалилась на трупе. Точнее, на уже давно истлевших, а теперь еще и мною раздавленных человеческих костях. Бр‑ р‑ р! Моментально подхватилась и бросилась в сторону, тяжело прислонилась спиной к стене. В этот момент мимо меня пролетел Филька и рухнул на многострадальные кости. Взвыв от боли, подскочил, оглянулся и, оценив обстановку, укоризненно на меня посмотрел, правда, вначале обнюхал находку.

Похоже это не пещера, а могила, причем, судя по яме, обрыву и состоянию костей, это очень старое захоронение ‑ несколько сотен лет. Вон даже деревья‑ гиганты на обрыве успели пустить корни и прорасти еще глубже. Только они держали этот пласт земли и не давали окончательно сползти в реку. Сглотнув от пережитого страха, я снова внимательно взглянула на останки. Слишком длинные фаланги пальцев, слегка вытянутый кверху и кзади череп вызвал сомнения, что все это принадлежало человеку. А потом, пододвинув к себе свою ногу, случайно выгребла на свет еще одну кость фаланги с интересным кольцом. Несмотря на возраст и грязь, оно блестело и притягивало взгляд. Ну сорока я ‑ люблю все блестящее, ничего не поделать. Находка не обман, ну и что она зря лежит. Подняла и почувствовала тепло. Очень странное кольцо. Честно говоря, я отдавала себе отчет, что нельзя вот так трогать, а тем более надевать чужие украшения. Но что до этого моей жадной до блестящих штучек женской натуре, особенно с учетом голого зада ‑ из 'одежды' на мне два перстня. А тут им в комплект кольцо с большим камнем, правда блеклым, но может это алмаз необработанный.

Надела, ничего криминального не произошло, только тепло стало от него еще больше, а потом краем глаза зацепила еще одну вспышку. Перевела взгляд и обомлела: на валяющемся в трех шагах от меня черепе засверкала диадема. Или обруч с таким же блеклым камушком в центральной, чуть выпуклой части. И кольцо, и головной обруч, похоже, составляли пару. Красивая сияющая вязь на серебристом металле притягивала внимание и восхищала изысканным исполнением и блеском. А вот блеклый камень, будто поглощал свет. Странное сочетание.

Поднявшись, я вслух извинилась перед обладателем сокровища и, чувствуя неловкость, сняла обруч с черепа. В следующее мгновение кости рассыпались прахом. Ветерок, подхватив серую пыль, забрал свою добычу и понес к небесам, кружа замысловатые рисунки. В этот момент показалось, что солнце играет со мной, потому что пыль светилась и переливалась, растворяясь в воздухе. Я почувствовала облегчение, словно только что произошло чудо, мне бы испугаться или почувствовать стыд за свои мародерские действия, а я лишь почувствовала, что кто‑ то сейчас, наконец, обрел долгожданную свободу. Надеюсь, и эту загадку когда‑ нибудь разгадаю.

Вечером как обычно похолодало, и мы с Филькой, как заведено, прижавшись друг к другу, грелись у костра. Мы несколько часов выбирались из каменной ловушки, ободрав локти, колени и чуть не вырвав когти, смогли выбраться наружу. В лесу уже смеркалось, когда мы выбрались на полянку, а Фильке случайно удалось поймать большую глупую птицу, опрометчиво затеявшую брачные танцы перед сородичем, не обращая внимания на окружающие опасности.

Ощипав перья и разделав тушку, по‑ братски разделив пополам, я запекала свою половинку в углях, а Филипп догрызал свою. Пока дичь готовилась, я вертела в руках обруч, решив более внимательно рассмотреть его в свете костра. Новое кольцо свободно снималось и одевалось в отличие от своих соседей с черным и красным камнем в похожей оправе. Именно поэтому я, не ожидая подвоха, не удержалась и, подойдя к ручью и уставившись на свое отражение, пристроила обруч на голове. Снова ощущение тепла и странной родственности. Именно это ощущение немного встряхнуло и напугало. Захотела снять, но не смогла, обруч как будто врос в голову и теперь белый камень сверкал, располагаясь четко посередине лба в самом начале роста волос.

‑ О‑ о‑ о, и как я теперь с этой звездой во лбу ходить‑ то буду? Голая, но зато вся в драгоценностях. Новогодняя елка! В лесу! Хорошенькое дело! 'Месяц под косой блестит, а во лбу звезда горит. ' ‑ вспомнилась мне сказка Пушкина.

