Примечания 10 страница

— С удовольствием. — Уйти от лагеря далеко они не могли — не было машины, — а Ломбард-стрит находилась не слишком далеко. Мэгги сбегала за свитером, занесла к себе в комнату подаренные Эвереттом фотографии, и через несколько минут они ушли.

Некоторое время Мэгги и Эверетт шагали молча, но обоих это ничуть не тяготило. Потом стали вспоминать, кто чем занимался все то время, пока они не виделись. Мэгги рассказала Эверетту, как восстанавливают город, и о своей работе в лазарете, Эверетт — о своей. Вместе с фотографиями он привез ей выпуск «Скупа» со снимками Мелани, и они заговорили об этой чудесной девушке. В первом же фаст-фуде они взяли сандвичи и пошли к заливу, где устроились на просторной лужайке в Марина-Грин.

О беде Сары Мэгги ничего не сказала, ведь та просила все сохранить в тайне. После их разговора Мэгги несколько раз общалась с Сарой. Дела у нее обстояли неважно: Сета арестовали, хотя позже выпустили из тюрьмы под залог. Кроме того, Сара сообщила, что их дом продается. Время наступило ужасное, тех бед, которые на нее свалились, она не заслуживала.

— Что думаете делать, когда уедете из Пресидио? — спросил Эверетт. Они съели сандвичи и теперь лежали на траве лицом друг к другу, как дети летом. В своей футболке из цирка и розовых кедах Мэгги и близко не напоминала монахиню, так что Эверетт иногда даже об этом забывал.

— Пока не собираюсь отсюда уезжать. Наверное, останусь еще на несколько месяцев. Чтобы обеспечить всех этих людей жильем, уйдет немало времени. Очень сильно пострадал город. Чтобы отстроить его заново, потребуется год, а то и больше. Потом скорее всего я вернусь в Тендерлойн, где буду заниматься тем же, чем и прежде. — Мэгги вдруг осознала, как однообразна ее жизнь. Она много лет помогала бездомным на улицах. Это всегда казалось ей благим делом. А теперь вдруг захотелось чего-то еще, и работа медсестры в лазарете снова стала доставлять ей удовольствие.

— И больше ничего не нужно? А не хочется ли вам, Мэгги, своей личной жизни?

— А это и есть моя личная жизнь, — мягко и с улыбкой возразила она. — Мое призвание.

— Понимаю. То же и со мной. Я фоторепортер, тем и живу. Хотя, когда снова вернулся домой из лагеря, моя жизнь перестала меня удовлетворять. Что-то со мной случилось. Во мне произошли какие-то перемены, пока я находился здесь. И с тех пор мне в этой жизни чего-то не хватает. — И все так же лежа, глядя на нее, он тихо произнес: — Возможно, именно вас.

Мэгги не нашлась с ответом — только какое-то время смотрела на него, а потом отвела глаза.

— Осторожно, Эверетт, — прошептала она. — По-моему, нам не стоит касаться этого. — Но она тоже думала об этом.

— Почему? Что, если вам однажды придет в голову вернуться в мир?

— А если нет? Мне нравится быть монахиней. Я стала ею сразу после окончания школы медсестер. Мечтала об этом с детства. Это моя мечта, Эверетт. Как я могу ее предать?

— А что, если поменять ее на другую? Ведь чтобы так трудиться, быть монахиней не обязательно. Вы можете стать социальной работницей или медсестрой для бездомных. — Он все тщательно продумал.

— Я всем этим уже занимаюсь, и я монахиня. Вы ведь знаете, как я к этому отношусь.

Она боялась его, хотела, чтобы он остановился, пока не сказано слишком много, пока она не почувствовала, что не сможет больше с ним видеться. Если он зайдет слишком далеко, от встреч придется отказаться. Ей следует жить в соответствии с данным ею обетом. Она все еще монахиня, нравится ему это или нет.

— Думаю, мне следует приезжать к вам время от времени и донимать вас подобными разговорами. Вы не против? — Эверетт чуть отступил.

