Эпилог‑в‑стиле‑долго‑и‑счастливо 5 страница

Я спрыгнула с матраца на пол в то время, как лампа, которая всегда стояла рядом с кроватью, включилась. Сама по себе.

Габриель.

Вот, дерьмо. Я думала, что с этим было покончено.

– Привет, Грейс. Ты выглядишь… хорошо, – прошептал он.

Я попятилась от него, пока моя спина не ударилась о стену.

– Убирайся отсюда.

В мгновение ока, он стоял уже около меня, одной рукой он крепко обвил меня вокруг моей талии, другой вокруг задней части моей шеи и его губы покрыли мои.

– Я хотел кое‑ что тебе дать, – пропел он мне в рот, поцеловав меня. Прилив высокого наслаждения заставило покалывать мое тело, чистое блаженство хлынуло по венам, эйфория просочилась через мои поры, но единственное, что наполняло мое сознание – это красивое лицо Шейна.

Габриель оттолкнул руками меня, в результате чего моя голова сильно ударилась о стену. Его руки скользнули вниз по моей шее и его древние голубые глаза пронзили мои.

– Я могу дать тебе все, что ты когда–либо хотела, Грейс. Не думай о нем, когда мои губы покрывают твои.

Я оттолкнулась от стены и встала так, что мои глаза были наравне с его:

– Все, что я когда‑ либо хотела – это был он.

– Ты до сих пор любишь его? Не смотря на то, что он сделал тебе? – Ангел наклонился вперед, приложив свои прохладные губы к моему лбу, и усмехнулся:

– Не делай ошибок, Грейс. Мы будем вместе.

Затем он ушел, и я осталась сидеть одна в своей спальне, удивляясь тому, как Габриель перешел от попыток убить меня, к тому, что он, черт возьми, нес сейчас. Через некоторое время мои веки были слишком тяжелыми, чтобы держать их открытыми и было слишком много запутанных теорий о Габриеле, которые я обдумывала в своей голове, и я снова заснула.

В 9 утра начал звенеть будильник на моем телефоне, который Леа заботливо поставила для меня прошлой ночью, пока я обнималась с унитазом перед ней. Заскакивая в душ, я поклялась себе, что никогда больше не буду пить Стиратель Памяти снова. Я проглотила горсть аспирина, потому что даже капли воды от брызг душа отдавались болью. Я надела обычную пару джинсов и фиолетовую рубашку и натянула кроссовки.

Мне пришлось выпить целый кофейник с кофе, чтобы почувствовать себя хоть наполовину нормальным человеком.

Без десяти 10 я схватила пальто, мою гитару и направилась к двери. Крошечная бабочка, медленно парящая по спирали, порхала в моем животе, ведь я подумала о том, что буду находиться снова в студии с Шейном. То, как этот мужчина управлял моим телом и разумом, было не так то и круто. Хуже было мое неумолимое желание хотеть его. Святой Дерьмопокалипсис! Я становилась такой же, как ТЕ ДЕВУШКИ! Я хотела ударить себя в лицо, чтобы достучаться до разума внутри себя. Ха, если бы я только могла. Я встряхнула мысли в голове.

Снаружи, деревья вдоль улицы покачивались от легкого ветерка. Пахло теплом и хорошей погодой и это дразнило мой нос другими удовольствиями весны, которая должна была скоро наступить. Я улыбнулась, когда идя по улице, заметила несколько ранних всходов тюльпанов у соседа в ящиках для цветов, которые висели прямо под его окнами. Признаки жизни, новых начинаний и надежды. Жизнь луковицы тюльпана подобна моей: просыпаться снова для новой жизни после каждой смерти. Подумав об этом, по моему телу прошла дрожь. Все же я улыбнулась, ведь это была моя последняя жизнь. Странное чувство наслаждения тем, что подлый ангел пытался убить меня. Но Габриель не пытался меня убить этим утром, не так ли? Он просто поцеловал меня и предложил всё, что я хотела. Мне стало любопытно, если бы моя смерть была завершением его плана, ведущим меня на небеса, ведь он бы не смог завладеть моей душой, если бы она была уже там, не так ли?

