Хелпикс

Главная

Контакты

Случайная статья





Дженни Хан 2 страница



– Просто не могу поверить, что через несколько дней она уедет, – говорю я, почувствовав внезапно подступающие к глазам слезы.

– Лара Джин, она же не умирает. Нет причин хлюпать носом. – Крис тянет болтающийся шнурок на своих красных шортах. Они настолько короткие, что, когда она сидит, можно увидеть ее нижнее белье, которое, между прочим, тоже красное и идеально гармонирует с шортами. – На самом деле, думаю, это к лучшему. Пора бы тебе уже заняться своими собственными делами и просто перестать слушать все, что говорит Королева Марго. Это твой предпоследний учебный год, сучка, в котором должно все измениться в лучшую сторону. Целуйся по-французски с парнями, отрывайся, развлекись хоть немного!

– Я достаточно развлекаюсь, – отвечаю я.

– Ага, в доме престарелых, – хихикает Крис, и я впиваюсь в нее взглядом.

Марго стала волонтером в пенсионном сообществе «Бельвью», когда получила права. Ее работа заключалась в помощи при проведении мини-вечеринок для его обитателей. И я иногда к ней присоединялась. Мы подавали арахис и разливали напитки, бывало, Марго играла на пианино, но, как правило, Сторми прибирала его к рукам. Сторми – дива «Бельвью». Она правит балом. Мне нравится слушать ее рассказы. Но и мисс Мэри тоже хороша, возможно, она не так ловка в беседе из-за слабоумия, зато она научила меня вязать.

Теперь у них есть новый волонтер, но я-то знаю, что чем больше народу в «Бельвью», тем действительно веселее, поскольку у большинства обитателей очень мало посетителей. Мне нужно будет вскоре вернуться к этому занятию, я скучаю по поездкам туда. И, естественно, мне не нравится, что Крис это высмеивает.

– Люди в «Бельвью» прожили жизни полнее, чем все, кого мы знаем вместе взятые, – говорю я ей. – Есть одна дама, Сторми, которая состояла в объединенной службе организации досуга вооруженных сил! Она, бывало, получала по сотне писем в день от влюбленных в нее солдат. И был один ветеран, потерявший ногу, который прислал ей кольцо с бриллиантом!

У Крис живо просыпается интерес.

– Она оставила его?

– Оставила, – признаюсь я. Думаю, с ее стороны было неправильно оставлять его себе, поскольку у нее не было намерений выходить за парня замуж, но она показала мне кольцо, и оно просто восхитительно. С розовым бриллиантом, очень редким. Готова поспорить, теперь оно стоит неимоверно дорого.

– Полагаю, Сторми еще та штучка, – завистливо произносит Крис.

– Ты могла бы как-нибудь пойти со мной в «Бельвью», – предлагаю я. – Мы бы заглянули к ним на вечеринку. Мистер Перелли обожает танцевать с новенькими девушками. Он научит тебя фокстроту.

Крис гримасничает, словно я предложила ей пойти тусоваться на городской свалке.

– Нет, спасибо. А как насчет того, что я возьму тебя на танцы? – Она кивает подбородком в сторону лестницы. – Теперь, когда твоя сестра уезжает, мы можем реально повеселиться. Ты же знаешь, я всегда развлекаюсь, и со мной всегда весело!

Это верно, Крис вечно развлекается. Иногда, даже слишком много.


В ночь перед отъездом Марго мы все втроем помогаем упаковывать последние мелочи в ее комнате. Китти аккуратно и изящно складывает ванные принадлежности в прозрачный контейнер. Марго пытается решить, какую верхнюю одежду взять.

– Мне взять куртку и пальто или только куртку? – спрашивает она меня.

– Только куртку, – отвечаю я. – Она подойдет к любому наряду. – Я лежу на кровати, руководя процессом. – Китти, убедись, что колпачок лосьона хорошо закрыт.

– Он же совершенно новый, разумеется, он хорошо закрыт! – бубнит Китти, но все равно перепроверяет.

