Annotation

Annotation

Книга даёт возможность по-новому взглянуть на славянскую древнюю культуру. Огромное значение в языческие времена имел символ, именно он зачастую нёс в себе основную смысловую нагрузку в магическом и жреческом искусстве. Ведь символ — это не просто значок или украшение на посохе волхва, идоле, обрядовой посуде или иной вещи, а совокупность сакральных смыслов, магических эффектов, многотысячелетних трудов древних гениев, формировавших сей знак. Проще говоря, символ в язычестве славян несёт в себе прежде всего магическую нагрузку, а уже только в самую последнюю очередь — эстетическую. Символ применялся для воздействий на мир, преобразования его. Многие символы являются оберегами, «отвращающими» тёмные силы хаоса, иные способствуют причинению вреда. Читатель не только узнает много нового о бытовых и культурных обычаях наших предков, но и найдёт объяснение многим приметам и верованиям сегодняшнего дня.

СИМВОЛИКА СОЮЗА ДВУХ НАЧАЛМужское и женское началоСвет и тьма, день и ночьДоля и недоляЮг и север, правый и левый, правда и кривда

ПРИРОДНЫЕ СТИХИИСолнцеСвастикаКрестХляби небесныеОгоньОгнивоВодаДождьВоздух и пространствоЗемляНива — идиограмма плодородияРосткиЦветыОпыление растенийАлатырь

ПтицыАлконостГамаюнРарогСтратимСиринЖар-птицаПтица-ЮстрицаВорон и воронаЖаворонокКоршунУткаЯйцоАистЛасточкаЖивотныеБыкТурКороваКони и коникиСобакаВолкЛисаМедведьКротКошкиКозаЯщерицаЗмеяЁжЗаяцМышьЛаскаНасекомыеБабочкаМуравьи

ДеревьяМировое Древо ЖизниДубРябинаЛещина, лесной орешекКленВербаЕльБерезаОсинаБузинаРастенияКолючие растенияКрапиваПапоротник

ДОМАШНЯЯ ВСЕЛЕННАЯФасад славянской избыИзбаКрасный угол (большой, передний, сутки)ВоротаДверьПорогДворМельницаКолодецВнутренние охранные узорыПечьОкноЗеркалоТопорВеникПолотенцеГребешокНожКолесоГоршокШерсть, горшок, водаЛожкаКашаСольБлиныКаравайОдеждаШапкаПоясРубахаOбувьСимволика украшенийГоловной убор княгиниКолтыРясныЧеловекГоловаВолосыЗубыСердцеГлазаКровьНогиРуки

МИФОЛОГИЧЕСКИЕ ПЕРСОНАЖИРусалки-вилыГрифоныСимарглПереплутЯгаЗагробный мир

Источники

notes12345

РОЛЬ СИМВОЛА В ЯЗЫЧЕСТВЕ

Религиозно-мифологические представления древних славян принято называть языческими. Язычество — это политеистические верования и обряды, предшествовавшие возникновению монотеистических мировых религий (христианство, ислам). Естественно, что сами древние народы не называли свои верования языческими. Этот термин появился уже в христианском богословии для обозначения всех дохристианских и нехристианских культов. Недаром в русском языке синонимом слова «язычество» является слово «идолопоклонство». Язычество — принятый в христианском богословии и частично в исторической литературе термин, обозначающий дохристианские и нехристианские религии. В более узком смысле «язычество» — политеистические религии. В Новом Завете под термином «язычество» подразумеваются народы или «языки» (отсюда — язычество), противопоставляемые первохристианским общинам. Термин «язычество» сохраняется и в других произведениях раннехристианской литературы I–III вв.

Иначе говоря, язычество — это традиционная народная религия. Это понятие охватывало всю сферу духовной культуры и значительную часть культуры материальной, но прежде всего — отношения людей с природой, поскольку для древнего человека именно проблема взаимоотношений с природой была главной. По сути дела, в славянском язычестве в мифологизированном виде отражался и выражался весь жизненный путь крестьянина-общинника: цикл сельскохозяйственных работ, домашний быт, свадьбы, похороны и т. д.

