ТАЙНЫЕ ОЖОГИ 2 страница

Моя мама, при жизни, была красива и выглядела невероятно молодо, поэтому, стоя в морге перед ее телом я не сразу узнал ее. Лицо скривилось в неестественной гримасе, рот оскалился, казалось, что даже волосы стали какими то редкими и больными. Прикасаться к ней я не стал, не смог. Выйдя на улицу я закурил и побрел на остановку. Такой замечательный день, солнечный. На остановке я заплакал, совсем немного. Мне было стыдно и хотелось спать.

С того дня, теперь мне кажется это был четверг, прошло два года. За это время многое изменилось, но одно оставалось неизменным: я старался не вспоминать о ней, я даже слово “мама” старался не произносить. Жизнь продолжалась, пока, однажды, я не решил купить наушники…

*****

Она стояла и выбирала рамку для фотографии, высокая, волосы светлые и длинные, немного вьющиеся, серое пальто, коричневые сапоги. Она стояла и выбирала рамку, поочередно осматривая одну за другой, но она не просто брала их, нет, каждое ее движение несло в себе какое то знакомое тепло. На вид ей было немного за тридцать, может тридцать пять, не больше и она была очень похожа на мою мать. Какое то время я просто стоял и смотрел на нее, кажется меня кто то задел плечом, не помню, это не важно, она была так похожа на нее, почти как она. Та же мимика, та же осанка. Я подошел ближе, и онемел, тот же запах, господи, тот же запах! Как это вообще может быть? Мне стало страшно и стыдно. Спустя два года я испытал то же чувство что и после смерти матери. Стыд. Сам не понимая зачем я заговорил с ней. Ее звали Ольга. У нее оказался очень приятный голос, и мне он также показался знакомым, не знаю, может быть мое подсознание сделало его похожим, но это не имело для меня никакого значения. Мы поговорили о рамках, глупо, я не знал с чего начать разговор и вообще зачем его начал. Также я не знал что именно хотел от нее, мне просто хотелось быть рядом, обнять ее, хотелось чтобы и она обняла меня, крепко, крепко, шептала на ухо что все будет хорошо и никогда не отпускала. Уж не знаю как, но мне удалось пригласить ее на свидание. Сначала она недоверчиво оглядела меня и сказала что то про разницу в возрасте, я соврал и сказал что мне двадцать шесть. Ей оказалось ровно на десять лет больше... Меня это совсем не смущало, мне было плевать. А как же иначе, если она это…Она… Пожалуйста, только обними меня, обними и никогда не отпускай…

Через два дня мы встретились, ходили в ресторан. Я потратил все деньги и был счастлив. Словно наркоман я получил дозу и растворился в тумане блаженства. Мы гуляли, ходили по выставкам, и, наконец, когда с момента нашей первой встречи прошло около двух месяцев, мы оказались в постели. Не скажу, что хотел этого, даже наоборот я всячески избегал любых интимных моментов, но в итоге деваться было некуда, и мы занялись любовью. Когда она разделась и легла на кровать, мне захотелось убежать, нет, нет, дело было не в ней, для своих лет она прекрасно выглядела, подтянуто и молодо, ее грудь могла послужить примером для многих молодых девушек, но мне хотелось убежать. Мне было противно за себя, за саму ситуацию, за то что я ничего не сказал ей. Не мог сказать. Пока она стонала подо мной, я погружался в прошлое, видел нашу квартиру, всегда убранную и чистую, видел маму в ее любимом золотистом фартуке, готовящую на кухне. Видел себя, ребенка, окруженного любовью и заботой. Я трахал ее, настолько сильно, что казалось хотел до смерти забить ее своим телом, она кричала и извивалась а мне было страшно. Казалось мама смотрит сейчас на меня с небес и плачет, ей больно за то что я делаю, но я не мог этого не делать, я просто хотел чтобы меня обняли и потому трахал.

