Анна Данилова 15 страница

* * *

С тяжелым сердцем Лиза отправилась в Зоналку. Ехала туда, смутно представляя себе, о чем она будет разговаривать с женщиной, которую навещал Юдин. Учитывая его образ жизни, женщины интересовали его исключительно как объекты для наживы. Вероятно, и эта дама по фамилии Орешина была его очередной жертвой.

Стоял теплый солнечный день. В гуще садов прятались красивые обжитые коттеджи, старые, но еще крепкие дома, свежая кирпичная кладка новостроек, и все это, залитое солнцем, прогретое им, раскаленное, словно стремилось к прохладе реки, к пляжам, к Волге.

Поколесив по улочкам поселка, Лиза наконец нашла нужный дом, оценила его, отметив про себя, что у Юдина губа не дура, раз он выбрал местом будущего жительства именно Зоналку и этот, один из красивейших здесь, дом.

Валентина Орешина. Кто она? Чем занимается? Хотя, чем бы ни занималась, она все равно будет побогаче Дианы Головко.

Лиза нашла звонок, позвонила. Веселый, засаженный цветами дворик с беседкой, маленьким фонтаном и мраморной скамейкой. Розы – еще бутоны, увядшие, с печальными лепестками, лиловые ирисы, россыпь мягких шелковых лепестков пионов на земле...

На звонок вышла женщина в черных брюках, белой блузке и фартуке. Лет тридцати с небольшим. Лицо бледное, глаза испуганные. Она внимательно посмотрела на Лизу, словно пытаясь понять, встречала ли она ее раньше.

– Вы ко мне? – наконец спросила она, не спеша открывать калитку.

– Вы – Валентина Орешина?

– Да. Это я.

– Мне нужно с вами поговорить.

– Хорошо, проходите... – Она спустилась, открыла калитку и впустила Лизу во двор. Предложила присесть за стол в беседке. – Кофе? Чай? У меня чай с травами и листом черной смородины.

– Хорошо, давайте чай. Хотя у меня к вам всего‑ то один вопрос. Да, я же не представилась! Меня зовут Елизавета Сергеевна Травина. Я адвокат, помогаю расследовать убийство гражданки Гороховой.

– Гороховой? А кто это? Я могу ее знать?

– Понятия не имею. Честно говоря, я приехала к вам сюда по единственной причине: вчера вас навещал один человек, мужчина по фамилии Юдин. Вот он точно знаком с Гороховой, и мне бы очень хотелось с ним на этот счет побеседовать. Возможно, он что‑ то знал, видел...

– Но у меня не было никакого мужчины... – Вот сейчас она по‑ настоящему испугалась. – Я живу с... человеком, но никакого Юдина не знаю...

Лиза протянула ей «портрет» Юдина, фоторобот, составленный официантом ресторана «Милан».

– Вот этот человек. Мы проследили вчера за ним, он заходил к вам, вы о чем‑ то беседовали.

– Ах... Этот? Да, да, он был вчера. Но прежде я его не встречала.

Лиза заметила, как на лбу Валентины выступила испарина.

– Зачем он к вам приходил?

– Он интересовался бывшими хозяевами этого дома. Дело в том, что раньше здесь жила моя по‑ друга, но она уехала. И вот теперь иногда кто‑ то приходит к ней, спрашивает ее, просит новый адрес. А она‑ то мне никаких указаний на этот счет не оставила. Словом, я сказала этому человеку, что теперь в этом доме живу я... Вот и все!

– Желтковых не знаете? – на всякий случай спросила Лиза.

– Нет. Я не знаю никакую Желткову.

– Хорошо, тогда не буду больше отнимать у вас время.

– Постойте! А как же чай?

– В следующий раз. Скажите, Валентина, это теперь ваш дом?

