Кейт Ринка 9 страница

- Я хочу, чтоб ты перестал нас так мучить, - продолжила она. - И не надо мне говорить, что я желаю согрешить. С тобой это невозможно.

По шее Лики прошелестел его тихий смех, отчего вслед за ним побежали мурашки.

- Ты ошибаешься, мой чистый ангел. Это могло бы быть так, если бы между нами была любовь. Но ее нет и быть не может. Мне уже не дано познать это чувство, а ты не путай свое с обычным влечением.

Лику так укололи его слова, что она чуть не прослезилась. Она не ошибается! Ну почему он не замечает очевидного? Неужели тьма заслонила ему понимание этого великого блага? Ведь у нее не было никаких сомнений в том, что свет не мог настолько ее ослепить, чтобы она была не способна отличить грех от благодати. Может, ей просто стоит быть настойчивее и попытаться доказать?

Заведя руки себе за спину, Лика расстегнула застежку бюстгальтера и сняла его. Уже ощущая биение сердца во рту, Лика просунула пальцы под края трусиков и стала стягивать их вниз, медленно наклоняясь к полу и упираясь попой в пах Рэмиэля. Но при этом удивляясь самой себе, когда же она успела стать такой раскрепощенной. Только, похоже, своей железной выдержкой Рэмиэль мог вынудить ее еще и не на такое. К тому же, он уже видел ее обнаженной, да и что-то все-таки между ними было. Его руки сжались на ее бедрах, и Лика услышала его глухой стон. Но не прошло и пяти секунд, как руки пропали вместе с Рэмиэлем. Потеряв опору, Лика чуть не грохнулась попой на кафель. Спасло лишь то, что успела ухватиться за край ванной. Но и Рэмиэль не заставил себя долго ждать. Появившись снова рядом, он ухватил ее за предплечье, чтобы помочь ей устоять на ногах, и заставил выпрямиться, наклонился к ее лицу и прошептал:

- Не стоит так делать.

Взгляд Лики заметался по его лицу, и в трепетном предвкушении она все ждала, когда он ее поцелует. Только вместо этого, Рэмиэль подвел ее к ванной и помог переступить через бортик. Лика смущенно опустила глаза и села в ванную, погрузившись в воду. Подтянув к себе колени, она обняла их руками и снова посмотрела на Рэмиэля, который оставался стоять рядом. Высокий и крепкий мужчина, в чьей принадлежности к человеку могли позволить усомниться лишь его черные как ночь глаза. Идеальные черты лица и великолепно сложенное тело, одетое только в кожаные штаны - тут даже девственнице было сложно игнорировать свое плохо познанное влечение. Он протянул руку к ее лицу и провел вдоль скулы, отодвигая в сторону пряди волос. От такой нежности Рэмиэля у Лика защемило сердце. Она взяла его за руку и сжала своей ладошкой, прижав к себе и потершись щекой. Не отбирая руки, он присел на корточки. И все это время они молчали, молчали еще долго, пока Лика нежилась в ванной, и пока девушка не попросила:

- Подай, пожалуйста, полотенце.

Взяв махровое полотенце, Рэмиэль укутал в него Лику и неожиданно для нее принялся вытирать сам. Он не спеша водил мягкой тканью по коже, иногда зависая над ней губами и целуя нежным касанием. Лика только наслаждалась этой лаской, желая чем-то ответить, желая и самой почувствовать на губах вкус его кожи. Да только каждый раз, когда ее пальцы к нему тянулись, он деликатно убирал их в сторону, продолжая свое занятие.

- Ты самое идеальное ЕГО творение, которое я когда-либо видел, - тихо произнес он, касаясь губами внутренней стороны бедра, когда Лика поставила ножку на бортик, чтобы ему было удобно ее вытирать.

От этого поцелуя ее ноги едва не подкосились, помог устоять тот же Рэмиэль. Закончив, наконец, мучить ее этой приятной пыткой, он завернул Анжелику в халат, подхватил на руки и отнес в кровать.