Я пересекла авеню к улице Шейна и задалась вопросом: «Неужели мне придется провести остаток своего существования в постоянных преследованиях Габриеля? ». Я надеялась, что в один прекрасный день Небеса и кто бы это ни был другой, кто имеет власть, в конце концов, поймут, что хорошего понемножку и уже можно приостановить Габриеля и его пытки моей души. Если это моя последняя возможность пожить нормальной человеческой жизнью, я не хочу, чтобы Габриель каждый раз выпрыгивал из‑ за занавесок, пытаясь сделать меня своей… кем бы то ни было, он хотел, чтобы это была я.

Пока я возилась с входной дверью дома ребят, чуть ли не роняя свой чехол с гитарой, за мной послышался шепот Алекса:

– Эй, Грейс.

Я повернула голову и улыбнулась, увидев ужасное от похмелья лицо Алекса,

– Хах, Алекс. Ты выглядишь так же, как чувствую себя я.

У него были темно‑ фиолетовые мешки под красными воспаленными глазами.

Он держал в руках причудливый картонный держатель для напитков, – Да, я не выспался прошлой ночью, но у меня есть кофе. Шейн послал меня за кофе утром, после того как сказал, что попросил тебя прийти и порепетировать с нами сегодня.

Он прислонился спиной к двери, чтобы подержать ее открытой для меня, кивая, чтобы я проходила.

– Черный с подсластителем, верно?

Я остановилась и со смехом обернулась:

– Откуда ты знаешь, какой кофе я люблю?

Щеки Алекса покраснели, и цвет распространился по его шее. Для того, кто был актером от бога и полным уверенности в себе, он определенно слишком сильно покраснел.

– Шейн сказал мне.

Он наклонил голову и его зеленые глаза стали серьезными.

– Слушай, мне нужно избавиться от этих мыслей, перед тем, как мы войдем туда, окей? Безумный Мир это не обычная группа, которая извергает каверы дерьмовых песен других групп для кучки пьяных людишек в баре. Мы – группа композиторов, авторов, артистов и музыкантов. Ты – часть нас, Грейс.

Его улыбка была искренней.

– Мне наплевать с кем ты спишь или не спишь, хотя я с удовольствием был бы твоим первым. Мне все равно, что говорит Шейн, или что, черт возьми, происходило прошлой ночью. Сейчас ты являешься огромной частью нашей группы. Ты стала ей в ту минуту, как только вошла в дверь на прослушивание и показала нам, как можешь играть.

Я перекинула гитару через плечо и протянула руки, чтобы обнять его. – Спасибо, Алекс. Это много значит для меня.

Алекс выкрикнул сквозь смех:

– Черт, девчонка, не трись так об меня, мой разум начинает придумывать разные извращенные вещицы касательно твоей задницы прямо сейчас. Заходи в студию пока я не обналичил твою карточку девственницы!

После он проводил меня вниз по лестнице прямо в студию.

Алекс толкнул дверь так, что она, ударившись с грохотом о стену, захлопнулась сама. Все, кто был внутри, застонали и схватились за головы. Итан сидел за барабанной установкой с головой, опущенной на малый барабан и надетыми солнцезащитными очками.

– Братан, не издавай больше никаких звуков, пока я не выпью свой кофе.

Брэйден бренчал на своей бас‑ гитаре, подняв глаза и кивнув нам, когда мы вошли. Он выглядел более выспавшимся, чем все остальные и когда он улыбнулся, я готова поклясться, что его зубы отдавали небольшим блестящим мультяшным мерцанием.

