Лас‑Вегас, 1968 7 страница

* * *

Эмир Амин Мохаммад Джордан чтил традиции, благо он сам их устанавливал. Одной из таких традиций было пышное празднование его дня рождения, во время которого эмир собирал в королевском дворце своих многочисленных внуков, которыми очень гордился. Потом эмир выходил на балкон дворца, чтобы лично обратиться к собравшемуся на площади народу. Насладившись приветственными кликами толпы, на все лады прославлявшей мудрость и щедрость своего владыки, эмир возвращался во дворец, где все было готово для праздничного пира. По одну сторону стола, уставленного блюдами из баранины и козлятины, сидели мужчины, по другую размещались женщины и дети. Собравшихся развлекали полтора десятка танцовщиц, которые, позвякивая многочисленными украшениями, исполняли танец живота. Через пару часов женщины и дети отправлялись на женскую половину, а зал заполняли изысканные восточноевропейские красавицы – обильно накрашенные и одетые в глубоко декольтированные облегающие коктейльные платья. Они выстраивались в шеренгу, и эмир сам выбирал тех, кто должен был сидеть с ним и с его сыновьями. Пиршество заканчивалось, когда эмир удалялся в свои покои с двумя‑ тремя самыми красивыми женщинами. После этого свой выбор могли делать его сыновья. Арман был девятым сыном эмира, поэтому ему приходилось ждать, и это неизменно выводило его из равновесия. Отец доверял ему, вел через него все свои зарубежные финансовые дела, и Арман считал, что это дает ему право выбирать женщин сразу после отца, и все же ему приходилось мириться с существующим порядком.

В этот раз ему досталась темпераментная блондинка с Украины. Арман остановил на ней свой выбор только потому, что она отдаленно напомнила ему Нону Константайн. Свое приключение со шлюховатой женой конкурента Арман вспоминал часто и с удовольствием и был не прочь повторить то же самое, пусть и с другой партнершей. Украинка, правда, была не в особом восторге от того, что он с ней проделывал, однако она была профессионалкой, к тому же ей было щедро заплачено, так что она не возражала и не жаловалась. Арман насиловал и унижал беззащитную жертву почти два часа; когда же он наконец отослал девушку восвояси, в ее глазах он заметил неприкрытую ненависть. Его, однако, это нисколько не взволновало. Что ему за дело до какой‑ то шлюхи?..

Из года в год празднование дня рождения эмира проходило практически по одному и тому же сценарию. В этот раз тоже ничего не изменилось, и уже на следующее утро Арман вылетел в Нью‑ Йорк.

Он возвращался к цивилизации, к привычному образу жизни.

Прощай, Акрамшахр.

Прощай, Сурайя.

Прощайте, ненавистные родственники.

Глава 14

С работы Денвер возвращалась по бульвару Пико. Ей было ужасно любопытно узнать, как прошло свидание Кэролайн с другой женщиной, и она решила ненадолго заехать к подруге. Столь неожиданная смена ориентации продолжала казаться Денвер по меньшей мере странной. Кэролайн всегда казалась ей совершенно нормальной девушкой, не обнаруживавшей ни малейшей склонности к женскому полу.

– А где же твой Бобби? – спросила Кэролайн, когда Денвер позвонила ей, чтобы предупредить о своем визите. – Он в Лос‑ Анджелесе?

– Нет, – ответила Денвер, останавливаясь на красный сигнал светофора за пару кварталов до дома подруги. – Бобби сейчас в Нью‑ Йорке. А почему ты спрашиваешь?

– Я хотела предложить тебе взять в «Чин‑ Чине» салат с цыпленком и немного посидеть у меня. Что скажешь?

– Отличный план, – кивнула Денвер. Она и в самом деле была не против – ей не хотелось провести в одиночестве еще один вечер. Кроме того, сын Кэролайн Энди был очаровательным ребенком – Денвер не могла этого не признать, хотя к детям относилась достаточно спокойно.

