МАЙКЛ И ДЭНИ. 1974 10 страница

– Ну это вряд ли. Ведь мы с тобой заключили временное соглашение, пока не родишь. Потом будем думать, как жить дальше. А пока мы оба вольны делать, что хотим.

– Если хотим, – поправила она.

– Послушай, – сказал Майкл, – я же видел, сколько вокруг тебя парней вьется. Думаешь, я ничего не замечал? Так развлекись, сходи куда‑ нибудь. И я развлекусь.

– Вообще‑ то, я ни с кем из них не трахалась, – невинным тоном объявила Бет. – Ты у меня был единственный. А еще один парень на Кубе, мне тогда четырнадцать лет было.

– Бет! – взмолился Майкл. – Тебе никто не говорил, что девушке не пристало так выражаться?

Она наклонила голову набок.

– А что такого?

– Иногда ты выглядишь таким ангелочком, а потом открываешь рот и – бац! Хоть стой, хоть падай.

– Прости меня, Майкл, – съязвила она. – Твои нежные ушки не завяли?

Майкл был не в настроении отвечать на ее уколы.

– Мне надо идти, – объявил он. – Деньги я оставил в кухне на столе. Ты бы купила детскую кроватку и все, что там будет нужно. Надо подготовиться.

– То есть мы не поедем вместе по магазинам, как делают супружеские пары?

– Бет, не дави на меня.

– Ну вот что, – вспылила она, – я для тебя ребенка рожаю, так что это ты на меня не дави!

– Позволь тебе напомнить: рожаешь ты потому, что уже поздно что‑ то предпринимать.

– Ненавижу тебя! – У нее на глазах вдруг показались слезы. – Как же я тебя ненавижу!

– Ого! У нас появились какие‑ то чувства? Это меняет дело.

– У меня, Майкл, всегда были к тебе чувства, – сказала она, резко повеселев. – Я, как только тебя увидела, сразу знала, что заполучу тебя. И вот, заполучила.

– Я тебя не пойму. – Майкл помотал головой. – Я же был готов на тебе жениться – ты сама не захотела.

– Лучше сначала без всяких формальностей попробовать, сможем ли мы жить вместе, тебе не кажется?

И она посмотрела на него своими большими карими глазами, а Майкл вдруг подумал: «Уж не влюбляюсь ли я в эту маленькую женщину, которая носит моего ребенка? »

Временами для него было загадкой, что творится в этой хорошенькой головке.

– Ты так небрежно об этом говоришь… – пробормотал он.

– А что такого?

– Между прочим, к твоему сведению, ты совсем не подурнела. Даже наоборот. В тебе появилось это свечение…

Ее лицо опять озарила та самая улыбка.

– Правда?

– Правда, – горестно согласился он. – К несчастью для меня, ты очень красивое дитя.

– Ты знаешь, что я не дитя! – вероломно хмыкнула она.

– Слышал, знаю.

– Итак, – добавила она голосом искусительницы, – поскольку я беременна и дело можно считать сделанным, почему бы нам не отпраздновать? – Она обхватила его руками за шею.

– Бет, – сказал Майкл, тряхнув головой, – ты – сплошное искушение.

– Майкл, – прошептала она, лизнув ему ухо, – я тебя не искушаю.

Прошло четыре месяца. Как–то раз Бет проснулась посреди ночи и начала орать как резаная.

– Я рожаю! – истерично выкрикивала она. – Больно‑ то как!

Майкл вскочил, быстро оделся, выбежал на улицу, поймал такси и повез ее в больницу. Всю дорогу Бет кричала, визжала и ругалась.

Медсестры были в шоке.

– Мистер Кастеллино, пожалуйста, попросите свою жену успокоиться. Она так выражается…

– Она мне не жена.

– Вы ее дядя?

– Нет. – Он рассмеялся. – Я отец ребенка. Акушерка вытаращила глаза.

– Вы не думайте, – сказал Майкл, прислушиваясь к крикам Бет. От ее выражений и впрямь уши вяли. – Я хотел жениться, но она отказалась.

