Анна Данилова 13 страница

– Сукин ты сын, – сказал Гурьев прямо в ухо Тайлеру и отошел, словно ожидая его реакции. – Ты вообще‑ то думал о семье, когда затевал все это... с наркотиками?! Да ты с самого начала был обречен, понимаешь?! Твой цех уже опечатан, на тебя заведено уголовное дело... Твою жену и ребенка могут пристрелить в любой момент! И все ради чего?!

Тайлер взглянул на Дмитрия с недоумением: мол, ты что, Дима, не понимаешь?

– Я понимаю – деньги! Но сколько уже можно рисковать ради денег? Да всего того, что ты успел заработать на производстве синтетической дряни, которой травится наша молодежь, – неужели тебе этого мало? Уверен, что у тебя есть счета в иностранных банках, что ты все‑ таки сумел каким‑ то образом обезопасить себя... Вот и остановись! Вам с Ириной нужно бежать. И немедленно!

– Что, Дима, все так плохо?

– Говорю же – вас ищут.

– Ты предлагаешь нам вот прямо сейчас сесть на самолет или в поезд...

– Не говори глупости! Поскольку я не оправдал твоих надежд, Миша, то решил сделать для тебя максимум возможного, чтобы хотя бы обезопасить тебя. Вот...

* * *

Гурьев положил перед Тайлером три паспорта, два взрослых и один детский.

– Теперь вы – семья Штейман. Анна, Григорий и Сара. Учитывая, что у тебя наверняка имеются ключи к электронному доступу счетов, предлагаю тебе, пока не поздно, перевести все свои средства на мои счета, немедленно, с тем, чтобы потом – когда ты откроешь счета в Германии, куда вы отправитесь незамедлительно! – я вернул их тебе в целости и сохранности.

* * *

Тайлер смотрел на Гурьева именно так, как и должен был смотреть недоверчивый еврей на человека, предложившего отдать ему все свое богатство.

* * *

– Я приготовил для тебя не только паспорта, но и визы. Я сам лично отвезу всех вас в Самару, откуда вы уже завтра утром вылетите в Берлин. Там вас встретят мои люди, помогут с жильем, после чего предложат выбрать подходящую для вас страну. К тому времени я переведу на счет Григория Штеймана все твои деньги, и ты начнешь новую жизнь. Ты можешь, конечно, отказаться от моего предложения. В сущности, мне будет куда проще вернуть тебе аванс, который ты заплатил мне, поскольку я не нашел украденных денег, и отпустить тебя на все четыре стороны... Но я уверен, что если ты выберешь самостоятельный путь, то не сегодня завтра вся ваша семья будет уничтожена. И никто вам уже не поможет. Слишком уж крупная сумма, слишком уж дерзко ты с ними поступил, спрятавшись! Кстати сказать, Ирину с твоей дочерью я тоже прятал на одной из своих квартир. К тому же не забывай, кто‑ то из твоих же людей выдал тебя, и в твоем цехе уже два последних дня орудует группа экспертов. Ты не представляешь, сколько потребовалось времени, чтобы вывезти из твоего цеха все приспособления для синтеза наркотических веществ – бидоны, колбы, бочки, инструменты... Миша, думай! Ты должен принять решение до того, как доберутся до твоих счетов, а до них не добрались по той простой причине: официально пока еще не доказано, что именно ты являешься владельцем цеха. Счет идет на минуты. Ты можешь потерять все!

– Ладно, Гурьев, я согласен. Неси свой ноутбук... Ключи у меня с собой, вот здесь! – Он похлопал себя по карману рубашки. – И что, я сию минуту перевожу на твои счета все, что у меня есть, и полностью отдаюсь в твои руки?

– Ну, отдайся кому‑ нибудь другому... – развел руками Гурьев.

– А если все же эти деньги когда‑ нибудь найдутся?

– Я сообщу тебе об этом. Но только не забывай, что это не твои деньги, а тех людей, отправивших их тебе для покупки сырья или, может, для строительства еще одного цеха! Поэтому приди наконец в себя и оцени то, что я для тебя сделал, что предлагаю. Не бойся, я не возьму твои деньги. Для меня важно отправить тебя и твою семью в Германию и не быть тебе обязанным. Вот, собственно, и все.

– И когда мы поедем в Самару и почему именно туда?