Шейн сидел на одном из диванов со своей акустической гитарой между ног и, уткнувшись лбом в гитарный гриф, он держал маленький черный медиатор между губами. Мое сердце остановилось при виде его и начало снова стучать, когда его голубые глаза застыли на моих. Его поза вдруг стала жесткой, и он сидел неподвижно, как будто был сделан из камня. Затем с глубоким выдохом, будто в ожидании моего появления, его мускулистые руки смягчились, а плечи расслабились. От мысли о том, что он ждал меня, прохладная волнующая дрожь прошла по позвоночнику, что заставило трепетать все мое тело. Когда он это заметил, его глаза расширились и тогда один уголок его умопомрачительного рта поднялся, чтобы показать часть его шикарнейшей улыбки.

Это было момент, когда меня реально накрыло. Если бы мне пришлось стоять здесь без моего ангела, то жизнь без Шейна в ней была бы невообразима, немыслима, невероятна, несправедлива и просто невозможна. Я была обычной девчонкой, а сейчас мне не кому было доверить свою душу. Я могу делать всё что захочу. Именно тогда, стоя напротив его улыбки, мысль о том, чтобы быть одной из девушек Шейна на одну ночь вызвала во мне аппетит. Почти.

Глубокий голос Итана прервал мои мысли.

– Сыграй этот новый ритм снова, Шейн. Пусть все послушают его и поимпровизируют. Потом мы сможем сесть в круг и придумать слова к ней.

Я расстегнула чехол и вытащила свою гитару. Она ожила в моих руках, и я не могла дождаться, когда она начнет издавать звуки. С моей гитарой я могла писать свои собственные истории, собственные стихи, и свою собственную судьбу. Никто не мог забрать у меня чувства, эмоции или правду моих нот. Они могли скрывать секреты и вызывать образы слов, которые никогда не следует произносить вслух. Я могла сочинить мелодию моего разбитого сердца и вписать в нее мою впоследствии счастливую жизнь, когда уже никто не думал о том, что я заслуживаю этого после стольких страданий. Это нормально, я бы могла написать ее. Свою собственную историю, в которой две разные прекрасные гармонии сливались бы в одну и ее звуки позволяли бы увидеть вам… проблеск небес. Я бросила чехол к стенке вместе с моим пальто, села на пол, скрестив ноги, и начала настраивать инструмент.

– Слова уже есть, – пробормотал он пока подходил и садился напротив меня, так же как я, скрестив ноги. Наши колени соприкасались, и это заставляло мое тело трепетать. О Боже.

– Что ты сказал, братишка? – спросил Итан.

Глядя на меня через эти невероятно длинные черные ресницы, глаза Шейна встретились с моими. Глубокие. Опасные. Красивые.

– Слова уже есть. Я просто не готов еще их спеть… называется «До тебя», – говорил он Итану, но его обжигающий взгляд ни на секунду не покидал мой. И тут из тишины, стали появляться звуки мелодии, которая медленно танцевала между струнами его инструмента, и мир просто перестал существовать вокруг меня. Мелодия началась как тихий шепот, как приглушенное эхо слухов, секретов. Громкость и интенсивность росла, и звуки мелодии танцевали прямо на моей коже, оставляя мурашки в тех местах, до которых дотронулись. Мелодия разбудила меня, как если бы я была долгое время мертва, и это был первый звук, который я услышала новорожденными ушами.

Шейн поднял голову на меня и прошептал:

– Давай, девочка, сыграй со мной.

Его белая футболка растягивалась от мышц груди и плеч, в то время как он перебирал пальцами по струнам.

Волна небольшого трепета прошла по моим рукам, и кончики моих пальцев покалывало от предвкушения. Я облизала губы, пытаясь увлажнить пустыню, которая разрослась у меня во рту. Мои внутренности дрожали с появлением внутри чего‑ то волнующего, что я не могла объяснить и с чем не могла совладать. Возможно, это те неуловимые бабочки собирались напасть.

Я внимательно вслушалась в мелодию Шейна, витающую в воздухе. Потерявшись в ее истории, я закрыла глаза и позволила своим пальцам скользить по струнам гитары. Ошеломляющая улыбка, совершеннее солнца, появилась на его губах, поощряя меня продолжать играть. Я окунулась в эмоциональную страсть мелодии и, я клянусь, что почувствовала, как что‑ то внутри меня вырывалось наружу и раскрывалось. Потерявшись в музыке, мое тело покачивалось, каждая нота помогала мне забыть, кем я была, оставляя лишь мою чувствительную душу и мою гитару.

