Роман Куликов Ежи Тумановский 2 страница

– А чего бы и не поговорить?

Подоспевшему официанту Леонид заказал графинчик водки из холодильника, жареного мяса, маринованных грибов, соленых огурчиков и еще «что‑ нибудь на усмотрение шеф‑ повара». Для ускорения процесса в дело пошла мелкая купюра, и через каких‑ нибудь пять минут собеседники уже пили за знакомство.

«Мелкого служащего» звали Геннадием. Рослый представился Виктором. Сперва Мякишеву приходилось задавать наводящие вопросы, но после третьей рюмки сталкеры расслабились. Чуть погодя говорили, перебивая друг друга, а через двадцать минут к ним подсел знакомый Геннадия, и Леонид заказал второй графинчик водки.

Еще через час вокруг столика сидело уже больше десятка человек, и веселье только набирало обороты. Деликатный официант подкрался к Мякишеву сзади и осторожно спросил на ухо, в состоянии ли клиент оплатить все сделанные заказы. Получил пачку банкнот и был с позором отправлен за ящиком коньяка.

По прошествии некоторого времени Мякишева в Зону собирались вести уже не менее дюжины сталкеров.

– Леня! – дрожащим от высоких чувств голосом восклицал подобревший Геннадий. – Да я тебя куда хошь… Да я… И не из‑ за денег! – Последняя мысль настолько возмутила его нежную душу, что на миг показалось, будто он даже протрезвел: подтянулся, стал суров лицом и поднял вверх указательный палец. – Просто… хороший ты человек! – расслабился он вновь, глядя в прозрачные, бессмысленные от последних трудов над коньяком, водянисто‑ голубые глаза Мякишева.

Виктор, и ранее пытавшийся сползти под стол, вдруг запрокинул голову и гулко всхрапнул.

– Ленька! – хлопнул кто‑ то Мякишева по плечу. – Гена дело говорит! Пошли завтра! Вот полечимся с утра и все вместе пойдем!

– Тщщщ… – Геннадий сделал значительное лицо, прищурил глаза и начал кидать вокруг нарочито подозрительные взгляды. – Тише! Вон Савелия… на той неделе… приняли. И Она… тоже… слушает, а дураков себе в маленький такой блокнотик… пишет. А потом рррраз! – Он выпучил глаза и сделал широкий сабельный жест рукой. – Уйди, Барсук, мы с тобой не пойдем. Мы с Леней через пару дней на Сухой пруд сходим.

– Сухой пруд давно в мертвяк отходит. Никакого интереса, а вот тапки отбросить там можно запросто, – сказал сбоку мрачный мужчина в возрасте, выглядевший из всей компании самым трезвым. – На Выпь‑ косу идти надо.

Виктор вдруг очнулся, зацепился за стол обеими руками, одним длинным движением, словно забираясь на турник, поднял непослушное тело и громко заявил:

– Тост! – В его руке был насмерть зажат стакан, до краев наполненный не самым плохим коньяком. – За Леонида! – звучно сказал Виктор, метнул в горло половину коричневой жидкости, передохнул, допил остальное, бережно поставил стакан и сполз под стол.

Толпа вокруг нестройно поддержала здравицу.

* * *

Если бы Леонид не был так пьян и смог увидеть все, что происходило за окном на темной улице, он, конечно, обратил бы внимание на двух людей, расположившихся на скамеечке под ближайшим к отелю деревом. Они внимательно разглядывали Леонида, хорошо видимого сейчас в освещенном зале бара сквозь огромную витрину, и периодически звонили куда‑ то по сотовым телефонам.

– Пойдет, – в очередной раз убирая трубку, сказал один из наблюдателей, смуглый брюнет с короткой стрижкой. – Хмырь не из бедных, но прямой родни найти не удалось. Заработал на каких‑ то картинах – вот и потянуло за приключениями. Может, он вообще будет только рад?

