Annotation 10 страница

Не в силах вымолвить ни слова, Тейт вернула Мэтью страницы, поднялась и подошла к окну. Дождь утих, лишь тяжело падали отдельные крупные капли. — Она была так одинока, — наконец прошептала Тейт, не в силах сдержать слезы. — Она ждала в жутком подземелье ужасной смерти, оплакивала мужчину, которого любила, и ребенка, который так и не увидел свет. Неудивительно, что она молила о возмездии. — Но услышаны ли ее мольбы? Тейт покачала головой. Слова, написанные так давно, разрывали ее сердце, однако, когда Мэтью подошел и положил ладонь на ее влажную щеку, она отшатнулась и увидела, как потухли его глаза. — Не надо. Я давно перестала верить в магию, и в черную, и в белую. Колье было бесконечно дорого Анжелике как связь с любимым. Проклятие — совсем другое дело. — Забавно. Я думал, что исследователь прошлого должен обладать более богатым воображением. Разве, беря в руки старинную вещь, ты никогда не чувствовала ее силы? Ее власти? Чувствовала. Но не собиралась в этом признаваться. — Считай, что убедил меня. Я останусь с тобой. Мы вместе победим Ван Дайка. Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы амулет не достался ему. — Такой ответ я и хотел услышать. Я бы предложил скрепить наш договор рукопожатием, но ты же не хочешь, чтобы я касался тебя. — Не хочу. — Тейт попыталась обойти Мэта, но он загородил дорогу. Она окинула его холодным взглядом. — Мэтью, давай не будем ставить друг друга в дурацкое положение. — Когда начнем нырять, тебе придется терпеть меня. — Я переживу. Не наседай. Тейт направилась к двери, стянула на ходу ветровку, повесила ее на крючок. — Спасибо за то, что показал мне эти бумаги, Мэтью. Теперь у меня действительно больше фактов. — Мы партнеры. Она оглянулась. Странно, каким одиноким он выглядит на фоне штурвала и бескрайнего моря. — Похоже на то. Спокойной ночи.

ГЛАВА 17

Сайлас Ван Дайк оттолкнул последние отчеты и приказал подать ленч в патио с видом на море. Может, красота природы сгладит острое чувство разочарования… Внизу грохотали разбивающиеся об утесы волны. Из динамиков, спрятанных в пышной зелени тропических садов, лилась музыка Шопена. Ван Дайк закусывал шампанское сочным фруктовым салатом и думал о любовнице, которая вскоре вернется из набега на магазины. Она охотно развлечет его сексом, но… он не в настроении. «Я спокоен, — убеждал себя Сайлас. — Я по-прежнему все контролирую. Я просто разочарован». Тейт Бомонт предала его, и это после всего, что он для нее сделал! Он следил за ее карьерой, как за своими великолепными цветами. Словно любящий дядюшка, он способствовал ее успехам. Анонимно, конечно. Он не ждал благодарности. Только преданности. Триумф «Кочевника» стремительно вознес бы ее на вершину карьеры. С ее внешностью, с ее энтузиазмом, с ее молодостью она оставила бы далеко позади даже таких уважаемых ученых, как Хейден Дил. И тогда он вышел бы из тени и предложил бы ей весь мир. Тейт возглавляла бы его экспедиции. В ее распоряжении были бы лучшие лаборатории и современнейшее оборудование. Она отправилась бы с ним на поиски «Проклятия Анжелики». Еще в тот далекий день, когда она стояла перед ним на палубе «Триумфатора», он понял, что именно она — связующее звено между ним и могущественным амулетом, знак, ниспосланный ему свыше, и терпеливо ждал подходящего момента. Сайлас не сомневался, что с Тейт Бомонт добился бы небывалых успехов… но она предала его. Его зубы сжались, ногти впились в ладони, тело покрылось испариной, перед глазами поплыли красные круги. Он отшвырнул хрустальный бокал, перевернул столик. Фарфор, серебро, фрукты разлетелись по мраморным плитам. Возмездие! Ее ждет возмездие. Измена — преступление, караемое смертью. Тейт заплатит и за измену, и за то, что вступила в союз с его врагами. Ван Дайк заметался по патио, срывая с куста кремовые розы, раздирая их в клочья. Они думают, что обхитрили его? Они ошибаются. Тейт ошибается. Она в долгу перед ним, и она вернет долг. Уж он об этом позаботится. Нечеловеческим усилием воли Ван Дайк поборол кипевшую в нем ярость и, задыхаясь, уставился на осколки драгоценного сервиза и месиво, в которое превратился изысканный ленч. Неужели это он все сокрушил? Он не помнил ничего, кроме окутавшего его черного облака. Опять провал памяти, в панике думал он. Сколько времени длился припадок? Сайлас с отчаянием посмотрел на часы, но не смог вспомнить, когда потерял самообладание. Неважно. Слуги промолчат. Слуги подумают только то, что он прикажет им думать. В любом случае не он устроил этот разгром, а они. Лэситеры. Бомонты. Он просто отреагировал, может, слишком остро. Но он взял себя в руки. Как всегда. Так было и так будет. Голова раскалывается, ладони, исцарапанные собственными ногтями и розовыми шипами, горят, но он владеет собой. Он даст