Иоанна Хмелевская 12 страница

Всегда бывший начеку Хабр предостерегающе тявкнул, и все трое опрометью бросились к лесу, где и притаились за кустами. Оттуда они видели, как сначала из дверей высунулась Крысиная морда, огляделась, потом злоумышленник выскользнул из домика и быстрым энергичным шагом направился по дороге к поселку, оставив свою машину на произвол судьбы.

Через какое‑ то время из домика вышел хозяин. Спокойно, не оглядываясь по сторонам и не торопясь, запер домик и через лес направился к морю. Все было ясно. Встреча состоялась, злоумышленники свои дела провернули.

Павлику и Яночке не хотелось разделяться, чтобы поодиночке следить за каждым из двух подозреваемых. К тому же Хабра ведь не разделишь! И они сначала отправились следом за Ушастым. Выяснилось, тому очень не хочется встречаться с поручиком милиции. Поручик дважды проезжал на своем мотоцикле по дороге, и всякий раз, услышав треск мотоцикла, Ушастый скрывался от милиции. В первом случае спрятался за постройками поселка, во втором – в камышах у залива. А потом вошел в один из домов поселка и надолго там застрял.

Рыжий Попрыгун до самого обеда проявлял поразительную активность. Исколесил весь пляж, общался с людьми в порту, потом устремлялся в лес, шастал там и опять возвращался на пляж. В четырнадцать часов пообедал и наконец угомонился. Вытащил из домика шезлонг, расселся на нем и принялся любоваться на высокий тростник, заслоняющий вид на залив. Поскольку зрелище не было захватывающим, дети решили – отдыхает, набирается сил для ночной работы, Яночка с Павликом не сомневались, что этой ночью непременно возобновятся раскопки на кладбище. И сейчас ребята тащились по лесу, тоже рассматривая прогулку как своего рода отдых. Павлик все переживал по поводу фотографического аппарата.

– Сама подумай, – мечтательно говорил он сестре. – Будь у нас фотоаппарат – и враз бы обеспечили доказательства. Машина, согласен, тоже доказательство, хотя бы ее двойные номера. Есть табличка с ними – есть и доказательства. И механизм, который помогает поворачивать табличку другой бороной. Я видел, он нажимал на что‑ то под баранкой, значит, там механизм. Даже если они его размонтируют, след все равно останется, милиция обнаружит. Они такие вещи умеют обнаруживать. Но вот потом… Как докажешь, что Ушастый входил к Попрыгуну и выходил от него? Никто не видел, ни одной живой души не было поблизости. А вот будь у нас фотоаппарат… Щелк – и готово! Щелк – и готово! Вот он на крыльцо поднимается, вот за ручку двери взялся. И потом еще раз щелк! – уже сквозь щель в шторе.

– Сквозь щель немного мы увидели, – сокрушалась Яночка. – Только руки и деньги.

– И тебе еще мало? – возмутился брат. – А чего ты хотела? Запечатлеть, как один убивал другого? У нас один передавал другому деньги, это, пожалуй, похлеще убийства доказательство!

– Интересно, он уже уехал? – произнесла Яночка.

– Можно проверить. Пошли низом. Пусть Хабр скажет, есть ли какие следы на дороге. А вдобавок это были не наши деньги, а иностранные. На фото иностранные очень хорошо выходят.

– Доллары, – подтвердила Яночка. – Известное дело, прохиндеи всегда расплачиваются долларами. Слушай, пускай он уже начинает. Хабр! Сунули Хабру под нос карандаш, пес с явным отвращением ознакомился с запахом миндального масла для загара и тут же сообщил, что учуял эту гадость на дороге, тянется в обе стороны. Посовещавшись, брат с сестрой направились в сторону кемпинга.

– Наверное, уехал, – рассуждал Павлик. – Но возможно, и вернулся. Во всяком случае сейчас узнаем.