Она взглянула на освещенного солнцем Эверетта и увидела, что он улыбается.

— Буду рада — до тех пор, пока мы не натворим глупостей, — ответила Мэгги, про себя вздохнув с облегчением: слава Богу, он остановился.

— Например, какие? Что значит для вас «глупости», поясните.

Эверетт ее подначивал, и она поняла это. Мэгги, однако, давно уже вышла из подросткового возраста и могла постоять за себя.

— Глупо будет, если вы или я забудем, что я монахиня. Но этого не произойдет, не правда ли, мистер Эллисон? — проговорила она со смешком, намекая на старую картину с Деборой Керр и Робертом Митчумом.

— Конечно-конечно, — подхватил Эверетт, закатывая глаза. — В итоге я возвращаюсь в морскую пехоту, а вы остаетесь в монастыре, как в том фильме. А вы, случайно, не смотрели каких-нибудь фильмов, где монахиня в итоге выбирает мирскую жизнь?

— Я на такие не хожу. Смотрю только те, где монахини остаются верны своему обету.

— Терпеть не могу такие, — поддразнил ее Эверетт. — Тоска зеленая.

— Ничего подобного. Это фильмы о замечательных женщинах.

— Что бы вам, Мэгги, не быть такой замечательной, — не удержался Эверетт, — и такой верной своему обету? — Сказать больше он не отважился, а Мэгги ничего не ответила. Он снова начал свою атаку, но она перевела разговор на другую тему.

Так они пролежали на солнце почти до вечера. С их места было видно, как начинают восстанавливать город. Когда в воздухе стала ощущаться прохлада, они вернулись в Пресидио. Перед отъездом Мэгги пригласила Эверетта поужинать в их столовой. Она рассказала, что Том уехал в Беркли, чтобы освободить квартиру. Но в лагере по-прежнему мелькало много знакомых Эверетту лиц.

Они поужинали супом, и Эверетт проводил Мэгги до дома, а она поблагодарила его за то, что он приехал.

— Я приеду еще, — пообещал Эверетт. Пока они разговаривали, лежа на солнечной поляне, он сфотографировал Мэгги еще несколько раз. Глаза ее были как синее небо.

— Берегите себя, — на прощание пожелала Мэгги. — Я буду за вас молиться.

Эверетт, кивнув, поцеловал ее в щеку, нежную, как бархат. Женщина без возраста, Мэгги в своей дурацкой фуфайке выглядела потрясающе молодо.

Она проводила его взглядом до главных ворот. Все та же знакомая походка, которую она теперь сразу узнавала, ковбойские сапога из черной ящерицы. Он несколько раз махнул ей рукой, затем повернул к Ломбард-стрит, где собирался взять такси до аэропорта. А Мэгги поднялась к себе в комнату и еще раз просмотрела фотографии. Снимки оказались отличные. У Эверетта талант. Но кроме таланта, было в нем что-то еще притягательное. Мэгги противилась, но никакие могла побороть этого влечения женщины к мужчине. Никогда прежде, ни разу за всю ее взрослую жизнь, с тех пор как она ушла в монастырь, такого с ней не случалось. Он затронул в ней особые струны, о существовании которых она раньше не подозревала.

Мэгги закрыла коробку с фотографиями и положила на кровать рядом с собой. Потом легла и закрыла глаза. Ей не хотелось, чтобы с ней это произошло. Она не могла позволить себе полюбить. Это невозможно. И она дала себе слово, что не допустит этого.

Она долго лежала так, молясь про себя, пока не вернулись ее соседки. Никогда еще она не молилась так истово, снова и снова повторяя: «Господи, прошу Тебя, не дай мне полюбить его». Оставалось одно — надеяться, что ее молитвы будут услышаны. Она не должна была полюбить его, а потому вновь и вновь твердила себе, что принадлежит одному Богу.

Глава 13

Через неделю после отъезда Мелани Том вслед за ней покинул Сан-Франциско и отправился в Пасадену к родителям. По приезде он сразу же позвонил Мелани.