им время. Он не станет карать их немедленно. А потом он их уничтожит. Уничтожит всех до одного. Главное — не терять самообладания. Его родители проиграли это сражение. Его отец не мог контролировать его мать. Его мать не могла контролировать себя. Он научился сдерживать свои страсти… но способность к самоконтролю все чаще ускользает от него, все чаще его охватывает страх, как в детстве, когда казалось, что в шкафах прячутся чудовища. Чудовища. О, они были там, они и сейчас повсюду. Подстерегают в темноте, подкрадываются… Сайлас с трудом удержался, чтобы не оглядеться. Он теряет контроль, за который боролся так долго! «Проклятие Анжелики» — вот решение всех его проблем, его судьба. Ведьма вложила в колье свою душу. Почему он раньше сомневался в этом? Почему считал колье всего лишь драгоценной безделушкой? С амулетом он станет сильным, бесстрашным, могущественным. Сайлас вынул из кармана тонкий льняной платок и вытер лицо, затем сорвал еще один цветок, но уже осторожно и ласково погладил нежные лепестки, наслаждаясь вновь обретенным покоем. Амулет — его судьба и его спасение. Амулет избавит его от неудач. Амулет вырвет его из черного леденящего мира слепой ярости. Анжелика вложила свою душу в металл и камни. Анжелика дразнила его годами, манила и не давала приблизиться. Ну, он победит ее, как победил ее его давно умерший предок. Он умеет побеждать. А что касается Тейт… Сайлас смял цветок, оборвал лепестки… Она сделала свой выбор.

Вест-Индия. Ласковые лазурные воды и тропические острова, утопающие в пышной зелени. Отвесные скалы и белый песок, сверкающий на солнце. Величественные пальмы, колышущиеся на ветру. Именно так многие представляют себе рай, и Тейт не была исключением. Она вышла на палубу, освещенную первыми лучами восходящего солнца. Вершина спящего вулкана Невиса скрывалась в утреннем тумане. Сады и коттеджи недавно построенного прибрежного отеля словно замерли. Ничто не шевелилось вокруг, кроме неугомонных чаек. Тейт решила попозже прогуляться по острову и заглянуть в сувенирные лавочки, а сейчас, пока все еще спят, она с удовольствием поплавает в одиночестве. Окунувшись с головой в приятно освежающую прохладную воду, она вынырнула и медленно поплыла вокруг яхты. Ее довольный вздох закончился испуганным визгом, когда что-то вцепилось в ее ногу и потянуло вниз. Тейт забарахталась, вынырнула, отплевываясь, и с негодованием уставилась в весело сверкающие за маской глаза Мэтью. — Прости, не смог удержаться. Представляешь, плыву себе спокойненько и вдруг вижу болтающиеся в воде ноги. У тебя потрясающие ноги, Рыжик. От кончиков пальцев до самой… — Море такое большое, Мэтью, — холодно перебила Тейт. — Порезвись где-нибудь в другом месте. — Почему бы тебе не надеть маску и не поплавать со мной? У меня в кармане плавок есть мешочек с крекерами. — Он протянул руку и отвел с ее лица прядь мокрых волос. — Не хочешь покормить рыб? Хотела бы, но только если бы первая об этом подумала. — Нет. Довольная своим непреклонным ответом, Тейт поплыла прочь. Мэт нырнул и снова оказался перед ней. — Раньше ты была веселой. — Раньше ты не был таким надоедливым. Он поплыл рядом, приноравливаясь к ее темпу. — Ты столько времени проводила с компьютерами и роботами, что просто боишься нырять. — Не боюсь. Я ныряю так же хорошо, как раньше. — Тебе нужна практика. — Не нужна. — Докажи! Провокатор! Тейт обругала себя, обругала его, но в конце концов подтянулась на палубу и отправилась за маской и трубкой. Мэтью, конечно, кретин, но знает, на какие кнопки нажимать, думала она, снова прыгая в воду. Мэтью стрелой промчался мимо, развернулся, чуть не столкнувшись с ней масками, ухмыляясь, показал вниз и в ту же секунду, словно нож в масло, вонзился в толщу воды. Тейт вдохнула поглубже, метнулась за ним… и мгновенно забыла о своем возмущении. Господи, как же давно она не плавала ради удовольствия! Вот он мир, вечно живущий в ее сердце. Развеваемые течением водоросли, прозрачная вода, песчаные равнины и — когда Мэтью разбросал измельченные крекеры — стайки рыбешек. Переливающиеся всеми цветами радуги, они кружили, жадно раскрывая рты и заглатывая крошки. Одна-две с любопытством заглянули в ее маску, но тут же вновь вступили в состязание за пищу… Боль в легких разрушила ее мечтательное настроение. Тейт вынырнула, продула трубку, глотнула побольше воздуха и снова вернулась в волшебный мир. Только через час она стянула маску и лениво поплыла на спине. — Может, ты и не потеряла навыки, — заметил Мэтью. — Я не все время проводила в лаборатории. Поскольку ее глаза были закрыты, Мэтью доставил себе удовольствие: погрузил пальцы в ее шелковистые волосы, плывущие по воде. — Ты не заглядывала к нам в Сан-Хуане. — Я была занята. Но она видела его. Он учил Ларю нырять с