Хабр довел своих хозяев до куста сирени, где до этого стояла машина Ушастого, на секундочку присел там, показывая, где именно находится источник вони, и вскочил, намереваясь бежать дальше. Павлик задержал собаку и недоуменно произнес:

– В чем дело? Вон же машина, а пес собирается бежать куда‑ то дальше.

Яночка обернулась. И в самом деле, темно‑ синий «фиат» стоял в ряду других машин у въезда на территорию базы отдыха. Правда, машина не бросалась в глаза, но раз уж они ее заметили, Хабр наверняка бы ее обнаружил. Даже если бы ее совсем спрятали, для пса это не препятствие.

– Хабрик, ищи машину! – приказала девочка собаке. – Машину! Ищи!

И жестом подкрепила свой приказ, указав на вереницу машин. Хабр понял и послушно затрусил в. сторону припаркованных автомашин. Там принялся обнюхивать колеса машин. Сначала сделал стойку на белую «шкоду», потом на маленький желтый «фиатик», и наконец на темно‑ синий «фиат». Затем не останавливаясь вбежал на территорию кемпинга и привел к огромному рефрижератору, стоявшему у столовой. Дети поспешили за своей собакой, не зная, что и думать. Догадался Павлик.

– Мама права, – угрюмо сказал он. – Масло и в самом деле высшего качества, вон вся округа им пропахла. Пропитались колеса всех машин, которые потом по дороге ехали. Глядишь, и все остальные тоже пропитаются, они просто еще не успели там проехать.

– Ну, чего придираешься! – успокоила брата Яночка. – Ведь главное Хабр сразу нашел. Вот только не пойму, почему он здесь не устремился первым делом к «фиату», должен вонять посильнее остальных.

Павлика осенило:

– Слушай, а тот ли это?

– Тот самый, в который Ушастый садился.

– Не уверен. Дай‑ ка я на номер погляжу.

Подкравшись со стороны леса, Павлик взглянул на номер «фиата» и, вернувшись к сестре, с торжеством доложил:

– Так я и знал! Две тысячи восемнадцать километров! Меньше, чем было! Назад отматывает километры? Да нет, это явно другая машина! Второй «фиат»!

– В таком случае пошли! Да не домой, балбес просто пошли отсюда скорее, а вдруг кто заметил, что мы здесь машины осматриваем? Пусть думают – просто так, подростков всегда тянет к машинам.

– Да кто подумает‑ то?

– Как это кто? – возмутилась сестра. – Да ведь они все тут собрались и наверняка бдят! Раз тут вторая машина стоит, значит, и Лысый приехал. И кто поручится, что не спрятался и не следит за местностью? Пошли куда подальше!

– Только не на границу! – предостерег Павлик, поспешая за сестрой.

Яночка поспешила скрыться в лесу. Продираясь сквозь кусты – не по дороге же топать – она на ходу рассуждала:

– Из этого следует – сегодня непременно примутся разрывать могилы. Ночка самая подходящая, светит луна, совсем светло. Думаю, приступят не раньше полуночи, когда все затихнет…

– Но мы должны засесть в засаду пораньше, успеть раньше их. И надо хорошенько продумать, каким образом станем отбирать у них то, что они раскопают.

– Хабр…

– При чем тут Хабр? Не натравишь же ты на них собаку!

– Я хотела сказать – Хабр доведет нас до их машины. Слава Богу, миндальным маслом обе пропахли. И неужели ты не способен проткнуть им баллон, даже если они уже будут сидеть внутри? Павлик даже покраснел от стыда – как же он сам не догадался! Так просто…

– Ты права, – признал он свою вину. – Должно быть, совсем поглупел. Только протыкать надо две покрышки, одну они легко сменят. А с двумя провозятся. И поручик должен успеть, пока с места сдвинутся. Нет, погоди, снова не то говорю, ведь поручик аж в Крынице живет!

– А телефон?

– Кажется, здесь нет телефонов. Слышал я, только один имеется, у пограничников.

– Нет, от пограничников звонить нельзя, не можем мы рисковать.

