Глоссарий 6 страница

– Дошли всё‑ таки.

Школяры переглянулись и промолчали. Никита сделал неопределённый жест. Мол, дошли, чего уж там. Теперь как бы туточки.

– А вы кто такие? Весталки? – Уля потупила глаза. Ольга кивнула. Фарсал посмотрел внимательно на неё и на Тараса и заключил: – Сестра. – И снова ему никто не ответил, да и не требовалось. Ещё в Твери декан посоветовал Тарасу говорить с магом как можно меньше, и школяр накрутил своих друзей.

– Бандитов в городе оставили?

– Да. – Тарас постарался вложить в короткий ответ максимум почтительности.

Фарсал кивнул.

– Своих у нас мало, тверских привели.

На эту реплику ответа вроде бы не требовалось. Маг осматривал гостей пронизывающим взглядом. Глаза у него были очень цепкими и буравили собеседника так, что хотелось спрятаться. Тарас вспомнил, что нечто подобное ощущал и при разговоре с деканом. «Всё ж таки цветные», – подумал школяр, выдержав пристальный взгляд хозяина. Дольше всех Фарсал смотрел на Ольгу.

– Слушаю вас, – наконец сказал он.

Вперед шагнул Тарас. Прежде чем начать разговор, он поклонился ровно так, как младшие приветствовали старших в Колледже, – переплетённые пальцы на уровне груди и полупоклон‑ полукивок вперёд и вниз, единым движением. Фарсал ответил на приветствие, подняв вверх правую ладонь, что также соответствовало ритуалу.

– Мы просили бы взять нас в ученики, – без обиняков сообщил Тарас. – О том же просит наш декан, а ваш цветный.

– Я не беру учеников, – сказал Фарсал.

– Декан велел передать вам вот это. – Тарас полез за пазуху и извлек оттуда крошечный фиал, по виду обычную парфюмерную безделушку. – И ещё передать, что он был не прав.

Фарсал надолго замолчал, прокручивая фиал в согнутых пальцах. Не рассматривал – там и смотреть‑ то было не на что, – видимо, что‑ то вспоминал.

– А сам он не мог об этом сказать? – наконец буркнул он.

– А на это декан просил передать, что его самого вы бы просто не впустили.

Фарсал откупорил фиал и осторожно поднёс его к ноздрям. Тарас увидел, как шевельнулись торчавшие из носа рыжие волоски. Ощущение магической силы, исходившей от старика, и без того очень значительное, ещё усилилось. Пожалуй, даже валчи были слабее, подумал Тарас.

– И всё‑ таки мне это неинтересно, – сказал Фарсал. – Единственный из вас, кто смог бы хоть что‑ нибудь понять, это она. – Он показал на Ольгу сразу двумя пальцами. – Но одна она остаться не захочет.

– Я останусь, – вдруг сказала Ольга, скрестила руки на груди и опустила голову. Это был жест приветствия Учителя. Фарсал покачал головой.

– Хитра. Кое‑ чему вас в башне научили.

– Учитель, я прошу за брата и его цветного. – Ольга говорила так, как будто была уже давно знакома с магом.

Тот только головой покачал.

– И умна. Я в тебе не ошибся. Подтверждаю своё решение. Тебя возьму.

– Учитель, я прошу за брата и его цветного, – ровно с теми же интонациями повторила Ольга.

И снова возникла длинная пауза, во время которой изучающий взгляд Фарсала переходил с Тараса на Никиту и обратно. На Варвару, Ярослава и Улю он даже не смотрел.

– Сколько звеньев они собрали? – вдруг спросил Фарсал.

– Что? – не понял Тарас.

– Я же говорил тебе, что он идиот, – лающим голосом сказал маг, обращаясь исключительно к весталке. – Звеньев, колец, камней, браслетов, как вы называете свои амулеты?

– У меня их три, – честно ответил Тарас. – И один у Мухи. Это парнишка в банде.

Фарсал покачал головой.

