Патриция Корнуэлл 8 страница

Копов здесь было с избытком. В ярком искусственном свете их лица казались неестественно бледными. Громко ворчали моторы. В сыром, холодном воздухе плавали обрывки реплик. Попискивало радио. Желтая лента заключала место преступления в зловещий прямоугольник.

К нам подошел мужчина в старой кожаной куртке.

– Доктор Скарпетта? Детектив Потит.

Я открыла чемоданчик, достала пару резиновых перчаток и фонарик.

– Тело никто не трогал, – сообщил детектив. – Все сделано так, как нам рекомендовал доктор Уоттс.

Доктор Уоттс был терапевтом, одним из пятисот официально назначенных патологоанатомов штата и десяти величайших зануд в моем рейтинге. Получив от полиции уведомление о случившемся, он сразу же позвонил мне. Согласно должностной инструкции, главного судмедэксперта надлежало незамедлительно извещать о любом случае с подозрением на насильственную смерть, если речь шла об известной личности. Уоттс же взял за правило по мере возможности перекладывать на чужие плечи все дела, дабы не затруднять себя бумажной волокитой. На место преступления он старался не выезжать вообще, а потому я нисколько не удивилась, не обнаружив его здесь.

– Приехал почти одновременно с опергруппой, – объяснил Потит, – и могу заверить, доктор, что ребята ограничились необходимым минимумом. Тело не переворачивали, одежду не снимали. Только удостоверились, что он уже мертв.

– Спасибо, – рассеянно бросила я.

– Похоже, его сначала ударили по голове, а потом зарезали. Может, застрелили. Здесь повсюду рассыпана дробь. Сами сейчас увидите. Орудия убийства не нашли. Приехал он примерно без четверти семь, припарковался в этом самом месте. Скорее всего, подвергся нападению, как только вышел из машины.

Детектив посмотрел на белый «роллс‑ ройс», скрытый густыми тенями окружавших дом высоких старых деревьев.

– Когда вы приехали, дверь со стороны водителя была открыта? – спросила я.

– Нет, мэм. Ключи валялись на земле. Вероятно, он держал их в руке, когда упал. Как я уже сказал, мы здесь ничего не трогали, ждали вас. Конечно, если бы погода испортилась… – Потит посмотрел на затянутое серыми тучами небо. – Как бы дождь не пошел. Или даже снег. В салон заглянули – там все в порядке, никаких следов борьбы. Я так думаю, что нападавший поджидал его за кустами. Точно могу сказать одно: все произошло очень быстро. Его сестра говорит, что выстрела не слышала. Ни выстрела, ни чего‑ то еще.

Я оставила его с Марино, а сама поднырнула под желтую ленту и, машинально поглядывая под ноги, подошла к «роллс‑ ройсу». Автомобиль стоял параллельно дому, примерно в десяти футах от ступенек. Обойдя украшенный характерным орнаментом капот, я остановилась и достала фотоаппарат.

Кэри Харпер лежал на спине, голова почти касалась переднего колеса. Белое крыло было забрызгано кровью, бежевый свитер грубой вязки стал красным. Рядом валялась связка ключей. В безжалостно‑ ярком свете прожекторов все, на что я смотрела, казалось красным. Седые волосы слиплись от крови, лицо изуродовано жестоким ударом тупым предметом, в нескольких местах рассекшим кожу. Горло перерезано от уха до уха, так что голова почти отделилась от шеи. И повсюду, куда бы я ни направляла фонарь, блестели, подобно крохотным капелькам росы, мелкие дробинки. Их были сотни – на теле, вокруг него, даже на капоте. Дробинки, которыми не стреляли.

Я обошла убитого, сфотографировав его с нескольких точек, потом присела, достала длинный химический градусник и, осторожно приподняв свитер, засунула его под левую подмышку. Температура тела составляла 92, 4 градуса, температура воздуха 31 градус. В таких условиях тело остывало со скоростью примерно три градуса в час, поскольку Харпер был довольно легко одет и не отличался плотным сложением. В мелких мышцах уже наблюдалось трупное окоченение. По моим расчетам, он был мертв менее двух часов.

