Джой У Хилл 10 страница

А может, ему и правда нужна помощь?

Лисса вошла в магазин и засунула руки в задние карманы, подчеркнуто виляя бедрами. Джинсы сползли ниже, обнажив их верхнюю часть. Продавец мужского отдела споткнулся и растянулся на полу в десяти футах от нее.

– Ой! – Девушка оставила Джейкоба, извинившись, и поспешила на помощь коллеге. Джейкоб не обратил на нее внимания, он смотрел на приближающуюся Лиссу. Она заметила, что он следит за ней с того момента, как она переступила порог. Его губы дрогнули при виде реакции продавца.

– Вам что‑ то понадобилось, миледи? – Несмотря на их маскарадные костюмы, Лисса не настаивала, чтобы он называл ее как‑ то иначе, поэтому он обратился к ней очень тихо, что придавало его голосу этакую чувственную модуляцию.

Она знала, что он достаточно сообразителен, чтобы быть начеку. И в нем с избытком мужского начала, чтобы он не смог отвести глаз от низкой посадки ее джинсов и колышащейся груди под майкой с котятами.

– Я решила тебе помочь. Выбираешь ремень?

Брюки и рубашки, которые он собирался купить, уже были перекинуты у него через руку.

– Что посоветуете? – спросил он, взявшись за один из ремней – простой, черный, с серебряной пряжкой, красивый, но без излишеств. Со вкусом у него все в порядке. Поджав губы, она вытащила другой ремень, с оловянными звездами через каждые два дюйма, более широкий. На лице Джейкоба промелькнула тревога, и он крепче ухватился за тот ремень, что выбрал сам.

– Миледи, я не уверен, что это в моем стиле…

Она мысленно поинтересовалась, каково ему будет, если она велит ему одеваться в женскую одежду на публике. У вампира есть много способов изводить слугу…

Раздумывая, она вытянула шею и оглядела магазин. Неподалеку стояла супружеская пара. Двое служащих восстанавливали витрину, пострадавшую при падении продавца. Группа подростков сгрудилась около вешалки в глубине магазина, где были вывешены товары со скидкой.

Вдруг раздался громкий треск, и все обернулись. Красивая молодая женщина, стоявшая со своим бойфрендом около вешалки с ремнями, держала один из них за пряжку. Мужчина, напрягшись, сжимал зубы, как будто только что получил удар в челюсть. Или как будто хотел кого‑ то задушить.

– Сук‑ к… – Джейкоб закрыл глаза: его левая ягодица, куда пришелся удар ремнем, горела огнем. Он мог бы поклясться, что отпечаток звезд с пряжки останется там, как тату, навсегда.

Лисса наблюдала за ним в ожидании реакции. Убедившись, что достигла желаемого эффекта, она забрала у него второй ремень и одежду, которую он выбрал, и отнесла продавцу.

– Мы берем оба ремня, – сказала Лисса, вернулась к Джейкобу, сунула руку в его задний карман за бумажником и погладила по больному месту. Она с трудом удержалась от того, чтобы переместить ладонь к передней части его брюк, чувствуя, как его член трется о ее бедро. Ей хотелось ощутить, как он твердеет при ее прикосновении.

– Думаешь, я вышла из себя, Джейкоб? – с легкой издевкой спросила она. – Ничего подобного. А почему ты так тяжело дышишь?

– И вы еще спрашиваете, миледи?

– Что ж, сейчас тебе будет еще труднее дышать, – заявила она и, поднявшись на цыпочки, поймала губами его губы.

Он отреагировал немедленно. Обхватив ее руками, прижал к себе. Она вцепилась ему в волосы и сильно потянула.

Только вопрос продавца заставил Джейкоба оторваться от ее губ.

– Вам еще что‑ нибудь нужно?

И тут Лисса вдруг подпрыгнула и оседлала Джейкоба, обхватив ногами за талию. А потом откинулась назад, держась руками за его плечи, и стала разглядывать рисунок на потолке магазина.