В язычестве обожествлялась природа; божествами признавались различные природные объекты: солнце, луна, звезды, воздух, огонь, вода, животные, растения, камни и т. д. *Энколпионы — древнерусские нагрудные полые двустворчатые кресты-реликварии, кресты-складни. Кресты-энколпионы, благодаря хранимым в них почитаемым святыням (или мощам), наделены для верующего особой благодатью. Вера в их чудотворную силу связана с культом святых мощей, развитым в христианской церкви, корни которого глубоко уходят в раннехристианскую эпоху. Традиция поклонения мощам и поминальный культ гораздо старше культа святых мест и достоверно отмечены, по крайней мере, с середины II в. Огромное значение в языческие времена имел символ, именно он зачастую нес в себе основную смысловую нагрузку в магическом и жреческом искусстве. Ведь символ — это не просто значок или украшение на посохе волхва, идоле, обрядовой посуде или иной вещи, а совокупность сакральных смыслов, магических эффектов, многотысячелетних трудов древних гениев. Проще говоря, символ в язычестве славян несет в себе прежде всего магическую нагрузку, а уже только в самую последнюю очередь — эстетическую. Символ применяется для воздействия на мир и его преобразования.

Многие символы являются оберегами, «отвращающими» темные силы хаоса, способные причинить вред носителю оберега; многие способны стереть грань между мирами, позволяющие, например, волхву (жрецу) совершать путешествие в темный мир (Навь) или светлый (Правь), некоторые являются прямым обращением к богам, тем или иным силам природы… Жрецы Велеса (бога богатства, мудрости, музыки, поэзии, магии) владели искусством толкования символов. Символы (руны) вырезали чаще всего на деревянных или костяных пластинках. Волхв^[1] вбрасывал руны случайным образом на алтарь (принадлежность всякой магической мистерии), либо раскладывал их в определенном порядке. Знаки образовывали фразу — совет богов. Следуя ему, предпринимали те или иные действия не только на военном, но и на хозяйственном поприще, а также в сфере любви. Ведические символы размещались и на самом алтаре. По нему-то и перемещали изображения языческих кумиров или кукол, служащих для замещения своих реальных прототипов. Волхвы разыгрывали жизненную ситуацию, влияя на нее посредством этого ритуала. Волхв — одно из древнейших названий кудесника, «сильного» ведуна. Напомним, что, согласно Святому Писанию, волхвы приносят дары младенцу Христу; в то же время Симон-волхв — антитеза Спасителю. В летописи волхв — провидец, предсказывающий гибель князю Олегу: «Под 912 годом летописец рассказывает о чудесной смерти Олега по предсказанию волхва и замечает:, …. се же есть дивно, яко от волхования сбывается чародейство" » (Рязановский, 1915).

