Эрнст Теодор Амадей Гофман.. Песочный Человек. НАТАНАЭЛЬ - ЛОТАРУ

Эрнст Теодор Амадей Гофман.

Песочный Человек

--------------------------------------------------------------- Перевод с немецкого А. Морозова Москва, " Советская Россия", 1991

НАТАНАЭЛЬ - ЛОТАРУ

Вы, верно, все теперь в ужасном беспокойстве, что я так долго-долго неписал. Матушка, конечно, сердится, а Клара, пожалуй, думает, что япровождаю жизнь свою в шумных удовольствиях и совсем позабыл прелестногомоего ангела, чей облик столь глубоко запечатлен в моем уме и сердце. Ноэто несправедливо: всякий день и во всякий час я вспоминаю о вас, и всладостных снах является мне приветливый образ милой моей Клерхен, исветлые глаза ее улыбаются мне так же пленительно, как это бывало, когда яприходил к вам. Ах, в силах ли был я писать вам в том душевном смятении, какое доселе расстраивало все мои мысли! Что-то ужасное вторглось в моюжизнь! Мрачное предчувствие страшной, грозящей мне участи стелется надомною подобно черным теням облаков, которые не проницает ни одинприветливый луч солнца. Но прежде надобно сказать тебе, что со мноюслучилось. Я знаю, что должен это сделать, но едва помыслю о том, во мнеподымается безумный смех. Ах, любезный Лотар, как сумею я датьпочувствовать тебе хоть отчасти, что случившееся со мной несколько днейтому назад и впрямь могло губительно возмутить мою жизнь! Когда бы ты былздесь, то увидел бы все сам; однако ж теперь ты, верно, почтешь меня засумасбродного духовидца. Одним словом, то ужасное, что случилось со мною ипроизвело на меня смертоносное впечатление, от которого я тщетно силюсьизбавиться, состояло просто-напросто в том, что несколько дней тому назад, именно 30 октября, в полдень, ко мне в комнату вошел продавец барометров ипредложил мне свои товары. Я ничего не купил, да еще пригрозил сброситьего с лестницы, в ответ на что он незамедлительно удалился сам. Ты догадываешься, что только совсем необыкновенные обстоятельства, оставившие глубокий след в моей жизни, могли придать важность семуприключению, так что особа злополучного старьевщика должна была оказать наменя действие столь губительное. И это так. Я собираю все свои силы, чтобыспокойно и терпеливо рассказать тебе кое-что из времен ранней моей юности, дабы подвижному твоему уму отчетливо и ясно прдставилось все в живыхобразах. Но едва хочу приступить к этому, как уже слышу твой смех и словаКлары: " Да ведь это сущее ребячество! " Смейтесь, прошу вас, смейтесь надомною от всего сердца! Очень прошу вас! Но, боже милостивый, - волосы моистановятся дыбом, и мне кажется, что, умоляя вас смеяться надо мной, янахожусь в таком же безумном отчаянии, в каком Франц Моор заклиналДаниеля. Но скорее к делу! Кроме как во время обеда, я, братья мои и сестры редко видели днемнашего отца. Вероятно, он был очень занят своею должностью. После ужина, который, по старинному обыкновению, подавали уже в семь часов, мы всевместе с матушкой шли в отцовский кабинет и рассаживались за круглымстолом. Отец курил табак и время от времени прихлебывал пиво из большогостакана. Часто рассказывал он нам различные диковинные истории, причем самприходил в такой раж, что его трубка всегда погасала, и я должен былподносить к ней горящую бумагу и снова ее разжигать, что меня весьмазабавляло. Нередко также давал он нам книжки с картинками, а сам, безмолвный и неподвижный, сидел в креслах, пуская вокруг себя такие густыеоблака дыма, что мы все словно плавали в тумане. В такие вечера матьбывала очень печальна и, едва пробьет девять часов, говорила: " Ну, дети! Теперь в постель! В постель! Песочный человек идет, я уже примечаю! " Иправда, всякий раз я слышал, как тяжелые, мерные шаги громыхали полестнице; верно, то был Песочный человек. Однажды это глухое топание игрохот особенно напугали меня; я спросил мать, когда она нас уводила: " Ах, маменька, кто ж этот злой Песочник, что всегда прогоняет нас от папы? Каков он с виду? " - " Дитя мое, нет никакого Песочника, - ответила мать, -когда я говорю, что идет Песочный человек, это лишь значит, что у васслипаются веки и вы не можете раскрыть глаз, словно вам их запорошилопеском". Ответ матери не успокоил меня, и в детском моем уме явственновозникла мысль, что матушка отрицает существование Песочного человека длятого только, чтоб мы его не боялись, - я-то ведь всегда слышал, как онподымается по лестнице! Подстрекаемый любопытством и желая обстоятельноразузнать все о