Эпилог‑в‑стиле‑долго‑и‑счастливо 9 страница

– Поверить НЕ могу! – закричала она еще громче.

К моменту, когда я дошла до нашей двери, она стала обзывать его всеми известными непристойными словами, и, поскольку это была Леа, многие из них я впервые услышала. На ужин мы решили сходить в «Бузер», потому что я знала точно, что «Vixen4» выступают в клубе на Вест‑ Сайде, и все парни собирались туда, о да, еще я надеялась, что и Райан будет у барной стойки.

Бросив гитару на диван, я совершила набег на холодильник, достав оттуда первую попавшуюся вещь, оказавшуюся замороженным полуфабрикатом. Умывшись, я переоделась для пробежки, накинула толстовку и открыла дверь, решив побегать. Леа не вернется домой, как минимум, еще часа три, а наедине с собой и мыслями о Шейне я не останусь.

Шейн стоял за дверью, и, конечно же, одетый для пробежки. В животе затрепетало.

– Да, я так и думал, что ты готова к пробежке, – сказал он.

– А подумал ты так, потому что… – подсказала я, закрывая дверь.

– Потому что ты зла на меня, а когда ты сердита – бегаешь. Это помогает тебе думать, очищает голову.

– Ты слишком высокого мнения о себе, Шейн Макстон, если думаешь или чувствуешь, что я зла на тебя. – Я начала растягиваться, наблюдая за его выражением лица.

– Нет, детка. Ты думаешь обо мне. Ты зла на меня и, Грейс, ты хочешь меня также чертовски сильно, как и я тебя.

– Хватит бредить, Шейн, вот теперь мне действительно надо побегать.

И я побежала, а он следом, позволяя набрать темп. После чего догнал и стал бежать рядом, в одном ритме со мной. Мы два часа наворачивали круги вокруг Центрального Парка, затем, сбросив пар, побрели к моей квартире.

Вскочив по ступенькам, я открыла дверь. Я придержала дверь и встретилась с ним взглядом.

– Зайдешь выпить воды?

Сексуальная улыбка осветила его лицо, когда он вошел вслед за мной. Потребовалось много сил, чтобы не залепить ему пощечину. Как он мог: едва слез с одной девушки, как уже пытаться получить другую? То есть, ничего в этом такого нет, но жутко бесит, потому что причиняет МНЕ боль, ведь у меня к нему есть чувства.

Я встала прямо перед ним и, потянув толстовку, очень медленно сняла ее через голову.

– Ах, Грейс, – выдохнул он.

Я точно знала, что делала. Под ней был надет крошечный топ, открывающий спину. Покачав бедрами, я сняла штаны и осталась в крошечных шортиках, его дыхание стало неровным. Он прав, я разозлилась, и думала о нем, и теперь хотела, чтобы он понял, что упустил.

– Иди сюда, – прошептал Шейн и подошел ко мне сзади, заключая в объятия. Он притянул меня так близко, что голой грудью касался моей спины. Дерьмо, мне не хватало его без рубашки! Он наклонил лицо к моей шее, лаская горячим дыханием влажную кожу.

Я чуть было не растворилась, как и весь сдерживаемый гнев. Подумав о нем вместе с Блисс, идущей по коридору, и о том, что он ничего не отрицал, я повернулась к нему лицом. Провела пальцем по линиям его татуировки.

– Хотелось бы мне однажды услышать рассказ про это, – прошептала я, целуя и скользя языком по чернильным линиям. Я посмотрела на него сквозь длинные темные ресницы. Губы Шейна приоткрылись, своей грудью я почувствовала, как бешено колотится его сердце, как с каждым вздохом тяжелеет дыхание. Знание того, что Шейн так реагирует на меня, заставило внутренности стянуться.

– Господи, Грейс, – простонал он. Шейн опустил голову, прислонившись к моему лбу. Он нежно пробежал пальцами по моим волосам и намотал их на кулак. Таким образом, крепко удерживая голову, он притянул мое лицо к своему и навис над губами. Наши взгляды пересеклись, он был настойчивым и голодным, его дыхание на моей коже горячим и сладким. Затем, он следка прикусил мою нижнюю губу и потянул. Когда он скользнул языком внутрь, я едва не распалась на кусочки.