– Неужели похоже, что мне нужно что‑ то еще? – ответил Джейкоб продавцу.

Тот ухмыльнулся. Тут Лисса подтянулась на руках к его лицу и прошептала что‑ то на ухо. Джейкоб вздохнул и потерся щекой о ее щеку, придерживая одной рукой под спину.

– Да, я действительно забыл про носки. Две пары. Черные, – сказал он продавцу и вновь обратился к Лиссе: – Спасибо, миледи. – И добавил шепотом: – Надеюсь, вы не заставите меня носить тот ремень.

– Нет. Для приема вполне подойдет тот, что ты выбрал. Второй мне нравится по другим причинам.

– Этого я и опасался.

– Вместо того чтобы сердиться на меня, подумай вот о чем: тебе придется стоять во время обеда у меня за спиной, и сидеть все равно будет некогда. И запомни: никогда больше не щипли меня за зад.

С этими словами она расцепила ноги и соскользнула вниз по его телу. А потом, покачивая бедрами, вышла из магазина, не оглядываясь.

«Эта удивительная женщина умеет унизить мужчину и при этом возбудить одновременно», – думал Джейкоб, глядя ей вслед. Как ей это удается, было выше его понимания. Он присоединился к ней, и она пошли дальше, но Лисса тут же убежала далеко вперед и остановилась возле группы детей, глазевших на двухуровневую карусель. Она оглянулась на Джейкоба через плечо, и у него перехватило дыхание. Пряди парика растрепались, и были видны длинные серьги, которые он выбрал для нее. Они подчеркивали изящество ее шеи и привлекали внимание к маленькому уху. Полускрытое большими темными очками лицо только придавало ей загадочности.

Томас говорил ему, что Лисса очень умна и бывает язвительна, но ни разу не упомянул о том, что она может вести себя игриво. «Не открыл ли я чего‑ то, о чем не знал Томас»? – задумался Джейкоб. Эта мысль доставила ему удовольствие, но он быстро очнулся, заметив, что Лисса привлекает внимание всех без исключения мужчин, находящихся в молле. Это напомнило ему об обязанности обеспечивать ее безопасность.

Он догнал ее и приобнял за плечи, чтобы они выглядели, как одна из многих парочек подростков вокруг.

Лисса сначала бросила на него недовольный взгляд сквозь темные очки, но тут же все поняла и, подняв руку к его руке, лежавшей у нее на плече, сплела их пальцы, а другой рукой обняла его за талию и сунула большой палец в пояс его джинсов, а кончики остальных пальцев в задний карман, туда, куда недавно пришелся болезненный удар ремнем.

– Хотите проверить, не опустел ли мой бумажник? – спросил он.

Она бросила на него косой взгляд.

– Я о тебе все знаю, Джейкоб Грин. В понедельник утром у тебя было восемьсот двенадцать долларов шесть центов наличными и девятьсот два доллара тринадцать центов на счету. Ты живешь от выплаты до выплаты, у тебя нет сбережений. Довольно странно для тридцатилетнего мужчины.

– Мне еще нет тридцати. И потом, я же собираюсь стать слугой богатого вампира. Это должно обеспечить меня примерно на следующие триста лет.

Делая Лиссе макияж перед выходом, он нанес ей на губы вишневый блеск. И сейчас понял, что это было ошибкой, потому что, когда она улыбалась, он чуял запах вишни, и ему хотелось слизать блеск с ее губ. Не говоря уже о том, чтобы поцеловать ее в висок, в гладкую щеку… И сейчас он не смог удержаться от того, чтобы осторожно провести большим пальцем по ее груди.

– А тебе известно, что мой розарий удобрен телами мужчин, покушавшихся на мои деньги? – спросила Лисса.

– Что ж, зато у вас растут прекрасные розы. Не хотите покататься на карусели, миледи? Она как раз останавливается.

– Пожалуй, – согласилась Лисса. – Только не знаю, какую лошадку выбрать.