аквалангом. — Диссертацией? — Правильно. — Тейт подняла руку, и их пальцы столкнулись. — Прости. О чем твоя диссертация? Тейт отплыла на несколько дюймов. — Тебе будет неинтересно. Мэтью помолчал с минуту, пытаясь справиться с глубокой обидой. — Возможно, ты права. — Что-то в его тоне заставило Тейт повернуться к нему и открыть глаза. — Я с трудом сдал школьные экзамены. Что я понимаю в диссертациях? — Я совсем не это хотела сказать. — Пристыженная, она схватила его за руку. — Просто вряд ли тебе интересно нудное описание того, что ты сам уже сто раз делал. И потом я еще не решила окончательно. — Тейт снова перевернулась на спину и закрыла глаза. — Пока я сравниваю историческую и материальную ценность артефактов. А может, я вернусь к своей первоначальной идее о том, как достижения науки и техники способствуют развитию морской археологии и обезличивают ее. Или… Тейт открыла один глаз. — Теперь ты понимаешь, почему я не пришла в восторг, когда ты спросил меня? — Понимаю. Ты еще не приняла решение. А куда спешить? — Я думала, есть куда. Как она могла объяснить ему, что все эти годы словно мчалась по «бегущей дорожке» и вдруг совершенно импульсивно соскочила… и еще не почувствовала твердой почвы под ногами… и понятия не имеет, как вернуться, когда придет время! Мэтью провел пальцем между ее бровями. — Когда ты пытаешься перехитрить себя, всегда появляется эта морщинка. Тейт отбросила его руку. — Отстань, Лэситер. Не мешай мне переживать профессиональный кризис. — Мне кажется, пора снова поучить тебя расслабляться. Он накрыл ее лицо ладонью и толкнул. Тейт пошла ко дну, успев утянуть его с собой, затем вынырнула и глотнула бы воздуха, если бы не хихикала. Мэтью перехватил ее за лодыжку. Она лягнула его свободной ногой, с удовлетворением отметила, что попала в цель, и обмякла. Как только его хватка ослабла, Тейт еще раз лягнула его и бросилась к яхте, но то ли он стал плавать быстрее, то ли она — медленнее, но она успела сделать лишь пару гребков… Когда ей удалось снова выбраться на поверхность, сил совсем уже не осталось. — Ты меня топишь. — Я тебя спасаю, — поправил Мэтью. Действительно, он одной рукой обнимал ее за талию, другой поддерживал их на плаву, а его ноги… его ноги сплелись с ее ногами. — Может, я и вправду потеряла форму. — Мне так не кажется. Тейт перестала улыбаться, осознав, что цепляется за него, прижимается к его почти обнаженному телу. Только сейчас она прочитала желание в его глазах, почувствовала, как откликается ее собственное тело. — Мэтью, отпусти меня. Она побледнела и вся дрожала, но Мэт знал, что не от страха. Когда-то он часто видел ее такой… когда в ней вспыхивало желание. — Я слышу, как стучит твое сердце, Тейт. — Я сказала… Мэтью вытянул шею и легко куснул ее нижнюю губу, увидел, как затуманились ее глаза. — Ну, давай. Повтори. Но он не дал ей ни одного шанса. Его губы уже покусывали и мяли ее губы, соблазняя, увлекая. Поцелуй становился все более глубоким и опасным. Господи! Он упивался ею и страдал одновременно. Она была всем, что он помнил, всем, что пытался забыть. И больше. Они ушли под воду, вырвались на поверхность, все еще сплетенные друг с другом, но Мэтью знал, что не море утопит его, а отчаянное и бескрайнее желание, ее вкус, ее аромат, ее вздох, полный наслаждения и замешательства… словно и не было долгих восьми лет между прошлым и настоящим. — Нет! Ей удалось выдохнуть одно-единственное слово, прежде чем Мэтью снова впился в ее губы и голова ее снова пошла кругом. Тейт физически ощущала, как ускользает ее воля, и боролась не только с ним, но и с самой собой. — Я сказала «нет». — Я слышал. — Мэтью вел свою собственную войну. Он хотел Тейт и по ее реакции знал, что может ею овладеть. Он нуждался в ней и читал не менее сильное желание в ее затуманенных глазах. Если бы речь шла только о желаниях, сражение закончилось бы очень быстро. Но он любил ее. И остался истекающей кровью жертвой на поле битвы. — Я не один участвовал в этом, Тейт, но если предпочитаешь винить меня — ради бога. — Ничего я не предпочитаю. Отпусти меня! Он уже отпустил и потому сложил губы в некое подобие улыбки. — Это ты меня держишь, дорогуша. Он поднял руки, помахал ими. Выругавшись, Тейт отпустила его. — Я знаю, это затасканное выражение, но история не повторится, Лэситер. Мы работаем вместе, мы ныряем вместе. Это все, что мы делаем вместе. — Твой выбор, Рыжик. Как всегда. — Значит, не будет никаких проблем. — Никаких проблем. — Мэтью откинулся на спину и лениво заработал руками. — Если тебя не волнует тот факт, что ты не сможешь сопротивляться мне. — Еще как смогу! — крикнула Тейт ему вслед, но морщинка, снова появившаяся между ее бровями, пролила бальзам на его раны. Тейт окунула голову в прохладную воду, затем, что-то бормоча, поплыла в противоположную сторону.