– В Шотландии холодает раньше, чем здесь, – размышляет Марго, сворачивая пальто и укладывая его в чемодан. – Думаю, я все-таки возьму и то, и то.

– Зачем спрашивать, если уже решила, – удивляюсь я. – Кроме того, я думала, ты решила приехать домой на Рождество. Ты же приедешь на Рождество, верно?

– Да, если ты прекратишь вести себя как надоедливый ребенок, – отвечает Марго.

По правде говоря, она собрала не так уж и много вещей. Она берет только необходимое. Если бы собиралась я, то упаковала бы всю свою комнату. Но Марго не такая. В ее комнате ничего не изменилось, ну, почти ничего.

Марго присаживается рядом со мной, Китти забирается на кровать и располагается в ногах.

– Все меняется, – произношу я, вздыхая.

Марго гримасничает и обнимает меня.

– Ничего не меняется, по крайней мере, не сильно. Мы же девушки Сонг навечно, помнишь?

В дверях появляется отец и, хотя дверь открыта, стучится, привлекая наше внимание.

– Я начинаю загружать вещи в машину, – заявляет он. Мы с постели наблюдаем, как папа спускает вниз один чемодан, а затем приходит за другим, при этом иронично добавляя: – Ой, нет, что вы, не вставайте! Не утруждайте себя!

– Не беспокойся, не будем, – вторим мы.

Всю прошедшую неделю папа занимался внеплановой генеральной уборкой. Он избавился от всего ненужного: хлебопечки, которой мы никогда не пользовались, компакт-дисков, старых одеял, маминой старой пишущей машинки. Все это мы отправим в «Гудвилл». Психиатр или кто-нибудь еще, наверняка, увидел бы связь этих «избавлений» с отъездом Марго, но я не могу точно объяснить, что все это значит. Что бы это ни было – это раздражает. Мне дважды пришлось отгонять его от своей коллекции хрустальных единорогов.

Я опускаю голову на колени Марго.

– Ну, ты ведь действительно приедешь домой на Рождество, правда?

– Правда.

– Жаль, что я не могу поехать с тобой, – надувает губки Китти. – Ты лучше Лары Джин.

Я щипаю ее.

– Видишь? – злорадствует она.

– Лара Джин будет милой, – уверяет Марго, – если ты будешь хорошо себя вести. И вам обеим придется позаботиться о папе. Убедитесь, чтобы он по субботам слишком много не работал. А также чтобы не забыл отвезти машину на техосмотр в следующем месяце. А еще купите фильтры для кофе. Вы всегда про них забываете.

– Так точно, сержант-инструктор, – отвечаем мы с Китти хором.

Я стараюсь найти признаки печали, страха или беспокойства на лице Марго, хоть какой-нибудь признак того, что ей страшно уезжать так далеко, что она будет столь же сильно скучать по нам, как и мы по ней. Но не нахожу.

Этой ночью мы втроем спим в комнате Марго.

Китти, как всегда, засыпает первой. Я лежу в темноте возле нее с открытыми глазами. Не могу уснуть. Мысль, что завтрашней ночью Марго не будет в этой комнате, сильно расстраивает меня, это просто невыносимо. Я больше всего на свете ненавижу перемены.

В темноте рядом со мной Марго спрашивает:

– Лара Джин… Как думаешь, ты когда-нибудь была влюблена? Любила по-настоящему? – Она застает меня врасплох. У меня нет для нее готового ответа. Я пытаюсь что-нибудь придумать, но она уже продолжает: – Жаль, что я была влюблена только один раз. Думаю, в старшей школе ты должна влюбиться минимум дважды.

Затем она тихонько вздыхает и засыпает. Вот так и засыпает Марго: один мечтательный вздох, и она уже в стране грез. У нее все так просто.

 

***

 

Я просыпаюсь среди ночи. Марго нет рядом. Китти лежит на боку, свернувшись калачиком, возле меня. Вокруг кромешная тьма, и только лунный свет просачивается сквозь занавески. Я выползаю из постели, подхожу к окну, и у меня моментально перехватывает дыхание. Джош с Марго стоят на подъездной дорожке. Марго, отвернувшись от Джоша, смотрит на луну, а он плачет. Они не прикасаются друг к другу. Между ними достаточно пространства – значит, Марго не передумала.

