Внимание! 16 страница

– Кроме того, даже если предположить, что они найдут камень прямо сейчас, нам еще потребуется время, чтобы выяснить, как пользоваться силой «Императора». А у Брандацеи этого времени нет, – сказала Райли.

Она окинула взглядом всех поочередно: Эрин, Мари, Кили и Гораса.

– Мы справимся. Просто преступление даже не попытаться.

– А что, если мы не правы? – Мари побледнела. – Я не впервые сталкиваюсь со смертью, Райли, но если мы предпримем попытку и потерпим неудачу, то гибель этой женщины будет на нашей совести.

– Или мы можем просто стоять здесь, чем убьем ее почти так же быстро, – возразила Эрин. – Я знаю, здесь нет демократии, но голосую за попытку.

– Я тоже, – сказала Кили. – Не хочу провести остаток жизни, сожалея о том, что погубила людей своим бездействием.

– Я с вами, принцесса, – произнес Горас.

Райли поглядела на Мари.

– Теперь слово за тобой, ведь она – твой предок. Окончательное решение принадлежит мне, и я понесу всю тяжесть ответственности, но сначала мне хотелось бы достичь полного единства между нами.

Мари долго вглядывалась в черты Брандацеи, затем наконец кивнула.

– Я чувствую, что она слабеет с каждой минутой. Согласна: следующей ночи ей, очевидно, не пережить, и у нас нет времени на решение проблемы. Потому я тоже говорю «да».

Райли сжала одну руку Мари, Эрин – другую. Кили взяла за руки Эрин и Гораса. Так они стояли в тишине, каждый во власти своих мыслей и молитв. Затем Райли подняла голову.

– Итак, приступим, и, пожалуйста, господи, не дай нам ошибиться.

Горас положил ладони на поверхность капсулы и тихо затянул песню, видимо на языке древних атлантийцев. Появилось серебристое свечение, постепенно заполняя капсулу и ее содержимое. Теперь недвижное тело Брандацеи испускало свет, будто его источник находился внутри нее.

– Сейчас, – сказал Горас, и они вчетвером подняли крышку капсулы и прислонили ее к стене комнаты. Все это время Мари не спускала глаз с Брандацеи.

– Какая она легкая, – сказала Кили, – прямо странно, что дверь тюрьмы может весить так мало.

Горас ощетинился.

– Капсула не задумывалась как тюрьма. Они добровольно согласились на анабиоз, во благо Атлантиды.

– Похоже, кому-то стоило получше позаботиться о благе этих женщин, – заметила Эрин.

Райли накрыла руку Гораса своей.

– Все в порядке, Горас. Тебя никто не винит. Мы просто подавлены, встревожены и чуть-чуть испуганы. А может, и не чуть-чуть.

Он кивнул.

– Знаю, принцесса. Я тоже.

Вдруг раздался крик Мари:

– Как странно она выглядит!

Из мешочка, пришитого к поясу, Эрин вытащила полную пригоршню драгоценных камней.

– Ничего если я положу это сюда, рядом с ней?

Горас открыл было рот, как вдруг остановился и беспомощно пожал плечами.

– Честно говоря, не знаю, что случится, если твое пение или магия камней войдет в резонанс с магией «Императора». Поможет это или помешает? Раньше мы не применяли ничего подобного, поэтому не представляю, что будет.

– Ты должна попытаться, Эрин, – поторопила подругу Мари, – она начинает задыхаться.

Эрин быстро разложила камни на шелковом покрывале Брандацеи, мурлыча что-то под нос. Закончив приготовления, она начала песню исцеления и надежды. Мари взяла Брандацею за руки и запела свое заклинание. Она не обладала способностями певчей, но была сильной целительницей, и Райли надеялась, что оба типа укрепляющей магии, воздействуя одновременно, благотворно повлияют на Брандацею.

Комната наполнилась звуками песнопений, куда внес свою лепту и Горас, однако Райли не видела на лице Брандацеи никаких перемен. Напротив, ее дыхание становилось все более и более затрудненным.