Теперь мне предстояло отыскать трасологические улики, которые могли не пережить путешествия до морга. Волокна, волоски и все прочее, что прилипло к крови, я отнесла ко второй очереди. В первую же очередь меня интересовали свободные частицы. Медленно водя фонариком, я осматривала тело и землю в непосредственной близости от погибшего. Узкий луч выхватил что‑ то рядом с шеей. Я наклонилась – это был маленький зеленоватый комочек чего‑ то очень похожего на пластилин. К нему приклеилось несколько дробинок. Я аккуратно подняла комочек и положила в пластиковый конверт. В этот момент задняя дверь вдруг открылась, и я, подняв голову, увидела в фойе женщину с широко открытыми от ужаса глазами. Рядом с ней, держа в руке планшет, стоял полицейский.

Дверь оставалась открытой недолго. Марино и Потит, поднырнув под оградительную ленту, подошли к дому, и полицейский с планшетом присоединился к ним.

– С ней кто‑ нибудь останется? – спросила я.

– Да, конечно, – ответил Потит, выдыхая струйку пара. – Мисс Харпер сказала, что ожидает подругу, так что с ней все в порядке. Мы оставим неподалеку пару постов на случай, если преступник вдруг надумает вернуться. – А что ищем, док?

Он стоял надо мной, засунув руки в карманы куртки, притопывая на месте от холода. Пошел снег. Первые снежинки размером с десятицентовик, кружась, спускались на землю из темноты.

– Орудия убийства, – ответила я, указывая окровавленным пальцем. – Раны на голове и лице нанесены тупым предметом. Что касается шеи, то здесь явно орудовали неким острым инструментом. Теперь о дробинках. Они не деформированы и в ткани тела не проникли.

Марино, очевидно не ожидавший услышать такое заключение, растерянно огляделся.

– Я тоже так подумал, – кивнул Потит. – Из ружья вроде бы никто не стрелял, но наверняка, конечно, сказать еще нельзя. Тогда получается, что мы ищем не дробовик, а нож и что‑ то вроде… например, домкрата?

– Может быть, но не обязательно. Пока могу с уверенностью сказать только о том, что шею перерезали чем‑ то острым, а голову разбили чем‑ то тупым и без выступов.

– Хотелось бы поопределеннее, док, – нахмурился Потит.

– Да, хотелось бы, – согласилась я.

Насчет дроби кое‑ какие подозрения у меня уже возникли, но высказывать их вслух я, основываясь на собственном печальном опыте, не спешила. Обобщения часто воспринимаются буквально, и я хорошо помнила, как полицейские при осмотре места преступления не заметили окровавленную булавку в гостиной жертвы, потому что были сориентированы на нечто похожее на пестик для колки льда.

– Можно уносить, – сказала я, выпрямляясь и стягивая перчатки.

Харпера завернули в чистую белую простыню и положили в специальный мешок с «молнией». «Скорая помощь» мигнула огнями, медленно развернулась и покатила по темной пустынной дороге. Ни сирен, ни мигалки – спешить некуда, когда везешь мертвеца. Снегопад усилился, снежинки налипали на волосы, одежду.

– Уезжаешь? – спросил Марино.

– А что, опять за мной потянешься? – хмуро ответила я.

Лейтенант уставился на старенький «роллс‑ ройс», по‑ прежнему стоявший в круге света на краю «пятачка». Пятна крови на гравии постепенно исчезали под белым снежным саваном.

– Я за тобой не тянулся, – сказал Марино. – Получил сообщение по радио, когда возвращался в Ричмонд…

– Возвращался в Ричмонд? – перебила я. – И откуда же ты возвращался?

