Часть третья 2 страница

Теперь, почти крадучись, Эдди высмотрел чуть дальше проблеск грязно-белого цвета, а тонкие завитки дыма, очевидно, из трубы, сообщили ему, что он почти достиг коттеджа. Хотя стоял октябрь, ученик слегка потел, оправдываясь перед самим собой (он всегда был чистым) тем, что материал костюма «Хьюго Босс» не годится для ходьбы по джунглям. Равно как и его рубашка «Уильям Хант».

Двинувшись дальше, он присел, желая хоть раз застать Твигга врасплох, до того как пожилой убийца его заметит.

Коттедж стоял на лесной поляне, и вокруг него было полно цветов и аккуратно обрезанных кустов. Крытая вереском крыша, миниатюрная труба дымохода, дым, лениво из нее поднимающийся, – дети, молодожены и агенты по недвижимости сочли бы все это очаровательным, но Эдди считал коттедж просто сельской лачугой. Он буквально ждал, что с минуты на минуту появятся семь гномов, и один из них, полусонный – как, бишь, его звали? – запнется о порог, меж тем как другие со свистом исчезнут в лесу. Вокруг во множестве щебетали и суетились птицы, словно затем, чтобы выдать его легкие шаги.

Едва дыша, он пробирался через недавно преображенные клумбы, как вдруг мимо его левого плеча, пронзительно прострекотав, пронеслась сорока. Она улетела, вспорхнув над крышей игрушечного домика, меж тем как Эдди застыл на месте. У Твигга, подмастерье знал это, был острый слух, и Эдди боялся, что тревожный стрекот сообщит о его присутствии.

Но нет, изнутри не донеслось никаких звуков, ни скрипа стула, ни шагов по твердым плитам пола. Тем не менее, он ждал, пока не уверился, что не спугнул лысого ублюдка. Может быть, Твигг спал – для него это был долгий день. Или гулял в лесу по соседству с домом. В любом случае, Твигг слишком опытен, чтобы оставлять верхнюю половину входной двери открытой.

Ладно, сказал себе Эдди, ты не можешь стоять здесь до самого вечера. Он подумал, не крикнуть ли этак небрежно, словно он полагает, что Твигг в доме. Но в таком случае зачем бы Эдди было топтаться по клумбам Твигга, когда имелась превосходная прочная дорожка из равномерно распределенных плит, ведущая прямо ко входной двери? И вообще, внутри коттеджа, казалось, не было никаких признаков жизни, так что Твигг, должно быть, задремал. Эдди решился со всей осторожностью идти дальше. Может быть, Твигг его испытывал.

Оказавшись рядом с одним из закрытых окон, ученик пригнулся, но продолжал приближаться. Наклонившись еще ниже, он положил обе руки на подоконник и попытался украдкой глянуть через стекло.

Он тут же снова пригнулся – уловка, которой его обучили, чтобы уберечься от пули в голову, если кто-то внутри его поджидает. При этом он мгновенно получал обзор обстановки, не выставляя себя достаточно долго, чтобы ему успели снести голову с плеч.

Однако он едва не застыл при виде зрелища, которое ему открылось, – выручили только жесткие тренировки, заставив его инстинктивно присесть. Он выжидал, скрытый от глаз, меж тем как сцена за стеклом воспроизводилась у него в уме.

Интерьер был мрачным, но, хотя свет струился лишь через открытую створку двери и окно, Седрика Твигга было достаточно легко увидеть.

Боясь, но не труся, Эдди переменил позу, прислонившись левым плечом к беленной известью стене, и снова медленно поднял голову, пока его глаза не оказались на одном уровне с подоконником. Хотя это было опасно, но ему пришлось поднести руку к стеклу сбоку от себя, чтобы отчетливее разглядеть, что внутри.

Да, как он и думал, Седрик Твигг сидел за исполосованным шрамами старым столом, повернувшись к нему в профиль. На этот раз Эдди не отстранился, но остался, как был, продолжая в изумлении смотреть на старика.

