Джой У Хилл 13 страница

Но это ты, а не Рекс, помогла учредить Совет с его правилами. Ты остаешься королевой, леди Лисса. Я скажу тебе сейчас то, что следовало бы сказать уже давно. Я считаю тебя своим сюзереном. Рекс же деградировал до такой степени, что его кончина стала благословением. Если бы я мог освободить тебя от любой вины, я бы сделал это. Наложил бы на тебя епитимью или я заставил замаливать грехи, а потом отпустил бы их, и душа твоя была бы чиста и безмятежна.

Я знаю, что на тебя будут давить, чтобы ты снова вышла замуж; наши сородичи наивно полагают, что их семя может найти плодородную почву. Я не думаю, что ты бесплодна, миледи, – прости мне мою дерзость. Но я считаю, что на этой земле нет мужчины, который достоин стать отцом твоего ребенка, и ты знаешь это.

Еще я чувствую, что над тобой сгущаются тучи.

Помнишь, ты называла мою пустыню «песочницей»? Так вот, я вылез из песочницы и теперь буду настороже.

Если я могу быть полезен тебе, я готов на все. Хотя бы для того, чтобы новоявленные женихи (а они скоро сбегутся к тебе) оставили тебя в покое. Ты знаешь, что я не ищу власти и твоей физической любви. Я лишь предлагаю свою поддержку. Ты – сила Совета, а они слишком молоды, чтобы обойтись без нее. Я буду стоять за тебя.

Мейсон обладал потрясающим чутьем. В своей пустыне, вдалеке от мира вампиров, он почувствовал те же темные подводные течения, которые она сама заметила не так давно. Что ж, быть может, это знак. Мейсон наконец принял на себя обязательства. Он и удар примет на себя. Его слову можно доверять.

Лисса, вздохнув, надорвала второй конверт. Оттуда выпал конверт поменьше. На нем стояла печать Томаса.

Она смотрела на него секунду, потом перевела взгляд на короткую записку от руки. Она была от аббата.

Миссис Уэнтворт, брат Томас дал мне это письмо за несколько недель до своего ухода. Он просил, чтобы я отослал его вам точно в эти числа. Я надеюсь, что в нем вы найдете слова, которые принесут вам успокоение. Мы рады, что он наконец принят в чертоги Господа, хотя нам его очень не хватает. Спасибо вам за то, что продолжаете нас опекать.

Почему это письмо не принес Джейкоб? Может быть, это дополнительная рекомендация, если бы вдруг Джейкоб не смог добиться у нее аудиенции. Она повертела письмо в руках, осмотрела печать, затем сломала ее.

Миледи!

К настоящему времени, я уверен, вы прокляли мою наглость сотню раз, и я чувствую, как меня лижут языки пламени за те грехи, которые я совершил, чтобы увериться в том, что Джейкоб будет принят к вам на службу. Теперь я могу сказать наконец, что моя любовь к вам и к Богу всегда были равноправны в моем сердце. В хорошие дни я надеялся, что это лишь указывает, что моя служба вам также служит воле Бога. В плохие дни я думал, что, возможно, заблуждаюсь, и последние сто пятьдесят лет жизни были борьбой между Люцифером и Богом за мою душу, хотя я не могу представить, что она настолько важна для них.

Я легко устаю, а это письмо я не могу диктовать Джейкобу или кому‑ нибудь еще, поэтому буду говорить прямо. Сейчас, подозреваю, вы запутались в своих чувствах, не понимая, почему вы его так хотите, этого мужчину, которого только что встретили. Ибо я не сомневаюсь, что Джейкоб преуспел в своем служении.

Почувствовав приступ головокружения, Лисса села на кровати.

Я расскажу вам, что Джейкоб – это половина вашей души. Вы, вероятно, уже дали ему первую и вторую метки, почти не колеблясь, чем сами себя удивили. Теперь вы удерживаетесь от того, чтобы дать ему третью, только из страха приговорить его к ранней смерти. Вы думаете, я не знаю, что вы были заражены и умираете, когда вы так и не приехали больше ко мне в монастырь? Вы думаете, я так плохо вас знаю?

