Часть третья 3 страница

– Дерриман, вам следовало быть у двери вместе со мной, чтобы приветствовать мистера Эша.

– Я, гм, я… – Дерриман провел длинными, нервными пальцами по своему тонкому серебристо-серому зачесу.

– Да-да, понимаю, – отрывисто сказал здоровяк, – вы были заняты другими обязанностями.

– Н-ну, с-собственно говоря…

Эша скрутило внутри: он не любил слабаков, которых, казалось, представлял Дерриман, и ненавидел тех, кто вот так обращался с другими.

– Знаете, – перебил он, – мне надо освежиться, перекусить, а затем приступить к расследованию.

Хельстрем холодно на него посмотрел, и Эш увидел другую сторону характера этого человека. Нехорошо, подумал он.

– Проводите мистера Эша в его комнату, – велел Хельстрем, хмуро глядя на Дерримана. Потом повернулся к Эшу. – Наш обеденный зал этажом выше. Вы на третьем, так что спускайтесь, как только будете готовы.

Это последняя часть прозвучала как приказ, что раздражало Эша, привыкшего ко всему, кроме рабской покорности. Собственно, Кейт Маккаррик была, вероятно, единственным человеком, от кого он принял бы приказ или выговор.

Хельстрем поворачивался, направляясь к изогнутой лестнице.

– Да, мне понадобятся архитектурные чертежи здания и краткая история Комрека, – сказал следователь и улыбнулся, когда Хельстрем порывисто обернулся к нему. Крошечные черты лица на фоне огромной головы снова сгруппировались, так что по его выражению можно было предположить, что он испытывает боль. Эш решил, что в сэре Викторе Хельстреме есть что-то нездоровое, начиная от запятнанного потом воротника и кончая резкими манерами.

– Мне также понадобится краткий обзор любых событий необычной активности, хотя и не прямо сейчас. Меня устроит завтра утром. – Эш обращался к здоровяку, не повышая голоса, но Хельстрем, несмотря на это, был явно раздражен.

– Потише, пожалуйста, – чуть ли не прошипел он парапсихологу. – Говорю же вам, что об этом надо говорить как можно осторожнее. Не забывайте, наши гости знают, что в настоящее время в Комреке не все в порядке, но пока это только глупые сплетни и слухи. Они не понимают, что все это значит.

Эш опешил.

– Что это значит? Вы, значит, говорите… – он поймал себя на том, что сам повысил голос, так что снова «убавил громкость».

– Вы, значит, говорите, что вам известны причины появления предполагаемых призраков?

Теперь они оба едва ли не шептались.

– Нет-нет, я даже не предполагаю, что у них есть какая-то причина, но история Комрека действительно полна кровопролитий и насилия. У этого обязательно должны быть какие-то бестелесные последствия. В своей книге вы писали именно об этом, разве не так?

– Насколько я помню, я предположил, что у событий, которые выглядят аномальными, могут иметься нормальные причины. Мне кажется, вы пробежались по тексту и упустили некоторые важные моменты.

– К сожалению, я получил экземпляр только пару дней назад, – сказал Хельстрем, явно раздосадованный упреком. – Вас взяли на замену в последнюю минуту, мы намеревались использовать кого-нибудь из местных.

– Мойру Гленнон?

Глаза у здоровяка сузились.

– Я вижу, вы по дороге сюда хорошо и обстоятельно поболтали с водителем. – Хельстрем посмотрел вниз, на пол, и мотнул головой. – С медиумом мы дали маху – наняли женщину, которая оказалась слаба и умом, и телом. – Он снова поднял голову и воззрился на Эша едва ли не сокрушенно. – Тогда я понял, что нам нужен кто-то, кто обладал бы силой, а также опытом. Кто-то, кто разбирается в этих необычных делах, но при этом достаточно скептически настроен, чтобы дать честное и однозначное суждение. Уверен, вы согласитесь, что множество психов и шарлатанов слишком уж готовы поживиться за счет уязвимых людей, полностью потерявших здравый смысл. Но меня проинформировали, что вы не такой, что лучше вашей экспертизы ни от кого не получишь. Вот почему вас выбрали, мистер Эш.