В этот момент Лиза спрашивала себя: а в состоянии ли они с Гурьевым построить такой вот, к примеру, дом, выбрать проект, нанять строителей, все придумать, обустроить, и решила, что нет, такая грандиозность – не для них. Им проще купить готовый, кем‑ то уже придуманный дом, без лишней мороки и хлопот.

– Да, мой. Теперь – мой...

– Очень красивый, честное слово! Если надумаете его продавать – вот вам моя визитка, – произнесла она со слабой, усталой улыбкой на лице и, конечно же, без всякой надежды на это приобретение. – Мы с мужем давно мечтаем о красивом загородном доме. Знаете, я прямо‑ таки задыхаюсь в городе, особенно летом. Такая жара, духота! А здесь у вас просто рай!

* * *

Что это с ней? Голова кружится так, словно она только что сошла с каруселей. И одна часть головы будто работает, а другая – отдыхает. И слабость, тошнота... Глафира бы ей сейчас сказала, что она совсем не щадит себя, работает как лошадь.

С чего бы это ей еще и зубами цокать? Или стучать? Отбивать ими нервную дрожь.

– Вы сказали, что вы – адвокат? – услышала она, как сквозь толстый слой ваты.

– Да. Поэтому, если будут проблемы, обращайтесь! – Эта фраза сама слетела с ее губ.

* * *

Лиза вернулась в машину с таким чувством, что напрасно потратила время. А еще она поймала себя на мысли, что успела позавидовать этой женщине, которая после того, как проводила ее, наверняка вернулась к своим привычным, но тем не менее приятным домашним делам. Что она живет спокойной женской жизнью, выращивает цветы у себя в садике, готовит ужин для мужа или любовника (как она там сказала: «Я живу с человеком»? ), вечером отдыхает в беседке, дыша свежим воздухом, с чашкой чая или фужером вина. Как говорится – живет нормальной жизнью. А вот Лиза живет как‑ то очень напряженно, неспокойно. И все самое приятное, важное, называемое счастьем, как бы проплывает мимо, и она не замечает этого! Она вечно кого‑ то спасает, кого‑ то ищет, кого‑ то прячет, рискуя собой, своей семьей... И муж у нее такой же – его никогда нет дома, он постоянно работает на других людей, зарабатывает деньги, чтобы, не успев потратить их с удовольствием, впрячься в новое дело. И Магдаленой занимается няня, хотя девочке нужна мать... Все неправильно, не так, как должно быть. И кто знает, когда все это закончится и Лиза сможет оглянуться и наконец остановиться. И сказать: все, хватит!

* * *

– Все, хватит... – Она сидела в машине, откинувшись на спинку сиденья, и пыталась вынырнуть из затягивавшей ее в мутную темную бездну обморока мощной воронки. – Хватит...

* * *

Она замотала головой, словно этим движением надеялась привести в порядок детали «головного механизма».

«Что со мной? Мне же нужно кому‑ то позвонить, сказать, что мне плохо. Но все близкие люди слишком далеко... Может, вернуться туда, в этот красивый дом, добраться до него, чтобы меня увидела эта женщина, Валентина... »

* * *

Она не помнила, как вышла из машины и двинулась к воротам. Сейчас ее стошнит прямо на эту чистенькую дорожку... Какой стыд!

Она толкнула калитку, показавшуюся ей невероятно тяжелой, просто чугунной. Цветы и прочие растения словно расступались перед ней, как волшебные, пионы шелковыми лоскутьями густо сыпались на траву, на ее туфли... По дороге ее качнуло куда‑ то в сторону, и она налетела на розовый куст, зацепившись юбкой за шипы.

Во дворе никого не было, ни одной души. Дорожка, ведущая к крыльцу, почему‑ то мягко покачивалась под ее ногами, словно гамак. Тем не менее Лизе удалось взобраться на верхнюю ступеньку и взяться за медную ручку, даже повернуть ее...

* * *

И вот она уже в прохладе передней, под ногами разбегаются в стороны белые, с черными вкраплениями, плитки. И все – какое‑ то мягкое, как перина, нереальное... Потом она почувствовала во рту привкус крови, и в ее голове кто‑ то беспардонно выключил свет.