Слезы жгли ей глаза, и она сморгнула.

Помните, жизнь – это великий дар, но ценность его зависит лишь от того, что мы делаем с ней. Вы всегда обходились с людьми – пусть и с уважением – но все же как с низшими созданиями по отношению к вашему виду. Джейкоб смущает вас, потому что он заполняет часть вашей личности, о которой вы думали, что она может быть заполнена только равным. Следовательно, он – равный.

Я знаю, что вы со скепсисом относитесь к моим исследованиям, но, изучив долгую историю вашей жизни, а также применив другие методы, за которые моя душа будет проклята, я уверился – целиком и полностью – что Джейкоб служил вам раньше, в двух предыдущих жизнях.

Помните ли вы того рыцаря, который спас ваш караван от нападения охотников на вампиров во времена Крестовых войн? Он был с вами недолго, потому что должен был исполнить свою миссию, но вы его так хорошо запомнили… это был Джейкоб. И стражник‑ самурай, которого приставили к вам, когда вы были ребенком. Тот, кто был убит, когда защищал ваш отход, когда дом вашего отца был захвачен его врагами. Вы качаете головой…

Лисса перестала качать головой и нахмурилась.

… но теперь, когда я посеял семена, вы начнете пожинать воспоминания и поймете, что было общего у тех двоих с мужчиной, который ныне у вас на службе. Джейкоб знает мои теории на эту тему, и хотя он тоже не чужд вашего скептицизма, он не может противостоять своему необъяснимому побуждению служить вам. Пожалуйста, услышьте меня, миледи. Его душа не выживет, будучи снова отделена от вашей. Дайте ему сделать собственный выбор, прежде чем попытаетесь сделать выбор за него.

Я гадал, почему вышло так, что его дух служил вам как стражник‑ самурай и как рыцарь две жизни, разделенные двумя столетиями, но до сих пор ни разу не встретился на вашем пути. К несчастью, я уверен, что это оттого, что он приходит к вам, когда ваша жизнь подвергается несомненной опасности. Благодаря вашим невероятным способностям такое случалось лишь трижды.

Как я уже говорил, Джейкоб – это последний мой дар вам. Пожалуйста, верьте своему сердцу.

Ваш верный слуга

Томас.

Лисса упала ничком на постель, зарылась лицом в подушку. Нет. Томас был болен, его разум был источен недугом, он – из лучших побуждений, несомненно – воображал, что может дать ей нечто несуществующее, романтическую фантазию. Если она поверит в это, то убьет Джейкоба своим эгоизмом и желаниями. Вероятно, как и письмо Мейсона, это знак. Знак того, что ей нужно покончить со своим безумным существованием прежде, чем придя в себя, она, она опять обнаружит труп.

* * *

Джейкоб добрался домой за несколько секунд до восхода. Его снедала неодолимая тревога, и, когда до цели оставалось несколько миль, он попросил Ингрема прибавить газу.

Бран ждал его на гравийной дорожке и, скуля, бросился к нему. Джейкоб похолодел. Он наспех поблагодарил мистера Ингрема и бросился в дом, вверх по лестнице, перепрыгивая через несколько ступеней.

Над горизонтом показалось солнце. Лисса разбила витражное стекло в восточной части верхней гостиной. Ее ладони были еще в крови, хотя раны уже зажили. Она лежала на полу точно в том месте, куда каждое утро падал свет сквозь красно‑ сине‑ золотистое стекло. Джейкоб оттащил ее в сторону, опустился на колени рядом с ней. Потом отнес в спальню и уложил в постель.

– Я не превращусь в чудовище, как Рекс, – прошептала она. – Лучше умру. Вот так кончается жизнь вампиров.

– Нет.

