Послесловие 3 страница

И вдруг в его теле начали происходить какието перемены. Он сидел, скрестив ноги, и вдруг осознал, что стал раскачиваться впередназад. Разумеется, он делал это не по собственному желанию. Повинуясь движению воздуха в комнате, его тело начало раскачиваться.

Это было странное состояние. Против его собственного желания ктото заставлял его двигаться. В этот момент ему показалось, что он способен видеть человеческую сущность. До сих пор его двигал ктото другой, а он мог существовать только как человек, воспринимающий эти импульсы. В средней школе он достиг уровня критического взгляда на мир.

Когда закончились молитвословия наставницы, в комнате наступила гробовая тишина. Именно в этот момент Тэрутака понял, что он узрел человеческую сущность. Реакция Тэрутака заключалась только в легком покачивании тела впередназад, влевовправо, но он ощущал, что произошло как бы очищение каждой клеточки его тела. Вокруг были только лица, излучающие радость. Возбуждение еще не исчезло.

Наставница повернулась лицом ко всем присутствующим и молча по десять секунд поочередно вглядывалась в лицо каждого. Когда очередь дошла до Тэрутака она удивленно замерла. По выражению ее глаз было видно, что она испытала подлинное изумление.

— Вы здесь впервые? — подала голос наставница, и Тэрутака, не раздумывая, ответил односложно:

— Да.

— Вы обладаете огромной силой! — с чувством сказала наставница.

Хотя Тэрутака не вполне понял, что она имеет в виду под «огромной силой», но вместе ответа он погрузился в глубокое молчание.

— Помните о своем предназначении! — решительно произнесла она и перевела взгляд на следующего человека.

Это для Тэрутака также осталось непонятным. Что она вообще хотела этим сказать?

Тэрутака провел в молельном зале не более часа. Это было его первое знакомство с религией, но совершенно очевидно, что это явилось главным поворотным моментом в его жизни.

«Общество поклонения Солнцу» — так называлась религиозная организация, где произошла встреча Тэрутака с божеством.

Название организации — «Общество поклонения Солнцу» (Тайёо аёгу кай).

Основательница секты: Мэгуми Такано (р. 1887).

Главный бог — Амано миками нуси.

Время основания — 1949 год.

Местонахождение — пр. Сидзуока, город Какэгава.

Число верующих — более 400 человек.

Такие сведения о секте услышал Тэрутака от друга на обратном пути. Оставалось неясным, какова цель этой организации, кому они подчиняются и еще многое другое, но ему стало ясно, что это одна из «новых религий», объектом поклонения в которой является Солнце. Число верующих более четырехсот, но на самом деле ведущих активную деятельность, вероятно, не более ста. Однако впоследствии, после того как Тэрутака Кагэяма вступил в секту, а потом унаследовал место Мэгуми Такано, название ее было изменено, после чего резко начало расти число ее последователей, официально их число увеличилось в несколько сотен раз.

* * *

Весной 1955 года незадолго до окончания средней школы Тэрутака ехал по горной дороге на своем новеньком велосипеде, который подарила ему бабушка по случаю окончания школы. Доходы бабушкиной лавки возросли, после того как была получена лицензия на торговлю саке, что и позволило ей удовлетворить желание внука и купить ему велосипед.

В первый день он поставил себе цель доехать до замка Нагасу, а если останется время, решил подняться на гору Хорайдзисан. Он даже не ожидал, что езда на велосипеде будет такой быстрой и что времени останется с избытком. Подъем по склону был тяжеловат, но когда любопытства ради он попробовал немного спуститься вниз, скорость оказалась такой большой, что даже переднего и заднего тормозов было недостаточно, чтобы приостановить движение. При подъеме он вспотел, так как усиленно жал на педали, нагибался вперед и крепко сжимал руль. Поскольку ему хотелось посмотреть сверху вниз, он довольно быстро добрался до вершины горы Хорайдзисан.

Оставив велосипед, он начал подниматься по каменным ступеням. Стояла полная тишина, древние криптомерии отбрасывали свои огромные тени. Дул слабый ветерок, и пошевелить толстые стволы деревьев ему было не под силу.

Солнце начало уже заходить, казалось, что оно опускается за гору. Возвращаясь по проложенной наискосок горной тропе, он увидел внизу под обрывом разбросанные крестьянские жилища. Вид был великолепным.