– А если они, я о преступниках, а если они найдут и сбегут с документами, милиция нам ни в жизнь не простит. Хотя без колеса быстро не сбегут.

– Не забывай, у них еще вторая машина есть.

– Не волнуйся, обработаю и вторую. Пешком далеко не сбегут, да и Хабр их легко выследит. Но вот как быть с поручиком, он должен здесь быть, без него никто не подтвердит наши заслуги? Слушай, придумал! За поручиком мы пошлем Хабра. Он сбегает и приведет его сюда за пятнадцать минут.

– Поймет ли? – засомневалась Яночка. – На поручика мы его до сих пор не настраивали.

– Так надо настроить, пока не поздно! – загорелся Павлик. – И колеса его мотоцикла чем‑ то обработать. Тоже вонючим – масло, к сожалению, отпадает. Чем‑ то другим…

– Точно, бежим, – сорвалась с места Яночка. – И сразу настроим Хабра на поручика, объясним ему – «вот это поручик».

Отдых закончился, предстояло нелегкое дело. Работы невпроворот. Мчаться домой, разыскать среди маминой косметики подходящий одеколон, пахучее мыло, на худой конец, другое масло для загара, пусть отечественное, потом разыскать поручика с его мотоциклом, надушить колеса мотоцикла (хорошо бы и самого поручика незаметно, но вряд ли получится), ознакомить Хабра с новым запахом, познакомить его с поручиком… Действительно прорва дел, а времени не так уж много остается. Главное же, все дела следовало проворачивать незаметно, чтобы ни мама, ни поручик не заметили.

С первой проблемой справились без особого труда. В распоряжении пани Кристины находился целый арсенал очень пахучей косметики, из которого ее дети выбрали какаовое масло для загара руководствуясь тем соображением, что Хабр любил шоколад. Пусть песик подучит удовольствие… Поручик отыскался в порту, стоял на причале в окружении людей, о чем‑ то беседовали. Мотоцикл его стоял за рыбным складом. Рядом с мотоциклом лежала милицейская овчарка.

Наличие милицейского пса оказало заметное влияние на последующий ход событий.

Павлик бесстрашно подошел к заднему колесу мотоцикла. Овчарка предостерегающе зарычала. Павлик затормозил. Ближе вряд ли подойдешь. И он сделал попытку со своего места опрыскать колесо из баллончика с какаовым маслом. Овчарка зарычала громче и даже показала зубы. В ответ зарычал и стоявший до сих пор спокойно Хабр.

– Хабр, к ноге! – встревоженно крикнула Яночка и сказала брату: – Ничего не выйдет, оставь пока. Подождем поручика, без него собака к мотоциклу не подпустит.

– А что же мы скажем поручику? – возразил Павлик. – Как объясним, что прыскаем на его колеса масло для загара? Опыты производим?

– Придумаем что‑ нибудь. Такое, чтобы он забрал свою собаку. Ну, скажем, например, что Ушастый был здесь. О, придумала! Я бегу к поручику, а ты оставайся здесь и, гляди, не упусти подходящий момент!

Павлик не успел уточнить, какой же момент подходящий. Яночка побежала на помост. Беседовавший с рыбаками поручик сразу ее заметил, но беседы с рыбаками не прервал. Более того – повернулся к девочке спиной! Девочка вежливо подождала, пока в беседе не наступила пауза, и тронула поручика за рукав.

– Скажите, пожалуйста, – поздоровавшись, вежливо спросила девочка. – Нас давно интересует – как вы подзываете к себе свою собаку? Наша, например, на свое имя откликается. А ваша?

– А моя вот на это, – не стал темнить поручик и вынул из кармана маленький металлический свисток. – Хочешь, продемонстрирую?

Разумеется, Яночка хотела. Поручик дунул в свисток. Яночка не расслышала никакого звука, но стоящий у ее ноги Хабр навострил уши, а милицейская овчарка вскочила и прибежала к поручику на причал. Поручик нежно потрепал ее за уши. Яночка была поражена.

– Что это? Ведь не свисток же, я ничего не слышала!