Ей нравилось, определенно. Пока она не понимала в чем дело, для нее это был просто секс. Я делал все, чтобы она не догадалась об истинных мотивах моих поступков. Так продолжалось около шести месяцев. Мы встречались, занимались любовью и были практически неразлучны, пока не настал день ее рождения. Мы сидели у нее в квартире и пили вино. Был вечер, и мы были довольно пьяны, Ольга рассматривала подаренные мною золотые серьги и улыбалась. Наконец, она взглянула на меня и нежно погладила по голове.

- Я люблю тебя.

Я сидел на диване с закрытыми глазами и, в момент, когда она гладила меня вспоминал маму. Не знаю, как так вышло, но слова сами сорвались с моих губ

-Я тоже люблю тебя …мама.

Дальше, помню, Ольга плакала, говорила, что не может так, говорила что сама виновата. Я молчал, я не знал что сказать, мне просто хотелось уйти.

Больше мы не виделись. Иногда мне хотелось позвонить или написать ей, но я понимал, что это бессмысленно. У меня началась бессонница, аппетит также пропал и, что главное, я больше не мог заниматься сексом. Ни с кем. Передо мной всегда всплывало ее лицо, но теперь я уже не мог понять чье именно Ольги или мамы… Я потерял их обеих, а вместе с ними потерял и ее одну.

ГЛАВА 2

В закусочную входят двое: брюнетка с пышными волнистыми волосами и молодой человек с белокурыми дредами. Это Приходящая и Солома, они тоже идут на семинар, они ищут глазами остальных и подсаживаются к столику, где ждут Однозначная ведьма, Кораблик и Могильщик. Приходящая немного взволнована, солома спокоен и отстранен от происходящего. Скорее всего они встретились по дороге сюда, вместе их представить невозможно. Волосатый кратер, неожиданно для всех подошел и поздоровался с Приходящей. Оказывается у него красивый голос, немного грубый, но глубокий и чувственный. Все собравшиеся подтягивются к одному столу, готовые слушать указания Приходящей. Все знают что именно она знает куда идти. Та не спешит, она ждет пока все соберутся и устроятся поудобнее. Приходится ждать только медведя, тот никак не может найти себе место и в итоге просто садиться на корточки возле стола.

-Я готов, извините.

Приходящая пускает ему довольно искреннюю улыбку и начинает.

- Итак, всем добрый день, начало семинара в пол шестого, так что у нас еще есть полтора часа. Может это покажется странным, но я должна провести перекличку, чтобы убедиться что все пришли. Никто не против? Отлично. Все мы заявлены под вымышленными именами, так что начнем по алфавиту.

Вскоре очередь доходит до Придурка.

- Ночник?

- Здесь.

- Марианна?

- Здесь.

Все смотрят на Придурка. Ночник? Какой он к черту ночник!? И эта его … Марианна… Жестоко все же шутит природа иногда… Далее, еще какое то время мы общались, а после толпой, направились по указанному адресу. Несмотря на то, что было еще не слишком поздно, город, загадочным образом спал. Вернее его большая часть. Лишь редкие тени бродящие в полутьме делали жалкие попытки обозначить беспрерывное городское движение. С каждой минутой их становилось все меньше, да и опускающаяся ночь, нежно укрывала их одеялом пустоты и забвения. По дороге проехала последняя машина и тихо провалилась в пустоту. Никто не верил, но все были обречены.

*****

Мы стоим вокруг большого прямоугольного стола. Приходящая вскрывает конверт и начинает зачитывать вслух:

“Приветствую всех собравшихся! Спешу вас поздравить с тем что вам посчастливилось оказаться в этой квартире. В ней сбываются самые заветные человеческие желания. Срок вашего пребывания в данном месте зависит от нашего выполнения взятых на себя обязательств перед вами. Приятного времяпрепровождения и помните, что стоит быть аккуратными при выборе желаний, так как последствия могут вас удивить. ”

Приходящая замолкает и смотрит на нас. Кораблик берет из ее рук письмо и читает заново. Наконец, он поднимает глаза и восклицает:

- Что это за бред?! Кто-нибудь из вас понял что то?

