Фрэнсин Паскаль 3 страница

Но проходила неделя за неделей, и Регина чувствовала себя все спокойнее и увереннее. Учеба шла хорошо, и вскоре школа стала для нее не только учебным заведением, но и местом интересных встреч. Впервые в жизни у нее появились верные друзья. Кроме того, теперь всегда рядом были дом, любимая семья. Ласковая Долина почти сразу же стала для девушки чем‑ то вроде сказки. А когда мистер Таунсенд, владелец агентства по найму фотомоделей, остановил ее на улице и спросил, не согласится ли она сняться на обложку журнала «Инженю», Регина поняла: это самая настоящая сказка.

Однако не только это удерживало девушку от поездки в Швейцарию… Конечно, там ей могут вернуть слух, она будет слышать музыку, голоса, стук ночного дождя по крыше. Другие прекрасно слышат это, а до нее доносится лишь слабый шум. То, о чем она столько лет мечтала, станет возможным. В один прекрасный день она сможет слышать! Но как же Брюс? Ведь теперь у нее есть возлюбленный. Именно из‑ за него Регина не уедет из Ласковой Долины! Состояние влюбленности так прекрасно! Каждую минуту, каждый миг она думает о нем. Когда его нет рядом, время тянется бесконечно.

«Если день, прожитый без Брюса, кажется мне целым годом, как же я смогу прожить без него год? »

– Ау, – юноша легко прижал ее к себе свободной рукой. – Ты словно за тысячу километров отсюда. О чем задумалась?

– О том, как счастлива с тобой, – покраснев, сказала Регина.

– Слава богу, – облегченно вздохнул Брюс. – А то порой, когда ты затихаешь, я начинаю беспокоиться: уж не надоел ли тебе? Странно, – продолжал он, припарковывая «порше» на обычное место, – раньше я никогда, ни из‑ за одной девушки так не переживал.

– А волноваться‑ то вовсе не стоит, – успокоила его Регина. – Я всегда хочу быть с тобой.

– Что ж, тогда мне действительно не о чем беспокоиться. Твоя любовь мне всего дороже.

– О, Брюс! – воскликнула девушка, обвив его шею руками.

«Слава богу, что я не рассказала о Швейцарии, – подумала она, вдыхая свежий запах его одеколона. – Если я его сейчас оставлю – значит, предам самое дорогое. Миллионы людей на земном шаре прекрасно слышат, – рассуждала она, – но многие ли из них любят всем сердцем того, кто любит их? Ничто не заставит меня покинуть Брюса и Ласковую Долину, – поклялась она себе и крепко прижалась к своему другу. – Ничто – даже доктор Фридрих со своим обещанием совершить чудо. И, что бы ни случилось, мой любимый не узнает об этом курсе лечения и о моем трудном решении. Это и значит любить, – убеждала она себя. – Это значит, что, если надо, ты идешь на жертвы ради того, кто тебе по‑ настоящему дорог – как мне Брюс».

– Ага, – весело сказал Уинстон Эгберг, – вам сегодня повезло! Ваш ленч будет украшен юмором, излучаемым моей славной персоной.

– Вот уж повезло, – протянула Лила. – И с чего бы это?

– Вопрос хороший. – Уинстон поставил свой поднос рядом с подносом Джессики. – Вообще‑ то я к вам по делу, – таинственно добавил он и отправил в рот огромный кусок шоколадного пирожного.

– Ты разве не знаешь, Уинстон, – Лила покосилась на его поднос, – что в нашей стране десертом обычно заканчивают еду.

– Отсталая нация, – вздохнул парень. – Я пришел за тем, – продолжал он, активно орудуя вилкой, – чтобы пригласить вас обеих внести ценные соображения в помощь карнавальному комитету.

– Карнавалы – это скучно, – объявила Лила. – К тому же, – добавила она, – у нас совсем нет времени. Нам обеим нужно соображать насчет этих дурацких рефератов. – Она подмигнула Джессике.