Твигг сидел за столом, одетый в старую рубашку без воротника и с закатанными рукавами, как если бы перед тем он трудился в саду. Одна его рука была прижата к изрезанной столешнице, но дергалась и прыгала, как будто ее владелец не имел над ней власти. Но еще больший ужас вызвала у Эдди другая рука Твигга.

Она постоянно шевелилась, причем странно: между ее большим и указательным пальцами словно бы снова и снова перекатывалась то ли таблетка, то ли шарикоподшипник, и движения ускорялись, становясь все более резкими, а Твигг, казалось, был не в состоянии отвести глаза от этих движений.

Снова и снова перемещались большой и указательный пальцы, а наемный убийца склонялся над столом, ссутулив свою обычно жесткую спину, наклонив голову и глядя, как его собственные дрожащие пальцы раз за разом перекатывают крошечный или несуществующий предмет.

Эта беспокойная пантомима рук противилась желанию Твигга, хотят тот впился взглядом в пальцы и судорожно шевелил тонкими губами, приказывая пальцам остановить свой сумасшедший танец.

Эдди скользнул ниже края окна и присел там на корточки, испачкав сзади свой костюм белой пылью. Никогда прежде он не боялся Твигга так сильно, а все потому, что пожилой убийца всегда отличался завидным самообладанием. Сейчас он явно не владел собой, а Эдди не хотелось стать свидетелем чего-то более мрачного. Особенно не хотелось ему оказаться в одной комнате с человеком, чьи глаза сейчас выпучивало безумие.

Но иногда у страха бывает свое очарование.

Несмотря на испуг – черт, смертельный ужас! – Эдди просто должен был бросить еще один быстрый взгляд через это окно в деревянной раме. Действуя чуть ли не как робот, он уперся в землю измазанными каблуками своих туфель из телячьей кожи от фирмы «Шиптон и Хинидж» и стал с остановками толкать себя вверх по шелушащейся стене, испачкавшей спину его стильного пиджака «Хьюго Босс».

Когда его затылок поднялся над подоконником, он медленно повернулся и посмотрел прямо в комнату еще раз…

…Чтобы увидеть Седрика Твигга, теперь сидевшего за столом совершенно неподвижно и с прямой спиной, повернув голову к окну и вперяя свои одурманенные, безумные выпученные глаза прямо в глаза Эдди. Высокий, испуганный вопль у Нельсона был вызван не чем иным, как злобной, тонкогубой улыбкой убийцы.

Убийца-подмастерье с трудом поднялся на ноги, дважды споткнувшись, прежде чем ему это удалось, и, разинув рот, бросился прочь от этого отвратительного маленького коттеджа с вересковой крышей, стоявшего на поляне в глубине вдруг притихшего осеннего леса.

Глава 21

Медленно усваивая слова водителя, Эш смотрел на замок Комрек. Многовековая крепость как будто выставляла напоказ нависающую угрозу в полном ее величии специально для него – может быть, как предупреждение после того, что случилось с женщиной-медиумом. Серые клочья тумана, всего несколько мгновений назад (или так оно казалось) кружившиеся вокруг нижней части здания, заставляя его выглядеть лишенным корней, оторванным от самой земли, беспорядочно разметались, истончаясь и исчезая на лету. Небо, сейчас почти голубое, подчеркивало контуры бастионов и башен замка, а те как будто отмечали край света.

Охотник за привидениями не ожидал демонстрации такой грандиозности и соразмерности, хотя было очевидно, что за долгие годы здание множество раз обновлялось и достраивалось.