Я опускаю занавеску и пробираюсь обратно к кровати, на которой Китти уже перекатилась в центр. Отодвигаю ее обратно на несколько дюймов, чтобы хватило места и для Марго. Я сожалею, что стала свидетелем этой сцены. Это было слишком личное, слишком реальное и должно было быть только между ними. Если бы был хоть какой-нибудь способ это изменить, я бы им непременно воспользовалась.

Переворачиваюсь на бок и закрываю глаза. Интересно, каково это – когда ты настолько сильно нравишься парню, что он из-за тебя проливает слезы. А это не просто какой-то парень. А Джош. Наш Джош.

Ответ на вопрос Марго: да. Думаю, я была по-настоящему влюблена. Хотя только раз. В Джоша. Нашего Джоша.


А вот история о том, как Марго и Джош стали парой. Как это ни странно, впервые я услышала ее от Джоша.

Это было два года назад. После школы мы с ним сидели в библиотеке. Я делала домашнюю работу по математике, а Джош помогал, поскольку всегда был силен в точных науках. Мы сидели, склонив головы над страницей, настолько близко друг к другу, что я чувствовала запах мыла, которое он использовал этим утром. «Ирландская Весна».

И вдруг Джош произнес:

– Мне нужен твой совет. Мне нравится одна девушка…

На долю секунды я подумала, что он намекает на меня. Решила, что он собирается признаться мне в своих чувствах. Точнее сказать, я на это надеялась. Было начало учебного года. А в августе мы почти каждый день проводили вместе, иногда к нам присоединялась Марго, но в основном только вдвоем, поскольку у сестры три дня в неделю была стажировка на плантации Монтпилиер. Мы много плавали, загорали, и к концу лета у меня появился прекрасный бронзовый загар. Так что, да, на долю секунды я подумала, что он собирался произнести мое имя.

Но затем я увидела, как он смутился, покраснел и уставился куда-то в пустоту, и поняла, что я тут ни при чем.

Мысленно пробежалась по списку возможных девушек, который оказался довольно коротким. Джош никогда не был ловеласом, никогда не тусовался с толпами девчонок. То же относится и к друзьям; у него их всего несколько. Джерси Майк, который переехал из Нью-Джерси, и Бен. Кажется, все.

В списке «потенциальных возлюбленных» была Эшли, десятиклассница из команды по волейболу. Он однажды выделил ее как самую симпатичную из всех десятиклассниц. По правде говоря, я заставила его это сделать, попросив назвать по самой красивой девушке из каждой параллели. Самой привлекательной девятиклассницей (в то время я училась в девятом классе) он назвал Женевьеву. Не то чтобы я была сильно удивлена, однако все равно в моем сердце что-то неприятно кольнуло.

Еще, как вариант, Джоди, студентка из книжного магазина. Джош часто говорил, что она умна и разбирается в культуре других стран, поскольку училась в Индии и теперь приняла буддизм. Ха! А ведь я наполовину кореянка, я научила Джоша есть палочками. Именно у меня дома он впервые попробовал кимчи[1].

Я уже собиралась спросить его, кто же эта счастливица, когда подошел библиотекарь и шикнул на нас, снова возвращая к домашке, и больше Джош не поднимал эту тему. Честно говоря, мне и не хотелось знать. Это была не я, и это все, что меня волновало.

Я даже представить себе не могла, что он запал на Марго. Не то чтобы я не рассматривала ее как девушку, которая может нравиться. Ее и раньше приглашали на свидания, однако парни только определенного типа: умные ребята, которые могли бы быть ее партнерами по химии и соперничать с нею за звание главы студсовета. Наверное, не так уж и удивительно, что Джошу понравилась Марго, ведь он того же поля ягода.