Мои пальцы извивались вдоль струн, медленно перебирая ноты, раскрывая мой голод. Его резкие тона отвечали со всей своей силой и мощью. Наша гармония ускорилась вместе, как будто мы нуждались в порыве к освобождению, пока взрыв звуков не разорвал наши сердца, наши души. Невозможно по отдельности сказать, где началась его историю, и где закончилась моя. Мы играли как одно целое.

Весь гнев, вся сердечная боль, все муки уносились прочь в каждой ноте, страсти и напряжении, которые казалось, воздействовали на всю комнату. Это было нарастающее напряжение, сплетенное из музыки, пульсируемое по всему телу пока не достигает ушей как мягкие взмахи крыльев бабочек и распутывающееся снова, пока не наступает тишина.

Мою кожу покалывало, и я отчетливо замечала глаза Шейна на моих губах, глазах, шее, руках, на всей мне. Он неистово изучал мои черты лица, лаская меня своим взглядом, его лицо побледнело, и он с трудом сглотнул:

– Прости, Грейс, я…

– Пожалуйста, не надо, – прошептала я, направляя свой взгляд на него.

– Давай не будем больше причинять друг другу боль словами, уже достаточно было расстройств. Давай просто играть, – попросила я, глядя в сторону. Я знаю, я была невозможна, но здесь находились люди, и слова которые я хотела сказать не могли быть произнесены, пока.

Его руки задержались на струнах, его внимание до сих пор было сосредоточено на мне, как будто мили печали покрывали расстояние между нами. Это было так неправильно быть так далеко от него и в то же время быть так близко.

Глава 14

Я пробыла в студии около трех часов, прогоняя с парнями все песни Безумного Мира, отчаянно пытаясь игнорировать все косые взгляды Шейна и все плоские намеки Алекса наподобие таких:

– Позволь мне войти туда, где еще ни один пенис не побывал.

Я сразу же ушла после того, как Алекс, провозгласивший себя Богом отверстий, начал в деталях обсуждать свой опыт в блоге. Блин!

Нуждаясь в подзарядке кофе, я направилась в ближайший Старбаркс за порцией кофеина со взбитыми сливками. Только огромное количество сахара могло остановить меня сейчас от возвращения домой и заваливания спать до завтрашнего утра. И Леа к тому же все время возмущается по поводу того, как же я много сплю. Я заказала фирменный карамельный напиток и пшеничную лепешку, которая, кажется, только от одного взгляда на нее прибавляет мне десять футов. Я уселась поудобнее на одном их гигантских фиолетовых диванчиков и начала клевать его. Потом, и не надо меня судить, заказала себе еще кофе, на этот раз шоколадный ароматизированный и эээ…еще одну гигантскую лепешку. Эх, пусть все катиться к черту, я безумно голодна и хочу пить.

– Грейс?

Черт, я чуть не уснула на обеденном диване. Я взглянула вверх и увидела улыбающееся лицо Райана. Он стоял, оперившись коленом возле моей руки, лежавшей на диване, держа кофе, одет был в черные брюки‑ карго и старую куртку‑ пилот. Выцветшая черная бейсболка была одета задом наперед поверх его белокурых волос.

– Привет. У тебя все нормально? – Он кивнул на свободное место на диване рядом со мною и спросил:

– Можно присоединиться?

Я погладила по дивану, как бы приглашая его.

– Конечно, Райан. Я буду только рада. – Я улыбнулась ему, когда он сел.

– Так как ты себя чувствуешь? – он спросил, пристально смотря на меня. – У тебя должно быть было жуткое похмелье сегодня утром?

Я почувствовала, как мои щеки начинают загораться.