– Ну и дура, – отчеканила акушерка.

– Не буду спорить, – согласился он.

Акушерка повезла Бет в родильное отделение, а Майкл кинулся звонить Максу с Тиной.

– Давайте‑ ка мчите сюда! – объявил он. – У нас вот‑ вот ребенок появится!

– Едем, – пообещал Макс.

Когда они приехали, Бет уже родила девочку. Здоровенькую, три восемьсот, с густыми черными кудряшками.

– Назовем ее Мэдисон, – объявила Бет. Она лежала на больничной койке, прижимая к груди малышку, и удовлетворенно улыбалась. Ее длинные черные волосы слиплись от пота.

– Это еще что за имя? – удивился Майкл.

– Необыкновенное имя, – нежно проговорила Бет. – Для необыкновенной девочки.

– У меня нет права голоса?

– Привыкай, старик, – рассмеялся Макс. – Так уж у них устроено. Замужем или нет – женщина всегда своего добьется.

– Вот, – сказала Бет, – подержи ее. – Она протянула Майклу комочек по имени Мэдисон.

Он бережно взял малышку на руки и прижал к себе.

Мэдисон.

Красавица. В тоности как ее мама.

ГЛАВА 25

ДЭНИ. 1971

С Дэни связался адвокат Сэма и сообщил, что тот хочет оформить право на свидания с сыном. Когда она за ленчем в «Дезет‑ Инн» поведала об этом Джемини, подруга в категорической форме посоветовала открыть адвокату правду.

– Тогда сначала придется сказать Сэму, – возразила Дэни.

– А ты ему разве еще не сказала?

– Нет. После того, как я его выставила за дверь, мы больше не общались. Какой было смысл с ним встречаться? Мне казалось, он не собирался видеться с Винсентом. У меня создалось впечатление, что ему на все плевать.

– Судя по всему, так оно и есть, так что тебе лучше тоже нанять адвоката и общаться с Сэмом через него.

– Но это же стоит кучу денег?

– Что же, ты будешь экономить на благополучии сына?

– Нет, конечно.

– В любом случае, Дэни, сперва посоветуйся с Дином. Он умный, к тому же богат. Уверена, он тебе поможет.

– Ты, помнится, говорила, что дело не в деньгах.

– И сейчас скажу. Но Дин не просто богат, он еще и любит тебя. Самым правильным было бы ухватиться за него, пока другие не смекнули. Ты держишь его на вытянутой руке, а мужчины этого не любят. Скорее всего, он уже чувствует себя отвергнутым.

– Я не отвечаю за его чувства! – огрызнулась Дэни. Сколько можно сватать ей Дина? Это от кого хочешь отвратит.

Дин Кинг жил в Хьюстоне и являлся президентом крупной нефтяной компании. Тридцать три года, холост и невероятно богат. К тому же привлекательной наружности, обаятельный, добрый, обожает Дэни и очень любит Винсента. Чего еще желать? И все же что‑ то останавливало ее от того, чтобы по‑ настоящему сблизиться с ним вплотную.

– Мужик по Тебе с ума сходит, – твердила Джемини. – Почему ты его отталкиваешь?

– Боюсь я! – призналась Дэни и содрогнулась при мысли о близости еще с одним мужчиной.

– Чего? – удивилась Джемини.

– Того, что он меня бросит, – созналась подруга.

– Бросит?! – воскликнула Джемини. – Это просто смешно!

– Я понимаю, это дурь, – быстро сказала Дэни. – Но мне бы хотелось еще немного подождать…

– И сколько времени ты собираешься ждать? – нахмурилась Джемини. – Дин не будет при тебе всю жизнь. Сколько, ты думаешь, он еще выдержит, пока ты не решишься лечь с ним в постель?

– Я не могу этого сделать! – в отчаянии воскликнула Дэни.

– Но почему? – искренне не понимала Джемини. – Совершенно естественный акт. Ты не девственница. Была замужем, родила ребенка…

– Ты не понимаешь! В сущности, Майкл был моим единственным мужчиной, и мне очень трудно!..