***

Мягко ступая по асфальту, Азазель наслаждался ощущением твердой почвы под ногами, на которых сейчас были тяжелые ботинки и черные кожаные штаны. Удовольствие приносил каждый шаг, каждый вдох, каждый звук переполненной улицы, по которой суетились люди. Грустные и веселые, задумчивые и беззаботные, грешные и не очень, они ходили по земле, проживая свой век и меняясь вместе со всем, что их окружало. Смотря по сторонам, Азазель отметил, что здесь, на бренной земле, все стало другим. Не хуже и не лучше, а просто другим. Только грехи остались все те же, дополнились лишь способы их приобретения.

- И сдалось тебе это место, - прогундосил себе под нос его личный демон, озираясь по сторонам.

Это недоразумение Ада звали - Плут, и это был демон самой низшей ступени. Он был высок, худ и сутул, имел один откусанный рог из двух, длинный общипанный хвост, и являлся оруженосцем Азазеля, находясь у него в подчинении. А так же имел скверный характер и большое занудство.

- Ненавижу этот мерзкий город, - продолжил бубнить Плут, громко чихнув, - тут смердит пернатыми.

- Эй, - окликнул его Азазель, - ты не забыл ли, кому служишь, мой хвостатый друг?

Тот фыркнул и бросил взгляд на голую спину Азазеля, чьи крылья были сейчас от всех скрыты.

- Твои перья уже давно покрылись копотью и всегда сливаются с тьмой, так что я уже давно не беру их в расчет.

Азазель остановился и крепко сжал шею Плута.

- Ну-ка напомни мне, почему я тебя не уничтожил еще вечность назад?

Втянув голову в костлявые плечи, Плут поднял на него узкие глаза.

- А кто таскается всегда за тобой, а? Кто исполняет все твои дурацкие поручения? Плут, где мой меч? - стал передразнивать его демон. - Плут, принеси мне такие же штаны как у Рэмиэля.

Азазель встряхнул демона и приподнял, так что его задние лапы оторвались от земли. От страха тот прижал уши к голове, но его гонор поубавился лишь на малую толику.

- Ладно-ладно тебе, не злись, а то покраснеешь от натуги. Я все еще жив, потому что полезен тебе, и никогда не даю скучать, - ответил демон, расплывшись в кривозубой улыбке.

- Так-то лучше, - ответил ему Азазель, хлопая по худой спине Плута так, что тот едва удержался, чтобы не клюнуть носом землю. - Пошли, ты сейчас как раз мне понадобишься.

- Так куда мы идем?

- А ты подумай, что может настолько привлечь мое внимание, чтобы я непременно захотел его удовлетворить?

- Женщина, - фыркнул тот, - я так и думал.

- Это не просто женщина, - произнес Азазель, останавливаясь возле витрины с гадальными картами за стеклом и поворачиваясь лицом к ней. - Это сам плотский грех, не вкусить который, я просто не имею права.

Азазель открыл дверь и шагнул внутрь. Звон колокольчиков тут же известил хозяйку о его визите. Пройдя по короткому коридору, он зашел в комнату, и ему представилась картина - за круглым столом сидела та самая девушка, Палома. Вокруг ее шеи обернулась черная спящая змея, зарывшись мордой в темные волосы возле уха. А за спиной Паломы стоял Астарот, положив руки ей на плечи.

- Мы тебя ждали, Азазель, - произнес демон.

Но Архангел на него взглянул лишь мельком, обратив все свое внимание на Палому. Он хоть и провел большое количество времени в забвении, но помнил все как на духу, и разобраться в мирских делах людей ему труда не составляло. Схватывать все на лету, делать выводы, улавливать информацию из чужих голосов, и не только - в этом не было для него ничего сложного. Палома курила, весьма сексуально обхватывая губами сигарету и затягиваясь дымом. А потом так же выдыхала его, то и дело бросая на Азазеля внимательный и настороженный взгляд пронзительных карих глаз. Но когда он ей улыбнулся, она прерывисто вдохнула и закашляла, подавившись дымом.

- Она моя, Азазель, я предупреждал тебя об этом.