И только одинокий утес в нескольких десятках метров перед ним, окутанный весенней дымкой, мешал до конца насладиться прелестью пейзажа. От склона горы, на спуске в долину, прямо посреди тропы к небу угрюмо вздымался утес. По сравнению с огромными криптомериями, которые он видел вокруг, склон утеса порос деревцами криптомерий несравненно меньшего размера. Деревья, росшие на полпути к вершине, тянулись к небу, подобно искривленным рукам. Их неестественная форма очень заинтересовала Тэрутака.

Утес поднимался из склона горы, напоминая гриб.

Тэрутака показалось любопытным сравнение утеса с грибом.

Казалось, что солнце вотвот опустится за утес. С того места, где Тэрутака стоял на горной тропе, закатное солнце не было видно. Должно быть, можно будет увидеть пейзаж целиком, уже ничем не заслоненный, если подняться на этот утес.

«Ладно, попробую туда взобраться», — пронеслась в его сознании вспышка, подобная молнии. На поверхности утеса имелось много уступов, на которые можно было поставить ногу. Обойдя его у основания, он оказался лицом прямо к солнцу. Отсюда он начал подниматься по склону утеса. Он прижался всем телом к поверхности утеса, но сразу почувствовал, что у него перехватило дыхание, отчего приостановился и обернулся на открывшийся его взору пейзаж. Заходящее солнце стояло уже над гребнем горы Хорайдзисан и было точно такого же красного цвета, как щеки Тэрутака.

Решив немного передохнуть, он прижался спиной к склону. Тэрутака дышал все тяжелее и обеими руками заслонился от солнечного света. Возможно, изза чрезмерного напряжения сегодняшний вечерний солнечный свет показался ему особенно ослепительным. Он пытался поглубже вздохнуть, но воздуха не хватало. По спине катился холодный пот, тяжесть в груди нарастала.

Тэрутака решил, что странные ощущения в теле несомненно вызваны усталостью. Если он остановится и передохнет, возможно, ему станет легче. Однако этого не произошло: ему казалось, что он погружается в белый, замутненный мир.

Опустив голову, он смотрел на белесую, тусклую землю. Почемуто представший его взору пейзаж казался иным, чем тот, который он видел с горного склона. Вдруг ему вспомнилось, как в средней школе он однажды чуть не упал в обморок во время утренней линейки. Тогда он ощущал то же самое. Он чувствовал себя отделенным от земли и не понимал, в каком состоянии оказался. Ему казалось, что он вращается между небом и землей.

Пейзаж перед его взором оставался неподвижным. Поверхность горы растворилась подобно желе. Если он даже попытается сделать какоето движение, ему не удастся вырваться. «Зачем мне понадобилось забираться на эту высоту? » — проклинал он себя.

Исчезающий, ослабевающий свет заходящего солнца был ему неприятен. Он оставался распластанным на склоне утеса, и не было места, где бы он мог скрыться в тени.

И тут за его спиной с горной тропы донеслись человеческие голоса. Поскольку ему мешал утес, он не мог видеть тропу по его другую сторону, равно как и проходящих в данный момент по ней людей. Ему были слышны только их голоса.

Их было двое. Голоса этих двоих влетали ему в правое ухо, потом медленно перетекали в левое. Он понял, что это довольно пожилые люди. Голос мужчины и голос женщины… Вероятно, пожилая супружеская пара? Кружимые ветром, звуки их беседы доносились до него со спины, словно из плохой телефонной трубки — то были слышны, то не слышны.

— Ломтик редьки… много риса… все пересолено… — послышался мужской голос.

Вероятно, они собирались поужинать.

Очевидно, мужчина хотел сказать, что если у них есть редька, то он готов съесть много риса, но замаринованная редька пересолена…

Затем раздался смех женщины. Казалось, что она вотвот задохнется. И вдруг звук шагов по усыпанной мелкими камешками дорожке прекратился. Не стало слышно ни их разговора, ни звука шагов.

Горы оказались окутанными тишиной. Когда он почувствовал, что тяжесть исчезла из его тела, вдруг до него донесся звук — панпан.

Потом издалека еще трижды донеслось «пан». Несомненно, это был хлопок ладоней.

Что они там собираются делать?

Затем еще раз раздался хлопок ладоней.