– Отсюда. – Лейтенант опустил руку в карман. Звякнули ключи. – Харпер, оказывается, был завсегдатаем «Таверны Калпепера». Вот я туда и рванул, думал поговорить. Просидели мы с ним, может, полчаса, а потом он послал меня куда подальше. И сам умотал. Что мне оставалось? Покатил домой. Миль за пятнадцать до Ричмонда получил сообщение от диспетчера, что меня разыскивает Потит и что Харпера нашли убитым. Пришлось поворачивать. Смотрю, знакомая тачка. Ну, я и решил сесть на хвост, чтобы ты ненароком не заблудилась.

– Хочешь сказать, что ты разговаривал с Харпером в таверне перед самым убийством?

– Точно. Потом он уехал, а еще минут через пять получил по голове возле собственного дома. – Лейтенант развел руками, покачал головой и направился к своей машине. – Мне еще надо потолковать с Потитом, уточнить кое‑ что. А утром жди в гости. Хочу поприсутствовать при вскрытии, если не возражаешь.

Я проводила его взглядом и стала собирать вещи. Марино уехал. Холодало. Я уселась в свой «плимут» и повернула ключ зажигания. «Дворники» дернулись, прочертили полосу в тонком слое снега и остановились на середине ветрового стекла. Двигатель предпринял еще одну неудачную попытку вернуться к жизни и категорически отказался от последующих.

* * *

Библиотека Харпера оказалась уютной, теплой комнатой с красными персидскими ковриками и прекрасной антикварной мебелью из дорогих пород дерева. Диван определенно вышел из‑ под резца самого Чиппендейла, [9] и мне впервые выпала честь сидеть на такой роскоши. Высокий потолок украшала узорчатая лепнина в стиле рококо, вдоль стен выстроились книжные шкафы. Большинство книг было в кожаных переплетах. В мраморном камине потрескивали поленья.

Подавшись вперед, я протянула к огню озябшие руки и перевела взгляд на висевший над каминной полкой портрет. Изображенная на нем миловидная девочка в белом платье сидела на скамеечке. Длинные светлые волосы, в руке серебряная расческа. Лицо неясно мерцало в поднимающейся от камина волне жара, под густыми ресницами блестели глаза, влажные губы приоткрылись, глубокий вырез платья слегка обнажал молочно‑ белую неоформившуюся грудь. Кто она и почему портрет выставлен именно в библиотеке, на почетном месте? Размышляя над этим, я не сразу заметила сестру Кэри Харпера, которая вошла в комнату, неслышно притворив за собой дверь.

– Я подумала, это поможет вам согреться. – Она протянула мне бокал с вином, поставила поднос на кофейный столик и опустилась в мягкое, обитое красным бархатом кресло, убрав ноги в одну сторону, как и полагается настоящей леди, получившей должное воспитание.

– Спасибо, – сказала я и еще раз извинилась.

Аккумулятор в машине приказал долго жить, и никакие мои усилия по его реанимации успеха не имели. Полицейские, узнав о поломке, пообещали отвезти меня в Ричмонд, как только закончат осмотр места преступления. Выбор был невелик, а мерзнуть еще час под снегом или в машине не хотелось. Так что я постучала в заднюю дверь и напросилась в гости.

Потягивая мелкими глотками вино, мисс Харпер рассеянно смотрела на огонь. Элегантная и ухоженная, она служила живым дополнением к собранным в этой комнате прекрасным, стильным и дорогим вещам. Патрицианское лицо обрамляли серебристо‑ белые волосы. Высокие скулы, тонкие, выразительные черты лица, несколько долговязая, но гибкая фигура под бежевым свитером и вельветовой юбкой. Глядя на Стерлинг Харпер, никто бы не осмелился назвать ее старой девой.

Хозяйка молчала. Снег оставлял на оконном стекле следы своих холодных поцелуев, под карнизом глухо постанывал ветер. Жить в этом доме одной? Я бы определенно не смогла.

– У вас есть родственники?

– Живых не осталось.

– Извините, мисс Харпер…

– Перестаньте повторять одно и то же, доктор Скарпетта.

Она подняла бокал, и в свете камина блеснуло кольцо с крупным изумрудом. Ее глаза смотрели на меня почти бесстрастно, от недавнего ужаса не осталось и следа. Самообладанию хозяйки можно было только позавидовать.