* * *

Она очнулась и обнаружила, что лежит на холодном полу в большом холле. Откуда‑ то доносились встревоженные голоса. Сознание возвращалось быстро, кровь застучала в висках, надо было подняться и дать о себе знать хозяевам, объяснить ситуацию... Иначе ее примут за воровку.

* * *

Лиза поднялась и, придерживаясь за стенку, пошла на звуки голосов. Остановилась перед прозрачной дверью, ведущей на застекленную террасу, больше напоминавшую заставленный кадками с растениями зимний сад.

* * *

Там она увидела двух людей – мужчину и женщину, суетившихся вокруг распростертого на полу неподвижного человека, очень напоминавшего собой труп.

Женщина – это была Валентина Орешина – выполоскала в желтом пластиковом ведре тряпку (вода была опасно красноватой, пенистой) и, хорошенько отжав ее, протерла пол вокруг тела. Мужчина, лица которого Лиза не могла разглядеть, расстилал чуть поодаль на полу клетчатый красный плед. Он крутил его так и эдак, тихо комментируя женщине свои действия, в то время как сама гражданка Орешина продолжала драить плиточный белый пол. И Лиза вдруг с ужасом осознала, что она стала свидетелем самого настоящего преступления!!! Что она видит убийц, замывающих следы крови и собирающихся закатать тело в плед!

Если она сейчас откроет дверь и произнесет хотя бы одно слово, ей конец. Тогда им потребуется еще один плед.

* * *

Она вдруг как наяву услышала голос Глафиры, возмущенно заоравшей ей прямо в ухо: «Лиза, беги отсюда! »

Но вместо того чтобы последовать Глашиному совету, Лиза медленно надавила на ручку двери, открыла ее и, обращаясь к окаменевшим от ее неожиданного появления убийцам, спокойно спросила:

– Вам помощь не требуется, господа?

* * *

Лиза обошла труп, внимательно осмотрела его.

– А ведь это и есть Юдин, узнали?

* * *

Валентина Орешина, вжавшись в стену и вцепившись в плечо своего молчаливого спутника, кивнула головой.

Мужчина – живой, сожитель Орешиной – был хорош собой, но перепуган смертельно. У него даже ноздри побелели.

– Вы не пугайтесь... Я же не из полиции. Просто мне интересно, что у вас здесь произошло? Кто это его так? Ему, похоже, разбили голову...

* * *

И вдруг, взглянув в глаза Валентине Орешиной, она четко увидела всю сияющую нить событий, которые за какое‑ то мгновение обрели простое объяснение своей последовательности и привели в конечном итоге к этому уже остывшему трупу. Какой эффектный финал! Как же все просто!

* * *

В глубине террасы стояли кресла, Лиза, пошатываясь, поскольку она была еще очень слаба, прошла в ту сторону, чуть ли не перешагнув через труп, и села в одно из них. Разгадка была совсем близко, в двух шагах от нее, она, как охотник, чувствовала это, и этот азарт возвращал ей силы, придавал ей уверенности и храбрости.

* * *

– Сначала скажите мне, Валентина, – она почувствовала, как губы ее, словно помимо ее воли, растягиваются в нехорошую, злую улыбку, – что вы делали в четыре часа утра на улице Железнодорожной третьего мая этого года? Зачем вы преследовали автомобиль «Ока»? Чего вы хотели от гражданки Желтковой?

Она была уверена, что не промахнулась!

* * *

– Хорошо, – тихо произнесла Орешина. – Я готова все рассказать. Но только при условии, что вы позволите Игорю уйти. Он ни при чем, он не должен здесь присутствовать... Тем более что я ему уже и так все рассказала.

* * *

Последнюю фразу она произнесла убийственным тоном, как человек, сообщивший о том, что он только что принял яд.