Если кто-нибудь попросил бы меня описать Джоша в двух словах, я бы сказала, что он просто самый обыкновенный парень. Джош похож на ребят, которые, согласно вашим ожиданиям, хорошо разбираются в компьютерах, называют книжные комиксы графическими романами и все в таком духе. У него самые обычные каштановые волосы, без какого-либо примечательного оттенка или отлива. Самые обычные зеленые глаза, слегка тускловатые в центре. Джош худой, но сильный. Уж поверьте, я точно знаю, потому что однажды я вывихнула лодыжку на старом бейсбольном поле, и он нес меня на спине всю дорогу домой. У него есть веснушки, из-за которых он выглядит моложе своих лет. И ямочка на левой щеке. Мне всегда нравилась эта ямочка. Без нее у него было бы такое серьезное лицо.

Вот что удивительно, даже шокирующе – Марго ответила ему взаимностью. Это необычно не потому, что с Джошем что-то не так, нет, просто нужно знать характер Марго. Я никогда не слышала, чтобы она когда-нибудь говорила о понравившемся ей парне, ни разу. Я, например, как сказала бы папина мама, взбалмошная болтунья. Марго не такая. Марго всегда была выше всего этого. Она всегда находилась на неком высшем уровне, где такие вещи, как мальчики, косметика, шмотки, не имели никакого значения.

Это произошло внезапно. В тот октябрьский день Марго поздно вернулась из школы, поскольку работала над проектом. Ее щечки были розовыми от холодного горного воздуха, волосы заплетены в косу, а вокруг шеи был замотан шарф. Было обеденное время, я приготовила курицу с пармезаном и спагетти в томатном соусе.

Она вошла в кухню и объявила:

– Я должна вам кое-что сказать.

Ее глаза ярко светились. Помню, что она разматывала с шеи шарф. Китти делала домашнюю работу за кухонным столом, папа ехал домой, а я перемешивала соус.

– Что? – хором спросили мы с Китти.

– Я нравлюсь Джошу. – Марго довольно пожала плечами, едва не достав ими до ушей.

Я замерла, а затем уронила деревянную ложку в соус.

Джошу? Джошу?! Нашему Джошу? – Я даже смотреть на нее не могла. Боялась, что она заметит мое удивление и разочарование.

– Да. Он сегодня подождал меня после школы, чтобы признаться. Он сказал… – Марго печально улыбнулась. – Он сказал, что я девушка его мечты. Представляете?

– Вау, – произнесла я, пытаясь выразить счастье в этом слове, даже не знаю, получилось ли. Все, что я ощущала – это отчаяние. И зависть. Зависть настолько черную и сильную, что казалось, я могу задохнуться. Потому я попыталась снова, но на этот раз с улыбкой. – Ничего себе, Марго.

– Ничего себе, – эхом отозвалась Китти. – Итак, вы теперь вместе?

Я затаила дыхание, ожидая ее ответа.

Марго взяла щепотку пармезана и забросила в рот.

– Да. Думаю, вместе. – А потом она улыбнулась, и ее глаза стали нежными и ясными. И тогда я поняла, что он тоже ей нравится. Причем очень сильно.

В тот вечер я написала Джошу письмо.

«Дорогой Джош…»

Я много плакала. Вот так просто рухнули мои мечты. Для меня все закончилось, так и не начавшись. Важно было не то, что Джош выбрал Марго. А то, что Марго выбрала его.

Вот такая история. Я практически выплакала все глаза, написала письмо и успокоилась. С тех пор я больше не думала о нем в этом плане. Им с Марго суждено было быть вместе. Они – ПДДД. Предназначены друг для друга.

 

***

 

Я все еще не сплю, когда Марго возвращается обратно в постель, но я быстро закрываю глаза и притворяюсь спящей. Китти свернулась клубочком возле меня.

Слышу всхлипывания и одним глазком поглядываю на Марго. Она лежит к нам спиной, а ее плечи сотрясаются. Она плачет.

Марго никогда не плачет.

Теперь, когда я вижу рыдающую Марго, я больше чем уверена, что между ними еще не все кончено.