– Да. Не буду этого отрицать. Я всю ночь провела в обнимку с туалетом, в то время как Леа придерживала мои волосы, – я засмеялась.

– Это звучит не так весело. После того как вы ушли все стало еще безумнее. Я не увидел никого из тех парней, вылезая с кровати сегодня утром, – усмехнулся он. Я побоялась спросить.

– Не удивительно. Я только что пришла с репетиции.

Он кивнул мне и, как мне показалось, задумался. Я изучала его рот, когда он улыбнулся мне, у него на нижней губе был пирсинг, как и тогда, он сейчас кончиком языка коснулся его. Это было безумно сексуально.

– Да, я слышал, что у вас концерт в следующую субботу, а в эту пятницу там играет Vixen4, – он скрестил руки на груди, его темные глаза сверкнули. Я не могу дождаться, когда я увижу вас снова на сцене. Мне нравится наблюдать за вами. Ты прирожденный музыкант.

Я наклонила голову и улыбнулась.

– Может, ты и прав.

– Ты будешь сегодня вечером в баре? – спросил он, отходя к двери.

– Нет. Ты сегодня вечером занят?

– Неа. – Он задержался у выхода, и мне показалась, что он принимает какое‑ то решение.

– Эй, Грейс Он подошел к дивану и опустил на него колено.

– Я не знаю, что происходит у вас с Шейном, я не уверен в этом, потому что знаю, как Шейн относится к девушкам, я имею в виду, учитывая то, что он вчерашнюю ночь провел с Мари, но не в этом суть, в общем, я хотел бы пригласить тебя на ужин.

Все знают, как Шейн относится к девушкам. Пусть катятся к черту, но это правда. И что, черт возьми, он делал прошлою ночью с Мари?

– Оу. Райан. Конечно, я с удовольствием схожу с тобою поужинать.

Получи, Шейн!

Он так широко улыбнулся, что две очаровательные ямочки появились у него на щеках.

– Ты свободна сегодня?

– Абсолютно.

– Тогда я заеду за тобою в пять. Какую еду ты любишь?

– Всю, кроме суши.

***

Леа сидела на кухне, положив ноги на стол и слушая CD‑ проигрыватель, который был у нас в кухне. Новые песни Pink заполнили комнату, и странным было то, что она готовила шоколадное печенье.

Я стянула пиджак и бросила его на один из кухонных стульев:

– Что ты делаешь? Боже мой, что за ужасный запах. – Я снова глубоко вздохнула и шмыгнула носом.

Убрав ноги со стола и сбросив их на пол, она начала прыгать вверх и вниз

– О боже! Неужели этот горелый запах исходит от моего печенья? Она заверещала.

– О... нет. Ты на самом деле сошла с ума, – я засмеялась.

– Почему ты печешь печенье? – Я села на один из стульев и, подтянув колени, опустила на него подбородок.

Леа упала обратно на свой стул.

– Коннер сказал, что я не умею готовить. Вот я и решила попробовать испечь печенья.

Громкий смех вырвался из моих уст:

– Леа, это еще не означит, что нужно спалить весь дом.

– Грейс, он говорил серьезно. А что я должна была делать? Он именно тот единственный! Она шлепнула себя по лицу и посмотрела на меня большими карими глазами.

Вот сейчас мне стоит дать ей совет.

– Если он ЕДИНСТВЕННЫЙ, то он не должен жаловаться. Коннер без ума от тебя и без всего этого.

– Ты говоришь, прям как моя мама. Кстати я собираюсь навестить ее, и ты идешь со мною, так как она не видела тебя с тех пор, как ты вышла с комы. Я еду в понедельник и собираюсь остаться на ночь, если ты не хочешь, то ты можешь этого не делать, но будет намного веселее, если ты останешься. – Моргнув, она посмотрела на меня.

– Конечно, – я засмеялась.

– Я поеду с тобою и даже останусь на ночь. Мне только нужно будет прихватить мой байк. Я просто подумала, что в такую прекрасную погоду будет гораздо приятнее прокатиться верхом.

