Джой У Хилл 16 страница

Твой. То, как он это произносил, поставило клеймо на ее душе, переполнило ее, лишая выбора. Сильная жесткая реакция захватила ее и вырвала крик из ее уст, заставивший ее откинуть голову назад. Оскалив клыки, она понимала, что ее глаза светятся красным, и все тело дрожит от мощного оргазма. Джейкоб обхватил ее за талию, продолжая жестко входить, продлевая оргазм, крик перешел в визг. Он кончил, когда она проходила второй оргазм, и это вытолкнуло ее в беспредельное бушующее море третьего. Ее клитор стал таким чувствительным, что она визжала, когда яйца Джейкоба шлепали по нему снова и снова, пока он изливал свое семя.

– Твой, – яростно сказал он ей в ухо. – Твой, и неважно, кого ты меня заставишь трахать, чтобы доказать свою чертову доминантность. Весь твой, Госпожа. Сердце, душа, рассудок… каждая капля моей гребаной крови твоя.

И каждая слеза, подумала она. Понял ли он, что эта влага между его и ее щекой – его слезы?

Как и говорила Тара. Чрезмерно сентиментальные эти ирландцы.

Ее ирландец.

Остаток ночи они лежали у огня, почти не разговаривая. Лисса позволила Джейкобу задремать, зная, что он еще не совсем привык к ее распорядку. Человеческому телу нужно долгое время, чтобы адаптироваться к вампирьему расписанию.

Третья метка это сильно облегчает. Та, которую она не может дать ему. Третья метка даст ему гораздо более высокий уровень силы, улучшит чувства на многих уровнях. Не говоря уже о более глубоком уровне связи. Она кое‑ что соврала Джейкобу на этот счет. Когда она смогла разъединить связь между ней и Томасом, знание о его существовании не полностью отключилось от нее. Она знала, в какой момент Томас умер.

И более того, Томас знал, что есть остаточная связь, потому что она слышала его предсмертные слова. Возможно, потому, что она чувствовала, как ускользает суть его жизни, она порвала вуаль между ними, отчаянно ища последнего соприкосновения с ним.

До свиданья, миледи.

И потом ничего. Эта часть ее сердца вмиг опустела, оставив в себе лишь полустертые воспоминания. Пыльные книжные магазины, которые он обожал, его очки, лежащие на столике при свете огня. Места, где он бывал.

Ее задумчивость перешла в предрассветную дремоту. Она очнулась, когда Джейкоб поднял ее, отнес на кровать и голую положил под одеяла.

– Ты не собираешься полежать со мной, пока не придет рассвет, сэр Бродяга?

Он нагнулся над ней, рассматривая ее, она потянулась к нему. Когда он прижался губами к ее запястью, она подумала, что могла бы смотреть на этот прямой нос, твердые губы и ясные чистые голубые глаза часами. Она запутала пальцы в прядях его рыжеватых волос.

– Миледи достаточно сказать, – промурлыкал он, как будто в комнате кто‑ то спал и он не хотел его будить. – Я ни в чем ей не откажу.

– До рассвета, – пробормотала она в ответ, закрывая глаза.

Джейкоб лег рядом с ней. Она свернулась возле него, обманчиво покорная, словно котенок, а за несколько часов до этого она делала все, что хотела, чтобы порвать его душу в лоскуты. Он размышлял, что в их отношениях нет ничего линейного. Они даже не имеют спирального восхождения. Он начинал чувствовать, что прихотливое движение, похожее на полет летучей мыши – это ее любимый путь. Какая мысль или действие придет ей в голову следующей? Он может с тем же успехом предсказывать направление, гоняясь за бабочкой на цветущем лугу, таком ярким, что он с трудом отличит создание, которое преследует, от кивающих соцветий.