- И, тем не менее, ждал.

- Ты предсказуем.

- Я хочу ее, - ответил он, четко обозначив, зачем сюда пришел.

Снова закашляв, Палома затушила сигарету в пепельнице и недовольно произнесла:

- Вы тут что, корову делите? Мне хоть и все равно, кто из вас будет меня иметь, но не до такой степени, чтобы еще выслушивать спор двух ополоумевших и озабоченных демонов. Катитесь оба к Дьяволу, и там решайте свои дела.

Азазель сделал к ним шаг. Он подошел к Паломе и присел на край стола возле нее.

- У меня есть другое предложение, - произнес он, протягивая руку к ее лицу.

Его пальцы приподняли ее подбородок, так, чтобы он смог заглянуть в обворожительные глаза. Палома слегка занервничала и недовольно прищурилась. Его большой палец с нажимом прошелся по ее мягким губам. Он попробовал их на ощупь, а вскоре собирался попробовать и на вкус.

- Астарот, или ты сейчас уходишь, или я тебя выгоняю. Выбирай.

- Ты забываешь свое место, небесное отродье, - попытался ему напомнить демон.

На шее Паломы проснулась потревоженная змея, которая медленно поползла, сунув морду в копну ее волос. Азазель встал, переводя взгляд на Астарота. Архангелу никогда не нравился этот демон, и так же не нравилось, когда его так называют.

- Плут, - сказал он своему оруженосцу, протягивая в его сторону раскрытую ладонь, в которую уже через секунду легла рукоять увесистого меча.

Простое движение кистью, и острие уткнулось в горло Астарота, заставляя его отойти от Паломы.

- Как ты смеешь бросать мне вызов? - произнес тот.

Глаза демона вспыхнули багровым пламенем, и тьма в комнате начала медленно сгущаться, заволакивая густыми вихрями еще нетронутое ею пространство.

Неожиданно, из волос Паломы выскочила змея, широко раскрывая пасть и нацеливая острые зубы в руку Азазеля. Но его ладонь молниеносным движением успела схватить змею за голову прежде, чем та смогла вонзиться в запястье. Только Паломе совершенно не понравилось такое обращение с ее подопечной. Вскочив с места, она выхватила из-за пояса кинжал, и холодное лезвие уткнулась в горло Азазеля.

- Отпусти ее, - произнесла девушка.

Какой вред мог Архангелу причинить укус змеи? Никакой, только если эта змея была обычной, одной из тех ползающих тварей, которые рождались среди земной природы. Но эта тварь принадлежала Астароту и Паломе, она была особенной и уже каждой порой впитала в себя яд адской гнили. А какой вред могло причинить острие кинжала? Никакой, но лишь обычного, а не закаленного в недрах адской бездны.

Азазель хмыкнул. Сдернув змею с шеи Паломы, он отбросил ее на стол, выхватил у девушки кинжал и воткнул в голову твари, пригвождая к столешнице.

- Извини, голубка, но с тобой мы поговорим позже, - сказал он слегка ошеломленной Паломе, толкая ее обратно на стул и кладя ладонь на ее плечо в знак убедительной просьбы остаться на этом самом месте.

Продолжая клубиться плотными завихрениями, тьма вокруг них уже сгустилась до черноты, в которой ярко полыхали глаза разгневанного Астарота. И в этой густой тьме угрожающе зашипели твари. Азазель убрал руку с плеча Паломы, и девушка сразу исчезла, оставшись за пределами черты.

- Разве она стоит таких усилий? - спросил его Астарот, выхватывая из темноты свой меч и принимая вызов.

Острие лезвия озарилось алым свечением, когда демон махнул им перед своим лицом. Азазель сделал шаг в сторону, начиная обходить противника, который сделал свой шаг в том же направлении. Каждым движением кисти Архангел заставлял металл со свистом описывать в воздухе круги.

- Об этом говорит уже твое внимание к ней, - ответил Азазель.