– Ничего не помогает, – заметила Кили, хватая Райли за запястье, – ей становится только хуже.

– Подожди, – ответила принцесса, – они только начали. Я видела, как Эрин и Мари работают с роженицами. Помню, как они помогли мне самой. Давай дадим им шанс.

– Не уверена, что у нас есть для этого время. – Кили перешла на шепот. Она указала на Брандацею, внезапно выгнувшуюся дугой в своей капсуле. Глаза женщины были закрыты, она явно задыхалась.

– Не выходит, Райли. – Эрин беспомощно схватилась за край капсулы. – Надо закрыть крышку и вернуть Брандацею в анабиоз.

Мари издала пронзительный крик.

– Немедленно! Мы ее теряем! Немедленно верните крышку на место!

Горас покачал головой. По лицу его струились слезы.

– «Император» не помогает. А без него что ни предпринимай – все бессмысленно. Если анабиоз нарушен, нам не восстановить его без помощи камня. Видите ли, мы уже пытались.

– А не попробовать ли старое доброе искусственное дыхание? – подала мысль Кили. – В отличие от вас я не готова вот так сдаться лишь потому, что вся эта чертовщина отказалась работать. Ну-ка, посторонитесь.

Она сдвинула их с дороги, наклонилась над капсулой и приготовилась делать Брандацее искусственное дыхание.

– Райли, подойди и приготовься делать дыхание рот в рот, если она перестанет дышать.

Брандацея издала ужасный стон и вновь выгнулась дугой. Свет, окутывавший тело несчастной, исчез. Лицо, более не освещенное магическим сиянием, приобрело мертвенный серо-голубой оттенок, словно у трупа, отошедшего в мир иной несколько дней назад.

Райли на секунду отшатнулась при виде Брандацеи, а затем припомнила порядок действий и приступила к искусственному дыханию, в то время как Кили ритмично надавливала на грудную клетку девы. Минута шла за минутой, и Райли потеряла счет времени, как вдруг раздался голос Эрин:

– Райли! Райли, хватит. Надежды больше нет. Слишком много времени прошло. Остановись, Райли.

Райли подняла голову и увидела, что все смотрят на нее. Кили прекратила реанимацию. Все, включая Гораса, плакали. Еще ничего не понимая, Райли взглянула на Брандацею и увидела мертвый взгляд ее широко раскрытых глаз, вперившихся в пустоту.

Принцесса покачала головой, словно пытаясь изменить реальность своим неприятием.

– Нет. Нет, нет, нет! Не верю, что она мертва. Только не из-за меня. Нет.

Эрин взяла подругу за руку и попыталась оттащить от капсулы, но Райли грубо ее оттолкнула.

– Нет! Мы должны попытаться еще раз! Попробовать что-то другое. Эрин, достань побольше изумрудов, алмазов или чего там еще. Пой громче. Кили, начинай реанимацию. Она еще не мертва, она…

– Ее больше нет, ми амара, – раздался голос Конлана, и сильные руки мужа обняли Райли, увлекая прочь от ложа Брандацеи.

Супруга сопротивлялась ему изо всех сил.

– Нет! Пусти меня. Я справлюсь. Это все моя вина, я велела открыть крышку, лишила ее защиты. Мы должны были попытаться, но вина целиком на мне. И я должна все исправить. Должна спасти ее. Я должна…

– Ты не можешь, любовь моя. Есть вещи, которые не исправишь.

На мрачном лице Конлана застыло грозное выражение скорби и отчаяния. События прошлой ночи прочертили глубокие морщины вокруг его глаз, и в какой-то момент Райли осознала, что обязанности Верховного принца попросту убивают мужа.

– Ее больше нет. Все, что нам осталось – это найти «Император» и спасти остальных.

Райли захотелось прижаться к нему и разрыдаться, но она заставила себя стоять прямо. То, что произошло, – ее рук дело. И вся ответственность лежит на ней. Это ее ошибка.