Конечно, летучая мышь, летящая по ночному небу за комаром, подходит больше. На его губах возникла улыбка. Он видел на своих часах, что до рассвета остались минуты. У Лиссы была долгая ночь, и ее тело успокаивалось. Покачав головой, он прошептал едва не касаясь ее уха:

– Спите, моя леди. Я позабочусь обо всем наверху.

– Я знаю, – сонно сказала она. – Иди уже. Дай мне отдохнуть.

Поскольку он знал, что это приказ, то пошел, хотя и неохотно.

Уходя, он оглянулся и посмотрел на нее. В этот миг он услышал последнюю сонную фразу, которую она проговорила в его сознании.

Завтрашней ночью ты мне будешь не нужен.

* * *

Джейкоб явно провел долгий день. Лисса, когда встала, нашла аккуратную стопку бухгалтерских книг и обычный отчет по дневным делам, выложенный на серванте в ее офисе. Обычно она предпочитала – когда не хотела его присутствия, – вставать, осматривать хозяйство и проверять, как идут дела, а потом заниматься своими вечерними заботами или искать его в свободное время, если возникала такая потребность.

Вампиры, ведшие дела в Лиссином Регионе, регулярно переписывались с нею, и она бегло просмотрела отчет об их запросах, заметив, что Джейкоб справился, и хорошо справился с большинством ее агентов. Она могла судить, что интуиция слуги идет на благо ее интересам. Джейкоб отметил, что Джонас с территории Саванны, кажется, нервничает насчет четверти ожидаемых доходов. Майра из Роли нуждалась в дополнительном работнике, но предпочитала сама уработаться до смерти, чем признать, что ей нужна помощь в управлении магазином хрусталя.

Оконщики приходили заменить кусок фанеры, который он вставил в окно верхнего холла, новым листом зеркального стекла – временно, пока она не решит, что хочет заказать новый витраж. Несмотря на то, что она предпочитала брать напрокат лимузин, у нее в гараже стояли три машины. Джейкоб проверил их и нашел, что две нуждаются в ремонте. Он добрался до первой и займется второй позже на неделе. Сегодня был также день уборки, и он оставил ей полную опись того, что было на кухне, на тот случай, если она планирует какие‑ то мероприятия на ближайшее время. Он вызвал чистильщиков ковров, чтобы отмыть обюссон в столовой.

– Надо будет вычесть это из твоего содержания, – с приятным удивлением подумала она.

Часы тикали, она закончила обзор и заставила себя остаться сидеть в кресле, барабаня пальцами по столу. Она сказала Джейкобу, что сегодня он не увидит ее. После прошлой ночи у огня ее собственные желания ничего не значили. Надо было их сдерживать. Они не любовники. Она не может ему позволить развивать эмоциональные идеи.

– Черт возьми, – пробормотала она. Постукивание перешло в барабанный бой. Разве она почти не сказала, что так случится? Ты будешь как собака, которой я позволяю плохо вести себя…

Почему бы ей не провести с ним время, если она так хочет? Он ее слуга. Ей не надо ничего обосновывать.

Резко поднявшись из‑ за стола, она вышла в холл, направляясь на звук телевизора. Он доносился из логова, в котором, как она знала, он предпочитал проводить свободное время, хотя такового у него почти не было. Быстрое плавание в бассейне, время поиграть с собаками, изредка кино или новостная программа. Он не стремился к безделью, ее странствующий рыцарь.

Да и с чего бы? Он был сильным молодым мужчиной с отличным здоровьем. Тут у нее возник образ его рук с тугими мускулами – и другие любимые образы в разных вариантах. Как он играет в перетягивание каната с Браном, заменяет подгнивший кусок бруска в раме на втором этаже, молоток опускается точными ударами. Притягивает ее близко к себе, так, что она может провести пальцами по его твердым бицепсам.

Чем ближе она подходила, тем быстрее шла, она двигалась бесшумно и заблокировала внимание Брана от своего приближения.