«Она имеет в виду, – хмуро пояснила себе та, – что соображать насчет обоих наших дурацких рефератов придется мне. Пока незаметно, чтобы Регина собиралась поссориться с Брюсом. Наоборот, у них распрекрасные отношения. Посмотреть на них, так вмиг затошнит. Наш местный Дон Жуан ведет себя так, словно перед ним богиня какая‑ нибудь».

– А я бы с удовольствием помогла ребятам, Уинстон, – заговорила вдруг Джессика, бросив на Лилу возмущенный взгляд. – В конце концов, глупо все время торчать в библиотеке.

– Замечательная мысль! – похвалил Уинстон, проглотив последний кусок пирожного. – А теперь у нас на десерт аппетитный гамбургер, – объяснил он Лиле и театрально вонзил в него вилку. – Какой аттракцион ты придумала? – спросил он Джессику.

– Еще не знаю, – ответила та, с неприязнью наблюдая, как Брюс в обнимку с Региной выходит из столовой.

Лила проследила за ее взглядом и со злорадной улыбкой обернулась к Уинстону:

– Возможно, Джес продемонстрирует свои таланты в черной магии! – Лила встала и взяла свой поднос. – Волшебство тебе, похоже, вскоре потребуется, – намекнула она еще яснее.

– О чем это вы? – спросил Уинстон, провожая Лилу озадаченным взглядом.

– Так, ни о чем, – хмуро ответила Джессика и откинулась на спинку стула.

«Лила еще не выиграла пари, – успокаивала она себя, пожевывая соломинку. – И если она думает, что я сдамся без боя, то она ошибается».

«Неужели я перепутала время? – думала Элизабет, в третий раз позвонив в дверь дома Морроу. – Ей‑ богу, миссис Морроу назначила встречу на четыре часа».

Звонок громко раздался внутри большого дома, но никто не открывал.

«Ну, что ж, возможно, у нее что‑ нибудь изменилось, она хотела мне перезвонить, но не застала дома», – подумала Элизабет и повернулась, чтобы уйти.

В этот момент дверь открылась.

– Элизабет? – На пороге стояла мама Регины.

– Извините, я было подумала, что вас нет дома.

Миссис Морроу отрицательно покачала головой; непричесанные темные волосы рассыпались по плечам.

– Я спала, – просто объяснила она. – Я не очень хорошо себя чувствовала и попросила прислугу уйти. Заходи, пожалуйста. Сейчас я поставлю чайник, заварим чаю.

Девушка встревоженно посмотрела на хозяйку дома: под глазами у той лежали тени, лицо казалось измученным.

– А сейчас вам уже лучше?

– Да, все в порядке, – ответила миссис Морроу и повела гостью через украшенную растениями переднюю в солнечную столовую. – Вот выпьем чаю, и будет совсем хорошо, – прибавила она и рассеянно огляделась кругом, будто бы не узнавая, где находится.

– Миссис Морроу, пожалуйста, садитесь, – попросила ее Элизабет. – Я сама заварю чай.

К ее удивлению, та послушно опустилась в ближайшее кресло и закрыла лицо руками.

– Извини, – слабо вымолвила она. – Мне надо было позвонить тебе и отменить встречу. Я совершенно не в состоянии заниматься карнавалом.

Элизабет пошла на кухню и поставила чайник.

«Что же случилось с миссис Морроу? – озабоченно гадала она. – Ее чудесное лицо заплакано, пальцы дрожат».

Девушка взяла поднос, поставила на него заварной чайник, чашки, сахарницу и молоко и направилась в столовую. Хозяйка подняла голову.

– Прости, Лиз. Непростительно принимать людей в таком виде, – мягко извинилась она. – Но у меня страшные головные боли.

– И часто они бывают? – сочувственно спросила Элизабет, наливая миссис Морроу чашку горячего чаю. – Регина никогда о них не упоминала.

Миссис Морроу в ужасе взглянула на нее:

– Ей нельзя об этом говорить. Пообещай мне, Элизабет, что ты не расскажешь моей дочери.

Элизабет села напротив хозяйки дома.

– Конечно же. Если вы не хотите, я никому не скажу ни слова. Вы советовались с врачом?