Гидеон как‑ то говорил ему: «Умный человек знает, когда надо отказаться от гордости, чтобы набраться мудрости». Воспитанный в социуме, где индивидуальность считают достоинством, а уникальность – правотой, где порицают подчинение чужой воле, он вопреки клятве, которую дал с самого начала, ставил Лиссе условия.

– Простите меня, миледи, – склонив голову, он упал на одно колено у кровати. – Вы были правы. То, что я сделал, непростительно. Я ваш слуга, и я никогда не должен входить в ваше сознание без разрешения. Вам не нужно охранять свои мысли от меня. Никогда. Я больше никогда не попытаюсь сделать это без вашего позволения. Я прошу простить меня за это неуважение, хотя я не заслуживаю прощения.

Он оставался в этом положении долгие минуты, решив не двигаться, пока она не окликнет его.

Рука Лиссы коснулась его подбородка.

«До болезни не было проколов. Иначе ты бы никогда не узнал обо мне так много и так быстро. Это все болезнь…»

«Я думаю, вы ошибаетесь, леди. Мы узнали бы друг друга так же глубоко, так же быстро, независимо ни от чего. В первый момент, как я вас увидел, я понял, что должен быть с вами».

Свет канделябров был притушен, так что в обеденном зале царил мягкий полумрак. В самом центре стола, на старинной доске для резки хлеба, была сложена пирамида из свечей глубокого винного, темно‑ розового и нежно‑ розовых оттенков. Разноцветные струйки горячего воска медленно стекали по бокам пирамиды, образуя причудливую сетку. Пламя свечей билось, и плясало (окна были раскрыты настежь), и металось в хрустальных бокалах, словно пойманные светлячки. Возле каждой тарелки лежал небольшой, изысканный букет цветов.

Слуги скользили по залу, бесшумные и почти невидимые, словно тени, принося и унося приборы, подавая салфетки, подливая вино. Все они были сметливыми и верными людьми. И никто из них даже глазом не моргнул, когда пришлось уносить почти нетронутые салат и суп.

Глядя, как ее гости вдыхают ароматы и пробуют кусочек того‑ сего, вдыхая тонкие запахи блюд, Лисса подумала, что на самом деле вампиры наслаждаются едой куда больше, чем люди.

Джейкоб стоял за спинкой ее кресла. Она слышала его мысли, полные заботы о ней, и теплое чувство разливалось у нее в груди. Его мысли грели ее, словно глинтвейн, и Лисса вполуха слушала тихую беседу гостей.

Тара Бошам и Ричард Карлайл, верховные лорды территории Алабамы, были сделанными вампирами, но, к счастью, более выдержанными и уравновешенными, чем многие из встречавшихся ей. Тара – раньше ее звали по‑ другому – родилась и была сделана на Среднем Востоке. Она происходила из племени бедуинов, и во время песчаной бури отстала от своих, заблудилась и набрела на пещеру, в которой обитал вампир‑ одиночка. Мейсон обратил ее только оттого, что устал от одиночества. Позднее он дал Таре свободу. Молодая вампирша оказалась умной и сильной личностью, умело обзаводилась связями и влиянием. Она, была прекрасна: темные миндалевидные глаза, шелковистые брови, густые и черные, как ночь, волосы.

Лисса до сих пор не решила для себя, был ли союз Тары с Ричардом счастливым случаем или тонким расчетом. Ричард отличался строгим обращением, тонким юмором и живым умом. Со временем он, несомненно, наберет политический вес и сделается видным членом Совета. Партнер Тары был обращен, когда ему было немного за сорок, и потому темно‑ русый цвет его волос был разбавлен легкой серебристой сединой, а морщинки в углах серых глаз придавали ему особое обаяние. Тара и Ричард были вместе уже несколько десятилетий, нежно относились друг к другу и хорошо управляли своей территорией. Они были типичными представителями среднего эшелона иерархии вампиров. Еще лет десять, и им может понравиться быть разумными, а не жестокими лидерами, и познать уважение и преданность.