– Кто такой Майкл?

– Настоящий отец Винсента, я тебе о нем говорила. Так вот, Майкл был у меня первый, а потом, когда я вышла за Сэма, мы с ним… мы с ним спали только однажды.

– Не может быть! – изумилась Джемини. – Это правда.

– Хочешь сказать, что занималась любовью всего два раза в жизни?!

Дэни кивнула.

– Боюсь, я не создана для секса.

– О господи! – вздохнула подруга. – Бедняжка. Тебе требуется помощь профессионала. И тебе нужен мужчина, способный на нежность. Такой, как Дин. Теперь, когда ты мне сказала, я еще больше буду уговаривать.

– Пожалуйста, не надо! – взмолилась Дэни. Джемини пожала плечами.

– Но ты можешь хотя бы посоветоваться с ним. Вы ведь, кажется, сегодня ужинаете вместе?

– Да, он приехал на выходные.

– Вот и поговори.

Джемини была права: если сейчас не упрочить отношения, можно потерять Дина навсегда.

Впрочем, это неважно. Все равно ему на днях уезжать. С мужчинами всегда так.

Они ужинали в пентхаусе, который Дин всегда снимал в отеле «Стардаст». Дин был невероятным романтиком, а сегодня превзошел сам себя. На столе, накрытом на двоих на просторном балконе, стояли свечи и ваза с нежнейшими розами. В сторонке ненавязчиво играл скрипач.

– Что за праздник? – спросила Дэни.

– Праздник – это ты, – ответил Дин и поцеловал ее в щеку. – Ты для меня всегда праздник.

Было уже поздно, Дэни успела выступить в двух программах и с гораздо большим удовольствием отправилась бы сейчас домой, к сыну. Впрочем, он уже, конечно, сладко спал. Дэни нашла опытную няньку, поселила ее у себя, и теперь за мальчиком было кому приглядеть. Винсент обожал свою няню, но признавался, что с мамой все же лучше.

Про Сэма малыш никогда не спрашивал. Ни разу. Может, чувствовал, что тот ему – не родной отец?

– Устраивайся поудобнее, – сказал Дин, – а я пока налью тебе шампанского.

– Я не пью, – напомнила она.

– Сегодня особенный день, – сказал он и достал из ведерка со льдом бутылку «Кристала».

– А что, у тебя день рождения? – удивилась Дэни. Неужели она забыла?

– Нет, не день рождения, – ответил Дин, наполняя ей бокал. – Но время от времени ты ведь можешь себе позволить немного шампанского?

– Наверное.

Он сел напротив и чокнулся с ней.

– А знаешь, Дэни, мне всегда казалось, что для такой красивой, утонченной женщины ты ужасная домоседка.

– С чего ты взял, что я утонченная?

– Ты одна из ведущих исполнительниц самого популярного шоу в Лас‑ Вегасе. На сцене ты такая победительная, такая блистательная… – Он вопросительно взглянул на нее. – Но на самом деле ты совсем не такая, да?

– Нет, Дин, не такая, – согласилась она, одарив его ослепительной улыбкой. – Это вот Джемини у нас утонченная. А я просто мамаша.

Дин улыбнулся в ответ и посмотрел на нее с нежностью. За ужином Дэни завела разговор об адвокате. Дин внимательно выслушал.

– А вы уже оформили развод? – спросил он.

– Нет пока.

Он пытливо посмотрел ей в лицо.

– А ты этого хочешь?

– Да.

– К несчастью, твоему бывшему мужу по закону будет дано право видеться с сыном.

– Да?

– Конечно. Он же его отец.

Дэни замялась.

– А если нет? – пробормотала она.

– То есть? – оторопел Дин. Рассказать ему все?

Почему бы и нет? Терять ей нечего.

– Дин, – начала она, – об этом знает еще только один человек – Джемини. В общем… Сэм Винсенту не отец. – И она рассказала ему свою историю.

Дин внимательно выслушал и некоторое время молча смотрел на нее.

– Следовательно, – заключил он наконец, – я вполне мог бы заменить Винсенту отца.