Некоторое время назад ей позвонил Сэм. Она не стала брать трубку, чтобы не будить у него необоснованные надежды, и он оставил ей голосовое сообщение с просьбой с ним связаться. И снова Денвер не ответила. В конце концов, она же открытым текстом сообщила ему, что не свободна. Но, быть может, Сэм отнесся к ее словам не так серьезно, как она рассчитывала?

Заехав в «Чин‑ Чин», Денвер направилась к дому Кэролайн. Подруга ждала ее в садике, держа Энди на коленях. Эта картина показалась Денвер вполне достойной того, чтобы появиться на обложке журнала «Современная мать» – столько в ней было естественного очарования и красоты.

Кстати, за такой снимок Кэролайн могла бы получить хорошие деньги. Денвер подумала об этом, поскольку финансовое положение подруги начинало ее беспокоить. Отец Энди – сенатор Грегори Стоунмен – не платил ей ни цента. Возможно, он даже не знал, что у него есть сын. Родители Кэролайн развелись некоторое время назад, и Денвер сомневалась, что они в состоянии содержать дочь и внука. Придется Кэролайн подыскивать себе работу, решила она. Это, по крайней мере, немного ее отвлечет и заставит забыть о страшных событиях, которые она пережила не так давно.

– Эй!.. – поздоровалась Денвер, выходя в сад из двери черного хода. – Я купила две порции салата и оставила их на кухне. Кстати, твоя парадная дверь была открыта. Ты что, никогда ее не запираешь?

– Зачем? – искренне удивилась Кэролайн. – В доме нет ничего ценного, кроме меня и Энди. А мы вряд ли кому‑ нибудь понадобимся.

– Но как же телевизор, компьютер, твоя видеокамера? Все это достаточно дорогие вещи и…

– Не думаю, что кому‑ то захочется меня грабить, – сказала Кэролайн.

– Все равно, нужно быть осторожнее, – покачала головой Денвер. – Преступность в Лос‑ Анджелесе растет не по дням, а по часам.

– Ты говоришь как самый настоящий помощник окружного прокурора, – рассмеялась подруга.

– Итак, – сказала Денвер, опускаясь в скрипучее плетеное кресло рядом с Кэролайн, – я просто сгораю от любопытства. Рассказывай скорее, как все прошло?

– Знаешь, это было довольно интересно, – начала Кэролайн, но ее прервал звонок в дверь. – Вот видишь, – заметила она, – некоторые звонят, прежде чем войти.

– Не все же знают тебя с двенадцати лет, – парировала Денвер. – А кто пришел?

– Увидишь. – Кэролайн положила ребенка в коляску и исчезла в доме.

– Салата едва хватит на двоих! – крикнула ей вслед Денвер. – А я только что с работы, поэтому ни с кем делиться не собираюсь.

Энди в коляске громко икнул. Что‑ то белое появилось у него на губах и потекло по подбородку. Денвер попыталась вытереть то, что срыгнул малыш, тыльной стороной ладони, но только испачкалась сама. Что поделать, если ее материнские инстинкты еще не пробудились! Быть может, когда‑ нибудь потом, когда у нее будут свои дети…

Додумать свою мысль до конца Денвер не успела. Из двери черного хода появилось… видение. Красивая молодая женщина с мягкими, светлыми кудрями, добрыми глазами и роскошной фигурой сделала шаг по дорожке и остановилась.

– Познакомься, Ден, – сказала из‑ за спины женщины Кэролайн. – Это Ванесса.

То, что испытывала в тот момент Денвер, было сродни самому настоящему потрясению. Она представляла себе Ванессу совсем другой – крупной, грубо скроенной, мужеподобной теткой с короткой стрижкой и квадратным подбородком, одетой в толстую кожаную куртку и без признаков косметики на лице. Но эта очаровательная женщина являла собой полную противоположность нарисованному ее воображением портрету.