Второй – спортивного телосложения, с длинными светлыми волосами, собранными на затылке в хвост, – в ответ коротко хохотнул и позвонил кому‑ то со своего мобильного:

– Это я. «Восходящая луна», фамилия – Мякишев… Мя‑ ки‑ шев… Да. Приехал на днях… Да, посмотрите за ним. Если все будет в норме, возьмем, как планировали… Да‑ да, подходит на сто процентов… Да будет вам аванс, не стони. – Убрал трубку и фыркнул: – Достал своим нытьем!

– Пойдем, – сказал, поднимаясь со скамейки, брюнет. – Тут все ясно. Только бы Кроки с Ломиком нам малину не испортили.

– Нейтрализуем, – авторитетно заявил светловолосый, но по скептическому взгляду товарища понял, что слова его не были приняты всерьез.

* * *

К обеду следующего дня в дверь номера, куда заботливые служащие проводили под утро Виктора, Геннадия и еще пару наименее автономных любителей выпить за чужой счет, громко и настойчиво постучали. Немыслимым усилием воли Геннадий смог подняться с кровати и, придерживая рукой готовую взорваться от боли голову, с трудом открыл дверь. На пороге стоял посыльный – пацан, работавший у Бульдога на побегушках за еду.

– Господин Мякишев велел передать вам вот это! – скороговоркой выпалил мальчишка и сунул в руки Геннадию два конверта. – Вам и вашему товарищу!

Геннадий хмуро кивнул, закрыл дверь, прошел в комнату и, бросив конверты на кровать, жадно припал к живительному источнику влаги, представленному в номере дешевым стеклянным графином. Слегка утолив жажду, он вернулся к кровати и замер. Конверты не были запечатаны, и теперь было видно, что в них лежат крупные банкноты.

Заезжий гость не обманул и щедро оплатил не только веселое застолье, но и пьяную болтовню.

На четырнадцатом этаже высотного дома, одного из тех, что принято называть элитными, распахнулось окно. Антон Суворов, слегка покачиваясь от выпитого коньяка, сгорбившись стоял на подоконнике и смотрел вниз. Рядом с подсвеченной полоской газона расположилась охраняемая стоянка, на которой сегодня ночью почти не было машин. Вполне удачно – много места. Нужно всего лишь сделать шаг. Нужно только решиться…

Молодой человек зажмурился, собираясь с духом. Голова немного кружилась под воздействием алкоголя, и Антон взялся рукой за край рамы, чтобы не упасть. Не упасть?!

Он засмеялся над своей глупостью и убрал руку. Ветер трепал расстегнутую рубашку, мурашки прошлись по позвоночнику. Антон смотрел вниз, на исчерченный ночными тенями асфальт, потом закрыл глаза и прошептал одними губами: «Маринка, я люблю тебя». Тугой комок страха начал расти внутри, но молодой человек почти преодолел его. Сердце бешено колотилось в груди…

Звонок в дверь заставил его вздрогнуть и закричать. Короткий вопль разнесся над двором. Антон едва не оступился – чтобы не вывалиться, ему пришлось снова схватиться за раму. Холодный липкий пот в секунду покрыл тело.

«Это может быть только Марина! – пронеслась в голове мысль. – Только у нее есть ключ от подъезда! »

Какой же он дурак! Едва не совершил непоправимое, идиот! Но ОНА спасла его! ОНА почувствовала! А значит, любит!..

Подавляя дрожь, парень слез с подоконника. На плохо слушающихся ногах, с глупой улыбкой побежал открывать.

– Тоха, здорово! – В квартиру ввалился давний друг и по совместительству партнер Суворова в его фирме, Олег Нечаев. – Извини, что так поздно.

Несмотря на слова, в его голосе не было даже намека на то, что он чувствовал себя виноватым.

Прежде чем Антон успел что‑ либо сказать, Олег скинул кроссовки и протопал в комнату.

– Опа! Коньячок глушим? И в одно лицо! Как не стыдно?! Ого! Это что, тот самый, что дядя Сережа с Франции привез?

– Да, – негромко ответил хозяин квартиры, с недовольным видом закрывая дверь. Ему сейчас было не до гостей.