Миссис Морроу кивнула, потом отпила немного чаю.

– Спасибо, милая. – Она поставила чашку. – Чай замечательный. – И добавила с горькой усмешкой: – Да, я ходила к врачу. К дюжине врачей, если точнее. И все говорят одно и то же: с вами все в порядке.

– Не понимаю… – начала было Лиз.

Но миссис Морроу прервала ее.

– Это все из‑ за Регины. Я страдаю этим с ее рождения. Видишь ли, Элизабет, это моя вина, что она не слышит. – И, глубоко вздохнув, она поведала Элизабет всю историю своей жизни вплоть до вчерашнего вечера.

– Господи, – пробормотала Лиз, – так Регина наотрез отказывается ехать в Швейцарию?

Миссис Морроу беспомощно кивнула:

– Элизабет, как ты думаешь, не удастся ли тебе ее переубедить? Попробуй, а?

Девушка закусила губу: что же ответить? С одной стороны, ясно, что подруга совершает ошибку. Из того, что рассказала миссис Морроу, очевидно, что о своем любимом Регина не упоминала. А ведь он наверняка имеет отношение к ее отказу! И как можно доверять такому человеку, как Брюс? Не слишком ли многим жертвует ради него Регина? Конечно же, нельзя выдавать чужую тайну, но, видимо, придется вмешаться. Ради блага Регины. Хотя решение, конечно, должно оставаться за ней самой.

– Не знаю, чем смогу помочь, – выговорила наконец Элизабет. – Но если Регина попросит у меня совета, я постараюсь убедить ее поехать на операцию.

– Спасибо, дорогая, спасибо. Мы и сами приложим все усилия, чтобы уговорить ее. В Сан‑ Франциско живет мальчик, которого доктор Фридрих вылечил в прошлом году. Мы уже пригласили его к нам на уик‑ энд. Может, он сумеет повлиять на мою девочку.

– Надеюсь, – медленно произнесла Элизабет, хотя в глубине души сомневалась в успехе.

Регина влюблена в первый раз, к тому же очень сильно. Только чудо может заставить ее уехать от Брюса именно сейчас. Неизвестно, сколько времени ей понадобится, чтобы осознать необходимость лечения.

– Сегодня уже пятница. Всего восемь дней осталось до этого дурацкого карнавала, – проворчала Джессика.

Она сидела на зеленой лужайке перед школой, вытянув длинные стройные ноги, и поджидала свою подругу Кару Уокер. Кара сказала, что в один из магазинов поступила новая партия купальников, и они договорились вместе сходить туда.

«Скорей бы она пришла, – недовольно размышляла Джессика. – Не здесь же, в самом деле, торчать в солнечную погоду, к тому же в пятницу! ».

– Привет, Джес, – послышался задорный голос, – что поделываешь?

– Ой, привет, Кен. – Джессика взглянула на Кена, закрываясь ладонью от солнца. – Жду Кару, – раздраженно объяснила она. – И если через минуту она не появится, то я ухожу.

Кен плюхнулся на траву рядом с ней и вздохнул.

– Похоже, у тебя настроение не лучше моего, – заметил он, в задумчивости выдергивая травинку.

– А что с тобой? – больше из вежливости, чем из интереса спросила Джессика.

Сейчас ей абсолютно не было дела до его настроения. Ее занимало только пари с Лилой.

– Да все этот Брюс Пэтмен, – начал Кен, насупленно разглядывая травинку. – Он, видите ли, вдруг решил баллотироваться на пост президента школьного Комитета по празднованию Столетия. Выборы уже через неделю, и на тебе – ни с того ни с сего решил со мной соперничать!

– За Брюса никто не станет голосовать, – машинально сказала Джессика. – В любом случае ты победишь, Кен.

Кен покачал головой:

– Сомневаюсь. Ты ведь знаешь Пэтменов: они к таким вещам относятся капитально. Уж они наверняка наймут ему менеджера для проведения кампании и оплатят время за рекламу по телевидению.

Девушке не верилось, что стоит поднимать такой шум из‑ за президентства в каком‑ то комитете. Но сказать Кену об этом напрямую значило бы обидеть его.