Все молчат. Мастер улыбается.

- Все, ребят, у меня пропало желание играть в игры, я ухожу.

Приходящая пытается его остановить.

- Постой, может это психологический эксперимент? Не уходи, давайте подождем немного. Все немного смущены, Мастер соглашается с приходящей и садится на стул. Волосатого кратера не видно, он обследует квартиру. Маленький принц вместе с Корабликом изучают письмо. Мокрая, зажав ладони между ног ждет рядом с Мастером. Розовая трубочка подводит глаза у зеркала.

Квартиру, к этому времени мы уже успели изучить. Три комнаты, кухня и туалет. Мебели минимум, стулья, пара кресел, несколько лежанок и стол в гостиной. На кухне холодильник, пустой и старый. Окна заложены кирпичом, странно. Пол завален грязными обрывками газет, а стены обклеены ужасными красными обоями. Местечко, в общем, не из лучших, жутковатое. Однако Медведю это ничуть не помешало уснуть, нагло развалившись в кресле.

О том, что нас заперли, мы узнаем немного позже.

ИСТОРИЯ РОЗОВОЙ ТРУБОЧКИ. ВОЗДУХ.

Говорят, что в СССР перестали бурить самую глубокую скважину на земле, когда якобы ученые, дойдя до отметки четырнадцать километров, услышали звуки ада. Наверное, они были очень хорошо осведомлены, какими звуками полон подземный мир.

Наша группа насчитывала в себе восемь человек: молодая пара, худая женщина за сорок с очень неприятным, почти злым лицом, трое молодых парней, кажется накуренных и еще один, не с ними. Ну и конечно я тоже состояла в группе. Для меня это был первый спуск в пещеру, поэтому проводник постоянно мне, что то рассказывал, он таскался за мной ручной собачонкой и убивал меня своими россказнями о целом затерянном мире. Вход в этот затерянный мир находился на высоте 180 метров на вершине Баджейского хребта. Группа перекусила у подножия и начала подъем. Постепенно за мной увязался один парень из группы. Сначала я рассердилась, но вскоре мы поговорили, и я поняла, что он вполне нормальный. Не то что эта накуренная компания, вечно ржущих и жующих придурков. Они мне не понравились сразу, еще когда мы ехали в автобусе меня раздражало, что они смеются абсолютно над всем. На обочине собака глодает кость: хахаха! выпьем! В салоне кто-то чихнул: хахаха, выпьем! Чихнул кто-то из них: хахаха, выпьем! Ненавижу подобные компании, они считают себя неразлучными друзьями, думают, что все они друг за друга горой, однако единственное что их объединяет - это отсутствие мозгов и пристрастие к спиртному. По крайней мере они ко мне не клеились, и на том спасибо. И опять таки, тот, другой парень выгодно выделялся на их фоне. Разговор он начал с того, что увидел, как развязался мой шнурок.

- У тебя шнурок развязался.

- О, спасибо.

- Постой, дай лучше я. Если он там снова развяжется, ты можешь упасть. Со мной такое было однажды.

- Ты знаешь какой то специальный узел?

- Нет, просто покрепче завяжу.

- Как я поняла ты не в первый раз спускаешься?

- Да, побывал везде, в Кунгурской, Азишской, в горле Барлога. В Орешной одной раз пять был.

- Гляжу послужной список у тебя солидный.

- Ага, люблю пещеры. Они как бы скрывают меня на время от действительности. Тут, наверху суета, а там, глубоко нет ничего кроме тишины и красоты. Мертвой красоты.

- Ты романтик.

- Да. Мы кстати уже почти пришли. Держись меня, в первый раз может быть непривычно, я подскажу если что.

- Отлично, идет. Но наверное я буду тебе мешать, тебе же хочется насладиться процессом, а не возиться с несмышленым новичком.

- Все нормально, одно другому не помешает.