– Мы должны ей помочь. Похороним ее достойно. – Райли произнесла это твердо, голос почти не дрожал. Разве что чуть-чуть.

– Нет, принцесса, – мягко возразил Горас, – посмотрите.

Она опустила взгляд на хрустальную капсулу и увидела, что Брандацея исчезла. Растворилась, как будто ее тут и не было.

– Без укрепляющей магии все прошедшие столетия разом отразились в ней, и дева исчезла, превратившись в прах, как было бы, живи она и умри много веков назад, – пояснил Горас.

Райли подошла к капсуле, стоящей рядом с саркофагом Брандацеи, и взглянула на покоящуюся в ней золотоволосую женщину. Мерлина.

– Мы не потеряем тебя, Мерлина. Ни тебя, ни Гвен, ни Хелену. И неважно, какой будет цена.

Конлан взял жену за руку.

– Клянусь, мы сделаем всё, что в наших силах.

– Знаю, потому что иду с тобой, – ответила Райли.

Конлан покачал головой, но Райли, подняв руку, предупредила дальнейшие возражения.

– Вэн говорил, что не может выйти на след Серай, а я – эмпат, поэтому могу почувствовать ее эмоции даже в том случае, если все ваши усилия окажутся тщетными. Мы должны найти ее и «Император», Конлан, и я собираюсь помочь.

Конлан так сжал челюсти, что на скулах заиграли желваки, но в конце концов кивнул.

– Может, ты и права. Что ж, приступим, не откладывая. Посмотрим, сможем ли отыскать ее след. А потом я вернусь к Вэну и воинам.

Он воззвал к порталу, затем повернулся к остальным.

– Мари, Эрин, Кили, Горас, не вините себя за то, что произошло. Предпринять что-то было необходимо, и лишь у вас четверых хватило мужества попытаться.

– Спасибо за добрые слова, Конлан, но Брандацее ими не поможешь, – сказала Мари с бледным печальным заплаканным лицом. – Ответственность за все эти смерти целиком лежит на нас.

Эрин и Кили кивнули, а Райли захотелось закричать.

– Да какая сейчас разница, кто виноват? Важно лишь одно: мы должны прекратить это прежде, чем умрет кто-нибудь еще. Пошли. Вызывай портал, Конлан!

Муж повернулся к ней, сдвинув брови:

– Я уже вызвал. Он должен вот-вот…

Они одновременно посмотрели туда, где должен бы уже мерцать овальный вход в портал. Там ничего не было.

– Да ладно, – медленно начал Конлан, – неужели опять…нет. Только не сейчас.

Он вновь позвал портал, на этот раз громче.

– Портал, внемли моему призыву. Откликнись на зов принца Атлантиды.

Заклубился серебристый туман, и Райли вздохнула с облегчением.

Затем из туманного овала раздался женский голос:

– Определенно принц, однако ты так несведущ в вопросах собственного наследия. Да будет тебе известно: я не нуждаюсь ни в каких призывах и появляюсь лишь тогда, когда считаю необходимым.

– Что-то рановато я расслабилась, – произнесла Райли, уперев руки в бока. – Да можем мы хоть день прожить без того, чтобы что-то не шло наперекосяк? Слушай, портал: здесь умирают женщины. А ты решила покапризничать? Я что, должна ругаться с хваленым лифтом?

Райли сознавала, что срывается на истерику, но ничего не могла с собой поделать. Только что она послужила причиной гибели женщины, а теперь вынуждена препираться с каким-то паршивой дверью?

– Я не хотела причинить вам страдания, принцесса Атлантиды, но боюсь, вы не совсем понимаете наши законы, – ответил портал, очертания которого изменились: теперь это была стройная женщина, чуть выше самой Райли. – Меня создали сами боги, и назначение мое – проверять, достоин ли человек возложенной на него задачи. Когда Атлантида исчезла в морской пучине, Посейдон подчинил меня своей воле, и долгие годы я копила в себе горечь и раздражение и все же смирилась с ролью портала, или «хваленого лифта», как вы меня назвали.