Мэтью сунул пачку листов под нос Ларю. — Ты не начнешь работать под водой, пока не сдашь письменный экзамен. — Я не школьник. — Ты практикант. Я твой инструктор. Сдашь экзамен — будешь нырять. Провалишься с палубы ни ногой. Первая часть — идентификация снаряжения. Ты помнишь, зачем нужен регулятор? — Для подачи воздуха из баллона аквалангисту. — Ларю оттолкнул бумаги. — Ну и что? Мэтью подвинул бумаги обратно. — Из чего он состоит? — Он состоит, состоит… — Ларю насупился и выдернул из кармана кисет. — Ах да, загубник, шланг и, как его там, вентиль, что ли? — Расскажи про вентиль. — Он позволяет уменьшать давление. Зачем ты меня мучаешь этими глупостями? — Ты не будешь нырять, пока досконально не изучишь снаряжение. — Мэтью сунул Ларю остро отточенный карандаш. — Можешь не спешить, но помни: ты не будешь нырять, пока все не выучишь. Бак, помоги мне на палубе. — Да-да, сейчас. Ларю бросил взгляд на удаляющуюся спину Мэтью и зашептал: — Бак, что такое закон Бойля? — Когда давление… — Не жульничать! — крикнул Мэтью. — Бак, уж от тебя я этого не ожидал. — Прости, Ларю, ты уж сам давай. — Пристыженный, Бак вышел за Мэтью на палубу. — Я просто хотел чуть-чуть намекнуть. — А кто ему намекнет в сорока футах под водой? — Ты прав… но ведь у него хорошо получается, так? Ты сам говорил, что он способный. — Там внизу он плавает как рыба, — подтвердил Мэтью. — Но никаких поблажек. Мэтью надел гидрокостюм, в последний раз проверил снаряжение, и Бак помог ему закинуть на спину баллоны. — Мы ненадолго, просто посмотрим, — заметил Мэтью, застегнув грузовой ремень и опустившись на палубу, чтобы надеть ласты. — Ага. Бросив якорь над останками «Маргариты», они старались не обсуждать ни прошлую экспедицию, ни ее страшный конец. — Тейт хочет пофотографировать, — добавил Мэтью, чтобы не озвучивать то, о чем думал каждый из них: что же оставил Ван Дайк? — Конечно. Она всегда отлично фотографировала. Малышка здорово похорошела, правда? — Правда. Смотри тут, не подсказывай Ларю. — Ни в коем случае. Даже если он будет умолять на коленях. — Когда Мэтью надел маску, лицо Бака вытянулось. — Мэтью… Мэтью оглянулся, увидел панический страх в глазах Бака, но сделал вид, что ничего не заметил. — Что? — Ничего. — Бак вытер губы, сглотнул, постарался отключиться от страшных образов, вспыхнувших в мозгу. — Счастливого плавания. Коротко кивнув, Мэтью соскользнул в воду. Ему хотелось бы погрузиться сразу, затеряться в одиночестве и безмолвии, но надо было плыть к «Новому приключению». — Эй, на корабле, готовы? — Почти, — откликнулся Рэй, подойдя к поручням. — Тейт проверяет свою камеру. — Он поднял руку и, улыбаясь, помахал Баку. — Как он? — Справится. — Вот уж чего Мэтью точно не хотел, так это обсуждать дядины страхи. И ему не терпелось начать. — Эй, Рыжик, хватит возиться! Зря тратим утро. — Иду. Ее голова мелькнула и исчезла. «Надевает ласты», — подумал Мэтью. Через пару секунд Тейт изящно спрыгнула с палубы и сразу пошла на погружение. Мэтью последовал за ней, в то же мгновение их догнал Рэй. Они спускались втроем, почти касаясь друг друга… Воспоминания нахлынули внезапно, незваные, непрошеные. Мэтью не ожидал ничего подобного. Все, что случилось в то лето, замелькало перед его мысленным взором ясно и отчетливо. Он вспомнил, как Тейт в первый раз смотрела на него. Настороженно, подозрительно. Вспомнил гнев и возмущение, сверкавшие в ее глазах. Он вспомнил, как мгновенно увлекся ею, как не мог, да и не старался подавить это влечение. Вспомнил их соперничество, не ослабевавшее, сколько бы они ни работали вместе. Вспомнил их восторг, когда они нашли затонувшее судно. Пока они приближались к «Санта-Маргарите», он вновь пережил все: влюбленность, удовольствие от совместной работы, радость открытия, рождение самой смелой мечты, острую боль потери и крушения надежд… Ван Дайк не оставил ничего. Мэтью сразу понял, что нет смысла спускать пневмонасос. Пустая трата времени. Ничего ценного здесь уже не найти. Даже корпус был разодран в поисках последнего