– Ах, нет, нет. Я не могу сделать этого, – простонала я и оторвалась от него. – Хватит, Шейн.

Отклонив лицо в сторону, он сконцентрировал взгляд на мне. Он выпрямился и ощетинился.

– О чем ты, Грейс?

– С. Меня. Хватит. Шейн.

Он сильнее потянул меня за волосы, которые все еще держал в кулаке. Он всмотрелся в мое лицо и прорычал:

– Грейс, чего именно хватит?

– Тебя.

Его руки отлетели, будто прикосновения ко мне причиняли боль.

– Не отказывайся от меня, Грейс. Сейчас я здесь, с тобой.

Я отступила и отошла от него, рассмеявшись; он здесь и со мной, СЕЙЧАС! Мозг разрывался между желанием выставить его и просьбой идти за мной. Я хотела, чтобы он заставил меня забыть об увиденном, но я бы не стала его просить, а он не предпринял ничего, чтобы стереть эти воспоминания.

– Шейн, – я медленно покачала головой. – У тебя есть уникальная способность заставить любую девушку чувствовать себя… абсолютным ничтожеством, и плевать мне, что ты скажешь или сделаешь, я ни для кого не соглашусь быть ничтожеством, незначительной или легкозаменяемой.

Я прошла по коридору, оставив его наблюдать за мной. Тихо прикрыв дверь ванной, и включив душ, я соскользнула на пол и обняла колени. Дверь я не заперла, потому что, Господи, прости, меня за слабость, я хотела, чтобы Шейн зашел. Хотела, чтобы он зашел и сказал, что я не ничтожество, а что‑ то значу для него, что я та самая особенная. Единственная. Но сидя там, слушая шум стекающей воды, ощущая теплую влажность воздуха, я осознавала, что этого не будет. Ведь та особенная связь, о которой я мечтала, сильная и безумная любовь от которой замирает дыхание – такое бывает лишь в сказках.

Я надела узкие джинсы с низкой посадкой и крошечный красный топ, не оставляющий простора воображению. Это был лишь треугольный кусочек ткани, полностью открывающий спину, держащийся на коже лишь тонкими черными тесемками. Что демонстрировало татуировку ангела со сломанными крыльями, и надпись Nullum Desiderium, Deus solus me iudicare potest (Никаких сожалений, только Богу судить меня) посреди спины, обычно спрятанная под ремешком лифчика.

Я выпрямила волосы, так что они стали похожи на блестящую черную гладь, струящуюся до талии. Наложила макияж, светлых оттенков.

– Хм, ничего себе, – произнесла Леа, открыв дверь моей спальни. Этот топ безумен! Пожалуйста, скажи, что у тебя есть такой же розовый для меня!

– В верхнем ящике твоего комода, ведь это была импульсивная ночь онлайн‑ шоппинга, радуйся. – Я засмеялась, когда она вылетела из моей комнаты. – Правда, в большей степени, я купила ее для Коннера, – сказала я.

Из ее комнаты разнесся истерический визг. Она примчалась обратно ко мне, держа в руках розовый топ и подходящие кружевные штучки, которые я покупала, думая, что надену для кого‑ то особенного.

Сжимая новое оружие массового поражения, ее глаза расширились, и улыбка пропала, когда ее озарило.

– Розовый топ для меня, а эти красивые, сексуальные, кружевные штучки… – она протянула их мне. – Они предназначались для Шейна, так?

Я пожала плечами.

– Поверь, Коннер их лучше оценит.

– Вот оно как. Шейн тобой больше не рассматривается?

Я села на матрас, натягивая кожаные сапоги.

– Знаю, надо сделать вид, что не больно, и это ничего не значит, и просто провести с ним время. Но, Боже, Леа, я не могу сидеть перед тобой и притворяться, что видеть их было адски больно. Я хотела быть единственной, а не девочкой на понедельник.

Мы прошли в гостиную за куртками.