Мы остановились. Проводник рассказал что-то про безопасность, кажется я услышала слово динамит, и мы начали спуск. Поначалу все шло не очень, я пару раз ударилась коленом о камни, придурки беспрерывно ржали, злая женщина что то высказывала молодой паре, а мы с Игорем ( так звали моего новоиспеченного экскурсовода) просто шли за проводником. Но вскоре Игорь предложил мне немного изменить маршрут и отделиться от общей группы. Он хотел показать мне кристаллы. Я согласилась и мы незаметно свернули. Было темно и я держала его за руку. Наконец, мы чуть ли не ползком пробрались в одно небольшое отделение. Игорь сказал чтобы я шла вперед а сам шел следом. В итоге я уткнулась в стену.

- А где кристаллы?

Я обернулась и увидела Игоря. Его фонарик светил прямо в меня, но мне удалось увидеть главное, в его руке был нож. Игорь улыбался.

- Раздевайся.

- Что?

- Раздевайся. Живо!

- Однако не успел он договорить, как все вокруг задрожало, земля поехала из под ног и я упала.

*****

Когда я очнулась, в глазах летала пыль, в голове гудело. Встав, я увидела Игоря, он неподвижно лежал на земле. Его левая нога была завалена камнями. Внезапно он открыл глаза, я вскочила на ноги и попятилась назад, упершись в стену. Игорь протер глаза, посмотрел на меня, без эмоций, будто видит в первый раз и попытался выбраться. Однако его ногу зажало достаточно крепко и выбраться у него не получилось.

- Жива?

Я молча стояла, прижавшись к стене и испуганно пялилась на него.

- А, точно, я и забыл...

- Ты хотел изнасиловать меня!

- И убить. И что с того? Чего ты кричишь?

- Как! Как чего я кричу, ублюдок! Я... Я...

- Ты, ты, ты. Лучше помоги мне выбраться.

- Что?! Да пошел ты! Тебя посадят!

- Нет, меня не посадят.

- Почему?

- Потому что мы здесь умрем. Нас начнут искать не раньше чем через 48 часов, пока разгребут обвал и обыщут гроты, пройдет еще часов 8-10. Если здесь и хватит воздуха то только на одного. Правда есть еще один вариант, но ты на него не согласишься и поэтому мы умрем.

- Какой вариант?

- Люди реже дышат, когда целуются.

- Пошел ты!

- Вот об этом я и говорю. Ты слишком закомплексована.

- Что?! Ты чертов псих, ты говоришь мне что я закомплексована?! Да как ты вообще смеешь что то мне говорить, ты хотел меня изнасиловать!

- И убить.

- Что?!

- И убить, я говорил до этого, ты не слушала? Все вы женщины не умеете слушать, только языком чесать горазды.

- Да пошел ты!

- Слушай, заканчивала бы уже посылать меня. Я и сам бы рад, да вот вход завалило, и ногу мне зажало. Но если ты поможешь мне освободить ногу я может быть, и придумаю способ нас спасти.

- Я что дура?! Если я тебя освобожу, то ты меня убьешь. Сам же говорил, что у одного здесь больше шансов.

- Это верно. Тут даже врать бессмысленно. Значит мы умрем. Слушай а может перепихнемся на последок?

- Ты урод.

- Ты не хочешь перепихнуться потому что я урод? А если бы тебя захотел убить красавчик, и вы с ним оказались бы в такой же ситуации, то ты бы с ним переспала?

- Урод не в плане внешности, а в плане... в плане... Ты маньяк!

- Ах, значит я не урод, то есть ты считаешь меня красивым. Спасибо, рад что сейчас ты в состоянии делать мне комплименты. Не многие способны на такое.

- Я не делала тебе комплиментов. Я тебя ненавижу, ты ублюдок и ты достоин смерти, а я нет.

- Уверена?

- В смысле?