- Таких как она много. Кому как не тебе знать об этом. Почему не любая другая? Или она привлекла твое внимание потому, что освободила тебя? Так вот, с радостью возьмусь тебя огорчить - это вряд ли может значить что-то особенное, поэтому не стоит воспринимать на свой счет.

- Ты зря стараешься, Асатрот, ее уникальность видно невооруженным взглядом, а то, что именно она смогла меня освободить не простая случайность.

- Хм, и что еще тебе об этом известно?

Азазель тихо рассмеялся.

- А что такое? Неужели в твоей голове появились белые пятна, и ты неспособен видеть ответы на некоторые свои вопросы?

Глаза Астарота гневно сощурились.

- Надо же, как интересно, - добавил Азазель, забавляясь гневом демона. - Великий Астарот слеп в неведении.

Твари вокруг них зашипели громче, переходя на взрывные крики, и Астарот прыгнул в сторону противника. Раздался лязг металла, когда два меча сошлись в перекрестном ударе.

- Зато я еще не разучился владеть оружием, - выпалил ему демон, обдавая его парами яда. - А ты?

- Что ж, сейчас проверим.

Оттолкнув от себя демона, Азазель замахнулся мечом, нанося удар сверху. Металл глухо зазвенел о металл над головой Астарота. Снова замах, и Азазель ударил в бок. В темноте рассыпались искры и все тот же звон. Замах справа, выпад в сторону, новая атака и блок, когда меч Астарота рассек воздух над его головой.

- Неплохо, - усмехнулся Архангел, прежде чем оттолкнуть от себя противника.

С новой силой он бросился на демона. Двое мужчин сошлись в битве как в танце, нанося удар за ударом и озаряя густую тьму вспышками желтых искр. Металл звонко бился об металл. То наступая, то обороняясь, они пытались сразить друг друга.

Уличив момент, Азазель замахнулся мечом, полоснув демона по груди. Темноту разорвал его гневный рык, и белая рубашка мгновенно окрасилась черной кровью. Но вся одежда тут же разлетелась в клочья, когда демон увеличился в размерах, принимая свой истинный облик, далеко не похожий на человеческий. Уродливое двуногое и мощное тело было обтянуто красной чешуей, изо рта торчали острые верхние клыки, между которых с шипением выскальзывал раздвоенный язык. А за сутулой спиной выросли перепончатые крылья, постепенно раскрываясь на всю внушительную длину. Из ноздрей с шумным выдохом вылетели пары яда, от которого глотку Азазеля уже начинало ощутимо жечь.

- Вот, значит, как, - произнес Архангел, снова взывая к своему оруженосцу. - Плут!

С непростительной задержкой Плут окунулся к ним во тьму. Он бросил Азазелю еще один меч, и тут же метнулся прочь, гонимый тварями Астарота, которые бросились на него с голодной жадностью и громкими воплями. Но Азазелю было не до этого. Вывернув кисти рук, он рассек воздух острыми мечами, которые когда-то натачивал сам все в тех же недрах адской бездны. И задержав дыхание, бросился на Астарота, который при всей своей мощи оказался в незавидном положении.

Архангел наступал, работая мечами как ножницами, или наносил один удар для отвлечения противника, и следом второй, достигая цели. Отталкивая от себя Азазеля, Астарот пустил в ход шипы крыльев и когтистые лапы. И каждый порез приносил ощутимую боль, разъедая ядом плоть Азазеля. Но ничего смертельного в этом не было, одни лишь пустые неудобства.

Только Азазель не являлся бы мастером своего ремесла, если бы не смог одержать верх в бою с демоном, пусть и высшего разряда. Нанося удар за ударом, движениями, такими же отточенными, как и сама сталь, Азазель уловил долгожданный удачный момент и сделал выпад, загоняя меч в бок демона. Затем, приложив еще немного усилий, прорезал гнилую смердящую плоть и вытащил меч с другой стороны. Темноту снова разорвали рык и крики тварей. Довершив все ударом ногой, Архангел толкнул шипящего демона в грудь, и тот свалился плашмя, распадаясь на две отдельные части.