– Что мне делать потом? Я хочу сказать, мы в одной группе, что если он уйдет к другой, а я свихнусь? В других жизнях я была экспертом в притворстве, но с Шейном это трудно. Действительно трудно.

Она придержала мне входную дверь, захлопнув, я последовала за ней.

–Леа, только он за все это время сделал так, что я позабыла о Шамсииле.

Выйдя на улицу, она взяла меня за руку.

– Может потому что он какое‑ то время и был Шамсиилом. Он что‑ нибудь помнит? Ты говорила с ним?

Я медленно покачала головой.

– Мы с Шейном, находясь в одном помещении, способны либо ругаться, либо целоваться. Хотя, вчера за ужином он сказал, что помнит все, но я не знаю, что именно он подразумевал. Момент был странным и напряженным, после того как он это сказал, нам хотелось добраться скорее до дома и добраться друг до друга.

Мы завернули за угол и направились в «Бузер».

– Когда у нас с Коннером только начиналось, все было также. Мы не могли оторвать руки друг от друга, но, какое‑ то время, в самом начале, мы были просто друзьями.

В «Бузере» находилась приличная толпа, в основном, люди пришли поужинать и послушать запись песен «Безумного мира». Хриплый голос Шейна звучал из динамиков, посылая дрожь по позвоночнику. Я не смогу избавиться от него, даже если попытаюсь, или смогу?

Когда наша любимая официантка, Молли, подошла поздороваться, мы рассказали ей о вечере Клуба Ненавистниц Парней, она отбросила фартук на бар и присоединилась к нам. Стоящий за баром Райан рассмеялся и покачал головой. У другой подошедшей официантки мы заказали бургеры, картошку фри, молочные коктейли, шоколадное печенье и ванильное мороженое.

Когда молочные коктейли были поданы, мы чокнулись под смех.

– Эй, – сказала Молли. – Только подумайте, как было бы хорощшо в мире без мужчин.

– Множество счастливых толстушек с тоннами секс‑ игрушек? – рассмеялась Леа.

– Прекрати, Леа. У тебя ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ парень! Коннер хорошо выглядит, и для него не существует других девушек, он просто идеален! – сказала Молли. – Боже, как бы я хотела, чтобы Алекс не смотрел ни на кого, кроме меня!

– О, так тебе нравится Алекс? – я ей улыбнулась.

– Я бы убила, лишь бы он обратил внимание, но он лишь заглядывает в вырез рубашки или шлепает по заду, больше ничего! – она вскинула руками, – Что надо сделать девушке, чтобы парень ее пригласил?

Когда нам принесли еду, Мари скользнула к нам в кабинку, хихикая.

– Я, ээ, услышала, что у вас тут Клуб Ненавистниц Парней. Я должна вступить в него.

Я чуть не подавилась бургером.

– Что? Из‑ за кого?

Она указала ярко‑ розовым наманикюренным пальчиком на смеющегося Райана, который, закинув на плечо барное полотенце, подмигнул мне.

– Так могу я остаться? – Она смотрела на меня внимательно, ожидая. А я думала, что нам сделал больно один и тот же парень. Я подтолкнула ей картошку фри и кивнула. – Скоро будет мороженое и печенье, – улыбнулась я.

Мари приподняла брови.

– Ты‑ то как сюда попала? Мне казалось, что ты окрутила Шейна вокруг пальцев, – спросила она, жуя картошку.

Отсмеявшись, я сделала глоток молочного коктейля.

– Ну да, конечно. Поверь, на Шейна это подействует в последнюю очередь, – объяснила я.

– Да, ладно, но из‑ за тебя он даже ночи со мной не провел, – пробормотала она.

– Подожди! Чтооо? – выкрикнула Леа.

– В ту ночь, когда мы здесь пили. Я фактически умоляла его отправиться со мной в туалет, а он продолжал мне рассказывать о ней, – она ткнула в меня пальцем. – А затем ты появилась, и он меня поцеловал, чтобы вызвать у тебя ревность, и после ушел!

– Что? Ты не зажигала с ним в туалете? – спросила я.

– А хотелось бы, – ответила она.

– Но у него фотография в телефоне, где ты топлесс в туалете!