Собрав за два дня все вещи, он погрузил их в свой фургон и отправился на юг. Хотелось поскорее увидеться с Мелани.

Первый вечер дома он провел с родителями и сестрой, которые до сих пор места себе не находили, переживая из-за него. Теперь они ждали от Тома подробного отчета. Вечер в кругу семьи прошел замечательно. Том пообещал сестре вскоре взять ее с собой на концерт, а на следующий день, сразу после завтрака, сорвался и поехал в Голливуд. Уезжая, предупредил, что вернется скорее всего поздно. По крайней мере он на это надеялся. Мелани пригласила его к себе, и Том рассчитывал вечером повести ее на ужин в какой-нибудь ресторан. После их стремительного сближения в Пресидио он непрестанно думал о ней и сегодня хотел побыть с ней как можно дольше, тем более что в июле она уезжала. Ему и самому следовало заняться делом. Ведь после землетрясения работа в Сан-Франциско ему, ясное дело, не светит. И Том решил искать место в Лос-Анджелесе.

Мелани уже ждала его. Увидев подъезжающую машину, она нажатием кнопки открыла автоматические ворота. Том въехал, и Мелани, сияя от радости, выбежала ему навстречу. В это время в окно выглянула Пэм. Она улыбнулась, увидев целующихся Мелани и Тома. Потом Мелани стала показывать ему дом — тренажерный зал, бильярдный стол на первом этаже в игровой комнате, кинозал с огромным экраном и уютными креслами, огромный бассейн. Она предупредила Тома, чтобы тот захватил с собой плавки. А Том все никак не мог наглядеться на Мелани. Он снова обнял ее и нежно поцеловал в губы. Время для них остановилось.

— Как же я соскучился, — проговорил Том, счастливо улыбаясь. — Когда ты уехала, в лагере стало просто невыносимо. Я все болтался около Мэгги, надоедал ей. А она тоже по тебе скучала.

— Надо бы позвонить ей. Мне ее очень не хватает… как не хватало тебя, — прошептала Мелани.

В этот момент на лестнице послышался шум, там началась уборка, и Мелани с Томом засмеялись. Мелани повела Тома наверх показать свою комнату. Бело-розовая, по вкусу матери, спальня Мелани показалась Тому какой-то детской. На стенах висели фотографии Мелани в компании с разными актерами, актрисами и певцами, в основном известными. Один из снимков запечатлел получение «Грэмми». Эту фотографию мать поместила в рамочку. Здесь же висели снимки любимых рэперов и поп-звезд Мелани. Затем Том проследовал за ней вниз по черной лестнице на кухню. Там они налили себе содовой и, выйдя на улицу, уселись возле бассейна.

— Как твоя запись в студии?

Том высоко ценил творчество Мелани, хотя большого значения ее звездному статусу не придавал. Мелани его привлекала как обычная девчонка и нравилась ему именно такой. Теперь, находясь рядом с Мелани, он с облегчением обнаружил, что она с тех пор ничуть не изменилась — осталась такой же симпатичной, как и при их первой встрече в Сан-Франциско, когда он в нее влюбился. Сейчас их чувство друг к другу, казалось, еще больше окрепло. В своих шортах, майке и босоножках вместо вьетнамок, в которых она шлепала в лагере беженцев, Мелани не выглядела более усталой или какой-то «звездной». Она совсем не отличалась от той, с кем он познакомился в Пресидио. Это была все та же Мелани. Вот она сидит рядом в шезлонге, а теперь на краю бассейна, болтая ногой. До сих пор не верится, что она звезда с мировым именем. Хотя для него это ровным счетом ничего не значило. И Мелани чувствовала это и тогда, в Сан-Франциско, и сейчас. До ее славы ему не было дела.

Они сидели у бассейна и тихо разговаривали. Мелани рассказывала о записи в студии, когда на подъездной дорожке появилась машина матери. Дженет остановилась у бассейна посмотреть, с кем и чем там занята ее дочь. При виде Тома радости она не испытала, и ее приветствие не отличалось теплотой.