– Да потому, что в Саратовском аэропорту вам лучше не светиться. А Самара не так уж и далеко, всего‑ то четыреста пятьдесят километров отсюда.

– Ирина знает?

– Нет.

– То есть мы едем без вещей?

– Я сказал ей, уже давно, чтобы она забрала из квартиры все самое ценное, так что кое‑ что она все‑ таки прихватила, и ее багаж сейчас находится в моей машине. Миша, времени не так уж много! Сейчас мы с вами поедем к нашим друзьям, они живут за городом. К подруге моей жены, Глафире Кифер, там, кстати, находится сейчас твоя дочка. Там вы отдохнете, пообедаете, и я повезу вас в Самару. Вот такой план.

* * *

В дверь постучали. Тайлер аж подскочил на стуле.

– Не бойся, это Ирина.

* * *

Михаил достал из кармана пачку пластиковых карточек и разложил их на столе. Достал монетку и принялся счищать тонкий слой с полоски цифр.

Вошла Ирина, бросилась к мужу. Видно было, что она не находит себе места.

– Вот, дорогая, это ключи, – Тайлер обнял ее. – Банковские ключи от нашей свободы. А тебя, между прочим, с этой минуты зовут Анна Штейман.

* * *

И тут он – неожиданно для всех – заплакал.

Шторин встретился с частным детективом в сквере, в двух шагах от вокзала. Они сидели на скамейке и тихо разговаривали.

– Этот человек, Юдин, проживает в одной квартире с Дианой Головко, хозяйкой салона красоты, вот ее фотография. За последнее время он успел побывать в разных местах. Так, к примеру, он нанес визит гражданину по фамилии Кошелев, он живет здесь, неподалеку от вокзала. Я успел снять момент, когда Юдин входил в дом. Он пробыл там приблизительно сорок минут, после чего вышел и отправился к гражданке Головко. На следующее утро, то есть сегодня, он сначала поехал в частную клинику, расположенную на пересечении улиц Московской и Вольской, где интересовался гражданином по фамилии Шторин...

– Что‑ о‑ о??? – Николай не поверил своим ушам. – Он был у Аркадия?! Но зачем?!

– Утром ему не удалось с ним встретиться, потому что этого человека на месте не оказалось, он принимал после обеда. И тогда Юдин отправился в центр города, зашел в отдел народного образования, вот снимок. Потом он довольно долго пробыл в отделе опеки и попечительства...

– Это он Ларку искал! – воскликнул Николай, до которого постепенно начало доходить, что Юдин, похоже, действительно не имеет к исчезновению денег никакого отношения. – И что было потом? Нашел он девочку?

– Он отправился в детский дом, долго разговаривал с директором, после чего сразу же отправился на Волгу, в поселок Зоналка. Потом я на некоторое время потерял его из виду и обнаружил его машину возле дома, принадлежащего гражданке Орешиной.

– Ба, а это еще кто такая?! – Николай вертел в руках темневший прямо на глазах, из‑ за наползавших на город сумерек, снимок, где Юдин стоял возле калитки большого красивого двухэтажного дома. Рядом с ним стояла женщина, лица которой он не мог разглядеть.

– Вот, посмотрите сюда, здесь я приблизил ее лицо, – сказал сыщик.

Шторин внимательно рассмотрел женщину. Нет, он ее прежде нигде не видел. Никогда прежде не встречал. Да и женщина‑ то какая‑ то странная, некрасивая. Что общего между ней и Юдиным?

– Кто она такая, вы не выяснили?

– Выяснил. Валентина Орешина. Не замужем. Детей нет. Работает менеджером.

– А этот дом... Это ее дом?

– Понимаете, прошло слишком мало времени, чтобы навести справки об этом доме, но, во всяком случае, соседи утверждают, что это ее дом, купила она его не так давно, прежде он принадлежал ее подруге. Та продала его и уехала на постоянное жительство за границу.

– Мне надо знать точно, когда она его купила. И срочно!

– Хорошо. Завтра и узнаю.

– Но дом‑ то какой, а? Просто роскошный! Кем, вы говорите, она работает? Простым менеджером?

– Во всяком случае, официально – да.

– Ладно, навестим и ее... Но завтра вы уж, пожалуйста, подготовьте мне информацию по этому дому! Когда и кем точно он был куплен, все о цене...

– Договорились, – кротко согласился сыщик. – Что‑ нибудь еще?