– Как и у всех, – хихикнула она.

Вот дерьмо! Тогда почему во время поцелуя с Габриелем я видела их вместе?

Сильно татуированная рука появилась передо мной и забрала тарелку, поставив на ее место стопку, наполненную темно‑ золотой жидкостью. Проследив взглядом за рукой, я увидела Райана.

– Привет, Грейс, я подумал, может вы, девочки, примите выпивку из рук милого парня. От меня, – сказал он, подмигнув, и ушел.

– Ну, – сказала Молли. – Кажется, Райану приглянулась Грейс!

Я выпилка стопку.

– Эй, что общего у мужчин и подгузников? – я дождалась всеобщего пожатия плечами. – Они постоянно на чьей‑ то заднице и всегда полны дерьма!

Мы вчетвером рассмеялись и выпили молочные коктейли; да, мы заказали еще, продолжая взрываться хохотом над шутками про мужчин. Затем вошли Коннер и Такер, и Леа сказала, что издевательства над мужиками пора прекращать.

Коннер подошел к нашему столику, сузив глаза и потирая подбородок.

– Ну, если это не MotleyCrew, то не знаю что (MotleyCrew – это группа людей, не имеющая между собой ничего общего, кроме цели или идеи, прим. ). – Он оглядел стол и его глаза расширились. – Молочные коктейли? О, Боже, кто тот парень? И что он натворил?

Я посмотрела на Леа.

– Ты разболтала своему парню слишком много наших секретов!

Такер запрыгнул на соседнее со мной сиденье и громко забарабанил руками по столу.

–Приии… вет, дамы. – Он скользнул ко мне поближе и прошептал. – И каково быть самой красивой девушкой в помещении? – Ничего себе, один лишь звук голоса Такера вызывает головную боль.

– О, Такер, да ты уже пьян? – поддразнила я.

– Не‑ а, не пьян, опьянен тобой, – прошептал он.

– У тебя что, есть книга с самыми дерьмовыми способами пикапа? Ты где такое прочитал? – засмеялась Леа.

Он рассмеялся и обнял меня. Я съежилась.

– Да, полагаю, я немного глупею, когда Грейс рядом. Я хочу сказать, только посмотрите, какая она красивая, – и он поцеловал меня в лоб.

Я при первой же возможности отодвинулась от него подальше.

– Ты принимаешь лекарства от расстройства личности? Не прикасайся ко мне, Такер, у меня от тебя мурашки.

Я отключилась от всех разговоров, настроившись на звучание песен «Безумного мира», загипнотизированная голосом Шейна. Все другие голосами пролетали мимо, но слова Шейна и звук его гитары пронзали душу. Я не могла перестать думать о том, что если у них с Мари ничего не было из‑ за меня, то, может, ничего не было и с Блисс.

Как‑ то отделившись от смеха и веселья за столом, я направилась к бару. Я придвинула стул и хлопнула по столу несколькими двадцатками. Райан подошел с сияющими глазами, раскачиваясь на носках.

– Привет, красотка. Что будешь? – Он щелкнул языком по кольцу в губе, и я почувствовала словно яму в животе, я знала, что он сделал это с определенной целью. – Нужен еще один «Стиратель ОщуШейнов»?

По щекам прошел жар, и я закрыла лицо руками.

– Боже, Райан. Я настолько жалкая, да?

Он покачал головой и кивнул, указывая на стол.

– Ради чего этот Клуб Ненавистниц Парней? Он облажался?

Я пожала плечами.

– Не знаю, кто из нас постоянно все портит.

Без вопросов, он налил бокал виски и придвинул ко мне.

– Ну, могу сказать, на данный момент я ревнивец, – сказал он, облокотившись на стойку передо мной. – Я надеялся, что он все испортит, а смогу поцелуями смыть твою боль. – Его язык щелкнул и прошелся и по кольцу, он прикусил его. НЕ СМОТРИ, ГРЕЙС!

Мои щеки стали горячее. Я отвернулась от него, чтобы перестать пялиться, но на другом конце бара оказался Шейн.