Красный свет солнца стал ослепительным. Видимо, они совершают поклонение. Солнцу. Несомненно, они стоят со сложенными ладонями, обратившись к закатному солнцу.

Он являлся связующим звеном между солнцем и старой супружеской парой. Им и в голову не придет, что между ними и светящим с этой стороны солнцем находится распластанный на утесе человек.

Его тело начало, кружась, подниматься в небо. С тропинки донесся звук падающего камешка, по которому ударили ногой. Пожилая пара, монотонно повторяя хорошо заученный разговор относительно сегодняшнего ужина, в четком ритме приближалась к чайному домику. Тэрутака уже был не слышен их разговор, но в ушах продолжали звучать хлопки их ладоней.

Он зажмурился и вдруг отчетливо смог увидеть спины удаляющихся стариков. На их согнутых спинах лежал отпечаток усталости от жизни, и в то же время присутствовало чувство удовлетворения. Вероятно, они изначально не слишком многого ожидали от жизни. Только возродившись заново, они, бесспорно, обретут достойную жизнь.

Миюки подползла к Сиро и, стоя на четвереньках, поправила воротник его халата. Ее внимание привлекли несколько листочков, которые Сиро держал в руке, и она пыталась понять, что именно он читает. Однако оказалось, что Сиро занят исключительно собой. Полы ее халата распахнулись, и стали видны ее груди, но Сиро не обратил на это никакого внимания, поскольку не мог оторвать взгляда от текста. И вдруг она увидела себя глазами этого мужчины.

Грудь у нее была не очень большой, но она слышала от нескольких мужчин одобрительные высказывания относительно ее упругости. Когда Миюки была одетой, то грудь почемуто казалась меньше. Теперь же в просторном купальном халате грудь приобрела прежнюю форму.

Миюки присела напротив Сиро:

— Покажите мне, что вы читаете!

Миюки взяла листочки, которые читал Сиро:

— Что это?

— Гранки. Их делают перед тем, как издать книгу.

Она впервые в жизни видела гранки. Мелкие иероглифы были напечатаны в два столбца, и при слабом свете их было трудно прочитать. Пролистав несколько страниц, Миюки вернула гранки Сиро.

— Посмотрю потом.

— Не хочешь прочесть? — тихо спросил Сиро, бросив взгляд на Ами, приютившуюся между двух футонов.

— Сейчас темно, а иероглифы такие мелкие… — извинилась Миюки, и Сиро отложил гранки в сторону.

Их руки встретились. При этом он не рассчитывал, что за этим чтото последует.

На самом деле, прежде чем чтото сделать, неплохо бы узнать, каковы истинные намерения его партнерши. Ему не хотелось, чтобы после получения плотского удовольствия все прочее отошло на второй план.

Внезапно в ней вскипела необъяснимая неприязнь к Сиро. И дело было не в деньгах. Однако она считала, что продажа только своего тела, даже за хорошие деньги, ничем не отличается от действий проститутки. Как бы все ни повернулось, противозачаточные пилюли лежали в сумочке.

Все стало немного иным, чем было раньше.

Чувствуя себя совершенно одинокой, Миюки опустила взгляд на футон. Сама она не была бесчувственной. Она была просто женщиной, неспособной самостоятельно себя содержать и сейчас решившей изменить ситуацию.

И в тот момент, будто осознав, какие путы сдерживают мать, Ами проснулась и громко разрыдалась. Впрочем, дочка еще не окончательно проснулась, даже глаз не открыла, но протягивала ручонки в поисках тела матери.

Миюки схватила руку Сиро и направила ее к своему ребенку. Искоса глядя, как рука Сиро, утратив объект, за который держалась, тщетно пытается ухватить пустоту, Миюки поняла, что совершила ошибку…

Когда они лежали рядом и ласкали друг друга, она почувствовала, как в ее теле постепенно начинает вспыхивать тлеющее гдето в глубине желание. Ее женское естество было задавлено материнским.

Постепенно Ами затихла, и Миюки вопрошающе посмотрела на Сиро. Нижняя часть его лица была сбоку освещена светильником, и оно казалось белее, чем обычно.

Миюки взглядом поблагодарила Сиро. Произойдет ли то, чего она ждала, или не произойдет, во всем виновата она сама. Миюки хотелось узнать, куда пропало сексуальное желание мужчины, она не могла понять, почему сейчас ей не удается его возбудить.