Треснув по воде с досады от очередной глупости, выплеснула негативные эмоции и повернулась к Фильке. Показалось, что этот черный, уже нагловатый зверь лежит и, глядя на меня, ухмыляется. Поросенок!

‑ Ты почему меня не остановил? Родственник называется!

Филипп тут же поднялся и, подбежав ко мне, начал вылизывать лицо шершавым языком.

‑ Да ладно, я сама знаю, что дура, но так люблю все блестящее и красивое.

Еще раз повертела кольцо, диадему, но снять их не удалось, хотя опять же странное дело ‑ диадема села таким образом, что практически не сковывала волосы, и они все тем же пламенным водопадом струились по плечам и спине. Именно благодаря им я чувствовала себя хоть как‑ то прикрытой сверху. А вот чтобы прикрыться снизу, так и плела длинные лохматые венки. Прямо лесная нимфа, если бы не красная чешуя, проявляющаяся во время нервного напряжения или испуга.

Глава 4

Мы заметили светлую прогалину впереди и с любопытством вышли к ней. Небольшой пригорок, а над ним высится... змей. Причем тот, которого я убила, просто ребенок из школьного хора по сравнению с этим. Невероятных размеров жуткое чудовище. Филька трубно зарычал, припадая к земле, а этот змей увидел нас и ринулся в атаку. В самом начале я пыталась отбиваться палкой, целясь в глаз, потом в ход пошли огненный сгустки. За две с половиной недели я научилась пользоваться огнем, но пока определять свои резервы не могла. И остаться совсем без защиты не хотела. Стараясь, чтобы Филипп все время был позади меня, мы двигались вокруг пригорка, играя в кошки‑ мышки с монстром. Странный какой‑ то этот змей, у меня создалось стойкое ощущение, что он на что‑ то меня толкает, вынуждает действовать так, как нужно ему. Неужели он разумный?!

Через мгновение причина его действий прояснилась. В очередной раз отпрыгнув, я споткнулась о крупное тело Фильки, и мы оба кубарем покатились по земле и провалились в дыру. Посчитав боками все выбоины и колдобины, рухнула на земляной пол, а сверху, заставив меня зашипеть от боли, упал Филипп. Зверь за время пути так вымахал, что я на нем скоро ездить смогу. Ожидая нападения, мы резво вскочили и начали осматриваться. Мое животное глухо рычало, а шерсть на нем стояла дыбом. Но стоило оглянуться... Если бы у меня была шерсть, тоже встала бы дыбом, а вот язык очень даже по‑ настоящему прилип к небу.

Мы попали в пещеру Аладдина ‑ не меньше. Всюду деревянные сундуки, покрытые паутиной и пылью, но сломанные открытые крышки позволяли увидеть несметное сказочное богатство. Слишком много ящиков, сундуков, оружия, но главное ‑ здесь есть книги. Пещера освещалась двумя светящимися шариками, подвешенными к потолку. А посреди пещеры... мужчина. То что мужчина ‑ сомнений не вызывало, вот только что он такое или кто такой, вопрос стоял ребром.

Длинный черный кафтан до середины бедра, если бы они у него были. До талии почти человек, от талии ‑ змея. Толстый короткий хвост, свитый кольцом, кончиком постукивает по полу, при этом не поднимая пыли. Кожа этого 'товарища' отливала синим цветом от кончиков ушей до кончика хвоста. С меня ростом, с черной короткой шевелюрой на голове и глубоко посаженными темными глазами. Нос плоский, а губы толстые и не могут скрыть парных клыков с обеих сторон. Выглядел он солидно, опасно и слишком взросло. Не старый, но судя по мудрости и усталости в глазах, прожил он немало лет.

Я быстро перекинула свою гриву вперед, закрывая обнаженную грудь и выдавила сквозь зубы, отчаянно смущаясь:

‑ Здрасьте!

Он молчал и внимательно оглядывал меня с ног до головы, вызывая волну раздражения. Я тоже впилась в него взглядом и, так же демонстративно оглядев его, строго спросила:

‑ Это ваше там творение ползает?

Он медленно направился в мою сторону, Филька заглох и прижался к моим ногам, а я почувствовала холод при его приближении. Он скорее летел, чем двигался, и это навело меня на смутные нехорошие подозрения.

‑ Кто ты, дитя?

‑ Пришелец из другого мира!

Мое ядовитое замечание не лишило его абсолютного спокойствия, лишь брови скользнули вверх. Снова окинув меня взглядом, с любопытством пробормотал:

‑ Это вряд ли! Полукровка! Да еще какая?! Дракон и эльфийка, как же это их угораздило, да еще и потомство дали... Сколько тебе лет, красавица?