— Какими судьбами? — напрямик спросила она Тома. Мелани смутилась, а Том встал, чтобы пожать Дженет руку, но та не пошевелилась.

— Я вчера вернулся в Пасадену, — объяснил он. — И приехал навестить Мелани.

Дженет кивнула и метнула взгляд на Мелями. Она надеялась, что Том скоро уедет. В нем Дженет не находила ничего привлекательного, ничего такого, что могло бы сделать его достойным кавалером ее дочери, без ущерба для ее престижа. При этом ни хорошее образование, ни благополучная семья, ни перспектива удачной карьеры в Лос-Анджелесе или такие личные качества, как доброта, отзывчивость и верность, ее отнюдь не впечатляли. Хороший мальчик из Пасадены не представлял для нее интереса, и она ясно, без лишних слов, дала это понять. Через две минуты Дженет вошла в дом, громко хлопнув за собой дверью.

— Кажется, она мне не очень рада, — растерянно сказал Том, и Мелани, как это часто бывало, извинилась за мать.

— Вот если бы ты был каким-нибудь киноактером, пусть и придурочным, или даже наркоманом, тогда ее это устроило бы. Главное, чтобы о тебе по крайней мере дважды в неделю писали на страницах таблоидов. Желательно, правда, не попадать в каталажку, разве что это будет иметь хорошие отзывы в прессе. — Мелани рассмеялась. Ее слова в точности передавали характер матери.

— Да, я ни в каталажку, ни на страницы таблоидов не попадал, — с виноватым видом сказал он. — Она, наверное, смотрит на меня как на пустое место.

— Зато я смотрю иначе, — заявила Мелани, усаживаясь рядом и заглядывая ему в глаза.

Пока ей нравилось в Томе решительно все, но особенно то обстоятельство, что он никак не был связан с Голливудом. Проблемы с Джейком осточертели Мелани — его пьянство, реабилитационная клиника, бесконечное муссирование подробностей его жизни, а следовательно, и ее на страницах таблоидов и его драки. Она хорошо помнила тот вечер в баре, когда он кого-то здорово приложил. Сразу же, словно из-под земли, появились папарацци. Джейка увели полицейские, а репортеры продолжали выстреливать ей в лицо вспышками своих фотокамер. Но самое гнусное — это то, что он выделывал с Эшли. По возвращении домой Мелани с ним не общалась. Не собиралась и в дальнейшем. Том, в противоположность Джейку, честный, скромный и благородный человек, а главное, нежен с ней.

— Искупаться не хочешь? — предложила Мелани.

Том кивнул. Он был готов на все, лишь бы быть рядом с Мелани. Нормальный, здоровый двадцатидвухлетний парень. Ну возможно, несколько добрее, умнее и красивее, чем некоторые. Мелани угадывала в нем человека с будущим, и будущее это совсем не походило на то, чего желала для нее мать. Однако именно о таком мечтала сама Мелани. Она хотела, чтобы оно наступило как можно скорее. Том прочно стоял на земле и, так же как и она, смотрел на жизнь трезво. В нем не было никакой фальши, ничего от голливудского мальчика.

Мелани показала ему кабинку в конце бассейна, где можно было переодеться. Немного погодя Том вышел оттуда в гавайских плавках. Он отдыхал там, на острове Кауай, ездил на Пасху с друзьями позаниматься серфингом. Мелани переоделась и вышла из кабинки в розовом бикини, которое выгодно подчеркивало ее великолепную фигуру. Возвратившись домой, она возобновила занятия с тренером, которые являлись неотъемлемой частью ее ежедневного расписания, также как и ежедневные двухчасовые занятия фитнесом в тренажерном зале. Кроме того, она каждый день репетировала — готовилась к июньскому концерту. Намечался он в «Голливудской чаше», и билеты на него уже были распроданы. Они разошлись бы в любом случае, но после опубликованной в журнале «Скуп» статьи, где рассказывалось о перипетиях ее пребывания в Сан-Франциско после землетрясения, разлетелись в момент. Теперь их можно было достать только у спекулянтов за пять тысяч долларов. Два билета с пропуском за кулисы Мелани зарезервировала для Тома с сестрой.