Наделяемые многообразными способностями волхвы, кудесники (возможно, своеобразные жрецы языческих божеств, хранители тайных знаний, гадатели) были «колдунами особого ранга», влиявшими на государственный и общинный быт. «Волхвы в особенности обладали тайнами воды, так же как и растительности. По суеверию народному, они чародействовали не только над водой, но и в реках. Грамотные предки наши даже в XVII в. рассказывали с полной верой старую легенду, как будто бы старший сын мифического Словена назывался Волхом, чародействовал в р. Волхове и залегал водный путь тем, которые ему не поклонялись. Далее, волхвы могли приводить в движение воздух, давать волшебное, чародейское направление ветрам, ведунством своим по ветру лихо насылали…» (Щапов, 1906). В некоторых случаях как волхвы воспринимались и князья. Так, считали, что князя Всеслава Полоцкого мать «родила от волхвования» и волхвы навязали ему на голову науз (волшебный узел), наделив князя сверхъестественными способностями (к оборотничеству и т. п. ) (Сумцов, 1890). Образ князя-волхва, предводителя дружины, всесильного колдуна-оборотня нашел отражение в былинах. В былине о Вольге (Волхе) Всеславьевиче он — воин, богатырь, оборачивается то щукой, то волком, то птицей. Волхвы, кудесники еще длительное время после принятия христианства имели влияние на народ. В XI–XII вв. на Руси вспыхивали восстания под предводительством волхвов, в том числе вызванные теми или иными стихийными бедствиями, причины которых, по убеждению народа, могли прозреть и устранить волхвы. По Уставу святого Владимира церковь преследовала всякие виды волшебства. Постепенно роль волхвов и кудесников становится менее значимой (все более сосредоточиваясь в сфере частной жизни), однако историко-литературные памятники продолжают упоминать о волхвах вплоть до XVIII в. В 1689 г. в Приказе Розыскных дел допрашивался «волхв Дорофейка», который показал, что стольник Андрей Безобразов просил его «напустить по ветру на великих государей, чтоб они были к нему добры». «Волхв Дорофейка объявился нижегородским посадским, ремеслом коновал и рудомет, умеющий бобами ворожить, и на руку людей смотреть, и внутренние болезни у взрослых и у младенцев узнавать, и лечить шептами, — и показал, что-де его научил этому ремеслу нижегородский коновал Федор Бобылев. О найденных же в его сумках бобах, травах и росном ладане Дорофейка показал, что бобами он разводит и угадывает, а ладаном оберегает на свадьбах женихов и невест от лихих людей — от ведунов; а траву богородицкую дает пить людям от сердечной болезни, без шептов; а рвет-де тое траву летом в Рождество Иоанна Предтечи с шептами: „К чему ты, трава, годна, к тому будь и годна»… Волхв (вместе со стольником) был казнен» (Труворов, 1889). Волхв — название кудесника, употребляемое в летописях, в книжной, письменной речи, является также народным, распространенным во многих районах России. В то же время это название сохраняет оттенок некоторой торжественности, загадочности, связывается с особыми, «книжными» способами колдовства, с «волхованием по книгам волховным», с колдовскими «словами-волховами». Волхв, волховит обозначает сильного, овеянного ореолом летописной таинственности колдуна, и часто звучит не в обыденной, а в ритуализованной, оформленной по определенным правилам речи — в приговорах, заговорах, а также в былинах Также в народных поверьях сохранилась память о множестве божеств-духов, с которыми человеку приходилось сталкиваться почти ежедневно. Упыри — это различные существа Нави, оборотни, которые могут мешать человеку, если он не способен находить с ними общий язык или защищаться. А берегини, связанные со словами «беречь», «оберегать», — это различные помогающие человеку духи, если он знает, как их привлечь на свою сторону. Против разных духов, могущих помешать, применяли различные заговоры и носили амулеты — обереги; в народном искусстве сохранилось много древних символов-оберегов, изображая которые на одежде, посуде, жилище человек отгонял нежелательных духов. К числу таких символов относятся изображения солнца, огня, воды, растений, цветов.
СИМВОЛИКА СОЮЗА ДВУХ НАЧАЛ

Мужское и женское начало

Как уже говорилось выше, тема единения и конфликта двух диаметрально противоположных сил — один их главных, если не главный закон в язычестве, закон существования мира. Это и дуальная пара Правь-Навь, это и день с ночью, это, наконец, мужчина и женщина. Правь — царство всепобеждающей правды, справедливости, царство светлых богов, в нем располагается прекрасный Ирийский сад с молодильными яблоками и молочной рекой, в нем живут волшебные птицы, туда попадают люди, жившие по Прави — справедливо, по совести (подобно саду Гесперид греческих мифов).

Навь — темное царство хаоса и разрушения, в нем живут темные боги и люди, живущие по законам Кривды. Конфликт между ними понятен — Навь пытается уничтожить мир, Правь пытается его сохранить, блюдет в нем свой порядок; единение же их в том, что ни одна из этих сил не может ни победить, ни проиграть, без них мир немыслим, их существование — условие существования мира, их единение мы наблюдаем в мире Яви, мире людей; человек, между прочим, также является олицетворением единения этих двух сил (см. главу «Символика воды»). Вообще о Прави и Нави можно говорить бесконечно, так что отошлем интересующихся, например, к работам Б. А. Рыбакова, В. Иванова, Д. Гаврилова, А. Платова и др. Дуальная пара — мужчина и женщина — это также союз двух начал. Считается, что у мужчины преобладает разумное начало, у женщины — чувственное. Здесь можно проводить аналогию с Правью и Навью, однако это все же несколько иной конфликт: мы не можем говорить о том, что мужчина — олицетворение Прави, а женщина — Нави, однако им могут быть присущи особенности как Прави, так и Нави (все зависит от человека). Человек, склонный к Прави, если это мужчина, будет «мыслить по Прави», подобно светлым богам, если же это женщина, она будет «чувствовать по Прави», как это делают светлые богини — Лада, Леля, Жива и другие. Однако если человек склонен к Нави, он будет подобен Вию, Кощею, змею Юше или же Морене (если это женщина). Единение мужчины и женщины символизирует крест и ему подобные знаки. Еще одна дуальная пара — небо и земля. В традиционном представлении земля — мать, небо — отец. Небо оплодотворяет землю небесной водой, дождем, земля родит растения. Такой родительский аспект здесь основной, в отличие от пары мужчина — женщина, где он отходит на второй план. Что же касается символов подобных единений, то они представляют собой переплетенные прямые, в итоге срастающиеся в одну, перекрещивающиеся прямые, короче говоря, двучастные знаки, переходящие в одночастные.