Однако сейчас они, несомненно, будут искать все возможные пути, чтобы выяснить слабые и сильные стороны Брайана Морриса и использовать их. Она перевела взгляд на него. Молодой, слегка за восемьдесят, но с блестящим умом, Брайан пришел на территорию Лиссы, привлеченный возможностью исследовательской работы в районе Тускалусы.

Ему обеспечивало уважение сородичей то, что он был урожденным вампиром. Его мать была служанкой у отца‑ вампира и, хотя в большинстве случаев связь между человеком и вампиром не приносит плодов, изредка рождаются дети, всегда вампиры.

Внимательность и серьезность Брайана напоминали Лиссе молодого Томаса. Солнечные, светлые волосы и бесхитростный взгляд карих глаз мог ввести в заблуждение кого угодно: но на самом деле Лисса заметила, каким взглядом он мимолетно поглядел на Тару и Ричарда и поняла, что вампир, который попытается его припугнуть, совершит серьезную ошибку. Отец явно хорошо учил мальчика.

Мальчик. Она чуть не поморщилась. Она думает о восьмидесятилетнем Брайане как о «мальчике», но Джейкоб, который на пятьдесят лет моложе, не вызывает у нее материнских чувств.

– Я так понимаю, недавно Карнал был в вашем Регионе, – Ричард обращался к ней. – Как вы полагаете, он был здесь с матримониальными целями?

– Если так, то он был разочарован, – невозмутимо ответила Лисса. – Я не собираюсь снова замуж.

Ричард и Тара переглянулись.

– Но считалось…

– Да. Но я не хочу. Королевская кровь… ее больше нет. Нет прямых потомков. Рекс был только отдаленно связан с ними. Я не унижусь до брака с вампиром ниже меня по статусу.

– А члены Совета…

– Они накопили свое богатство и завоевали положение благодаря власти, а не по крови. Так какой исследовательский проект вы будете выполнять в нашей области, Брайан? – Лисса намеренно сменила тему.

– Я работаю с вирусом Далилы.

Лисса с интересом взглянула на Брайана.

– Я думала, вы совершенствуете полученное образование.

– Да, миледи. Но я здесь также для работы с учеными из Тускалусской технической компании. Нам повезло. Одна жертва вируса – русский вампир – согласился, чтобы его изучили. Я привез сюда его тело, потому что в Технической компании согласились помочь с исследованием. По правде говоря, я так в это погрузился, что могу отложить все остальное на следующее десятилетие. Тринадцать вампиров за пять лет… – он задумчиво посмотрел в бокал с вином, смешанным с кровью. – Нас не так уж много. Вирус наносит удар, невзирая на титулы и положение. Он может поразить даже вас, миледи, – Брайан отвесил поклон в сторону Лиссы. – Или мальчишку вроде меня.

Тара подняла бровь.

– Звучит так, будто этим тринадцати следует было быть поосторожнее. Почему мы должны тратить усилия на вампиров, которые неразборчивы в питании и безответственны? Это прополка, на мой взгляд. Естественный отбор.

Брайан нахмурился, но прежде чем он смог придумать ответ, заговорил Ричард.

– Легко говорить, любовь моя, пока сама не подхватишь. Я посещал Антонио за месяц до того, как он отошел. Головные боли, кровавая рвота, внезапная слабость в совершенно неподходящие и непредсказуемые моменты. И это даже не худшие симптомы. – Он сделал гримасу. – Могу только предполагать, на что похоже тело, которое вы привезли.

«Джейкоб, я думаю, нам нужно еще вина».

«Ни один бокал не пуст, миледи».

«Иди на кухню».

«Не пойду».

– Джейкоб, – заговорила она вслух, привлекая всеобщее внимание. – Мы готовы к следующей перемене блюд. Но я решила, что лучше пусть подают на фарфоре династии Тан, а не на дрезденском. Пожалуйста, проследи за этим лично. Ты знаешь, как трепетно я отношусь к танскому сервизу.