– Кэри следовало быть осторожнее, – вдруг произнесла мисс Харпер. – Самое поразительное для меня то, как это случилось. Никогда бы не подумала, что у кого‑ то хватит смелости пробраться к дому и поджидать его здесь.

– И вы ничего не слышали?

– Слышала только, как он подъехал. Потом ничего. Я подождала, а когда он не пришел, открыла дверь. И сразу же набрала «911».

– Ваш брат посещал другие места, кроме «Таверны Калпепера»?

– Нет. Он никуда больше не ходил. – Взгляд ее скользнул в сторону. – Я предупреждала его, напоминала об опасностях нашего времени. Понимаете, он всегда брал с собой наличные. А зацепить мог любого. У Кэри это отлично получалось. Обычно он не задерживался у «Калпепера» надолго. Час, самое большее, два. Говорил, что ходит туда за вдохновением, пообщаться с простыми людьми. После «Острого угла» Кэри больше нечего было сказать.

Я прочитала роман, когда училась в Корнеллском университете и сохранила только общее впечатление: готический Юг, насилие, инцест, расизм – все это подано через восприятие молодого писателя, живущего на вирджинской ферме. На меня книга подействовала угнетающе.

– Мой брат был из числа тех незадачливых талантов, которых хватило только на один роман, – добавила мисс Харпер.

– Такова судьба многих прекрасных авторов.

– Он прожил все в юности, – тем же бесстрастным тоном продолжала она. – После этого в нем ничего не осталось, кроме отчаяния доживающего свои дни человека. Каждая очередная попытка написать что‑ то новое заканчивалась провалом, бумага летела в огонь, и он сидел перед камином, насупясь и глядя, как пламя пожирает страницы. А потом бродил по дому, словно рассерженный бык. А потом снова садился за работу. Так продолжалось долгие годы.

– Вы слишком суровы к брату, – осторожно заметила я.

– Я так же сурова и к себе, доктор Скарпетта, – ответила она, когда наши взгляды встретились. – Мы с Кэри одного поля ягоды. Разница между нами в том, что я никогда не ощущала потребности анализировать то, что невозможно изменить. Он же постоянно копался в себе, препарировал собственную натуру, ворошил прошлое, изучал сформировавшие его силы. Тем и заработал Пулитцеровскую премию. Я же предпочитала не вести борьбу с очевидными вещами.

– Что же это?

– Род Харперов иссяк и исчерпал себя. После нас уже никого не будет.

Вино было недорогое, молодое бургундское, сухое и со слабым металлическим привкусом. Долго ли еще будут работать полицейские? Мне вроде бы послышалось урчание мотора. Приехали за моим «плимутом»?

– Я приняла это как волю судьбы – ухаживать за братом, заботиться о нем, как‑ то скрасить угасание семьи. Я буду скучать по Кэри только как по брату. И не собираюсь сидеть здесь и распространяться о том, какой он был чудесный. – Она отпила еще вина. – Вы, наверное, считаете меня холодной и бездушной.

Я бы, пожалуй, выразилась иначе.

– Ценю вашу откровенность.

– У Кэри было воображение, он мог испытывать сильные чувства. У меня нет ни того ни другого. Будь иначе, я бы не справилась. И уж определенно не смогла бы здесь жить.

– Живя в таком доме, чувствуешь себя отрезанным от мира, – сказала я, решив, что именно это имеет в виду мисс Харпер.

– Дело не в этом.

– Тогда в чем? – спросила я, доставая сигареты.

– Еще вина? – предложила мисс Харпер. Одна половина ее лица оставалась в тени, и оно казалось разрезанной пополам маской.

– Нет, спасибо.

– Нам не следовало сюда переезжать. В этом доме никогда не случалось ничего хорошего.

Пустота в ее глазах дышала холодом.

– Что вы намереваетесь делать, мисс Харпер? Останетесь здесь?

– Мне некуда идти, доктор Скарпетта.