– Поживем – увидим, – глубокомысленно изрекла она, надеясь, что Кен наконец уйдет и она спокойно сможет обдумать свой план. – Держу пари, что выиграешь.

Кен вздохнул:

– Ой, не думаю, Джес. Брюс резко набирает популярность из‑ за того, что в последнее время везде появляется с Региной. Ты бы слышала, как о нем заговорили! Будто бы он вмиг изменился до неузнаваемости. Победа будет за ним, это ясно, – с горечью заключил он. – А я уверен, что стать президентом он и не очень‑ то стремится. Просто решил баллотироваться ради собственного идиотского удовольствия.

Джессика воззрилась на Кена, ум ее заработал. Сам того не зная, этот парнишка подкинул ей великолепную идею! Значит, он считает, что из‑ за Регины Брюс стал популярнее. А не попробовать ли убедить эту дурочку, что только ради этого он и увивается за ней? Значит, так: его семья непременно хочет, чтобы он выиграл. Баллотироваться он задумал еще до знакомства с Региной… Пожалуй, из этого можно будет кое‑ что выжать. Конечно, придется повозиться…

– Ой, я вдруг вспомнила! – Как ужаленная Джессика вскочила и побежала к автобусной остановке. – Мне нужно переговорить с Лиз, пока она дома.

– А как же Кара? – изумленно закричал ей вслед Кен.

– Скажи, что я вспомнила о срочном деле! – бросила Джессика.

«Ну вот, – подытожила она, – теперь и я, кажется, вовлечена в организацию карнавала. Внесу уж свой вклад. Но для начала надо переговорить с Региной наедине! И, между прочим, не исключено, что я делаю доброе дело…»

– Как бы наш комитет не пережарился, – пошутил Уинстон, фыркая и отряхиваясь от воды, как мокрый щенок.

Элизабет, Тодд, Оливия и Уинстон сидели в садике за домом Уэйкфилдов, обложившись записями.

– Клоун, – рассмеялась Элизабет, – ты забрызгаешь все наши бумаги!

– Ну как я мог не соблазниться вашим бассейном в такой теплый день? – Уинстон принял обиженный вид.

– А где Кен? – спросил Тодд. – Мы зря теряем время.

– Он сказал, что придет, но попозже, – объяснила Оливия. – Он продумывает новую стратегию кампании, ведь у него появился соперник.

– Не представляю, выдержим ли мы такой накал страстей, – застонал Уинстон. – «В Ласковую Долину приходят политические интриги! »

– И каковы, по‑ вашему, шансы Брюса? – полюбопытствовал Тодд. – На мой взгляд, Кену он не преграда.

– И я тоже так думаю, – согласилась Лиз. – Кен мне представляется более серьезной кандидатурой.

Оливия задумалась.

– А я вот не уверена. Я знаю, как вы оба относитесь к Брюсу, но он, кажется, сильно переменился с тех пор, как познакомился с Региной. Многие сейчас могут его и поддержать.

Элизабет вздохнула. Она помнила, как Брюс обошелся в свое время с Джессикой, и не верила, что он так быстро изменился. А после разговора с мамой Регины красавчик ей и вовсе разонравился.

«Готова поклясться, что ему абсолютно все равно, как живется его подруге. Даже если он и не знает, почему она не хочет ехать на лечение», – с неприязнью подвела итог она.

– Я не берусь судить, Лиз, – деликатно ответил Тодд. – Регина замечательная девушка, и вполне возможно, что Брюс стал доброжелательнее благодаря одному общению с ней. Хотя…

– Горбатого могила исправит, – вставил Уинстон.

Оливия засмеялась:

– Я не виню вас, друзья, за скептицизм. Но на вашем месте я бы дала Брюсу шанс. Люди могут меняться.

Тодд усмехнулся:

– Возможно, ты и права, Лиз. Если кто и в состоянии превратить Чудовище в Прекрасного принца, то это Регина.

– Ладно, – вздохнула Элизабет, – давайте о деле. Если мы затеяли карнавал, а с завтрашнего дня до него останется лишь неделя, то нам не стоит терять времени.