– Много. Я почувствовал только два. Третье еле держишь? – ехидно спросил он. Тарас кивнул, понимая, что именно имел в виду старый маг. – Но четыре звена рядом – это меняет дело.

Он снова надолго замолчал. Никто из прибывших не рисковал перебить его мысли даже шорохом.

– Хорошо. Я возьму обоих. Но за каждую глупость буду бить. – И маг поднял посох, которым можно было изувечить крупного барана.

Тарас и Никита, мгновенно сориентировавшись, последовали примеру Ольги, скрестив руки и склонив головы.

– Эти двое слишком слабы. Да и сами не хотят учиться, – сказал Фарсал, ткнув посохом в Улю и Ярослава. Те потупили глаза, не возражая. Похоже, им действительно не слишком горело в ученики. Зато Варька сделала маленький шаг вперёд.

– Учитель, я прошу за свою женщину, – сказал Фарсалу Тарас.

– Исключается, – безапелляционно произнёс маг.

– Почему? – не выдержала долго молчавшая Варвара.

– Потому что вы, голубушка, беременны.

Глава 13

И опять Тарас не успел прикрыться. Фарсал бил своей палкой очень чувствительно. Колотил, как матрасы по снегу выбивают. Тарас потёр ладошкой ноющее плечо, не поднимая глаз на наставника. Отвык уж от такого обращения. Последний раз отец дубасил, в Колледже практиковались другие наказания. Плечо болело зверски. Зато без экзаменов.

– Безмозглый осёл, – сокрушался Фарсал. – Как я согласился взять тебя в ученики? Где были мои глаза? Как можно не уметь такие простые вещи?

Тарас хотел уточнить, кто именно осёл, но вовремя прикусил язык. Юмора Фарсал не принимал однозначно.

К вечеру, «разбирая полёты», измученный Тарас спросил у Никиты, которому досталось ощутимо меньше.

– И как тебе наш сэнсэй?

– Дерётся больно, – вздохнул Никита. – Но маг, конечно, мощный. Прямо монстр.

– Не жалеешь? Свободу, блин, надолго потеряли.

Никита посмотрел на Тараса как на идиота.

– Он что, мозги тебе вышиб? Вроде по голове не бил. Нешто ещё не нагулялся?

– Ну... – неопределённо сказал Тарас, у которого болели все относительно мягкие части тела. – Опять учёба...

– Я думал, он просто так к тебе прикопался, – снова вздохнул Никита. – А ты и вправду лентяй. Это он свободу потерял – возиться теперь с нами. А ты получил возможности покруче, чем в Колледже. Да ты ему в ноги должен падать. Такое знание тебе на блюдечке подносят, только жуй!

Тарас хмыкнул.

– А Ольгу зачем у себя оставил?

Никита пожал плечами.

– Понятия не имею. Может, у весталок особые способности. А может, будет клинья подбивать. Похоже, она ему понравилась.

Тарас, покряхтывая, растёр себе шею. Там растекался большой синяк.

– Он же старый.

– Да ему шестидесяти, наверное, нет, – возразил Никита.

– Вот и я о том же, – сказал Тарас. Они уже подходили к постоялому двору, где их должна была ожидать Варвара. Та сидела за столиком на крылечке и хмуро потягивала гранатовый сок. Рядом почтительно склонился местный торговец с фруктовой давилкой – эдакий маленький пресс с длинной ручкой. Тут же горкой лежали гранаты, грейпфруты и апельсины.

– Как‑ то странно вы идёте, – сказала злая Варька.

Тарас только вздохнул.

– А ты, я смотрю, уже на фрукты налегаешь?

– На соки, – поправила его Варвара. – Кстати, попробуй, очень вкусно.

Тарас отхлебнул из её пиалы несколько глотков. Сок действительно был замечательным.

– Понравилось? – желчно спросила Варвара. Не пытаясь уточнить, что именно имелось в виду, школяр неопределённо покрутил рукой.