Они плавали и целовались. Потом долго лежали на воде на большом надувном матрасе, греясь на солнце. Мелани измазала на себя тонны солнцезащитного крема. Загорать она не могла — на сцене в свете софитов загар выглядел слишком темным. Да и матери она больше нравилась бледной. Но валяться с Томом на плоту было приятно. Они лежали молча, просто держались за руки, невинно, по-дружески. Мелани с Томом было уютно и спокойно, так же как и раньше в лагере.

— Концерт должен получиться классным, — рассказывала она о готовящемся выступлении, о спецэффектах и песнях, которые исполнит. Том их знал все до единой. Он снова напомнил, что придет с сестрой и та с ума сойдет от счастья. Он нарочно не предупредил ее, кого они идут слушать и что смогут зайти за кулисы.

Через какое-то время Мелани с Томом пошли в дом приготовить обед. Дженет сидела на кухне — курила и разговаривала по телефону, одновременно просматривая какой-то «желтый» журнал. Никаких упоминаний о Мелани на его страницах она, к своему разочарованию, не нашла. Чтобы ей не мешать, Мелани с Томом вернулись с сандвичами к бассейну и сели за стол под зонтиком. А после, лежа с Томом в гамаке, Мелани вполголоса говорила, что она все думает, как бы вступить в ряды волонтеров и заниматься тем же, чем в Пресидио. Нельзя, чтобы жизнь ограничивалась только репетициями и пением.

— И что, придумала?

— Ничего такого, что одобрила бы мама. — Они заговорщически переговаривались. Том снова поцеловал ее. Чем дольше он находился с ней, тем больше она ему нравилась. Он никак не мог поверить в свою удачу, не потому, что она звезда, а потому, что она такая милая и скромная девушка, с которой приятно быть вместе. — Сестра Мэгги говорила мне о священнике, который руководит католической миссией. Он каждый год на несколько месяцев ездит в Мексику. Хочу ему позвонить, но вряд ли это реально: тут и гастрольное турне, и всякие другие дела, график у меня расписан до конца года. Скоро мой агент начнет составлять его на следующий год, — В ее голосе слышалась грусть. Она смертельно устала от бесконечных разъездов. Ей хотелось хоть немного времени побыть с Томом.

— Тебе много приходится гастролировать? — Его это, по-видимому, тоже беспокоило. Ведь они только нашли друг друга, и ему очень не хотелось расставаться с ней. А когда он устроится на работу, у него самого начнутся проблемы со временем. Они оба будут заняты.

— Каждый год я отсутствую месяца по четыре, иногда по пять. Остальное время мотаюсь туда-обратно на разовые концерты, вроде того благотворительного, что был в Сан-Франциско. В таких случаях меня не бывает дома двое суток.

— Я подумал, вдруг мне удастся прилететь к тебе в Лас-Вегас, а может, и на другие большие выступления. Где они планируются? — Он усиленно искал любую возможность видеться. Ждать начала сентября, когда она вернется с гастролей, ему не хотелось. Этот временной промежуток обоим казался вечностью. Совместное пребывание в лагере беженцев удивительным образом сблизило их, что в любой другой обстановке было бы, наверное, невозможно. Она уедет на десять недель — стандартное гастрольное турне, которое теперь им обоим казалось вечностью. А на будущий год ее агент планировал концерты в Японии, где диски Мелани разлетелись в момент. Ее внешность и голос очень нравились японцам.

Отвечая на вопрос Тома о городах, где пройдут выступления, Мелани со смехом скороговоркой стала перечислять их. Гастроли предстояли по всем штатам. Хорошо, что в их распоряжении был самолет. Раньше автобусные переезды были настоящей мукой. Иногда приходилось ехать всю ночь. Собственно, не иногда, а почти всегда. Теперь ее жизнь и гастроли стали более цивилизованными. Когда Мелани назвала Тому даты выступлений, он, поразмыслив, решил, что сможет раз или два приехать к ней. Все зависело от того, как скоро он найдет работу, но эта идея привела Мелани в восторг.