– А что за повод? Ты же вроде специально его не трогал. Антон встал у входа в комнату, всем видом стараясь показать, что Олегу лучше уйти, но тот уже развалился в кресле и выливал себе в бокал остатки коньяка.

– Что такой кислый? Если бы я столько выпил, уже бы цирк устроил, а ты как… – Нечаев посмаковал напиток, одновременно пытаясь подобрать слова, которыми можно было бы описать, как выглядит Антон. – Ах, хорош! – довольно крякнул он. – Дядя Сережа знает, что покупать! Передай ему мое почтение.

– Передам.

Родители Антона уже пятый год работали на Севере и бывали у сына редко, обычно проездом.

– А ты чего пьешь‑ то? – мрачно поинтересовался у гостя хозяин квартиры. – Не на машине?

– На машине, – ответил Нечаев и замялся. – Слушай, Тоха… я тут это… с Людмилой поцапался. Ну, в общем, можно я у тебя переночую?

– Олег… – начал Антон. – Я… я не знаю…

– Суворов, ты чего? – сразу став серьезным, спросил Нечаев. Даже встал с кресла и подошел к Антону. – Такой вид, словно умер кто. Что случилось? Рассказывай.

Антон прикрыл глаза, тяжело вздохнул, потом посмотрел на друга:

– Мы с Маринкой расстались. Теперь окончательно. Были сегодня в ресторане, а потом… потом она сказала…

На глаза навернулись невольные слезы. Олег вздохнул и положил руку Антону на плечо, некоторое время молчал, затем произнес:

– Н‑ да, хреново… Но ведь у вас к этому и шло… Хочешь побыть один?

Антон вытер ладонью предательскую влагу и устало покачал головой:

– Нет… нет. Оставайся. – Он опустился во второе кресло и сидел, подперев лоб кулаком. Его лихорадило.

– Думаю, любые слова сейчас будут лишними, – философски изрек Нечаев и достал из бара вторую бутылку коньяка. – Значит, будем пить! Кстати, вчера Андрей вернулся.

– Какой Андрей?

– Ну как какой? Муж моей сестры.

– Который на зоне был?

– Не на зоне, а в Зоне!

– Какая разница?

– Большая! Огромная, я бы сказал! Та Зона, где был Андрей, – это не тюрьма, а территория вокруг Чернобыльской атомной станции.

– А, да, – без интереса отозвался Антон, – слышал что‑ то. Байки какие‑ то про этих…

– Сталкеров, – подсказал Олег.

– Может быть, не знаю.

– Ага, – друг принял заговорщицкий вид, – байки, говоришь? Тащи стакан воды.

– Сходи сам налей, – отмахнулся Антон. Его слегка подташнивало.

Олег ушел на кухню и быстро вернулся с двумя стаканами, один из которых был наполнен водой. Поставил их на стол и достал из кармана небольшой мешочек из грубой ткани цвета хаки. Распустив петлю, он вытряхнул себе на ладонь серый камень с бурыми вкраплениями.

– И что это? Помет мутанта? – проворчал Антон.

– Ха, – Олег изобразил презрительную улыбку. – Смотри сюда, пещерный человек! Это называется «артефакт»! – С этими словами он бросил камень в стакан с водой.

– Не, не помет, оно бы тогда не утонуло, – все так же вяло, через силу, пошутил Антон.

– Смотри внимательно, клоун перепивший. – Нечаев взглядом указал на стакан.

Антон с удивлением заметил, что от камня начали исходить пузыри. С каждой секундой бурление в стакане усиливалось, над водой начал подниматься пар, и вскоре она закипела.

Он приподнялся и протянул над стаканом руку – действительно кипяток!

– Можешь не сомневаться, – довольно сказал Олег, – сто градусов, как по учебнику. Но это еще не все. – Он осторожно перелил воду в другой стакан и достал камень.

– Не обожгись, – нахмурившись, предупредил Антон.

– Лови! – Олег с улыбкой бросил камень ему.

Антон поймал артефакт и с удивлением обнаружил, что тот прохладный.