– Нет, – ответил за него Никита.

– А что так? – чуть повеселев, поинтересовалась Варвара. Ей было очень обидно, что её не взяли.

– А вот так, – снова ответил Никита, ненароком растирая себе ягодицу. – Если он так будет продолжать... – Тут он перестал маскироваться и снова потёр ягодицу. – Тогда я буду похож на павиана.

Тарас взял с полки несколько листов бумаги. Фарсал искоса глянул на его руки.

– Ты сколько бумаги взял?

– Что значит сколько? – не понял Тарас.

– Сколько листов, придурок?

Тарас решил не обижаться на «придурка».

– Вроде три. – Он посчитал листы в ладони. – Точно три.

– А о чем мы только что говорили? Заломи третий лист, перегни его.

– В смысле? Так?

– Не понимаю, почему декан так хорошо о тебе отзывался. Обычный тупица. – Фарсал хмуро посмотрел на сложенный пополам листок. – Разумеется, так. Вдвое.

Тарас хотел спросить, зачем это, но вовремя заткнулся. Судя по настроению наставника, лишний вопрос мог стоить оплеухи. Впрочем, действие без объяснений в магии практиковалось часто. Не алгебра, в конце концов.

– Теперь у тебя снова четное число листов. Более того, оно равно четырем. Чрезвычайно устойчивое число. – Фарсал всё‑ таки снизошел до косвенного ответа.

– Я слышал, что устойчивое число три, – рискнул вставить Никита.

– Это по плоскостям. – На этот раз Фарсал не рассердился, видимо, такой вопрос с его точки зрения был оправдан. – Если с плоскостями работать, то три. Или с табуретками, в столярной мастерской, ножки считать. – В голосе мага снова начало вскипать раздражение. Он легко заводился и сам, без посторонней помощи.

– А можно было просто взять ещё один листок?

– Нет. – На этот раз комментариев не последовало. Фарсал начал готовить ингредиенты. Работал он быстро, но без суеты. Он ничего не прятал, не загораживал, как прячут иногда секреты от учеников деревенские знахари, но ничего и не показывал специально, предоставляя самостоятельно следить за процессом и время от времени озадачивая кого‑ нибудь коротким поручением: «Подай... размешай... потолки... » Примерно через час зелье было готово. Тарас не смог бы поручиться, что запомнил всё, хотя большинство составляющих запомнил. К сожалению, в магии редко работает принцип «почти правильно». Соблюдать процедуры необходимо очень точно, отклонения допускаются только там, где они вариабельны. Иногда имеет значение и жест, и слово, и разрядка солнечного света. Если бы раскрыть хрон... Но это был не Колледж.

– Кто сможет повторить? – буркнул Фарсал в самом конце процедуры. – Ты. – Он ткнул в Тараса длинным кривым пальцем.

Тарас быстро обозначил повтор, не запуская самого процесса. Поскольку все ингредиенты были готовы, заняло это всего минут шесть‑ восемь. Затем вытянулся и сказал:

– Не уверен в стекле, в пропорциях синего раствора и в последнем заклинании. Не понял, была ли фраза насчет кошки случайной и нужен ли сквозняк. Возможно, не заметил что‑ нибудь ещё.

– Хм... – Краткий комментарий Тараса явно понравился Фарсалу. – Стекло только слюда, раствор один к одному, заклинание сигма. Кошка значения не имеет, как и форточка. А не заметил ты скорее всего раскрошенный ноготь и то, что посуда была специально приготовлена. В чисто вымытых плошках ничего не получится.

Тарас вопросительно поднял бровь. Ноготь он как раз заметил, а вот про посуду действительно...

– Там чуть‑ чуть воска, либо заменитель подойдет. Иначе эффект будет слабый. Как у хлопушки. – Фарсал придавил щепотью свечу, зажигая её пальцами, как это часто практиковалось у высших магов, и одобрительно буркнул: – Иногда ты не такой уж и болван.