- Чем ты лучше меня? Ты, вот, вся такая красивая, сексуальная, наверняка с тобой постоянно пытаются познакомиться, и наверняка в тебя влюбляются. И я уверен на 100 процентов что большинству ты не отвечаешь взаимностью. По любому был в твоей жизни какой нибудь забитый мальчик, который в тебя влюбился, но ты не обращала на него внимания. Он долго мучался, дрочил на твои фотографии, и, наконец, покончил с собой. И был ли он один такой?

- Послушай, если честно, мне совершенно наплевать на твои безумные больные взгляды. Ты не можешь знать всего, и, что уж точно, ты не имеешь абсолютно никакого права решать за других.

- Права не существует вовсе, так же как и свободы. Эти два понятия – обман, иллюзия, поводок для послушных баранов. Все мы рождаемся при одинаковых обстоятельствах и жить должны так как нам вздумается. Я свой выбор сделал, и не тебе судить его.

Пыль практически осела, но воздух по прежнему был тяжелый и сухой. Было ощущение, что мы находимся в сильно прокуренной комнате. Я немного прошлась по кругу и села, прямо на землю. Игорь к тому времени забросил попытки высвободить ногу и тихо лежал на спине. Кажется, он даже немного присвистывал.

- Не свисти.

- Что?

- Не свисти, раздражает.

- Ой, прошу прощения.

Свист усилился.

- Перестань, перестань, твою мать, а то я прибью тебя!

Игорь привстал, подперевшись локтем.

- Вот…, - медленно протянул он, - вот…

- что вот?

- Этого я и ждал.

- Чего, твою мать?

- Ты угрожаешь мне. Это здорово, это чертовски здорово!

Игорь хихикнул и сделал довольную гримасу.

- Я тебя точно прибью, ублюдок! Ты болен, ты в курсе?

- Да, я болен, и да, ты имеешь право убить меня, я вполне заслужил это, однако теперь ты поняла мою позицию.

- Ничего я не поняла, я нормальный человек, а ты ненормальный.

- Да, да, тысячу раз да! Теперь ты понимаешь, что я вижу всех людей так, как ты сейчас видишь меня. Я вижу людей настоящими, злыми, бесчувственными и духовно прогнившими. Люди – гниль, это правда.

- Тебе ли рассуждать о духовности?

- А почему бы и нет? Я имею свой собственный взгляд на вещи, причем он действительно мой, он натуральный, не навязанный обществом. Я – чудовище, но и все остальные не лучше, так почему же я не могу решать за других, если за меня то уже давно все решили?

Игорь улыбнулся и снова лег. Свистеть, однако, он перестал.

Положение, конечно, было не из лучших, мне была неизвестна судьба нашей группы, возможно кто то из них выбрался и уже направляется в город за помощью, а может быть все они мертвые лежат под обвалом. Я не знала, стоит ли ждать хороших новостей, но пыталась хоть как то себя взбодрить.

- А сегодня мой день!

- Почему это?

- Ну, ты ведь не убил меня, и я жива. А ты лежишь тут, не имя возможности освободиться. Это определенно мой день.

- Ха, ха, ну да. Если не считать медленной смерти от удушья, то сегодня определенно тебе повезло.

- Да… Скажи, а много у тебя было таких, таких как я?

- Имеешь в виду, сколько девушек я жестоко убил?

- Да.

- Ты должна была стать четвертой.

- Слабовато, я думала цифра будет двузначной.

- Ну, я еще молод, у меня все впереди.

- Впереди мучительная смерть от удушья.

- О, я смотрю в тебе наконец-то просыпается жестокость, отлично. Ты мне начинаешь нравится.

Я улыбнулась, неожиданно. Игорь это заметил.

- Ну вот, ты улыбаешься! Не такой я и страшный, правда?

Я многозначительно покачала головой и села. Страх прошел, теперь мне было просто интересно чем все это кончится. Мы долго разговаривали, обо всем на свете, о погоде, о детях, о людях. Удивительно, но с Игорем было легко общаться. Именно так, за разговорами я и уснула. Мне приснилось, что я плыву по реке, по правому берегу за мной наблюдает густая лесная чаща, а по левому, возле самой воды, на песке, томятся в разнообразных позах уродливые корни, выброшенные течением на берег. Я плыла против течения, тяжело и медленно, но мне это нравилось.