– Вороную, – сказал он не раздумывая. И она с загадочной улыбкой перепрыгнула через турникет, увлекая Джейкоба за собой. Поставив пакет с покупками на скамейку с двумя лебедями по краям, он взял ее за талию, чтобы подсадить на черную лошадку, вставшую на дыбы.

Лисса продолжала держаться за его плечо.

– Мне думается, ты используешь любой повод, чтобы ко мне прикоснуться.

– Любой, – согласился он. – А еще тут есть кинозал. Там показывают культовый фильм про вампиров, «Ночь страха». Если пообещаете, что не будете бросаться ко мне в объятия от ужаса, я вас туда, так и быть, возьму.

Она рассмеялась – и на звук ее смеха к ней повернулись все мужские головы в пределах слышимости. Джейкоб помог ей сесть в седло.

– А вы точно не используете феромоны, миледи? Посмотрите, что творится со всеми парнями вокруг. Их девушкам это вряд ли понравится.

– Может быть, – ответила Лисса и сняла темные очки, прицепив их к карману джинсов. Джейкоб поднял взгляд и обнаружил, что ее зеленые глаза обладают способностью гипнотизировать его, соблазняя. – Мне кажется, ты еще недостаточно без ума от меня, сэр Бродяга.

Возможно, этой ночью для нее все кажется игрой, подумал Джейкоб. Она послушно оделась, как девчонка‑ подросток, и флиртует с ним, а сама тем временем изобретает следующее испытание его выносливости. А может, она и в самом деле искренне радуется развлечению.

В любом случае он должен быть с ней честен. Он прижался к ней еще крепче.

– Я уже как камень, миледи, и мое сердце едва не взрывается от жара вашей улыбки. Я готов для вас на все, если вы дадите мне эту привилегию. – Он понизил голос. – Если бы вы позволили, я бы затащил вас в темный лес, разложил под собой и трахал бы до тех пор, пока вы не завизжали бы и не вцепились в мою спину своими прекрасными ногтями. Вам потом было бы трудно ходить, несмотря то, что у вампиров все быстро заживает.

Он отодвинулся и сел рядом, на белого единорога. Лисса откинула голову назад, чтобы смотреть на зеркала и изображения херувимов и гоблинов, закружившихся перед глазами вместе с каруселью. Это дало ей время успокоиться после картин, которые слова Джейкоба вызвали в ее сознании, – гораздо более опасных, чем он мог подумать. Когда же она наконец посмотрела на него, это не помогло.

Она видела, что он ее хочет. Это вызывало в ней ответное желание. Ей стало интересно, как бы выглядело его мощное тело верхом на настоящей лошади, из плоти и крови. На это стоило бы посмотреть.

– Ты отлично держишься в седле, – заметила она.

– Я же поединщик, помните? – улыбнулся он.

Она держалась за луку седла, чтобы не упасть, и ее стиснутые пальцы невольно напомнили Джейкобу, как ее рука сжималась на его члене. Сидеть на лошади с подавляемой эрекцией было трудновато.

– Я бы хотела, чтобы ты когда‑ нибудь показал мне свое мастерство наездника.

Она крепко схватила его за руку и улыбалась все время, пока они катались, а их руки то соединялись в крепком пожатии, то едва соприкасались кончиками пальцев, и снова сжимались, потому что лошадки то вставали на дыбы, то опускались.

Он решил, что она не притворяется, – просто потому, что не хотел, чтобы так было.

Когда карусель остановилась, он спрыгнул со своего единорога, чтобы подать ей руку. Лисса, конечно, в этом не нуждалась, но ей нравилось, как он за ней ухаживает, приятно было ощущать его руки на своей талии и его взгляд, блуждающий по ее грудям и переходящий на горло, ненадолго задержавшись на лице.

Лисса собиралась прекратить свой пост. Она возьмет его сегодня в постель и насытится им. Внимание его синих глаз, ощущение его сильных рук на ее талии говорили о том, что он тоже знает это. И все же она почему‑ то не торопилась давать ему вторую метку. Она хотела его. В конце концов, он заслужил ее сегодня.