Все его странные высказывания заставили меня напрячься и очень сильно заинтересоваться, только поэтому ответила честно:

‑ Двадцать семь! По крайне мере, когда меня нашли, врачи установили мой примерный возраст ‑ двенадцать лет. С тех пор прошло пятнадцать лет.

‑ Это невозможно! Проклятие действует, а значит... Ты, правда, из другого мира! ‑ Он смотрел на меня удивленно, но слишком заинтересованно. Я прямо чувствовала, как в его голове роятся мысли, и он готовится принять какое‑ то решение. ‑ Расскажи мне о себе, пожалуйста!

В этот момент Филипп устал жаться к моим ногам, снова почувствовав себя главным и грозным, и рванул на обитателя пещеры. Испугавшись за мужчину, уже подняла руку в останавливающем жесте и рот открыла, чтобы крикнуть 'фу', но следующие события меня потрясли. Филька пролетел сквозь хвостатого, слегка его развеяв, а потом, пробежав еще пару метров, резво развернулся и, оскалившись, зарычал. Снова бросок и все повторяется вновь, а я так и стою с разинутым ртом. Призрак ‑ вот те на!

‑ Здравствуйте!

‑ Мы с вами уже сегодня здоровались, красавица. Как вас зовут? Полностью!

Еще не отойдя от культурного шока, одно дело чешую на себе обнаружить, а другое ‑ настоящего призрака встретить, пробормотала:

‑ Алев Штерн! Это единственное, что я помнила, когда меня нашли.

Призрак задумался, рассматривая меня, а я, все так же затаив дыхание, рассматривала его. Он подплыл ближе, рычание Фильки усилилось, а у меня изо рта повалил пар.

‑ Покажи родовые кольца, девочка!

Протянула ему руки, но только так, чтобы не касаться его.

‑ Это невероятно, но похоже, правда. Пятьсот лет назад, перед самым проклятьем, прошел слух, что наследник Красных Драконов нашел свою истинную в лице темной эльфийки из рода Черных Штерназия, они полюбили друг друга. Но сначала случилось проклятье Марханов, а потом свою дочь проклял и глава рода Черных Штерназия за любовь к чешуйчатому. Один раз ему чуть не удалось убить обоих, но крылатый спас любимую. Через пару лет они пропали, их искали все крылатые, но бестолку. Говорят некоторые, самые сильные драконы, умеют открывать порталы в другие миры... Еще поговаривали, что их похитил глава рода эльфийки и держал в заточении, но без доказательств все заглохло. Драконы тогда рвали и метали, но их и так мало, а уж для полномасштабных военных действий... Зато сейчас все в равных условиях, я думаю...

‑ А можно узнать к чему весь этот разговор о событиях пятисотлетней давности?

Он устало и неожиданно сочувствующе посмотрел на меня. Затем заговорил, перепрыгивая с одного момента на другой, явно переживая, не в силах подобрать нужные слова:

‑ Пятьсот лет назад, девочка, была украдена главная реликвия марханов, дарующая нам долголетие и хранящая нашу святыню Дом Предков. Она так и называется 'Сердце Марханов'. Аура эльфов буквально забивала нос, и вопросов кто это совершил не возникало. Ее украли светлые в отместку за отобранный у них приличный кусок территорий светлого леса, но он по военному соглашению принадлежал нам... Впрочем, это длинная и совсем другая история, и виноваты все, но светлые решили сделать нас главными виновниками. Как самый молодой и перспективный боевой маг, я был назначен главой отряда, отправленного в погоню за реликвией. Мы долго рыскали, наконец, напали на след. Несмотря на все мои уговоры, совет марханов собрал всех наших магов и наложил проклятье на эльфов. С этого момента пока 'Сердце Марханов' вновь не засияет на своем ложе в Доме Предков, ни у одного эльфа не будет потомства. Это страшное проклятие забрало много сил у наших магов, которые должны были восстановиться с годами, но именно этого они и не смогли сделать... Прожить настолько долго, чтобы восстановиться. Мой возраст, как и у многих моих коллег, перевалил за пару сотен лет. Сердце было украдено, и отныне мой народ живет не больше пятидесяти лет. Ты можешь представить себе это, девочка? Пятьдесят жалких лет! Утрачивая с каждым годом былое могущество, силу предков и магическую силу. Мне страшно представить, что стало с соплеменниками за прошедшие пятьсот лет. Живущие так мало, очень быстро теряют память предков.