Ее брови втянулись в виде арки и, сложив руки на груди, она подалась вперед.

– Подожди‑ ка секунду. Ты опять напилась?

– Эээ… нет. С чего ты взяла?

– Потому что ты улыбаешься, – ее глаза расширились, и она отпрянула назад.

– Погоди. У тебя же недавно была репетиция. Ты разговаривала с Шейном?

– Репетиция прошла прекрасно. Шейн не сказал мне не слова, не считая того, что он виноват и Алекс хочет начать писать в своем блоге обо мне, отдающей ему свою девственность. И у меня свидание сегодня вечером.

– Вау, с кем с Шейном или Алексом? Умоляю, скажи мне, что с Шейном.

– Нет. С Райаном.

– Что? С Райаном, с барменом? А почему не с Шейном?

– Потому что, Леа, Шейн этого не сделал, в отличие от Райана. Шейн слишком занят с Мари и другими девушками, считающими, что он рок звезда.

– Да. Но это же Шейн…

– Пожалуйста, не делай мне еще больнее, чем есть сейчас… Просто помоги мне забыть его.

– Хорошо, но как же Шейн?

– У меня к нему иммунитет.

– Нет, это не так. И я расстроена из‑ за всего этого.

– Прекрасно. Мне действительно жаль, что я так разочаровала тебя, когда речь зашла о человеке‑ проститутке. Который кстати, если ты забыла, пытался унизить меня прошлою ночью и практически занимался сексом с Мари за столом напротив меня. Так почему же я должна после такого за ним бегать?

– Ты же видела его без рубашки? – спросила она, склонив голову и поднимая одну бровь.

Я закатила глаза так резко, что мне даже показалось, будто я потянула мышцу. Мысли о Шейне вызвали у меня головную боль. Я подбросила руки в воздух, как бы принимая поражение.

– Леа. Я хочу облизывать его, как долбаные кусочки льда и позволять ему таять у меня во рту, позволить вылизать меня до чистоты. Но я хочу его, так же как и любая другая девушка, хоть раз встречавшая его. И я как последняя трусиха пытаюсь убежать от этого.

Леа вздрогнула и схватила меня за руку.

– Грей, я думаю, что ты ему идеально подходишь. Посмотри, как он отреагировал, когда подумал, что ты спала с Итаном. Как вы ребята смотрели друг на друга, как будто раздевая друг друга глазами и не только...

Я встала и потянулась, отчаянно желая завершить этот разговор.

– Послушай, я не собираюсь оставаться здесь и ждать. Ты знаешь, как я хочу быть с ним и возможно буду. Но я поклялась себя никогда больше не вешаться на мужчин или мудака с крыльями. Шейн это Шейн и он никогда не измениться ради меня и даже не знаю, хочу ли я на самом деле, чтобы он это делал. Если чему‑ то и суждено случиться между нами, то так оно и будет. Но сейчас я считаю, что мне стоит сходить на свидание и ты не должна меня от него отговаривать. К тому же Райан – красавчик.

Леа вздохнула:

– Да, но все же он не Шейн.

– Кто не я? – низкий хриплый голос прервал нас. Из‑ за этого голоса моя кожа начала пылать. Леа и я обернулись на звук. Леа приложила руки груди и громко вскрикнула.

– Ты меня до смерти напугал

Коннер и Шейн стояли в дверях кухни, со скрещенными на груди руками и сморщенными бровями. О мой бог, как же хорошо он выглядел. Должно быть, они бегали, так как он сейчас стоял без рубашки и капельки пота блестели на его накаченной груди. Мои глаза исследовали каждый сантиметр его груди и к низу его мышцы приобретали V‑ образную форму, оканчивающуюся под штанами. Это смешно никто не может выглядеть так идеально.

– Ээ... – это все что я смогла выговорить.