– Глядите‑ ка, кто пришел! – воскликнул Уинстон.

К ним вихрем подлетела Джессика, шумно уселась за столик и театрально провела рукой по лбу.

– Лиз, – выдохнула она, – я не опоздала?

– Смотря куда, – улыбнулась сестра. – На что ты боялась опоздать?

– У меня шикарная идея насчет карнавала, – заговорщицки прошептала Джессика.

– В таком случае, ты как раз вовремя, – усмехнулся Тодд. – Какая же у тебя идея, Джес?

– Значит, так, – начала она, все еще не отдышавшись. – Как насчет демонстрации моделей «Дочки‑ матери»? Устроим это где‑ нибудь в шатре или соорудим палатку поменьше и будем брать по доллару за билет.

Элизабет задумалась и нахмурилась.

– Неплохо. Но ты уверена, что мама согласится?

Джессика расхохоталась:

– Я не нас предлагаю. Я не настолько тщеславна, как некоторые.

Элизабет залилась краской.

– Ладно, кого ты тогда имеешь в виду?

– Разумеется, Регину с матерью, – ответила Джессика. – Это будет бесподобно. Дочка уже снялась для «Инженю», а мама была манекенщицей в Нью‑ Йорке.

– Отличная идея, Джес, – осторожно похвалила Элизабет, – но я боюсь, что миссис Морроу не согласится.

– Ничего, я ее уговорю, – беспечно заявила Джессика.

– Не знаю, – вздохнула Элизабет.

Хотя она и любила сестру, но считала ее довольно бестактной. К тому же ей уже было известно, что таят друг от друга Регина и ее мать. Если в зыбкое спокойствие дома Морроу вторгнется Джес, то добра не жди.

– Я попробую, – настаивала Джессика. – Честное слово, Лиз. Если хочешь устроить грандиозное мероприятие, надо иногда идти на риск, ведь так?

– Ладно‑ ладно, – согласилась Элизабет. – Действуй, Джес. Уж чего‑ чего, а риска с тобой не оберешься… Итак, демонстрация моделей «Дочки‑ матери», – записала она в свой блокнотик и поставила напротив жирный вопросительный знак. «Вероятно, миссис Морроу и Регина смогут лучше объяснить свой отказ, чем я», – подумала она и повернулась к Тодду: – Как ты полагаешь, допустить переговоры моей сестрички с ними не так уж страшно?

– Спасибо, что подвез, – нежно сказала Регина и поцеловала Брюса в щеку. – Когда ты приедешь вечером?

– Где‑ нибудь в половине восьмого. Устроит? – Брюс вылез из машины и открыл Регине дверцу.

– В половине восьмого, – повторила девушка. – Замечательно. Тогда до вечера.

Она посмотрела вслед «порше»: машина блеснула на круге подъездной дорожки и покатила по шоссе к особняку Пэтменов. Она помахала Брюсу и медленно пошла к своему дому. В последние дни здесь поселились тревога и неловкость; Регина почувствовала, как замедляет шаг, думая о том, что ее ждет на этот раз.

Девушка осталась тверда в своем решении, но понимала, как переживают ее родители, особенно мама. С того вечера она никак не придет в себя, все время украдкой печально смотрит на дочь. Даже Николас стал необычно рассеян.

– Регина! – Брат выбежал ей навстречу. – Идем‑ ка на минутку со мной. Я хочу тебя кое с кем познакомить.

Регина с любопытством последовала за старшим братом в широкий внутренний дворик, затененный старыми деревьями. В гамаке, с книгой в руках, лежал юноша. Завидев незнакомку, он неловко встал.

– Это Дональд Эссекс, – представил его Николас. – Он приехал к нам на выходные из Сан‑ Франциско.

– Здравствуйте. – Регина робко протянула ему руку.

На вид он казался ровесником брата. У него были густые рыжеватые волосы и зеленые глаза. К удивлению девушки, он приветствовал ее на языке глухонемых.

– Вы тоже не слышите? – озадаченно спросила она.

Дональд рассмеялся.