Она была почти уверена, что слышала, как он заскрипел зубами. Ричард поднял бровь. Очевидно, на лице Джейкоба отразилось упрямство и нежелание покидать госпожу. Что ж, пусть гости видят это. Будет только хуже, если подумают, что она вынуждена скрывать его неподчинение.

– Джейкоб, – тон ее голоса стал ледяным. – Я не буду просить дважды.

Вампиры замерли. Служанка Ричарда, высокая чернокожая девушка (на самом деле она уже лет тридцать исполняла при Ричарде свои обязанности), вздрогнула, но справилась с испугом, и лицо ее оставалось спокойным. Лиам, светловолосый парень за спиной Тары, отреагировал так же. Однако эти двое затихли почти одновременно, как будто успокоенные мысленным прикосновением своих господ. Служанка Брайана Дебра была тоненькой блондинкой, которая выглядела так, как будто ее главной задачей было ассистировать ему в лаборатории. Она казалась наиболее потрясенной из троих, что подсказало Лиссе, что либо она самая молодая, либо Брайан держит ее в лаборатории чаще, чем берет на встречи и ритуалы вампиров.

– Слушаюсь, миледи, – голос Джейкоба был любезным и ровным, но гнев и разочарование в его сознании ударили Лиссу волной жара. Но вы сослужите себе плохую службу, скрывая это от меня.

Она встретила его взгляд, когда он обошел ее кресло и поклонился, его голубые глаза смотрели холодно. Затем он отправился на кухню.

– Прямо не верится, что вы ирландца выбрали, леди Лисса, – прокомментировала Тара. – То сверх меры сентиментальны. То заупрямятся. Все принимают или слишком всерьез, или наплевательски. Смеются и плачут одинаково легко. Это не слишком подходящий материал для слуги‑ человека, разве не так? Хотя я бы сказала по его глазам, что он податлив. Могу понять ваше желание иметь кого‑ нибудь для постельных упражнений, столь же активного, каким был Рекс.

Лисса заметила, что Тара не упомянула Томаса. Видимо, предполагалось, что Лисса не захочет говорить или даже думать о слуге, который убил ее мужа. Однако большинство вампиров также не стало бы касаться темы ее предпочтений в спальне. Это уже не первый случай, когда Тара ищет сближения с Лиссой, вероятно, надеясь получить выгоду от близкого знакомства с вампиром такого ранга.

– Для моих нужд он годен, – мягко сказала Лисса. – Просто очень молод пока. Он еще не понял, где его место. Мы все знаем, как легко иногда это забыть.

Тара замерла, бокал вина застыл у самых губ. Поскольку Лисса молча ждала, Тара глотнула, поставила бокал.

– Извините, леди Лисса, если мои комментарии были слишком фамильярными.

Лисса обратилась к Брайану.

– И каковы успехи с вирусом Далилы?

– В той лаборатории, где я работал, в Египте, были получены интригующие результаты. Это еще одна причина, по которой я здесь. В Тускалусе получены некоторые совпадающие данные. Мы думаем, что если проведем некоторые тесты совместно… Ну, посмотрим. Если опыт будет успешным, можно надеяться, что мы сделаем сдержанно оптимистичный доклад на Собрании Совета. Наличие сохранившегося тела дает нам уникальный шанс. Мы можем узнать множество такого о нас, в чем еще не разобрались. Чувствительность к солнечному свету, наша потребность спать в дневные часы. Каковы наши внутренние органы, состав крови… Тут можно выиграть гораздо больше, чем просто проникнуть в суть вируса.

– Тогда мои вам наилучшие пожелания. Люди – наш источник пищи, Тара, – Лисса взглянула на женщину, в то время как обслуга вернулась, чтобы заменить суповые тарелки танским фарфором. Уголком глаза она заметила, что Джейкоб опять занял свою позицию позади нее. – Если мы не можем полагаться на них, не беспокоясь из‑ за этой болезни, то должны разобраться с проблемой, прежде чем она станет для нас угрозой. Нас, которых в мире всего несколько тысяч.