Они зашагали вперед, почти не разговаривая, но она опять обхватила его за талию, прижимаясь к нему, а он положил руку ей на плечи.

– На чертово колесо, миледи? – спросил Джейкоб. – Или тут есть еще что‑ то, что вы хотите посмотреть?

– Чайную лавку. Там столько запахов… Но… О, посмотри на это.

Она остановилась перед центральным фонтаном. Струи воды взлетали изящными арками и расплескивались по лицам и телам скульптурной группы молодых женщин. Все они держали юбки за подол, приподнимая их и обнажая бедра, и другой рукой отбрасывали мокрые волосы с лица. Лица некоторых были оживленными, как будто они перекликались с подружками, другие выглядели задумчивыми. Там была и собака, которая как будто отряхивалась, и вода из фонтана падала ей на спину, так что капли разлетались в разные стороны, усиливая это впечатление. Ближайшая к ним женщина держала руку так, будто закрывалась от брызг, и смеялась. Одежда облегала тела естественно, без вульгарности. На заднем фоне бассейна была возведена скала, покрытая мхом. С высоты почти в десять футов из невидимого источника струи низвергались вниз. Распылитель тумана у основания скалы создавал облака там, где вода впадала в главный бассейн.

– Я хочу туда, Джейкоб, – Лисса повернулась к нему. – Хочу под водопад.

Он без колебаний перешагнул ограждение и ступил в бассейн, где вода доходила ему почти до колена, а потом подхватил Лиссу на руки.

Она чувствовала, что вода ледяная, разве что чуть нагретая подсветкой скульптурной группы. Джейкоб нес ее мимо статуй, стараясь, чтобы она не задевала их ногами. Лисса вытянула руку, чтобы ощутить воду на ладони, и он подставил ее прямо под падающую струю, как она просила, и ее хлопчатобумажная рубашка тут же промокла. Лисса ухватилась рукой за его шею, и он покружился с ней на руках, зная, что она этого хочет. Ее слуга обладал шестым чувством, он даже не замялся с ответом, когда она задумалась, на какой лошади хочет кататься.

Вода была повсюду, она шумела и сверкала вокруг, и Лиссе это безумно нравилось.

Это было глупо, она понимала, что глупо. Но ее это не остановило. Доверившись Джейкобу, который крепко держал ее, она раскинула руки, собирая магию и позволяя ей стекать с кончиков пальцев. Магия окружала Лиссу, как вода, только мраморный бортик не мог ее сдержать. Магия окутала и обняла молодежь, которая показывала на них с Джейкобом пальцами и смеялась, подходя все ближе к бортику. Они тоже хотели оказаться там. Магия добралась и до взрослых, приостановившихся посмотреть, но те не знали, как реагировать. Возмутиться нарушением правил? Или пожалеть, что они сами уже не способны вести себя так свободно?

Через мгновение Лисса с Джейкобом уже были не одни. Группа подростков плюхнулась в бассейн, крича и брызгая друг на друга водой. Некоторые юноши по примеру Джейкоба подхватили своих подружек на руки и подставили под струи воды, падающие на скульптуры, что вызвало визги и хихиканье. Даже одна мамаша с маленькой дочкой влезла в бассейн. Мать держала девочку на бедре, а та пыталась погладить собачку, другой ручкой закрывая лицо от разлетающихся брызг.

Такие моменты придавали Лиссе жизненных сил. Она протянула руку и убрала Джейкобу волосы со лба, наслаждаясь медными отблесками на них и ощущением мокрых тяжелых прядей, его высоким красивым лбом, красивыми скулами и мощным подбородком. Ее пальцы скользнули ниже, ухватившись за вырез ворота его рубашки. Она сделала глубокий вдох и разорвала ткань, как бумагу, обеспечивая себе доступ к его грудным мышцам и соскам, напрягшимся от холода. Они оба были уже абсолютно мокрые, и Джейкоб чуть сдвинулся, так что они оказались за стеной воды, в небольшом пространстве, где вынуждены были стоять вплотную друг к другу, а водопад скрывал их от всех остальных, создавая для них свой маленький мирок. Джейкоб отпустил Лиссу, но придерживал крепко за талию, пока она не соскользнула вниз по его телу. Когда она наклонила голову, он поймал ее за подбородок.