И тут Райли сделала то, чего никогда не думала сделать. Она извинилась перед дверью.

– Простите. Я не понимала… Мы все так подавлены, после смерти Брандацеи…

– Не утруждайтесь, поскольку я не извиню и не пощажу вас, – ответил портал, или женщина, или адское отродье – как ее еще назвать.

Райли бросила взгляд на Эрин, в надежде, что ведьма хоть что-то понимает, но та лишь пожала плечами.

– Моя магия здесь бессильна. Прости, – прошептала Эрин.

– Ты мудро поступаешь, не пытаясь препятствовать мне, ведьма, – сказал портал, указывая на Эрин. – Меня забавляет твое присутствие, и уничтожать тебя было бы жаль. Правда, теперь мое сожаление, как и другие эмоции – не более чем слабое эхо прежних чувств.

Конлан выступил вперед, встав между порталом и Райли, и низко поклонился.

– Сударыня, мы ценим честь, оказанную нам вашим посещением, и стыдимся того, что ничего не знали о вашем существовании и целях.

В ответ раздался смех портала. Резкий, серебристый смех, похожий на звон стеклянных колокольчиков. Райли аж передернуло.

– Как хороши твои учтивые слова, Конлан из Атлантиды, особенно в сочетании с таким приятным лицом. Но очаровать меня не удастся. Я не дам тебе пройти, пока испытание, назначенное Серай, не закончится, каким бы ни был результат.

Райли оттолкнула Конлана.

– От того, найдем ли мы «Император», зависят жизни. И все равно, кто ты и сколько тебе лет – ты не имеешь права обрекать этих женщин на смерть по собственной прихоти.

Свет портала заколебался, фигура склонила голову.

– Я ответственна за их смерти не более, чем вы. Решение этой задачи предоставлено Серай. Ее успех или поражение зависят лишь от нее самой. То же относится к Аларику из Атлантиды и Джеку из почти исчезнувшего племени тигров-оборотней. Каждому предстоит свое испытание. Близится время последнего противостояния, Конлан, и боги назначат меня определять, достойны ли те, кто поддерживает тебя в твоих усилиях по подъему Атлантиду на поверхность, возложенной на них миссии.

– Что? Что там насчет Джека? Ты видела мою сестру? – Райли сомневалась, разумно ли задавать вопросы древней твари, состоящей исключительно из света и паршивого характера, но ее это мало волновало.

– Пока прощайте, лорды и леди Атлантиды. Я должна следовать по другому маршруту: некий тигр оставил часть души в моих владениях. На время своего отсутствия я оставляю вам магию портала, но он не отзовется на ваш зов, пока Серай не закончит свое испытание.

– Остановись! Ты не можешь вот так уйти. Нам необходимо…

Но портал не интересовали нужды Райли, равно как и всех остальных. Только что эта световая женщина несла какой-то вздор про тигриную душу, и вот ее уже нет. Исчезла. Перегорела, как дешевая лампочка.

А Конлан еще полчаса продолжал вызвать портал, пока не охрип, перепробовав все – крики, команды и, наконец, мольбы, – но тщетно. Портал не вернулся.

Серай и Дэниел оказались предоставлены своей судьбе.

Глава 29

Они оба забылись сном, изнуренные ритуалом смешения душ. Серай очнулась первой, едва в состоянии поверить в случившееся. Даже в ее время, пары редко достигали такого уровня единения, а чтобы подобное произошло с ночным странником – вампиром – настолько невероятно, настолько неожиданно, что Серай удивилась, как еще сам Посейдон не устроил тайфун посреди этой пустынной местности, чтобы наказать ее за проступок.