Логово находилось внизу. Лисса села на верхнюю ступеньку лестницы, ведущей туда, предпочитая несколько секунд понаблюдать, что там происходит.

Джейкоб растянулся на кушетке, одетый лишь в джинсы. У него на голой груди стояло ведерко попкорна, в руке был пульт, он смотрел кино. Его ступни лежали на подлокотнике, и он время от времени бросал Брану кусочек попкорна. Пес развлекал его, почти всегда ловя подачку в воздухе.

– И не смотри на меня так. Эта подача прошла не слишком высоко, – сообщил он волкодаву, когда Брану пришлось удалиться за куском, который улетел под соседний стул. – Тебе полезно двигаться. Становишься ленивым и жирным, пока валяешься перед телевизором.

– Учитывая то, что я наблюдаю, это звучит несколько странно, – прокомментировала она.

Джейкоб закинул голову назад, потом перекинул ноги на пол. Она почти сожалела, что он сменил позу, ей очень нравился вид его поджарого полуголого тела на кушетке.

– Я могу выключить это, миледи, если хотите…

– Нет. Оставь, – она помолчала, чувствуя себя необъяснимо неловко.

Он посмотрел на нее.

– Я что, неверно вас понял? Я думал, вы сказали, что сегодня ночью я вам не потребуюсь.

– Не потребуешься, – она встала и разгладила руками юбку.

– Вам нужна эта комната? Я могу пойти в комнату прислуги, чтобы не мешать вам.

– Нет… мне просто нужно было… – она покачала головой от своей неспособности выразить желание просто провести немного времени в его компании. Она знала, что это требует времени – простое товарищество, какое у нее было с Томасом. Прежде всего у него были все метки. Но дружба и компания, которые она искала с Джейкобом, были чем‑ то другим, и она ощущала напряжение, которого не было между ней и Томасом. Это особенно хорошо ощущалось, когда Джейкоб подошел к лестнице и положил руку на перила, его нога небрежно встала на нижнюю ступеньку, его тело так близко, глаза такие внимательные, настороженные… весь его вид как будто напоминал ей, что было между ними прошлой ночью.

Возможно, правильный мужчина может заставить женщину любого возраста действовать, как неуверенная школьница. Только она никогда не действовала и не чувствовала так себя ни с одним мужчиной. Никогда.

– Джейкоб, я бы хотела провести с тобой некоторое время.

Он мигнул. Затем на его лице появилась довольная улыбка, от которой напряжение у нее в животе ослабло. Она не понимала, что его простые манеры могут так же эффективно действовать на нее, как на садовников или собак. Это вроде как работало даже с мистером Ингремом.

– Вы оказываете мне честь, миледи. Вы хотите на кушетку?

– Хочу.

Она прошла туда, расправила юбку и села на дальний край, положив подушку, на которой он лежал, себе на колени.

– Я бы хотела, чтобы ты лег обратно, как лежал.

Он обошел кофейный столик, поставив на него ведерко с попкорном. Глянув на Лиссу с любопытством, он устроил голову на ее коленях, удобно подперев шею, чтобы смотреть телевизор. Лисса играла с кончиками его волос и посмотрела на экран как раз тогда, когда там двое с мечами заканчивали поединок на парковке. Один снес другому голову, хотя камера милосердно оборвала показ.

– Что это такое ты смотришь?

– Это «Горец», – в ответ на ее непонимающий взгляд на его лице опять появилась заразительная улыбка. – Герой бессмертен. Там целая группа бессмертных, и каждый раз, как один сносит другому башку, победитель получает силу убитого. И так все будет продолжаться, пока не останется один всемогущий бессмертный.

Она нахмурилась.

– Как одиноко. Он же будет только один из таких, как сам.

– Ну, герой никогда не ищет боя специально. Оно само так получается. Там полно злых бессмертных, которые хотят стать тем единственным.