Мое сердце просто остановилось. Кажется, оно решило вылететь из моего тела прямо в его руки. В груди на самом деле заболело и потянуло к нему. Разве это нормально?

Да ладно, Грейс, ты же гораздо сильнее! Он же переспал с Блисс! А что, если все‑ таки нет?

Я видела вспышку гнева в глазах Шейна, когда он увидел, что Райан склонился ко мне и говорил. Его взгляд вернулся ко мне, а лицо вспыхнуло всеми цветами. Райан отошел от меня, оставив в одиночестве.

Шейн провел рукой по волосам и медленно покачал головой. В груди все сжалось, и в горле поднялся комок горечи. Он развернулся на каблуках и вышел из бара.

Если я ничего для него значила, если была просто девушкой на понедельник, то, какое ему дело до моих бесед с Райаном? Так, может, я ошиблась в отношении их с Блисс?

Глава 22

Покинув бар в одиночестве, я фактически бежала обратно к квартире. Я предупредила Леа об уходе, и что собираюсь запрыгнуть на мотоцикл и найти Шейна, чтобы поговорить. Остановилась лишь перед квартирой переобуть обувь и надеть шлем. Я пробежала по коридору и ворвалась в комнату в поисках ботинок, но, уже собравшись уходить, заметила Габриеля в дверях.

– У меня нет времени на твои игры, Габриель, убирайся с дороги.

– А на беготню за этим красавчиком есть? Это ниже твоего достоинства, Грейс, – сказал он, подходя ближе.

Я ничего не ответила. Просто не смогла, как и пошевелиться.

– Собираешься отыскать его? Признаться в любви? Я могу показать тебе, где он, Грейс. Однако, больше не мне указывать тебе на грешки Шейна, ведь он довольно часто сам тебе их демонстрирует, забавное зрелище.

Он закрыл и запер за собой дверь. Я застыла на месте, сердце стучало как отбойный молоток, хотелось только поговорить с Шейном.

С каждым его шагом воздух вокруг становился холоднее, мое тело задрожало. Подняв руку, Габриель провел пальцами вдоль щеки, по шее к ключице, остановившись прямо над грудью. Там где он прикасался, ледяная тьма пронзала кожу. Она закручивалась сквозь плоть и вены, пытаясь захватить мое сердце.

– Мне нравится этот топ, Грейс, он открывает так много твоей кожи цвета слоновой кости.

Я почувствовала, как сжимаются легкие, и весь воздух из них вышел с мучительным кашлем. Воздуха не осталось, как и способности дышать. Легкие горели, в горле разгорелся пожар, прожигающий глаза. Губы Габриеля встретились с моими, через поцелуй передал мне воздух. Выдохнув, и наконец, почувствовав контроль над своим телом, упала на колени.

– Зачем ты это сделал? – прохрипела я.

– Потому что не желаю существовать без тебя, Грейс.

– Я не верю ни единому твоему слову, Габриель. Ты слишком часто лгал мне.

Он притянул меня за затылок, удовольствие разрывало позвоночник.

– Я защищал тебя на протяжении веков. Оставался с тобой, Грейс. ВСЕ Я!

– Защищал, это ты называешь защитой? Ты уничтожил меня. Вырвал из моей души всю надежду. А теперь пытаешься удерживать подальше от Шейна? Ты обманул, показав их вместе с Мари! Почему я не могу прожить эту жизнь без тебя?

– Вместе, Грейс, мы станем непобедимыми.

– Почему ты хочешь стать непобедимым, Габриель? – я подползла ближе к нему, перехватив взгляд. Захват на моем затылке стал крепче. – Архангелы не могут завладеть Небесами. Им недопустимо делать что‑ либо им во вред, они не могут! Тебе известно, что подобному никогда не произойти, так?

Он усмехнулся.

– Я стал первым падшим Архангелом; законы Небес на меня не распространяются. Моя милая Грейс, разве ты не чувствуешь, какое удовольствие я способен тебе доставить, лишь дотронувшись до кожи? Подумай об этом, и о многом другом. – Он коснулся губами моей шеи, и высшее наслаждение пронеслось по коже. Оно пробежало по венам как холодный тяжелый наркотик, пытаясь омрачить мою душу.