- Браво, - пропела рядом Лилит, хлопая в ладоши. - За время своего заточения ты ничего не растерял, мой пернатый красавец.

Выплыв из темноты, она подошла к нему вплотную и встала перед лицом. Ее руки легли на его плечи, а губы приблизились к губам.

- А ты сомневалась во мне? - спросил он.

- Нисколько.

Ее губы уже коснулись его, но Азазель отвернулся.

- Извини, дорогая, но найди кого-нибудь другого для удовлетворения своей похоти и коварных планов, о чем я сказал тебе еще не так давно.

Лилит надула губки, состроив из себя обиженную плутовку.

- Ну-ну, милый мой, когда-то же нам было хорошо вместе, неужели это ты, как раз, забыл?

- Я все помню, - произнес он, хватая ее за волосы и оттаскивая от своего лица, но лишь чтобы наклониться над ней и прошептать в лживые губы. - Но сейчас мне это не интересно.

- Из-за той грязной смертной? - с гневом в голосе спросила демоница.

- Тебе глупо так думать, хотя не могу не признать, что сейчас сильно ею увлечен.

- Ее время на исходе, она скоро умрет, - язвительно добавила Лилит.

- Я это вижу. Поэтому спешу откланяться, чтобы успеть вволю ею насладиться. А ты пока можешь заняться тем, чтобы собрать Астарота в одно целое. И я буду очень признателен, если ты завладеешь его вниманием на какое-то время, - заговорчески произнес Архангел, понизив тон.

- В этом нет необходимости. Мой Князь сказал, что она теперь твоя. Так что, радуйся этой новой подачке, - ответила Лилит, разразившись громким смехом.

С презрением оттолкнув от себя демоницу, Азазель нахмурился, не вполне понимая такого подарка. Впрочем, во время недавней встречи с Князем Тьмы тот был к нему значительно благосклонен. А как же еще, если теперь главный знаменосец был готов вести его армию в любой момент, которого оставалось только дождаться. Азазель знал, насколько его ценили в Аду, хотя и презирали до сих пор, как бывшее небесное создание. Падшие Ангелы здесь никогда не были в почете, не то, что урожденные демоны, и в особенности - рожденные от Лилит.

В результате, Азазель чувствовал себя кем-то, кто находится между двух извечно враждующих сторон. Он призирал обе с одинаковой силой, но, уже давно погрязнув во тьме, тянулся больше именно к ней. Архангел ненавидел свои крылья, которые постоянно напоминали ему о том, что он когда-то принадлежал Небу. Когда-то позором было его падение, а теперь позором стали именно они. Когда-то он так сошелся с людьми, что перенял у них слишком многое, а любовь к ним, в особенности к женщинам, утопила его в грехе окончательно и бесповоротно. Тем не менее, Азазель уже смирился со своей участью и вполне нашел в ней то, чем можно наслаждаться, приняв грех как великое благо. Ведь если уже нечего терять и больше некуда падать, потому что и так находишься на самом дне, то какой смысл о чем-то сожалеть и смотреть в недоступную высь?

Азазель шагнул в сторону, выходя из тьмы и ступая на пол помещения, где находилась Палома. Эта была все та же комната ее оккультного салона. Девушка даже не вздрогнула и бросила на него лишь мимолетный взгляд, вернувшись к руке своей посетительнице, по которой рассказывала о ее нелегкой судьбе. Азазель встал в стороне, сложив на груди руки и терпеливо дожидаясь, когда они закончат. Палома описала несколько важных моментов в жизни женщины, дала несколько советов, взяла с нее деньги и проводила до выхода. Закрыв дверь на ключ, она вернулась обратно, села за стол и прикурила сигарету.

И было заметно, что она слега нервничает.

- Как я понимаю, Астарот повержен.

- Как видишь, - произнес Азазель, шагая к ней.

Подойдя к Паломе, он вытащил у нее из пальцев едва зажженную сигарету и затушил в пепельнице. Девушка метнула на него обозленный взгляд, но так ничего и не сказала.

- Больше никаких сигарет и змей, ясно?