Когда я открыла глаза все было по прежнему. Темнота и пещера. Игорь не спал, он лежал на спине и смотрел вверх.

- Проснулась?

- Да, что нибудь случилось пока я спала.

- Ничего. Абсолютно. Воздуха стало меньше, чувствуешь?

- Я глубоко вдохнула, и действительно почувствовала это. Дышалось теперь с трудом, словно вместе с воздухом к горлу подступает пустота.

- А ты как? Как нога?

- Затекла, не чувствую ее практически. Боюсь придется ампутировать.

- Тебе больно?

- Нисколько, сам не пойму почему. Я просто не чувствую ногу, боли нет. Но сейчас не это главное.

- Что же? Опять будешь рассказывать про спасительный поцелуй?

- Нет, нет, я…Я хотел извиниться перед тобой.

- Серьезно?

- Да. Понимаешь, раньше я относился к людям, как к чему то неодушевленному, ненастоящему что-ли…а теперь, поговорив с тобой ко мне снова вернулось понимание.

- Тебе стыдно?

- Нет, тут другое. Я просто понимаю тебя. Начал понимать. Ты не кукла, ты живой человек…

- Извини, но я не верю.

- Да… Это логично. Мне просто жаль, что так вышло, жаль что ты оказалась здесь.

- Ну, в какой то степени ты сделал доброе дело, если бы не ты я скорее всего умерла вместе со всеми.

- Обидно, что мы все равно умрем. Даже не мы, а ты. Себя мне не жалко.

- Господи, да что ж с тобой такое?! Почему ты такой стал?

- Я не буду рассказывать душещипательную историю, просто скажу что в детстве со мной произошло кое что очень неприятное.

- Я так и думала, у вас, маньяков, все одинаково.

- Ха, ха, да, ты права. Мы все одинаковые, но, правда, извини меня.

- Нет.

- Хорошо, это даже к лучшему.

Игорь закрыл глаза.

Неизвестно сколько времени прошло с момента нашего заточения, видомо много… Точно одно, мой страх пропадал вместе с воздухом. Не знаю, слышали ли вы о стокгольмском синдроме… Я слышала. И меня пугала мысль, что со мной происходит то же самое. Когда мы разговаривали, меня охватывала волна понимания и милосердия, мне так много хотелось ему рассказать, ему, тому кто еще совсем недавно хотел убить меня. Теперь же, медленно задыхаясь в заваленной пещере, мы невероятным образом слились воедино. Может быть, осознание скорой смерти сблизило нас и ли что то другое, не могу сказать точно, но отныне я понимала каждое его слово и главное я чувствовала то о чем он говорит. Он не виноват в случившемся, просто так сложилось, жизнь именно так раскидала его карты, смешав их с моими. Мы лежали на холодной земле и держались за руки, как влюбленные. Мне казалось, что его кровь, через мою ладонь бежит ко мне, греет меня и успокаивает. Мы говорили о чем то, тихо и медленно, делая пауз и подолгу молча, но нам было не важен смысл сказанных слов. Теперь мы понимали друг друга без этого. Игорь шептал мне слова, и каждое из них было прекрасно, что бы оно ни значило. Словно несмышленый ребенок я ловила его фразы и прижимала к своей груди, готовой раскрыться в любой момент и впустить в меня плотный луч искрящегося добра.

Где то далеко, послышались крики и шум. Я не обратила на это никакого внимания, но Игорь прошептал мне.

- Нас нашли. Скоро все кончится.

Я улыбнулась, искренне и умиротворенно. Моя правая рука нащупала на земле камень.

Когда меня вытаскивали, то не могли оттащить от Игоря. Я кричала, тогда мне казалось что громко, но в действительности это был шепот, горький шепот боли. Его голова была пробита так, что лица было не различить. И повсюду была кровь, на нем, на мне, повсюду одна кровь, красная и живая. Как я.