– Думаю, продать Катлер‑ Гроув было бы нетрудно. – Мое внимание снова привлек портрет над каминной полкой. Девушка в белом платье загадочно улыбалась из полутьмы, словно намекая на одной ей известные тайны.

– Трудно отказаться от кислородной подушки, доктор Скарпетта.

– Простите?

– Я слишком стара для перемен. Слишком стара, чтобы стремиться улучшить свое здоровье и строить новые отношения. За меня дышит прошлое. Это моя жизнь. Вы еще молоды, доктор Скарпетта, но придет день, и вы тоже поймете, каково это – оглядываться назад. Вы поймете, что от этого не уйти. Увидите, что ваша личная история тянет вас туда, в знакомые комнаты, где и случилось то, что дало ход цепи событий, которые в конечном итоге разобщили вас с жизнью. Жесткие стулья былых несчастий со временем станут уютнее, а друзья, обманувшие ваши ожидания, ближе и роднее. Вы поспешите в объятия боли, той самой, от которой когда‑ то бежали. Вот и все, что я могу сказать. Так легче.

Я не могла это слушать и, чтобы сменить тему, спросила напрямик:

– Вы можете предположить, кто мог сделать такое с вашим братом?

Она молча смотрела на огонь.

– А как насчет Берилл? – не отставала я.

– Я лишь знаю, что до того, как это случилось, ее преследовали на протяжении нескольких месяцев.

– Нескольких месяцев? – недоверчиво переспросила я.

– Мы с Берилл были очень близки.

– И вы знали, что ее преследуют?

– Да. Ей угрожали.

– Она сама сказала вам об этом?

– Конечно.

Марино уже просмотрел все телефонные счета Берилл Мэдисон. Никаких звонков в Уильямсберг там не было. Не нашел он и писем. Ни от мисс Харпер, ни от ее брата.

– Так, значит, вы много лет поддерживали с ней тесные отношения?

– Очень тесные. По крайней мере, настолько тесные, насколько это позволяли обстоятельства. Я имею в виду книгу, над которой она работала, и явное нарушение договоренности с моим братом. Получилось очень некрасиво. Кэри был в ярости.

– Как он узнал о книге? Может быть, Берилл сама ему сказала?

– Не Берилл, ее адвокат.

– Спарачино?

– Что именно он сказал Кэри, я не знаю. – Голос пожилой дамы изменился, стал жестче. – Так или иначе, моего брата известили о планах Берилл. И вероятно, сообщили какие‑ то детали, достаточно неприятные, чтобы вывести его из равновесия. Этот адвокат только подогревал инцидент, действуя за кулисами. Сновал между ними, от Берилл к Кэри, от него к ней, и перед каждым выставлялся союзником.

– Вам известно, где сейчас эта книга? – осторожно спросила я. – Она у Спарачино? Может быть, ее уже готовят к печати?

– Он позвонил Кэри несколько дней назад. Я услышала только часть разговора, но поняла, что рукопись пропала. Упоминалась ваша служба. Я слышала, как Кэри сказал что‑ то насчет судмедэксперта. Вероятно, речь шла о вас. Он очень рассердился. Похоже, мистер Спарачино пытался удостовериться в том, что рукописи у моего брата нет.

– А вы такую возможность не допускаете?

– Берилл никогда бы не отдала рукопись Кэри, – с чувством ответила мисс Харпер. – Такое даже представить себе невозможно. Он был категорически против того, что она делала.

Мы помолчали. Я первой не выдержала тишины:

– Мисс Харпер, чего так боялся ваш брат?

– Жизни.

Я ждала продолжения. Она смотрела на огонь.

– И чем больше он ее боялся, тем дальше от нее отступал. Затворничество меняет сознание. Выворачивает наизнанку, раскручивает мысли так, что они разлетаются в стороны. Думаю, мой брат любил только одного человека. Берилл. Цеплялся за нее. Отчаянно хотел удержать при себе. И не желал ни с кем ее делить. В какой‑ то момент Кэри решил, что она предала его, что он больше не властен над ней. И тогда его безумие приняло крайние формы. Вероятно, ему представилось, что она сочиняет о нем невообразимые гадости, выставляет на всеобщее обозрение нашу частную жизнь.