Атлантийка прижалась теснее к Дэниелу, устроилась в безопасной гавани его объятий и открылась окружающей их магии. Волшебство воронки, которое она чувствовала прежде, теперь стало сильнее, но Серай понятия не имела, связано ли это с географическим положением или ее собственной тягой к магии. День начался, должно быть, уже позднее утро, и Дэниел крепко спал с улыбкой на лице.

Он выглядел таким безмятежным и довольным. С тех пор, как несколько дней назад они снова встретились в Атлантиде, принцесса впервые могла применить к спутнику такие эпитеты. Смешение душ и понимание, что она его никогда не оставит, похоже приглушили безнадежность и страдания, снедавшие вампира. Серай вознесла благодарную молитву богам, что обрела любимого, а затем снова постаралась ощутить энергию «Императора».

Вот и он. «Все еще на месте», – с облегчением поняла Серай. Хотя и не взывает к ней. Его почти не было слышно. Шел совсем слабый сигнал, словно аметист отдыхал или перезаряжался, если можно так сказать про камень. Ох и камень! Его энергия слегка усилилась, когда Серай попыталась наладить связь. Атлантийка ненадолго почувствовала дев в Атлантиде. Четверо из них были…

Трое. Брандацея умерла. Ее жизненная сила угасла. Исчезла, будто никогда не существовала.

Серай закричала от боли, и Дэниел тут же очнулся и осмотрелся в поисках угрозы.

– Она мертва, Дэниел. Брандацея. Еще одна из моих сестер. Мертва.

Серай долго рыдала в его объятиях, пока не смогла снова говорить и дышать:

– Ее больше нет, – вновь и вновь повторяла атлантийка. – Я опять не справилась. Занималась любовью, когда моя сестра умирала.

– Нет, ми амара. Ты исцелила меня и себя. Вся ответственность за сестер не может лежать на твоих хрупких плечах. Виноват дурацкий портал, что не позволяет тебе позвать на помощь.

Дэниел подскочил и потянулся за одеждой, но Серай подняла руку, чтобы его остановить.

– Сейчас день, так что мы никуда пойти не можем. Нам нужно поесть и принять душ. Вымоемся, а потом решим, что делать дальше. Скоро стемнеет, и сегодня мы постараемся найти «Императора» или умрем, пытаясь выполнить задание. Не позволю кому-то или чему-то остановить меня.

С гневом и решимостью на лице Дэниел кивнул и помог принцессе подняться. Серай воззвала к стихиям, особенно к окружающей их воде, дарующей жизнь. Влага всегда мгновенно отзывалась на мольбу детей Посейдона.

Поток танцевал над ними, как сияющий плащ, и на этот раз Дэниел не удивился, а просто стоял, раскинув руки в стороны, словно под душем. Серай мгновение смотрела на любимого, в очередной раз изумляясь, как этот красивый, опасный мужчина мог принадлежать ей, но затем Дэниел открыл глаза и улыбнулся. Атлантийка отбросила нерешительность и шагнула в его объятия.

– В рюкзаке есть мыло, – сказал Дэниел, проводя ладонями по ее рукам. Он поцеловал Серай, затем взял упомянутый брусок. Они вымыли друг друга, радуясь чувственным прикосновениям, даже перед лицом того, с чем им предстояло встретиться. А может, именно поэтому.

– Праздновать жизнь, – торжественно сказала Серай. – В этом есть смысл. Мы не можем вернуть Брандацею, если будем сидеть сложа руки и рыдать. Нужно действовать. Мы отпразднуем жизнь, когда найдем «Император».

– Кстати, об этом, – проговорил Дэниел, отбрасывая волны черных волос со своего точеного лица. – У меня есть план. Готова сделать кое-что опасное?

– Опаснее побега из анабиоза, связывания чарами брата Верховного принца и любви к вампиру?

Губы Дэниела дернулись в улыбке.

– Ну, если смотреть на это таким образом…

Серай направила водную спираль, чтобы почистить их одежду, а затем обратила магию вспять, чтобы высушить всю влагу из вещей, с тел и волос.