– Д‑ добрый вечер, Ванесса. Приятно познакомиться, – пробормотала Денвер. Она чувствовала себя довольно неловко – главным образом из‑ за того, что ее представления о том, как должны выглядеть лесбиянки, оказались настолько банальными.

– Добрый вечер, – проговорила Ванесса, протягивая ей руку. Пожатие у нее было крепким, а улыбка – располагающей. – Кэролайн много о тебе рассказывала, и я рада, что мы наконец встретились.

«Наконец?.. » – удивилась Денвер. Всего одно свидание, а эта Ванесса уже держит себя так, будто у них с Кэролайн завязались прочные отношения. Какого черта?! »

– Ванесса работает в телевизионной компании, – сообщила Кэролайн, сияя неуместной улыбкой. – Они снимают документальные сериалы и все такое прочее.

– Вот как? – удивилась Денвер, неожиданно почувствовав себя лишней. – Это, должно быть, очень интересно.

– Еще как! – кивнула Ванесса и, наклонившись к коляске, легко подхватила Энди на руки. – Я пыталась убедить Кэролайн поступить к нам – в нашей компании как раз есть несколько подходящих вакансий. Думаю, ее опыт работы в Вашингтоне может нам пригодиться. Может, ты поможешь мне ее уговорить?

– Я попробую. – Денвер вымученно улыбнулась.

Кэролайн глуповато хихикнула, и Денвер невольно вздрогнула: ее подруга никогда не хихикала подобным образом. Интересно, что с ней такое?..

– Так и быть, я подумаю, – игриво сказала Кэролайн. – Только не надо меня уговаривать.

– Думай скорее, – улыбнулась Ванесса. – А то мне скучно одной.

«Боже мой! – подумала Денвер в смятении. – Эти двое ведут себя так, словно они уже пара. И всего‑ то после одного свидания… Кто бы мог сказать, что такое возможно? »

* * *

Апартаменты Лаки в «Ключах» были тем самым домом, о котором она всегда мечтала. Не то чтобы она не любила особняк в Малибу или ей было в тягость проводить время с детьми, просто свое вегасское убежище Лаки считала особенным. Каждый раз, когда она сюда попадала, на нее снисходили спокойствие и мир. Человеку нужно иногда побыть одному, и, сидя в пентхаусе, окна которого глядели на сверкающий огнями Стрип, Лаки с удовлетворением думала о том, что кое‑ чего она все‑ таки достигла.

Кроме того, эта квартира навевала воспоминания – о том, что случилось с Лаки в Вегасе за многие годы. Воспоминания были и хорошими, и плохими, но Лаки погружалась в них словно в реку времени, которая продолжала нести ее вперед, к будущему, и она надеялась, что это будущее будет добрым.

Сейчас ей, однако, некогда было особо рассиживаться. Сняв телефонную трубку, Лаки позвонила Дэнни – своему личному помощнику и секретарю. Дэнни жил здесь же, в «Ключах», и был глазами и ушами Лаки. Он знал все, что происходило в Вегасе, и мог очень быстро ввести хозяйку в курс последних событий каждый раз, когда она приезжала в город. Дэнни работал у нее всего год, но она считала его лучшим помощником из всех, что когда‑ либо у нее были. Он, правда, был молод – всего двадцать с небольшим – и к тому же состоял в длительной связи со своим школьным приятелем Баффом, но в своем деле Дэнни был лучшим. Лаки, во всяком случае, полностью на него полагалась.

– Джино приехал? – спросила она, когда Дэнни взял трубку.

– Да, мистер Сантанджело уже здесь, – ответил помощник. – Ворчит и придирается, как всегда. Просто потрясающий старик! Даже не верится, что ему столько лет.

Лаки улыбнулась. Ее отцу давно перевалило за девяносто, но он до сих пор не утратил вкуса к жизни, да и силенок у него оставалось еще достаточно.