Эш был озадачен этим необычным великаном, стоявшим перед ним, – он то был словоохотлив и гостеприимен, то вдруг становился издевающимся тираном, а затем начинал практически каяться. Теперь он отвешивал Эшу комплименты.

– Послушайте, – сказал Эш, – за много лет я пришел к выводу, что сверхъестественное и паранормальное имеют силу. Реальную силу. Я испытал то, что можно описать только как неземное. И опасное.

Хельстрем снова выдал гримасу улыбки, словно у него сильно болела голова, но эти мучения доставляли ему удовольствие.

– Мистер Эш, – сказал он, – вы сможете обсудить это со мной позже, после того как мы предоставим вам надлежащую информацию.

Парапсихолог задумался, кто бы мог быть другой составляющей «мы». Таинственный высокий худой человек, наблюдавший из дверей замка, как Хельстрем приветствовал Эша? Или имелись и другие «советники», с которыми он еще не познакомился? Впрочем, главный исполнительный директор, возможно, просто включал в это местоимение Дерримана, которому пока было нечего сказать.

– Думаю, это меня устроит, сэр Виктор. Но позвольте мне сначала оглянуться вокруг, получить общее представление о самом здании. Замку много веков, и он построен на вершине мыса, с неспокойным морем и пещерами внизу. Это может вызвать всевозможные странные аномалии в структуре здания, стоящего над подземными проходами. Вы можете быть уверены, что я сделаю все от меня зависящее, чтобы обнаружить источник любых нарушений, которые вас беспокоят, – естественный или неестественный.

Хельстрем выглядел удовлетворенным этим заявлением о намерениях и скорчил Эшу гримасу, которую тот воспринял как улыбку.

– Очень хорошо, мистер Эш. Отныне все это в ваших умелых руках.

С этими словами Хельстрем повернулся и снова направился к лестнице, на этот раз кивая на ходу гостям и обмениваясь с ними краткими любезностями.

Дерриман легонько коснулся руки Эша.

– Что ж, мистер Эш, проводить вас в вашу комнату? – почтительно спросил он.

Эш заметил, что теперь, когда Хельстрем их оставил, в худом сутулом человеке произошло явное изменение, хотя очкарик-менеджер все же пребывал на грани, складывая вместе свои руки с длинными пальцами, словно в желании кого-то умиротворить; но краска схлынула у него с лица, и – по крайней мере, на данный момент – он вроде бы перестал заикаться. Нежели он в самом деле так боялся своего работодателя?

Эш постарался, чтобы тот стал чувствовать себя непринужденно.

– Я вот что скажу: зовите меня Дэвид, а я буду звать вас Эндрю, если вы не против.

Дерриман сумел ответить ему вежливой улыбкой и сразу же стал менее пугливым.

– Это было бы прекрасно, – согласился он. – Сэр Виктор предпочитает официальность, но она, по-моему, иногда мешает взаимопониманию.

Эш не стал бы заходить так далеко, но мысль была здравая, и если с ее помощью его расследование пойдет более гладко, то он ничуть не будет возражать. Они вместе пошли к дальнему концу вестибюля. Ботинки парапсихолога стучали по мраморному покрытию пола, и ему приходилось выдерживать откровенно опасливые взгляды отдельных групп обителей замка.

Дерриман говорил так мягко, как и можно было ожидать, судя по его манерам.

– Знаете ли вы что-нибудь о замке Комрек, мистер… простите, Дэвид?

– Только то, что на нем лежит проклятие.

– Ах да, это легендарное проклятие замка. – Дерриман улыбнулся каким-то своим мыслям, проводя пальцами по своим редким серебристо-серым волосам.