Мисс Харпер снова потянулась за бокалом. Рука ее дрожала. О брате она говорила так, будто он умер много лет назад. Даже его имя она произносила как‑ то жестко. Колодец любви к брату у этой женщины был выложен кирпичами боли и гнева.

– У нас с Кэри никого не было, когда появилась Берилл. Родители умерли. Мы остались вдвоем. С Кэри было нелегко. Это дьявол, пишущий как ангел. Он нуждался в близком человеке. А я согласилась помочь ему оставить свой след в этом мире.

– Такие жертвы часто сопровождаются обидой, – рискнула вставить я.

Молчание. Отсвет пламени играл на ее окаменевшем лице.

– Как вы нашли Берилл?

– Это она нас нашла. Берилл жила тогда во Фресно с отцом и мачехой. Писала. Писательство было ее страстью, ее манией. – Мисс Харпер уже не смотрела на меня и, похоже, говорила не столько со мной, сколько с огнем в камине. – Однажды Кэри через своего издателя получил от нее письмо. К нему прилагался написанный от руки рассказ. Я до сих пор его помню. Способности у нее были. И воображение. Но все это требовало развития и шлифовки. Они начали переписываться, а потом, через несколько месяцев, Кэри пригласил ее к нам и послал ей билет. Вскоре он купил этот дом и взялся его реставрировать. Для нее. Чудесная, очаровательная девушка. Она принесла в его жизнь сказку.

– А в вашу?

Мисс Харпер ответила не сразу. Прогоревшие поленья зашуршали и рассыпались, разбрасывая искры.

– Не скажу, что в нашей жизни после ее приезда не было осложнений. Я видела, что происходит между ними.

– Между вашим братом и Берилл?

– Я не хотела, чтобы наш дом стал для нее тюрьмой. Кэри же стремился во что бы то ни стало удержать Берилл, сохранить ее только для себя. Из‑ за этого он ее и потерял.

– Вы очень любили Берилл?

– Это трудно объяснить. – Голос ее дрогнул. – Порой бывало очень тяжело.

Вопросов накопилось много, и я понимала, что другого шанса получить ответы может и не представиться.

– Ваш брат не хотел, чтобы вы поддерживали с ней отношения?

– Не хотел. Особенно в последние месяцы, из‑ за книги. Кэри отказался от нее, лишил ее всего, что завещал. Ее имя было запрещено упоминать в этом доме. Он не позволял мне поддерживать с ней никаких контактов.

– Но вы поддерживали.

– Мы очень мало общались, – сдержанно сказала она.

– Вам, должно быть, пришлось нелегко. Потерять связь с дорогим человеком…

Огонь по‑ прежнему привлекал хозяйку больше, чем гостья.

– Мисс Харпер, когда вы узнали о ее смерти?

Она не ответила.

– Вам кто‑ то позвонил?

– Услышала по радио на следующее утро, – прошептала она. – Боже, какой ужас…

Больше она не произнесла ни слова. Я не могла ни исцелить ее раны, ни даже смягчить ее боль. И как ни хотела предложить утешение и сочувствие, нужные слова не приходили. Мы долго сидели молча. Когда я наконец взглянула украдкой на часы, они показывали почти полночь.

В доме было тихо. Слишком тихо, с тревогой поняла я.

После теплой библиотеки прихожая показалась холодной, как пустой собор. Я отворила заднюю дверь и ахнула. Снег не только продолжал идти – началась метель. Подъездная дорожка и «пятачок» скрылись под толстым белым покрывалом. Следы колес едва угадывались. Чертовы копы уехали, забыв про меня. Мой служебный «плимут» утащили еще раньше, поэтому им даже и в голову не пришло, что я нахожусь в доме. Черт! Черт! Черт!