– Чудесная магия, – с воодушевлением заметил Дэниел. – Может, и глупо говорить о подобном в свете недавних трагедий, но такое удовольствие отмыться от пота и пыли.

– Когда чего-то лишаешься, начинаешь это ценить. Например, я очень хочу поесть что-то кроме яблок и… как ты назвал эти отвратительные сухие палочки?

– Батончики гранолы. Согласен. Еда хуже не придумаешь, но в такое время очень полезная.

Одевшись, поев гранолу, яблоки и выпив воды, Серай снова спросила:

– Так что ты предлагал попробовать?

– Думаю, нам следует объединить нашу магию. Как прежде, хотя я этого не сознавал во время нападения Джастиса. На этот раз мы сделаем это нарочно, и, надеюсь, оба окрепнем.

Серай склонила голову на бок, размышляя над его словами, а заодно наблюдая, как Дэниел натягивает ботинки на свои длинные, мускулистые ноги.

– Нам придется снова обменяться кровью?

Вампир уронил ботинок и уставился на нее:

– Нет, даже не думай об этом, никогда. Если мы в третий раз обменяемся кровью, ты умрешь. Или превратишься в чудовище. Мы не знаем, что происходит, если атлантиец становится вампиром. Ни при каких обстоятельствах я не обменяюсь с тобой кровью в третий раз.

– Тогда нам надо вызвать магию воронки. – Серай направилась к выходу из пещеры и встала под лучи послеполуденного солнца. – Тебе придется довериться мне, потому что кажется, это сработает только при свете дня.

Глава 30

Полковник Бриг Сент-Ивс получил свое звание со знаком отличия в виде орла еще до того, как вампиры, оборотни и другие твари из сказок на ночь и страшилок у костра решили превратить его жизнь в ад. Теперь ему приходилось работать с кучкой военных из морской пехоты, моряками, береговой охраной и федералами в совместном подразделении параномальных оперативников, и, честно говоря, он бы предпочел что-нибудь повеселее, поинтересней… Например, полежать на пляже и выпить пива – черт, да даже перспектива вытаскивать ломом из задницы иглы дикобраза выглядела привлекательнее.

В любом случае веселее, чем его теперешнее занятие. Он уже трое суток не видел дневного света. Скучал по жене. И если только не выберется к черту из этой дыры, то пропустит рождение первого внука или внучки, которое произойдет со дня на день. Так что, когда поступил вызов, полковник почувствовал невероятное облегчение.

– Пора выступать, сэр. Прошло уже семь минут после назначенного времени, а Смитсон так и не связался с нами по радио. – Молоденький лейтенант, стоявший навытяжку перед побитым столом Брига, наводил на полковника тоску.

Неужели он сам когда-то был таким юным?

Конечно, нет.

– Сэр?

– Семь минут, лейтенант? Он же банкир, а не солдат морской пехоты. Это лишь значит, что он либо пролил латте на дорогой костюмчик, либо засел в туалете и забыл о времени. Мы не выступаем, если гражданский опаздывает на семь минут.

– Так точно, сэр, но вы сказали…

– Отставить, лейтенант. Я знаю, что сказал, как знаю и то, что мы подождем до 16. 30, а потом, если ничего не услышим, позвоним ему. И только тогда приступим к операции «Могила».

– Так точно, сэр.

Бывший моряк, ставший помощником пар-оперов, резко отдал честь, аккуратно повернулся и направился к выходу.

Бриг просто вздохнул. Операция «Могила». Он понятия не имел, что взбрело в голову этим шутам в Вашингтоне. И если какой-то банкир проворачивал грязные делишки на территории главного вампира этого региона и в том же штате, где случилась легендарная перестрелка, это еще не значит, что все связано с делом полковника. А тот, кто придумал, будто нужно обязательно отдавать честь в помещении – еще один идиот-бумагомаратель.

Но никто не спросил мнения самого Брига. Он просто старый пилот, застрявший за столом и мечтающий передать бразды правления. И увидеть внука или внучку. И снова заняться любовью с женой.