На следующий день мы отвозим Марго в аэропорт. По приезду погружаем ее чемоданы на тележку, Китти пытается забраться сверху и потанцевать, но папа тут же стягивает ее вниз. Марго продолжает настаивать на том, чтобы пойти на регистрацию одной.

– Марго, позволь мне по крайней мере отвезти твои сумки на проверку багажа, – говорит папа, стараясь обойти ее. – Хочу посмотреть, как ты проходишь досмотр.

– Со мной все будет хорошо, – в сотый раз уверяет она. – Я и раньше летала. И прекрасно знаю, что мне следует делать. – Она встает на цыпочки и обнимает папу. – Я позвоню, как только доберусь, обещаю.

– Звони каждый день, – шепчу я. Ком в горле становится больше, и по щекам стекают несколько слезинок. Я надеялась, что сдержусь и не расплачусь, поскольку знала, что Марго точно не станет этого делать, а лить слезы в одиночестве просто глупо, но я ничего не могу с собой поделать.

– Не смей нас забывать, – предупреждает Китти.

Ее слова вызывают у Марго улыбку.

– Я бы никогда не смогла. – Она еще раз обнимает нас по очереди. Меня же оставляет напоследок, как я и предполагала. – Позаботься хорошенько о папе с Китти. Теперь ты главная.

Я не хочу ее отпускать, поэтому крепко обнимаю. Я все еще надеюсь и жду какого-нибудь признака, некого намека, на то, что она будет скучать по нам так же сильно, как и мы по ней. Она смеется, и я ее отпускаю.

– Пока, Гоу-гоу, – говорю я, вытирая глаза краешком рубашки.

Мы наблюдаем, как она толкает тележку к стойке регистрации. Я реву навзрыд, утирая слезы тыльной стороной руки. Папа одной рукой обнимает меня, а другой – Китти.

– Мы подождем, пока она не встанет в очередь на досмотр, – говорит он.

Когда Марго проходит регистрацию, она оборачивается и сморит на нас сквозь стеклянные двери. Поднимает руку и машет, а затем направляется в очередь на досмотр. Мы глядим ей вслед, надеясь, что она обернется еще разок, но больше она не оглядывается. Марго уже, кажется, так далеко от нас. Круглая отличница, всегда самостоятельная. Когда придет мое время покидать дом, сомневаюсь, что смогу быть столь же сильной, как Марго. Но, откровенно говоря, кто вообще может быть настолько сильным?

Я плачу всю дорогу домой. Китти говорит, что я еще больший ребенок, чем она, но потом с заднего сиденья она хватает мою руку и сжимает. И я понимаю, что она грустит не меньше меня.

Даже несмотря на то, что Марго не была шумным человеком, без нее дома кажется слишком тихо. Как-то пусто. Каково будет, когда через два года уеду и я? Что тогда папа с Китти будут делать? Мне ненавистна мысль о них двоих, возвращающихся в пустой, мрачный дом без меня и Марго. Может быть, я не уеду далеко, возможно, даже буду жить дома, по крайней мере, первый семестр. Думаю, так было бы правильно.


 

Позже днем звонит Крис и предлагает встретиться в торговом центре. Ей хочется узнать мое мнение по поводу кожаной куртки, а чтобы оценить вещицу должным образом, я должна увидеть ее воочию. Я горжусь тем, что она интересуется моим мнением при выборе одежды, да и рада просто ненадолго сбежать из дома, чтобы отвлечься и больше не грустить. Однако я очень нервничаю из-за того, что мне придется ехать в торговый центр в одиночку. По правде говоря, я сама-то считаю себя очень неуверенным водителем, поэтому даже не сомневаюсь, что окружающие полностью разделяют мое мнение.

Я спрашиваю Крис, может ли она просто прислать мне фотографию куртки, но подруга знает меня слишком хорошо, поэтому отвечает:

– Не-а. Лара Джин, тащи сюда свою задницу. Ты никогда не научишься хорошо водить, если просто не смиришься и не будишь практиковаться.