– Вас зовут Игорь? – обратилась Лиза к мужчине. Он даже не пошелохнулся, так и продолжал стоять рядом с Валентиной, держа ее за руку.

– Меня зовут Игорь Абросимов. – В его голосе прозвучал (или это только показалось Лизе) вызов. – Я бы, может, и ушел, если бы не знал, как тяжело будет тебе, милая, – он инстинктивно прижал Валентину к себе, – повторять эту историю во второй раз. И если мне ты рассказала ее во всех подробностях, не скрывая эмоций, то сейчас я могу ограничиться лишь сухим изложением фактов, не так ли, Елизавета Сергеевна? Кстати сказать, я много слышал о вас, мои друзья часто обращались к вам со своими проблемами, которые вы с блеском решали. А потому, опережая события, я хотел бы заранее попросить вас дать мне согласие на нашу защиту. Безусловно, лишь в том случае, если вы сочтете, что она нам будет необходима. Поскольку мы с Валей виновными себя не чувствуем!

– Договорились, – пожала плечами Лиза. – Итак?

– В ночь со второго на третье мая в квартиру, – начал Игорь Абросимов, – где проживала Валентина со своим другом Максимом, позвонила его жена и потребовала вернуть ей супруга обратно. Был скандал, эта базарная баба оскорбляла Валентину как могла. В результате жена уволокла своего мужа домой, а Валя, будучи в крайней степени нервного возбуждения, потрясенная произошедшим, сочла, что с нее хватит, и решила все бросить и уехать к маме – отдохнуть и зализать, что называется, раны... Она вышла из дома, села в свою машину, не помня себя от злости и обиды, помчалась прямиком к вокзалу, чтобы успеть на электричку до Багаевки, которая отправляется в пять часов шестнадцать минут утра...

Было время, когда ночь плавно переходит в утро. Три‑ четыре часа утра, точное время она не знает, да это и не так важно, важно другое – что у нее была цель: как можно скорее уехать и все забыть.

Улицы пустынны. Валя мчится на огромной скорости на вокзал. Впереди, уже ближе к вокзалу, она пытается обогнать другую машину, водитель которой, вероятно решив, что его преследуют, резко увеличивает скорость, и его машина начинает вилять... И прямо на глазах у Валентины врезается в фонарный столб! Понятное дело, Валентина выбегает из машины, чтобы понять, кто был в машине и что вообще случилось! Может, с водителем беда, инфаркт или еще что... Так?

Валентина, слушая Игоря, еле заметно кивала головой.

– Она подошла, заглянула в машину и увидела молодую женщину. С разбитой головой. Она была мертва. Погибла мгновенно. Валентина осмотрела машину, возможно, подумала она, на заднем сиденье еще кто‑ то есть... В любом случае она открыла дверцу, заглянула внутрь, за спинку водительского сиденья, и там увидела сумку. Большую такую сумку. Она не была до конца заперта, и в разрезе «молнии» Валя увидела деньги. А теперь скажите мне, уважаемая Елизавета Сергеевна, много ли найдется людей, которые, увидев на дороге сумку с деньгами, пройдут мимо и сделают вид, что ничего не заметили?

– И вы открыли дверцу и взяли сумку, – вздохнула Лиза. – Значит, вы и есть та фигура Х, которую я никак не могла вычислить. Это потрясающе! Удивительно! Если же учесть, что Виктория Желткова – так звали погибшую женщину, – несколькими часами или минутами раньше украла эти деньги, действительно можно предположить, что вашу машину она могла принять за машину преследователя. Она прибавила газу, но, понимая, что если во второй машине действительно сидит человек, у которого она украла эти деньги, то он не даст ей уйти и рано или поздно настигнет ее. От страха она потеряла контроль над автомобилем и врезалась в столб!

– А вы бы как поступили? Вызвали бы полицию и отдали бы им эту сумку? – спросила чуть слышно Орешина. – Только честно. Учитывая, что сумма колоссальная и что полицейские тоже люди...