Она могла бы упомянуть о том, что урожденных вампиров каждое десятилетие становится все меньше, а вот число сделанных вампиров возрастает. Но учитывая, что она сидела за столом с двумя сделанными вампирами, которые уже чувствовали ревность по отношению к Брайану из‑ за привилегий, которые давало его происхождение, она решила эту мысль не озвучивать. В конце концов, тут предполагалась дружественная встреча.

– Ричард, Тара. Подготовили ли вы все для Брайана?

Следующие несколько мгновений она слушала их объяснения о том, как Брайана разместят в Тускалусе, – достаточно детальные, чтобы убедиться, что они тщательно подготовились к интеграции его в сообщество. Пока они обсуждали это и другие дела, в основном относящиеся к их общим интересам, она смотрела, как Тара и Ричард двигаются, обмениваются одобрительными взглядами относительно молоденькой служанки Брайана. И слуги Лиссы.

Они понимали, что для таких событий существует ритуал. Формальности обеда, переговоры. Потом, когда луна начнет убывать, возникнет желание увидеть представление. Для удовольствия.

Лисса также заметила, что слуги Тары и Ричарда пристально изучают Джейкоба. Она знала, что между слугами‑ людьми вампиров среднего эшелона есть сродство, и новенький из высшего разряда всегда становится предметом интереса. Служанка Брайана слишком молода, чтобы понимать такие тонкости. На самом деле она не была уверена, что сам Брайан знает ритуалы и собиралась просветить его и молодую служанку, потому что Джейкоба тоже следовало проучить.

Был подан десерт. Выбранные Джейкобом шоколадные пирожные с малиновой подливкой только‑ только появились из духовки с пылу‑ с‑ жару, и их изумительный аромат разжигал ожидание чувственных удовольствий. Тара вдохнула запах пирожного и поместила малиновую подливку на кончик языка с выражением такого благоговения на лице, что Лисса улыбнулась. Декаданс, шоколад. Мерцающий огонь свечей и четверо очень привлекательных слуг, ожидающих распоряжений. Один из них, который открыто ей возразил, подал повод для перехода к увеселениям, которых ждут вампиры.

Ричард тоже смотрел на Тару с улыбкой.

– Я думаю, отношение женского пола к шоколаду переходит видовые границы. У меня дома немецкая овчарка, сука, которая обожает шоколад. А кобель же совершенно им не интересуется.

Тара скорчила ему рожицу, и он ласково улыбнулся в ответ, прежде чем обратиться к Брайану.

– Леди Лисса сегодня вечером очень дипломатична, доктор Моррис. После тех разговоров, что у нас с ней были недавно, я не мог подумать, что она считает необходимым исследовать слабости вампиров.

Ричарду нравилось дразнить Лиссу, а она знала его достаточно давно, чтобы он заслужил это право, но все же нахмурилась. Впрочем, Ричард лишь очаровательно улыбнулся ей, подавая знак одному из слуг наполнить бокал.

– Вы не верите, что важно исследовать такие вещи, как действие солнечных лучей на наши тела, леди Лисса? Или сплин? – спросил Брайан, выражение его лица было серьезным и озадаченным. – Если бы мы могли найти химический способ убавить его, чтобы вернуть волю к жизни? А если бы мы нашли, как можно ходить при дневном свете? Разве не хотелось бы вам ощутить солнечное тепло своим телом, чтобы не было больно? Или отменить ту летаргию, которая нападает на нас, когда солнце в зените?

Господи, да он переполнен энтузиазмом относительно своей работы. Ей пришлось подавить изумление, потому что она понимала, что он подумает, она смеется над ним.