– Для него ты уже и так самый замечательный.

– Правда?

– Потому что ты его балуешь.

– Я знаю. Ему это нравится, мне тоже. Он чудесный малыш.

– Столько игрушек… – проворчала Дэни. – У тебя что, было тяжелое детство?

– Отнюдь. Просто мне нравится делать подарки.

– Очень мило.

– А теперь, – медленно проговорил он, – пока мы ждем суфле, мне нужно кое о чем у тебя спросить.

– Да?

– Дэни, – сказал он, доставая из кармана ювелирный футляр от Картье, – я прошу тебя оказать мне честь и стать моей женой.

Он открыл футляр, и Дэни ослепил роскошный изумруд в золотой оправе. Кольцо было потрясающее. Она подозревала, что к этому идет, и все же была удивлена. До сих пор она позволяла этому мужчине только поцеловать ее на сон грядущий – и нате вам, он делает ей предложение!

– Я дам тебе все, о чем ты мечтаешь в жизни, – продолжал Дин, вынимая кольцо из футляра и протягивая ей. – И не только тебе – Винсенту тоже. Он будет учиться в лучших учебных заведениях, сможет заниматься тем, к чему у него будет интерес. Юриспруденцией, наукой, футболом – что пожелает.

– Я… Мне… мне надо подумать, – пролепетала Дэни, вертя в руке кольцо.

«Да, это надо обдумать, потому что никакого влечения к нему я не чувствую. Мне вообще, кажется, никогда не захочется быть ни с каким мужчиной».

– О чем тут думать? – озадаченно посмотрел на нее Дин. – Надень кольцо. Давай хотя бы обручимся.

– Дин, дай мне время, – попросила Дэни, возвращая кольцо. – Я еще даже не развелась.

– Я найму тебе лучшего в городе адвоката по бракоразводным делам.

Дэни потупилась.

– Я хочу, чтобы ты знал: твое предложение для меня большая честь.

– Это отказ?

– Это неопределенный ответ.

Он улыбнулся:

– Что ж, уже неплохо. Это я переживу.

– Надеюсь, – мягко произнесла Дэни. – Потому что пока мы остановимся на этом.

– Пока? – переспросил он и взял ее за руку.

– Да, Дин, пока.

ГЛАВА 26

Вторник, 10 июля 2001 года

– Немедленно подгоните фургон! – прокричала Мэдисон в трубку. – Хватит заниматься ерундой. Мы все висим на волоске. Двое уже убиты. Вы это понимаете? Двоих они уже убили. Сейчас же давайте машину! Клянусь, я вас так ославлю в своем репортаже, что вы не обрадуетесь! Действуйте, черт бы вас побрал!

– Детка, а ты у нас с характером! – восхищенно изрек один из налетчиков, тоже снявший маску.

Главарь бросил в его сторону сердитый взгляд, но тот замолкать не собирался.

– И фигурка – что надо, – осклабился он и многозначительно потер себя по низу живота. – Меня это возбуждает.

– Ты тут не для того, чтобы трахаться! – проревел главарь. – Твоя забота – бабки! Посмотри, сколько там у нас в мешке?

– Неплохо сработали, – встрял третий – тот, что собирал добычу в черный мешок для мусора. – Пара «Ролексов», восемь трубок, бабьи побрякушки и куча…

– Надо скорей отсюда выбираться, пока нас не вздернули за задницу! – перебил главарь.

– Уже давно никто людей не вешает, – поправила Мэдисон, убирая со лба выбившуюся прядь. – Поджаривают на электрическом стуле. Вот что с вами будет, если вы застрелите кого‑ нибудь еще.

– Думаешь, испугала? – вскинулся главарь. – Да мы вас всех, козлов, замочим, если захотим! Мне это по фигу!

Мэдисон поняла, что им действительно все «по фигу». Для них это очередное дело, а если гибнут люди – и черт с ними.

– У вас что, боевое крещение? – поинтересовалась она. – В таком случае вам следовало ограбить банк.