– Это ничто в сравнении с прикосновениями Шейна или поцелуем Шамсиила. – Я оттолкнула его и встала. – Все, сказанное тобой, – ложь, Габриель. Первым падшим архангелом… – Я посмотрела на него, и волоски на руках и затылке зашевелились от ледяного ужаса. Сердце заколотилось, и я почувствовала, как от следующих слов задрожали губы. О, черт возьми, нет!

– Аваддон, Обвинитель, Вельзевул, Дьявол, Дракон, Отец лжи, Люцифер, Искуситель, Карл Самптон, Блейк Бевли. О, моя дорогая, мне в разные времена дали столько имен, но Габриель было первым, и я предпочитаю его, – рассмеялся он.

Я прижалась к стене. Ну, все только чертовски сильно испортилось. И что, ЧЕРТ ПОДЕРИ, мне ТЕПЕРЬ делать?

– Ну, этим у меня шоколадныхпеченек тебе не выиграть, Габриель. Отчасти, из‑ за этого мне блевать хочется, честно. Мне хочется прожить эту жизнь; ты мог бы просто вернуться в ад.

– У тебя неделя.

– Ты даешь неделю, чтобы прожить мне СВОЮ ЖИЗНЬ?

– Нет, Грейс, я считаю, что ты продержишься лишь неделю, а потом будешь умолять меня забрать твою жизнь.

После чего он исчез.

Температура в комнате стала теплее, горло обожгло сухостью. Я не могла проглотить обжигающий комок в горле, и задыхалась, давясь воздухом. Распахнув дверь, я побежала по коридору на кухню. Я слышала людей в гостиной, но проигнорировала голоса, резко распахнув дверцу холодильника, так что по полу разбился десяток яиц, я сорвала крышку с бутылки воды. Я не успевала глотать, тело было, словно в огне, и я не могла погасить пожар. Осушив бутылку, я отбросила ее назад и открыла еще одну, и еще. Слезу застилали глаза, боль не уходила. Он про это говорил? Что, пострадав несколько дней, я сломаюсь меньше чем за неделю? Он был дьяволом, ДЬЯВОЛОМ! Я веками дружила с гребаным дьяволом, и он полюбил меня, и БОЖЕ МОЙ! Я НИКОГДА не полюблю его. Фуу, он хотел от меня маленьких, красных и рогатых деток!

– Грейс, ты в порядке?

Я обернулась к голосу. Перед глазами расплывалось, как если бы я спала и только что проснулась, и на кухне все цвета стали ярче. Вот дерьмо! Да что, черт возьми, со мной?

Леа стояла в дверном проходе на кухню, Шейн и Коннер позади. Но я ни на ком, кроме него, не могла сосредоточиться.

– Я очень хочу пить, – прохрипела я.

Шейн бросился ко мне и приложил ладонь ко лбу, я упала ему на руки.

– Грейс, ты горишь. – Он повернул голову к Леа, – Притащи аспирин и сок. – После чего поднял меня на руки и, клянусь, я могла бы умереть от счастья прямо там. Легкое покачивание его движений почти убаюкало меня, когда я почувствовала, что он вышел в коридор. Я попыталась обнять его за шею, но руки казались слишком тяжелыми. Он немного переместил мое тело, когда открывал дверь в комнату, а затем его тело напряглось.

– Боже, Грейс, у тебя нет кровати? – он опустил меня на матрас и смахнул волосы с лица. Я слышала шепот Леа, но слова оказались слишком тихими и слабыми. – Грейс, детка. Пожалуйста, открой глаза и прими аспирин. – Я смотрела на него сквозь малюсенькие щели, не могла открыть глаза шире. Боже, как он красив, похож на ангела. Надеюсь, это не прозвучало вслух. Проглотив таблетки, я снова закрыла глаза.

– Леа, подожди. Нельзя оставлять ее в одежде, она насквозь пропотевшая. Найди что‑ нибудь для сна. Я выйду, а ты переоденешь ее, – прошептал Шейн.

Хлопнула дверь, и топ сдернули через голову.

