ОНА.Да что мне ваши извинения. С Новым Годом, с Новым Годом, с Новым Годом . (Перебирает письма.)

ОН. (Вертит в руках одно из писем, улыбается. ) Вот ещё одно - тоже моё. На конверте стоит: “Лети с приветом, вернись с ответом! ” Пахнет попугайчиком.

ОНА. Да каким ещё попугайчиком?!

ОН. Волнистым, жёлтеньким. В клеточке сидит. Она завтракает утром, а он по жёрдочке прыгает, в колокольчик звонит-дёргает, и она с ним о жизни разговаривает, и письмо мне пишет, вслух ему читая...

ОНА. (Роется в письмах. ) С Новым Годом, с Новым Годом, с Новым Годом...

ОН. А на этом стоит: “Шире шаг, почтальон! ”

ОНА. С Новым Годом, с Новым Годом, с Новым Годом...

ОН. А вы что сверху на конверте написали?

ОНА. “С Новым Годом! ” написала! Фабрика Гознака написала “С Новым Годом! ”, а я от себя лично добавила: “Любви все возрасты покорны, её порывы благотворны! И тлетворны! ” А ниже размашисто залудила от души: “Желаю вам кавказского долголетия, сибирского здоровья, индийской любви, русской ширины и долгих лет жизни!!! ” Ну, вот где оно, а?! Где?! Сейчас перерыв закончится, придут, увидят, и именно такое в магнитный день, в бурю в такую дикую...

ОН. Мне-то больше надо бояться, чем вам.

ОНА. Да, да, бойтесь, развратник, бесстыдник, шармач... (Пауза. Оставила письма, повернулась, смотрит ему в глаза. ) Вы извините меня, пожалуйста, ладно? Извините, ради Бога. Не обращайте внимания. У меня, правда, котелок сегодня не фурычит, не варит, магнитный день. Понимаете? Я такая чувствительная к магнитным дням. Вы и правда подумаете, что я хамло и дурко и только ругаться умею. Это я потому, что у меня какие-то слова из сценария, который я писала для вас, то есть, для встречи с вами. Вдруг выскакивают, а они никак не соединяются с тем, что вот тут вокруг сегодня происходит. Вы понимаете? Я хотела как Данко. Это из школы, старуха Изергиль про него рассказывала, который грудь порвал и сердце достал, ну, для людей он так старался, вы понимаете? Мой любимый с детства герой и я хотела как он чтобы. Я писала для того человека, который будет вытаскивать письма из ящика. Не понимаете? Ну, у меня было два варианта: один положительный, другой отрицательный. Вернее, в положительном было только одно слово: “Здрасьте” сказать и уйти тихо. А в отрицательном - вот все те слова, которые я говорю. Я их говорю как машина, понимаете? Как артистка, понимаете? Как не свои слова, понимаете? Они не от сердца идут, а просто выскакивают и всё. Я ведь не думала, что он будет такой как вы. То есть, слова относятся к тому человеку из сценария, а не к вам. Вы хоть поняли, что я сказала?

ОН. Ну да, в общем-то.

ОНА. Ну, вот видите. Ой, горе. Мне к врачу надо, ага? У меня заговаривание, я уже непонятно что говорю. Ну, вот где этот зайчик. А? Или белочка там была? Мне точно надо в больницу.

ОН. Так я вам понравился.

Пауза.

ОНА. Что значит - понравился?! А?! Ищите зайчика! Преступник! Чьи это письма?!

ОН. Не знаю.

ОНА. Как, то есть? Кому они адресованы?!

ОН. Не мне - точно.

ОНА. Как это - не мне?! В смысле, - не вам?! А кому? Пушкину?! Мне, что ли?! Чей ящик?!

ОН. Не мой, конечно. Я ключики подобрал и всё.

ОНА. Как - подобрал?!

ОН. Соседа сверху. Он, правда, военный. Прапорщик. В отставке. Старый, пузатый. Наших лет. А я случайно в “Вечёрке” прочёл, увидел, что наше почтовое отделение, шёл один раз в овощной, зашёл один раз, другой, третий - и вижу: письма, куча. Ну, ключик взял, открыл, попробовал и... Я не все письма беру, вы не подумайте! Он и не заметит, сосед-то, ему и так много, выбор большой. А я в перерыв захожу, я беру только такие, как вам сказал и потом - назад их, на следующий день. Ну, дома над паром подержу, расклею, почитаю, заклею и назад потихоньку.

МОЛЧАНИЕ.

ОНА. Слушайте, во что вы меня вовлекли, а?! Это же грабёж со взломом. Это же пострашнее, чем американский фильм с убийствами. Это ж хуже, чем во сне в вагончике быть к столбу привязанной и изнасилованной. Боевик на русской почве и русской почте. Как же это не ваш ящик?! Это же частная переписка, вы в неё нос суёте и меня заставили теперь сунуть, вы всё врёте, может, он совсем и не с пузом и совсем не наших лет, а даже если и с пузом, кому какое дело, лишь бы человек был хороший, и прапорщики люди бывают тоже, это же нарушение прав человеческой декларации ООНа в Нью-Йорке, а вы так вот. А?! Что ж вы сами-то не пишете-то в газетку-то, ведь это же ж проще пареной репы, зачем же ж в чужой ящик нос сувать. А?!

Пауза.

ОН. Стыдно.

ОНА. Что - стыдно?

ОН. Писать стыдно.

ОНА. А воровать - не стыдно?!

Пауза.

ОН. Да чего там, ладно. Ему и так мешками пишут, может он немножко отделить. У меня к тому же ящика нету тут, в подъезде только, а там - сами знаете. Я же не забираю, почитаю, поплачу и назад засовываю.

Пауза.

ОНА. Плачете?

ОН. Потому что несчастные мы все.

Пауза.

ОНА. (Решительно. ) Какой-то бред. А ну, всовывайте всё назад, быстро, суйте, суйте, назад, чтоб не пахло тут ничем этим, назад, перерыв закончится, люди придут, назад, магнитный день!!!

ОН. Надо ваше письмо ещё найти. С зайчиком. С “Новым Годом”...

ОНА. Оставьте моего зайчика в покое! Пусть там будет. Может, ему как раз понравится!

Пауза.

ОН. Кто?

⇐ Предыдущая 123 Следующая ⇒