‑ Мне жаль вас и ваш народ, но все же не понимаю, какое отношение это имеет ко мне?

‑ Кольцо на пальце левой руки с черным камнем указывает на принадлежность к роду твоей матери. Оно приняло тебя, а значит твоя родословная истинная. Ты из рода Черных Штерназия. Кольцо на правой руке с красным камнем ‑ родовая печать Красных драконов, причем чистый красный цвет говорит о верхней ветви их клана. О других украшениях на тебе мы поговорим чуть позже. Так вот, оба кольца признали в тебе хозяйку, а это значит, в тебе есть кровь обоих родов и обеих рас. Такую пару я знаю только одну. И не смотря на то, что нахожусь здесь почти пятьсот лет, проклятье не позволит никому другому произвести на свет потомство. Наверное, твоя мать забеременела только потому, что кровь твоего отца была слишком сильна и горяча и любовь их истинна. Драконы славятся своим огненным темпераментом, особенно красные. Только вот вопрос ‑ где твои родители столько времени провели и куда неожиданно исчезли? Я могу предположить, что твой отец унес их из этого мира, возможно именно так они смогли произвести на свет потомство. Но вот каким образом, ты здесь оказалась и без защиты отца, мне не понятно?!

Я вспомнила слова божественных сущностей, и слезы неожиданно потекли по моим щекам. Неужели это все? И я никогда не увижу их? Своих родителей!

‑ Что такое, девочка?

Я устало опустилась на земляной пол и рассказала ему свою историю. Все с самого начала, с подробностями и особенно тщательно пересказала разговор с высшими. Единственное, я не ожидала, что призрак печально и вместе с тем облегченно улыбнется:

‑ Ну что ж, кто я такой, чтобы не подчиниться воле высших. ‑ Наклонив голову, он внимательно посмотрел на меня и, мягко улыбаясь, демонстрируя внушительные клыки, произнес: ‑ Я помогу тебе, а ты мне! Я исполню два твоих желания, самых заветных, в ответ ты должна исполнить одно мое. Но ты дашь мне клятву, что сделаешь все возможное, чтобы выполнить мое поручение.

Утерла слезы, а потом, тщательно продумав сложившуюся ситуацию, решила:

‑ Я согласна! Но сначала хочу кое‑ что узнать, а уж потом приму окончательное решение. И еще, было бы удобнее разговаривать, если бы вы, наконец, мне представились.

Призрак смущенно хмыкнул, впервые проявляя столько эмоций, и сказал:

‑ Я маг Камос Который Идет до Конца!

Скептически поджала губы, а потом все же уточнила:

‑ Это что, имя и фамилия или прозвище?

‑ Нет, Алев! Маги марханов получают истинные имена, которые отражают их сущность. Прежние уже не важны, в памяти нашего народа мы остаемся с последним именем. Лично я все свои дела выполнял до конца, поэтому получил такое имя. Еще пятьсот лет назад оно было известно каждому мархану, а уж другим народам и подавно.

‑ Как у вас все интересно! Ну да ладно, сейчас мне важно другое. И первый мой вопрос ‑ сможешь ли ты узнать и рассказать мне, что случилось с моими родителями. Мне будет легче жить, зная об этом.

‑ Я не думаю, что в этом вопросе ты права, девочка. Некоторые знания приносят лишь дополнительную боль, а не облегчение. А иные вообще могут принести лишь смерть. Ты уверенна, что это первое твое самое заветное желание?

‑ Да! Камос, я должна знать, что с ними стало. Мне это очень необходимо, чтобы разобраться с прошлым и войти в будущее.

‑ Хорошо, девочка, это возможно. Но это желание я смогу выполнить самым последним. ‑ Внимательно на него посмотрела, но Камос все так же бесстрастной статуей взирал на меня.

‑ Второе ‑ это... Мне потребуются знания об этом мире. О моей магии, причем о ней хочу узнать все, ну или как можно больше. Конечно, языки! Кстати, а как ты меня понимаешь, здесь что, говорят на русском?

‑ Девочка, ‑ он улыбнулся краешком губ, ‑ прежде всего тебе надо учиться быть внимательной. Я говорю с тобой мысленно, с помощью твоих знаний, преобразовывая под себя. Это забирает много энергии, но оно того стоит. Если ты присмотришься ‑ заметишь, что я еще ни разу не открыл рот. Но если мы с тобой договоримся, язык я тебе помогу выучить как можно быстрее.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