Поручик объяснил:

– Правильно, человек не слышит, потому что это свисток для собак. Особый. Заметила, твоя собака тоже расслышала звук? Свисток издает очень высокие звуки, ухо человека их не воспринимает. А моя собака специально обучена, она не только слышит сигналы, но и умеет их различать.

– О, пожалуйста, покажите, как она их различает! – взмолилась девочка.

Улыбнувшись, поручик велел овчарке «лежать! », а сам отправился к складу для рыбы. Яночка поспешила за ним, невероятно заинтригованная. Приложив свисток к губам, поручик опять подул в него. И опять Яночка ничего не расслышала, зато расслышала овчарка и стрелой примчалась к поручику. И опять он нежно потрепал ее по спине и приказал:

– А теперь возвращайся на место.

Умная собака послушно вернулась на помост и опять легла на прежнее место. Хабр рядом с Яночкой стриг ушами, беспокойно приседал, вскакивал и крутился вокруг девочки. Та присела на корточки и, крепко обняв собаку за шею, стала ее успокаивать. Поручик же продолжал демонстрировать служебные навыки овчарки.

– А вот теперь смотри! – сказал он Яночке и опять приложил свисток ко рту. Теперь овчарка вела себя по‑ иному. Поднялась с места и неспеша затрусила к поручику. Тот не отнимал свистка от губ и, наверное, послал какой‑ то другой сигнал потому что его собака остановилась, послушала а потом повернула обратно к помосту.

– Видишь? – говорил поручик девочке. – Я посылаю ей разные сигналы, и она ведет себя по‑ разному. Ну, а теперь хватит, не стану я раскрывать тебе все свои секреты. Вот вы, например, мне своих не раскрываете.

Яночка вскочила, вспомнив о своих секретах. Демонстрация способностей милицейской собаки заставила ее совсем забыть, ради чего она сюда пришла.

– Это было потрясающе! – в полном восторге вскричала девочка. – Пан поручик, очень вас прошу – покажите и Павлику, какая умница ваша собака! А то ему обидно будет. Я его сейчас сюда пришлю, а Хабра, наоборот, заберу, а то он нервничает. Свистните хоть разочек, пусть и он посмотрит, ладно?

Тем временем Павлик со своей задачей справился. Не только набрызгал на колеса мотоцикла масло из баллончика, набрызгал щедро, не жалея, но и, подумав, стер излишек косметики с резины и даже, не пожалев носового платка, протер колеса песочком, кляня себя на чем свет стоит. Действительно балбес, не сообразил, что намасленные колеса опасны для поручика. Занесет мотоцикл на асфальте, долго ли до беды. Надо было выбрать другое средство, не такое скользкое, ну хотя бы одеколон.

И опять брат с сестрой поменялись местами. Павлик поспешил к поручику, а Яночка с Хабром – к мотоциклу. Милицейская овчарка не успела снова стартовать, а Хабр уже понял, что теперь ему вменяется в обязанность запомнить вот этот мотоцикл.

Внимательно, сосредоточенно, по‑ деловому обнюхал он колеса, намащенные какаовым маслом, потом на всякий случай обнюхал и сиденье, и руль, и даже двигатель. А Яночка очень сожалела о том, что поручик не оставил на мотоцикле ни сумки, ни перчаток, вот только на баранке висели мотоциклетные очки. Хабр и очки обнюхал.

А Яночка терпеливо и доходчиво объясняла собаке:

– Это мотоцикл поручика. Понял? Поручика. И очки тоже поручика. Понял? Поручика. Запомни, дорогой: поручик, поручик, поручик!

Хабр наконец кончил нюхать и поднял голову.

– Поручик, – сказала его хозяйка. – Где поручик?

Тоже мне, задачка! Хабр моментально выбежал из‑ за склада и устремился на причал. Там сел рядом с поручиком и как‑ то лукаво взглянул на хозяйку – неужели она считает его таким дураком, что тысячу раз повторяла «поручик, поручик». Будто он и раньше не знал, кто такой поручик.