– Милая игрушка, – проговорил он, разглядывая камень.

– У сталкеров этот артефакт называется «кипятильник», – тоном знатока сообщил Олег, с важным видом откинувшись в кресле и отпивая коньяк.

– Что еще Андрей рассказывал? – проявил наконец вежливый интерес Антон, положив камень на стол.

– Да много чего. Про группировки тамошние – «Долг», «Свободу» и другие. Про фанатиков, которые Монолиту поклоняются.

– Чему поклоняются?

– Монолиту, или, как его еще называют, Исполнителю желаний. Говорят, что тот, кто дойдет до него, сможет загадать любое желание и оно исполнится. Это самая главная байка в Зоне. Любой, кто там оказался, мечтает добраться до Монолита и осуществить мечту.

– А что, кто‑ то уже доходил? – неожиданно серьезно спросил Антон.

– Я тоже поинтересовался. Андрей ответил, что сам таких не встречал, но слышал, что были счастливчики.

– Понятно, – задумчиво протянул Антон, и взгляд его был устремлен на артефакт.

– Слушай, давай, может, дрыхнуть завалимся? – Олег зевнул и потянулся. – Я вчера всю ночь не спал, да еще сегодня понервничал с Людмилой.

– Хорошо, – согласился Антон. – Где белье – знаешь. Я еще немного на кухне посижу.

– Лады. – Олег привычно застелил себе диван. – Завтра можно пораньше встать, а то что‑ то расслабились мы с тобой, господин директор.

– Знаю я твое «пораньше» – часов в двенадцать. И не завтра, а сегодня уже.

– Дело говоришь, начальник. – Нечаев разделся и улегся. – Свет гаси, изверг. И давай вали, если не собираешься мне сказку на ночь рассказать.

– Не маленький, так уснешь. – Антон, щелкнув выключателем, ушел на кухню.

Там он снова устроился на подоконнике и стал задумчиво смотреть на город. Так он просидел почти до рассвета. Будь он трезв, то, о чем сейчас думал, скорее всего, и не пришло бы ему в голову, но в то же время вовсе не алкоголь влиял на принятое им решение.

Спрыгнув с подоконника, Антон заглянул в комнату, где спал Олег. Тот безмятежно сопел и иногда что‑ то бормотал во сне. Антон, стараясь не шуметь, нашел большую спортивную сумку, покидал в нее вещи, достал из небольшого сейфа в шкафу наличность, сунул в карман документы, кредитку и направился к выходу. Когда он проходил мимо друга, тот почесал щеку, выдал непонятную фразу и перевернулся на другой бок. Антон поставил сумку на пол, нашел лист бумаги и, устроившись за столом, быстро набросал записку. Покончив с этим, он, осторожно прикрыв за собой дверь, покинул квартиру.

На улице поймал такси и бросил водителю: «На вокзал! »

Трехэтажный особняк скрывался за массивным забором. Алексей Кожевников несколько минут стоял у железных ворот, нажимая на кнопку звонка. Ему никто не отвечал, лишь бесстрастный объектив видеокамеры наблюдения не сводил с него безразличного «зрачка». Подумав, что звонок может не работать, Алексей стал колотить в ворота кулаком.

Это, похоже, подействовало, потому что почти сразу из‑ за забора раздался знакомый голос:

– Ну тихо, тихо! Не шуми! Не на базаре!

Одна створка ворот медленно отошла в сторону, и из‑ за нее показался Степан Наромышев по прозвищу Бригантина.

– Здорова, Леха! – сразу заулыбался он. Распахнул ворота шире, жестом пригласил гостя войти и добавил: – Заходи смелее, сталкер. На контролируемой мной территории аномалий нет, кроме, пожалуй, одной – меня самого.

– Здравствуй, Стёп.

Пожав друг другу руки, они крепко обнялись.

– Ну, привет еще раз, Лешка! Проходи! – Наромышев пропустил гостя и закрыл массивные створки. – Ты какими судьбами ко мне? Хотя не важно! Я безумно рад, что ты приехал! Как там Галя? Как мой крестник поживает?