– Не слышал, – поправил он. Его искренность и простота в общении сразу располагали к нему. – Но теперь слышу. Помнишь, родители рассказывали тебе о мальчике, которого вылечил в прошлом году доктор Фридрих?

Регина посмотрела на гостя.

– Это ты? – ошеломленно спросила она. – А зачем ты приехал сюда?

– Твои родители пригласили меня на выходные. – Дональд усмехнулся. – Видимо, в качестве сюрприза. Надеюсь, приятного.

– Вы познакомьтесь пока, а я пойду, – деловито сказал Николас. – Только не играй с ним во фрисби. [1] Тебе с ним тягаться бесполезно. Этот человек – настоящий мастер.

«Какая замечательная у меня семья, – думала Регина, глядя вслед Николасу. – Мама с папой пригласили Дональда в надежде, что он уговорит меня изменить решение. Если бы я хоть как‑ то смогла их убедить, что мне так лучше, что так я счастливее. Если бы они узнали об этом, тогда, возможно, перестали бы так волноваться».

– Ну что, побросаем тарелку? – предложил Дональд.

– Нет уж, спасибо, – улыбнулась девушка в ответ. – После того что сказал Николас…

– Ладно. Тогда, может, пройдемся? Здесь так красиво!

– Конечно. – Регина пошла рядом с гостем, невольно разглядывая его.

Интересно, что чувствует человек, когда ему вернули слух?

Вскоре они с Дональдом разговорились так, словно были давно знакомы. Оказалось, что юноша, как и Регина, добрую половину детства провел в специализированных школах. Он тоже чувствовал себя оторванным от мира, поэтому учился изо всех сил, чтобы его приняли в обычную школу в Сан‑ Франциско.

– Я даже попросился в команду по плаванию, – со смехом рассказывал он, – и там дело пошло очень неплохо.

Девушка взглянула на часы и не поверила собственным глазам: было уже почти шесть.

– Извини, Дональд, но давай лучше повернем к дому. Мне надо принять душ и перекусить. У меня сегодня вечером свидание, – пояснила она.

– У нас еще будет время поговорить завтра, – с улыбкой заметил он. – Ты не беспокойся, Регина. Я не собираюсь на тебя давить. Я приехал не за этим. Возможно, я не все понимаю, но знаю, что ты приняла решение сгоряча. Видишь ли, некоторые люди приспосабливаются к глухоте, и их пугает одна мысль о том, что они станут слышать. Они боятся, что вдруг сразу у них все станет нормально, обыкновенно.

Девушка густо покраснела.

– Дональд, я этого не боюсь, – тихо произнесла она. – Если бы я думала только о себе, то улетела бы в Швейцарию первым же самолетом. – Ее глаза наполнились слезами: ну почему они так неожиданно заговорили на эту больную тему?

– Ну, – Дональд легонько сжал ей плечо, – лучше мы поговорим об этом завтра.

Регина очень любила родителей и понимала, что они всей душой хотят ей помочь. Ей вдруг показалось, что сердце разрывается надвое, и эта боль стала невыносимой.

«Но должно же когда‑ то все уладиться, – взмолилась она. – Рано или поздно они забудут об этой Швейцарии, и жизнь снова станет нормальной».

– Лиз, какого черта ты там закрылась? Мне нужен телефон! – раздраженно завопила Джессика, постучав в дверь сестры кулаком.

– Я обдумываю карнавал, – неохотно отозвалась та. – Почему бы тебе не воспользоваться своим телефоном? – Но дверь все‑ таки отворила.

– Я не могу его найти, – бросила Джессика, с живостью пролезая в дверь. – Он чем‑ то завален.

– Могу себе представить, – засмеялась Элизабет. – Ладно, звони, сестренка, отрывай меня от дела.

– Не беспокойся, Лиз, – язвительно выдавила Джессика, снимая трубку и набирая номер. – Между прочим, это тоже касается карнавала.

– Ради бога, только поскорее, – пробормотала Элизабет, думая о своем.