– Джино замечательный, – согласилась она. У ее отца был в «Ключах» собственный номер. Каждый раз, приезжая в отель, он усаживался в шезлонг возле бассейна и разглядывал проходящих мимо девушек в купальниках. В молодости его прозвали Джино‑ Таран, и не зря – сколько у него было женщин, он, наверное, не мог бы сосчитать и сам. Сейчас Джино был женат уже в пятый раз, причем его супруга Пейдж была на тридцать лет младше. Поистине, Джино представлял собой неиссякаемый кладезь энергии и жизненных сил.

– Для собрания акционеров все готово? – спросила Лаки.

– Разумеется, миссис Сантанджело. Все в порядке. А что?

– Ничего. Просто я убедила побывать на собрании одного из главных акционеров – Алекса Вудса. Позаботься о том, чтобы его разместили соответственно. И проследи, чтобы каждого из гостей в аэропорту встречала машина.

– Я все сделаю, миссис Сантанджело, не беспокойтесь.

– О’кей, – сказала Лаки, машинально поправляя непослушные, блестящие, как антрацит, волосы. – Подробнее поговорим потом. Сейчас я иду к Джино.

* * *

Вечеринка в Малибу началась не сразу. Гости прибывали по одному, по двое, собирались группками возле бассейна, пили пиво и пепси, болтали и пересмеивались. Глядя на них, Макс пожалела, что не пригласила Туза. Быть может, именно сегодня они сделали бы свои отношения более определенными, поднявшись уровнем выше. В конце концов, ей вот‑ вот стукнет восемнадцать. Не пора ли пройти до конца по дорожке, о которой она столько слышала?

Макс бросила быстрый взгляд на наручные часы. Было только начало девятого. Если позвонить Тузу прямо сейчас, за пару часов он как‑ нибудь доберется до Малибу. Впрочем, тут же подумала Макс, он наверняка разозлится из‑ за того, что она не предупредила его заранее, так что лучше оставить эту идею.

Куки изо всех сил клеила диск‑ жокея, которого привез Гарри. Парень был латиноамериканцем и выглядел по‑ настоящему горячей штучкой, словно только что сошел с рекламы Кельвина Кляйна. Макс от души надеялась, что Фрэнки не приедет и Куки придется довольствоваться синицей в руках. Парень, впрочем, знал свое дело, успешно разогревая собравшихся гостей самой разной музыкой – Ашер, Дрейк, Мили, диско восьмидесятых, битловская классика и даже старомодный соул.

«Похоже, вечеринка будет что надо, – подумала Макс. – Так и надо праздновать собственное восемнадцатилетие. Пережить бы еще уик‑ энд, а потом…» Она уже решила, что должна уехать в Нью‑ Йорк как можно скорее – подальше от родителей, от их надоевшей опеки и постоянного, хотя и не слишком заметного, контроля. «Буду жить своей собственной жизнью, как Бобби, – в очередной раз пообещала себе Макс. – Только… только чем мне заняться? »

Этого она пока не знала, но не сомневалась – что‑ нибудь да подвернется.

Воспользовавшись тем, что никто на нее не смотрит, Макс вернулась в дом, чтобы убедиться, надежно ли она заперла все главные комнаты. Ей очень не хотелось, чтобы кто‑ то из гостей пробрался в особняк. Макс не сомневалась, что матери это очень не понравится.

Она думала, что ее никто не видит, но ошиблась – Гарри заметил ее и пошел следом. Старательно смоченные гелем «шипы» у него на голове топорщились, как иголки у сердитого ежа.

– Скажи Куки, чтобы оставила Пако в покое, – потребовал он. – Вот ведь жадная свинья – мало ей Фрэнки!

– Кто такой Пако? – спросила Макс, дергая дверь кабинета матери. Заперто. Вот и отлично.

Бледное лицо Гарри слегка порозовело.

– Диджей.

– И почему Куки должна оставить его в покое? – прищурилась Макс.