На пути вглубь мраморного коридора генеральный менеджер указывал на старинные произведения искусства на стенах, на картины и гобелены, а также на статуи и бюсты давно умерших представителей знати, установленные на постаменты.

Дерриман и Эш вскоре достигли широкой двери лифта с крепкой на вид вертикальной латунной ручкой.

– Лифт сейчас в верхней части здания, – сказал менеджер Эшу, который и так уже знал об этом благодаря старомодному указателю этажей над закрытой дверью. – Его ввели в эксплуатацию где-то в начале пятидесятых, когда замок перестраивали. Боюсь, он очень медленный и неуклюжий. – Дерриман дважды ткнул пальцем в латунную кнопку на тонкой металлической панели рядом с дверью, словно это могло хоть как-то ускорить спуск лифта.

Убивая время, пока они ждали, Эш воспользовался возможностью заглянуть в широкий вход без дверей. Любопытствуя, он вошел внутрь. Подобные широкие входы, расположенные прямо напротив друг друга, тянулись вдоль всего коридора.

Он оказался в большой оружейной комнате с высоким потолком, плиточным полом и стенами из песчаника. Там стоял затхлый запах древнего железа. Старинное оружие размещалось на всех четырех стенах, расположенное в угрожающей, хотя и радующей глаз симметрии. Старые кремневые пистолеты британской армии были развешаны двумя кругами, один набор оружия в другом, в то время как другое устаревшее оружие поддерживалось деревянными опорами. Левую стену украшала решетка, составленная из обрезанных и обточенных рукоятей мечей. Целые мечи висели горизонтально над вторым входом в комнату, меж тем как другие лезвия мечей, расположенные крест-накрест, образовывали определенные узоры; размещенные по кругу пистолеты и мечи украшали стену над каминной полкой, а миниатюрные полированные пушки занимали пространство перед самим неуместно белым камином, решетка которого была заполнена грубыми поленьями.

Все это очень впечатляло, и Эш в восхищении открыл рот. Потом его внимание привлекло что-то в дальней стороне арсенала. Он был уверен, что увидел легкое движение среди того, что, должно быть, было самым почтенным оружием комнаты: одну из стен заполняли длинные пики, железные топоры и палаши, среди них были также алебарды и железные булавы, луки и смертоносные арбалеты. В то время как остальная часть леденящей коллекции выглядела нетронутой, эта последняя группа разномастного оружия представлялась еще более страшной, будучи столь явно изношенной временем: лезвия палашей и алебард покрывали темные пятна и вмятины, арбалеты и пики несли на себе царапины и шрамы.

Эш был уверен: его внимание привлекло что-то, что исходило из этой области комнаты. Но сейчас там все было по-прежнему неподвижно – просто исторические знаки, пережившие по времени собственное употребление. Но потом это возникло снова. Внезапная вибрация, как будто что-то жило среди древнего оружия, возможно, эхо его насильственного прошлого.

Потом он увидел.

Это была массивная железная булава с круглой головкой, утыканной зловещего вида шипами. Его глаза так и тянулись к ней, хотя теперь она была неподвижна. Он собирался отступиться, говоря себе, что это иллюзия, что булава надежно закреплена своими скобами и что увиденное им было лишь игрой света. Но потом это началось снова. Легкое подергивание длинной рукояти и шипастой головки. И, пока он в ужасе смотрел на нее, она дернулась еще раз. Затем еще и еще, пока не завибрировала на своем креплении, царапая стену позади себя.

Это, казалось, было заразительно, потому что другое оружие – пики, алебарды, луки – теперь все завибрировали, дребезжа о каменную стену, на которой висели. Эш смотрел и пятился, как будто смертоносные орудия старых войн могли пролететь через всю комнату и пронзить его.

– Мистер Эш. Дэвид?

Сбоку от него стоял Дерриман, лицо которого выражало смесь тревоги и смятения.