Но когда Джессика спросила по телефону, дома ли Регина, сестра отвлеклась и возмущенно глянула на нее. Та покраснела и быстро сказала:

– Ой, простите, миссис Морроу, я не подумала. Конечно же, она не может.

Элизабет покачала головой, не веря своим ушам.

«Только моя бестактная сестрица может попросить к телефону глухую девушку».

– Да, миссис Морроу, я вообще‑ то хотела переговорить и с вами. Это Джессика Уэйкфилд.

– Ладно, – ответила мама Регины. – Мне что‑ нибудь передать дочери? Она сейчас ушла с одним нашим знакомым.

– Я хотела узнать, нельзя ли мне заскочить к вам на полчасика. Мне хотелось бы обсудить с вами карнавал.

– Хорошо. Только приходи поскорее, а то вечером мы уйдем в гости.

Когда Джессика положила трубку, ее сестра лукаво заметила:

– Ну вот, а я уже решила, что ты прочно села в лужу.

– Просто я на миг забыла, вот и все, – начала оправдываться Джессика. – Это же комплимент Регине. Она держится так же, как все мы. У меня и вылетело из головы, что она не слышит и не может разговаривать по телефону.

– Джес, если ты уговоришь их на эту демонстрацию моделей, я разгребу завал в твоей комнате, – пообещала Элизабет.

– Не волнуйся, все будет в порядке. – Джессика мельком посмотрелась в зеркало и вылетела из комнаты.

Ей было наплевать, согласится ли Регина на участие в карнавальном шоу. Главное – уверить эту дурочку, что Брюс ее просто использует. Надо хорошенько продумать, что и как сказать Регине.

«Если кто‑ то и сможет расстроить прекрасные отношения, – злорадно ухмыльнулась она, – то это я. Теперь, когда ставки так высоки, я покажу все, на что способна! »

Регина сидела в шезлонге возле своего дома и пыталась сосредоточиться на чтении. Поблизости Николас и Дональд играли в бадминтон. День был чудесный, даже слишком замечательный, чтобы вникать в смысл прочитанного. Она вздохнула и положила раскрытую книгу на столик страницами вниз. При этом луч солнца упал ей на руку, преломился в бриллианте на браслете и засверкал яркими искрами. Этот браслет подарил ей вчера Брюс. Всякий раз, взглядывая на него, Регина заливалась краской: она вспоминала то страстное, нежное выражение лица юноши, с каким он расстегивал браслет и надевал его на ее запястье.

– Брюс, он ведь, наверное, стоит целое состояние, – прошептала она тогда.

Брюс мотнул головой и серьезно проговорил:

– Иногда мне кажется, дорогая, ты не совсем понимаешь, как я к тебе отношусь. – Он осторожно поцеловал ее теплыми губами.

Девушка провела ночь без сна и под утро уже не сомневалась в правильности своего решения.

– Конечно же, здесь моя жизнь, – прошептала она, уткнувшись лицом в подушку. – Пока Брюс здесь, я никуда не уеду!

Миссис Морроу вышла во внутренний дворик и тронула Регину за плечо:

– Пришла Джессика Уэйкфилд.

– Привет, Джес! – Регина перекинула ноги через ручку шезлонга.

– Принести вам попить чего‑ нибудь холодненького? Может, чаю со льдом? – спросила хозяйка дома.

– Нет, спасибо, – мило улыбнулась Джессика. – Я не стану отнимать у вас много времени. Я просто хотела попросить вас обеих принять участие в одном из аттракционов карнавала. Лиз немного волнуется, – поспешно добавила она, – боится, что мы не успеем все организовать в срок.

– Боюсь, это я подвела ее. – Миссис Морроу опустилась в шезлонг. – Чем мы можем помочь?

– Ну‑ у, – начала гостья, – как вы смотрите на то, чтобы устроить демонстрацию моделей «Дочки‑ матери»? Оливия Дэвидсон сказала, что ее дядя поможет нам сделать специальную кабинку для переодевания. А я могла бы договориться, чтобы вам прислали костюмы из магазина «У Лизетты».

Регина взглянула на маму в надежде, что та откажется. Скай не выносила напоминаний о своей прежней карьере, поэтому дочь была уверена, что она не согласится выступать перед целой толпой народа.