– С вами, богачами, со смеху помрешь, – оскалился парень. – Зачем грабить банк, когда вот они вы, красавчики, сидите во всех своих побрякушках? Входишь, выпускаешь несколько пуль в потолок, забираешь, что у кого есть, и идешь себе. Если бы этот ублюдок не вытащил пушку, мы бы уже давно свалили. А кстати, что ты вообще пописываешь? – поинтересовался он и потянулся к стойке бара за пачкой «Лаки страйк».

– Я работаю в журнале, – ответила Мэдисон.

– Что еще за журнал?

У него были три серьги в ухе и совершенно дурные глаза. Ни под какие неонацистские группировки они не подходили. Нет, эти ребята явно работали сами по себе, отчего ситуация представлялась еще более опасной.

– Журнал называется «Манхэттен стайл», – ответила Мэдисон, глядя ему в глаза. – Можно мне сигаретку?

– Ну у тебя и нервы, леди! – сказал он, но сигаретой угостил.

Так. Кажется, немного продвинулись.

– А теперь ты мне о себе расскажи, – попросила она, рассчитывая пощекотать его тщеславие. – Если буду о тебе писать, люди захотят знать, зачем ты это делаешь.

– Все очень просто, – сказал он и бросил ей пачку картонных спичек. – Я хочу иметь все дерьмо, которое рекламируют по ящику, – тачку, «Ролекс», дом, гребаный тур на Гавайи.

Она вгляделась в его лицо – удлиненное, узкое, с заострившимися чертами.

– Ты американец?

– Какого хрена ты спрашиваешь?! А кто же еще?

– А родители твои откуда?

– Ты что, психотерапевт? Такую одну в «Клане Сопрано» показывали.

Так. Стало быть, в его доме или квартире есть кабельное телевидение. Может, он даже живет с родителями, а те понятия не имеют, чем их сынок промышляет.

– Подозреваю, что родители у тебя русские или поляки, – наудачу предположила Мэдисон и закурила, хотя только недавно бросила.

– Русские, ну и что? Тебе‑ то какое дело?

– Зачем ты с этой дрянью разговариваешь? Она же хочет тебя разжалобить, чтоб ты их всех отпустил! – накинулся на него второй бандит.

Глаза у него были нехорошие, а на шее сбоку – татуировка в виде черной змейки.

«Тем легче будет тебя опознать, – мелькнуло в голове у Мэдисон. – Если, конечно, мы выберемся из этого кошмара».

– А ну иди сюда со своим мужиком! – приказал главарь и выхватил у нее из руки сигарету. – Как тебя угораздило выйти за черномазого?

– Мы же в Америке, – сказала она. – У нас здесь свобода. Не то что у тебя на родине.

– Прекрати мне тут петь про родину! – возмутился он. – Я американец, я здесь живу с пяти лет!

– Но по рождению–то ты русский.

– Никакой я не русский! – рявкнул парень, краснея от злости. – Не имею ничего общего с этой большевистской бодягой, о которой все моя мамаша толкует. Я американец, леди, и поступаю по‑ американски. Если до сих пор не усекла – так напрягись. Тоже мне тут…

Так, хорошо. Кое‑ что вытянуть уже удалось.

Дженна не знала, что сделать, чтобы умаслить Винсента. Заплакать? Попросить прощения? Или напустить на себя холода и негодования?

Впрочем, это было неважно – он все равно с ней не разговаривал.

Они молча стояли в лифте, который вез их в пентхаус. Она ненавидела эти апартаменты на самом верху отеля. Выходя за Винсента, она представляла себе, как они поселятся в роскошном доме в охраняемом жилом комплексе – как Джоли с Нандо. Но нет, они были вынуждены жить в отеле, где она всегда была у Винсента на виду.

Ну что она сделала такого ужасного? Ну посидела в джакузи с кинозвездой. Другой бы порадовался….

Вот бы сфотографироваться с Энди Дейлом! Не будь Винсент таким занудой, она бы принесла свою одноразовую камеру и попросила щелкнуть их пару раз.