Это противопоставление часто выражается наличием в мифах двух одноименных персонажей: Див — Дива, Род — Рожаница. Конечно, мужской и женский род оказали влияние и на мифологические олицетворение предметов бесполых — земли, неба, воды, огня и т. д. Часто одно и то же понятие могло принимать форму и мужского, и женского рода. Это колебание заметно прежде всего в обращении к солнцу. Первоначально солнце считалось славянами женским началом, потому что обладало силой плодородия. Народная загадка про солнце «Красная девушка в окно глядит» подтверждает версию о том, что солнце — красная девица — было женского рода. В русском сказании, в котором солнце олицетворялось в женском образе, говорилось, что в декабре, «когда зима поворачивает на лето», Солнце, нарядившись в праздничный сарафан и кокошник, едет в теплые страны, а на Иванов день (24 июня) выезжает из своего чертога навстречу своему супругу Месяцу, пляшет и рассыпает по небу огненные лучи. Этот день торжества творческих сил летней природы был днем союза между Солнцем и Месяцем, причем Месяц считался мужем богини-Солнца.

Затем представления изменились: солнце стало божеством, которое не рождает само, но своими лучами оплодотворяет мать сыру землю, а та уже рождает все живое из своих недр. Месяц также «изменил пол» и стал Луной — женщиной-богиней. В некоторых сказаниях Луна выступала как супруга Солнца, следовательно, Солнце было мужского рода. С тех времен и появилась у славян пословица «Солнце — князь, Луна — княгиня». Еще скифы почитали Луну в качестве сестры и супруги Солнца и называли ее «Солнца», окончанием «а» подчеркивая ее женское начало. В славянских сказаниях Солнце и Месяц представлены как сестра и брат или как супруги, чья супружеская жизнь отнюдь не безоблачна. Постоянные изменения месяца в объеме породили мысль об изменчивом характере, о непостоянстве и неверности в любви этого обоготворенного светила. В ярком диске восходящего солнца наши далекие предки видели пламенеющий гневом лик небесной царицы. Чистота солнечного блеска рождала мысль о девственной чистоте богини, выступавшей на небо в пурпурной одежде зари и в сияющем венце лучей, словно богато убранная к свадьбе невеста. Долго сохранялись обряды поклонения солнцу: в начале весны и в начале осени выходили «караулить» солнце, смотреть, как оно «играет». Ночью, где-нибудь на высоком месте, раскладывали хворост, зажигали огни и, встретив солнце, приветствовали его песнями. В Польше девушки пекли к этому дню пирожки, выходили на заре в поле и, разложив их на чистом белом платке, водили вокруг хороводы. Встретив солнце и поклонившись ему, делились своими пирожками, причем непременно одаривали всех близких.

Обычно солнце почиталось в двух видах: как видимое небесное светило, занимающее середину света, все освещающее, и как бог, как царь Солнце. В русских сказках царь Солнце владеет двенадцатью царствами (указание на 12 месяцев в году или на 12 знаков Зодиака), царство его далеко-далеко за морем, в стране вечного лета и вечной жизни, а чертоги его — на высоких священных горах. Там царь Солнце восседает на своем пурпурно-золотом престоле, окруженное двором и родней. Солнцевы девы ему прислуживают, заплетают волосы и поют песни. Из них главные две — Заря утренняя и Заря вечерняя. Семь звезд ангелов-судей и семь вестников, летающих по свету в образе хвостатых звезд, готовы к услугам царя Солнца. Звезда-денница смотрит за его белыми конями. В чертогах царя Солнца весной, летом и осенью бывают праздники. Славяне верили, что от солнца зависят звезды, ветры, урожай, погода; что добрым солнце помогает, а преступных наказывает; одним дает счастье, других преследует. Солнце — защитник сирот, покровитель семейного очага и счастья. Вот почему всякая семья должна иметь его образ как символ благодати. Темное царство демонов (ад) виделось древнему славянину на западе — там, где заходит солнце, где гаснут его последние лучи. Там жила нечистая сила— сила мрака, холода, враждебного человеку зла.
Свет и тьма, день и ночь