– Значит, никаких феромонов? Или что ты там еще выпускаешь, чтобы усилить удовольствие?

– Эй, мой рыцарь, а ты не боишься, что все заметят пятно от твоей спермы?

Краска появилась на его щеках, но он пропустил пальцы ей под парик, в ее собственные волосы.

– Я хочу лишь, чтобы вы знали, что мои реакции естественны, моя леди.

Эти слова заставили ее забыть обо всем. Ревущий водопад подарил место во вселенной, где ничто не могло им помешать.

– Я хочу ощущать боль и удовольствие принадлежать вам.

Что он с ней делает? Лисса схватилась за надорванный ворот его рубашки и, царапая Джейкоба ногтями, полностью ее разорвала. Потом обернулась и прислушалась к смеху и крикам за стеной воды, говорящим, что в фонтан бросилось еще больше народу. Щупальца ее магии продолжали раскидывать свою сеть, возводя ширму от всех окружающих.

Она вонзила зубы в его левый сосок, глубоко в ареолу, зная, что боль в этом месте для мужчины мучительна. Он замер и выгнулся, из его уст вырвался хриплый вскрик, а пальцы, державшие ее за затылок, сжались, срывая парик и распуская ей волосы. Другой рукой он забрался под пояс ее джинсов сзади и прижал большой палец к татуировке, которой она не могла видеть, но которая, похоже, его очень занимала. Остальными пальцами он крепко обхватил ее ягодицу, пока она высасывала его горячую кровь, а его сердце билось так близко.

Сколько раз она говорила себе, что должна заставить его дождаться второй метки, заслужить ее, хотя бы пройти испытание на запланированном обеде. Но как мало это значило сейчас, когда он был в ее руках, его кровь пульсировала рядом, его жар обволакивал ее. Она знала, что недостаточно сдержанна и совершает глупость, но в то же время понимала, что уже все решила и сделает это прямо здесь и сейчас.

Она говорила, что поставит вторую метку на его бедре, но это было слишком соблазнительно. И отринула последние доводы разума. Пока его кровь лилась в нее, ее секреция потекла в него.

Если первая метка жгла, то вторая была взрывом, от которого тело Джейкоба содрогнулось в конвульсиях. Он противился ей, почувствовав, как ее мысли потекли к нему сквозь обломки, оставшиеся после взрыва. Она бесстрашно ринулась в темный туннель его сознания, чтобы установить между ними связь, бросить якорь.

Все его мысли, воспоминания, эмоции окружили ее. Чувства, семья, детство, приливная волна образов давали ей все, что она хотела знать о нем, теперь и навсегда. Но непосредственно в этот момент у нее была лишь одна цель.

Опустив руку, она расстегнула ему джинсы и нашла его член громадным, совершенно не отреагировавшим на холодную воду. Лисса схватила его, настойчиво накачивая. Его оргазм облегчит процесс возникновения связи между ними. Но Лисса хотела еще и насладиться тем, как он перестанет контролировать себя не только физически, но и в мыслях, – это была базовая мужская реакция при входе в оргазм. Она рассчитывала получить драйв от силы этого взрыва.

Трахнуть ее… трахнуть… Господи… член в нее мокрую… загнать в нее…

Мышцы его горла работали, все тело содрогалось, руки больно сжимали Лиссу.

С Томасом все было иначе. Он принял вторую метку тихо, почти деликатно. Ее забавляли его ученические попытки отмечать каждый переход, когда она проталкивалась через защитные барьеры его сознания. Он действовал так, как будто собирался потом написать об этом статью для научного журнала.