Схватив девушку за узел блузки, завязанный на груди, он потянул ее к себе, заставляя подняться, а потом толкнул к стене. Палома даже не ахнула, и не предприняла ничего, когда он прижался к ее телу, такому горячему, сексуальному и созданному для греха. Она лишь со злостью на него смотрела. Наклонив голову, он прошелся носом по ее шее, вдыхая запах женщины, и схватив пальцами подбородок, завладел мягкими губами. Палома ответила, но совсем не так, как он ожидал. Она раскрылась губы, целуя без всяких эмоций. Ни страсти, ни желания, ни ее гнева не было в этом поцелуе. Ничего. Разорвав поцелуй, Азазель отстранился и с удивлением посмотрел на ее лицо. И тут девушка решила удивить его еще больше, сказав следующее:

- Давай быстрее, бери, что хочешь, и убирайся туда, откуда пришел.

Азазель хмыкнул.

- Интересно.., - протянул он, вглядываясь в глаза девушки, на дне которых клубилась пустота с оттенком горечи. - Никогда не встречал такую смесь безразличия и трезвого сознания.

- Мне глубоко наплевать на твое удивление, как и на то, что ты собираешься со мной сделать. Какая мне разница, ты или Астарот. Сопротивляться нет смысла, да и просто лень, а я все равно ничего не почувствую, так что давай, дорогой, не стесняйся.

Эти слова вызвали в нем тихий смех. Пальцы Азазеля коснулись ее шеи, и в нежнейшей ласке опустились вниз, очерчивая изгиб ключицы, смяли холмик аппетитной груди, погладили напряженные мышцы обнаженного живота, и крепко стиснули бедро, куда он с силой вжался твердым пахом, заставляя девушку тихо вскрикнуть.

- Ты ошибаешься, моя голубка, - прошептал он в ее приоткрытые губы. - Я не Астарот, и я тебя заставлю почувствовать меня во всех красках, какие только способна ощутить смертная женщина.

Отойдя от Паломы, он шагнул к выходу, с хитрой улыбкой бросив напоследок:

- Готовься, я скоро к тебе вернусь.

***

Лежа в кровати с Анжеликой, Рэмиэль прижимал к себе девушку и гладил по волосам, пока она сладко спала, уткнувшись лицом ему в грудь. Короткие светлые локоны проскальзывали между пальцами, щекоча его кожу. И именно за этим занятием его застал Азазель, появившись в углу комнаты.

- Какая милая сцена, - произнес Архангел, подходя к ним. - Долго еще будешь себя сдерживать?

Рэмиэль убрал руку от Лики и посмотрел на гостя.

- Только тебя мне не хватало в советчики.

- Князь тобой недоволен. Ты перестал собирать души и выполнять то, что должен. Думаешь, это сойдет тебе с рук? Но он готов все простить, если ты перетянешь эту девушку к нам и заставишь согрешить. По-моему, это хороший вариант, и даже более чем хороший, - ухмыльнулся Архангел. - Уверен, ты получишь от этого массу удовольствия. Так скажи мне, чего ты ждешь?

- Я не стану этого делать, - твердо ответил Рэмиэль.

- Почему? Для кого ты ее бережешь? Для НЕГО? Для того, кто от тебя отвернулся?

- Нет, я это делаю ради нее самой.

- Эх, мой дорогой Рэмиэль, ты совершенно не изменился. Все так же продолжаешь беречь души, - произнес Архангел, присаживаясь в кресло. - Не зря Князь определил тебе роль Сборщика Проклятых.

- Она заслуживает того, чтобы ее беречь.

- Возможно, но это уже не твой удел. Или ты забыл, на чьей стороне находишься? Зачем отказывать себе в том, чего она хочет, и чего хочешь ты?

- Азазель, ты зря стараешься меня убедить. Неужели, тебе больше нечем заняться после столь долгого забвения?

- Почему же, - расплылся тот в лукавой улыбке, - Есть чем. Но запомни мои слова - я благодарен тебе за мое освобождение, но я не одобряю твоего отношения к этой девушке и в определенной ситуации могу встать не на твою сторону. Ты ведь это понимаешь?