Замок распростерся перед ним, и его высокие и крепкие стены из песчаника, оснащенные амбразурами и зубчатыми парапетами и завершающиеся круглыми башнями, являли собой столь великолепное зрелище. В средней части здания еще две башни поднимались выше остальных, выступая из самого основного строения. Он ожидал увидеть в стенах лучные бойницы, простые вертикальные щели, через которые при обороне можно было стрелять из луков, а затем и ружей, но на их месте было много окон различных размеров, высоких и низких, указывая, что век стрел, мушкетов и копий, конечно же, давно миновал. Справа от старинного здания находился оборонительный, снабженный бойницами переход, ведший к гораздо меньшим зданиям и к батарее пушек, каждая из которых была повернута в сторону моря. Сам Комрек был слишком широк, чтобы можно было видеть, что лежит за дальней его стороной.

Эш был впечатлен. Солнце обнаружило свое присутствие, и самые нижние слои тумана вокруг замка истаяли в паутинку – но все это порождало в нем чувство, в котором было что-то недоступное, неосязаемое. Он был заворожен.

В центре фасада прямо по ту сторону огромного двора внезапно открылись большие арочные деревянные двери, из которых появились две фигуры, чтобы спуститься по короткой лестнице; непринужденным прогулочным шагом они направились к тому, что, как предположил Эш, было огороженными садами замка.

Изучая замок, Эш все время чувствовал, что Дэлзелл исподтишка поглядывает в его сторону, как бы ожидая реакции.

– Все в порядке, мистер Эш?

Эш был удивлен.

– Я в порядке, хотя должен признать, что все еще немного потрясен внезапной смертью медиума – как ее звали, Мойра Гленнон?

– Да.

– Но при солнечном свете Комрек выглядит совсем по-другому.

– Гм, мистер Эш, мы сидим здесь уже минут десять-пятнадцать, вы знаете?

– Что? – Следователь взглянул на свои часы. – Не может быть.

– Боюсь, что так, сэр. Вы, конечно, были поглощены этим видом. Я не хотел вас беспокоить. – И я не хочу описывать обстоятельства ее смерти, подумал Дэлзелл. Об этом ему может рассказать кто-нибудь другой.

Эш, слегка раздосадованный, вздохнул.

– Прошу прощения, – сказал он Дэлзеллу.

– Не стоит. Если правильно выбрать время дня и погоду, это чудесное зрелище.

Здесь ты прав, подумал Эш, все еще ошеломленный своим первым осмотром замка.

– Может, вам стоило доставить сюда Мойру Гленнон, когда светило солнце. – Он увидел, как Дэлзелл поморщился.

Голос у водителя был серьезный.

– Что же теперь делать, мистер Эш? – настойчиво спросил он, как будто имелся выбор.

Эшу понадобилась секунда-другая, чтобы уразуметь вопрос.

– Что вы имеете в виду?

– Вы хотите, чтобы я въехал? Или хотите, чтобы я сразу отвез вас обратно в аэропорт?

К тому времени к Эшу вернулась способность соображать.

– С чего это, черт возьми, вы решили, что мне хочется уехать?

Дэлзелл с облегчением вздохнул, как будто уже испытывал сожаление, что привез сюда Эша.

– Вы правы, – сказал он, и «Мерседес» плавно двинулся вперед.

Пока Эш изучал замок, автомобиль стоял прямо под аркой, ведущей в широкий двор, и он догадался, что когда-то это были ворота замка – главный вход на его территорию. По ту сторону двора все больше людей спускались по ступенькам и разбредались в разные стороны, словно воспользовавшись поздним солнечным светом для неторопливой прогулки. Большинство из них были одеты хорошо, но кое-кто выглядел небрежно, так что следователь гадал, были ли это жители замка или сотрудники. Он спросил об этом у Дэлзелла, пока тот медленно вел большую машину по периметру двора, приближаясь к широким ступеням сбоку.

– Все вместе, – прозвучал ответ, – но гостей больше. Любят немного размяться перед обедом.