ГЛАВА 3

С момента начала семинара, если его вообще можно было назвать таковым, прошло не менее четырех дней. Вся мужская половина участников заметно обросла. Лишь маленький принц, каким – то образом умудрялся оставаться аккуратно бритым. Мне кажется данный факт удивлял его ничуть не меньше остальных, но он старался не придавать ему особого внимания. Волосатый кратер постоянно рыскал по всей квартире, видимо все еще искал скрытые камеры. Мастер перестал их искать, он переключился на бесконечные попытки выбраться из квартиры. Что он только не пробовал: стучал в стены, потолок и пол. Пытался затопить помещение, рубил проводку, взломать и даже выбить дверь, однако все его усилия оставались напрасными. На пятый день нам стало ясно, что из квартиры самостоятельно не выбраться и мы решили просто ждать.

Невооруженным глазом было видно, что между Розовой трубочкой и Маленьким принцем назревает что-то. По непонятной причине, они затеяли странную игру, смысл которой оставался для большинства неясен. Они постоянно ходили вместе, но за руку не держались. Их нельзя было назвать парой, они вели себя самостоятельно друг от друга и никто не делал первый шаг. Придурок, со своей Марианной, подобно ветхому призраку сновал из комнаты в комнату, всеми позабытый и брошенный, впрочем, кажется, Марианны ему было вполне достаточно.

К этому моменту мы все уже основательно изучили квартиру, в ней не осталось ни одного темного угла или скрытого места, она стала нам почти как родная. Истерики также возникали довольно редко, только Мокрая, и, пожалуй, Анимашка были еще способны на приступы паники. Впрочем вскоре успокоились и они. Пару дней назад ко мне подошла Однозначная ведьма, долго стояла вплотную и смотрела, а потом загадочно приознеся непонятное “я понимаю тебя”, ушла. Однозначная ведьма вообще странно себя ведет, она ходит по квартире и смотрит, на нас, на стены, в пол и потолок. Иногда она останавливается и задумывается, словно слушает, а потом как то жалко улыбается и идет дальше. Наверняка бы я за нее волновался, но это если бы смотрел со стороны. А поскольку я также находился в этой квартире, то волноваться приходилось исключительно за себя. Очень странно, но я все еще не голоден, как и все. Исключением служит лишь Кораблик, он постоянно жалуется на голод, пару раз за день он обязательно подходит к холодильнику, словно в нем должна появится еда. Кораблик искал еду с таким же животным остервенением, как Мастер искал выход. Казалось его больше ничего не волнует на этом свете, он снова и снова обстукивал стены, пробовал сдвинуть унитаз, пытался расширить вытяжку, но все безуспешно. И я понимаю причину его попыток, квартира давила на нас, все это чувствовали, но описать не могли. Возникало ощущение, что она смотрит на нас и контролирует, казалось она шепчет нам что то, направляет. Забытые воспоминания из прошлого, все самое приятное и ненавистное что случалось в нашей жизни всплывало в памяти подобно дохлой рыбе, оглушенной взрывчаткой, брошенной в воду. Дохлая рыба это мы сами, просто мы еще не понимали этого.

Между собой разговаривали мы редко, или мне так только казалось, не знаю, не могу сказать точно. Помню недавно услышал разговор Мастера и маленького принца, они о чем то спорили и я подошел поближе. Мастер нахмурил брови.

- Какой толк в этих свершениях, если нет возможности оставить на память трофеи?

- Дело в тебе самом. В твоем превосходстве над другими.

- Так это все только ради самоутверждения?

- Можно сказать и так.

- Тогда это глупо.

- Разве власть может быть глупа?

- Конечно, если властвуешь над слабыми. Только если тебе подчинен кто то сильнее тебя, это перестает быть глупым.

- Они сильнее меня. Они перспективнее.

- Нет, если так легко падают к твоим ногам. Они играют роль сильных, но не более того. И уж точно это не делает их сильнее.