– Понял! – ответила Яночка, перехватив вопрошающий взгляд брата, и обратилась к поручику:

– Наша собака уже знает вас. В случае чего… Девочка не договорила, не зная, как лучше предупредить милицию о том, что к ней обратятся в случае чего, и в то же время не выдать преждевременно их тайну. На помощь, как всегда, поспешил Павлик.

– А как зовут вашу овчарку? – спросил он поручика, действительно потрясенный ее способностями. – А то вы на нее только свистите, а по имени ни разу не назвали.

– Цыган его зовут, – ответил поручик, позвал овчарку, и все вместе неторопливо пошли к его мотоциклу. Неторопливо, ибо по дороге поручику надо было закончить разговор с Хабровичами.

– Так в случае чего? – спросил он Яночку. – Теперь нечего темнить, начала, так заканчивай.

– Я хотела сказать, – запинаясь начала девочка, – что если возникнет необходимость… надо будет вас позвать… а тут ведь нет телефона.

И опять подключился Павлик:

– Чтобы в случае чего Хабр мог вас разыскать привести куда надо. Ведь может же случиться, мы случайно что‑ то интересное увидим как раз тогда когда вас не будет поблизости. И пошлем за вами Хабра.

– Я ведь могу и в Крынице быть! – возразил поручик. – Неужели вы думаете, что ваш пес способен меня и в Крынице разыскать?

– Конечно! – уверенно заявил Павлик. – Для Хабра норма – сорок километров в день. Но если надо, и пятьдесят пробежит, только немного устанет. Мы сколько раз проверяли, потому как папа говорит, что охотничьей собаке нужна постоянная тренировка, она должна быть в форме, иначе потеряет свои охотничьи навыки. Мы вместе с папой проверяли и километраж, и время. До Крыницы Хабр должен добежать за двенадцать минут.

– А где он у вас тренируется?

– Сейчас здесь. Тут очень подходящая местность.

– Что ж, неглупо, – похвалил поручик. – Рад, что пес попал к вам, вы относитесь к нему со всем уважением, а главное, знаете, как надо обходиться с собакой, не то что другие собаковладельцы. Ведь для большинства что собака, что корова – без разницы. С уважением относитесь вы к своему псу. Если бы хоть половину такого уважения проявили ко мне…

– Что? – притворился непонимающим Павлик. – Вы о чем?

– В данном случае о том, что такого вы надеетесь увидеть или услышать в мое отсутствие? И почему тогда нужно будет сообщить мне срочно, чтобы уложиться в двадцать четыре минуты, а не подождать, скажем, до нашей следующей случайной встречи? Или даже не случайной. Почему не сказать мне об этом сейчас, а пороть горячку потом? Неужели нельзя вот сейчас мне все толком и рассказать?

Неизвестно, убедили бы слова поручика детей, если бы не его пес. Пес, умная и благородная овчарка, явился лучшим агитатором. Такая собака могла быть лишь у хорошего, честного, умного и благородного человека, это же ясно! Такому человеку можно доверять.

Яночка вопросительно поглядела на брата, тот разрешающе кивнул, бросив взгляд на милицейского пса. Все ясно, как всегда, брат и сестра без слов поняли друг друга.

– Ну хорошо, – начала девочка, – так и быть, скажем. Мы довольно много знаем.

– А я уже давно это понял. С самого начала догадывался! – сказал поручик.

– Но мы не потому вам не говорили, что не хотели, а потому, что нам нужны заслуги. Большие, – немного путано пояснила девочка.

– Заслуги? Какие заслуги и зачем они вам? – разумеется, не понял милиционер.

– Говорим же вам – особые, очень большие заслуги. Или хотя бы одну, но совсем особую! – подключился Павлик. – Не станем больше темнить, чего уж там, мы тут такое отмочили, что спасти нас сможет только такая заслуга, как отсюда до Америки. И вы не имеете права лишать нас ее!