Эш рассматривал двоих людей, мимо которых они проезжали. Казалось, этой паре Эш был в равной мере любопытен. Высокий мужчина шел, заложив руки за спину, обтянутую темно-синим блейзером. На нем поверх бледно-голубой рубашки красовался смелый галстук в красную полоску, а под блейзером виднелись сильно прессованные серые слаксы, сминавшиеся складками, где их края соприкасались с туфлями коричневой замши; на женщину же поверх шелковой плиссированной юбки и блузки было накинуто гладкое, палевого окраса, расстегнутое пальто. Обоим на вид было между шестьюдесятью и шестьюдесятью пятью, и Эш догадался, что они были богатой и здоровой парой, возможно, удалившейся от дел и, возможно, состоявшей в браке.

Что они думали о нем, он не знал, но никто из них не ответил ему, когда он кивнул им в знак приветствия. Пока они смотрели на Эша, автомобиль проехал дальше.

– Они все живут в Комреке? – осторожно, как если бы они могли его услышать, спросил он у водителя.

– Да, те, что по-настоящему богаты. Наши руководители занимают классные номера и люксы в основном на верхних этажах замка. Есть также современные квартиры и апартаменты, устроенные с той стороны Комрека, которую вы еще не видели. А казарма расположена в нескольких минутах ходьбы от замка.

– Казарма?

– Да, но пусть это не сбивает вас с толку. Просто мы так называем комплекс для охранников, егерей и сотрудников, в том числе врачей-интернов. Да, среди них еще и наш постоянный стоматолог.

– Господи, – сказал Эш, едва ли не с благоговейным страхом, – да это же какое-то маленькое самодостаточное королевство.

– Так и есть. Но проблемы возникли внутри самого замка.

Эти слова мгновенно вернули следователя к порученному ему делу.

Когда они приблизились к лестнице, ведущей к огромным арочным дубовым дверям замка Комрек, вниз по ступенькам сбежала блондинка с растрепанными волосами под руку с юношей одного с ней возраста, так сильно на нее похожим, что он мог быть только ее братом-близнецом. Петра Пендайн была теперь в длинном темном кардигане свободной вязки с плоеным[20] воротником поверх белого свитера, причем подол кардигана едва доходил до колен ее леггинсов цвета темного индиго. Обулась она, учитывая прохладный воздух, в громоздкие коричневатые угги[21]. На парне – не Питером ли его звали? – была удобная с виду длинная куртка, свободные, небрежные джинсы и коричневые угги без шнуровки, похожие на сестринские. Голову его покрывала полосатая трикотажная шапочка, а шея была повязана рваным оливково-черным узорчатым шемагом[22] значительного размера.

Появление Петры удивило Эша: он думал, что она все еще спит после инъекции, которую Дельфина Уайетт сделала ей в самолете; он мог лишь заключить, что привычка к употреблению наркотиков класса А повысила ее толерантность к отпускаемым по рецепту лекарствам. Или, может, волнение от воссоединения с ее братом-близнецом снова привело к выбросу адреналина, и упадок сил еще только надвигался.

Она приметила Эша в «Мерседесе» и восторженно указала на него своему брату, прежде чем броситься вперед и прижаться лицом к пассажирскому окну: так поступают несовершеннолетние фанатки, только что увидавшие своего кумира. Эш съежился в кресле и поднял руку, скрыв пол-лица, словно это могло помочь в такой ситуации.

– Питер, Питер, – крикнула Петра, – иди, познакомься с ним, это тот герой, который сумел успокоить нас, когда самолет стал пикировать!

Эш, который едва ли мог претендовать на что-то подобное, опустил на несколько дюймов пассажирское окно, чтобы попытаться объяснить ей, что не сделал ничего такого мужественного. Очевидно, она забыла свое зловещее предостережение, обращенное к нему, или, может, даже не осознавала его.

– О, сделали, сделали! – кричала Петра. – Я хочу, чтобы вы познакомились с моим братом, пожалуйста, выйдите, поздоровайтесь с ним!

Петра распахнула дверцу, потом схватила его и попыталась вытащить из машины. Эш понял, что ему остается только расстегнуть ремень безопасности, иначе придется играть очень неловкую сцену.