– Как ты думаешь, Регина? – спросила миссис Морроу. – Может быть, нам…

– Ты хочешь сказать, что согласна? – Дочь в недоумении посмотрела на нее.

– Почему бы и нет? – Бывшая фотомодель пожала плечами. – По‑ моему, задумка неплоха. К тому же, – добавила она, значительно посмотрев на Регину, – все это задумано ради доброго дела.

– Вот обрадуется Элизабет! – расплылась в улыбке Джессика. – Публика вам обеспечена.

Миссис Морроу встала и выглянула в сад за домом.

– Где мальчики? – обратилась она к дочери. – Хочу спросить, не выпьют ли они чаю со льдом.

– Не знаю. Минут десять назад они играли в бадминтон. Может, куда‑ нибудь ушли.

– В таком случае, я вас оставлю и пойду поищу их, – улыбнулась хозяйка дома и ушла.

– Регина! – Джессика даже подалась вперед, любуясь украшением на руке собеседницы. – Где тебе удалось приобрести такой чудесный браслетик?

– Мне его вчера подарил Брюс, – тихо проговорила Регина и залилась краской.

«Господи боже мой! – подумала Джессика, – Брюс и впрямь рехнулся. Но ничего. Когда‑ нибудь он будет благодарен мне за то, что я избавила его от таких безрассудных трат».

– А ты, кажется, обожаешь его, – невинно вздохнула она.

Регина кивнула:

– Он такой замечательный, Джес. По‑ моему, я никогда еще не была так счастлива.

Гостья так покачала головой, что белокурые пряди вздрогнули на загорелых плечах.

– Все это лишний раз доказывает, что нельзя верить слухам, – произнесла она как бы самой себе.

– Слухам? – Регина настороженно сдвинула брови и наморщила лоб. – Каким слухам?

Джессика повела плечом:

– Не обращай внимания. Люди порой так глупы. Стоит им увидеть счастливую парочку – вроде тебя с Брюсом, – и они тотчас начинают завидовать и придумывать всякие глупости.

– Что же говорят о нас? – дрогнувшим голосом спросила Регина.

– Забудь мои слова, – Джессика махнула рукой. – Все они дураки. Вы с Брюсом – идеальная пара, – убежденно сказала она.

– Нет, пожалуйста, – твердо выговорила Регина. – Я хочу знать.

– Ну ладно, – со вздохом сдалась лицемерка. – Но имей в виду: это наверняка враки.

Регина кивнула, не сводя глаз с Джессики.

– Дело касается этих смехотворных выборов, – начала та. – Брюс, конечно, уже сто лет назад рассказал тебе.

– Каких выборов? – спросила Регина.

– Ах, он тебе не сказал? Гм‑ м‑ м… Странно. – У Джессики от удивления приподнялась бровь.

– Джес, о чем ты говоришь?! – воскликнула бедная Регина.

Джессика покачала головой.

– Я‑ то понимаю, что все это ерунда, – продолжала она с сомнением в голосе. – Видишь ли, Брюс баллотируется на пост президента школьного Комитета по празднованию Столетия Ласковой Долины. Его основной соперник – Кен Мэтьюз. По мне, все это президентство выеденного яйца не стоит, но тебе ли не знать Пэтменов. Они так и стремятся всюду пролезть; я уверена, что именно родители уговорили Брюса.

– Но какое отношение это имеет ко мне? – растерялась Регина.

– Может, и никакого, – сказала коварная блондинка и снова пожала плечами. – Забудь. Я это все по глупости брякнула.

Регина помрачнела:

– Джессика, я прошу тебя: расскажи все. Я не люблю сплетен за своей спиной.

– Ладно, – вздохнула Джессика. – Кен разозлился, что Брюс выставил свою кандидатуру против него, и заявляет: дескать, у него никаких шансов бы не было, если б не ты. С тех пор как вы везде стали появляться вместе, популярность Брюса резко подскочила. В общем, ты понимаешь, что имеет в виду Кен.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 Следующая ⇒