 

И вот она я! Еду на машине Марго к торговому центру. Не то чтобы у меня не было прав, нет, просто я очень неуверенно чувствую себя за рулем. Папа множество раз давал мне уроки вождения, да и Марго тоже. Когда кто-нибудь из них находится рядом со мной, то у меня все получается, но когда я езжу одна, то сразу теряюсь и начинаю переживать. Больше всего меня пугает та часть дороги, где нужно перестраиваться из одного ряда в другой. Мне не нравится отрывать взгляд от происходящего прямо передо мной. Даже на секунду. А еще я не люблю ездить слишком быстро.

Но самое худшее – у меня есть привычка теряться. Единственные места, куда я могу абсолютно уверенно добраться – школа и продуктовый магазин. Мне никогда не приходилось запоминать дорогу до торгового центра, потому что Марго всегда отвозила нас туда. Но теперь мне придется это исправить, потому что ответственность за перевоз Китти лежит на мне. Хотя, честно говоря, она ориентируется гораздо лучше меня и знает, как доехать до множества мест. Но слушать от младшей сестры наставления по поводу маршрута я не желаю. Мне хочется ощущать себя старшей. Хочется, чтобы сестренка расслабилась на пассажирском сиденье, уверенная, что Лара Джин отвезет ее туда, куда ей нужно, точно так же, как я чувствовала себя с Марго.

Конечно, можно было бы легко воспользоваться GPS, но при этом я почувствовала бы себя глупо и неловко, следуя маршруту до торгового центра, где была миллион раз. Это должно было прийти ко мне интуитивно, легко, чтобы я даже не задумывалась. Вместо этого я переживаю из-за каждого поворота, изучаю каждый дорожный знак – это север или юг? Мне надо повернуть направо здесь или на следующем повороте? Мне никогда не приходилось обращать на это внимание.

Но пока все идет хорошо. Я слушаю радио, подтанцовывая под музыку, и даже веду машину одной рукой, чтобы симулировать уверенность, ведь чем больше притворяешься, тем скорее сам в это поверишь.

Все идет так хорошо, что я выбираю короткий путь вместо основного. Однако, срезав через примыкающий квартал, тут же задаюсь вопросом: а была ли эта идея такой уж гениальной? Через пару минут все выглядит не таким уж и знакомым, и я понимаю, что должна была свернуть налево, а никак не направо. Заглушая панику, поднимающуюся в груди, я пытаюсь вернуться прежним путем.

«Ты сможешь это сделать, у тебя все получится» – твержу себе.

Впереди перед перекрестком висит знак «стоп». Не замечая никого, мчусь дальше. Я даже не замечаю машину, едущую на меня справа, однако каким-то чудом чувствую ее приближение.

И неистово ору. Во рту ощущается привкус меди. У меня кровь? Я откусила язык? Дотрагиваюсь до него, он все еще на месте. Сердце бешено колотится, все тело покрывается испариной, становясь влажным и липким. Я стараюсь сделать глубокий вдох, но, кажется, мне не хватает воздуха.

На трясущихся ногах выбираюсь из машины. Водитель из другого автомобиля уже вышел и осматривает свою машину со скрещенными руками. Он седой, явно старше моего папы, а одет в шорты с красными омарами. Его автомобиль в порядке, у моего же огромная вмятина на боку.

– Разве ты не видела знак «стоп»? – спрашивает он. – Переписывалась по телефону, да?

Я качаю головой, горло сжало. Не хочу расплакаться. Пока у меня это получается…

По-видимому, он чувствует мое состояние, и морщинка раздражения на его лбу разглаживается.

– Ну, с моей машиной, похоже, все нормально, – неохотно говорит он. – Ты-то в порядке?

Я киваю.

– Мне очень жаль, – произношу я.

– Детям нужно быть более осторожными на дороге, – заявляет он, игнорируя мои извинения.

Комок в горле становится все больше.

– Я очень-очень сожалею, сэр.

Он хмыкает.

– Тебе бы позвонить кому-нибудь, чтобы за тобой приехали, – говорит мужчина. – Хочешь, я подожду?