Благодаря Сиро ей удалось преодолеть прежнюю себя, ей хотелось и дальше продолжать следовать этому принципу. Она решила не вести себя как проститутка… Хорошо поразмыслив. Миюки закрыла глаза и стала молиться о том, чтобы не просыпаться до самого утра.

На следующий день, в субботу, Сиро встал раньше Миюки. Будильник у изголовья показывал полвосьмого. Поскольку он планировал завтрак на полдевятого, времени еще оставалось достаточно.

На соседнем футоне мирно посапывали Миюки и Ами. Положив руку под голову, Сиро старался припомнить события прошлой ночи. Ему они казались сном. Подползавшая к нему Миюки представлялась ему лисой, а звук мерного посапывания спящей Ами напоминал убегающего запыхавшегося зайца. Лиса и зайчонок. Получалась забавная картина. После того как видение пропало, Сиро усмехнулся.

Он встал с футона и открыл окно. Тотчас его взору предстал храм Хорайдзи. Поскольку накануне они прибыли в гостиницу довольно поздно, он не успел как следует осмотреть окрестности. Ночью слышалось журчание реки, но только теперь он смог оценить окружающий пейзаж. Гостиница находилась в верховьях реки Урэнгава.

Из рекламной брошюры следовало, что принадлежащий школе Сингон храм Хорайдзи был основан около 1300 лет назад и теперь являлся известным буддийским центром.

Этот храм стал местом обитания «буддийских монахов» — буппосо, так называют красивых птиц с красными клювами и ногами, кричащих «буппосо».

Сиро сразу вспомнил последнюю часть прочитанных им накануне гранок. Там Тэрутака Кагэяма, сидящий на вершине горы Хорайдзисан, описывал тени воронов, кружащихся в небе над ее вершиной. Сиро сразу понял, что это были никакие не вороны, а «буддийские монахи». Видимо, тогда Тэрутака не знал о существовании таких птиц и ошибочно принял их за воронов.

Ему захотелось при первом же удобном случае попробовать подняться на вершину Хорайдзисан, чтобы услышать, как кричат эти «буддийские монахи». Однако он вспомнил о том, что с ним хочет поговорить старший преподаватель Симидзу. Поэтому Сиро нужно было непременно в тот же день возвращаться в Токио.

В следующий раз он сможет снова приехать сюда не один, подумал Сиро, глядя на спящую Миюки, и нежно прикоснулся к ее плечу, чтобы разбудить, поскольку пришло время завтрака.

* * *

В понедельник Сиро появился в школе и поинтересовался у старшего преподавателя Симидзу, как идут дела.

— Все в порядке, Сиросан. Никаких особых проблем, — уверенно ответил Симидзу.

Это был человек с точеными чертами лица. Про таких говорят: увидишь раз — никогда не забудешь. Симидзу сказал, что Сиро может в любой день уехать в Хорайдзисан, поскольку все рабочие вопросы он берет на себя. Симидзу не только сам преподавал, но и занимался разными административными делами по обеспечению работой преподавателейпочасовиков, которыми были временно подрабатывающие студенты. Таким образом, на нем лежали две функции. Иногда он принимал вступительные экзамены и тестировал поступающих на работу. В будущем он, наверное, планировал стать директором новой школы.

Последнее обстоятельство немного тревожило Сиро. Симидзу умел работать и обладал высоким чувством ответственности, что делало его очень популярным среди учеников. Если он откроет новое учебное заведение, то больше половины учеников, вероятно, перейдут к нему. Все очень боялись, что он уйдет из этой школы.

По правде говоря, Сиро никогда не мечтал стоять на кафедре. Он чувствовал себя усталым по жизни, и для преподавания у него недостаточно энергии, так что он вряд ли смог бы заинтересовать учеников. В это время он искал другие средства на жизнь. Цель жизни туманно маячила перед ним.

— Все в порядке. Можете на меня положиться, — решительно сказал Симидзу.

— В целом набор учащихся проходит нормально. А как обстоит дело с распространением рекламы и с перепиской с желающими?

Приближалось время зимних занятий, и типография напечатала рекламные листки. Сиро с Симидзу должны были в последний раз проверить качество печати.

— Очень хорошо. Эти листовки сгодятся, — сказал Симидзу, ставя на них не глядя большую печать.