Ей не терпелось обзвонить подружек и рассказать, как она провела полночи с Энди Дейлом – героем их любимых фильмов. Все умрут от зависти.

Черт бы побрал этого Винсента! Все испортил. Вечно он так.

Они молча вошли в квартиру.

– Винсент… – начала было Дженна, решив все же сказать свое слово.

– Я сегодня не желаю с тобой разговаривать, – оборвал муж ледяным тоном. – Ложись спать. Завтра поговорим.

– Подумаешь, папаша нашелся! – вспылила она.

– Когда ведешь себя по‑ детски, будь готова к тому, что тебя так и будут воспринимать. Интересно, что бы ты сказала, если бы застала меня в джакузи с Камерон Диас или Кэтрин Зета Джонс?

– Ты с ними даже незнаком! – презрительно хмыкнула жена.

– Хочешь, я сделаю это завтра же? Так как бы ты к этому отнеслась?

– Ты просто ревнуешь. – Дженна надула губы.

– Дженна, дело не в ревности. Дело в уважении. Это мой отель, и не пристало моей жене так вести себя на людях.

– Какой ты старомодный! – заявила она, продолжая дуться. – Любой другой был бы счастлив, что в его отеле остановился такой знаменитый актер. Ты должен гордиться, что Энди позволил развлекать его твоей жене.

– Насколько я понял, в твоем представлении «развлекать» этого урода – значит еще и переспать с ним?

– Винсент! Какой ты некультурный! Я ни с кем не спала!

– Да, но ты сидела в ванне, выставив сиськи! Это, по‑ твоему, культурно?

– Было бы глупо сидеть в ванне одетой, – огрызалась Дженна. – И вообще, на юге Франции все ходят по пояс голые, Там люди не стесняются своего тела.

– Жаль тебя разочаровывать, Дженна, но мы не на юге Франции.

– Зато когда мы проводили там медовый месяц, все девушки до единой ходили с голым верхом. И ты ничего не имел против.

Бесплодная дискуссия. Сейчас единственным его желанием было убрать ее с глаз долой – вид Дженны был ему невыносим. Надо было слушать мать, жениться на умной женщине, а не на этой безмозглой кукле.

– Я тебе уже сказал, – произнес он, – я не желаю обсуждать это сегодня. Иди спать.

Дженна метнулась в спальню, а Винсент подошел к окну и стал смотреть на море огней. В роскошном пентхаусе, на верхнем этаже собственного отеля, вместо того чтобы гордиться всем, чего достиг, он кипел от злости.

И все из‑ за Нандо! Это он привечал в отеле киношные знаменитости, утверждая, что это на пользу бизнесу. И того не поймет, что бизнес зависит от богатых посетителей, азартных игроков, готовых просадить целое состояние. А что такое кинозвезда? Ноль. Пустышка. Они если и ужинают в ресторане, то непременно в долг.

Винсент вернулся в гостиную, нашел пульт и включил телевизор. Как раз начинались новости.

Еще одна полицейская погоня. Еще одно убийство. Еще один захват заложников в Калифорнии – тридцать несчастных заперты в ресторане на Беверли–Хиллз под дулами пистолетов…

Зазвонил телефон. Винсент снял трубку.

– Мистер Касл? Ваша мама просит с ней срочно связаться.

– Спасибо, Марио.

Странно. Обычно Дэни так поздно не звонит. Он набрал номер, гадая, что ей понадобилось. Дэни ответила сразу:

– Винсент, у меня для тебя сюрприз.

– Какой еще сюрприз?

– Ты можешь сейчас ко мне приехать?

– С тобой все в порядке?

– Абсолютно.

– А что тогда? – Он почувствовал раздражение. – До утра подождать нельзя?

– Нет, нельзя.

– Ты уверена?

– Конечно.

– Сейчас буду, – нехотя согласился он и положил трубку.

София вслед за Джанни вошла в «Марбелья‑ клаб», где его со всех сторон приветствовали улыбками. Красивые женщины посылали ему воздушные поцелуи.

– Ого! Да вы популярны, – заметила София, не отставая от своего благодетеля.