Следователь неохотно вышел из машины и попытался вырваться из ее объятий, поскольку Петра с восторгом обвила его шею руками. На чем бы она сейчас ни подвисала, подумал он, это не лоразепам. Он получил разгадку, когда ее брат сунул себе в ноздрю ингалятор и дважды нажал на пластиковый рычаг. Тогда и Петра схватила маленькое синее приспособление, чтобы открыто впрыснуть себе в обе ноздри его белое порошкообразное содержимое. Господи, у Дельфины будет немало проблем с этой парочкой.

Питер шагнул вперед и слегка нагнулся, чтобы пожать Эшу руку. Он широко и приветливо улыбнулся, показав всем ряд блестящих белых зубов, но в его идеально голубых глазах – точно того же цвета, что у сестры, – застыла сдержанность, по которой Эш давно научился четко распознавать подозрительность или неприязнь.

– Хорошенького понемногу, – резко сказал молодой человек, хватая сестру за локоть и начиная отрывать ее от Эша.

Она отпустила следователя довольно легко, хотя и обменялась с братом угрюмым взглядом. Тем не менее, обе пары голубых глаз оставались перевозбужденными и расширенными после очередной дозы кокаина.

– Давай отложим прогулку: я могу показать тебе окрестности и позже. Кое-что я припрятал для тебя в своей комнате, – сценическим шепотом сообщил Питер, и Петра мгновенно оживилась еще больше.

– А как насчет обеда? – проскулила она, словно ей в голову пришла запоздалая мысль.

– Назовем это закуской, – ответил он более мягким шепотом, который Эш едва уловил.

Что, черт возьми, здесь происходит? – подумал он. Чемоданчик доктора Уайетт с заранее наполненными шприцами уже представил доказательство того, что в Комреке снисходительны по отношению к некоторым наркотикам, и он подумал, что это является частью местного меню, позволяющего богатым людям баловать себя всем тем, в чем они, по их мнению, нуждались. Это, конечно, было не его дело, но он намеревался, когда они будут наедине, поговорить с Дельфиной начистоту. Автомобиль стоял так близко к каменному крыльцу замка, что не было никакого смысла снова садиться в «Мерседес». Дэлзелл открыл заднюю дверцу и вытащил кожаную сумку экстрасенса. Кроме того, он надел свое стильное темно-серое водительское кепи, которое, должно быть, было скрыто из виду за сиденьем водителя, пока они ехали.

– Проведу вас внутрь, мистер Эш, – сказал он со своей обычной улыбкой, – а дальше, думаю, о вас позаботится босс.

Эш полез во внутренний карман своей куртки за бумажником, намереваясь вручить Дэлзеллу двадцатифунтовую банкноту.

Видя его намерение, водитель поднял руку, чтобы защититься от чаевых.

– Не обязательно, сэр, – сказал он, явно, однако, благодарный за этот жест. – Все входит в сервис.

– Просто выпить за мой счет?

– Не-а. Я наслаждался вашим обществом. – Кто-то или что-то привлекло его взгляд. – О, вижу, большие пушки уже выкатились и готовы вас приветствовать.

Эш повернулся к крыльцу замка и еще раз удивился тому, что увидел.

Глава 22

К Эшу довольно резво приближался настолько крупный незнакомец, что спускаться по ступенькам для него должно было быть делом обременительным, тяжелым, даже неловким. С трудом переведя дыхание, он схватил руку Эша, грозя раздавить пальцы парапсихолога в столь сильном пожатии, что тот поморщился.

Чтобы увернуться, пока его рука не оказалась окончательно раздавлена, Эш закинул дорожную сумку себе на плечо таким образом, чтобы ее ремень пересекал грудную клетку.

– Рад вас видеть, мистер Эш. Очень рад. – Прежде чем Эш смог ответить, здоровяк, который был выше его на три дюйма, представился. – Я – сэр Виктор Хельстрем, как вы могли догадаться, главный исполнительный директор замка Комрек.