Цвет был бледноват, но поскольку Симидзу дал добро, значит, сойдут.

— В первую неделю следующего месяца быстренько их расклею.

— Хорошо. Я на вас полагаюсь, — сказал Сиро, на что Симидзу ответил улыбкой. Сколько раз уже произносил Сиро эти слова! Они уже начали ему надоедать.

«Я должен в своей работе полагаться на Симидзу, за десять лет после окончания университета он умудрился стать старшим преподавателем частной школы», — подумал Сиро, сидя за служебным столом и глядя на аллею деревьев. Его работа оказалась намного приятней, чем он предполагал, ему не приходилось волноваться о хлебе насущном. Как оказалось, его трудовая жизнь была значительно лучше, чем у многих его сверстников.

Правда, в последнее время Сиро уже не стоял на кафедре и не видел лиц учеников. Он пытался понять, не перестала ли ему нравиться его работа? Во всяком случае, он получал за нее деньги, хотя при этом испытывал чувство неудовлетворения.

Может, прибегнуть к религии?

Он опять обратился мыслями к секте «Тэнти Коронкай»: «Я не знаю, кто я такой и куда направляюсь. Не изза чувства ли беспокойства люди и бегут к «новым религиям»? Некоторые именно так объясняют, почему сейчас наблюдается религиозный бум».

«Чувство беспокойства определяется социальным климатом, а он, в свою очередь, определяется в основном диктуемыми политикой социальными нормами, но при этом современные молодые люди оказываются жертвами собственного недовольства и чувства отчуждения, не желают участвовать в политической жизни или содействовать ее изменению», — в газетной колонке отбрасывались всякие сомнения.

Эти рассуждения не удивили Сиро. Он подумал, что автор статьи, видимо, относился к поколению, которое вело «общую борьбу».

Это объяснялось не недовольством, политической неподготовленностью или личными несчастьями. Сиро, который не слишком много читал и мало задумывался над такими проблемами, часто задавался вопросом: почему они такие несчастные, но нужного ответа найти не мог. Было очевидно, что ответ не в политической системе. Он не знал, как обстояли дела в прошлом, а уж тем более сейчас.

Короче говоря, ему требовалось свободное время.

Такие мысли крутились у него в голове. Он решил вместе с Миюки добраться до окрестностей Хорайдзисан и заняться поисками исчезнувшего Мацуока. Ради этого Сиро был готов пойти на все. Присутствие Миюки делало путешествие еще более захватывающим.

Сиро достал найденные им на территории храма секты «Тэнти Коронкай» гранки. На титульном листе значилось название, над ним стояла печать типографии «Фудзи», а ниже — номер телефона.

Он решил позвонить. На вопрос о местонахождении ему сразу же ответили, что главное отделение издательства «Отэ» находится в квартале Симбаси в Токио и при нем имеется книжный магазин «Кей Сёбо».

Сиро уже собирался сразу отзвониться туда, но взглянул на часы. Время близилось к десяти утра. Он слышал, что в издательстве редакторы часто приходят на работу поздно. Возможно, если позвонить прямо сейчас, там никого не окажется, но все же набрал номер. И вдруг на удивление быстро, всего после двух гудков, ему ответил бодрый мужской голос.

— Слушаю, редакторский отдел издательства «Кей Сёбо».

— Я хотел бы удостовериться в том, что именно в вашем издательстве выходила книга под названием «Новые современные боги».

— Да, ее действительно выпустило наше издательство, — голос мужчины звучал необычайно любезно.

— Мне казалось, что в нее включена статья о секте «Тэнти Коронкай», и мне хотелось бы поговорить с ее редактором…

— Что? — Тон голоса поменялся на унылый.

Не зная, что происходит на другом конце провода, Сиро пребывал в недоумении.

— Подождите немного, я позову когонибудь из редакторов.

Ждать пришлось довольно долго. Прошло уже несколько минут, а Сиро все продолжал держать трубку, плотно прижав к уху.

— Извините, на меня переключили телефон, — послышался пожилой мрачный голос.

— Вы редактировали рукопись о «Тэнти Коронкай»? — напрямик спросил его Сиро.

— Да, — односложно ответил мужчина и замолчал.

Зачем нужно молчать так долго? Казалось, что он либо уронил телефонную трубку, либо убежал со своего места.