Тарас понял, что заслужил максимально возможный комплимент.

В этот день его ударили всего четыре раза.

* * *

– Фарсал, а кто такие валчи? Чего они хотят?

– Оля, чтобы ответить на ваш вопрос мне придётся рассказать слишком много.

– Это закрытая информация? Или просто долго рассказывать?

Фарсал потянулся было к посоху, но потом передумал. Ольгу он явно выделял, ей попадало реже цветных, слегка и исключительно по заднице. Тарас уже подумывал о том, насколько истинно предположение Никиты о маге и весталке.

– И то, и другое, – выдавил Фарсал.

Тарас и Никита толкли в ступках составляющие на очередное заклинание. Работа была механической и внимания не требовала.

– Нас преследуют два валча. Теперь уже больше. А мы ничего о них не знаем. Сильные маги, закрытый орден, территориально расположен в Швеции. И всё.

– Территориально он нигде не расположен, – буркнул Фарсал. – В Швеции у них три замка, а никаких особых территорий у валчей нет. Да они им и не требуются.

– А охрана, слуги? Войска?

– Валчи – некроманты, поэтому обычные войска они не используют. Разве что трупы вражеской армии. Они подпитываются смертью. Так же как усиливается кровью заговорённый клинок. Охрана им не нужна. А постоянные слуги у них редкость. Они легко вербуют простолюдинов на, так сказать, временные работы. В любой местности.

– Ну а так... – Ольга замялась, – я понимаю, что глупо. Но если по‑ простому, валчи плохие или хорошие?

Фарсал уже открыл было рот, собираясь рявкнуть на свою любимицу, но она тут же добавила:

– С точки зрения общества, конечно. Приносят ли они ему пользу или вред?

Фарсал усмехнулся.

– С точки зрения общества, конечно, хорошие.

Ольга явно не ожидала такого ответа.

– Но они же жестокие.

– Это да. Это вы заметили. Но у ордена есть и другие качества.

– Но почему они преследуют моего брата?

Фарсал усмехнулся ещё раз:

– А мне он тоже сразу не понравился.

На какое‑ то время установилось молчание. Каждый занимался своим делом: Ольга полировала зеркала тонким раствором, Фарсал читал старую книгу, иногда посмеиваясь над наивностью автора, а иногда делая пометки прямо на полях, школяры толкли цветной порошок, развешивая порции на чашечных весах с длинной цепочкой.

– А чего же в них хорошего? – вдруг не выдержал Никита.

Довольно долго Фарсал не отвечал. Никита уже решил, что вопрос проигнорирован, когда маг отложил книгу в сторону – не забыв заложить страницу резной закладкой – и повернулся к школярам.

– Вы ж не понимаете ничего в том, что в обществе происходит. Для вас социум – это просто много людей. Совокупность, так сказать. Толпа.

– А разве это не так? – удивился Никита. Тарас хотел что‑ то добавить, но вместо этого потёр плечо.

– Не так. Общество похоже на организм. Если быть более точным, то на несколько организмов с единым жизненным пространством и взаимопроникающей основой. А люди – всего лишь основа этих организмов, клетки. – Он рассыпал по столешнице несколько зёрен. Судя по жесту, это было иллюстрацией, но при чём тут зёрна, Тарас сообразить не успел. – Вот сейчас стала быстро развиваться медицина. Спасают людей. Многих, кто раньше умирал, удаётся вернуть к жизни. Это хорошо или плохо?

– Конечно, хорошо, – сказал Никита. – Пусть живут.

– А теперь попробуйте довести этот принцип до абсолюта. И проведите вперед на несколько поколений. Что получится? Слабые начинают выживать. Выживать и плодиться наравне с сильными. Сейчас у нас все дети крепенькие, здоровые, как боровички. А дай медицине сорок лет этакого «спасения» – и каждый второй будет с гнильцой. И вся порода очень скоро запаршивеет. Представьте себе организм, который борется за спасение каждой клетки. Включая волосы, ногти, жир, и даже дерьмо наружу не хочет выплёскивать. Мол, пусть все живут.