- Не утруждайся мне что-то объяснять, Азазель, я слишком хорошо тебя знаю.

- Отлично, тогда приятного времяпровождения, и подумай о моих словах - дай ей то, что она хочет. Это ее выбор, и ты должен его принять таким, какой он есть, - ответил Архангел, прежде чем ускользнуть во тьму.

Рэмиэль сжал кулак, прекрасно понимая, насколько прав Азазель. Лика сделала свой выбор, и он не в праве ему противиться. Тем не менее, он не считал этот выбор правильным. Она сама не ведает, чего желает. Опустив руку к девушке, которая хмурилась во сне, Рэмиэль снова провел по ее волосам, и в этот раз она пошевелилась. Лика начала медленно просыпаться, а вскоре открыла сонные глаза, одарив его счастливым взглядом.

- Я так рада, что ты здесь, - тихо сказала она, прижимаясь к нему теснее.

Рэмиэль и сам не заметил, как его губы тронула нежная улыбка.

- Ты отдохнула? Тебе лучше?

- Угу, - ответила она, щекоча грудь своим теплым дыханием. - Я чувствую себя значительно лучше. И сегодня хочу дорисовать картину. Ты не будешь против, если попрошу тебя мне позировать?

- Все что попросишь, - ответил он девушке.

- Все-все? - воодушевленно переспросила Лика, поднимая к нему лицо.

Синие глаза смотрели на него с такой надеждой, что Рэмиэль был готов в этот момент дать ей все, что бы она ни попросила. И когда губы Лики накрыли его рот, он не смог сделать ничего другого, как ответить на этот поцелуй. Сжав в ладонях ее лицо, он принимал всю ее нежность, даруя в ответ свою. Губы ласкали губы, увлекая в водоворот такого неутолимого вожделения, которому невозможно сопротивляться. Осмелев, Лика подалась вперед и заставила Рэмиэля лечь на спину. Перекинув через него ножку, она села на его напряженный пах и заерзала, устраиваясь удобнее. И от этих движений ее тела Рэмилэь едва не взорвался, начиная гореть изнутри. Его руки сильнее стиснули лицо Лики, а губы принялись неистово ласкать ее рот, пока язык отвоевывал внутри свою сладкую территорию. Но в этот момент девушка дернулась назад, начиная вырываться. Вовремя осознав, что его внутренний огонь теряет контроль, Рэмиэль отпустил Лику, и толкнул ее от себя с такой силой, что она слетела с кровати, падая на пол. И пламя объяло его тело, жадно охватывая все, что было вокруг.

Лика закричала. Схватив горящее покрывало, Рэмиэль бросился во тьму, выскальзывая из нее на долю секунды в толщу воды, которая приняла его в свои объятья. И быстрее чем Лика закончила кричать, он вынырнул из тьмы, падая перед ней на колени, промокший, все еще дымящийся и в обожженных клочьях одежды. Тяжело дыша, Рэмиэль посмотрел на ошарашенную девушку, которая зажимала рот рукой.

- Прости, - тихо произнесла она, отодвигая ото рта ладошку.

- Не стоит, в этом нет твоей вины. Это я был не вполне готов к такому горячему поцелую своего нежного Ангела. Ты смелеешь на глазах.

- Ты не оставляешь мне выбора, - смущенно ответила она.

- Как раз его я еще пока тебе оставляю.

- Ладно, не будем снова начинать спор, - решительно произнесла девушка. - Но что мне теперь с тобой делать? У меня нет для тебя новой одежды.

Рэмиэль повернул голову в сторону ванной комнаты, откуда через узкую щель за ними наблюдали четыре пары светящихся глаз. Это были его черти, и с испугу кто-то из них захлопнул дверь, не замечая, что чей-то хвост вываливался наружу. Раздался визг, потом ругань и суета, все как всегда.

- Ко мне, - стоило только строго произнести Рэмиэлю, как в ванной наступила полная тишина.