– Я думаю, что существует равновесие, – Лисса положила кусочек пирожного в рот. Вкус взорвал все ее чувства. Желание жевать, глотать и продолжать есть его было почти невыносимым, даже при том, что она знала, что не сможет это переварить, никогда не насытится и не удовлетворится этой едой. Она положила вилку. – Насколько нам известно, вампиры бессмертны. Если с ними ничего не случается, они живут вечно. Опять же, насколько нам известно. Но в определенном возрасте многие начинают терять волю, интерес к жизни. Может, это способ сообщить нам, что пришло время умереть? Напомнить, что и мы смертны, только иначе, чем другие виды? Может быть, мы больше похожи на те племена, которые просто знают, когда им пора лечь и отпустить свою душу. Мы считаем себя просвещенными, в конце концов.

– Но вы не испытывали сплина, леди Лисса, – Ричард побарабанил пальцами по столу. – Опять же, с полным уважением, но может быть, как я говорил моей Таре, легко отмахнуться от лечения, когда ты не болен. Не испытывал такого, когда твоя душа хочет жить, а тело отказывается.

– Возможно, – сказала она нейтральным тоном. – Но хотя выживание важно, его никогда не следует считать важнее других вещей. Честь, здравый ум. Достоинство. Как знает любой за этим столом, вид, который отказывается от этих приоритетов в угоду выживанию, становится просто неуправляемой толпой, чья кровожадность может пышно расцвести в лаборатории, еще быстрее, чем в темной аллее, потому что ее легче расценить как то, что делается во благо.

Брайан нахмурился, но прежде чем он сумел заговорить, Ричард усмехнулся.

– Я не стал бы спорить с убеждениями нашего величайшего матриарха, даже если бы счел, что ее идеи могут быть слегка старомодными, – он подмигнул Лиссе, которая выгнула бровь. – Несмотря на это, мне кажется, что уже пора закончить с десертом и развлечься, а не затуманивать себе головы такими мыслями. Леди Лисса, готовы ли вы к азартной игре или я нынче впал в немилость, нарушая запланированный ход сегодняшнего вечера?

– Я вполне готова к этому, лорд Ричард. Вы заслуживаете упрека только из‑ за ваших намеков на возраст женщины. Я ожидаю, что вы все исправите вашей ставкой. Давайте перейдем к заключительной части вечера, оставшейся нам, которая, как я думаю, позволит нам прекрасно провести время. Брайан, хотите ли вы принять мою метку, чтобы остаться в моем Регионе, зная, что она всегда пребудет с вами?

Брайан заколебался, что тут же привлекло внимание двух других вампиров за столом.

– Да, миледи, – сказал он осторожно. – Но вначале я должен спросить. Одобряете ли вы работу, которой я буду здесь заниматься?

Проницательный ум, как она и говорила, и совсем не легкая добыча. Она улыбнулась.

– Доктор Моррис, я верю в поиски знаний. Я верю, что в них лежит исцеление от сплина. Только это требует воли от того вампира, который попытается в них преуспеть.

– Но все вампиры не настолько сильны, чтобы это проделать, – заспорил он.

– Тогда им придется решить, что им пришло время умирать, – сказала она небрежно. – Я не боюсь смерти и не думаю, что другие вампиры должны ее бояться. Вера и мораль должны быть основой для поиска знаний, и мы всегда должны действовать с оглядкой на них. Если мы не придем к полному несогласию по этому вопросу, то я соглашусь, чтобы вы занялись той работой, ради которой приехали сюда. Добро пожаловать в мой Регион.

Давая Брайану время осмыслить услышанное, Лисса отпила глоток вина, смакуя металлический аромат крови Джейкоба, смешанной с фруктовым запахом винограда.

После мысленной перебранки она чувствовала, как возрастает беспокойство ее слуги. Большую часть вечера он оставался практически неподвижным, стоя за ее креслом, решив ни в чем не уступать другим слугам. Для физически активного мужчины вроде него быть обреченным неподвижно стоять в таком окружении уже было сродни пытке. Но его внутреннее беспокойство также раздражало ее. Она чувствовала жар его тела. Думать о его шелковистых волосах, широких плечах, сильных упругих ляжках, о руках, сцепленных за спиной в позе ожидания, было более чем приятным занятием, особенно теперь, когда думы ее гостей устремились в том же направлении. Но она была здесь Госпожой. Она поупражняется в самоконтроле.