– Потому что мне кажется, я нравлюсь ему гораздо больше! – выпалил Гарри.

– Ах вот оно что!.. Поня‑ атно, – протянула она.

– Раз тебе понятно, уйми Куки. Пожалуйста!.. – взмолился он.

– Я постараюсь, – пообещала Макс. – Но ведь ты знаешь Куки…

Гарри знал. Куки не пропускала ни одной вечеринки, и можно было не сомневаться – она будет увиваться вокруг самого красивого парня. Девственности Куки лишилась довольно давно, в чем ей «помог» один из отцовских друзей, и с тех пор ее было не остановить. Макс не особенно нравилось, что в этой области она была не столь сведущей и опытной, как подруга, но торопиться она не собиралась. Подарить свою девственность неизвестно кому только ради самого факта? Нет уж, первый раз должен быть особенным, и она позаботится о том, чтобы так и случилось.

* * *

Из аэропорта Бобби первым делом отправился в свою нью‑ йоркскую квартиру, чтобы проверить электронную почту, принять душ и переодеться. Все это заняло не слишком много времени, после чего он сразу поехал в «Настроение».

Когда Бобби появился в клубе, было половина одиннадцатого, и в зале яблоку было негде упасть. Среда была в «Настроении» одним из самых популярных дней: по вечерам здесь выступал диджей, специально приглашенный со стороны, и публика с удовольствием отдыхала под непривычные ритмы. У входа Бобби ждал управляющий – обходительный итальянец по имени Паоло. Он заверил босса, что все идет как следует.

Кивнув в ответ, Бобби по обыкновению обошел зал, то и дело останавливаясь у столиков, чтобы угостить знакомых или сказать комплимент дамам. Разыгрывать из себя гостеприимного хозяина ему не особенно нравилось, но он терпел, прекрасно зная, сколь благотворно отражаются на бизнесе подобные мелочи.

Мартин Константайн – крупный торговец недвижимостью, пришедший в клуб с женой, обворожительной Ноной, – пригласил его за свой столик, чтобы угостить бокалом шампанского. Одно время Бобби хотел предложить Мартину инвестировать средства в будущие филиалы своего клуба, но потом передумал: Константайн был из тех людей, кто не удовлетворился бы одной только прибылью. Он непременно попытался бы вмешаться в управление, а Бобби это не устраивало.

Он сразу заметил, что сегодня Нона была сама на себя не похожа – она не пыталась с ним заигрывать, и Бобби потихоньку вздохнул с облегчением. Он еще не научился правильно держать себя с озабоченными женами богатых клиентов, каждая из которых старалась залучить его в свою постель, стоило мужу на мгновение отвернуться. Их было немало – этих выхоленных, пресыщенных, развратных женщин, и все они смотрели на Бобби как на свою законную добычу. Бобби уже догадался, что постоянные контакты с такими клиентками являются чем‑ то вроде профессионального риска для каждого владельца модного, престижного клуба, особенно если он молод, привлекателен и богат. Пока, впрочем, ему удавалось не поддаваться на их уловки.

Сейчас он тоже не стал задерживаться за столиком Константайнов. Пригубив шампанского, он пожелал гостям приятного вечера и перешел к следующему столику, чтобы немного посидеть с Чарли Долларом и Купером Тернером – двумя знаменитыми актерами из старой гвардии, которые, несмотря на возраст, продолжали пользоваться успехом у совсем юных поклонниц. Бобби и сам чувствовал, что в киноартистах старой школы есть нечто особенное – что‑ то, что не позволяло окружающим относиться к ним как к обычным развратным старикашкам, которым некуда девать деньги. Кажется, припомнил он, в желтой прессе существовал даже специальный термин, описывавший таких людей. Синдром Николсона – Аль Пачино или что‑ то в этом роде…

Пока Бобби сидел с Чарли и Купером, к нему подошел Паоло и шепотом предупредил, что приехала Зейна – знаменитая певица, суперзвезда, которая была широко известна не только своей экстравагантной манерой одеваться, но и своим не менее экстравагантным поведением – как на сцене, так и в других местах. Зейна сразу заметила Бобби и теперь приглашала его за свой столик.