– Нет. Вот вам деньги за работу, – Шторин достал деньги и протянул их сыщику. – А вы молодец!

– Это еще не все. Приблизительно в четыре часа объект вернулся в город и встретился с Аркадием Шториным. Они разговаривали на крыльце, мне удалось их снять... Вот, пожалуйста.

* * *

Шторин глазам своим не поверил. И что это Виталику понадобилось от Аркаши? Неужели денег просил?

– Аркадий – мой брат. Вы не видели, он ему ничего не передавал? Ну, деньги, к примеру.

– Нет. Они просто разговаривали. Вернее, говорил Юдин. Ваш брат просто молча выслушал его и кивнул.

– И все?

– Вот теперь точно все.

* * *

Николай еще раз поблагодарил сыщика, пожал ему руку и, как только тот ушел, сразу же набрал номер Аркадия:

– Привет, брат. У тебя Юдин был. Я знаю. Что ему понадобилось?

– Здравствуй, Коля. Да он и пробыл‑ то у меня всего пару минут. Просил тебе передать, что у какой‑ то там Дианы была женщина из прокуратуры, и это серьезно. Тебе надо бы на время уехать. Еще сказал, что он не верит.

– Во что не верит?

– Не знаю.

– И почему же ты не позвонил мне?

– Вот как раз собирался. Знаешь, я что‑ то закрутился. Ты меня прости. А как ты узнал, что мы встречались? – Голос брата звучал спокойно, даже как‑ то скучающе.

– Сорока на хвосте принесла.

– Николай, если у тебя проблемы, приезжай к нам. Я и денег тебе дам, да и вообще живи у нас сколько хочешь. Уж не знаю, почему твоим другом заинтересовалась прокуратура, но на то она и прокуратура, чтобы всеми интересоваться... Может, тебе стоит держаться от него подальше? Ты уж извини, что я так говорю. Но ведь раньше он ко мне не приходил. Может, действительно случилось что‑ то важное? Приезжай. Приедешь?

– Не знаю. Но за приглашение – спасибо, – Николай почувствовал, что рефлексивно отреагировал на разговор с братом – кожа его моментально покрылась мурашками.

* * *

Он выключил телефон и, все еще будучи под впечатлением от разговора с Аркадием и весь переполненный каким‑ то невероятно светлыми, благодарными чувствами по отношению к нему, миновав ставший голубым в сумерках сквер, вышел на оживленную вокзальную площадь, вошел в супермаркет, купил килограмм ветчины, хлеб, банку зеленого горошка и четыре банки с пивом.

... Открыв дверь своим ключом, он вошел в тишину и прохладу своего нового жилища, и вновь его охватило чувство, что вот теперь он наконец‑ то в безопасности. Что у него есть место, где его уж точно никто не найдет!

Он включил телевизор, и ему сразу полегчало. Звуковой фон, протекавший за стенами квартиры чужой жизни, давал ему слабую надежду на то, что о нем там, в этой переполненной событиями общественной жизни города, никто ничего не знает и никому нет дела до его существования. И вряд ли найдется среди прокурорских следователей с замыленным взглядом некий умник, который свяжет смерть Любы с ним, с Николаем. Ну и что, что их видели с Любой в ресторане? Да эта Люба с кем только не была, с кем только не пила и не спала! Шалава! Никто не докажет, что именно он ее убил. Чтобы совершить убийство, нужен как минимум мотив. А видимого мотива нет. Никому и в голову не придет связать эти два преступления – кражу денег у перевозчика и убийство Любы. Тем более что с Любой он прежде не был знаком, их никто и никогда не мог видеть вместе. Что же касается более серьезных улик, таких, как, скажем, отпечатки пальцев, обнаруженных в подвале, то здесь есть о чем подумать. Если таксист, подвозивший их из ресторана, опишет его, и эти показания сопоставят с описаниями официантов, которые тоже не станут молчать. Плюс показания хозяйки квартиры, где он был временно зарегистрирован... Если еще они догадаются, что это он угнал «десятку», и в ней тоже обнаружат отпечатки его пальцев...

* * *

Нервничая, он съел почти всю ветчину. Пожалел, что купил только пиво и не догадался взять водку.