По представлениям древних славян, жизнь на земле поддерживают светила, добрые божества, которые посылают свои дары плодородия, не давая погибнуть всему живому. У западных славян богиня весны назвалась Жива. В «Слове о полку Игореве» говорится о славянах как о внуках Даждьбога — Солнца, подателя благ и плодородия. Богиней смерти, тьмы и ночи была Мара — Морена. Это имя родственно словам «смерть», «мрак», «морок», «мор», «мары», олицетворяющим нечистую, темную силу. Между богами света и тьмы, тепла и холода идет нескончаемая борьба за владычество над миром. День и Ночь — это высшие бессмертные существа, причем День — первоначальное верховное божество света (Солнце), а Ночь — божество мрака. Они так же враждебны в преданиях, как и в самой природе. В народных загадках день и ночь всегда называются «раздорниками»(ссорящимися). «Двое стоячих (небо и земля), двое ходячих (солнце и месяц), два задорника (день и ночь)».

По славянским поверьям, собирать лечебные травы, черпать целебную воду, произносить заклятья против чар и болезней лучше всего во время восхода солнца, на утренней заре, потому что с первыми лучами солнца прекращается влияние злых духов и рушится всякое колдовство. Как известно из народных сказаний, нечистая сила до того страшится крика петуха, предвозвещающего утро, что лишь заслышит его, тотчас исчезает. Подобно тому как с утром связывались представления о пробуждающемся солнце, о воскресающей повсюду жизни и деятельности, так и с весной связывалась мысль о воскрешении тепла, о пробуждении природы из зимнего сна, когда земля наряжается в цветы и зелень и из далеких стран прилетают птицы. Опустошительные зимние бури и морозы считались порождением нечистой силы, бесами, в то время как весенние ветры, пригоняющие дождевые облака и очищающие воздух от вредных испарений, признавались добрыми спутниками верховного божества Перуна, его помощниками в борьбе со злыми духами.

Свет, Жизнь, Солнце и добрые божества помещались наверху, внизу же жили темные боги и навьи — невидимые души мертвецов, летающие по свету в бурю, дождь и непогодь «на злых ветрах». Навьими душами, в отличие от дружественных душ родовых предков, считались иноплеменные мертвецы, души врагов и недоброжелателей. Навьи — вампиры, упыри, которые могут напасть на людей, поэтому от них нужно не только защищаться, но и задабривать жертвоприношениями. Однако русский человек не был так уж беззащитен перед злыми навьями — дом, защищенный соответствующими орнаментами, был для навий неприступной крепостью.
Доля и недоля

Понятия «доля» и «недоля» связывались с живыми мифическими лицами, девами Судьбы (их называли также Рожаницами). По народным поверьям, счастье и несчастье зависят от добрых или недобрых действий Доли и Недоли, которые поступают как хотят, и человек не в силах на них повлиять. Древние славяне считали так: счастливый вовсе не работает и живет в довольстве потому, что за него трудится его Доля, а когда Доля покидает его, он впадает в нищету. Несчастный страдает, испытывает всевозможные лишения потому, что Доля его предается праздности, бражничает, веселится и не хочет знать никакого труда. Деятельность Недоли всегда направлена во вред человеку: пока она бодрствует, беда у него следует за бедой, и только тогда становится легче человеку, когда засыпает его Недоля. Русская пословица звучит так: «Не буди Лихо, пока оно тихо». Лихо, Горе-злосчастье и Недоля часто упоминались в народных сказаниях. Предания южных и западных славян говорят о злыднях — маленьких существах неопределенного облика. Люди верили, что дому, в котором поселятся они, грозит горе. Своим крохотным ростом и неугомонным характером злыдни напоминают домовых, карликов, кикимор. Подобно марам, они, селясь в домах, живут невидимками и непременно за печкой.