Том и Мелани плавали, пока не устали. Том находился в прекрасной форме и отлично плавал. В университете он состоял в сборной команде по плаванию, а раньше какое-то время играл в футбол, но повредил колено, небольшой послеоперационный шрам на котором был продемонстрирован Мелани. Том рассказывал ей об учебе в колледже, о своем детстве и о планах на будущее: он собирался поступить в аспирантуру, но сначала хотел несколько лет поработать. Все у него было спланировано, все размечено, цели ясны, не то, что у многих его сверстников.

Нашлись у них и общие любимые занятия — лыжи, теннис, водные виды спорта и другое, на что у Мелани чаще всего не хватало времени. Она, конечно же, должна держать себя в форме, хотя спорт в ее жизни никогда не занимал приоритетного места. Да и загружена Мелани сверх меры. К тому же мать боится, что она получит травму и тогда с гастролями придется распрощаться. А ведь это куча денег, хотя сумму она не называла. Этого и не требовалось. Зарабатывать столько Тому и не снилось, о сумме он мог только догадываться. Мелани не отличалась болтливостью, хотя Дженет часто намекала на то, какую кучу денег зарабатывает ее дочь. Мелани это до сих пор смущало, а ее агент просил Дженет быть сдержаннее, чтобы не подвергать Мелани лишнему риску. Хлопот с охраной дочери, защитой от фанатов и без того хватало. Об этом в наши дни каждой голливудской звезде следует думать — никто ни от чего не застрахован. Дженет же в разговоре с Мелани всегда преуменьшала опасность, не хотела ее пугать, хотя сама частенько пользовалась услугами телохранителя, никогда ведь не знаешь, что могут выкинуть фанаты. При этом забывала одно: что фанаты эти не ее, а дочери.

— Ты когда-нибудь получала письма с угрозами? — спросил Том. Они лежали у бассейна, греясь на солнце. Том никогда прежде не задумывался, каков комплекс мер по охране человека статуса Мелани. Она недолго Пробыла в Пресидио, но жизнь там казалась гораздо проще. Том даже не подозревал, что в состав группы Мелани входят несколько телохранителей, всегда следующих за ней.

— Случалось, — неохотно ответила Мелани. — В основном это психи. Вряд ли они способны претворить свои угрозы в действия. Некоторые из них пишут мне по нескольку лет.

— Угрожают? — ужаснулся Том.

— Ага! — рассмеялась Мелани. Она воспринимала это как неизбежное следствие своего положения. Иногда приходили письма из тюрем, от фанатов-заключенных, отбывающих срок за страшные преступления. Мелани никогда на них не отвечала. Вот отсюда и берутся преследователи. Мелани тщательно избегала появляться в публичных местах в одиночку и всегда брала с собой телохранителей. Но, отправляясь по частным делам или в гости, она по возможности старалась обходиться без них и предпочитала сама сидеть за рулем.

— Тебе когда-нибудь бывало страшно? — все более беспокоился Том. Ему хотелось ее защищать, хотя теперь он совсем не был уверен в своих силах.

— Да нет. Ну может, иногда. В зависимости от того, какая характеристика на этого фаната имеется в полиции. Мне, конечно, достается, но не более чем другим. Боялась я, когда была помладше, а теперь привыкла. Гораздо больше меня беспокоят журналисты. Они ведь готовы живьем съесть. У тебя еще будет возможность понаблюдать, — предупредила она Тома, который по своей наивности плохо представлял жизнь Мелани и не понимал, причем тут он. Однако при всех существующих проблемах сейчас, когда они вот так лежали рядом на солнце и болтали как ни в чем не бывало, все ему представлялось чрезвычайно просто, а Мелани была обычной девчонкой, похожей на всех остальных.