Песочном человеке и его отношении к детям, я спросилнаконец старую нянюшку, пестовавшую мою младшую сестру, что это за человектакой, Песочник? " Эх, Танельхен, - сказала она, - да неужто ты еще незнаешь? Это такой злой человек, который приходит за детьми, когда ониупрямятся и не хотят идти спать, он швыряет им в глаза пригоршню песку, так что они заливаются кровью и лезут на лоб, а потом кладет ребят в мешоки относит на луну, на прокорм своим детушкам, что сидят там в гнезде, аклювы-то у них кривые, как у сов, и они выклевывают глаза непослушнымчеловеческим детям". И вот воображение мое представило мне страшный образжестокого Песочника; вечером, как только загремят на лестнице шаги, ядрожал от тоски и ужаса. Мать ничего не могла добиться от меня, кромепрерываемых всхлипываниями криков: " Песочник! Песочник! " Опрометью убегаля в спальню, и всю ночь мучил меня ужасающий призрак Песочного человека. Яуже пришел в такие лета, что мог уразуметь, что с Песочным человеком и егогнездом на луне все обстоит не совсем так, как это насказала мне нянюшка; однако ж Песочный человек все еще оставался для меня страшным призраком, -ужас и трепет наполняли меня, когда я не только слышал, как он подымаетсяпо лестнице, но и с шумом раскрывает дверь в кабинет отца и входит туда. Иногда он подолгу пропадал. Но после того приходил несколько дней кряду. Так прошло немало лет, и все же я никак не мог свыкнуться с этим зловещимнаваждением и в моей душе не меркнул образ жестокого Песочника. Короткоеего обхождение с моим отцом все более и более занимало мое воображение; спросить об этом самого отца не дозволяла какая-то непреодолимая робость, но желание самому - самому исследовать эту тайну, увидеть баснословногоПесочника, возрастало во мне год от году. Песочный человек увлек меня настезю чудесного, необычайного, куда так легко совратить детскую душу. Ничто так не любил я, как Читать или слушать страшные истории о кобольдах, ведьмах, гномах и пр.; но над всеми властвовал Песочный человек, которогоя беспрестанно рисовал повсюду, - на столах, шкафах, стенах, углем и меломв самых странных и отвратительных обличьях. Когда мне минуло десять лет, мать, выпроводив меня из детской, отвела мне комнатушку в коридоренеподалеку от отцовского кабинета. Нас все еще торопливо отсылали спать, едва пробьет девять часов и в доме послышится приближение незнакомца. Изсвоей каморки я слышал, как он входил к отцу, и вскоре мне начиналоказаться, что по дому разносится какой-то тонкий, странно пахнущий чад. Любопытство все сильнее распаляло меня и наконец придало мне решимостькак-нибудь да повидать Песочного человека. Часто, как только уйдет мать, япрокрадывался из своей комнатушки в коридор. Но не мог ничего приметить, ибо, когда я достигал места, откуда мог увидеть Песочного человека, он ужезатворял за собою дверь. Наконец, гонимый необоримым желанием, я решилспрятаться в отцовском кабинете и дождаться там Песочного человека. Однажды вечером, по молчаливости отца и печальной задумчивости матери, я заключил, что должен прийти Песочный человек; а посему, сказавшисьвесьма усталым и не дожидаясь девяти часов, я оставил комнату и притаилсяв темном закоулке подле самой двери. Входная дверь заскрипела; в сенях ина лестнице послышались медленные, тяжелые шаги. Мать торопливо прошламимо, уводя детей. Тихо-тихо растворил я дверь отцовской комнаты. Онсидел, по своему обыкновению, безмолвный и неподвижный, спиною ко входу; он меня не заметил, я проворно скользнул в комнату и укрылся за занавеску, которой был задернут открытый шкаф, где висело отцовское платье. Ближе -все ближе слышались шаги, - за дверьми кто-то странно кашлял, кряхтел ибормотал. Сердце мое билось от страха и ожидания. Вот шаги загромыхалиподле самой двери, - подле самой двери. Кто-то сильно рванул ручку, дверьсо скрипом растворилась! Крепясь изо всех сил, я осторожно высовываюголову вперед. Песочный человек стоит посреди комнаты прямо перед моимотцом, яркий свет свечей озаряет его лицо! Песочник, страшный Песочник -да это был старый адвокат Коппелиус, который частенько у нас обедал! Однако ж никакое самое страшное видение не могло повергнуть меня вбольший ужас, нежели этот самый Коппелиус. Представь себе высокого, плечистого человека с большой нескладной головой, землисто-желтым лицом; под его густыми седыми бровями злобно сверкают зеленоватые кошачьи глазки; огромный здоровенный нос навис над верхней