С Зейной Бобби сталкивался уже несколько раз, и не только в клубе. В последний раз звезда неожиданно появилась в его номере в Вегасе, когда Бобби принимал душ. По‑ видимому, он забыл запереть дверь – впрочем, Зейне ничего не стоило вскрыть замок с помощью кредитной карточки, – и она беспрепятственно проникла в комнаты, сделала ему минет и исчезла, чтобы пару часов спустя объявить о произошедшем прямо со сцены во время своего эксклюзивного концерта. И надо же было случиться, что Бобби пригласил на концерт Денвер, с которой только недавно познакомился. Объяснить ей, что́ все это значит, оказалось довольно сложной задачей, поэтому поначалу их отношения складывались совсем непросто. К счастью, со временем все разъяснилось, но Бобби очень не хотелось, чтобы Зейна снова все испортила.

Напомнив Паоло о необходимости следить, чтобы в клубе никто не фотографировал, в том числе с помощью мобильных телефонов, он поднялся и нехотя направился к столику, где Зейна восседала в окружении своей обычной свиты: поклонников, прихлебателей и кавалеров. Сегодня в числе последних был и новый бойфренд звезды – бледный, худой как щепка английский актер, прославившийся исполнением роли кровожадного вампира в популярном телесериале.

Сама Зейна выглядела как обычно, то есть великолепно. Ее экзотическая красота (она была наполовину бразильянкой, наполовину – индианкой) производила ошеломляющее впечатление и способна была загипнотизировать кого угодно.

– А вот и малыш Бо‑ би‑ бо, – промурлыкала звезда своим низким, чуть хрипловатым голосом. – Давненько Зейна его не видела. Где же был мой Бобби все это время?

Бобби смело взглянул в ее кошачьи глаза и вдруг понял, что чувство, которое он когда‑ то питал к этой женщине, давно умерло.

– Да я почти все время здесь, в клубе, – ответил он небрежно, здороваясь за руку с бледным, словно и впрямь только что из гроба, бойфрендом.

– Не навестить ли Зейне малыша Бобби? – проворковала певица. – Хочешь, я приду к тебе?

– Нет, – неожиданно твердо сказал бойфренд. – Он не хочет, и я тоже не хочу.

Наконец‑ то, подумал Бобби. Похоже, Зейна связалась с человеком, который не боялся ей возражать. И он рассмеялся, разряжая возникшее напряжение.

– Рад был повидаться. Я пришлю вам бутылку шампанского за счет заведения. Всего хорошего…

И прежде чем Зейна успела его остановить, Бобби встал и двинулся к следующему полукабинету, где в окружении юных моделей обоего пола сидели Адриан Броди и его друг Дитер Абт.

Иногда быстрое отступление, решил Бобби, оказывается лучше глухой обороны.

* * *

– Если бы я тебя не знала, – тепло сказала Лаки, – я не дала бы тебе больше семидесяти.

Джино расхохотался. Несмотря на возраст, он сохранил все зубы, а его волосы, хотя и поседели, оставались густыми и блестящими. Годы не согнули его – Джино по‑ прежнему был полон энергии, а его живому, острому уму могли позавидовать и сорокалетние мужчины.

– А ведь мне уже за девяносто, детка, – ответил он. – Я пережил всех. И знаешь, я ничего не стал бы менять в своей жизни. Я ни о чем не жалею – разве только о том, что в свое время мы с тобой так редко разговаривали по душам. А порой вообще не разговаривали… – Он улыбнулся.

– Но ведь это случалось не слишком часто, правда? – сказала Лаки, припоминая их яростные ссоры, которых, если говорить честно, было не так уж мало.