– Я не ожидал ничего меньшего, чем лэрд, – с улыбкой ответил Эш. – Означает ли это, что вы также главный исполнительный директор Внутреннего двора?

Хельстрем посмотрел на него с любопытством.

– Что вам известно о Внутреннем дворе?

Эш остался равнодушен к внезапной резкости его тона.

– Ну, насколько я понимаю, ВД владеет Комреком.

– Замок принадлежит консорциуму членов Внутреннего двора, да. Но он работает самостоятельно, как и любой другой санаторий или SPA-отель, а я – человек, который им управляет, не более того. Удовлетворяет ли это ваш интерес?

Эш безразлично пожал плечами.

– Думаю, да, – ответил он.

К здоровяку тотчас вернулась его жизнерадостность – характерная черта, к которой Эшу предстояло привыкнуть.

– Как вам понравилось путешествие? Я имею в виду поездку из Прествика, а не те несколько неприятных мгновений в воздухе, что вам пришлось пережить. Мы были потрясены, когда услышали о неполадках с «Гольфстримом», и я очень надеюсь, что нервы у вас хотя бы немного успокоились. Это прекрасный маршрут, очень расслабляет. Воспользовались ли вы шансом опрокинуть по пути стаканчик-другой знаменитых шотландских сортов виски?

– Хотите – верьте, хотите – нет, – ответил ему Эш, – но настроения выпить не было.

Хельстрем смотрел на него секунду или две, а Эш понятия не имел, о чем он думает. Но он увидел, что здоровяк быстро переключил свое внимание, посмотрев поверх его левого плеча на водителя. Во взгляде Хельстрема промелькнуло раздражение, а затем его глаза опять обратились на вновь прибывшего.

– Возможно, позже нам удастся убедить вас отведать какого-нибудь из наших односолодовых виски. Смею вас заверить, что запасов у нас в шкафах хватит на все времена и на все случаи жизни.

Эш чувствовал, что отказаться было бы грубым, но голова у него уже была занята другими проблемами.

Главный исполнительный директор Комрека оказался фигурой необыкновенной, такого Эш, конечно, не ожидал. Вначале, когда Хельстрем только появился на лестнице у главной двери, Эш предположил, что своим объемом тот обязан главным образом вялым мышцам, но вскоре понял, что был не прав. Когда здоровяк оказался перед ним, пожимая ему руку с такой силой, что следователь едва удерживался от гримасы, это дало ему время для переоценки «объема» и силы собеседника. Насколько он мог судить, у этого человека вряд ли набралась бы и унция лишнего веса.

Его титул тоже вызывал любопытство, потому что экстрасенс заметил в его речи остаточный акцент, который явно не был шотландского происхождения: норвежский, германский, голландский – он был слишком мало выражен, чтобы определить. Так как же он мог быть рыцарем? Родился в Великобритании, провел годы своей юности в другой стране, вернулся в Англию и заработал себе орден? Или это почетный титул – довольно частая вещь в наши дни? К тому же, по правде говоря, акцент был едва заметным, следователь улавливал только краткие модуляции в некоторых словах.

Но что действительно поразило Эша, так это голова Хельстрема. Она была огромной, а щеки представлялись двумя розовыми грудинками. И такой необъятной была эта голова, что его рыжие волосы торчали только из макушки – этакой небольшой рощицей на холме из растянутой кожи и щетины. Из-за отсутствия волос по бокам оба уха казались изолированными, а верхушки у них были закручены, как у старого незадачливого боксера, пропустившего слишком много ударов и проигравшего слишком много боев. Однако, как бы высок и плотен Хельстрем ни был, казалось невероятным, чтобы он начинал свою карьеру в качестве боксера.