– Вы понимаете, во всех делах меня всегда интересует одно – мотив конкретного поступка, – уклончиво ответила Лиза. – Возможно, если бы я была бедна или больна, или кому‑ то из моих близких срочно понадобились бы деньги... Думаю, что и я могла бы поступить так же. Я все понимаю, Валентина! Вы увидели деньги, а их там было много, очень много... Миллион с четвертью.

– Постойте, откуда вам известно, сколько их было?! – Валентина была потрясена осведомленностью Лизы. – Откуда?!

– А вы думаете, что исчезновение такой крупной суммы никто не заметит и человек, которому эти деньги принадлежали изначально или кому они предназначались, будет сидеть сложа руки и ждать, пока его не пристрелят как собаку? Вы действительно думали, что эти деньги никто не ищет?

– Да, все верно...

– Вернемся к мотиву. Итак, кто продолжит рассказывать вашу историю?

– Не знаю, как вы, – сказал Игорь, – а лично я ее, после того, как Валя мне все это рассказала, понял. Но сейчас, я думаю, мне надо оставить вас вдвоем. Уверен, что существуют некоторые темы, не предназначенные для мужских ушей. Я лучше пойду приготовлю нам что‑ нибудь выпить.

* * *

Он ушел. Лиза посмотрела на Валентину:

– Вы взяли паспорт той женщины. Зачем?

– Мне показалось, что для ее опознания достаточно будет и водительского удостоверения. А мне нужен был паспорт, чтобы понять, у кого именно я взяла деньги. Что это за человек?

– Зачем? Ну, взяли деньги – и забудьте!

– Хорошо, я скажу. Забирая эти деньги, я же не могла не понимать, что меня будут искать. Вернее, не меня, а деньги. И я должна была знать, кто эта женщина, чтобы понять, откуда, из какого источника, такая сумма. Это могла быть обыкновенная кассирша, к примеру, которая везла эти деньги куда‑ то. То есть человек, которому эти деньги не принадлежали. Тем более что машина, на которой она ехала, сами знаете какая... Словом, я должна была понять, пострадает ли кто‑ нибудь из ее близких после того, как окажется, что деньги исчезли? В общем, перед тем, как потратить их, я должна была кое‑ что выяснить. И я выяснила! О том, что у нее есть дочь, я узнала из ее паспорта. Кроме этого, я нашла Викторию Желткову в Сети, в «Одноклассниках», написала кому‑ то из ее виртуальных друзей, задала им кое‑ какие вопросы и узнала, кто она и откуда. Это было проще простого. Да и сведения о дочке подтвердились – она сама выложила в Сети свои фотографии с девочкой. Мужа у нее нет, дочка осталась сиротой... Вот я и подумала, что смогу помочь ей.

– Когда вы забирали сумку, вы уже знали, для чего вам эти деньги?

– Да, знала. Игорь поэтому‑ то и ушел – не хотел, чтобы я повторяла в его присутствии всю эту глупость...

–???

– Понимаете, у меня никогда не было постоянного мужчины. Я некрасива и знаю об этом. Я никогда никому не нравилась. И вообще у меня в жизни ничего не складывалось. Единственной отдушиной была моя любовь к Игорю. Мы с ним вместе работаем. Его жена изменила ему, бросила его. Более того, она поступила с ним отвратительно: поселилась в его квартире вместе с другим мужчиной, и они попросту выживали его... Конечно, он нравился многим женщинам, вы же сами видите, какой он! А тут у меня еще эта история с Максимом, с его женой... Она обзывала меня самыми последними словами... Просто уничтожала меня! Я и в самом деле не помнила, как я садилась в машину и мчалась на вокзал. Мне было так плохо... В сущности, это я должна была бы врезаться в этот столб. И тогда бы все мучения для меня закончились. Но погибла не я, а другая женщина, молодая... Помочь ей я уже не могла. Она была мертва.

* * *

Она перевела дух.