– Часто – не часто… Главное, я знал, что это ненадолго, – ухмыльнулся Джино. – Ты всегда была отходчивой.

– Ну уж и отходчивой, – сказала Лаки не без сарказма.

Они сидели в «Ключах», в любимом ресторане Лаки, – уютном заведении с итальянской кухней, которое находилось вдалеке от лифтов и не особенно бросалось в глаза. Ресторан она назвала «У Джино». Естественно, в нем подавались блюда, которые больше всего любил ее отец: тефтели с чесноком в густом томатном соусе, спагетти, пенне, телячьи котлеты с жареным тосканским картофелем и овощами и многое другое – в том числе несколько сортов пиццы, поименованных в честь членов семьи Сантанджело.

Пейдж с ними не было. Жена Джино осталась в номере, сославшись на усталость, но Лаки поняла, что это был только предлог. Пейдж была достаточно тактична и умна, чтобы догадаться: Лаки и Джино хочется побыть вдвоем.

– Как поживает Макс? – спросил Джино. – Все еще мечтает о побеге из родительского гнездышка?

– Еще как мечтает, – ответила Лаки, не скрывая своего огорчения. – И похоже, даже мне ее не остановить. Вот исполнится ей восемнадцать – и все. Убежит.

– Совсем как ты когда‑ то, верно?.. – заметил Джино, погружаясь в воспоминания.

– Надеюсь, что нет. Я была упрямой как осел и к тому же без царя в голове. Макс, слава богу, что‑ то соображает.

– Ты и сейчас упрямая, дочка.

– Спасибо, папа. Но… Я не знаю.

– Зато я знаю. Ты унаследовала мужество Сантанджело; именно благодаря этому ты вышла победительницей из многих сложных ситуаций и добилась успеха. Теперь твоя задача научить Макс действовать так же. Плевать, что думают о тебе окружающие, главное, двигаться вперед, к цели.

– Макс и так движется к своей цели, а на то, что я ей говорю, не обращает никакого внимания. К счастью, у нее есть голова на плечах, и неплохая. Это единственное, что меня немного успокаивает.

– Ну, до тебя ей еще далеко. В ее возрасте ты отлично знала, что нужно для того, чтобы выжить в большом и жестоком мире.

– Она научится. Время еще есть, – сказала Лаки.

– Время… Времени всегда не хватает, детка. Особенно для того, чтобы научиться самому важному.

– Ты‑ то свое время потратил не зря, – заметила она.

– Знаешь, – проговорил Джино, слегка понижая голос, – я скажу тебе одну вещь. Вот здесь… – Он постучал себя по виску согнутым пальцем. – …Здесь я чувствую себя так, словно мне всего тридцать, от силы сорок. Можешь себе представить?! – Он широко улыбнулся.

– Могу. – Лаки кивнула. – Именно в этом возрасте ты выдал меня замуж за сына сенатора, потому что думал – так ты сумеешь меня контролировать. Но это не принесло особой пользы ни тебе, ни мне.

– Ну вот, опять ты за свое… – простонал Джино. – Снова ворошишь прошлое. А зачем?

– Затем, что мне нравится тебя дразнить. Иногда… – Лаки улыбнулась. – Уж больно любопытно смотреть, как ты сражаешься со своей совестью… и побеждаешь.

Тут она снова улыбнулась. Ей было очень приятно сидеть с отцом, шутить и смеяться… Ведь кто знает, сколько еще Джино проживет на белом свете?

* * *

Уиллоу Прайс захотела пойти в клуб в сопровождении своих всегдашних спутниц – целой ватаги юных, живых и смешливых девчонок, сплошь блондинок, только разного оттенка. А поскольку Билли, после того как он угостил всю компанию обедом в дорогом ресторане, больше нечем было заняться, он решил отправиться с ними. Его публичный имидж всегда включал элемент стихийности и экстравагантности, и ему это даже нравилось. Кроме того, Билли знал, что, выходя из ресторана в сопровождении любимицы желтой прессы и ее банды, он сам неминуемо станет горячей новостью, а ему этого и было нужно. Винус в последнее время повсюду ходила в сопровождении своего молодого, но уже известного партнера по съемкам и – как будто этого было мало – в обществе своего довольно пожилого режиссера, и Билли чувствовал себя обязанным отплатить ей той же монетой.