Он нажал кнопку на телефоне, и в трубке раздался резкий голос лейтенанта:

– Сэр?

– Лучше подготовь их к отправке, сынок, на всякий случай.

Осторожность еще никому не повредила.

Глава 31

Дэниел машинально отступил.

– Солнечный свет? Серай, вообще-то мы с солнцем плохо ладим.

– Поверь мне, – повторила атлантийка, словно от этого ее предложение стало менее абсурдным.

– Слушай, ты знаешь, что я тебе доверяю, но просить возгораемого вампира прогуляться с тобой под солнышком, как бы романтично это ни звучало, слегка похоже на бред. – Дэниел нагнулся и натянул сапог, а затем поправился: – Ладно, не слегка.

– «Бред» – значит «не очень продуманное решение», я права? – Серай положила руки на бедра, и вампир приготовился к удару.

– «Непродуманное» – это мягко сказано. Сумасшедшее, идиотское, вообще хрень полная.

Серай прищурилась:

– Боюсь, мне не очень нравится такое сравнение.

– Так значит, слились там наши души или нет, я все еще способен разозлить тебя? – Дэниел улыбнулся, несмотря на совершенно безумную тему разговора. Серай такая невероятно красивая. Особенно вот так, когда ее длинные, до самых бедер локоны распущены, а не заплетены в косу.

Дэниел застонал, увидев, как Серай достала кусок бечевки из кармана и начала стягивать волосы.

– Хорошо, хорошо, сдаюсь. Если обещаешь оставить волосы распущенными, я рискну поджарить свою задницу.

Серай моргнула и засунула бечевку обратно в карман.

– Ты сумасшедший, да? Ты не веришь, что я способна тебя защитить, но готов рискнуть сгореть дотла, если я оставлю волосы так, как тебе нравится?

– Это у мужчин в крови.

Серай закатила глаза.

– Я почему-то подозревала, что ты так и скажешь.

Она отступила назад в тень и подняла руки.

– Что если мы постоим здесь, вне досягаемости солнца, и я призову энергию воронки? Я оставлю волосы распущенными, а тебе, по твоему выражению, не придется поджарить попу.

– Задницу, – поправил Дэниел, улыбаясь, как порочный дикарь, каким и был на самом деле.

– Прошу прощения?

– Я сказал «поджарить свою задницу». Если бы я сказал «поджарить свою попу», то меня бы исключили из мужского сообщества надолго, а то и навсегда. И пришлось бы нам на посиделках плести друг другу косички.

Дэниел пошел к ней – высокий, стройный, элегантный, мускулистый, – двигаясь с грацией хищника. У Серай во рту пересохло. Она так долго и так сильно его любила, что иногда забывала, насколько он опасен.

А вот сейчас вспомнила.

Дэниел сжал руки Серай в своих.

– Хорошо, принцесса, мы готовы. Что теперь?

Она глубоко вздохнула.

– Теперь мы призовем энергию воронки и, надеюсь, она ответит вампиру и атлантийке.

Дэниел серьезно кивнул, понимая всю важность момента, и до Серай дошло, что он пытался успокоить ее нервозность своим поддразниванием. И надо признать, это сработало.

– Энергия воронки в этой области связана с древней магией земли. Волшебство стихий. Я еще девочкой узнала об их могуществе, но никогда сама не чувствовала их воздействия, во всяком случае не так сильно, как здесь. Эта магия такая мощная, но в то же время неуловимая, что я не ощутила ее на фоне притяжения «Императора».

– Что нам делать? – Дэниел наклонился и быстро, но крепко поцеловал любимую. Серай подозревала, что так он хотел выразить ей свою поддержку.

– Мы призовем стихии, и если они ответят, то воспользуемся мощью слияния душ и объединим свои силы в нечто целое, сильнее отдельных половинок.

– Прямо как мы сами, – сказал Дэниел, и Серай улыбнулась.