Когда я вернулась в библиотеку, мисс Харпер подкладывала в камин дрова.

– Похоже, обо мне забыли. – Я так расстроилась, что не смогла это скрыть. – Можно воспользоваться вашим телефоном?

– Боюсь, что нет, – равнодушно ответила она. – Телефон отключился вскоре после того, как уехали полицейские. У нас такое часто случается из‑ за непогоды.

Я смотрела, как мисс Харпер тычет кочергой в полено. Видела тянущиеся вверх ленточки дыма и прыгающие в трубу искры.

Я забыла…

И вспомнила только сейчас.

– Ваша подруга…

Она запихнула полено подальше.

– Полиция сказала, что вы ждете подругу…

Мисс Харпер медленно выпрямилась и повернулась ко мне раскрасневшимся от жара лицом:

– Да, доктор Скарпетта. Спасибо, что пришли. Вы очень любезны.

Мисс Харпер принесла еще вина. Часы на лестничной площадке мелодично пробили двенадцать.

– Часы… – вздохнула хозяйка. – Опаздывают на десять минут. Давно…

Телефоны в особняке действительно не работали. Идти в город пешком по занесенной снегом дороге? Я поняла, что придется здесь переночевать.

Брат умер. Берилл умерла. Осталась только мисс Харпер. Я закурила и сделала еще глоток вина.

Мисс Харпер не могла убить Берилл и брата, она просто была слишком слаба физически. А если убийца охотится и за ней? Если он вернется?

Револьвер остался дома.

Потит обещал, что полиция будет патрулировать местность.

На чем? На снегоходах?

Словно издалека донесся голос хозяйки.

– Извините. – Я вымученно улыбнулась.

– Мне кажется, вы замерзли, – проговорила она.

Мисс Харпер снова опустилась в кресло и повернулась к огню. Ее лицо выражало достоинство и умиротворенность. В камине прыгало и гудело пламя, ветер, врываясь в трубу, разбрасывал пепел. Но все же мое присутствие, похоже, ободряло хозяйку. На ее месте я тоже вряд ли захотела бы остаться в такую ночь одна.

– Спасибо, я в порядке, – соврала я. Мне действительно было холодно.

– Принести вам свитер?

– Пожалуйста, не беспокойтесь. Мне ничего не нужно.

– Этот дом невозможно согреть, – продолжала она. – Слишком высокие потолки. И теплоизоляции нет. Впрочем, человек ко всему привыкает.

Я подумала о своем теплом домике в Ричмонде. О широкой кровати с жестким матрасом и электрическим одеялом. О блоке сигарет на полочке у холодильника и бутылке доброго виски в баре. И представила стылую, пыльную комнату на втором этаже особняка.

– Я прекрасно устроюсь здесь. На диване.

– Чепуха. Огонь скоро погаснет. – Она по‑ прежнему смотрела в камин, но пальцы нервно вертели пуговицу на свитере.

Попробовать еще раз?

– Мисс Харпер, как вы думаете, кто мог это сделать? С Берилл, с вашим братом? И почему?

– Полагаю, это один и тот же человек. – Она произнесла это твердо, без тени сомнения.

– Может быть.

– Мне бы хотелось чем‑ то вам помочь, но это уже не важно. Что сделано, то сделано.

– И вы не хотите, чтобы он понес наказание?

– Какой прок от наказания? Совершённого уже не поправить.

– А Берилл? Разве она не хотела бы, чтобы его поймали?

Мисс Харпер повернулась ко мне.

– Жаль, что вы не знали Берилл.

– Да, жаль, но мне кажется, что я уже знаю ее. Немного.

– Это трудно объяснить…

– Вы и не обязаны ничего объяснять.

– Все могло бы быть так чудесно…

На какое‑ то мгновение боль вырвалась наружу, исказив ее черты, но уже в следующую секунду мисс Харпер овладела собой. Она не договорила, но я поняла, что ей хотелось сказать. Все могло бы быть так чудесно… потому что теперь никто не разлучил бы этих двух женщин. Двух подруг. Жизнь пуста, когда ты один, когда некого любить.