По телевизору показывали боевик. Стельба, погони по крышам, снова стрельба... Это в кино так. А в жизни преступник сидит в тихой квартире и пьет пиво. И, даст бог, его никто никогда не поймает! Если есть деньги, можно взять такси и доехать до Москвы и там уж затеряться так, что его вообще никогда никто ни за что не отыщет! Подцепит там какую‑ нибудь бабенку, как это делает Виталя, поселится у нее и будет обхаживать, вытрясая из нее деньги. Вот только не надо мелочиться и не бросаться на первую попавшуюся, а выбрать такую, чтобы ездила на «Бентли», жила в самом центре Москвы и чтобы денег у нее было немерено. Сначала он раскрутит ее на путешествие. Куда‑ нибудь подальше, чтобы его и в Москве‑ то какое‑ то время не было, а потом... Там жизнь покажет.

* * *

Он задремал, но сквозь сладкое наваждение, сложенное из кадров его новой московской жизни, вдруг услышал голос Аркадия, повторявшего вновь и вновь одни и те же фразы: «Просил тебе передать, что у какой‑ то там Дианы была женщина из прокуратуры, и это серьезно. Тебе надо бы на время уехать. Еще сказал, что он не верит ».

Что это значит – не верит?

Что такого могла сказать этой парикмахерше некая женщина из прокуратуры, что так взволновало Виталия? Уж точно речь шла не об ограблении перевозчика! Если бы в прокуратуре вычислили их, то прокурорская курва не разговаривала бы с Дианой, а повязала бы с помощью своих головорезов самого Юдина.

Хотя... Задержать или арестовать Юдина – это не проблема, если у них на руках имеется достаточно для этого доказательств. Им бы вернуть денежки, которые они с Юдиным украли. А для этого им нужно знать, где эти денежки находятся. Они‑ то думают, что бабки у Юдина или (в случае если Юдин во всем признается) у Николая. Значит, за ними будут следить, чтобы вычислить, где деньги или на что они были потрачены.

Так. Стоп. Пусть так, и за Юдиным установили слежку. И выследили, дублируя работу сыщика, его визит в клинику и встречу с Аркадием. Что это им даст? Ну, поговорят они с Аркадием. Может, спросят, где Николай? Аркадий не дурак, он знает, как себя вести, скажет – он не знает, где брат. Может, добавит, что они вообще не общаются, не встречаются. Тем более что это похоже на правду. И все!

* * *

И все же – зачем Виталий приезжал к Аркадию? О чем хотел его предупредить? Что Николая ищут? И не сказал об этом Аркадию открытым текстом, не зная, как он отреагирует на это? Наговорил туманностей! Эта фраза: он не верит...

* * *

И тут Николай окончательно проснулся, сел на диване и замотал головой. А что, если эта прокурорша или как ее там... Что, если она приходила к Диане только для того, чтобы через Юдина найти Николая – именно как убийцу Любы?! И что они там ни сном ни духом не ведают о том, что они с Юдиным украли деньги? Пришла эта баба к Диане, спросила, где Юдин, значит, откуда‑ то они знают, что Юдин живет у нее, они могли это узнать в салоне... Но почему они пришли в салон? И как вообще связали Юдина с Николаем?!

Слишком много вопросов. Ладно. Каким‑ то образом прокурорские суки узнали, что они – друзья. Господи, да они же вместе зарегистрировались в гостинице!!! Вот и все объяснение. Итак. Пришла та баба к Диане, чтобы через ее любовника Юдина выйти на Николая, а Юдина дома не было. Но не чаю же она пришла попить! Сказала этой парикмахерше – вы, мол, дамочка, не молчите, расскажите все, что знаете о Шторине, ведь он совершил убийство... Зачем вашему любовнику такая дружба с убийцей?

Точно. Вот так все и было! А когда вернулся Виталий, Диана и выдала ему все: мол, порви с Николаем, убийца он, или, еще лучше, выдай его, скажи, где он может скрываться!

Она запросто могла так сказать. Потому что первое – баба‑ дура; второе – она и понятия не имеет, что они с ее Виталием накрепко повязаны другим делом.

А Виталя, услышав, что Николая ищут, сразу все понял и решил предупредить Николая, чтобы тот не высовывал носа или вообще бежал подальше. И в конце концов, может, вспомнив об их дружбе, сказал Аркадию: я не верю, что Коля – убийца.

Вот и все объяснение.