— Я слушаю… — ждал ответа Сиро.

— Извините, вы меня слышите?

— Да, но…

— Это странно, но главу о «Тэнти Коронкай» сняли… — По его тону было ясно, что мужчина расстроен. Возможно, он немного утратил хладнокровие?

— Сняли?

— Ээ… Но почему это вас интересует?.. Скажите, в чем дело? — растягивая слова, спросил мужчина.

— Дело в том, что сейчас у меня находятся в руках гранки этой статьи.

— Гранки?

— Да.

— Извините, вы ее последователь?

— Нет, я неверующий.

Услышав это, мужчина несколько подобрел и спросил:

— Что это за гранки?

— Я нашел их и хотел бы с вами побеседовать.

— Побеседовать? А в чем дело?

Не утаивая обстоятельств исчезновения друга, Сиро все рассказал, кратко объяснив, что этому предшествовало: как он оказался в окрестностях Хамамацу и там, в подвале молельного зала «Тэнти Коронкай», странным образом обнаружил эти гранки.

— Вот оно что…

Сиро показалось, что собеседник проявляет интерес к его сообщению.

— Поэтому мне захотелось побеседовать с человеком, написавшим эту рукопись. Я подумал, не связана ли она както с исчезновением моего друга.

— Любопытно…

— Вы автор рукописи?

— Нет, не я.

— Не вы? А кто же тогда? Какойто свободный журналист?

— Неет…

Фразы становились отрывистыми, очевидно, собеседник пребывал в смятении.

— Мне хотелось бы встретиться с вами и поговорить поподробнее.

Ситуация вдруг резко изменилась.

— Я не возражаю, но…

— Где вы сейчас?

— На СинМаруко.

— Как насчет встречи после обеда?

Наконец Сиро назначил мужчине время встречи. Вечер их обоих устраивал, поскольку совещание Сиро с Симидзу должно было состояться днем. Поэтому они договорились встретиться в чайном домике перед станцией «Симбаси» в шесть часов.

— Если я опоздаю, тогда книжный магазинчик издательства «Иидзима».

Сиро положил трубку.

* * *

На протянутой ему визитной карточке не было указано никакой должности, только надпись: «Магазин издательства К., Тадацу Иидзима».

Сиро тоже протянул ему свою визитную карточку: «Генеральный директор акционерного общества и учебного заведения «Бунбун»».

Иидзима внимательно посмотрел на карточку и удивленно воскликнул:

— «Бунбун! » — он приподнял визитку и сравнил фотографию с оригиналом.

Одетый в простые джинсы и майку, мужчина напоминал заурядного служащего с правильными чертами лица. На вид ему можно было дать лет тридцать пять, но почемуто в нем ощущался холостяцкий запах.

Вечером в районе было полнымполно возвращающихся с работы служащих. Группами по трипять человек они разбредались по идзакая, [4] поэтому в чайных домиках было пусто. В маленьком заведении, помимо Сиро и Иидзима, оказалась всего одна парочка.

Наконец мужчина спросил о происхождении названия «Бунбун».

— Когда занятия у детей слишком затягивались, они начинали гудеть «гунгун», а некоторым слышалось «бунбун».

Такое непринужденное объяснение обычно служило началом беседы. Особенно при первой встрече оно часто вызывало непринужденную улыбку и способствовало гладкому как по маслу разговору. Однако с Иидзима этот примитивный прием не сработал. Он опустил визитку на стол, отпил глоток воды и спросил:

— Может, кофе?

— Нет, воду со льдом, — ответил Сиро.

Иидзима слегка приподнял руку и произнес:

— Принесите два льда!

На некоторое время улыбка исчезла с его лица, мужчина так сильно нахмурил брови, что они сошлись на переносице, и он то ли выжидающе, то ли с сомнением посмотрел на Сиро.

— Муракамисан, вы принесли эти гранки?

— Нет.

Вначале он раздумывал, не взять ли их с собой, но потом решил оставить дома, предположив, что они вряд ли потребуются.

— Вот оно что… — Иидзима стал рыться в сумке. — Вот посмотрите этот образец.