– М‑ м‑ м…

– Можно усмотреть там кое‑ какие намеки, – Джейкоб положил одну босую ступню на другую, лежащую на подлокотнике дивана, и покачал коленом, привлекая к себе внимание Лиссы, в то время как ее пальцы водили по его вискам и по шее. Его рука упала на пол, пальцы нашли голую лодыжку Лиссы и сомкнулись вокруг нее. – Когда он встречает женщину, которую хочет, то объявляет ей, что он бессмертный и никогда не умрет, бац, и они уже лежат, – он прочистил горло. – Извините, миледи. В смысле он умеет с ними обращаться.

Она поджала губы.

– Они приравнивают бессмертие к жизнеспособности или к сексуальной доблести?

Он усмехнулся.

– Я только говорю, что это очень эффективный способ подцепить кого‑ нибудь, если захочешь этим пользоваться. Не то чтобы я вас на это подбивал.

Она укоризненно потянула его за волосы.

– Думаешь, мне нужны способы кого‑ то подцепить?

– Ну, вот посмотрите на меня. Я же попался на способ «мне нужен слуга‑ человек».

Джейкобу нравилось то, как она почти улыбалась его шуткам. Но при том, что он радовался ее прикосновению, был увлечен игрой света лампы на ее щеке, чувство обиды, которое он сегодня весь день хоронил под лихорадочной деятельностью, снова усилилось.

И что, вот это и означает – быть ее слугой? Самые невероятные мощные ощущения в его жизни, смешанные с безразличием или открытым пренебрежением? И он должен просто принимать все это? То «сегодня ты мне не понадобишься», то «иди сюда, я тебе вынесу мозг»? Возможно, слуга – это просто другой вариант ее отношений с Браном. Класть ей голову на колени, чтобы погладили, составлять ей компанию, когда ей это подходит? Питомец, который заодно может выполнять поручения, которые требуют противопоставленного большого пальца?

Ее ресницы медленно поднялись, сверкающие зеленые глаза вперились в его, и он молча выругался при виде ее выражения лица.

– Знаете, я все забываю, что вы это можете.

– А если бы я не могла, была бы разница? – сказала она ледяным тоном. – Чтобы блокировать свои мысли, нужен самоконтроль, Джейкоб. А у тебя с ним не очень‑ то.

Она стала подниматься, отпихивая его, он повернулся, кладя руку ей на колени.

– Не уходите, пожалуйста, миледи. Я не хотел вас оскорбить. Если уж вы можете читать мысли, то вы это знаете.

Расстроенно вздохнув, он вскочил с кушетки, прошел к телевизору и выключил его. Проведя рукой по волосам, он повернулся лицом к Лиссе:

– Черт возьми, я не знаю, как обращаться с этим, как обращаться с вами. Томас учил меня, как утеплять на зиму ваши дома и как работать со счетами, но вот это как‑ то… в один момент вы – все во мне. А в следующий вы это отбираете. Я не знаю, то ли вас это возбуждает, то ли вы так же разрываетесь от этого, как я, или я уже теряю свой долбаный рассудок.

Она смотрела вниз. Она заметила, что сжала кулаки, что выдавало ее напряжение, но она не знала, как их расслабить.

– Я знаю, что прошлая ночь была ошибкой. Я должна извиниться перед тобой, Джейкоб.

– Нет. Не делайте этого. – Вернувшись на пару шагов к ней, он встал на колени и прикрыл ее руки своими, сжав сильнее, когда она попыталась отстраниться. Он был таким высоким, что их глаза оказались на одном уровне, и Лисса нашла, что ей трудно встречаться с ним взглядом. Она встречала взгляды вампиров, которые хотели порвать ее на части, но не могла вынести этих голубых глаз, и того, что они заставляют ее чувствовать.

– Моя леди, – его пальцы тронули ее подбородок, потом провели по щеке, по пряди волос. Когда она наконец смогла посмотреть ему в глаза, комок застрял у нее в горле.