– Люди не дерьмо, – хмуро сказал Никита, за что тут же получил посохом по загривку.

– Не перебивай.

Тарас поднял два пальца вверх. Фарсал кивнул, разрешая вопрос.

– А рыцари в нашем обществе кто? Что за клетки?

Фарсал задумался.

– Рыцарская структура – это мощь, формирующая основа. Что‑ то вроде костей. Держит всё тело.

– И эти тоже хорошие? Спасают вдов и сирот? – ядовито спросил Тарас.

– Видно, зацепили они тебя, – вздохнул Фарсал. – Кость боли не чувствует. Ни своей, ни чужой. Но так вы действительно ничего не поймёте. Вы ведь не знаете главного.

Наученные посохом ученики молчали. Фарсал провел пальцами косой крест, как бы перечёркивая прежние иллюстрации, и продолжал:

– Наша вселенная напоминает мозг человека. Каждый человек, как малое зеркальце, отражает волю Создателя и делает это через свою собственную крошечную голову.

– Как это?

– А вот так. Человек по наглости своей считает, что мысли, что приходят ему в голову, его собственные. Это не так.

– А чьи же?

– Не перебивай. – Фарсал от души шваркнул посохом. На этот раз досталось Никите. – По результату оно похоже, как если б это было так. Но в целом мозг напоминает зеркало. Или каплю, в которой преломляется солнечный свет. Некое устройство, отражающее часть Абсолюта. Чем человек «умнее», тем зеркало у него больше, чище, яснее. У глупца оно искривлённое и грязное. Но ни тот, ни другой не способен светить сам. Как Луна не может светить без Солнца.

Ольга подняла руку, собираясь задать вопрос. Фарсал милостиво кивнул.

– А что же тогда зависит от человека? Если он только отражает?

– Человек направляет своё зеркало, свой разум. Один отражает мерзость, другой – чистоту. Один лучше, другой хуже. Один чистит своё зеркало, содержит его в порядке, другой заливает мозги всякой дрянью.

– Но в чём тогда разница? Отражаем мы мысли, или они в нас рождаются? Если получается одно и то же?

– Некоторые различия существуют, – вздохнул Фарсал. – И вы о них знаете. Например, получил человек травму. Удар в голову. И после этого заговорил на старофранцузском. Или рассказывает историю прежней жизни, когда был египтянином и бальзамировал мумии. И в таких подробностях, которые и специалистам‑ то неизвестны. А проверяют – всё сходится.

– Это значит...

– Это значит, настройка зеркала сбилась. Отражает не только его «мысли», но и кусочек чужого луча. Так же открытия, озарения, догадки. Нечто, прежде тёмное, вдруг «становится понятно». Или математик, так называемый «счётчик». Слышали, наверное?

Ученики кивнули. На ярмарках иногда выступали такие самородки.

– Таких парней довольно много. Якобы они могут делать сложнейшие вычисления «в уме». Но обычным способом «счётчики» не считают, они умеют «поворачивать зеркало». – Фарсал сделал паузу, давая возможность осмыслить сказанное, и даже снова раскрыл свою книгу. Но потом опять заложил страницы резной закладкой.

– Это к вопросу о мышлении человека. Но и весь наш мир также напоминает огромный мозг. Если не контурами, то качеством. Поскольку разделен на два полушария. На две реальности, каждая из которых зеркальна по отношению к другой, самодостаточна и всё же имеет связь с соседкой. Проще говоря, у нашего мира существует отражение‑ близнец. Или наоборот, наш мир является отражением другого мира.

Тарас уже рефлекторно потёр плечо, но потом всё же поднял руку.

– Это что, какое‑ то зазеркалье?

– Если хотите, то да. Тот мир так же огромен и замкнут на наш, и вместе они образуют цельность, которой и является вселенная. Каждая информационная спираль, закрученная у нас влево, там будет закручена вправо. Хотя вам это сейчас ровно ничего не скажет, поскольку слово «ДНК» для вас пустой звук.