– Именно из‑ за Сашки я к тебе и пришел.

– Что случилось? – Степан сразу стал серьезным.

– Ты можешь мне сказать, где сейчас Серега? Наромышев как‑ то сразу сник и направился к дому. Алексея бросило в пот – он представил себе самое худшее, что могло произойти с Сергеем, а значит, и с его сыном. Ведь он не созванивался с Галей уже пару дней.

– Что? Стёп, где Серега, что с ним?! – Алексей догнал друга, развернул к себе и с напором повторил: – Что с Серегой?!

– Ты чего? – Степан недоуменно смотрел на него, не делая попыток освободиться. – Совсем с катушек слетел? Леха, успокойся…

Алексей отпустил его рубашку и снова спросил:

– Бриг, где Лион? – Он непроизвольно перешел на сталкерские прозвища.

– В Зоне твой Лион, где же еще! Вернулся месяца четыре назад, не выдержал. Перед ходкой приезжал, меня с собой звал. – Степан с досадливым видом оглядел свою рубашку. – Да чтоб тебя, Леха! Это рубашка от «Армани». Стоит хренову кучу бабок!

– Извини.

Степан еще что‑ то пробубнил и махнул рукой:

– Да ладно, у меня еще есть. Жрать будешь, добрый молодец? Только сейчас Алексей понял, насколько проголодался. Сглотнув наполнившую рот слюну, он кивнул.

– Тогда пошли в дом, я как раз только ужин приготовил. Внутри особняк выглядел так же, как и снаружи, – шикарно.

Современный дизайн, дорогая техника – все говорило о том, что хозяин дома имеет высокий достаток и может позволить себе весьма недешевые игрушки.

Наромышев быстро накрыл на веранде стол. Когда уселись, спросил:

– Водку будешь?

– Нет.

Хозяин дома пожал плечами и поставил назад уже взятую в руку бутылку.

Ели они молча, и лишь под конец ужина Степан швырнул вилку в тарелку и сказал:

– Вот можешь ты, Леха, в один момент все настроение испортить!

Алексей не стал отвечать, тоже отложил вилку и посмотрел на Степана.

Тот еще немного поворчал, потом поднялся и направился с веранды в дом, где расположился на широком кожаном диване. Алексей зашел следом и сел в кресло.

– Может, все‑ таки выпьем?

– Нет, Стёп.

– Я в общем‑ то тоже теперь почти не потребляю. – Степан тем не менее взял со стеклянного столика стаканы и бутылку, разлил понемногу и откинулся на спинку дивана. – Просто подумал, что раз уж про Зону вспомнили…

– Да разве ее забудешь… Серега не говорил, куда собирался?

– Я спрашивал, но он ничего толком не ответил. Говорил, что тянет его туда, и все.

– Жаль, у меня не побывал, – сказал Алексей. Появившееся чувство сытости принесло усталость, которая тут же разлилась по телу. – Я бы провел с ним беседу.

Наромышев кивнул:

– Он к тебе потому и не поехал – знал, что ты отговаривать станешь.

– И тебе надо было!

– Я ему не отец, он мне не сын. Я предложил ему с бизнесом помочь, как и тебе до этого. Но вы же упрямые оба… А что ты так взбеленился из‑ за него?

– Я не из‑ за него… Тут ситуация…

– Может, уже расскажешь?

– Помнишь, когда мы из Зоны уходили, ты нам с Серегой что‑ то вроде подарка сделал?

– Ты про тот камень, который надвое разделился?

– Да.

– Конечно, помню. Что случилось‑ то? – встревоженный Степан поставил нетронутый стакан на столик и подался вперед, внимательно слушая друга.

– Ты мне как дал его в жестяной коробке, так я оттуда его и не доставал.

– Ну, и?.. Что ты тянешь, как кота за причинное место?!

– Этот камень обнаружили в руке у Сашки.

– Что значит – «в руке»?!