– Я собираюсь сказать, что я думаю, это смущает вас так же, как меня. Вам не надо подтверждать или отрицать это, но я не стану думать о вас хуже, если это правда. Я просто… – Он снова выдохнул, слегка улыбнулся. – Я по правде, глубоко польщен, что вы захотели сегодня провести со мной время. Простите ли вы мои мысли и решите ли еще побыть здесь?

Она довольно долго изучала его, зная, что ее выражение лица в лучшем случае отстраненное, все еще маскирующее боль, которой она не заслуживала. Он посмотрел на нее.

– Я ведь всего лишь человек, знаете ли. И самец к тому же.

Она позволила себе слабую натянутую улыбку.

– Покажи мне что‑ нибудь, ради чего стоило бы остаться. Что‑ нибудь, чего не смог бы сделать для меня Бран.

На его лице появилось выражение облегчения, и это успокоило ее раненые чувства; у нее не было оснований чувствовать себя уязвленной. Он не думал ни о чем таком, что она могла бы оспорить. Это раздражало ее в той же мере, что и его.

– Иди сюда, – она позвала его, чтобы он снова положил голову ей на колени. Он подчинился, но лицо его было мрачным – он обдумывал ее требование.

– Не подслушивать, – предупредил он. – Я хочу удивить вас.

Он думал, закинув руки за голову, ухватившись за край кушетки по другую сторону от коленей Лиссы. Это спровоцировало ее провести ладонью по его груди вниз к плоскому животу. И еще ниже, к джинсам. Джейкоб был самым чувственным мужчиной, какого она встречала, а его несколько вольные ухватки и одежда делали его еще более привлекательным. Она поддалась побуждению, гладя его ладонью, чувствуя, как напрягаются и расслабляются мышцы в ответ на ее касания, когда она прижалась грудью к его плечу, перегнувшись через него. Она провела по его животу согнутыми пальцами, игриво засунув один из них под серебристую застежку штанов, и он поднял глаза.

– Я просто занимаю себя, пока жду, – сообщила она. – И могу обещать, что с Браном я ничего такого никогда не стану делать.

– Мое облегчение по этому поводу безгранично, миледи. Но кстати, вот что Бран для вас не сделает…

– Ой нет, – она покачала головой, продолжая дразнить его одним пальцем, наслаждаясь ощущением его твердого пресса, тем, как сидят на нем джинсы, начинающие ему жать. – Слишком просто.

– Ну тогда ладно. Я придумал, – с сожалением, отчасти вежливым и в целом неподдельным, оставив ее собственное возбуждение закипать, он поднялся с кушетки. Взяв ее руку, он прикоснулся к ней губами, прежде чем пойти к музыкальному центру. Выбрав диск из обширной коллекции, он вставил его в проигрыватель.

Повернувшись и ожидая начала музыки, он принялся щелкать пальцами, как будто задумавшись.

– Вы знаете, что такое мягкая чечетка, миледи?

Это был неожиданный вопрос.

– Нет вроде бы.

– Мягкая чечетка – это такая разновидность степа, – сказал он. – Только его танцуют в туфлях с мягкими подошвами, откуда и название. Или босиком.

Он поглядел на свои ноги с улыбкой. Лисса с интересом смотрела, как он с хрустом размял суставы на руках, как с наслаждением потянулся.

– Впервые этот танец был показан Джорджем Примроузом в шоу менестрелей в самом начале двенадцатого века. Ключевой момент – легкость дроби, исполняемой в ровном и свободном ритме. Его также называли песочным танцем. Я не помню, почему, хотя иногда думаю, что это оттого, что в нем есть что‑ то успокаивающее.

Он переставил торшер, повернув его так, чтобы он светил ему в спину. Взяв бейсболку, которую явно надевал раньше и потом небрежно бросил на кофейный столик, он повертел ее на двух пальцах правой руки.

– Без больших пальцев, – указал он.

– Точно подмечено, – кивнула она.