Кроме того, буквально на днях адвокат Винус уведомил его поверенного о намерении бывшей или почти бывшей жены оставить за собой их вегасские апартаменты в «Ключах», а поскольку Билли в свое время оплатил половину стоимости этой роскошной квартиры, его это не на шутку разозлило. «Бейтесь за квартиру до конца», – велел он своему адвокату и даже пообещал в случае успеха увеличить его гонорар.

Гребаная Винус! Похоже, она возомнила, будто может получить все, что только захочет. Ну уж нет, хорохорился Билли. Быть может, он и моложе ее на тринадцать лет, но он определенно не пустое место, на которое суперзвезда может не обращать никакого внимания.

Уиллоу, похоже, тоже подумала о папарацци, так как взяла Билли под руку. Стоило им только выйти из ресторана, как фотографы окружили парочку со всех сторон подобно волчьей стае. Они выкрикивали их имена и сверкали блицами, а безымянные блондинки из свиты Уиллоу хихикали как ненормальные и оголяли то груди, то длинные стройные ноги.

– Если будешь очень, очень хорошо себя вести, – шепнула ему Уиллоу с самой невинной улыбкой, предназначенной, впрочем, для журналистов, – вечером я разрешу тебе посмотреть, как мы с девочками развлекаемся.

Билли на мгновение задумался. Смотреть – это было не в его стиле. Он предпочитал действовать.

– Там поглядим, – пробормотал он в ответ. – Но сначала в клуб, как собирались. Садись в машину. Как насчет того, чтобы начать с «Реки»?

– О’кей, – мурлыкнула Уиллоу. – Я слышала. Говорят, клевое место.

Она на секунду замерла, в последний раз позируя фотографам, потом юркнула в салон длинного «Линкольна».

Глава 15

То, что начиналось как славная вечеринка, спустя каких‑ то три часа превратилось в самую обычную оргию. Макс даже не заметила, как это произошло. Главное, что гостей оказалось гораздо больше семи‑ восьми десятков человек, которых они ожидали. Незнакомые подростки – многие из них весьма подозрительного вида – приезжали по шесть‑ семь человек в одном автомобиле и присоединялись к толпе пирующих, и Макс ничего не могла с этим поделать. Кроме подростков, в толпу затесалось немало взрослых – небрежно, почти неряшливо одетых мужчин довольно солидного возраста, – возможно, агентов или продюсеров, ибо приезжали они в сверкающих «Порше» и «Бентли», – а также каких‑ то случайных девушек в ультракоротких платьях без спинки и почти без переда.

Многие привозили с собой спиртное. Макс сама видела, как какой‑ то подросток в костюме Бэтмена, отдуваясь и потея, тащил к бассейну десятигаллонный бочонок с пивом. Две девицы привезли на такси аппарат для изготовления коктейлей «Маргарита». Кое‑ кто не таясь покуривал «травку» или нюхал марафет. В бассейне плескались полтора десятка совершенно голых парней и девчонок, несколько пар занимались сексом прямо на веранде. Вокруг царил самый настоящий содом, и ни Куки, ни Гарри ничем не могли ей помочь. Они, впрочем, и не собирались этого делать. Гарри накурился «травы» и не отходил от диджея Пако, Куки по старой привычке запивала кокаин пивом и была частично не в адеквате. Иными словами, оба были вполне довольны и не только не хотели ничего менять, но даже пошевелиться лишний раз им было в лом.

Сама Макс редко пила спиртное и никогда не употребляла даже самые легкие наркотики. И похоже, среди гостей она была такая одна.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