дублона. «При тщательных раскопках „Маргариту“ можно было бы спасти, а теперь она просто корм червям», — грустно подумал Мэтью, но, взглянув на Тейт, понял, что его смутные сожаления не идут ни в какое сравнение с ее чувствами. Потрясенная, она смотрела широко раскрытыми глазами на разбросанные доски, даже не пытаясь справиться со своим горем. Ван Дайк убил «Маргариту», думала Тейт. Он не ограничился насилием, он ее уничтожил. Из-за жадности одного-единственного человека никто никогда не увидит, какой она была. Тейт стряхнула с плеча руку Мэтью и подняла камеру. Она разрыдалась бы, но какой толк от ее слез? Она может сделать лишь одно — зафиксировать смерть. Смерть среди вечной красоты, которая сейчас не трогала ее сердце. «Маргарита» уничтожена и забыта, точно как любовь, которую она когда-то предложила Мэту. Пора похоронить прошлое и начать все заново… Они поднялись на поверхность, и первое, что увидела Тейт, было бледное, встревоженное лицо Бака, перегнувшегося через поручни. — Все в порядке? — Все прекрасно, — уверила она и, поскольку «Русалка» была ближе, выбралась на палубу, затем повернулась и помахала матери, снимавшей их на видео с «Нового приключения». — Все, как мы и ожидали. — Ублюдок разбил ее вдребезги, так? — Да. На палубу вскарабкался Мэтью. — Рэй хочет отойти чуть дальше к югу. — Он снял маску, пригладил волосы. — Можешь остаться здесь, Тейт, ведь это не займет много времени, правда, Бак? Кивнув, Бак поднялся в рубку, запустил двигатель. — Оптимальный вариант — несколько разведочных погружений. — Расстегнув «молнию» костюма, Мэтью опустился на палубу рядом с Тейт. — Может, нам повезет. — Предчувствуешь удачу, Лэситер? — Нет. — Он закрыл глаза. — «Маргарита» и для меня кое-что значила. — Славу и богатство? Эти слова резанули снова, но не так сильно, как тон, которым были произнесены. Мэтью бросил на Тейт взгляд, полный боли и гнева, вскочил и направился к мостику. Тейт бросилась за ним. — Мэтью, прости. — Забудь. — Нет. — Тейт схватила его за руку. — Мне очень жаль. Горько смотреть на то, что от нее осталось, и вспоминать. Самое легкое — сорвать зло на тебе, но это не помогает. В бессильной ярости Мэтью так вцепился в поручни, что суставы его пальцев побелели. — Я мог остановить Ван Дайка. Бак так думает. — Бака там не было. — Тейт взяла его за плечо и заставила оглянуться. Странно. Она не думала, что он станет винить себя. Не думала, что в его холодном сердце есть место для чувства вины. — Никто из нас ничего не мог сделать. Копание в прошлом ничему не поможет и ничего не изменит. — Мы говорим не только о «Маргарите»? Тейт хотела бы отмахнуться от его слов, но уклоняться глупо, а она надеялась, что излечилась от глупости. — Да, не только. — Я был не таким, каким ты хотела меня видеть, и я обидел тебя. Это я тоже не могу изменить. — Я была молода. Увлечения проходят. — Тейт не заметила, как опустила руку, как сплелись их пальцы, а заметив, высвободилась и отступила. — Я кое-что поняла там, внизу. Ничего не осталось, Мэтью. Ни корабля, ни того лета, ни той девчонки. Все кончилось. Нам придется начинать заново. — С чистого листа. — Не знаю, возможно ли это. Давай просто перевернем страницу. — Ладно. — Мэтью протянул ей руку и, когда Тейт взяла ее, поднес ее пальцы к своим губам и прошептал: — Я не отступлюсь, Рыжик. — Прости, не поняла. — Ты сказала, что мы открыли новую страницу. Думаю, и я имею право кое-что нацарапать на ней. Так что я буду добиваться тебя. В прошлый раз ты бросилась мне на шею. — Ничего подобного. — Еще как бросилась. Теперь моя очередь. — Он погладил ее пальцы, и она выдернула руку. — Я даже собираюсь получить удовольствие от своих трудов. — Не понимаю, зачем я вообще пытаюсь подружиться с тобой? Ты совсем не изменился. Такой же самонадеянный наглец. — Именно таким я тебе и нравлюсь, красотка. Тейт резко отвернулась, но успела заметить его ослепительную улыбку, и, как она ни старалась, уголки ее губ поползли вверх. Он прав, черт побери! Именно таким он ей и нравится.