– Нет, спасибо. – А что, если он серийный убийца или педофил? Не желаю оставаться наедине с незнакомым человеком.

Тогда мужчина уезжает.

А как только он уехал, мне приходит в голову, что, возможно, нам следовало вызвать полицию, пока он еще был здесь. Разве не всегда нужно вызывать полицию, когда попадаешь в аварию? Уверена, в автошколе об этом говорили. Итак, еще один мой промах.

Усаживаюсь на бордюр и пялюсь на свою машину. Я за рулем всего два часа, а уже умудрилась попасть в аварию. Опускаю голову на колени и сижу, сжавшись в комок. Шея начинает затекать, нервы сдают и слезы омывают мои щеки. Папа точно не будет счастлив. Марго тоже не обрадуется. Они оба, вероятно, решат, что не дело мне разъезжать по городу без присмотра. И, вероятно, будут правы. Вождение автомобиля – огромная ответственность. Может быть, я еще к этому не готова. А может быть, и никогда не буду готова. Возможно, даже когда я состарюсь, сестрам или папе придется возить меня, потому что вот такая я бестолковая.

Вытаскиваю телефон и звоню Джошу. Когда он отвечает, я говорю:

– Джош, можешь сделать мне од-од-одолжение? – Мой голос так сильно дрожит, что мне неловко.

Конечно, он это замечает, ведь это же Джош. Он моментально напрягается и спрашивает:

– Что случилось?

– Я просто попала в автомобильную аварию и даже не знаю, где нахожусь. Можешь приехать и забрать меня? – Мой голос сильно дрожит.

– Ты ранена? – спрашивает Джош.

– Нет, со мной все в порядке. Я просто… – Если я произнесу еще хоть слово, то точно окончательно разревусь.

– Видишь название улицы? Какие-нибудь магазины?

Я вытягиваю шею, чтобы посмотреть.

– Фальстон, – отвечаю я и высматриваю ближайший почтовый ящик. – Я на Фальстон Роуд 8109.

– Я уже еду. Хочешь, чтобы я оставался на связи?

– Да нет, все нормально. – Я кладу трубку и начинаю плакать.

Не знаю, как долго я сижу, заливаясь слезами, когда подъезжает еще один автомобиль и останавливается прямо передо мной. Поднимаю голову. Это черная «Ауди» с тонированными стеклами – машина Питера Кавински. Стекло автомобиля опускается.

– Лара Джин? С тобой все в порядке?

Я киваю и показываю ему, чтобы он ехал дальше. Питер снова закрывает окно, и мне кажется, что он действительно собирается уезжать, но он съезжает на обочину и паркуется. Питер выходит и начинает осматривать мою машину.

– Ты реально лажанулась, – говорит он. – Ты хоть записала страховые данные другого водителя?

– Нет, с его машиной все в порядке. – Я украдкой вытираю рукой щеки. – Это моя вина.

– У тебя есть «Тройное А»[2]?

Я киваю.

– И ты им уже позвонила?

– Нет. Но я позвонила приятелю.

Питер садится рядом со мной.

– Как долго ты уже здесь сидишь и плачешь?

Я отворачиваюсь и снова вытираю лицо.

– Я не плачу.

Когда-то мы с Питером Кавински были друзьями, до того как он стал Кавински. Раньше он был просто Питером К. В средней школе у нас была целая банда. Среди мальчиков в ней были: Питер Кавински, Джон Амброуз Маккларен и Тревор Пайк. Из девочек: Женевьева, я и Элли Фельдман, которая жила кварталом ниже, еще иногда к нам примыкала Крис. Раньше Женевьева жила в двух улицах от меня. Забавно, как в детстве дружба зависит от того, насколько близко вы друг к другу находитесь. Например, кто является вашим лучшим другом напрямую связано с тем, насколько близко расположены ваши дома; или же с кем рядом вы сидите на музыке – с тем, настолько близко стоят ваши имена в списке по алфавиту. Вот такая игра случая. В восьмом классе Женевьева переехала в другой район, и мы еще какое-то время поддерживали дружбу. Она приезжала потусить с нами, но что-то уже изменилось. В старшей школе Женевьева всех нас затмила. Она по-прежнему дружила с мальчиками, но команда девочек распалась. Мы с Элли оставались друзьями до тех пор, пока в прошлом году она тоже не переехала. После того, как от нас отвернулась Женевьева, мы с Элли чувствовали себя немножко унизительно, словно были двумя оставшимися корочками хлеба и вместе составляли сухой бутерброд.