Черты лица сэра Виктора Эш нашел еще более удивительными. Его густые брови, маленькие глубоко посаженные глаза и короткий крючковатый нос поверх губастого рта – все это было туго стянуто посреди избыточной кожи, причем шея являлась чуть ли не частью самой головы, без разграничивающего подбородка, если не считать смутного щетинистого выступа. У Хельстрема было такое выражение лица, словно ему больно улыбаться.

Здоровяк вдруг подался вперед, и Эш почувствовал, что его собственную голову слегка потянуло назад. Если он ожидал перемены в его настроении, то был не прав, потому что Хельстрем с энтузиазмом сказал:

– Мне удалось прочитать вашу книгу, мистер Эш. Интересно, да, очень интересно. Хотя в итоге у меня осталось впечатление, что вы лично не верите в призраков как таковых, несмотря на собственный опыт.

– Ну, книга была написана давно, и с тех пор многое произошло, что и заставило меня пересмотреть свои взгляды.

– Понимаю. – Огромная голова снова качнулась вперед, как будто близость могла способствовать открытости. – Тогда скажите мне, почему вы больше ничего не писали об этих явлениях.

– Да нет, писал. Но это обычные статьи для специальных журналов и организаций, занимающихся паранормальным и сверхъестественным.

– Вроде вашего Института экстрасенсорных расследований?

– Точно.

– Я, однако, не сомневаюсь, что писать книги на эту тему очень прибыльно. Такие вещи очень популярны у публики, как я уверен.

– Поверите ли вы, если я скажу, что мне неинтересно огрести кучу денег? Я вполне доволен той работой, которую выполняю для Института.

– Да. Да, я искренне этому верю. Я думаю, вы очень преданны своему делу – из тех отчетов, что о вас получил, можно сделать такой вывод.

– Вы расследовали, кто я такой?

Хельстрем усмехнулся.

– Только ради первоначального впечатления, не более.

Эш пожал плечами.

– Это разумно.

Хельстрем взял его за локоть.

– Скоро будет обед, так что почему бы нам не найти кого-нибудь, кто бы показал вам вашу комнату, где вы бы могли освежиться, а потом пройти в обеденный зал? Позже можно будет сходить на экскурсию: я думаю, вы найдете Комрек интригующим местом, с довольно жестоким прошлым. Уверен, что его история вас заинтересует.

– Я полагал, что мы могли бы поговорить наедине, чтобы вы рассказали мне обо всем, что здесь произошло. Касательно паранормальных явлений, конечно.

– «Продолжает происходить» было бы более точным выражением, мистер Эш, – с напором сказал здоровяк. – Надеюсь, что вы именно тот, кто положит этому конец.

Его маленькие глазки буравили глаза Эша, и экстрасенс ощутил необъяснимую дрожь, пробежавшую по всему его телу. Он надеялся, что собеседник этого не заметил.

– Мне только нужно узнать обо всем в общих чертах, – сумел он сказать.

– Верно, мистер Эш, позвольте провести вас в замок, – бодро сказал Хельстрем, уже направляясь к ступенькам. Это был скорее приказ, чем приглашение.

– Конечно. Значит, мне обращаться к вам – сэр Виктор?

Хельстрем быстро кивнул, затем повел его в Комрек.

Только одолев первые две ступени, Эш мельком заметил какого-то высокого и худого типа в сером костюме с бледно-сероватым галстуком, наблюдавшего за ними изнутри, стоя чуть дальше большой открытой двери. Хоть он и был худым, но на среднюю пуговицу его пиджака давило нечто такое, что можно было описать только как брюшко. Однако к тому времени, когда Эш сам оказался по ту сторону гигантских дверей, серый человек исчез.

Эш и Хельстрем вошли в большой холл, напоминавший, к удивлению исследователя, роскошное фойе отеля. Имелась даже длинная полированная деревянная стойка, за которой сидели два регистратора. Одна из них была молодой женщиной, одетой, естественно, в элегантную темно-серую форму; блузка у нее под пиджаком была из черного шелка. Она одарила его теплой улыбкой, в то время как ее напарник, молодой человек примерно того же возраста, в сером костюме и при черном галстуке, продолжал постукивать по клавиатуре компьютера, стоявшей чуть ниже уровня стойки.