На сей раз это было чистым овладением. Она уничтожила защиту Джейкоба, раздробила ее на мелкие кусочки, и вместе с его кровью вобрала в себя. Отныне и впредь она могла врываться в эти джунгли, когда захочет. Для нее это тоже было своеобразной проверкой, ведь его мысли могут заставить ее почувствовать такое, чего она никогда раньше не чувствовала.

Да, она сделала это грубо. И наслаждалась его внутренней борьбой между желанием подчиниться и потребностью отразить ее вторжение. Она чувствовала, как он инстинктивно пытается вернуть себе контроль над собой, войдя в ее сознание в тот же момент, как она входила в его. И хотя она знала, что он не может сделать этого без ее разрешения, нашла, что не знает, где в этот момент кончаются ее мысли и начинаются его.

Когда она подняла голову, он закрыл ее рот своим, слизывая свою кровь с ее губ, и вонзился в них зубами, когда она довела его до оргазма. Его горячая сперма брызнула на ее запястье и руку, даже на перед рубашки, и тепло этой жидкости контрастировало с холодным душем воды.

Она торжествовала, опустошив его, и тут он выругался, разозленный тем, что она не дала ему трахнуть ее. Но при этом его руки стали нежнее, и он поднял голову, чтобы заглянуть ей в лицо. В его взгляде было изумление, почтение и еще какое‑ то странное выражение, которое заставило ее почувствовать, что он видит в ней что‑ то такое, чего она сама о себе не знает. Он вытер кровь с ее нижней губы большим пальцем и задержал его перед ней. Она медленно облизала его пальцы кончиком языка, чувствуя себя так, будто в одну секунду превратилась из свирепой львицы в ласкового котенка. Такие моменты бывали тогда, когда она не была уверена, что победила.

Шум за водопадом стихал, строгие крики и свистки указывали, что охрана молла выгоняет из бассейна подростков. Джейкоб застегнул джинсы, дернув молнию вверх. Пальцы Лиссы при этом погладили его руку, и она поймала его разгоряченный взгляд. Взяв ее за руку, он сплел их пальцы, но она высвободилась, чтобы сорвать с него растерзанную рубаху. Ее ладони прилипли к закругленным выпуклостям его плеч, ногти вдавились в мышцы бицепсов. Бусины воды на его бледных губах и внимательный взгляд согревали ее, и она сложила рубаху, как полотенце, и повесила ему на левое плечо, прикрывая то место возле соска, куда укусила его.

Теперь она была не одна. Она чувствовала его внутри себя. Пока она наслаждалась его телом, его разум был открыт ей, как и все мысли, наполнявшие его. Этот бесконечный лабиринт помещений, которые она теперь будет изучать так глубоко, как захочет. Он принес ей этот дар охотно, хотя вряд ли понимал, что такое ей предлагает.

Большинство слуг бывают подготовлены к этому, и он тоже был, но пока метка не получена, не осознают ни ее власти, ни собственной уязвимости. Некоторые вампиры настолько упивались своей властью над слугами, что бродили по их сознанию, вытаскивая на поверхность страхи и секреты, не оставляя слуге возможности побыть наедине со своей душой, пока тот не сходил с ума. И поскольку вампиры тоже могут обмениваться метками, а Лисса по глупости предложила это Рексу, то получила представление об опасностях такого прощупывания. С тех пор ей приходилось постоянно держать себя в узде, и это ее изматывало.

Получив метку, Джейкоб уже никогда больше не сможет закрыться от нее. Но она была разумна и пользовалась новыми возможностями функционально, как способом обмена информацией на расстоянии или в чьем‑ то нежелательном присутствии. И все же, как она только что показала Джейкобу, в зависимости от отношений со слугой эта связь может зайти намного дальше. Если она захочет, то может пригласить его в свое сознание, и погружение в его тайные глубины может свести слугу с ума.