– То и значит – камень врос в ладонь, не оставив никаких следов на коже. Только рентгеновский снимок показал, что он теперь внутри.

– Артефакт?!

– А ты разве не знал, когда нам с Серегой отдавал?

– Леш, ты совсем, что ли, охренел?! – возмутился Степан. – Я думал, просто прикольный камень, к тому же я его за Периметром нашел, а не в Зоне… Ну ты даешь, дружище! – Он укоризненно покачал головой.

Алексей не ответил, и после короткой паузы Наромышев спросил:

– И что теперь? Резать?

– Все гораздо сложнее.

Степан снова взял стакан и одним махом выпил. Потом вздохнул:

– Я почему‑ то в этом не сомневаюсь – когда это в Зоне «просто» было?! В чем загвоздка?

Алексей рассказал ему все, что узнал об артефакте от хирурга в больнице.

Наромышев выслушал и покачал головой:

– Н‑ да, ситуация… Получается, я вам с Серегой, сам того не желая, солидную такую свинью подложил. И что теперь делать?

– Что делать, что делать?.. – Алексей на минуту задумался, потом посмотрел на товарища: – Серегу из Зоны вытаскивать… Только его еще там найти надо. – Он тоскливо посмотрел в окно на затянутое серыми тучами небо и подумал, что все происходящее похоже на дурной сон, который никак не отпустит.

– Давай я найму десяток сталкеров, чтобы они его нашли? – предложил Степан.

– Нет, Стёп. Мы должны сами пойти. Мало ли что у них там выйдет, а ведь все раны Сережкины на Сашке отражаются. Да и все наши тропы и схроны никто лучше нас не знает, а Серега наверняка ими пользуется.

– Леш… – Наромышев нерешительно посмотрел на Алексея, и тот сразу все понял: не пойдет. – Я, конечно, не отрицаю, что отчасти в случившемся есть и моя вина, но я же не знал, что это артефакт! Думал, просто прикольный камень, сувениры вам подогнал… Леш, у меня на следующей неделе крупная сделка с германскими поставщиками, я ее два месяца добивался, наконец договорились. А бюргеры, они знаешь какие – сейчас не подпишем договор, второй раз даже не посмотрят в мою сторону. Понимаешь…

– Понимаю, – с холодком сказал Алексей.

– Ты в бутылку не лезь. Я действительно не могу! Тут не только мои деньги… Серьезные люди замешаны. Если прокачу их – сразу выпишут мне билет в один конец на деревянном транспорте.

– Да, Стёп, я понимаю…

Наромышев налил и выпил еще водки. Кожевников не стал. Задумался о чем‑ то, потом поднял взгляд на друга и спросил:

– С экипировкой хоть поможешь?

– Само собой, даже разговор не веди! Получишь все самое лучшее!

Днем неугомонный Мякишев был замечен прогуливающимся по городку. Художник посетил все местные достопримечательности и возвратился в отель лишь ближе к вечеру. В холле он неожиданно встретил Геннадия и Виктора. Те явно ждали его, были на удивление собранны и абсолютно трезвы.

– Мы готовы работать, – без обиняков сказал Геннадий. – Можем подняться к вам и обсудить детали?

– Ну к чему этот официоз, ребята? – Леонид раскрыл объятия вчерашним собутыльникам. – Конечно, пойдемте ко мне, хорошим людям всегда есть о чем поговорить!

Полуобняв обоих за плечи, художник увлек их по коридору к своему номеру, на ходу делясь впечатлениями о городе. Минут через двадцать из номера господина Мякишева поступил звонок с требованием принести пару бутылок водки и поднос горячих закусок. Среди ночи нестройный хор мужских голосов душевно выводил «Сталкер, жизнь загубил ты свою», а ближе к утру можно было видеть, как трое перепивших постояльцев, обнявшись и поддерживая друг друга, медленно бредут куда‑ то по темному коридору.