– Да. И все наверняка гадают, кто эта приблудная дворняжка, увязавшаяся за мной.

– Ну извините, – огрызнулась она. – Я, наверное, порчу вашу незапятнанную репутацию?

– Отнюдь.

– Надо бьио мне дома что‑ нибудь из одежды захватить, – посетовала она. – У вас ничего нельзя позаимствовать?

– Анаис наверняка оставила что‑ нибудь в номере. Она всегда так делает.

София прошла вслед за ним в номер люкс с окнами на океан. На одной стене красовался большущий плакат с фотографией Анаис. Она стояла спиной к камере, и всей одежды на ней было – сидящие низко на бедрах джинсы в заклепках. Через весь плакат шла надпись: «Черные или белые? Джанни – или просто джинсы? »

София, прищурясь, изучала картинку.

– Должна признать, она жутко красивая, – наконец изрекла она. – Это и есть ваша подружка, так?

– Так.

– Она что, знаменита?

– Она супермодель.

– Я, кажется, видела ее снимки в журналах.

– Ты читаешь журналы? – Он удивился.

– И книги тоже. Я и в школу ходила, только это было в Лас‑ Вегасе. – Она зевнула – бурные события прошедшего вечера давали о себе знать. – Школа – дерьмо. Я так ничему и не научилась. Мне все время хотелось вырваться оттуда и самой посмотреть мир.

– Посмотрела?

– Ну, должна сказать, сегодня я получила хороший урок. Вообще‑ то, – усмехнулась она, – я собой горжусь. Выкрутилась я неплохо.

– Прыгнуть из окна – по‑ твоему, значит «неплохо выкрутиться»?

– Я не выпрыгнула из окна, – уточнила девушка. – Я прыгнула в бассейн.

– София, если бы ты в него не попала, а шлепнулась на асфальт, тебя бы уже не было в живых и мы бы тут с тобой не стояли.

– Но я же попала! Скажите лучше, вы небось влюблены по уши? – Она плюхнулась на диван.

– Довольно прямолинейный вопрос…

– Иными словами – нет?

– Анаис очень непростая женщина, – сказал Джанни и закурил длинную и тонкую кубинскую сигару.

– А сколько ей лет?

– Двадцать пять, – ответил он. – Для модели это уже много. Из‑ за этого она порой тревожится за свое будущее. Хочет попробовать себя на сцене.

– И давно вы вместе?

– София, к чему эти вопросы? – Он выпустил тонкую струйку дыма.

– Вы же меня расспрашивали в машине. Теперь моя очередь.

– Найди халат в ванной и надень, пока не простудилась. А я пока закажу поесть. После ужина позвоним твоим родителям – может, надумаешь ненадолго съездить домой.

Она смерила его бесцеремонным взглядом.

– Это до того, как я съезжу к вам в Рим, или после?

– Так ты заинтересовалась?

– Смотря что у вас на уме, – осторожно ответила она, стараясь не показать, что заинтригована: перспектива поехать в Рим и стать моделью была заманчивой, что и говорить.

Джанни кивнул на плакат с Анаис:

– Мне нужно свежее лицо для новой рекламы джинсов. Может, ты и подошла бы. Конечно, если поедешь в Рим, сперва нужно будет сделать пробы с моим фотографом. Только он может знать, подходишь ты нам или нет.

– Уау! – с насмешкой воскликнула она. – Иными словами, вы меня открываете!

– Не исключено, – ответил он, не придавая значения ее сарказму. – Если тебя полюбит камера.

– Круто! – объявила девушка. – Здесь меня ничто не держит. Так как? Берете меня в Рим?

– Ты хочешь, чтобы я тебя туда взял?

– А что? Это будет занятное приключение.

– Очень хорошо, София. Вылетаем утром.

– Какая авиакомпания?

– Никакая, милая моя. У меня свой самолет.

– Ах, ну да! Как же без самолета‑ то?

Наконец машину подогнали. Мэдисон ликовала – разве не она убедила полицию выполнить требования налетчиков? Впрочем, неважно. Главное, что фургон здесь.