Отбросив эту мысль, Лисса деликатно прошлась по его сознанию, не изучая их пристально, просто давая ему понять, что она здесь. На данный момент ей было достаточно видеть осознание этого в его глазах, чувствовать крепкую хватку его рук и давать ему привыкнуть к новому состоянию.

Она сделала вторую метку так же, как первую, чисто импульсивно. Может, она проигрывает битву с собой и своим одиночеством? Настолько ли велика ее потребность в слуге, чтобы полностью связать себя с ним, пока он еще не понял, что это значит?

Нет. Это просто две метки. И ничего больше.

Боги, пожалуйста, помогите мне придерживаться этого решения. Если не для себя, то хотя бы для него.

Несколькими днями раньше Джейкоб парковал байк около оперного театра, а потом ехал обратно к магазину, откуда Ингрем забирал его на обычной машине и отвозил к дому Лиссы.

На этот раз до магазина его подбросила какая‑ то старушка. Она сообщила ему, что ей в субботу исполняется восемьдесят, что она плохо видит, а на дороге слишком много машин, и это выводит ее из себя. Она попросила его сесть за руль и, пока они добирались до цели, уговорила остановиться у аптеки и зайти с ее рецептом, и у продуктового магазина – за тремя мягкими грушами и супом. Когда, наконец, они добрались до Ингрема, он велел шоферу следовать за ним, пока он отвозил старушку домой. Он проигнорировал ухмылку Ингрема, когда старушка чмокнула его в щеку и угостила двумя кусками персикового пирога.

Хорошо бы растолковать ей, думал Джейкоб, что не стоит подбирать попутчика, который может с ней легко справиться и перехватить управление машиной, но не стал: он знал, что женщины ведут себя с ним глупо не из‑ за нехватки здравого смысла.

«Женщина чувствует, что с тобой она в безопасности, Джейкоб. Просто нутром чует». Так говорила Мила, одна из цирковых гимнасток, которую ему случалось подбрасывать и ловить, репетируя номера. Она первая заговорила с ним о женщинах и доверии. «Не пойми меня превратно. Ты не безобидный щенок. Но я вижу, что ты скорее сломаешь себе руку, чем ударишь женщину».

Однако в данный момент он совсем не чувствовал себя безобидным. Когда Лиса укусила его, он стал меняться так стремительно, прямо на глазах, что она едва не отпрянула – но Джейкоб не отпустил ее: обеими руками он изо всех сил удерживал ее за талию, прижимая к себе, а Лисса постепенно завладевала его сознанием, проникала в такие темные уголки души, о которых он и сам не подозревал.

Она знала о нем куда больше, чем он мог вообразить. Когда Томас рассказывал ему о том, каково быть связанным с вампиром через контроль над мыслями, Джейкоб представлял что‑ то вроде симптома шизофрении: голоса в голове и все такое… Он и сам обладал неплохой интуицией, и она не раз служила ему добрую службу, но сейчас предельно обострилась, пугая ее. Когда они отошли от фонтана, Джейкоб остановился на пороге комнаты отдыха, потому что знал: Лисса захочет выжать рубашку и расчесать волосы. Парик они убрали в один из пакетов Джейкоба. Слуга знал и то, что госпожа хочет, чтобы он подождал ее здесь, у входа в зал. Так он и сделал, а она оставила его, не сказав ни слова, только слегка задела его руку краем одежды. Сколько раз он разглядывал сегодня свою леди, но не смог удержаться, чтобы не посмотреть вслед на ее соблазнительную попку, и он смотрел, пока попка не скрылась в комнате отдыха, и был весьма удивлен, когда Лисса дала ему почувствовать свое удовольствие от его взгляда. Ей это было приятно!

Он прислонился к стене, прижался лбом к холодной плитке, чтобы унять странное беспокоящее ощущение, похожее на зуд. Поглядел в окно. Отсюда было видно чертово колесо: оно слегка кренилось, как приоткрытая крышка консервной банки. Вот и его сознание кружилось, кренилось и плыло.