Утром, пока Геннадий с Виктором отсыпались в отдельном номере, любезно оплаченном «другом Леней», Мякишев, забрав у сонного дежурного адресную книгу, отправился уточнить условия и стоимость официальной экскурсии «по границам территорий с аномальными новообразованиями», предлагаемой военными и Центром исследования Зоны. Немногим позже он посетил полуофициальный музей клана «Долг», где в огромных стеклянных баках, наполненных спецсоставом, плавали останки самых разных мутантов, добытых «долговцами» за много лет патрулирования Зоны. Там же Леонид сделал пожертвование в дело борьбы за чистоту природы от губительных мутаций, за что удостоился обеда с двумя влиятельными людьми из «Долга».

Ближе к вечеру обаятельный Мякишев легко сломил желание Геннадия и Виктора обсудить детали предстоящего похода, выдал им аванс за «вынужденный простой» и повез их с собой в один из самых дорогих ресторанов города.

Следующие три дня прошли по тому же сценарию, с той лишь разницей, что Леонид успел завести знакомства еще в нескольких кланах, а по вечерам дирижировал застольем, в котором принимали участие уже десятки человек. Бездонный кошелек и легкость в общении творили чудеса: найти проводника Мякишев мог теперь, не покидая номера. Более того, чуть ли не впервые за все время существования подпольного туристического бизнеса сталкеры‑ одиночки сами начали приходить в отель и предлагать потенциальному клиенту свои услуги.

Но в Зону художник, о котором уже немалая доля жителей городка хоть что‑ то да слышала, все никак не отправлялся. Это даже породило небольшую волну сплетен.

Во время очередного застолья, умудрившись остаться почти трезвым, Геннадий сумел увести «друга Леню» покурить и потребовал объяснений.

– Лень, ты пойми правильно. Мужик ты хороший, но твое поведение нам кажется странным. Мы с Витей не пошлые мародеры, мы можем сводить тебя куда надо и отработать все деньги. Ты только скажи, куда хочешь сходить, будешь ли охотиться, сколько планируешь потратить времени и денег. А дальше мы тебе обеспечим сафари по полной программе.

– Гена, ты самый лучший сталкер! – Основательно подпивший художник отсалютовал собутыльнику сигаретой.

– Леня, ты не понял. Мы не хотим получать деньги непонятно за что. Неправильно это. Нехорошо. Если мы тебя чем‑ то не устраиваем – скажи. Поможем найти нужного человечка. Снаряжение достанем. Маршрут проложим: у Витьки карты аномалий – самый свежак. А то в городе уже начали поговаривать, что мы тебя специально на деньги разводим. Даже кличку тебе уже придумали, хоть ты еще никуда и не ходил, – Мякиш.

– Ой да ладно, – развязно махнул рукой Леонид. – Меня в детстве все так звали.

– Леня, нехорошо, когда к человеку кличка прилипает до первой ходки. Неправильно. Плохая примета. Если ты хочешь туда, значит, надо браться за дело. А если ты уже передумал – прекрати нам с Витьком деньги по утрам совать! – Тут Геннадий вытащил из кармана папиросы и тоном ниже проворчал: – Никогда бы не подумал, что смогу такое сказать.

– Завтра! – провозгласил свободный художник. – Завтра будем составлять план похода! А сегодня – гуляем!

Назавтра они действительно с комфортом устроились в номере Мякишева и больше часа разглядывали карты, обсуждая тонкости выбора маршрута. Леонид сразу сказал, что охотиться не намерен, поскольку терпеть не может насилия, а страдания бедных зверюшек для него – все равно что собственные страдания.

– Лень, но ты же дал денег «Долгу», – неподдельно удивился Виктор, чуть ли не впервые смотревший трезвыми глазами на абсолютно трезвого Мякишева. – Это же первоклассные, отмороженные на всю голову убийцы, которые и маму родную не пощадят, если встретят в Зоне.

– Они вообще сперва стреляют во все, что шевелится, а только потом думают, – презрительно добавил Геннадий.

– Да и сам не знаю, что на меня нашло, – смущенно промямлил Леонид. – Я, признаться, не совсем понял, чем они занимаются, но там были такие милые, обходительные люди… Да и выпито было уже немало.