Эш улыбнулся в ответ женщине, которая ожидала указаний от сэра Виктора.

– Вероника, – чуть ли не пророкотал Хельстрем – звук резонировал, отражаясь от мраморного пола и длинных колонн, достигавших высокого потолка, – это мистер Дэвид Эш. Он пробудет у нас… – Он посмотрел на Эша. – Как долго, по-вашему?

– Три дня и три ночи, – с готовностью ответил Эш.

Хельстрем на мгновение опешил.

– В самом деле? На такое короткое время?..

– Этого должно хватить на предварительное расследование, потом мы определимся.

Хельстрем поспешно огляделся. Вокруг были только несколько клиентов, тихо переговаривавшихся между собой, но вскоре они начали бросать любопытные взгляды в направлении Эша. На стуле между мраморной колонной и подножием изящной круглой лестницы, ведущей к галерее выше, сидел мужчина средних лет и в форме, бывший, как догадался Эш, кем-то вроде охранника. Его удивило, что тот сидит подчеркнуто прямо и не шевелясь, словно по команде «смирно», – предположительно, из-за присутствия Хельстрема.

Заметив интерес, вызванный Эшем, Хельстрем снова подался к нему, на этот раз понизив голос.

– Наши гости знают, что в Комреке происходит что-то странное, и вы как вновь прибывший неизбежно привлечете к себе определенное любопытство, но я был бы признателен, если бы вы вели свое расследование как можно более аккуратно.

Эша поразило, что здоровяк обозначил насильственные события как «что-то странное». Это было очень эвфемистической оценкой страшного присутствия призраков.

Хельстрем снова повернулся к регистраторше.

– Дату отъезда не заполняйте, – приказал он.

Женщина пощелкала по своей скрытой из вида клавиатуре.

– Готово, сэр Виктор, – сказала она с той же теплой улыбкой, которой до этого одаривала Эша. – И номер для мистера Эша тоже готов.

– Хорошо. Теперь вызовите мне Дерримана.

– Гм, а мне не надо зарегистрироваться или что еще? – спросил Эш.

– Здесь, в Комреке, мы редко возимся с бумагами, – ответил Хельстрем. – Вот Джеррард, – он указал на регистратора-мужчину, чья улыбка была менее искренней, чем у его напарницы, – уже ввел вас в нашу очень закрытую систему.

Хельстрем, казалось, не осознавал, насколько скрытно он говорит о расследованиях; но ведь Комрек, вспомнил Эш, был своего рода убежищем для богатых, так что узнать об эфирных блужданиях потерянных духов было бы для них почти столь же ужасным, как услышать, что кухни здесь кишат тараканами.

К ним торопливо подошел тощий человек в очках.

– Простите, что з-заставил вас ждать. – Лицо у него вспыхнуло, словно он смущался собственного заикания. Наискось через лоб у него был наклеен большой, свежий на вид кусок лейкопластыря, и Эш вспомнил рассказ Мейсби о человеке, пострадавшем от летающих предметов мебели, когда в офисных помещениях замка разразился настоящий ад.

– Мистер Эш, – сказал Хельстрем, теперь опять громким голосом, – это Эндрю Дерриман, генеральный менеджер Комрека. Он помогает управлять заведением, чтобы все протекало как можно более гладко.

Эш пожал Дерриману руку, которая на ощупь оказалась мягкой и легкой. Соприкосновение длилось не более пары секунд.

Генеральный менеджер, возможно, был бы одного роста с Эшем, если бы ссутуленные плечи не уменьшали его на пару дюймов. Он смотрел на следователя через круглые бифокальные очки в тонкой оправе, и в его бледно-голубых глазах читалась тревога, как будто его вызвали держать ответ за какие-то существенные ошибки в управлении. По крайней мере, Хельстрем обращался с ним именно так.

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