* * *

– Просто все сложилось как‑ то против меня, понимаете? Я была в отчаянии, мне было очень плохо... К тому же я понимала, что уже очень скоро Игоря кто‑ нибудь «приберет» и его новый роман будет развиваться на моих глазах...

– И что? – Лизе было даже любопытно, что скажет ей в порыве откровения Валентина.

– Когда у меня на руках оказались такие деньги, я восприняла это как знак свыше. Что сам Господь посылает мне шанс.

Я привезла эти деньги домой и всю ночь не могла уснуть, планируя – совершенно серьезно – свою новую жизнь. Я решила измениться сама и изменить мир вокруг себя. Больше того, присутствие в моей убогой квартире этих денег изменило меня и изнутри. Это было, может, и болезненное, но фантастическое превращение! Понятное дело, я начала с походов по магазинам, парикмахерским. Я поняла, что с помощью денег я смогу стать более интересной женщиной. К тому же я изменилась настолько, что стала смотреть на людей с каким‑ то новым чувством. Не как отчаявшаяся в своем желании стать счастливой, одинокая и никому не нужная женщина, а напротив – как человек, которому все подвластно!

Несколько лет практически все свои выходные я проводила у своей подруги в Зоналке, вот в этом доме. Но ее жизнь так сложилась, что ей нужно было переехать жить в другую страну, и она выставила дом на продажу. Однако цена была высока, и дом долгое время не продавался. Я приезжала сюда, ухаживала за садом, жила здесь время от времени, мечтала... Так вот, тот факт, что дом так долго не продается, я тоже восприняла как знак.

– И вы купили этот дом!

– Ну да! Больше того, моя подруга, узнав, что это я покупаю этот дом... Кстати сказать, я придумала историю о доставшейся мне по наследству большой квартире в городе, которую я якобы продала... Словом, все это неважно. Дом я купила, теперь мне было куда привести Игоря. Но вот как это сделать, я не знала. Поэтому решилась на совершенно безумный поступок. Я пригласила его в ресторан и предложила ему пожить в моем новом доме...

– Да вы что?! И он согласился?!

– Конечно, нет! Думаю, поначалу он подумал, что я спятила. Думаю, он просто пожалел меня, поэтому не сразу сбежал, и мы с ним все‑ таки поужинали. Во время ужина я сделала ему еще одно предложение, которое и вовсе обескуражило его...

– Валя, да вы действительно потрясающая женщина! – Лиза и сама не могла понять, почему она вдруг прониклась уважением к ней. – Да о вас можно целый роман написать! Или фильм снять! И что было дальше?

– Поскольку денег у меня было много, я попросила Игоря пожить со мной в течение длительного времени – просто под одной крышей. Ну, как будто мы – муж с женой. За очень крупную сумму денег.

– Невероятно... Вы же рисковали потерять его навсегда! Какой мужчина согласится, чтобы его покупали, как игрушку?!

– Знаете, он понял это по‑ своему. Он предположил, что у меня онкология и мне просто хочется таким образом дожить свои последние дни.

– Понятно...

– Я разубедила его, сказала, что я совершенно здорова, просто очень люблю его и совершенно потеряла голову. Я была с ним откровенна. И он вновь пожалел меня. Не прогнал, не оскорбил... Но расстались мы с ним в тот вечер, так ни о чем и не договорившись. А на следующий день он при‑ ехал ко мне, сюда, я глазам своим не поверила, когда увидела его с чемоданом!

– Не может быть! Но он не похож на мужчину, который продался бы вам за деньги...

– Нет. Просто он решил сбежать от самого себя. Его нервы были на пределе... Думаю, он просто побоялся оставаться наедине с самим собой. Я много думала обо всем этом и знаете к какому выводу пришла? Он не был готов тогда воспринять предательство и подлость бывшей жены. Он оказался в психологическом тупике, побоялся, что просто убьет ее. Думаю, так бы оно и случилось, если бы не мое предложение.