Немного погодя они решили съездить куда-нибудь поесть мороженого. Мелани показала Тому свою школу, где училась, пока не забросила. Очень хотелось поступить в колледж, но сейчас это лишь мечта: слишком много времени занимают разъезды, а потому она читает все, что попадается под руку. В книжном магазине, куда они зашли, выяснилось, что у них схожие литературные вкусы, им нравятся одни и те же книги.

Позже, вечером, Том повез Мелани в маленький мексиканский ресторанчик, который ей очень нравился. Вернувшись после ужина, Том и Мелани устроились в комнате отдыха напротив гигантского плазменного экрана посмотреть фильм. Впечатление было как в кинотеатре. Дженет, придя домой, кажется, удивилась, что Том еще здесь, и даже не пыталась скрыть недовольство. Том, почувствовав неловкость, поспешил уехать. Было одиннадцать часов. Они с Мелани долго целовались через окно его автомобиля. День прошел чудесно. Это было их первое настоящее свидание, вполне благопристойное и бесконечно приятное. Том пообещал позвонить на следующий день, но позвонил сразу же, как только отъехал от дома. Мобильник Мелани зазвенел у нее в кармане, когда она, полная мыслей о нем, возвращалась к дому.

— Я уже соскучился, — сказал Том, рассмешив Мелани.

— Я тоже. Все было замечательно. Надеюсь, ты не скучал, почти весь день проболтавшись у меня дома? — Ей зачастую не очень хотелось выбираться в людные места. Хорошо, конечно, что они зашли поесть мороженого и в книжный магазин, но люди кругом постоянно пялились на нее, а возле кассы три человека попросили автографы. Хоть бы во время свиданий ее оставили в покое!.. Повышенное внимание ею всегда воспринималось как вмешательство в личную жизнь, а человека рядом с ней обычно раздражало. Тома, правда, это только позабавило.

— Все прекрасно, — заверил он ее. — Позвоню завтра. Может, в выходные что-нибудь придумаем.

— Хотелось бы в Диснейленд, — честно призналась Мелани. — Я чувствую себя там снова ребенком. Правда, в это время года там многолюдно. Так что туда лучше пойти зимой.

— Ты и есть ребенок, — с улыбкой ответил Том. — Самый прекрасный ребенок. Спокойной ночи, Мелани.

— Пока, Том. — Мелани, счастливо улыбаясь, дала отбой.

По пути к себе она увидела мать.

— Что все это значит? — с недовольным видом осведомилась Дженет. — Он у тебя проторчал весь день. Не связывалась бы ты с ним, Мел. Он человек не твоего круга. — Как раз именно это Мелани в нем и нравилось. — Ему просто льстит, что ты — это ты.

— Неправда! — с жаром воскликнула Мелани, обидевшись за Тома, ведь он не из таких. — Он порядочный, нормальный парень. Для него не важно, кто я.

— Это твое мнение, — цинично возразила Дженет. — Будешь гулять с ним — о тебе больше никогда ни строчки не появится в прессе, а это плохо отразится на твоей карьере.

— Я только и слышу о моей карьере, — сокрушенно проговорила Мелани. Ни о чем другом мать никогда не говорила, и Мелани иногда снились кошмары, где главным действующим лицом была мать, которая грозила ей кнутом. — Как ты не понимаешь, ведь в жизни есть кое-что помимо карьеры.

— Если хочешь быть звездой, то нет.

— Я уже звезда, мама. Но мне в жизни нужно и другое. А Том — славный парень. В сто раз лучше всех тех голливудских субчиков, с которыми я встречалась.

— Ты просто не встретила подходящего! — отрезала мать, не желая слышать о Томе.

— А разве такие среди них есть? — огрызнулась Мелани. — Я не вижу никого, кто бы мне подходил.

— А этот, значит, подходит? — вскинулась Дженет. — Ты его совсем не знаешь. Он просто один из многих, кто оказался в этом идиотском, жутком лагере беженцев.