– И там тоже есть люди?

– Разумеется, – хмыкнул Фарсал.

– А возможно проникновение из одного мира в другой?

– Только в виде чистой информации. Переход допустим для астрального тела.

– Так тогда можно считать, что этого мира и нет вовсе. Если ни нам туда нет хода, ни им оттуда, то какая разница, два мира существует или пятьдесят?

Фарсал с оттяжкой шваркнул Тараса дубиной.

– Не умничай. – Затем добавил, обращаясь к Ольге: – Твой брат воспринимает только то, что можно немедленно сожрать или потрогать. – Он ещё раз взмахнул посохом, но Тарас успел отклониться, и удар получился ослабленным. – Чистое знание его не интересует.

– Интересует, – хмуро сказал Тарас. – Насколько я помню, две половинки мозга связаны через мозолистое тело. И каждое из полушарий можно воспринимать как отдельный мозг, даже отдельную личность. Насколько близко здесь параллель?

– Всё очень точно. Каждый из наших миров служит отражением другого, каждый развивается самостоятельно, но цельность парной конструкции существует.

– А мы встречались с проявлениями этой связи?

– Конечно. Например, массовое проникновение уродов на тверские улицы несколько месяцев назад.

– Храни Создатель. Это в том мире такие жители?

Посох треснул Никиту по руке, которой он благоразумно прикрыл голову.

– Второй баран. Я же говорил, проходить барьер между мирами способна только информация.

– Но эти парни были почти реальны. Они убивали, и каждого из них в конце концов тоже удалось развоплотить.

– Это всего лишь отражения массового сознания тамошних, с позволения сказать, людей. Их телепсихоз. Здесь на его основе может сформироваться конкретный мыслеобраз. Что‑ то вроде наших йети.

– А при чём тут йети? Йети – это ведь обычные демоны‑ носильщики? Это вы о них?

– Именно о них.

– Но их же применяют только в горах.

– Да, да, – раздраженно сказал Фарсал. – Есть предположение, что эти наши конструкции тоже иногда проваливаются к ним. Суть не в этом. Йети по своей структуре информационны. Если их не подпитывает создавший маг, они самоликвидируются. Здесь примерно тот же механизм сотворчества.

– А почему у них такие кошмарные мыслеобразы? Все эти парни несли только смерть и разрушение.

– А потому, что наши миры отличаются по своей глубинной сути.

– А вы могли бы сформулировать основное отличие?

– Мог бы, – буркнул Фарсал. – Наш мир в опасности, на грани тяжёлой болезни. И нам будет очень непросто справиться с этой угрозой.

– А их мир?

– А их мир уже мёртв.

Глава 14

Андрей ждал Анну в одном из краковских кафе. Конечно, она опаздывала. Женщина, философски утешил себя рыцарь, прихлёбывая вторую чашечку тёмного аравийского напитка.

Интерьер впечатлял. Резные выпуклые светильники подпитывали светом заросли диковинных трав. Крутая и узкая лестница, винтом уходящая на второй этаж, оказалась в странном полумраке. Фантасмагорическое сочетание засушенных и живых цветов складывало какую‑ то необычную реальность. Здесь соседствовали длинный клык неизвестного животного, напоминающий небольшую саблю, традиционный для Кракова дракон, ржавый топор, покрытый подозрительными бурыми пятнами, цветные нити с висящими фонариками зелёного огня, блюдо старинной керамики... И много другой, казалось бы, бестолково намешанной белиберды, что в ином ракурсе заставила бы поморщиться человека со вкусом, но тут создавалось нечто утонченное, ускользающее, как восточная мелодия на ветру.

Не спеша допив вторую чашку, которой Ладье не хватило бы на один глоток, Андрей начал тревожиться. Прошло уже около получаса. Рядом что‑ то шептали друг другу девочка и молодая мама, играя по очереди одной куклой.