– Вот он приехал, и вы стали жить как муж с женой? Разве так бывает?!

– Нет, не бывает. Мы сели и стали договариваться. Я сказала ему, что хочу, чтобы мы всегда были вместе, чтобы я готовила ему еду, чтобы мы проводили вечера вдвоем... Мне просто хотелось, чтобы он был рядом, и больше ничего.

– И он согласился?

– Да. О деньгах, само собой, он и слышать ничего не хотел. И знаете, что еще? Он сказал мне, что любовь – это тяжело, что это трудно, подчас – невыносимо... И что, живя с ним и просыпаясь рядом с ним, я очень скоро перестану воспринимать его как своего бога, идола, понимаете? Что, когда я увижу, что он обыкновенный мужчина, такой же, как и все, я очень скоро успокоюсь, остыну к нему и освобожусь от этого сильного и болезненного чувства любви. Вот так.

– И что? Он оказался прав?

– Нет. Моя любовь к нему стала еще сильнее. И все те дни, что мы прожили с ним вместе, – самые счастливые в моей жизни. Теперь я могу спокойно пойти в тюрьму или даже на казнь... Мне ничего не страшно! Я люблю, я любима – выше этого ничего не может быть!

– А он?

– Думаю, и он тоже был все это время счастлив.

– Что произошло сегодня утром?

– Я же все это время ждала, что в один прекрасный день у моих ворот появится некто, кто потребует обратно деньги. Каждый раз, когда я видела посторонних мужчин, мне становилось дурно... Но до последнего дня это были какие‑ то знакомые моей подруги. И только Юдин, когда я подошла к калитке, чтобы спросить его, кто он такой и кого ищет, сказал мне открытым текстом: я тебя вычислил, сука! Отдавай деньги! Немедленно!

– Но как он вычислил вас?

– Он не вычислил, а лишь предположил, что я каким‑ то образом связана с Ларочкой, которую я решила удочерить. Он сказал это, я думаю, наобум, просто так. Но, поскольку я ждала чего‑ то подобного, к тому же эти страхи отравляли мою жизнь с каждым днем... Словом, я сказала ему, что все верну. Продам дом... Нужно только подождать некоторое время. Даже пообещала ему, что не стану обращаться в полицию.

– Он вам поверил?

– Не знаю. Но сказал, что будет приходить сюда до тех пор, пока я не отдам ему деньги.

– Вы собирались рассказать об этом Игорю? И вообще, как вы представляли себе все это?

– Конечно, я собиралась ему все рассказать. Знаете, я была уверена, что он не бросит меня, поймет и простит. К тому же мы еще молоды, работаем, и у нас еще все будет. Но и травмировать его мне тоже не хотелось. Но судьба распорядилась по‑ своему.

Юдин приехал сегодня, и я впустила его. Мы разговаривали вот здесь, на террасе. Игоря дома не было... Я сказала ему, что уже разместила в Интернете двенадцать объявлений о продаже дома. Он сам может это проверить, если не верит. Он сказал, что ему нужны деньги. Чтобы я взяла из банка все, что у меня есть, и привезла ему. Я сказала, что сделаю это завтра. Потом он спросил, нет ли у меня чего‑ нибудь выпить. Я сказала – сейчас принесу. Я оставила его вот здесь, на террасе, и отправилась в кухню, где в буфете имелась водка. Знаете, я двигалась и делала все как во сне. И мне очень хотелось, чтобы поскорее приехал Игорь, я уже и сама стремилась ему все рассказать...