Эш быстро посмотрел на него, затем обратно на оружие… где все было тихо и неподвижно.

– А вы?.. – Он хотел было спросить у генерального менеджера, не был ли он свидетелем того, что видел сам Эш. И слышал. Но в комнате теперь все было тихо-мирно. Даже оружие утратило свой зловещий вид.

– С вами все в порядке, Дэвид? – спросил Дерриман с искренним беспокойством. – Может, в атмосфере этого места есть… – Есть что? Арсенал выглядел для него совершенно нормально, несмотря на характер его экспонатов. Возможно, парапсихолог чувствовал то, чего не могут чувствовать обычные люди. Каким бледным он выглядит.

– Дэвид, вы, мне показалось, шокированы, – мягко сказал Дерриман.

Эш мысленно застонал. Скептицизм побуждал его задуматься, не было ли это просто разыгранной сценой, умышленной фальсификацией, чтобы проверить его нервы. Но нет, это было бы нелепо. Такой сложный трюк был бы пустой тратой времени для всех заинтересованных сторон.

– Простите, Эндрю, – ответил он, безмолвно проклиная собственную паранойю. Хельстрем сам сказал, что история замка полна кровопролитий и насилия. Злобное преследование призраков было определенно возможно. – У меня просто возникло дурное чувство касательно той самой комнаты, – попытался он объяснить встревоженному генеральному менеджеру, когда они вернулись к лифту. – Время от времени такое случается.

– Потому что вы медиум?

– Давайте просто скажем, что я уже какое-то время занимаюсь охотой за привидениями. Это накладывает определенный отпечаток.

– Но вы не видели привидений?

– Нет, никаких. Просто дурное чувство.

С тяжелым стуком прибыл старомодный лифт и отвлек Дерримана от дальнейших вопросов.

Лицо у этого худого сутулого человека с длинным угловатым туловищем и серебристо-серыми волосами все еще выражало озабоченность, когда он распахнул здоровенную деревянную дверь, обнажив позади нее решетчатую железную предохранительную дверь. Пассажиров в сумрачной кабине не было.

– Многих из наших клиентов этот лифт заставляет нервничать, – сказал Дерриман Эшу, дергая в сторону предохранительную дверь. – Даже сэр Виктор предпочитает ходить по лестнице. Хорошее упражнение, всегда говорит он, но я думаю, что он слегка страдает к-клаустрофобией в небольших помещениях.

Эш понял причину озабоченности Дерримана, когда вошел в тускло освещенную кабину лифта. Наклонившись к пятнистому зеркалу во всю ее заднюю стену, следователь осознал, насколько он устал. Возможно, инцидент во время полета испугал его больше, чем он счел нужным признать, а последствием этого стало истощение сил.

В горле у него вдруг сильно пересохло.

Дерриман забрался вслед за ним и закрывал обе двери: тяжелую деревянную, захлопнувшуюся чуть ли не самостоятельно, и железную предохранительную, которую пришлось с силой тянуть, пока ее защелка не замкнулась. Эш подумал, что в этом старом лифте могли бы с комфортом поместиться три человека, но при большем их числе уже бы возникла давка.

Менеджер твердо нажал на кнопку третьего этажа, и лифт задрожал в замешательстве, прежде чем достаточно гладко подняться мимо второго этажа.

– Кто на самом верху? – спросил Эш, устраивая наплечную сумку у ног на время подъема и стараясь стряхнуть с себя тревогу, вызванную внезапным происшествием в оружейной.

– А, на шестом, – отозвался Дерриман, повернувшись к нему лицом в медленно поднимающемся лифте. – Этот этаж занимают всего двое. Один из них – сам сэр Виктор, а другой… – Он заколебался, снова нервничая. – Ну, давайте просто скажем, что он в-вроде как присматривает.

Эш подумал, не был ли «контролером» тот худой человек с брюшком, которого он заметил по прибытии в Комрек.