– Грейс, помоги мне, ты слишком тяжелая, – сказала Леа. Я попыталась открыть глаза шире и помочь ей снять с меня остальную одежду, не уверена, что получилось это сделать, потому что от нее то и дело сыпались проклятья.

– Почему ты не сказала, что заболела, я так испугалась, когда ты не отреагировала на стук в дверь.

– Не думаю, что больна. Здесь был Габриель, – прошептала я в ответ.

Она отпустила меня и рухнула на матрас рядом со мной. Мои глаза распахнулись. Вот дерьмо, она нарядила меня в шортики и маечку, конечно же, все кружевное. Я крепко зажмурилась, внутренне съежившись.

Шейн опустился на колени рядом со мной и поднял меня за подбородок.

– Поспи немного, малышка, – холодные губы коснулись моего лба.

Я приоткрыла глаза и дотронулась до его лица. Он прислонился к моей ладони.

– Не уходи, Шейн. Останься со мной.

Медленно улыбка появилась на его губах.

– Хорошо. – Я почувствовала шевеление матраса, когда он встал. Зрение было замутненным, но я наблюдала, как Шейн прошел по комнате, стянул футболку и джинсы, и забросил в мою корзину. Я смотрела, как от движения мышц шевелятся татуировки. Одетый в одни боксеры, он выключил свет. Матрас прогнулся, когда он залез под одеяло и крепко обнял меня.

Хриплым голосом он прошептал мне на ухо:

– С тобой все хорошо, нигде не болит?

Сон затягивал и накрывал все мое тело. Останься со мной, Шейн. Дьявол говорит, что любит и собирается заполучить. Дерьмо, надеюсь, не сказала этого вслух.

Шейн легонько прислонился губами к моему затылку, чуть ниже уха и поцеловал.

– Молчи и засыпай, Грейс.

Проснувшись в темной комнате от какого‑ то крика, я осознала, что кричала сама.

– Тише, – прошептал Шейн, гладя меня по щеке. – Ты в безопасности, Грейс, я больше никому и никогда не позволю навредить тебе. – Его губы прижались к моим в мягком и чувственном поцелуе. Тысячи шелковистых крылышек бабочек ласкали мое сердце, заставляя его биться быстрее. Его слова наполнили меня надеждой, а тоска от испытываемых чувств сдавила грудь.

Его руки крепче обхватили меня, притянув ближе, он уложил мою голову себе на гладкую грудь. Прямо поверх бьющегося сердца, что сильно стучало под кожей. Под музыку его тело я снова заснула.

Когда я открыла глаза в следующий раз, мягкий свет лился сквозь занавески. Тихие звуки фортепиано доносились откуда‑ то в комнате; навязчивая мелодия, смешивающая чувства в моей душе, Hallelujah РуфусаУэйнрайта. У меня перехватило дыхание, когда тихим хриплым шепотом Шейн начал подпевать недалеко от моего уха.

Наши тела запутались в простынях, его теплое дыхание нежно играло на моей коже, посылая по телу дрожь. Давящее чувство уюта, любви и желания, волнами плескалось по коже. Каждый участок моей кожи горел как от пожара. Мои ноги крепко обхватили тугие мышцы его бедра, и я боялась, что от малейшего движения бедрами погибну.

Рука Шейна медленно рисовала круги по оголенному участку поясницы, его пальцы пропутешествовали по тонкой ткани шортиков до обнаженной кожи ног. Пульс ускорился, я начала задыхаться.

Его тело сместилось, и нежно протанцевав пальцами до области под коленками, он крепче прижался ко мне бедрами. Я задрожала.

Он поднял надо мной голову, наши взгляды встретились, мягкий свет от окна осторожно падал на наши тела. Эти голубые глаза смотрели жестко и напряженно, и сильный жар медленно распространился по моим щекам, прошелся до шеи, вдоль груди.

Затем он медленно потерся об меня бедром, и румянец мелькнул на его щеках. Боже, Шейн покраснел. Только мысль, что я, будучи в объятиях его тела, могу заставить его покраснеть… у меня дыхание перехватило.