Потом я услышала голоса. Подумала, что это Юдин (фамилии я его тогда не знала, он представился просто Виталием) разговаривает по мобильнику. Но когда я подошла к дверям террасы, мне стало совсем плохо. Там был еще один человек! Мужчина. Они с Юдиным разговаривали на повышенных тонах. Тот, второй, обвинял Юдина в том, что это он украл деньги, что он заодно со мной, он – свинья, друзья так не поступают... Юдин пытался ему объяснить, что он видит меня лишь второй раз в жизни, что никакие мы не сообщники. Но тот, второй, словно обезумел и вдруг бросился на Юдина. Они покатились по полу, потом тот, второй, подмял Юдина под себя, схватил его за ворот и принялся бить головой об пол. А пол‑ то, сами видите, какой... Гранитная плитка... Вы понимаете, этот человек на моих глазах убил Юдина! Я спряталась за колонну и молила бога, чтобы он меня не заметил... Он выскочил из дома, и я услышала, как звякнула калитка... Он сбежал!!!

Я подошла к Юдину и поняла, что он мертв. Он не дышал. Я даже поднесла к его губам свою пудреницу с зеркальцем... Вы не представляете, что мне пришлось пережить.

Когда вернулся Игорь, я долго не решалась ему обо всем рассказать. Так хотелось его уберечь от этой истории...

– Вы рассказали ему, и он согласился вам помочь? Вы планировали избавиться от трупа?

– Да... Все так и было. Я рассказала... Плакала, просила у него прощения... Показала ему труп.

– И что Игорь?

– Сказал, что не оставит меня, все устроит... Что он любит меня... И вот в самый ответственный момент, когда я замывала здесь первую кровь... в этот момент позвонили вы... И начали расспрашивать меня о Желтковой.

– Кстати говоря, я спросила, не знаете ли вы Желтковых, если дословно. А вы ответили, что не знаете никакой Желтковой.

– Да? Надо же...

– А когда я спросила, ваш ли это дом, вы ответили: «Да, мой. Теперь – мой... » «Теперь», понимаете? Словно до этого он был не ваш!

– Да... а потом вы спросили про Юдина. Когда вы ушли, я испытала чувство облегчения. Пронесло, подумала я. Но как, почему вы вернулись? Где еще я совершила ошибку?

– Нигде. Просто я почувствовала себя плохо, вернулась, чтобы попросить вас о помощи, но в холле, вот там, потеряла сознание. А когда пришла в себя, услышала голоса, пошла на звуки, они доносились отсюда, и увидела вас с Игорем, хлопотавших над трупом...

– Что теперь с нами будет?

– Я не судья.

– Если я верну все деньги? И вообще – что это за деньги? Чьи они?

* * *

Лиза вздохнула. Сейчас, когда она держала в руках последнюю ниточку в расследовании дела об исчезновении тайлеровских денег, когда все убийства, которыми они занимались, были раскрыты и она знала все чудовищные мотивы этих преступлений, ее охватила такая тоска, что она чуть не разрыдалась.

* * *

– Валя, то, что вы совершили, пусть останется на вашей совести. Я бы могла промолчать, но все же скажу: если бы вы не взяли эту сумку, осталась бы жива молодая поэтесса – Любовь Горохова. Но не факт, что она не убила бы себя сама, позже. Одна еврейская семья сейчас вместо того, чтобы лакомиться баварскими колбасками с капустой, ела бы русские котлеты с картошкой, но зато в широких карманах наркоторговцев снова бы зашелестели пахнущие ночной клубной жизнью деньги, а группа строителей‑ гастарбайтеров начала бы выкладывать стены нового цеха по производству синтетических наркотиков... Все настолько относительно в нашем мире, что трудно сказать, изменился ли этот мир к лучшему после вашего поступка или нет... Одно я знаю точно – вы были бы настоящей преступницей в том случае, если бы эти деньги предназначались на благие цели. А так... Я на вашем месте (а я не скрываю, что легко могла бы на этом месте оказаться, поскольку я тоже человек) оставила бы себе этот прекрасный дом, удочерила бы девочку, а остальные деньги потратила на благотворительность. Тем более что деньги‑ то, по большому счету, не такие уж и большие. Наши чиновники воруют гораздо больше и спокойно себе спят по ночам.

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 11 12 13 141516 Следующая ⇒