– У последнего имеется имя, как я понимаю? – несколько язвительно сказал он, устав от увиливаний в ответ на простые вопросы, не говоря уже об извилистом в буквальном смысле маршруте, выбранном для автомобильной поездки в Комрек.

– Лорд Эдгар Шоукрофт-Дракер занимает люкс, когда здесь остается, что бывает не очень часто. Другие комнаты на шестом используются, как правило, для проведения встреч и тому подобного, и еще, да, вы найдете там небольшую часовню.

Эш попробовал выстрелить наудачу.

– Шоукрофт-Дракер возглавляет ВэДэ?

– ВД? – Дерриман нервно моргнул. – Мне жаль, но, гм, мы редко г-говорим о Внутреннем дворе с посторонними. Не хочу, чтобы вы п-подумали, что я веду себя уклончиво, но, пожалуйста, поймите и меня.

Он с любопытством уставился на парапсихолога, явно испытывая неудобство.

Эш видел, что Дерриман предпочел бы не продолжать разговор на эту тему, так что не стал давить на него сильнее.

Лифт, содрогнувшись, с клацаньем остановился, и они вышли в длинный коридор, ковер в котором износился и выцвел от старости, являя собой полную противоположность роскоши внизу.

– Сюда, Дэвид, – сказал Дерриман, мягко поднимая направляющую руку.

Эш перебросил сумку через плечо и пошел за Дерриманом по коридору. Несмотря на отсутствие роскоши, широкий зал, как он заметил, оставался в хорошем состоянии, пусть даже ковер кое-где несколько износился. Хотя был еще день, настенные светильники уже горели, «выплескивая» мягкое свечение. Эш догадался, что комнаты на третьем этаже предназначались не для гостей, но для старших сотрудников и, возможно, контрактников, таких, как он сам.

– Вот ваша комната, – объявил Дерриман, остановившись где-то посередине коридора. Он потянулся к круглой латунной ручке и толкнул дверь, а сам отошел в сторону, предоставляя следователю войти первым.

Эш был приятно удивлен. Комнаты на третьем этаже, возможно, и были помещениями для персонала, но содержались они в хорошем состоянии, и внешний вид старомодной кровати из красного дерева с когтистыми ножками красного дерева и периной его порадовал. Вид из окна, выходившего на двор и сад за его пределами, был красив, особенно на фоне зелени и золота леса, простиравшегося в долине на некотором расстоянии. Второе окно отчасти предоставляло вид на море.

Он повернулся к Дерриману, заметив, что его собственный большой побитый чемодан уже лежит на подставке у изножья призывно мягкой на вид кровати.

– Надеюсь, вам здесь будет хорошо, – заботливо сказал Дерриман.

Эш посмотрел на старинное бюро из полированного тиса у одной стены с мягким стулом перед ним. Высокий комод из дуба стоял у стены рядом с открытой дверью, где с самодовольной улыбкой на длинном лице стоял в ожидании генеральный менеджер. Удовольствие, испытанное Эшем, когда он вошел, явно радовало и Дерримана.

– Вон там у вас имеется ванная, очень небольшая. – Дерриман указал на меньшую дверь рядом с великолепным письменным столом. – Боюсь ванны нет, только небольшая раковина и душ.

– Я справлюсь, – с усмешкой ответил Эш.

Затем он в недоумении огляделся вокруг.

– А где же телефон? – спросил он.

– Ни в одном из номеров нет личных телефонов, – извиняющимся тоном сказал ему худой человек. – Собственно, вы увидите, что телефоны имеются только в кабинетах на первом этаже. Ими, конечно, можно воспользоваться в любое время.

Эш задумался, почему, черт возьми, из комнат на верхних этажах замка нет никакой возможности позвонить.