Католики, подумал Андрей. Совсем недавно они отмечали Рождество, и эта девочка, наверное, получила подарки от святого Николая. Он улыбнулся своим воспоминаниям. На Руси Дед Мороз, на западе Санта Клаус... Дети верят в чудеса, а взрослые им помогают. Везде, во всех странах готовят своих чад к управлению магическими струнами. Вот только немногим везёт почувствовать эту реальность... На всю Речь Посполитую приходилась одна плохонькая магическая школа, которая не могла тягаться не то что с Радужным Колледжем – даже с «Лютиками» Рязани.

Но зато здесь хорошо и спокойно. Живут люди, никто никого не дёргает... Маленький домик с черепичной крышей... Гулять с Анной вдоль крепостных стен, кормить лебедей на Висле... Он посмотрел на часы, но внизу послышались знакомые торопливые шаги, и тревога исчезла.

Анна.

Пожалуй, ради этой женщины он мог бы уйти из корпуса.

– Извини, мой хороший. – Анна поцеловала его в щёку и прижалась к плечу так, что они стали неотличимы от других пар. Андрей повернулся, считая, что этого недостаточно. Их губы встретились в долгом и страстном поцелуе. На улице здесь так вести себя не следовало. Но в полутьме кафе... Он почувствовал, как дрожит её тело.

– Куда пойдём?

– Здесь некуда, – сожалеюще сказала Анна, и Андрей снова подумал, что за этой женщиной он пошёл бы на край света.

Но позовёт ли?

– Придётся пить кофе, – сказала она.

– Ты почему опоздала? – спросил Андрей.

– Сообщение пришло. С юга. – Анна кивнула молодому официанту, что принёс ей кофе. – Нашлись наши валчи. Это время года они обычно проводят в Эдирне.

– Где это? – спросил плохо знакомый с географией Андрей.

– На стыке Сербии, Греции и Турции. Крупный город, бывшая столица империи. Сейчас входит в Оттоманский султанат.

– Они ведь с кем‑ то воюют?

– Да, там война. С Грузией и с Арменией. Но это далеко от линии боевых действий. И турки одолевают, так что в Эдирне совсем спокойно.

– Ты считаешь, что нам нужно пробираться туда?

Анна кивнула.

– В Кракове их нет. А там хоть какая‑ то вероятность.

– Получить разрешение на зельц в военную зону будет не так‑ то просто.

– Мы не слишком торопимся, – улыбнулась она ему, запуская руку в рыжие волосы Андрея. Их губы снова слились в поцелуе.

– Может, нам... – еле выдохнул рыцарь. – Вдвоём... К чему нам эти валчи...

Анна приложила палец к его губам.

– Сначала закончим то, что начали. А там посмотрим.

Ярослав проводил много времени в прогулках по Стамбулу. Компанию ему составляли Маринка и Муха. Ходили по бесчисленным базарам, рассматривали христианские, магометанские и иудейские храмы, купались то в Чёрном, то в Мраморном морях... Вода была слишком холодной, но после оршанских болот... Тело школяра, возрождавшееся после тяжёлой раны, радовалось свежим каплям дождя и жаркому солнцу. Каждому новому дню. Муха иногда выспрашивал разные разности, но Ярик не слишком многое мог ему рассказать. Да и системы в их разговорах не было, так что учёбой это назвать было нельзя. Варвара и Уля обычно оставались в караван‑ сарае. Уля ещё выходила на базар в сопровождении Лучника или Бредня, а Варвара ограничивалась тем, что разглядывала из окон бесконечный поток людей, «изучая местную жизнь».