– Так, теперь слушайте меня, – объявил главарь. – Снимите со столов скатерти, прорежьте дыры для глаз и накиньте на голову. – Он повернулся к Мэдисон. – Ты поедешь с нами, твой мужик тоже. И ты. – Он ткнул в Натали.

– Оставь ее, – попросила Мэдисон. – Ей нехорошо.

– Плевать. Она поедет с нами, – припечатал тот и выбрал еще троих заложников – молодого официанта‑ итальянца, женщину с раной на виске и мужчину средних лет. – Когда мы выйдем, вы окружите нас со всех сторон. Кто вздумает дурить – снесу башку. Ясно?

Все кивнули.

– Остальные – живо в угол, мать вашу, и сидеть тихо! Мэдисон взглянула на Кола. Тот неопределенно кивнул, словно говоря: «Делай, что велено». Она стащила со стола скатерть и принялась столовым ножом ковырять в ней дырки для глаз.

– Кошмарный сон! – прошептала Натали. – Как мы отсюда выберемся?

– Как‑ нибудь, – уверенным тоном пообещала Мэдисон, хотя в глубине души у нее были на сей счет большие сомнения.

– Куда они нас повезут?

– Куда этот псих скажет.

Проще всего было сказать подруге, что беспокоиться не о чем. На самом деле ситуация была более чем драматичной. Попадет шлея под хвост – и пришлепнут их в один миг. Оставалось только надеяться и молиться о спасении.

ГЛАВА 27

МАЙКЛ. 1972

Материнство несколько смягчило характер Бет, но это не мешало ей неустанно жаловаться на то, что ребенок не дает ей спать. И еще она наотрез отказалась кормить дочь грудью.

– Это не для меня! – заявила она, сморщив нос. – Фу!

– Разве это не лучше для ребенка? – спросила Кэтрин. Она недавно вернулась от родственников и теперь помогала ухаживать за племянницей.

– Бред собачий! – огрызнулась Бет, испепелив сестру взглядом.

– Знаешь, а ведь когда Мэдисон подрастет, тебе придется контролировать свою речь, – заметил Майкл.

– Неужели? – ледяным тоном ответила Бет.

– Мне так кажется, – осторожно проговорил он.

Их совместная жизнь текла довольно гладко. Они жили как муж и жена, хотя официально зарегистрированы не были. Обоих это устраивало. Классный секс – и никаких обручальных колец. Хотя порой Майклу казалось, что можно бы и пожениться. Тем более что у них общий ребенок.

После рождения Мэдисон у него не возникало желания встречаться с другими женщинами, помимо Бет. Его вполне удовлетворяло общение с нею, с дочкой – и с Кэтрин, которая, оправившись от первоначального шока, вела себя вполне дружелюбно. Да и Бет, похоже, понемногу смиряла свой мятежный дух – перестала ходить на гулянки до утра и напропалую флиртовать с каждым встречным мужчиной. Она не меньше Майкла любила девочку, и, хотя они частенько ссорились, в одном их мнения неизменно совпадали – у них самый очаровательный ребенок на свете. Девочка унаследовала черты обоих родителей: темные курчавые волосы, сияющие зеленые глаза и оливковую кожу. Она была настоящая красавица.

Случалось, когда малышка просыпалась посреди ночи и требовала еды, Майкл сам брал ее из кроватки и кормил из бутылочки. Ему нравилось держать на руках этот тепленький комочек, выжидающе глядящий на него своими большущими глазищами. Он испытывал к ней такую любовь, которую сам в себе не подозревал. Его ребенок. Его будущее. Наконец он обрел семью, которой был лишен всегда.

Когда девочке исполнилось полгодика, Кэтрин переехала к ним жить. Ей, как и Бет, было всего восемнадцать, но она казалась гораздо взрослей и серьезней. Майкл был доволен, что она с ними, – будет кому присматривать за Мэдисон и ее мамашей, а ему больше не нужно будет дергаться, пока он на работе. Тем более что он по большей части «трудился» ночью, а Бет жаловалась, что ей одной страшно.

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