– Видите ли, Комрек является очень уединенной усадьбой, – продолжал менеджер. – Мы считаем, что для наших гостей лучше быть полностью отрезанными от общества. В конце концов, именно проблемы во внешнем мире в первую очередь приводят их в это убежище. Основа нашей терапевтической программы требует, чтобы такого контакта больше не могло возникнуть.

– Я не гость.

– Н-нет, конечно, нет. Но таково правило заведения – никаких неконтролируемых внешних коммуникаций ни для гостей, ни для посетителей. Это было оговорено в контрактах, которые вы подписали с Саймоном Мейсби, – добавил он, как бы прося прощения.

Эш пожалел, что не прочитал соглашения в полном объеме. Но Кейт Маккаррик должна была это сделать, значит, ее там все устроило. Может быть, сначала она возражала, а Слизняк Саймон ее уговорил. Эш задумался, знал ли Мейсби в полной мере о финансовом кризисе Института, прежде чем связался с Кейт. Эта мысль раздражала парапсихолога.

– Насколько я понимаю, Wi-Fi тоже отсутствует? – спросил Эш, заранее зная ответ.

– Да, мне очень жаль, мистер Эш.

– Хоть почтовые голуби у вас имеются?

При этих словах на губах у Дерримана возникла тень улыбки.

– Звучит странно, я знаю, – сказал он, – но здесь у нас проживают очень важные гости, и если их местонахождение станет известно, то Комрек, боюсь, больше не будет тихой гаванью, которой является сегодня. Одна только пресса все захлестнет.

– А очень важные гости, они тоже могут звонить только из ваших кабинетов?

– О нет, нашим клиентам никогда не позволяется пользоваться телефонами. Это было бы совершенно против правил Комрека. – Он в очередной раз справился с приступом нервозности, для чего тщательно подбирал слова. – Это еще одна причина, по которой подписанный вами контракт составлен т-так, что комар – э-э – носа не подточит. Мы требуем максимального соблюдения осторожности и гарантии полной секретности от всех наших сотрудников, а еще, естественно, имеющее обязательную силу соглашение о молчании от тех, с кем мы заключаем контракты.

– Что, если мне действительно понадобится войти в контакт с моим боссом в Институте?

– Тогда, разумеется, воспользуйтесь офисным телефоном. Вы просто должны играть по нашим правилам.

То есть кто-то будет подслушивать разговор, предположил Эш. Он чувствовал гнев и разочарование, но выражение его лица оставалось нейтральным.

Дерриман делал все возможное, чтобы успокоить экстрасенса.

– Вы, конечно, всегда можете написать письмо. – Да, верно, подумал Эш, и все, что вредно для Комрека, будет подвергнуто жесткой цензуре или даже уничтожено.

– Насколько я понимаю, мне дозволяется уехать, когда я захочу? – пробормотал он.

– Да, разумеется! – Это прозвучало, как будто Эш коснулся более счастливой ноты. Но затем, как если бы он вынужден был огласить дурное известие, Дерриман снова забеспокоился. – Есть еще кое-что: во время вашего здесь пребывания вы не должны покидать территорию, хотя вам это вряд ли понадобится: думаю, вы найдете здесь все, что вам нужно.

Господи, мысленно воскликнул Эш, это все равно, что быть приговоренным к тюремному заключению, только без обычных тонкостей.

Дерриман оживился – или, по крайней мере, снова заставил себя поднять собственное настроение.

– Я уверен, что, как только вы проведете здесь несколько дней и насладитесь нашим гостеприимством, у вас сложится лучшее понимание наших правил, какими бы драконовскими они ни казались вам на данный момент.

Эшу не удалось улыбнуться в ответ.

– Поверю вам на слово. Гм, теперь мне нужно освежиться и пообедать.

Генеральный менеджер сразу же направился к двери, все еще вяло улыбаясь, как будто был лишь частично удовлетворен тем, как он успокоил Эша. Когда он закрывал за собой дверь, Эш заметил:

– В двери вроде бы как нет ключа.