– Чтобы я стал отбирать у вас заслугу?! – возмутился поручик. – Да храни меня Бог от такой подлости! Напротив, всем, чем могу, готов вам помочь, только скажите же наконец, что же вы такого отмочили?!

– Что ж, придется признаться, – неохотно произнесла девочка. – Только не сейчас, а после всего. Вот как все до конца распутаем, так и признаемся, сразу вам покажем. То есть того… я хотела сказать, сразу обо всем и расскажем. А распутать должны мы сами, и тут мы не отступимся! Очень может быть, раскроем уже сегодня, или завтра и тогда… и тогда…

– И тогда нам без вас не обойтись, – признался Павлик.

Поручик нахмурился. Путаное объяснение, придется вносить ясность. И он задал наводящий вопрос:

– Погодите, должен же я сообразить… Скажите, а в том, что вы собираетесь сегодня раскрыть, художник как‑ то участвует?

– Еще как! – вырвалось у простодушного Павлика.

– Он сегодня от вас сбежал, – добавила Яночка – Сбежал?! Когда?

– А когда вы ехали по дороге на мотоцикле в сторону кемпинга. Увидел вас заранее и в лесу спрятался. Вернее, услышал…

– Ты, слушай, а может, он думал – это едет на своей тарахтелке пан Джонатан? – ткнул сестру в бок Павлик. – Ведь он еще толком не успел разглядеть, кто едет, только услышал – на мотоцикле.

– Может быть, не уверена, – задумалась Яночка.

Поручик как клещ вцепился в художника.

– Погодите, погодите, давайте по порядку. Неважно, от кого он сбежал. Что потом делал? Не сомневаюсь, вы знаете.

– Знаем, конечно. К заливу пробрался, на базу отдыха, лесом шел. А в поселке вошел в один домик, знаете, через два дома от администрации. И торчал там довольно долго.

– Как долго и что сделал, выйдя из этого дома? – интересовалась милиция.

– А мы не знаем. Мы не дожидались, пока он выйдет, у нас другие были заботы. Надо было за вторым проследить.

– За каким вторым?

Поскольку дети опять замолчали, пришлось снова задавать наводящий вопрос:

– Художник до этого с кем‑ то встретился?

– А вот об этом вы и сами наверняка знаете, иначе не стали бы так интересоваться художником, – хитро заметила Яночка. – Ведь им же милиция интересуется, разве не так? А почему?

– Потому что он занимается нехорошими делами! – выдал служебную тайну поручик. – Может, вы видели, кому он это продает?

– Видели, – признался Павлик, – только видела как брал деньги, а не продавал. Деньги за работу…

– А он все время только и делает, как деньги за работу получает! – гневно сказал поручик, – и я должен знать – от кого получает! Ведь не могу же я…

Спохватившись, поручик замолчал. Молчали и дети. Как‑ то сразу все вдруг поняли, что выболтали больше, чем следовало бы. Поручика даже в жар бросило, надо же, о служебных делах разболтался! И в то же время у него создалось такое ощущение, что говорят они о разных вещах, а эти пронырливые дети знают намного больше его.

– Что ж, – дипломатично заметил поручик, додумав до этого места. – Полагаю, мы достаточно много рассказали друг другу, теперь можем ехать дальше. А что касается заслуги, считайте, она у вас в кармане. Так что выкладывайте!

– Ваш художник в одной шайке с таким… рыжим, – не очень охотно признался Павлик.

– И с одним Лысым, – добавила Яночка, считая, что справедливо будет назвать всех злоумышленников, – А пан Джонатан уже не состоит в их шайке, они его исключили. Потому… потому что он не хотел… не хотел делать то, чего они требовали.

– А что они требовали? – гнул свое поручик.

– Ну надо же, все ему хочется знать! – не выдержал Павлик. И поймав грозный взгляд милиции, смирился: – Ну ладно, ладно. Он не пожелал им показать…

Поручик чрезвычайно изумился.

– Даже не пожелал показать?!