Фортепьянная мелодия была грустной пьесой из 1920‑ х годов и напоминала затухающие звуки карнавала. Он начал свободные плавные движения, с наклонами и поворотами из представлений той эпохи. Лампа отбрасывала его тень на стену. Лисса смотрела на этот образ, он мог быть любым из тех давних людей, которые очаровывали детей и заставляли мужчин и женщин тосковать по пережитому, которое вовсе не было так хорошо, как им казалось в воспоминаниях. Настоящее определение ностальгии.

Это был стиль танца, созданный для мужчины, с широким размахом рук, прыжками на месте, напоминавший ей подготовку гальских бойцов к битве, как они танцевали при свете костров. Пытались связаться с чем‑ то, что придало бы им дополнительных сил.

Она могла бы смотреть, как он это делает, часами, как танцуют мужчина и его тень, гипнотизируя ее гибкостью движений. Когда пьеса кончилась, он закружился, чтобы завершить танец. Бейсболка прокатилась по его руке до пальцев, он низко поклонился и затем выпрямился, слегка запыхавшись.

Он подошел к ней, и его большой палец щелкнул, когда он кинул шапку на столик. Гримасничая, он потянул за нижний сустав, чтобы сместить, а потом поставить его на место.

Лисса сорвалась с кушетки, широко раскрыв глаза.

– Так вот как ты это делаешь! – она обвиняюще указала на его руку. – Вот как ты освобождаешься от кандалов.

Он поморщился.

– Прокололся. Если вам от этого будет легче, то, если верить бабкиным предсказаниям, я в старости буду страдать ужасным артритом. – Он посмотрел на нее. – Конечно, это было одной из самых заманчивых перспектив в работе слуги‑ человека, избежать этого.

– Ты… – она покачала головой. – Я думала, что привлекательность состояла в том, чтобы провести вечность открытым моему очаровательному и милому характеру.

– Это тоже, – согласился он. Она заметила, что он приглядывается к ней более пристально. Опять встав на колено возле нее, он сказал:

– Вы голодны, Госпожа.

Он начинал замечать небольшие изменения, которые указывали, что ей необходимо востановить силы. У Томаса на это ушло несколько месяцев, и хотя она понимала, что Томас мог ему это описать, Откуда‑ то она знала, что не описал. Джейкоб просто был изначально настроен на ее потребности.

– Можно мне предложить вам… что‑ нибудь? Это же часть моей работы, не так ли?

– Да, – она склонила голову.

– Вы предпочтете с вином или…

Она поняла, что он приготовился к тому, что она отвергнет его, если уж она решила вновь установить эмоциональную дистанцию между ними. Попытка, которая начинала казаться бессмысленной, учитывая что нечто такое простое, как танец, может ее удивить.

Она покачала головой.

– Когда дело доходит до тебя, Джейкоб, я предпочитаю чистый источник.

Большую часть времени она принимала кровь в вине от Томаса. Он просто готовил для нее смесь, надрезая руку и смешивая свой источник жизни с вином, которое разбавляло кровь и придавало ей различные вкусы, в зависимости от того, какое у нее было настроение. С Джейкобом она подозревала, что пройдет много времени, прежде чем она откажется от своего права прикладывать губы прямо к его коже, чувствуя его дрожь, когда ее зубы впивались в его плоть. Это если бы у нее было много времени, а у нее нету. И это становилось еще более важным для нее.

– Я возьму кровь прямо из шеи своего слуги, – сказала она.

Кивнув, он встал, его разум подсказывал ему что делать, поэтому он знал, что ему не нужно колебаться и ждать знака подтверждения. Она была заинтригована решением так, как он постоянно удивлял ее своими импульсивными, настойчивыми действиями, когда дело касалось ее. Конечно, по большей части ее удивляла собственная реакция, тот факт, что ей настолько нравятся его действия, что она их не запрещает.