губой. Кривой рот его нередкоподергивается злобной улыбкой; тогда на щеках выступают два багровых пятнаи странное шипение вырывается из-за стиснутых зубов. Коппелиус являлсявсегда в пепельно-сером фраке старинного покроя; такие же были у негокамзол и панталоны, а чулки черные и башмаки со стразовыми пряжками. Маленький парик едва прикрывал его макушку, букли торчали торчком над егобольшими багровыми ушами, а широкий глухой кошелек топорщился на затылке, открывая серебряную пряжку, стягивающую шейный платок. Весь его обликвселял ужас и отвращение; но особливо ненавистны были нам, детям, егоузловатые косматые ручищи, так что нам претило все, до чего бы он нидотронулся. Он это приметил и стал тешить себя тем, что под разнымипредлогами нарочно трогал печения или фрукты, которые добрая наша матушкаукрадкой клала нам на тарелки, так что мы, со слезами на глазах, смотрелина них и не могли от тошноты и гадливости отведать те лакомства, которыенас всегда радовали. Точно так же поступал он по праздникам, когда отецналивал нам по рюмке сладкого вина. Он спешил перебрать все своимиручищами, а то и подносил рюмку к синим губам и заливался адским смехом, заметив, что мы не смели обнаружить нашу досаду иначе, как только тихимивсхлипываниями. Он всегда называл нас зверенышами, в его присутствии намне дозволялось и пикнуть, и мы от всей души проклинали мерзкого, враждебного человека, который с умыслом и намерением отравлял нашиневиннейшие радости. Матушка, казалось, так же как и мы, ненавиделаотвратительного Коппелиуса, ибо стоило ему появиться, как ее веселаянепринужденность сменялась мрачной и озабоченной серьезностью. Отецобходился с ним как с высшим существом, которое надобно всячески ублажатьи терпеливо сносить все его невежества. Довольно было малейшего намека - идля него готовили любимые кушанья и подавали редкостные вина. Когда я увидел Коппелиуса, то меня, повергнув в ужас и трепет, осенилавнезапная мысль, что ведь никто другой и не мог быть Песочным человеком, но этот Песочный человек уже не представлялся мне букой нянюшкиных сказок, который таскает детские глаза на прокорм своему отродию в совиное гнездона луне, - нет! - это был отвратительный призрачный колдун, который всюду, где бы он ни появлялся, приносил горесть, напасть - временную и вечнуюпогибель. Я стоял словно завороженный. Высунув голову из занавесок, я так изастыл, подслушивая, хотя и рисковал быть открытым и, как я хорошопонимал, жестоко наказанным. Отец встретил Коппелиуса весьма торжественно. " Живей! За дело! " - воскликнул тот глухим гнусавым голосом и скинул с себяплатье. Отец безмолвно и мрачно снял шлафрок, и они облачились в длинныечерные балахоны. Откуда они их взяли, я проглядел. Отец отворил дверцыстенного шкафа; и я увидел: то, что я издавна считал шкафом, была скореечерная выемка, где стоял небольшой очаг. Коппелиус приблизился, и голубоепламя, потрескивая, взвилось над очагом. Множество диковинных сосудовстояло вокруг. О боже! Когда старый мой отец склонился над огнем, - какаяужасная случилась с ним перемена! Казалось, жестокая судорожная больпреобразила его кроткое честное лицо в уродливую отвратительнуюсатанинскую личину. Он походил на Коппелиуса! Сей последний, взявраскаленные щипцы, вытаскивал ими добела раскаленные комья какого-товещества, которое он потом усердно бил молотком. Мне чудилось, что вездевокруг мелькает множество человеческих лиц, только без глаз, - вместо нихужасные, глубокие черные впадины. " Глаза сюда! Глаза! " - воскликнулКоппелиус глухим и грозным голосом. Объятый неизъяснимым ужасом, явскрикнул и рухнул из моей засады на пол. И вот Коппелиус схватил меня. " А, звереныш! Звереныш! - заблеял он, скрежеща зубами, поднял меня ишвырнул на очаг, так что пламя опалило мои волосы. - Теперь у нас естьглаза, глаза, - чудесные детские глаза", - так бормотал Коппелиус и, набрав в печи полные горсти раскаленных угольков, собирался бросить их мнев лицо. И вот отец мой, простирая к нему руки, взмолился: " Мастер! Мастер! - оставь глаза моему Натанаэлю, - оставь! " Коппелиус громко захохотал: " Пусть у малого останутся глаза, и он хорошенько выплачет свой урок наэтом свете; ну а все же мы наведем ревизию, как там у него прилажены рукии ноги". И вот он схватил меня с такой силой, что у меня захрустели всесуставы, и принялся вертеть мои руки и ноги, то выкручивая их, товправляя. " Ага, - эта вот не больно ладно ходит! - а эта хорошо, как