Дети как‑ то упустили словечко «даже», обрадованные тем, что дотошный поручик не принялся выяснять, чего же не пожелал показать пан Джонатан. Павлику же очень хотелось как можно дальше уйти от опасной темы, и он поспешил переключить внимание милиции на другие обстоятельства дела. И он посоветовал:

– Вы бы лучше машиной занялись.

– Так я же занимаюсь, – с ходу возразил поручик, не отдавая себе отчета в том, что как бы оправдывается перед этими молокососами. – Давно занимаюсь. Прекрасно знаю, что она стоит у кемпинга.

– Фиии! – пренебрежительно присвистнул Павлик.

И в ответ на удивленный взгляд поручика изволил пояснить:

– Стоять‑ то она, может, и стоит, да только не в одном месте. Кое‑ где не мешало бы еще поглядеть…

– А ну выкладывайте, что вам известно по данному вопросу! – резко потребовал поручик. – И по возможности яснее!

– Да нам и самим пока не все понятно, – признался Павлик. – Но что бы вы сказали, если бы сегодня, скажем, счетчик показывал двадцать четыре тысячи, а завтра на счетчике той же машины было двадцать две тысячи километров?

Поручик привык на вопросы давать четкие и ясные ответы. И на этот раз ответил так же:

– Я бы подумал, что хозяин машины собирается ее продавать и подкручивает счетчик. Или это делает кто‑ то другой, но так я мог подумать лишь в том случае, если бы видел собственными глазами, как из машины выходит другой человек, не хозяин.

– Нет, другого человека мы собственными глазами тоже не видели, – честно призналась Яночка. Павлик осуждающе молчал. На его взгляд, поручик соображал неважно и выводы делал не только медленно… но, скажем, неправильно. А в голове бедного поручика бушевала целая оргия всевозможных предположений от услышанного, и он всеми силами пытался свои предположения скрыть от дотошных следопытов. Впрочем, по опыту зная, что в таких случаях лучше всего наступать, он вежливо попросил:

– Я буду вам чрезвычайно признателен за все известные сведения о данной шайке. Итак, один рыжий и один лысый…

– Он не совсем лысый, – поправила Яночка, – волосы у него все же есть, лысый он на самой макушке. Так вот, этот лысый и этот рыжий делают вид, что совсем незнакомы, и встречаются так, чтобы их никто не видел…

– Ха, ха! – вставил Павлик. – Уж мы‑ то увидели!

Яночка продолжала:

– А ваш ушастый художник встречается только с Рыжим и тоже старается делать это так, чтобы никто не видел.

– А вы откуда это знаете?

– От нашей собаки. Наш Хабр прекрасно их различает и унюхает при любых обстоятельствах.

– А от которого из этих злоумышленников художник брал деньги?

– От Рыжего. И это были иностранные деньги.

– И это тоже вам сказал ваш Хабр? – поразился поручик.

– Да нет, – снисходительно усмехнулся Павлик. – Это мы видели собственными глазами.

– Где?!

Сделав знак брату не выскакивать, Яночка сказала:

– Мы вам скажем, но при условии, что вы сразу же не отправитесь их арестовывать. Если пообещаете не делать этого – тогда скажем.

– А почему мне не стоит их сразу арестовывать?

– Потому что они должны… они наверняка еще кое‑ что сделают.

Поручик с уважением взглянул на детей.

– Что ж, весьма умное замечание. Я тоже считаю – если должны, пусть еще кое‑ что сделают, но при условии, что я буду об этом знать. Не беспокойтесь, не кинусь я их сразу арестовывать.

Дети в свою очередь с уважением взглянули на поручика.

– Понятно, – сказал Павлик. – Вам тоже нужны твердые доказательства, милиция вообще любит неопровержимые доказательства. Вот и я говорю – будь у нас фотоаппарат, уж мы бы вас завалили неопровержимыми доказательствами! Те иностранные деньги очень хорошо бы получились на снимке.

– Так где вы их видели?