Шейн, развернув его руки, зашел в кухню, бросив телефон на стол. Он схватил бутылку холодной воды из холодильника и прислонился всем телом к столешнице. Его мышцы сжимались при глотке, из‑ за чего мой рот наполнился слюнями. Вертя крышку в руках, он поднес бутылку к губам и залпом допил воду. Вода начала течь с его подбородка на грудь. Вот сейчас он напоминал мне мужчину их рекламы Акса. Тепло начало распространяться в моей груди и мне стало тяжело дышать. Боже мой, что же такого особенного в этом парне, что один только взгляд на него заставляет меня хотеть снять свои трусы и отдаться ему…

– У Грейс свидание сегодня вечером, – Леа выпалила.

Лицо Шейна перекосилось от злости, и одним сжатием руки он смял пустую бутылку, находившуюся в его руке.

– Алекс начал свой блог? – спросил он сквозь стиснутые зубы.

Когда ко мне наконец‑ то вернулся голос, который, казалось, застрял в моем заду, мне захотелось запихнуть его обратно.

– Как бы ни так. Но спасибо тебе, что заставил меня почувствовать себя шлюхой. Снова.

Леа вытянула шею прямо перед моим лицом:

– Тебе не кажется что у него умопомрачительная грудь?

– Заткнись, – прошептала я.

Леа выперла Коннера из кухни и потащила в коридор.

Шейн поднял руки и почесал затылок. И, черт побери, мышцы на его теле сжимались так сексуально. Он начал идти на меня, поддергивая мышцами. Святое дерьмо, я не собираюсь убегать от него. Я подпрыгнула, когда мы встретились с ним на середине. Я подняла мой подбородок к нему и положила руки на мои бедра.

– Подумай хорошо, перед тем как ты мне что‑ то скажешь, Шейн.

Одна сторона его губ искривилась, и он сделал еще один шаг ко мне. Я почувствовала край кухонного стола, упиравшийся мне в задницу. Черт, а мне казалось, что я двигалась вперед, но никак не назад.

– Не позволяй ему прикасаться к тебе, – прошептал он, наклонившись вперед и облокотившись руками об стол по обе стороны от меня, тем самым не позволяя мне уйти. Я перестала дышать.

– Назови мне хотя бы одну причину, почему мне не стоит делать этого, – сказала я.

Одна его рука скользнула к моей талии, забираясь под рубашку и пробегая кончиками пальцев по коже. Он наклонился слишком близко, дыша в рот. Эти проклятые бабочки летели прямо к паху.

Его телефон зазвонил на столе рядом с нами. Картинки с обнаженной Мари в ванной мелькали перед мною. Мы оба уставились на телефон за минуту до того как он отклонил звонок и отошел назад, забираясь руками в волосы.

– Вау, Шейн. Просто вау. Как до сих пор твой член не отсох и не отвалился?

– Я не спал с нею.

– Ха. Каждый раз как ты открываешь свой рот, оттуда вылетает очередная ложь. Проблема в том, Шейн, что меня абсолютно не волнует, что вы делали. Убирайся с моего пути, мне нужно собираться

– Не позволяй ему тебя трогать Грейс. Просто. Не делай этого.

– Да, прекрасная идея никаких рук. Мне больше нравится мысль о его языке, блуждающем по моему телу. – Я видела, как его руки сжимаются и костяшки пальцев побелели, когда я покидала комнату. Я захлопнула дверь в ванную комнату, включила ледяную воду, сбросила вещи и встала под нее. Мне не нравится те картинки, которые возникли в моем сознание, когда зазвонил телефон, но мне становилось приятно только об одной мысли о том, что он не хочет, чтобы ко мне кто‑ нибудь прикасался. Оу, на самом деле у меня гораздо больше грудь, чем у нее. И я знаю что мыслю сейчас как тринадцатилетняя, но я никогда раньше такого не испытывала и от этого мне стало намного лучше.

Глава 15

Я была занята сушкой своих волос, когда Леа проскользнула в мою спальню. Она похлопала себя перед моими ящиками и начала открывать каждый по очереди в поисках чего‑ то. Я выключила фен и открыла дверь своего шкафа.