Он обнял ее за талию, она обвила руками его шею. Повернувшись, он уселся на кушетку, держа Лиссу у себя на коленях, одна ее рука скользила вниз по его спине, другая держалась за плечо.

– Я заметил, что вы любите места, которые представляют наибольшую угрозу для жизни, миледи. То сонная артерия, то бедренная. Я думаю, вы не хотите, чтоб я забывал, что моя жизнь – ваша, и вы можете ее забрать в любой миг.

Мужчина с хорошо развитой интуицией. Она позволила мысли прокрасться в его сознании, намекая на опасность. Как будто чувствуя, что ее голод усиливается, он крепче обхватил ее рукой, притягивая ближе, а музыка меж тем продолжала играть. Его взгляд заметно остановился на пульте, лежащем рядом с ним.

Есть такие мужчины, которые думают, что секс и кабельное телевидение одновременно – самое близкое на земле к небесам.

Только тронь пульт, и я тебе напомню немедленно, что твоя жизнь полностью в моей власти.

Я не говорил, что я один из них, миледи. Тепло его улыбки согрело ее, она закрыла глаза, прижала к нему губы и укусила, как если бы предвкушала сладость сочного фрукта под твердой кожурой. Она знала, что он теперь понимает, что ей нравится, когда он чувствует боль при входе, что она рада, что он не хочет, чтобы она использовала свои выделения, чтобы сделать ощущения не такими сильными. Ее восторгало, как он возбуждается без них, подпитываясь лишь энергией их тел.

Его возбуждение росло, но из сознания Джейкоба она узнала, что иногда плодами того, что он охотно покорялся ей, было что‑ то идущее на пользу ему. В этом был глубокий смысл, который она не хотела смешивать с сексом, как не смешивают два одинаково хороших блюда, чтобы не притупить вкус каждого в отдельности.

К тому же он наслаждался чувством вожделения, позволяя ему усиливаться, но следя за ним ради ее удовольствия, момента, когда она его призовет. Это усиливало ее собственное желание. Во время обеда он сам себе удивился, добровольно назвав ее Госпожой. Закрыв глаза, она пила сладкую на вкус кровь, а также тревожную, хотя и приятную, мысль о том, что он начинает понимать, что на самом деле означает служение Госпоже.

От природы он не был покорным, но по зову своего сердца, разума и души был готов служить ей, будь то ее удовольствие или потребность в компаньоне, и защищать ее. Он понял – то, что радует ее душу, может дать радость и ему. Только ей он готов покоряться, и это подчинение приносит ему удовольствие.

Прижавшись к его груди, она стиснула пальцами его предплечье. Его пальцы сжимались в том же ритме, в каком она пила кровь из его шеи.

В конце концов она отстранилась, задержав губы на ранке, как делала и раньше, ожидая, пока кровь свернется от у нее во рту, наслаждаясь вкусом Джейкоба, оседающим у нее на языке. Он откинулся на диван и посмотрел на нее, его рука протянулась к ее лицу, и он запустил пальцы ей в волосы.

– Я вас хочу, – тихо сказал он. Его большой палец придвинулся к ее губам, к клыку, который еще не укоротился окончательно. Уколов об него палец, он дал ей новый вкус. Она взяла его палец в рот и стала сосать. Прижимаясь к его руке лицом, она закрыла глаза, засасывая палец все глубже, так что крупная рука Джейкоба прикрыла все ее лицо. Когда она позволила ему вытащить палец и облизала его, то открыла глаза, чтобы видеть образы, прокатывающиеся в его сознании и отражающиеся на лице.

– Тебе бы хотелось, чтобы у меня во рту был твой член, сэр Бродяга?

Он сглотнул.

– Я уверен, что вы можете читать мои мысли, миледи. Но я никогда не осмелился бы…

– Скажи мне, – голос ее понизился. Она знала, что глаза у нее горят, жесткое требовательное желание отразились в голосе, принуждая его отвечать.