Ольга почти каждый день оставалась у Фарсала, даже купаться на море они теперь ходили вместе. Их взаимная симпатия переросла в нечто большее. Характер мага несколько смягчился – желчи выплёскивалось меньше, драться он стал реже и не так болезненно. При взгляде со стороны это вряд ли было заметно, но при ежедневном общении ощущалось. Ольга изменилась ещё больше, и в лучшую сторону. У неё разгорелись глаза, вся она расцвела каким‑ то внутренним огнем, похорошела и странно покруглела – то ли платья стали более откровенными, то ли изменились походка и манера держаться.

У дверей особняка школяров встречали Лучник и Пушистый. Эти двое окончательно сдружились, и поскольку Лучник свои обязанности телохранителя не забывал, то и Пушистый теперь ходил с аркебузой и двумя кривыми ножами, прикрывая белой чалмой блестящую лысину. Смотрелась эта парочка своеобразно. Почти одинакового роста, но Лучник поджар, даже мосласт, с широким шрамом на щеке, без двух пальцев и с холодными глазами воина, а Пушистый, несмотря на устрашающий наряд с кинжалами, вызывал только улыбку. Почему‑ то казалось, что дядька это добродушный и резать никого не станет. Собственно, так оно и было. В групповых баталиях Пушистый проявлял себя достойно, но жестокости никогда не выказывал, не в его это было характере. А последнее время вообще прикипел к школярам больше, чем к своим разбойничкам, и теперь жизни богатого человека предпочитал «работу» телохранителя, за которую ему, как и Лучнику, ничего не платили.

Впрочем, и работа состояла в том, что они сидели на крыльце, выгрызая из скорлупы какие‑ нибудь фисташки, прихлёбывали пиво и ждали школяров. Которых потом благополучно провожали до постоялого двора. Иногда к этой парочке присоединялся кто‑ нибудь ещё. Захаживал Флейта со своими бойцами. Эти, несмотря на жару, щеголяли в парче и бархате. Пару раз приходил Шершавый, что нашёл‑ таки тренера и теперь интенсивно «оттачивал» собственные «крылатые коготки». Заходил и скучающий от богатой жизни Хвощ. Обычно все были чуточку навеселе, но не в зюзю. Тех, кто не умел себя контролировать, Хвощ просто не сажал в лодки. Да и мусульманское неприятие спиртного «не способствовало», хотя в славянском районе на это смотрели вполне нормально.

Сам Хвощ жил у Клавдии, русской торговки – даже не купчихи. Чуть поднявшаяся на местном рынке, она одна растила трёхлетнего пацана и справлялась со своим непростым хозяйством. Разумеется, жили они в русском квартале. Здесь разместилась и основная часть «дружины» Хвоща. Никто из них не распространялся о прошлом, мол, дела купеческие, военные, слово и дело новгородского Князя. На Тверь старались вообще не выводить. Разумеется, случались оговорки, но Хвощ запустил несколько намеренных баек – особо старались Бредень и Пушистый, так что, кроме тверской да новгородской, появились версии и о смоленском специальном отряде, и о кашинских монахах, и о вологодской пустоши, и о нежити московской, и о Рязани... Получился обычный солдатский трёп. Янычарам все эти истории были безразличны, а паломники да местные купцы быстро запутались в сонмище сплетен и махнули на малый отряд рукой. Нормальные люди с денежкой, никого не обижают... В Стамбуле хватало и собственных тем.

Конечно, если бы стража начала целенаправленно проверять татуировки... Но визуально они были давно исправлены – школяры постарались, а серьёзную проверку разбойнички проходить не собирались. Да и повода не было. С властью никто не ссорился, даже Муха платил на базаре полновесной денежкой и только покачивал круглой головой, глядя, как бестолково лежит у местных товар.

Ребятёнок, ёрзавший вокруг миски с кашей, вдруг грохнулся со стула, изрядно приложившись головой о половицу. Не склонная к нежностям Клавдия ещё добавила подзатыльник, чем пресекла в зародыше возможный плач. Мальчик снова вскарабкался на сиденье. Хвощ, снимая с усов молочную лапшу, усмехнулся:

⇐ Предыдущая 40 41 42 43 444546 47 48 49 Следующая ⇒