Второй раз

Когда Драко поцеловал Гермиону во второй раз, он свалил всю вину на неё. В конце концов, это она пришла к нему в кабинет, располагавшийся чуть дальше по коридору от её собственного в отделе магических существ. Это она в тот день надела юбку — юбка была элегантной и сексуальной одновременно, открывая ноги ровно настолько, насколько нужно.

— Малфой, нам надо поговорить.

— Что? — переспросил Драко, переводя взгляд на её лицо. Это не слишком помогло, потому как он понял, что кроме стройных ножек, у Гермионы было довольно милое личико.

— Мне нужно, чтобы ты подписал новый законопроект о правах домашних эльфов, который мы хотим принять на следующей неделе. Ты единственный член комитета, кто ещё не поставил свою подпись.

— Да? — небрежно отозвался Драко и, скрестив руки на груди, откинулся на спинку стула. — А почему это я должен его подписывать?

— Что? — воскликнула Гермиона.

— Наверное, твои лохматые волосы как-то влияют на слух. Я спросил: почему я должен подписывать этот дурацкий законопроект о домашних эльфах?

Губы Гермионы сложились в тонкую линию, а руки сжались в кулаки.

— Малфой, давай не будем играть в игры. Ты знаешь, что этот законопроект не дурацкий. Он позволит домашним эльфам получать оплачиваемый отпуск и увеличит наказание для недобросовестных хозяев…

— Знаешь, я бы мог подписать твой законопроект, если бы меня правильно мотивировали, — перебил Драко.

— Что ты имеешь в виду под правильной мотивацией? — спросила Гермиона, глядя на него с беспокойством.

Усмехнувшись, Драко поднялся на ноги и обошёл свой стол, приближаясь к Гермионе, словно пантера, выслеживающая добычу.

— О, даже не знаю… может быть, твой крошечный костюм дьяволицы, который ты надевала в прошлые выходные, убедил бы меня поставить подпись.

Гермиона, будто рыба, беззвучно открыла и закрыла рот.

— Это просто смешно, — сказала она и, попятившись назад, уперлась в стену. Наклонившись к Гермионе, Драко поставил руки по обе стороны от её головы, будто заключая в ловушку.

— Отпусти меня, Малфой! — потребовала Гермиона, безуспешно пытаясь оттолкнуть его.

— Почему ты так нервничаешь, Грейнджер? — хрипло спросил Драко. — Боишься, что я снова тебя поцелую?

Гермиона нахмурилась.

— Этот поцелуй был ошибкой, — сказала она. — Я была пьяна. И мне даже не понравилось.

— О, а я думаю, что понравилось, — ответил Драко, проводя кончиком пальца по её дрожащим губам. — Вряд ли твоей силы воли хватит, чтобы и в следующий раз сдержать наслаждение.

— Думаю, ты меня п-перенедооцениваешь, — вздрогнув от его прикосновения, прошептала Гермиона. Драко хмыкнул:

— О, так я тебя «перенедооцениваю», да?

Он расценил её неспособность к связной речи, как добрый знак: её влекло к нему так же сильно, как и его к ней. Не то чтобы Драко действительно настолько увлёкся. Всего лишь достаточно сильно, чтобы возжелать зацеловать её до бесчувствия… к чему тут же и приступил.

Целуя Гермиону Грейнджер в трезвом состоянии, Драко взвесил все плюсы и минусы. С одной стороны, поцелуй был аккуратнее, в голове не было тумана, а на следующее утро не нужно было мучиться от похмелья. Но с другой стороны, Драко не мог не признать, что в тот вечер на Хэллоуин нашёл Гермиону привлекательной не потому, что был пьян. Очевидно, его окончательно и бесповоротно влекло к Гермионе Джин Грейнджер — маглорождённой подруге Гарри Поттера и яростной защитнице прав эльфов.

Он совершенно потерял рассудок.

— Малфой, ты совсем с ума сошёл? — спросила Гермиона, когда ей, наконец, удалось оторвать свои чуть припухшие губы от его губ.

— Д… нет, — быстро поправился он. — А почему ты спрашиваешь?

— Потому что ты уже второй раз за неделю целуешь меня, и я хочу знать, отправить ли тебя провериться на наличие признаков Империуса или же сдать в больницу Святого Мунго с временным помешательством.

Драко приподнял брови.

— Знаешь, ты ответила на поцелуй, поэтому так же безумна, как и я.

— Это другое дело! — с жаром произнесла Гермиона. — Инициатор поцелуя — ты. Я не целовала, меня целовали.

С неожиданной силой она толкнула Драко, сумев, наконец, отпихнуть его от себя, и тут же перешла в наступление. Злобно сверкнув глазами, Гермиона ткнула его в грудь пальцем.

— Ну всё, Малфой! Я знаю, что это может быть трудным для такого скользкого слизеринца, как ты, но я хочу, чтобы ты честно ответил мне, зачем ты меня поцеловал.

— Я… ну… — Драко замялся, пытаясь придумать вежливый ответ в совершенно не малфоевской манере. — Как ещё я мог заставить тебя замолчать?

Чёрт.

В безмолвной ярости Гермиона развернулась на каблуках и вылетела из кабинета, хлопнув дверью с такой силой, что со стены слетела одна из картин в рамке и сломалась, ударившись об пол.

— Ну, всё прошло, как нельзя лучше, — с сарказмом пробормотал Драко. Он не мог понять, почему в присутствии Гермионы всегда так глуп и несдержан, словно первокурсник с Пуффендуя. Драко действительно был не слишком приятным человеком, но ничего не мог с этим поделать — это было у него в крови. Он вспомнил, как в детстве один из учителей говорил ему, что если не можешь сказать ничего хорошего — молчи. Драко быстро отверг этот вариант, потому как если он будет следовать этому правилу, ему, вероятно, придётся совсем отказаться от человеческой речи и стать мимом. Но это к делу совершенно не относилось.

А дело было в том, что Драко поцеловал Гермиону Грейнджер дважды и, очевидно, по собственной воле. И на этот раз он решил, что не сильно расстроится, если поцелует её ещё раз.

⇐ Предыдущая 123 4 Следующая ⇒