ибыло! Старик знал свое дело! " - так шипел и бормотал Коппелиус. Но у меняв глазах все потемнело и замутилось, внезапная судорога пронзила всесущество мое - я ничего более не чувствовал. Теплое нежное дыханиекоснулось моего лица, я пробудился как бы от смертного сна, надо мноюсклонилась мать. " Тут ли еще Песочник? " - пролепетал я. " Нет, милое дитямое, нет, он давным-давно ушел и не сделает тебе ничего дурного! " - такговорила матушка и целовала и прижимала к сердцу возвращенного ей любимогосына. Но для чего утруждать тебя, любезный Лотар? Для чего столь пространнопересказывать тебе все подробности, когда еще так много надобно сообщитьтебе? Словом, мое подслушивание было открыто, и Коппелиус жестоко обошелсясо мной. Испуг и ужас произвели во мне сильную горячку, которою и страдаля несколько недель. " Тут ли еще Песочник? " - то были первые мои разумныеслова и знак моего выздоровления, моего спасения. Теперь остаетсярассказать тебе о самом страшном часе моей юности; тогда ты убедишься: неослабление глаз моих тому причина, что все представляется мне бесцветным, а темное предопределение и впрямь нависло надо мною, подобно мрачномуоблаку, которое я, быть может, рассею только смертью. Коппелиус не показывался более; разнесся слух, что он оставил город. Минуло около года, мы, по старому, неизменному своему обыкновению, сидели вечером за круглым столом. Отец был весел и рассказывал множествозанимательных историй, случившихся с ним в путешествиях, во времена егомолодости. И вот, когда пробило девять часов, мы внезапно услышали, какзаскрипели петли входной двери и медленные чугунные шаги загремели в сеняхи по лестнице. " Это Коппелиус! " - сказала, побледнев, матушка. " Да! - этоКоппелиус", - повторил отец усталым, прерывающимся голосом. Слезы хлынулииз глаз матушки. " Отец! Отец! - вскричала она. - Неужто все еще надо? " -. " В последний раз! - отвечал он, - в последний раз приходит он ко мне, обещаю тебе. Ступай, ступай с детьми! Идите, идите спать! Покойной ночи! " Меня словно придавил тяжелый холодный камень - дыхание мое сперлось! Мать, видя, что я застыл в неподвижности, взяла меня за руку: " Пойдем, Натанаэль, пойдем! " Я позволил увести себя, я вошел в свою комнату. " Будьспокоен, будь спокоен, ложись в постель - спи! спи! " - крикнула мне вследматушка; однако ж, томимый несказанным внутренним страхом и беспокойством, я не мог сомкнуть вежд. Ненавистный, мерзкий Коппелиус, сверкая глазами, стоял передо мной, глумливо смеясь, и я напрасно силился отогнать от себяего образ. Верно, было уже около полуночи, когда раздался страшный удар, словно выстрелили из пушки. Весь дом затрясся, что-то загромыхало изашипело подле моей двери, а входная дверь с треском захлопнулась. " ЭтоКоппелиус! " - воскликнул я вне себя и вскочил с постели. И вдругпослышался пронзительный крик безутешного, непереносимого горя; я бросилсяв комнату отца; дверь была отворена настежь, удушливый чад валил мненавстречу, служанка вопила: " Ах, барин, барин! " Перед дымящимся очагом наполу лежал мой отец, мертвый, с черным, обгоревшим, обезображенным лицом; вокруг него визжали и выли сестры - мать была в беспамятстве. " Коппелиус, исчадие ада, ты убил отца моего! " - так воскликнул я и лишился чувств. Спустя два дня, когда тело моего отца положили в гроб, черты его сновапросветлели и стали тихими и кроткими, как в продолжение всей его жизни. Утешение сошло в мою душу, когда я подумал, что его союз с адскимКоппелиусом не навлечет на него вечного осуждения. Взрыв разбудил соседей, о происшедшем разнеслась молва, и власти, уведомившись о том, хотели потребовать Коппелиуса к ответу; но онбесследно исчез из города. Теперь, любезный мой друг, когда я открою тебе, что помянутый продавецбарометров был не кто иной, как проклятый Коппелиус, то ты не станешьпенять на меня, что я понапрасну возомнил, будто это враждебное вторжениепринесет мне великое несчастье. Он был одет иначе, но фигура и черты лицаКоппелиуса слишком глубоко запечатлелись в моей душе, так что я никак немог обознаться. Притом Коппелиус даже не переменил своего имени. Он выдаетсебя здесь за пьемонтского механика и называет себя Джузеппе Коппола. Я решил хорошенько с ним переведаться и отомстить за смерть отца, чегобы то ни стоило. Не говори ничего матушке о появлении этого мерзкого колдуна. Поклонисьот меня милой Кларе, я напишу ей в более спокойном расположении духа. Прощай и пр.

12 3 Следующая ⇒