ГЛАВА 18

Разведочные погружения не принесли ничего интересного. Мэтью и успешно сдавший письменный экзамен Ларю занялись отработкой практических навыков, а Тейт большую часть дня провела в рубке с отцом. Она перебрала все документы, собранные Рэем в Национальном архиве США и Государственном архиве в Севилье, разложила на отдельные стопки географические и морские карты, судовые декларации, дневники и сосредоточилась на расчетах отца, перепроверенных ею уже десятки раз. Если их выкладки верны, они находятся в нужном месте, но магнетометр «Русалки» не обнаружил никаких следов железа, то есть ни пушек, ни ядер, ни якорей. Проблема в том, что, даже зная координаты, найти затонувшее судно — все равно что найти одну особенную песчинку в горсти песка. Море так огромно, что даже с самыми современными технологиями человеческие возможности ограничены. Можно находиться в двадцати футах от судна и не заметить его. Им так безумно повезло с «Маргаритой», что Тейт не рассчитывала на вторую удачу. Она страдала, когда смотрела в полные надежды и энтузиазма глаза отца. «Изабелла» необходима им, всем им, хотя и по разным причинам. Тейт осталась в рубке, и когда Рэй вышел на палубу. — Так ты не нагуляешь румянца, Рыжик. Она подняла глаза и с удивлением уставилась на Мэтью, протягивающего ей стакан с лимонадом. — Ты вернулся? Как Ларю? — Отличный напарник. Сколько ты собираешься все это перепроверять? Тейт сложила бумаги. — Пока не закончу. — А как насчет отдыха? Почему бы нам не поужинать на Невисе? Мэтью затеребил рукав ее футболки, все еще не уверенный в правильности выбранной тактики. — Поужинать? — Ну да. Ты и я. — Неудачная идея. — Я думал, мы перевернули страницу. — Это не значит… — Меня не привлекает запланированная на вечер карточная игра. Насколько я помню, ты тоже не любишь карты. В отеле отличный оркестр. Поедим, послушаем музыку. Вряд ли у нас будет свободное время, когда найдем «Изабеллу». — Я устала. — А по-моему, ты просто боишься провести со мной пару часов наедине. — Он с вызовом взглянул на нее. — Конечно, если ты боишься снова броситься мне на шею… — Не надейся. — Значит, согласна. — Удовлетворенный тем, что все правильно рассчитал, Мэтью направился к выходу. — Распусти волосы, Рыжик. Мне так больше нравится. Тейт заколола волосы на макушке. Не назло ему, как она уверила себя, а просто ей так захотелось. И надела мамино открытое платье только по ее настоянию. Видите ли, в широкой юбке легче влезать и вылезать из катера. Уже сидя в маленьком катере, несущемся к острову, Тейт вдруг поняла, что действительно не прочь поужинать в элегантном ресторане… с привлекательным кавалером. А он действительно неотразим. Взлохмаченные ветром волосы… сильная рука, сжимающая румпель. Если бы не то, что случилось восемь лет назад… Тейт отогнала горькие воспоминания. Она больше не поддастся его обаянию. Состязание? Великолепно. Она докажет ему, как сильно он ошибается, если думает — а он явно так думает, — что соблазнит ее во второй раз. — Похоже, хорошая погода продержится всю неделю, — с нарочитой беззаботностью заметила она. — Наверное… Ты до сих пор не красишь губы. — Когда Тейт инстинктивно провела кончиком языка по губам, его пульс забился раза в два быстрее. — К сожалению, большинство женщин не понимают, как соблазнительны не накрашенные губы. Особенно надутые. — Приятно сознавать, что следующие несколько часов я буду сводить тебя с ума. Тейт попыталась сосредоточить внимание на чем-нибудь, кроме Мэта. В контрасте с чистым, ослепительно синим небом вокруг вершины вулкана клубились облака. Пляж пестрел разноцветными зонтиками и шезлонгами. Недалеко от берега неловкий парнишка снова свалился с доски для виндсерфинга. — Бедняга! — рассмеялась Тейт. — А ты когда-нибудь занимался виндсерфингом? — Нет. — Я пробовала. Очень трудно удержаться, но когда ловишь ветер, то просто чудесно. — Лучше, чем погружения? — Нет. — Тейт с улыбкой смотрела на парня, вскарабкавшегося на доску. — Ничего нет лучше погружений. Мэтью подвел катер к пирсу и бросил швартовочный канат служителю отеля. Тейт ухватилась за руку Мэта и перебралась на пирс. — Кажется, что этот отель просто вырос среди пальм. — Все так