* * *

И он бы, может, так все и сделал, послушался совета, сбежал бы. Если бы не история с новой, образовавшейся в этом деле, бабой. Валентина Орешина. Зачем Юдин приезжал к ней в Зоналку? А зачем до этого он искал Ларку, дочку Вики? Девчонка ему – никто. Вика родила ее задолго до встречи с Юдиным. Может, Ларка как‑ то связана с этой Орешиной? Но как? Возможно, Орешина – родственница Вики! И вот тогда все в аккурат встает на свои места. Складывается все просто гениально! Вика выкрадывает из‑ под кровати сумку с деньгами, поднимается с ней на четвертый этаж. Открывает там окно и прислушивается, что происходит в это время внизу, все ли тихо и спокойно, не обнаружили ли пропажу два упившихся идиота... Все тихо. Тогда она, созвонившись со своей родственницей Орешиной, выбрасывает сумку, и та приземляется на землю, в траву. Орешина подбегает к нужному месту, хватает сумку и уезжает. Возможно, она поджидает Вику уже на вокзале. Или в аэропорту. Или еще где‑ то. Вика быстро спускается, выбегает из гостиницы, садится в свою машину и едет по направлению к вокзалу. Но, может, волнуясь или просто не справившись с управлением (а вдруг ей навстречу гнал какой‑ нибудь пьяный псих! ), врезается со всей дури в столб! И погибает!!! Орешина ее поджидает в условленном месте. Но так и не дожидается. Позже она узнает о смерти Вики. Если у нее есть сердце (это то как раз, из‑ за чего до сих пор переживает сестра Вики – Катя, от которой ее родственники ждут, когда же она удочерит племянницу), она решает удочерить девочку. А что, денег у нее теперь – куча, почему бы и не сделать доброе дело? И вообще, с чего он взял, что она – родственница Вики? Она могла быть просто ее хорошей подругой!

Юдин, который тоже, судя по всему, не брал денег и все это время занимался поисками вора, предположительно, укравшего бабки из машины Вики, сначала навестил Кошелева, человека, жившего неподалеку от того места, где случилась авария, и, возможно, того самого свидетеля, первым нашедшего машину... Выйдя от него, судя по всему, несолоно хлебавши, он уже на следующий день поехал искать Ларочку, чтобы через нее попытаться найти человека, проявившего к ней интерес. Идея на первый взгляд бредовая, но кто знает? Решил Юдин проверить и эту версию.

* * *

Или же... Или же все обстоит совсем не так. И Вика здесь вообще ни при чем! Это Юдин мог попросить Вику снять номер в гостинице, поскольку это должно было стать частью его дьявольского плана.

Что, если Орешина – любовница Юдина, и это он поднялся на четвертый этаж и выбросил сумку с деньгами, а Орешина подняла ее и спрятала в надежном месте? Юдин мог попросить Вику рано утром отправиться на вокзал, чтобы вдвоем они сбежали куда подальше, прихватив деньги. Вика, мало что понимая, сделала все так, как ее просил Юдин, села в машину, поехала... Юдин мог элементарно подрезать ей тормозной шланг! Хотя какой ему был смысл убивать ее, если она могла вообще ничего не знать о деньгах! Он бы просто бросил ее – и все! Или же все‑ таки убил, чтобы все потом свалить на нее?

В сущности, по дороге на вокзал Вику могла встретить на своей машине эта же Орешина и подстроить аварию... Хотя это очень сложно...

* * *

Николай выкурил уже целую пачку сигарет подряд. Кто такая эта Орешина? Кем она приходится Юдину?!

Нет, он подождет, не будет пока прятаться или уезжать. Он должен выяснить все об этой женщине, понять, знакомы ли они были с Юдиным прежде... И, главное, он дождется информации об этом доме: когда и кем он был куплен. Сыщик – со слов соседей – сказал, что его купила Орешина, но это еще надо проверить. Это очень, очень важно! Ведь если продажу оформили в мае этого года, значит, его купили на известные денежки! А если еще и окажется, что Юдин и Орешина – сообщники, то... Вот от этой мысли у него перехватило дыхание! Он вышибет дух из Юдина! И порежет на кусочки эту суку Орешину!!!

* * *

Он посмотрел на свои руки – они тряслись, став неуправляемыми.

* * *

Только в половине двенадцатого ему позвонил сыщик и доложил: дом действительно был куплен на имя Орешиной Валентины Михайловны, 1977 года рождения, десятого мая этого года.

* * *

– Спасибо, – убитым голосом произнес Шторин, чувствуя, как у него темнеет в глазах. – Продиктуйте мне, пожалуйста, точный адрес.