– Мне очень жаль. Мне ужасно жаль, мисс Харпер.

Она вздохнула и отвернулась.

– Середина ноября, и уже снег. Так рано… Скоро опять наступит оттепель. Утром вы сможете уехать. Думаю, к тому времени о вас вспомнят. Хорошо, что вы пришли.

Она как будто знала, что я приеду. Я не могла избавиться от чувства, что мисс Харпер неким образом все спланировала. Но, конечно, это было невозможно.

– Я хочу попросить вас кое о чем.

– О чем, мисс Харпер?

– Приезжайте сюда весной. В апреле. – Она смотрела в камин и как будто обращалась не ко мне, а к кому‑ то другому, кого здесь не было.

– С удовольствием.

– Расцветут незабудки. Луг будет голубым. Это мое любимое время года. Мы с Берилл обычно выходили и собирали букет. Вы когда‑ нибудь присматривались к незабудкам? Или вы из тех, кто все принимает за данность и не обращает внимания на мелочи? Они такие красивые, если смотреть на них вблизи. Такие красивые, словно сделаны из фарфора и раскрашены рукой самого Господа. Мы вплетали их в волосы и ставили в вазы по всему дому. Мы с Берилл. Пообещайте, что вернетесь в апреле. Обещаете, да? – Она повернулась, и столько мольбы было в ее взгляде, что мне стало больно.

– Да, конечно. Обещаю, – ответила я совершенно искренне.

– Вам приготовить что‑ то особенное на завтрак? – спросила мисс Харпер, поднимаясь.

– Меня устроит все, что вы готовите себе.

– Продукты найдете в холодильнике, – как‑ то странно сказала она. – Берите вино, и я провожу вас наверх.

Поднимаясь по украшенной тонкой резьбой лестнице, хозяйка держалась за перила. Верхнего света здесь не было, только лампы на стене. Спертый воздух отдавал подвальным холодом.

– Если что‑ то понадобится, я буду в комнате по другую сторону коридора. Третья дверь, – сказала она, впуская меня в маленькую спальню.

Мебель была дорогая, красного дерева, с мозаичными инкрустациями. На оклеенных голубыми обоями стенах висели написанные маслом картины: цветы и речные пейзажи. На кровати под высоким балдахином высилась горка одеял. Приоткрытая дверь вела в выложенную плиткой ванную. Здесь тоже попахивало плесенью и пылью, как будто окна никогда не открывались и покой комнаты не тревожило ничто, кроме воспоминаний. Похоже, спальня пустовала много лет.

– В верхнем ящике найдете фланелевый халат. Чистые полотенца и все необходимое в ванной. Устроитесь?

– Да, спасибо. – Я улыбнулась ей. – Доброй ночи.

Дверь запиралась на довольно хлипкую задвижку. В ящике, кроме халата, больше ничего не было. Лежавший под ним пакетик‑ саше давно потерял аромат. Остальные ящики оказались пустыми. В ванной я обнаружила завернутую в целлофан зубную щетку, маленький тюбик зубной пасты, кусочек лавандового мыла, которым ни разу не пользовались, и, как и обещала хозяйка, стопку чистых полотенец. Раковина была совершенно сухая, а когда я повернула золоченую рукоятку, из крана потекла ржавая вода. Прошла, казалось, вечность, прежде чем вода стала чистой и достаточно теплой, чтобы я решилась ополоснуть лицо.

Халат, старый, но чистый, был того же, что и незабудки, выцветшего голубого цвета. Я легла, натянула на себя одеяло и только потом выключила лампу. Подушка оказалась слишком высокой, и мне пришлось изрядно ее помять, чтобы придать подходящую форму. Дрожа от холода, с торчащим из‑ под одеяла посиневшим носом, я лежала, вглядываясь в темноту, в комнате, где когда‑ то жила Берилл. Вина уже не осталось. В доме было так тихо, что казалось, если прислушаться, можно услышать, как падает за окном снег.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