изменилось. Невис уже не такой таинственный, как раньше. Мэтью взял ее под руку, и она не стала сопротивляться. Они спустились на пляж, прошли по мощеным дорожкам через пышные сады и зеленые лужайки мимо двухэтажных коттеджей, мимо столиков у бассейна. Тейт с удивлением оглянулась. — Разве мы ужинаем не здесь? — Я задумал нечто более романтичное, чем легкая закуска у бассейна. — Мэтью подвел Тейт к стойке предварительных заказов, за которой стояла женщина в яркой форменной блузе. — Лэситер. — Да, сэр. Вы заказали столик на веранде. Мэтью заметил, что Тейт хмурится, и пояснил: — Я позвонил заранее. — Она еще больше нахмурилась, когда он выдвинул ее стул. Его манеры, похоже, значительно улучшились. — Ты разбираешься в шампанском? — прошептал Мэтью, наклонившись так близко, что его дыхание защекотало ей ухо. — Конечно, но… Он тут же заказал бутылку. — Отличный вид. — Да. — Тейт с трудом перевела взгляд с лица Мэтью на сады за его спиной. — Расскажи мне о последних восьми годах, Тейт. — Зачем? — Мне интересно. Скажем, хочу заполнить некоторые пробелы. — Я много занималась. Даже не думала, что придется столько учиться. Мне казалось, что я уже почти все знаю. В общем, первые несколько месяцев я… приспосабливалась. — Не признаваться же, как она была растерянна, несчастна, как безумно тосковала по нему. — Думаю, ты приспособилась очень быстро. — Пожалуй. — Тейт заставила себя улыбнуться. Официантка принесла бутылку шампанского и показала Тейт этикетку. — Налейте даме попробовать, — распорядился Мэтью. Девушка откупорила бутылку и плеснула чуточку шампанского в бокал Тейт. — Изумительно, — прошептала Тейт, внутренне съежившись под пристальным взглядом Мэта. Когда оба бокала были наполнены, она хотела снова пригубить шампанское, но Мэтью остановил ее, легко коснулся бокалом ее бокала и с улыбкой сказал: — За следующую страницу. — Хорошо. — Тейт напомнила себе, что она взрослая женщина. И опытная. Она в состоянии оказать сопротивление мужчине. Даже такому, как Мэтью. — Итак, ты училась, — подсказал он. — Да. И как только предоставлялся шанс присоединиться к какой-нибудь экспедиции, я его не упускала. — А «Изабелла»? Разве это не прекрасный шанс? — Поживем — увидим. — Тейт открыла меню, увидела цены, и глаза ее широко распахнулись. — Мэтью! — Я отложил пару баксов за эти годы, — успокоил он. — И потом ты же мой амулет. — Он взял ее за руку. — На этот раз, Рыжик, мы вернемся домой богатыми. — Так вот в чем дело? Ну что же, Лэситер, это твоя вечеринка. Если хочешь жить сегодняшним днем, я не возражаю. Они наслаждались чудесной едой, в бокалах искрилось шампанское, на столике горели свечи. Вскоре солнце спряталось в море, уступив место коротким и прекрасным тропическим сумеркам, от которых у Тейт всегда щемило сердце. Словно по сигналу во внутреннем дворике заиграл оркестр. — Мэтью, ты не рассказал мне о своих восьми годах. — Ничего интересного. — Но ты построил «Русалку». Это интересно. — Красотка, не правда ли? — Мэтью оглянулся на море, туда, где за горизонтом покачивалась на волнах его яхта. — Чем бы ни закончилась наша экспедиция, ты сможешь проектировать и строить яхты. — Я никогда больше не буду работать только для того, чтобы сводить концы с концами, — тихо сказал он. — Никогда не буду делать то, что должен, и забывать о том, чего хочу. Боль, прозвучавшая в его словах, решительный блеск его глаз поразили Тейт. Она положила ладонь на его руку. — Вот как это было восемь лет? Мэтью удивленно взглянул на нее, с нарочитой небрежностью пожал плечами, но не упустил возможности сжать ее пальцы. — Главное — это больше не повторится. И я кое-что хочу сказать тебе, Рыжик. — Что? — Ты красавица. — Тейт попыталась выдернуть руку, но Мэтью удержал ее. — Нет. Ты — моя. Пока моя. Привыкай. — То, что я предпочла твою компанию картам, явно вскружило тебе голову. — А этот голос… — прошептал Мэтью, восхищенный смущением, промелькнувшим в ее глазах. — Тихий, напевный, чарующий. Словно мед, приправленный капелькой хорошего бурбона. Мужчина может опьянеть, просто слушая тебя. — Шампанское ударило тебе в голову. Обратно катер поведу я. — Прекрасно. Но сначала мы потанцуем. Мэтью подозвал официантку и