* * *

Спустя четверть часа, умытый, выбритый, одетый в свои лучшие вещи, Николай, сунув в карман куртки опасную бритву – ее легкая тяжесть в кармане придавала ему уверенности в себе, – вышел из дома.

* * *

На вокзале поймал такси и поехал в Зоналку.

– Не представляю себе, как они объяснят маленькой девочке, что ее теперь зовут Сара? – вздохнула Глафира, раскладывая по пластиковым контейнерам сандвичи, вареные яйца, помидоры.

* * *

Они с Лизой собирали сумку в дорогу для новоиспеченной семьи Штейман.

Ирина Тайлер, которую они видели из кухонного окна загородного дома, где уже в течение года проживала Глафира с мужем Родионовым и двумя его сыновьями, курила в полном одиночестве в беседке. Видно было, что она подавлена и напугана.

Шашлыки, которые приготовили для гостей оба Димы (Гурьев и Родионов) не без помощи знавшего в этом толк Дениса, остывали на большом блюде в саду на столе в ожидании, когда же Тайлеры придут в себя настолько, чтобы наконец поесть. Михаил Тайлер, видимо, оглушенный собственным поступком (он‑ таки перевел на счета Гурьева все свои немалые активы), сидел в стороне, в тени ветвистой яблони, с задумчивым видом, и чувствовалось, что он явно не в себе.

Маленькая Магдалена, рожденная в один день и час с Олей Тайлер (а теперь уже Сарочкой Штейман), сидела рядом с дочкой Тайлеров на толстом пледе, расстеленном на траве. Обе девочки сосредоточенно рвали в клочья принесенные из дома детские книжки.

– Знаешь, Лиза, твой Гурьев мог бы отказаться от этого дела и вернуть Тайлеру деньги. Ну, или, во всяком случае, вообще не думать о них, предоставить им самим возможность выпутываться из этого дела. Тем более что, если уж разобраться до конца, этот Тайлер – настоящий преступник! И Дима вынужден помогать им...

– Ну, во‑ первых, он понял, что присланные деньги исчезли безвозвратно и искать их – все равно что пытаться найти кошелек, оброненный когда‑ то на рынке. Во‑ вторых, я рассказала ему о визите Ирины, объяснила, что мне небезразлична ее судьба. В‑ третьих, кто знает, что случится с нами? Быть может, когда‑ нибудь набравшийся сил Тайлер, оценив порядочность Димы, протянет ему руку помощи.

– Брось! Думаешь, я не понимаю, что происходит?

– И что же?

– Лиза... – Глафира покачала головой. – Как будто я не знаю, что Тайлер действовал не один, что у него в городе есть (ну, или уже – были) покровители, которые, в свою очередь, являлись постоянными клиентами твоего мужа! Спасут Тайлера – спасут и других, тех, кто сейчас – каждый – сидит и дрожит в своем чиновничьем кресле... Все же связано, я не дура! Все эти паспорта, визы... Все чисто, подлинно, сделано на высочайшем уровне.

– Знаешь – и молчи. В любом случае мы спасли Ирину и Олю. А это – уже много.

* * *

По саду распространялись запахи горячего мяса и дыма. Мужчины позвали всех к столу.

Лиза и Глафира спустились, уговорили Ирину бросить свои сигареты и поесть.

– Ира, возьми себя в руки, – говорила ей на ухо Лиза, подталкивая Ирину к столу. – Ты сейчас в семье самая сильная. Посмотри на своего мужа, да он же расклеился совсем. Еще немного, и впадет мужик в депрессию. Еще в петлю полезет... А Оля? Она же совсем маленькая. Ты о ее будущем должна позаботиться. Вот поедите сейчас, поспите часа три‑ четыре и засветло отправитесь в Самару. А там пройдете паспортный контроль, и все – считай, дело в шляпе! В Берлине вас встретят наши друзья, они замечательные люди.

– Спасибо вам...

– И не плачь. Бери дочку, садись за стол. Выпей немного водочки... ну!

* * *

После ужина, когда Глафира укладывала спать Тайлеров, Гурьев и Родионов оставались на улице, о чем‑ то увлеченно беседуя и уничтожая при этом последние запасы алкоголя, а Денис осваивал посудомоечную машину, Лиза укачивала Магдалену и пыталась воссоздать по имевшимся у нее обрывкам информации последние дни и часы жизни Любови Гороховой.