Мы больше не друзья. Ни с Женевьевой, ни с Питером. Вот почему так странно сидеть рядом с ним на обочине, словно между нами все как раньше.

У него звонит телефон, и он достает его из кармана.

– Я должен ехать.

Я фыркаю.

– Куда направляешься?

– К Джен.

– Тогда тебе лучшей стартовать, – говорю я. – Женевьева будет в ярости, если ты опоздаешь.

Питер фыркает, но быстро встает. Интересно, каково это – иметь столько власти над парнем. Не думаю, что мне это нужно. Это просто огромная ответственность – держать чье-то сердце в своих руках. Питер садится в машину, а затем поворачивается и спрашивает, словно ему только приходит в голову:

– Хочешь, чтобы я позвонил в «Тройное А» вместо тебя?

– Да нет, все нормально, – отвечаю я. – Хотя, спасибо, что остановился. Это было действительно мило с твоей стороны.

Питер улыбается. Да, Питер очень любит похвалу. Я помню эту черту его характера.

– Теперь ты чувствуешь себя лучше?

Я киваю. Я на самом деле чувствую себя лучше.

– Хорошо, – говорит он.

Питер выглядит как красавчик из прошлого. Он мог бы быть удалым солдатом Первой Мировой войны, настолько привлекательным, что любая девушка могла бы годами ждать его возвращения с фронта, настолько красивым, что она могла бы ждать его вечно. Он мог бы носить фирменную красную куртку с эмблемой школы, разъезжать на «Корвете» с опущенным верхом и вести машину лишь одной рукой, направляясь к своей девушке, чтобы забрать ее на танцы. Внешняя привлекательность Питера больше относится к вчерашнему дню, чем к сегодняшнему. В нем просто есть нечто такое, что нравится девушкам.

Питер был первым парнем, подарившим мне поцелуй. Так странно думать об этом сейчас. Словно с тех пор прошла целая вечность, хотя это было всего лишь четыре года назад.

 

***

 

Примерно через минуту появляется Джош. Я пишу смс Крис, что все-таки не доберусь до торгового центра, и встаю.

– Ты так долго!

– Ты мне сказала 8109! А это – 8901!

Я уверенно отвечаю:

– Нет, я точно называла 8901.

– Да нет же, ты определенно сказала 8901. И почему ты не отвечала на звонки? – Джош выходит из машины. Когда он видит помятый бок моего автомобиля, у него отвисает челюсть. – Святые угодники! Ты уже позвонила в «Тройное А»?

– Нет. А можно это сделаешь ты?

Джош соглашается, а потом мы садимся в его машину и ждем, прохлаждаясь под кондиционером. Я чуть не забралась на заднее сиденье, когда вспомнила, что Марго здесь больше нет. Я так много ездила в машине Джоша, даже не думала, что мне хоть раз удастся посидеть спереди. На месте Марго.

– М-м-м… знаешь, Марго ведь убьет тебя, верно?

Я так быстро поворачиваю голову, что волосы хлещут по щекам.

– Марго не должна знать, поэтому не говори ей ни слова!

– Стал бы я вообще с нею разговаривать? Мы расстались, помнишь?

Я хмуро смотрю на него.

– Ненавижу, когда люди так говорят. Ты просишь их держать что-либо в тайне, а вместо того, чтобы ответить «да» или «нет», они говорят: «А кому мне рассказывать? »!



  

© helpiks.su При использовании или копировании материалов прямая ссылка на сайт обязательна.