Дверь открылась, и из нее один за другим вышли четыре черта, виновато опустив морды к полу.

- Хозяин, мы не хотели, - произнес Флип.

- Да, хозяин, мы не хотели тебя злить, - поддакивал ему Чип.

Увлекшись созерцанием Лики, Бабл не заметил, как остановился идущий впереди него Буч, и налетел на чертенка, наступая тому на хвост и толкая носом вниз. Начиная уже кричать, Буч приложился зубами о пол. Остальная троица разразилась хрюкающим смехом, пока обиженный чертенок подскакивал с пола, разворачиваясь к обидчику и уже собираясь на него накинуться. Но Рэмиэль помешал ему это сделать, хватая на лету за шкирку. Чертенок поджал уши и обнял свой хвост, ожидая наказания, которого не последовало.

- Успокоились, - сказал он им, отпуская чертенка на пол. - И принесите мне новую одежду.

Послушно скучковавшись, черти посеменили обратно в ванную комнату, тихо бубня себе под нос что-то о том, что на их хозяина не напасешься никакой одежды. Когда же они ушли, Рэмиэль повернул голову к девушке и посмотрел в ее взволнованные глаза.

- Анжелика, послушай меня. Я хочу, чтобы ты прислушалась сейчас к себе, очень внимательно, а потом ответила мне на вопрос - это действительно то, чего ты хочешь? И, если в тебе есть хоть толика сомнения, скажи мне об этом, сейчас.

Опустив на мгновение глаза, она ненадолго задумалась. Ее ладошка легла на его лицо и погладила щеку, заставляя его дрожать от этого простого, но такого нежного прикосновения. И она ответила:

- Во мне нет никаких сомнений. Я чувствую тебя душой и сердцем. И я знаю, что нужна тебе так же сильно, как ты нужен мне. Я люблю тебя, Рэмиэль.

Рэмиэль вздрогнул. Он не заслуживал этих слов и этого чувства. Любовь - это то, что ему уже не будет дано когда-то испытать. Но он не вправе был лишать этого чувства Анжелику. Он не мог ей не позволить делать тот выбор, который ей был нужен, и тем более, когда в ее душе он видел только искренность и чистоту. Грех ли это для нее или высшая благодать - решать не ему. Он мог лишь дать ей то, что она просит, потому что сам уже не в состоянии был поступить иначе. И да простят его Небеса и сама Анжелика!

***

" Никаких сигарет и змей, пфф, так я и разбежалась", - думала Палома, прикуривая новую сигарету. - " Будет мне еще указывать какой-то обнаглевший Архангел". Стоял полдень, и у нее выдался перерыв между клиентами, который она собиралась провести так, как ей вздумается, и тем более в последние дни своей жизни.

" Скорее бы уже настал этот день", - пронеслось у нее в голове. Держать в себе всю тяжесть знаний и грехов было сложнее с каждым днем. Это угнетало и лишало ее сна, делая ожидание еще более невыносимым. Ад уже зазывал ее к себе так искусно, так нежно раскрывал свои объятья, что ее не страшили никакие муки. Ад или Рай - для нее не было разницы. Главное - прекратить то существование, которое невозможно было переносить. Палома чувствовала себя переполненным сосудом, который от избытка воды трещал по швам, вот-вот готовый лопнуть и рассыпаться на куски. Глубоко внутри сидело желание кричать и рвать на себе волосы, но делать это попросту было лень. Апатия настолько завладела всеми клеточками ее тела и фибрами души, что Палома проживала свои дни в меланхолии. И только ее работа позволяла ей выплескивать груз и делиться своими знаниями хоть с кем-то, чтобы не так тяжело было их на себе нести, и что позволяло до сих пор оставаться в здравом уме. Потому, Палома была только рада новым клиентам, которые пожаловали в ее темную обитель.

- Здравствуйте, молодые люди, - сказала она двум паренькам, одним движением пальцев раскладывая на столе веером колоду карт, - присаживайтесь. Я знаю все ответы на ваши вопросы.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