Понятное дело, что обо всех событиях той ночи, проведенной ею в номере Мещерского, она, возможно, так никогда и не узнает. Но все может быть и по‑ другому.

* * *

Маленькая Магдалена наконец уснула, Лиза вышла из спальни, спустилась вниз и вышла в сад. Маленькие светильники освещали тропинку, ведущую к беседке. В саду было свежо, пахло распустившимися пионами. Послышались шаги, и перед Лизой возникла закутанная в шаль Глафира.

– Мне надо с тобой поговорить, – сказала Лиза.

– Говори.

– Мне кажется, я совершила ошибку, навестив сожительницу Юдина. Возможно, я спугнула его.

– За ним же следят? Где он сейчас? Что говорит Мирошкин, ты звонила ему?

– Вчера, как я тебе рассказывала, Юдин где только не был. И у брата Шторина, Аркадия, и в отделе опеки, и в детском доме, и в Зоналке... Там он встречался с одной женщиной по фамилии Орешина.

– А потом?

– Потом он вернулся домой, ну то есть к Головко. Сегодня утром он, похоже, долго спал, вышел из дома приблизительно в двенадцать часов, сел в машину...

– У него что, своя машина?

– Нет, что ты! Это машина Головко. Одна из трех! И потом наши люди его потеряли.

– Может, он снова поехал в Зоналку? Учитывая, что он, как ты говоришь, альфонс и обхаживает богатеньких дам...

– Он может быть где угодно. Говорю же – это я во всем виновата, спугнула его! Но, с другой стороны, я и хотела это сделать, чтобы он, в том случае, если деньги у него или у Юдина, заметался, забеспокоился бы, попытался скрыться с деньгами. – А вы все‑ таки считаете, что деньги у них?

– Мы с Гурьевым действительно не знаем, где деньги. Но Дима сказал Тайлеру, что деньги найти невозможно, они безнадежно исчезли, – чтобы поскорее отправить его из страны. Чтобы он и думать забыл о них! Если нам удастся их найти, в чем я тоже сомневаюсь...

– Лиза, вы что, вернете их Тайлеру? Чтобы он снова построил какой‑ нибудь цех и начал производить эту гадость?!

– У нас обеих – дети, Глаша. У меня Магдалена – маленькая принцесса, которую я люблю больше жизни. У вас с Димой – два сына. Это сейчас мальчики еще кроткие, как овечки, поехали со своей теткой Надей в город, в детский театр. А вот подрастут они, и начнется: клубы, рестораны, дискотеки... Ты и оглянуться не успеешь, как им дадут попробовать эту дурь. И вот тогда ты вспомнишь эту историю, Тайлера и его цех...

– Лиза, ты что‑ то придумала?

– Да, но об этом позже. Для начала давай все закончим, разберемся с делом Любы, поймаем Юдина и Шторина.

– Ты хочешь, чтобы я завтра поехала к Туманову? Возможно, именно ему Люба рассказала о том, что у нее произошло с Мещерским. Ведь не случайно же она назвала именно его адрес таксисту, а это значит, что она не собиралась домой.

– Да. А я, так и быть, отправлюсь в Зоналку, найду эту Орешину, попробую выяснить, что общего у нее с Юдиным. И в зависимости от результата мы решим, как нам действовать дальше.

– Лиза, у тебя такой загадочный вид...

– Да нет, Глаша, я просто устала.

* * *

В три часа ночи Дима, муж Глафиры, разбудил ее, сказал, что Гурьев уже внизу, отпирает ворота.

– Буди Тайлеров, – зевнула Глаша, – я им сейчас чай приготовлю. Вот бедолаги... Не хотела бы я оказаться на их месте!

– Будем надеяться, что и у Гурьева не будет неприятностей...

– В смысле?

– Не знаю. Но за Диму я переживаю куда больше, чем за Тайлера. Тоже мне – Робин Гуд. Кто они ему, эти люди?

– Дима!

– Ладно, я пошел их будить... Лиза просила, чтобы и ее тоже разбудили, она хочет проводить свою подружку.

* * *

Проснулись все, кроме маленькой Магдалены. Позавтракали чаем и печеньем, Глафира вдруг расчувствовалась, чуть не плача, относила пакеты с едой, термосы в машину.

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 11 121314 15 16 Следующая ⇒