расплатился по счету. Один танец ничего не изменит, решила Тейт. Даже может оказаться полезным. Мэтью убедится, что ее не так легко вовлечь в мимолетный роман, как он, видимо, думает. На этот раз она даже сможет получить удовольствие, не рискуя разбить свое сердце. А если Мэтью пострадает немного, так это только придаст пикантности всей ситуации. Чтобы показать Мэту, как мало значит для нее их тесный контакт, Тейт оставила свою руку в его руке. Так, держась за руки, они и спустились по лестнице в патио, где не было никого, кроме оркестра и обнимавшейся за одним из столиков парочки. Чувственные звуки медленной мелодии, дразнящие слова любви, многозначительно выводимые солистом, словно дрожали в наэлектризованном ароматном воздухе. Мэтью притянул Тейт к себе близко-близко, и ей не оставалось ничего другого, кроме как прижаться щекой к его щеке и закрыть глаза. Господи! Она могла бы догадаться, что он прекрасно танцует, но не ожидала, что с первого же мгновения они так идеально станут понимать друг друга. — Я не знала, что ты умеешь танцевать. Мэтью поднял руку, лежавшую на ее талии, провел ладонью по гладкому шелку, по затрепетавшей от его прикосновения обнаженной спине. — Мы многого не знали друг о друге, но я не мог забыть твой аромат. — Мэтью уткнулся лицом в ее шею. — Он не изменился. — Я изменилась. — Тейт попыталась произнести эти слова как можно убедительнее, но, похоже, не добилась желаемого эффекта. — Ты все та же. — Мэтью стал вынимать шпильки из ее волос. — Прекрати. — Мне нравилась короткая стрижка. — Его голос был тихим, как ветер с моря, и таким же чарующим. — Но так лучше. — Его губы скользнули по ее виску. — Кое-что изменилось. Ее уже охватила мелкая непроизвольная дрожь, которую он так хорошо помнил. — Мы теперь совсем другие люди, — прошептала Тейт. Как же она хотела, чтобы это была правда! Ей это просто было необходимо. И все же… Почему ей так легко, словно они никогда не расставались? — Но многое осталось прежним… Ты все так же создана для моих объятий. Тейт откинула назад голову, но Мэтью успел коснуться губами ее губ. — И твой вкус не изменился. — Я совсем другая. Все теперь совсем другое. Тейт вырвалась из его рук и бросилась к пляжу. Она задыхалась и никак не могла вдохнуть достаточно воздуха. Благоухающая ночь вдруг стала предательницей. «Я дрожу от гнева», — пыталась убедить себя Тейт. Но она знала, что дрожит от желания, и ненавидела за это Мэтью. Когда Мэтью догнал ее, она не сомневалась, что набросится на него с кулаками, но ее руки сами собой обвили его шею, рот стал жадно искать его губы. — Я ненавижу тебя за это. Господи, как же я тебя ненавижу! — Мне плевать. — Он жадно впился губами в ее губы и нашел нежность и страсть, которые так мучительно помнил. В нем вспыхнуло отчаянное желание утащить ее в кусты и сломя голову броситься в это пламя. — Я знаю. Но мне не наплевать. Тейт вырвалась и, когда он снова хотел обнять ее, уперлась ладонями в его грудь, отчаянно сопротивляясь призывному блеску его глаз. — Ты хотел доказать, что все еще можешь высечь эту искру между нами? Ну, ты доказал. Только решать, что нам делать с этим, буду я. — Тейт, я хочу тебя. Ты хотела заставить меня сказать это? Ты хотела услышать, что я не могу спать по ночам, разрываясь от желания? Слова, грубые и нетерпеливые, закружились в ее голове, забурлили в крови. — Может, хотела, но факт остается фактом: мне необходимо время, чтобы принять решение. Когда-то я была готова на что угодно ради тебя. Когда-то. То, что я сделаю теперь, я сделаю ради себя. Мэтью сунул руки в карманы. — Справедливо. Потому что и я на этот раз буду думать о собственном благе. — На этот раз. — Тейт нервно рассмеялась, запустила пальцы в разлохмаченные волосы. — По-моему, и тогда ты думал только о себе. — Значит, ты знаешь, с чем имеешь дело. — Не уверена, — устало сказала Тейт. — Ты не перестаешь удивлять меня. Я не могу разобраться, где реальность, а где иллюзия. Мэт обнял ее за шею и притягивал к себе, пока их губы не встретились. — Вот реальность. — Да. — Тейт со вздохом высвободилась. — А сейчас, Мэтью, я хочу вернуться. Завтра рано вставать.

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