Даже если эти черные слаксы так идеально обтягивают его задницу. Когда он выходил из зала на кухню, ее внимание было приковано к его талии, как сидит на ней ремень. Это напоминало ей о другом ремне и о метке, которую она поставила ему на ягодицы. Она зажила через пару дней. Вторая метка не дала ему исцеляющей силы третьей, но все же регенерация была значительно быстрее, чем у обычного человека. И не было заметно, куда она ударила его в лицо. Кость в предплечье тоже быстро срослась, как она и предсказала, так что ему даже не пришлось надевать на запястье поддерживающую повязку. Он берег руку, но несколько раз брал ею тарелки без очевидного дискомфорта.

– Тогда я готов принять вашу метку, милостивая леди, – Брайан наконец‑ то склонил голову. – Хотя я знаю, что это необходимое условие пребывания в вашем Регионе, а я очень стремлюсь работать в Технической компании, я хочу, чтобы вы знали, что я доверяю вам, как собственному отцу. Ваша метка будет честью для меня.

– Хорошо сказано, – ответила она. – Тогда подойдите ко мне и докажите, что это так.

Аккуратно отложив салфетку, Брайан поднялся, подошел к ней и опустился на одно колено. Аристократическим жестом он поднял подбородок и отвернул голову, подставляя Лиссе горло.

Лисса положила руку ему на плечо, задев его волосы кончиками пальцев, чтобы проверить, действительно ли эти блондинистые пряди мягкие, как у ребенка. Но перед ней был взрослый мужчина. Она чувствовала голод, растущий в окружающих лишь от наблюдения за ними. Она придержала его рукой за челюсть, давая ему ощутить ее силу, наклонилась вперед и осторожно проколола его шею клыками, пробуя его на вкус. Его рука вцепилась в подлокотник ее кресла.

Вероятно, он получал метку впервые. Это был значительный акт доверия со стороны его отца – дать ей бессрочное право знать местонахождение его сына. Лисса знала, что Ричард и Тара должны были бы мечтать о такой чести от мастера Британского региона. Возможно, Брайан был слишком молод и слишком погружен в свой поиск научных открытий, чтобы обратить на это внимание.

Вторая рука Брайана опустилась ей на колено. Она чувствовала, как он борется с тем, что это непристойно, но не может удержаться от примитивного побуждения при такой стимуляции. Он мог быть сколь угодно ученым, но он был мужчиной и вампиром, и были определенные вещи, которым ему было трудно сопротивляться по обеим причинам. Лисса знала, что Тара и Ричард подвергли бы его всему этому гораздо более жестоко, забавляясь его невинностью.

И его ладонь трепетала на ноге Лиссы, пока она забирала то, что ей было нужно, чтобы объявить его своим, пока он в ее Регионе, дать ему ауру, которую другие будут узнавать и уважать.

В этом было медлительное чувственное удовольствие – держать мужчину, стоящего на коленях, перед собой, подавлять его, чувствуя, как он инстинктивно сопротивляется подчинению. Это не было битвой воли, как с Джейкобом. Тот, даже когда подчинялся, все равно продолжал противиться, и это питало похоть Лиссы. Капитуляция Брайана была намеренным, вполне определенным ритуалом.

Она читала в сознании Джейкоба. Гнев. Контроль. Дисциплина. Непреодолимое желание оттащить Брайана от нее и переломать пальцы, посмевшие трогать ее, несмотря на то, что разумная часть сознания говорила ему, что то, что делает Лисса – это запланированная часть обеда, сделка, какие она проводит регулярно. Вроде подписания контракта.

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 121314 15 16 17 Следующая ⇒