– Да, прямо как мы. Давай приступим. О, и не пугайся, но для ритуала мне придется пожертвовать немного своей крови.

– Лучше моей, – решительно возразил он, и принцесса не стала спорить. Его кровь тоже сгодится.

Не отпуская его руки, Серай вышла на солнечный свет, но так, чтобы смертельно опасные солнечные лучи не задели запястья Дэниела, а затем посмотрела на небо.

– Стихия воздуха, мы предлагаем тебе наше дыхание и просим ответить на наш зов.

Серай сделала тихий, продолжительный выдох, и с радостью увидела, что Дэниел тут же последовал ее примеру.

– Стихия воды, мы предлагаем тебе влагу своих тел и просим ответить на наш зов. – Атлантийка закрыла глаза и подумала о потерянных ею сестрах, и слезы потекли на землю.

– Стихия огня, мы предлагаем тепло наших тел и просим ответить на наш зов.

Серай поежилась, когда подул прохладный ветерок, забирая тепло их тел прочь.

Вся дрожа, она едва смогла произнести последнюю фразу, стуча зубами:

– Стихия земли, мы дарим тебе нашу жизненную телесную силу и просим ответить на наш зов.

По ее кивку, Дэниел прокусил себе запястье и, перевернув руку, которую она так и не отпустила, окропил капельками крови землю.

Воцарилась полная тишина, словно сама природа затаила дыхание, а потом через отверстие пещеры протанцевала спираль настоящего золотого света, сначала обволакивая их тела нежной лаской, а потом стискивая, словно железным кулаком. Мир ритмично сокращался в такт пульсу Серай, которая закрыла глаза и поняла, что воронка вошла в ее разум.

Дэниел старался сохранять спокойствие, но магия воронки была сильнее всего, с чем он сталкивался прежде, и, казалось, пыталась поглотить их целиком. Вампир сопротивлялся, когда волшебство попыталось захватить его магические способности и выплюнуть лишь человеческую оболочку. Серай не отпускала рук Дэниела, а маг не понимал, что она делает и как ей помочь.

Он пообещал спасти любимую и не справился с задачей. Нет. Только не снова.

– Только не снова, – закричал Дэниел, и Серай открыла глаза.

Их цвет стал темно-синим, и вампир испугался, что магия уже поглотила атлантийку, но заговорила Серай все же своим голосом:

– Дэниел, все в порядке. Доверься мне. Откройся нам с магией. Откройся силе слияния душ, и мы станем даже могущественнее, чем древнее волшебство воронки. Ты должен мне довериться.

Маг посмотрел в ее невероятно опасные и безумно красивые глаза и понял, что так и есть.

Он ей доверял.

Дэниел с радостью, охотно вышел на солнце вслед за Серай, только ради любимой.

– Да, – сказал он, открывая душу волшебству.

Оно нахлынуло на него, как нокаутирующий удар, вливаясь, словно водоворот горячей, яркой, древней – такой древней – силы.

– Дэниел, доверься мне, – снова попросила атлантийка, и ночной странник поцеловал ее, потому что только Серай имела значение во всей его долгой, ужасной, бессмертной жизни. Поцеловал, потому что не мог иначе; потому что прикосновение ее губ стало для него единственным смыслом жизни.

Серай ответила на ласку любимого, и обоих захлестнул поток очищающей энергии, доходя до самых темных уголков души вампира, связывая Серай и Дэниела еще крепче, чем раньше. Он рассмеялся, она заплакала, а затем они уже оба хохотали, пока волшебство курсировало сквозь них, усиливая чувства, укрепляя магию и расширяя понимание вселенной.

Когда Серай наконец кивнула, Дэниел закрыл свой разум, и энергия воронки осторожно отступила, будучи все же не яростным завоевателем, а целителем, магом, волшебником, пришедшим поиграть и уйти. Целая жизнь уместилась в нескольких минутах, и Дэниел уже никогда не будет прежним.

⇐ Предыдущая 11 12 13 14 15 161718 19 20 Следующая ⇒