Дерриман, уже наполовину выйдя, обернулся на Эша с очередной смущенной улыбкой.

– Ни одна из комнат на этом этаже никогда не запирается, Дэвид. Там, где это необходимо, мы устанавливаем кодовые замки.

Уже утратив способность удивляться, Эш в ответ лишь слабо махнул рукой. Дерриман ушел, тихо прикрыв за собой дверь.

Следователь стоял, глядя на закрытую дверь и прислушиваясь к затихающим шагам Эндрю Дерримана, пока тот шел по потертому ковру к лифту. Он оставался на месте, пока шаги не стихли полностью, прикидывая, во что же такое втянула его Кейт Маккаррик. Во что такое он сам себя втянул? В конце концов он подошел к окну.

Солнце вернуло себе свое законное место на небе, и он всматривался в окрестности, наслаждаясь их великолепными осенними красками. На противоположной стороне широкого двора видна была разрушенная арка, где до этого он сидел в «Мерседесе», испытывая благоговейный ужас при виде замка, который, казалось, устрашающе плыл на низко стелящемся тумане.

Он подошел к своему старому и потрепанному чемодану, лежавшему на подставке для багажа в изножье кровати и, достав из кармана брюк маленький ключ, отпер его. Чемодан заполняли в основном инструменты его ремесла: две камеры, настенные термометры, спектрометр и другие устройства, которые помогут ему в ночном предстоявшем бдении. Подняв кое-какую сменную одежду, уложенную поверх оборудования, он глубоко погрузил руку с правой стороны чемодана и вытащил тонкую фляжку из хрома, обтянутую кожей.

Он открутил завинчивающуюся крышку, которая также служила крошечной чашкой для зеленой жидкости внутри.

Обычно он наполнил бы чашку наполовину водой и наполовину зеленым «составом», но не сегодня.

Рука у него дрожала совсем немного, и он осушил абсент одним жадным глотком.

Глава 23

Эдди Нельсон со всей быстротой, на какую были способны его сильные накачанные ноги, побежал от коттеджа в дикий (и сейчас, казалось ему, враждебный) лес. Дважды он спотыкался о скрытые корни деревьев, и гибкие ветви с чрезмерно разросшейся листвой хлестали его по лицу, заставляя вскидывать руку, чтобы защитить и без того слезящиеся глаза. Лицо у него покраснело, рубашка была испачкана, пропитавшись потом, и липла к телу; но он рвался вперед, безнадежно сбиваясь с имевшейся, но трудно различимой тропы. Сейчас его единственным желанием было оказаться как можно дальше от «шоколадно-коробчатой» обители Твигга.

Что за хрень с ним стряслась? – спрашивал он себя, мчась на последнем дыхании. Эти глаза, которые ждали его, когда он поднял лицо над подоконником, чтобы заглянуть снова, эти чертовы холодные злобные глаза, взиравшие с затененного, искаженного пороком лица. Уж не ждал ли его Твигг все это время, как будто зная, когда следует ожидать Эдди? Если такое слово, как «ненависть», могло бы иметь некое физическое воплощение, то им было бы это лицо.

Убийца-подмастерье зарыдал, врезавшись в дерево и крепко ушиб плечо при падении на землю.

Твигг окончательно спятил, Эдди в этом не сомневался. Пусть даже этот тип – его босс, его собственный долбаный босс! – и так никогда не казался ему вполне вменяемым – с этой своей отстраненной, безрадостной манерой держаться, он едва говорил ему несколько слов, даже информируя о новом задании, никогда не улыбался, никогда не поздравлял его с успехом после удачной миссии, лишь удостаивал быстрого кивка заостренной лысой головой, как будто удовлетворительного завершения проходилось только ожидать. И даже тогда непременно находились какие-нибудь ничтожные мелочи, которые не были выполнены к полному удовлетворению Твигга. Эдди всегда знал, что у этого потертого убийцы с жесткими конечностями не все в порядке с головой, но Хельстрем продолжал поддерживать чахлого старика.