– Да, миледи. Я хочу, чтобы мой член был у вас во рту. Я хочу ощущать ваши губы и даже зубы на мне. Я хочу, чтобы вы проглотили мою сперму. Хочу держать вас сверху, сжав в кулаке ваши волосы, глядя, как мой член растягивает ваш прекрасный совершенный рот. Но кое‑ чего я бы хотел еще больше.

Он показал ей это мысленно, очень подробно, так что она задрожала и между ног у нее увлажнилось, она ощутила эти образы так, будто он уже делал это.

– Ты приспосабливаешься к преимуществам этой формы общения куда быстрее, чем Томас.

– Ну, у меня и мысли куда грязнее.

Она потянула его за волосы, и его голова услужливо опустилась.

– Томас был не только монахом, но и мужчиной. У него тоже были подобные мысли.

– Вам нравилось его дразнить.

– Иногда, – подтвердила она без сожаления. Джейкоб заметил, что это был едва ли не первый раз, когда она говорила об этом человеке без печали. Он явно пробудил в ней воспоминание, которое не перекрыла трагедия, отнявшая у нее Томаса. Несмотря на то, что его тело желало немедленного действия, он принудил себя к терпению, чтобы получить ответ на вопрос, который давно мучил его. Он полагал, что она может быть в настроении и ответить.

– Когда Томас стал моим слугой, я на самом деле потребовала, чтобы он лег со мной хотя бы раз, – призналась она в ответ на то, что он мысленно спросил. – Мне требовались доказательства того, что его преданность мне превзойдет его клятву Богу.

– Вы забрели в опасные воды, миледи. Даже вампиры в ответе перед высшими силами.

Она кивнула.

– Есть такие, кто верит народным сказкам, что мы‑ де уже прокляты. Но я не из их числа. Вампир – это часть творения, как и человек, собака или комар, деревья или реки, и наши души может получить любой. Но люди создали религию, а не богов. Я лично верю, что Божеству наплевать на то, что мы не отказываем себе в плотском познании друг друга.

На самом деле в этом была заключена такая мощь, что Лисса подумала, что религии, которые используют секс как форму служения, более правы, чем те, которые называют его грехом.

– Цельность личности мужчины, его совестливость, его чувство правильного и неправильного – это и есть его связь с Богом. Я уважаю эту связь, как уважала Томаса. Признаюсь, иногда я дразнила его, – в ее взгляде вспыхнули лукавые огоньки, – я посылала ему дразнящие и провоцирующие образы, чтобы отвлечь его от дела. Но что до Томаса, его веру было не сломить. Он никогда не делал ничего, чтобы посрамить себя перед своим Богом.

Она разглядывала медные пряди его волос, намотанные на ее пальцы.

– Одно я действительно поняла – силу преданности и верности. Любое божество, любой король – в данном случае королева – высоко ценили бы слугу, который отказался бы от сильного естественного желания, чтобы доказать свою любовь и преданность. Я могла бы заставить кое‑ кого выбирать между совестью и моими желаниями, но, как ты уже заметил, сэр Бродяга, выбор принадлежит этой личности. Если его душа достаточно сильна, я могу лишить ее выбора, только если применю принуждение. Что ж, оно ляжет проклятием на меня, а не на него, а я и так проклята.

Наконец‑ то она дала ему ответ, которого он давно ждал. Лисса внимательно смотрела в его глаза, подчеркивая, что понимает значение сказанного.

– Если я прошу тебя сделать выбор, значит, на то есть серьезная причина. Не потому, что я просто люблю тебя помучить. Не потому, что я хочу разбить твою душу вдребезги, кусочек за кусочком. Клянусь тебе.

Джейкоб кивнул, его рука сжала ее тонкие пальцы.

– Тогда я буду вам доверять, миледи, даже если я не всегда с вами согласен. А он угодил вам?

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 13 14 151617 18 Следующая ⇒