– Шейн сходит с ума изнутри. – Сказала она, глядя на меня с улыбкой. Она поджала губы и обратила своё внимание на мой ящик с нижним бельём: – Почему я никогда не могу найти соответствующие комплекты?

– Почему?

– Потому что, когда у меня трусы и бюстгальтер совпадают, я действительно чувствую всё своё дерьмо вместе, и я могу сделать кого угодно… в смысле, что угодно. – Она улыбнулась и немного развеселилась, когда нашла красный комплект.

– Сосредоточься, Леа. Почему Шейн сходит с ума?

– Может быть, потому, что девушка, в которую он влюблён, собирается на свидание с кем‑ то ещё? – она бросила мне бюстгальтер и трусики, и я надела их.

– Эй, давай повеселимся. Я дважды уверена, ты выйдешь вот так.

Она указала на меня:

– И давай посмотрим, если Шейн не исповедует свою неумирающую любовь к тебе.

– Заткнись. – Засмеялась я, надевая простое чёрное платье через голову. – Шейн Макстон не влюблен в меня.

Леа подошла туда, где стояла я, посмотрела на меня в зеркале и потянула за подбородок, чтобы я смогла посмотреть ей в глаза.

– Да, Грейс. Я как бы думаю, что влюблён. Так что посмотри правде в глаза, ты попала в задницу, что ты собираешься делать с этим?

– Леа, я собираюсь на ужин с Райаном. Я думаю, может, Шейн должен принять душ после шлюхи с прошлой ночи, прежде чем я решу, что делать с ним! – я выскочила из своей комнаты и направилась в гостиную, чтобы захватить пальто. Шейн ходил взад и вперёд перед диваном, а Коннер сидел на одном из стульев. О чём бы их разговор ни был, он прекратился, как только я вошла. Глаза прошлись по моим ногам, бёдрам, рукам и медленно по всему телу.

– О Боже, – прошептал он, его руки сжались и разжались в кулаке, и всё, что я хотела сделать, это побежать к нему. Те ледяные голубые глаза парализовали меня, и я клянусь, я почувствовала, как мои трусики поплыли по моим ногам. Боже, что этот человек может сделать со мной внутри лишь одним взглядом. От звонка в дверь у меня пересохло во рту, и я побежала, чтобы открыть их, чтобы больше не слышать звонка опять. Райан прислонился к дверному косяку с широкой улыбкой.

– Чёрт, ты прекрасно выглядишь, Грейс, – сказал он, оттолкнувшись от двери.

Резкая головная боль пронзила мои глаза, и я сжала свои зубы от боли. Позади себя, я могла слышать крик Коннера и Шейна. Слова были все перемешаны, будто бы они были пьяными для моих ушей. Всё, что я услышала, было лишь тоскливый стон. Тогда Шейн толкнул переднюю дверь, я отступила назад, пропуская его. Когда он проходил мимо меня, он коснулся своей рукой моей талии и сунул завёрнутый презерватив в мой зажатый кулак. Он пододвинулся к моим бёдрам, и наклонился, глядя прямо в мои глаза. Время, казалось, замедлилось в тот момент, будто бы мы были заперты с глазу на глаз навсегда. На целую вечность, и я знала, что такое вечность. Он медленно прислонился своими губами к моему уху:

– Просто спусти грёбаный курок на меня, пожалуйста, – от его тёплого дыхания побежали мурашки по моей спине. Это заставило меня вспомнить о его прикосновения к моей коже, его губах на моих. Этот чёртов человек разрушил всех других мужчин для меня, с этими долбанными губами, что могут заставить забыться. Он мог бы легко стереть все мои страдания, если бы захотел. Я могла чувствовать жар его тела возле меня. Это было, похоже, как будто бы ад пылал изнутри груди.

– Эй, Шейн, – сказал Райан.

Шейн ничего не сделал, но засунул руки в карманы и пошел вниз по улице. Коннер вышел через дверь в следующую секунду, летя по лестнице вслед за ним. Райан потянулся к уху и усмехнулся:

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