Но в последнее время не так уж сильно, не когда Эдди было велено следить за Твиггом на улицах Лондона или где бы там ни требовалось выполнить работу. И когда Твигг заглядывал в определенные магазины – к часовщику, в газетный киоск или маленькую табачную лавку в закоулке (а ведь Твигг даже не курил), – то всегда выныривал с каким-то пакетом, который засовывал в карман своего неряшливого старого плаща. Что бы такое это было?

Эдди укусил свой кулак, чтобы подавить дальнейшие рыдания, и посмотрел вверх, лежа на усыпанной листьями земле, причем колени его некогда классных брюк «Хьюго Босс» загваздались сырой почвой под опавшими листьями, некогда безупречно сиявшие туфли из телячьей кожи потерлись и испачкались, а галстук сбился набок и высунулся из застегнутого пиджака.

На днях в Лондоне – собственно, в тот день, когда они проделали трюк с отравленным зонтиком, – Нельсон проследовал за Твиггом в новое место. Специальные сотрудники ежегодно направлялись на Харли-стрит для полного физического обследования, результаты которого затем передавались сэру Виктору Хельстрему или главному врачу Комрека. Но на этот раз Твигг посетил медицинскую практику на другой улице, хотя, вероятно, столь же дорогую. Это было серьезным отклонением от нормы.

Молодой подмастерье подошел к престижной блестящей черной входной двери и прочитал полированную латунную табличку. Там значились имена нескольких практикующих врачей, имевших одну общую черту: все они были неврологами.

Нетрудно было понять, что Твигг очень болен, – симптомы его расстройства уже заметил сэр Виктор, который, конечно, сообщил об этом своим начальникам во Внутреннем дворе. Эдди предположил, что идея состояла в том, чтобы позволить болезни развиваться, прежде чем спешить с неправильным выводом. В конце концов, Твигг на протяжении многих лет был верным слугой и, как бы Эдди ни было ненавистно это признать, великолепным профессионалом.

Не будь Эдди таким недоверчивым, он, возможно, предался бы ликованию. Теперь он, Эдди, чертов подмастерье, не более, смог бы убедить Хельстрема, что Твигг окончательно свихнулся, что он стал представлять опасность для самой организации. Психоз Твигга вышел за рамки допустимого, поэтому он стал представлять угрозу для всех.

Неужели лысый старикан думал, что никто не заметит дрожи в его некогда твердых и смертоносных руках? И все это в полной мере подтверждалось тайной консультацией Твигга с неврологом на Уимпол-стрит. Ах ты, черт, а ведь мудак теперь действительно у него в руках!

Он содрогнулся, вспомнив белые вытаращенные глаза, которые ждали его, когда он поднял голову над подоконником, и тошнотворное безумие жуткой улыбки Твигга. Злобный взгляд, проникавший прямо в пораженную ужасом душу Эдди.

Он втягивал в себя большие порции свежего воздуха, но остановился посреди очередного вдоха. В зарослях неподалеку что-то шевельнулось. Скосив глаза, он посмотрел направо, потом налево, а затем назад. Снова стал смотреть вперед. Теперь все вокруг было совершенно неподвижным. Не мог же Твигг его опередить, верно? Нет, мускулистые ноги несут его куда быстрее, чем может передвигаться хмырь вдвое его старше. Но опять-таки, Твиггу этот лес знаком лучше, чем ему. Откуда Эдди знать, может, он бежал кругами, а шум, который он поднимал, проламываясь через подлесок, далеко разносил указания на его местонахождение; одних его рыданий хватило бы, чтобы услышать их на расстоянии. Может быть, лысый убийца затаился впереди него, просто поджидая, чтобы Эдди вбежал прямо в его смертоносные, пусть и трясущиеся руки?

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 111213 14 15 16 Следующая ⇒