Сиро взял книгу и просмотрел оглавление. Все шесть глав были о разных «новых религиях», которым и была посвящена книга. Он решил поочередно просмотреть все пояснения к ним, однако «Тэнти Коронкай» среди них не было. На первой странице гранок стояли цифры 91, но когда он нашел эту страницу, то обнаружил, что ее занимает не имеющая никакого отношения к секте фотография горного отшельника — ямабуси. В гранках текст шел в два столбца, а здесь — в один. Изза того, что убрали одну главу, книга не стала тоньше, потому что два столбца заменили одним.

— Действительно, главы о «Тэнти Коронкай» в этой книге нет.

— Это потому, что на меня оказали давление. Я вынужден был заменить текст из двух колонок на текст в одну колонку, благодаря чему мне удалось добиться издания книги.

— Что за давление?

— На меня оказали давление из фирмы, связанной с производством пластинок, и я немного перепугался. Вероятно, среди верующих числилась одна из их звезд.

— Такое часто бывает?

— Нет, редко, Муракамисан. Вы, вероятно, читали эти гранки? И каково ваше впечатление? — Иидзима постарался побыстрее замять разговор о фирме грамзаписи.

— Хотя я никогда не был под бомбежкой, та сцена произвела на меня жуткое впечатление.

Иидзима прищурился.

— Хотя все было написано от третьего лица, в последний момент я заменил его на первое. Мне показалось, что это происходит не с Тэрутака Кагэяма, а со мной.

— Ого! И вам это не показалось странным?

— Разумеется, но както так получилось.

— Например, там, помните, описывалась железнодорожная катастрофа?

— Да, — утвердительно кивнул Сиро, эта сцена тоже произвела на него глубокое впечатление.

— Это… было на самом деле. Описание этой катастрофы имеется в дневнике Тэрутака Кагэяма под датой 21 октября 1949 года. Я проверял по газетам.

— Вам это не кажется странным? Ведь двое других, ехавших на том легком грузовичке, скончались на месте.

— Если бы такого описания не оставил сам Тэрутака Кагэяма, автор не стал бы об этом упоминать.

У Сиро в этом не было ни малейшего сомнения.

— Но как такое произошло? — спросил Сиро, и тут Иидзима широко открыл глаза и подался вперед:

— Почему вы не верите? Ведь вы об этом ничего не знаете! Замысел этой книги родился полгода назад. А Тэрутака Кагэяма умер ровно за год до того.

— Значит, его уже нет в живых?

Сиро смирился с этой мыслью. Его познания о сектах были очень скудными. Особенно о мелких «новых религиях» он знал совсем мало и не обратил бы никакого внимания на сообщение о смерти основателя одной из них. Ведь когда он обнаружил в подвале молельного зала «Тэнти Коронкай» бронзовую статую, то ничуть не удивился, что она изображает наставника секты. После смерти он стал богом, и тогда изготовили бронзовую статую. Будь он еще жив, ее бы не было.

И тут Сиро вспомнил, что было написано в гранках.

— Вы использовали какието материалы, автором которых являлся Тэрутака Кагэяма?

— Нет, их не существует.

— Нет? Он ничего не написал?

— Написал. «Крик с небес», но, сколько я ни искал, в нем нет ни малейшего упоминания ни о железнодорожной катастрофе, ни о воздушных налетах, ни о пребывании на горе Хорайдзисан.

— Возможно, автор получил информацию от его приближенных?

— Это совершенно невозможно. Прежде всего потому, что этот человек замыслил рукопись, не прибегая к помощи «Тэнти Коронкай». Однако, если поискать, вероятно, найдется парочка готовых к сотрудничеству.

Сиро вдруг почувствовал себя одураченным. Он не понимал, зачем ведет эту беседу. Неужели после смерти основателя не осталось никаких материалов, никаких единомышленников; на чем же тогда основывался в своих записях автор? Не имея никаких конкретных доказательств, он подумал, не следует ли ему услышать обо всем непосредственно от автора?

— А что рассказывал тот человек?

— Какой человек?

— Тот, который написал эту рукопись.

Иидзима посмотрел кудато за спину Сиро: вероятно, чтото там увидел. Сиро невольно тоже осмотрел чайный домик. На грязной стене был наклеен портрет какогото артиста с его автографом. Иидзима замер, уставившись в одну точку. Сиро почемуто стало не по себе.

— Что случилось, Иидзимасан?

Сиро прикоснулся к руке глубоко задумавшегося Иидзима и легонько потряс его.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