- Ну что ж, тогда может быть это просто мой талант. Разумно ли избавляться от таланта?

- Любой талант это не подарок, а выбор конкретного человека. Значит ты сам хотел быть повелителем мух.

- Не стоит продолжать этот разговор. Мы зайдем в тупик и в итоге так ничего и не решим.

- Тупик это тоже итог. Причем гораздо более реальный чем какой-либо иной исход.

- Во всем ищешь плюсы? Ненавижу оптимистов.

- Оптимисты не живут долго. Пессимисты не живут вовсе. Но я вовсе не оптимист, я сторонник объективного взгляда на происходящее.

- Объективного? Как же! Тогда почему ты продолжаешь искать выход? Тебе не кажется что это уже паранойя?

- Ты играешь с Розовой трубочкой, а я с квартирой. Мы оба убиваем время, но я делаю это более осмысленно.

- Черт с тобой. Иди стучи в стены, все равно не достучишься.

Маленький принц развернулся, и задев меня плечом ушел. Мастер улыбнулся.

- Нервы у парня…

- Да…

Нервы, у нас у всех нервы. Как мы умудрились еще не переубивать друг друга?

ИСТОРИЯ СОЛОМЫ. ЧУЖАЯ НОЧЬ.

Если чья-то смерть приносит кому-то горе, то это трагедия. Если всем плевать – статистика. Если смерть приносит счастье, то что в этом плохого? Володькина бабка оказалась как раз из последней категории. Всю свою жизнь она думала только о себе, на остальных ей было наплевать. Даже на собственных детей и внуков. Поэтому когда она умерла, всем было наплевать, однако вскоре выяснился один интересный момент. Ее дача досталась Володькиной маме, как единственной родственнице и, соответственно единственной наследнице.

Именно тогда мы и собрались в эту злосчастную поездку. Я, Энштейн, Тайлер, Байрон и Кощей. Дело было в начале зимы, было действительно холодно, но мы грелись спиртным.

Энштейн набрался еще в поезде и спустя минут двадцать уже храпел, развалившись на скамье. Какое то время мы не обращали на него внимания, но потом Тайлер вскочил.

- Ребят, а кто знает какая станция?!

Мы переглянулись. Энштейн не говорил. Мы начали будить его и спрашивать про остановку, наконец нам удалось выудить из него что выходить надо на следующей. Тайлер с Байроном взвалили Энштейна себе на плечи и мы сошли на перрон.

- Надо спросить куда идти, - предложил я, но Тайлер сказал что помнит как Энштейн ему рассказывал что нужно повернуть направо и идти по дороге вплоть до развилки, на которой должен стоять зеленый дом. Мы тронулись. И действительно, дойдя до развилки мы увидели зеленый дом, правда располагался он несколько в стороне, за деревьями, но нам все же удалось его найти. Байрон вытащил из кармана Энштейна ключи и открыл дверь. Внутри оказалось уютно, две комнаты, одна большая и вторая поменьше. Спящего Энштейна мы положили в маленькой, а сами обосновались в большой. Когда печь была растоплены, мы уже хорошенько выпили и накурились. Меня довольно быстро срубило и я уснул.

Когда я открыл глаза то увидел следующее: Тайлор ругался с Энштейном, они громко кричали и размахивали руками. Энштейн кричал что это не его дача и спрашивал что вообще тут происходит. Тайлор тоже кричал, но больше оправдывался, говорил что был в “неадеквате”, говорил что она вошла в комнату и начала кричать и это первое что пришло ему в голову. В этот момент я заметил что на стуле сидит девушка, руки ее были привязаны к спинке стула а на ее голову был одет пакет. Я начал вставать, как Энштейн набросился на Тайлера с кулаками, тот оттолкнул его. Энштейн влетел головой в угол печи и с грохотом рухнул на пол. Из его виска потекла кровь. Байрон бросился к нему, а Тайлер остался неподвижно стоять.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 Следующая ⇒