– Да у него в домике. Он тут, на базе отдыха живет, в домике. Да Рыжий же! А Лысый тоже где‑ то живет, только мы не знаем где.

– А фамилии их знаете?

– Зачем вам их фамилии? Если вам все будет известно, вы и так их переловите.

– Так пока мне еще не все известно?

– Ясное дело, не все.

– И больше мы пока вам не расскажем, – решительно заявила Яночка. – Потому что не вы должны захватить их на месте преступления, а мы, иначе, выходит, напрасно старались. Потерпите, может, уже недолго ждать. Ничего, придется потерпеть.

Тем временем поручик немного упорядочил хаос в голове и пришел к кое‑ каким выводам. Главное, понял, что ему не мешает срочно кое‑ что предпринять. Вслух он произнес:

– Что ж, не очень нравится мне ваше упрямство, ну да я уже понимаю – ничего с вами не сделаешь, придется действительно потерпеть. Я обещаю потерпеть, но и вы обещайте мне одну вещь. Ни при каких обстоятельствах ничего не предпринимать! Ни в коем случае ни во что не вмешиваться! Не мешайте им, наблюдайте, но из безопасного места. Главное – не показываться им на глаза, чтобы они и не подозревали о вашем присутствии! Поняли – не вмешиваться ни при каких обстоятельствах, даже если они примутся убивать друг дружку! Сидеть тихо и только смотреть! Обещаете?

– Относительно того, чтобы им на глаза не показываться – хоть поклясться готовы, мы и сами так считаем, – заверила поручика Яночка. – Хорошо, согласны и на все остальное. Торжественно обещаем!

Павлик молчал, глядя на поручика милиции большими невинными глазами. И поручик отказался от первоначального намерения немедленно отправиться к родителям и все им рассказать. Впрочем, у него уже не оставалось на это времени, а он очень хорошо помнил о том, как его силой удерживала в том доме настырная Мизина мама. От такой скоро не вырвешься. И еще поручику смутно помнился какой‑ то крем от загара, который там пропал, так что снова у обитателей того дома есть основание вцепиться в милицию. Нет, сейчас решительно не до этого. Надо немедленно действовать! И, наскоро простившись с детьми, он умчался на мотоцикле.

Дети тоже поспешили домой. Наверняка их уже ждут к ужину.

– Теперь найти только что‑ нибудь острое для протыкания покрышек, – говорил по дороге Павлик. – Учти, это ты торжественно обещала ничего не предпринимать, я молчал, ты заметила?

– Ясное дело, – спокойно отозвалась сестра, – потому и взяла клятву на себя, ведь с колесами ты и один управишься? Я не стану и прикасаться к ним, так чего же мне не пообещать? А насчет того, что хорошенько спрячемся – тут уж я не кривила душой.

– И как быть с родителями? Надо сделать так, чтобы не заметили, когда мы уйдем из дому. Пусть думают – мы спим. Выйти из дому придется незаметно. Я уже знаю как. Через котельную внизу.

Дверь в подвал они оставляют открытой, потому что запирают гараж.

– И на всякий случай захватим ключ, – добавила Яночка.

Постепенно весь дом погрузился в сон. Из окошка котельной вылезли две маленькие тени. Надо признаться, вылезли с некоторым трудом, зато третья выскочила легко. Затем три тени бесшумно, как и положено теням, пробежали через двор, без скрипа отворили калитку, пересекли дорогу и углубились в темный ночной лес.

Пока шли по лесу, взошла луна и залила серебряным светом и лес, и кладбище на холме, и огромный развесистый куст на самом краю холма. Яночка с Павликом в сопровождении верного Хабра забрались поглубже в тень под кустом и притаились там в непроглядной темноте. У Хабра ушки были на макушке, время от времени они слегка подергивались, поворачиваясь в сторону лишь ему слышного шума. Дети ничего не слышали, стояла абсолютная тишина. Только изредка шелестели деревья под налетавшим легким ночным ветерком. Первым потерял терпение Павлик.

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 10 111213 14 15 Следующая ⇒