– Понятно, – ухмыльнулся Геннадий. – Ну, так чего ты хочешь? Зачем сюда приехал?

– Ну, знакомый народ говорил, что это круто… Вот и решил посмотреть, чего дают. Давайте сходим туда, где интереснее всего, но не очень опасно.

– Все ясно, – кивнул Геннадий. – Мы сейчас накидаем маршрут, но скажу тебе сразу: выступим мы туда не ранее, чем ты пройдешь «обкатку».

– «Обкатку»? – удивился Мякишев. – Это еще что такое?

– Никто не поведет необкатанного новичка в центральные районы Зоны, – сказал Виктор, разваливаясь в мягком кресле. – Это глупо, это смертельно опасно для всех. Новичок в Зоне – хуже, чем пьяный сантехник за штурвалом пассажирского лайнера. Пусть журналисты пишут о нас, что хотят, но сперва старый опытный инструктор ведет новичка по краю Зоны, обучает азам поведения и выживания, а уж только потом кто‑ то вроде нас с Геной берется пройти с туристом по «глубокому» маршруту.

– Ладно, – легко согласился Леонид. – Поищу себе инструктора.

– Нет, ничего искать не надо, – успокаивающе поднял руку Геннадий. – Мы не доверяем столь важный процесс кому попало. У нас есть старый проверенный учитель для молодняка. Его работа будет оплачена частью нашего гонорара. Через пару дней организуем «обкатку».

– Это слишком быстро! – запротестовал Мякишев. – Мне надо свыкнуться с этой мыслью! Давайте через неделю.

– Леня, через семнадцать дней будет выброс, и в Зону после того полмесяца лучше вообще не соваться. Надо все сделать до выброса.

– Мне надо подумать, – быстро сказал Леонид и нетвердым шагом вышел в коридор.

– По‑ моему, просто боится, – озабоченно заметил Виктор. – Видал уже такое не раз.

– Лучшие сталкеры получаются из таких вот первостатейных трусов, – отозвался Геннадий, извлекая из кармана пачку папирос. – Это храбрые да отважные шагают себе героически до первой аномалии. На что спорим, что вернется с бутылкой вискаря?

– Я и сам того же мнения, – сказал с ухмылкой Виктор, – но на пузырь вискаря поспорить готов. Будет два – самое то.

Поздним вечером несколько пьяных мужских голосов опять пытались спеть «Сталкер, жизнь загубил ты свою», и это у них даже начало получаться.

Такому заведению, как «Восходящая луна», швейцар не полагался по статусу, поэтому Кожевников плечом толкнул дверь и вошел в гостиницу. На так называемом «ресепшене» сегодня находился сам хозяин постоялого двора, задумчиво что‑ то писавший в большой тетради, морщась при этом и шевеля толстыми губами. Алексей не смог сдержать улыбку. Опустив сумку на пол, он облокотился на стойку, чуть подался вперед и проговорил негромким, нарочито низким голосом прямо над ухом Бульдога:

– Говорят, у вас здесь сталкеры водятся. Можно мне одного… на завтрак?

Владелец гостиницы поднял голову и расплылся в улыбке:

– Алексей Федорович! Глазам своим не верю! Ты ли это?!

– Он самый! – Кожевников пожал протянутую руку. – Как поживаешь, Василич?

– Сносно, – махнул рукой Бульдог, – на хлеб с маслом хватает, на здоровье тоже не жалуюсь. Ты‑ то какими судьбами? Я думал, что и не увижу больше Леху Кремня, ан нет! Явился! Вы же ушли с Бригом и Лионом!

– Жизнь – штука непредсказуемая, Василич. Да что я тебе говорю, ты и сам знаешь!

– Знать‑ то знаю, но все равно удивляюсь, какие она порой фортеля выкидывает. Тебе комнату? Надолго к нам?

– Переночую. А вот надолго ли – этого сказать не могу.

– Понимаю…

– Нет, я не за хабаром пришел. Бульдог вопросительно вскинул брови.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