Что открыто Лисе в его мыслях? Ведает ли она обо всем, что он думает или чувствует? Раньше он считал, что ей доступны лишь верхние пласты его сознания, но теперь в нем забрезжило понимание, сколько всего она о нем может узнать, если захочет. Он не сожалел об этом, но черт побери, чувствовал себя так, словно на него направили мощный луч прожектора. Нет, не «словно». Так и есть.

Я загляну под каждый камень, если захочу.

И вот она уже вернулась, и стояла рядом с ним, а голос ее звучал внутри его головы. Ее губы не двигались. Джейкоб заподозрил, что она постаралась войти в его сознание незаметно, чтобы проиллюстрировать то, что Томас говорил ему: Метки двусторонние, но только с ее позволения.

Сейчас ее вторжение словно открыло какие‑ то комнаты, в которые он сам не мог войти: впервые он понял, почему конфликтует сам с собой. Лисса и впрямь была Королевой, Госпожой, а он – ее слугой, который готов отдать все за одну ее улыбку.

Она заметила его пристальный взгляд, и в ее изумрудных глазах вспыхнули искры: Лисса слишком хорошо понимала желания и мысли Джейкоба, а вот он не мог читать в ее сердце. И хорошо. Он не смог бы сейчас вынести ее упрека.

– Ты считаешь меня своей. Считаешь, что я не принадлежу другому мужчине.

Она высказала вслух мысль, которой он не собирался делиться.

– Будь осторожен, Джейкоб. Ты прав. Ты мой слуга. Я твоя госпожа. Наши отношения могут быть гораздо более тесными, чем у людей‑ любовников, но гораздо менее равными. Я тебе обещаю.

Черт возьми! Контролировать свои мысли – все равно, что пытаться поймать мышей, разбежавшихся из клетки: не знаешь, какую ловить. Впрочем, и прутья у клетки куда‑ то делись. Даже если чудом и схватишь мышку, сажать ее некуда.

Лисса молча наблюдала за смятением Джейкоба, а у того внезапно потемнело в глазах и перехватило дыхание.

– Джейкоб, – ее рука легла на его плечо. – Дышите глубже, сэр Бродяга. Тише, успокойся. – Ее пальцы сильно сжали его руку. – Ш‑ ш‑ ш…

– Я не могу… справиться с этим.

– Не с чем тут справляться. Не с чем. Просто тебе нужно это понять. – она легонько поглаживала его, и Джейкоб расслабился. – Это вроде… ты веришь в Бога так, как в него верят христиане? Они ведь говорят, что Он все время видит твои мысли.

– На самом деле никто в это не верит, – усмехнулся Джейкоб. – Никто не думает, что Бог сутки напролет развлекается тем, что подслушивает, что ты собираешься съесть на завтрак, или смотрит с тобой повторы ситкомов в два часа ночи.

– И я не буду, – сказала она с улыбкой. И взяла его лицо в ладони; прозрачные зеленые глаза в упор глядели на него. – Да, я могла бы знать все твои мысли, если бы хотела, но главная цель телепатии – общаться на расстоянии.

Ты справишься с этим, Джейкоб. Ты сможешь.

Ее это голос или его? Его, но она может услышать его, если захочет.

– Я могу подслушивать, – тихо сказала она. – Но большую часть времени ты и не заметишь меня. Я никогда не утверждала, что мне легко прислуживать. Если ты проклянешь меня, я услышу, но пока ты обращаешься со мной уважительно, я оставлю тебе иллюзию неприкосновенности твоих мыслей и привычный спектр человеческих эмоций. Конечно, время от времени ты будешь замечать мое присутствие, но, как Томас тебе наверняка говорил, со временем ты гораздо меньше станешь обращать на это внимание.

Да, слабея, Томас говорил ему такое, в чем человек признается только на смертном одре: об ошеломляющем чувстве утраты, когда она разорвала их мысленную связь, и он больше не мог ощущать ее присутствия. Это так мучительно, словно лишаешься руки или ноги, жаловался Томас.

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