Не в состоянии остановить себя, я раскачивалась, соответствуя его ритму. Я закрыла глаза и мысленно простонала, бабочки внутри танцевали, отчаявшись желать его внутри меня.

Пальцы Шейна вновь скользнули вдоль моего бедра, вновь доходя до кружева трусиков. Он сильнее прижался бедром к самому моему существу. Одной рукой крепче прижал мой зад, другой нежно проводил пальцами вдоль кружевной отделки трусиков, проскальзывая пальцами под ними.

Я захныкала от нарастающего напряжения между ног, заставляющего двигать бедрами против него.

Я закусила нижнюю губу, пытаясь сдержать стон, но не получилось. Проведя руками по тугим мышцам его живота, под пальцами я почувствовала дрожь его тела. Мое тело охватила пламя. Я нуждалась ощутить его внутри.

– Боже, Грейс, – прошептал он, приблизив ко мне губы, паря над ними, дыша, – Мне никто и никогда не был нужен так, как ты. – Затем его губы накрыли мои, мягко и нежно, наслаждаясь, захватывая и целуя, словно я конфетка. Сердце в груди билось так чертовски громко, что я подумала, слышал ли его Шейн, я была уверена, что оно стучало по его груди.

– Малышка, я должен попробовать тебя на вкус, – прорычал он. Его дыхание тяжелое и неровное. Он провел языком вдоль моей челюсти, захватывая и засасывая кожу, вниз по шее, жадно лизнул изгиб груди.

Я оторвала от него руки и сдернула ткань, из‑ за которой он не мог распробовать много моей кожи. Внутренности расплавились, и я растворилась от ощущения его рта.

– Эй! – заколотила в дверь Леа. Тело Шейна напряглось, и он со стоном отскочил от меня. – Здесь пицца, – сказала она, врываясь в мою комнату. – Идем, Грейс, тебе надо поесть.

Я натянула простынь на голову и быстро поправила майку.

– Нет, уходи, – простонала я. Боль между бедрами была невыносима, я сжала колени, пытаясь облегчить ее, но этого оказалось недостаточно. Да еще и рука Шейна на моей заднице СОВСЕМ НЕ ПОМОГАЛА.

– Остался кусочек со шпинатом и маслинами, – пропела она, пытаясь соблазнить меня.

Глубокий хриплый смех Шейна сотряс матрас, он стянул простынь с моих глаз, но тела оставил прикрытыми. Леа, Коннер, Такер и все члены «Безумного мира» показались в моем дверном проеме. МНЕ НЕ НРАВИТСЯ ЭТО! Шейн, наклонившись к моей шее, продышал:

– В следующий раз я запру эту долбанную дверь.

– В следующий раз? – вздохнула я, прикусив нижнюю губу.

– Да, Грейс, в следующий раз, – прошептал он, подняв голову и глядя на меня. Голубые глаза смотрели на меня. Сильное пламя разгоралось в их глубине. Господи, Боже, почему мои друзья ВСЕ ЕЩЕ СТОЯТ У ДВЕРИ! Напряжение, скрутившееся между бедер, сводило с ума. Я была на грани освобождения, которого так жаждало мое тело, еще немного только потерев. Его рука очень медленно прошлась по передней поверхности моих трусиков, дразня, с сексуальным озорством в глазах.

Сильнее закусив губу, я схватила его руку и сильно прижала, молча моля его взглядом о большем. Его зрачки превратились в большие черные озера, губы приоткрылись от тяжелых вдохов. Я раскачивалась на его ладони, другой рукой он приподнял мой зад и сильнее прижал, пока напряжение от его прикосновений не взорвалось и мое тело сотрясло от удовольствия.

– ПИЦЦА, ДА, ПИЦЦА! – Я распалась и умерла прямо на его ладонях.

Все по‑ прежнему стояли у двери в ожидании.

– Это было самым лучшим из всего, что я когда‑ либо видел, – прошептал мне на ухо Шейн. – И мне чертовски жаль.

Сердце застучало и голову начало покалывать, желудок провалился.

– Жаль, что это произошло?

– Нет, Грейс, – прошептал он мои волосы, уткнувшись носом в шею. – Жаль, что пришлось остановиться.

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