Пресидио до сих пор снился Дженет в ночных кошмарах. Землетрясение и все, что было после, явились сильным источником стресса. Дженет в жизни не ощущала большего счастья, чем теперь, когда засыпала в своей собственной постели.

Ничего идиотского и жуткого в Пресидио Мелани не находила, но промолчала. Лишь одно воспоминание, связанное с лагерем, вызывало у нее отвращение — предательство ее парня и лучшей подруги. Она без сожаления освободилась от обоих. Жалела об этом только мать. Дженет до сих пор по крайней мере раз в день общалась с Эшли, обещая уговорить Мелани, хотя та и не подозревала, что они общаются.

Мелани не собиралась снова впускать Эшли в свою жизнь, так же как и Джейка. Их исчезновение с лихвой восполнил Том. Пожелав матери спокойной ночи, Мелани медленно двинулась по коридору к себе. Все ее мысли были о Томе. Первое свидание прошло безупречно.

Глава 14

Том приезжал к Мелани еще несколько раз. Они ходили ужинать, в кино, отдыхали возле бассейна, не замечая явного недовольства Дженет, которая почти не разговаривала с Томом, хотя он оставался с ней неизменно вежлив. Как-то раз он привез к Мелани младшую сестру Нэнси. Втроем они устроили барбекю у бассейна и очень весело провели время. Своей простотой, открытостью и добротой Мелани произвела на сестру Тома неизгладимое впечатление. Глядя на нее, никто не сказал бы, что она звезда, — обычная девчонка, каких много. И когда Мелани пригласила обоих на свой концерт в «Голливуд Боул», Нэнси не могла поверить своему счастью.

До секса у Тома с Мелани дело еще не дошло, они решили не спешить и узнать друг друга поближе, а там видно будет. Сердечные раны Мелани, нанесенные Джейком, еще давали о себе знать, и Том постоянно говорил, что время у них есть. Им вместе было хорошо. Они смотрели все фильмы и слушали диски, которые привозил с собой Том. Познакомив Мелани с сестрой, Том повез ее в Пасадену на ужин к родителям. Мать и отец Тома — искренние и приветливые люди — очаровали Мелани. Они были хорошо образованы, воспитаны и сохраняли по отношению друг к другу теплые чувства. Относились к Мелани с уважением, отдавая должное ее таланту, однако без чрезмерного восхищения. Они приняли ее, как приняли бы любого из друзей своих детей, в отличие от Дженет, которая продолжала видеть в Томе злейшего врага. Она делала все, чтобы оттолкнуть его от себя, но Том понимал: Дженет видит в нем угрозу карьере Мелани. Он не пара ее дочери. И Мелани приходилось постоянно извиняться за мать, а потому большую часть свободного от репетиций времени она стала проводить в Пасадене.

Два раза Том приходил к ней на репетиции и был потрясен ее высоким профессионализмом. Он все больше убеждался, что карьера Мелани не подарок судьбы. Блестящая техника, написанные ею самой аранжировки и некоторые песни — все это было плодом ежедневного упорного труда. Обе репетиции в преддверии концерта в «Голливуд Боул», на которых побывал Том, закончились лишь в два часа ночи, и только тогда Мелани осталась довольна результатом. Звукорежиссеры в разговоре с Томом, пока Мелани репетировала, сказали, что она всегда такая придирчивая. Может работать аж до пяти утра, а на девять назначить следующую репетицию. В общем, она всех держала в ежовых рукавицах, но еще строже относилась к себе. И пела, добавил про себя Том, как ангел.

В день концерта она попросила Тома прийти с Нэнси пораньше и посидеть с ней в гримерной. Том был рад, но, когда они с сестрой пришли, Мелани в гримерной оказалась не одна. Там же гримировали и Дженет, которая вертелась во все стороны, отдавала распоряжения и одновременно пила шампанское. Иногда фоторепортеры и ее просили попозировать. Тома с Нэнси она не видела в упор так долго, как это было возможно, а потом наконец выбежала из гримерки, чтобы позвать парикмахершу, курившую на улице с музыкантами. Те уже знали Тома, и он казался им славным малым.

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