В народных пословицах, песнях и сказках Беда выступает как существо живое, самостоятельное: она странствует по белу свету, ищет людей, обреченных на несчастье, идет к ним навстречу, гонится за ними. Горе отождествляется с богиней смерти, но сказочным героям удается обмануть смерть и заточить ее в темницу.
Юг и север, правый и левый, правда и кривда

По движению солнца человек определял и свое отношение к окружающему миру, в частности устанавливал понятия левого и правого. Для молитвы он всегда обращался к востоку, и, следовательно, с правой руки у него был полуденный юг, а с левой — полночный север. По этой причине в народных поверьях противоположность юга и севера сочеталась с правой и левой сторонами. Древние славяне были убеждены, что с правой руки человека стоит добрый ангел, с левой — злой черт. Отсюда и пошли народные суеверия: не плюй направо — попадешь в ангела-хранителя; налево плюнешь — попадешь в черта; вставать с постели надо с правой ноги, а встанешь левой — весь день будешь не в духе; надевать и снимать обувь следует начинать с правой ноги; кто, входя в дом, ступит сначала правой ногой, того ждет хороший прием, левой — плохой. Следуя древним ритуалам-гаданиям, славяне внимательно наблюдали, например, за тем, как переступает конь через мечи или жерди — правой или левой ногой, потому что верили: если переступает правой — жди удачи, левой — неудачи. Увидишь народившуюся луну с правой стороны — получишь неожиданную прибыль, с левой — что-то потеряешь; чешется правый глаз — на милого смотреть, левый — к слезам; правая ладонь чешется — получать деньги, левая — отдавать; правое ухо горит — слышать добрые вести, левое — плохие; в правом ухе звенит — друзья вспоминают, в левом — недруги. Слово «правый» получило значение нравственного, хорошего, справедливого, и от него пошли слова «правда», «право», «правило». Кривизна же служила для обозначения всякой неправды и той кривой дороги, по которой ходит человек увертливый, несправедливый. Слово «лукавый» означает — «хитрый», «злобный». В буквальном смысле «лукавый» значит— «согнутый» и происходит от слова «лук» — дуга, с которой и люди, и Перун выпускают свои стрелы. Кстати, слово «Лукоморье», которое мы считаем ныне названием сказочной страны, также происходит от слова «лук» и означает — изгиб морского берега.
ПРИРОДНЫЕ СТИХИИ

Солярная символика

Солярная символика — символика солнечной стихии, солнца, солнечных светлых богов. Боги солнца в славянском язычестве — Даждъбог, Сварог, Хорс. Они — светлые, то есть представляющие силу Прави боги. Правь — верхний, небесный мир в славянской мифологии. Славяне представляли Правь как идеальный мир, где господствуют законы справедливости и чести. Об этом нам говорят многие русские слова: правильный (как в Прави), справный (с Правью), правило (по справедливости), правый (в обоих значениях). Солярная символика — одна из самых светлых в славянской традиции. Среди солярных знаков, пожалуй, нет ни одного, приносящего вред. Наоборот — все знаки связаны с приобретением как материальных, так и духовных благ, приумножением их. Солнце в язычестве также и всевидящее око, именно поэтому, если была нужда, совершали преступление ночью — авось боги Прави не заметят; поэтому же ночью активизируется нечисть и темные волшебники. В солнечное же время суток, наоборот, преобладают светлые силы, помогающие человеку и природе. Однако это — только одна сторона медали. Солнце

Изображение небесных вод было лишь частью более общей картины мира, где небесно-водный ярус был только отдаленным фоном, а главным являлось солнце в своем размеренном пути по небосводу среднего неба. Чрезвычайно важно отметить, что во всем декоре русских изб XVIII–XIX вв., на всем обширном пространстве двенадцати северных губерний России солнечные знаки, изобилующие в этом декоре, никогда не помещались выше небесно-водной зоны, т. е. не нарушали древних славянских представлений о верхнем небе. Зоной движения солнца со времен энеолита было среднее небо, отделенное твердью от небесно-водной зоны верхнего неба. С удивительной строгостью соблюдалась эта древняя картина мира в системе архитектурного убранства: путь солнца по среднему небу подчеркнут тем, что для показа солнечных знаков применялись искусственные, не игравшие никакой конструктивной роли особые доски — «полотенца», спускавшиеся от причелин^[2] вертикально вниз. Положения светила при восходе и закате обозначались помещением солнечных знаков у нижнего торца обеих причелин, и они оказывались таким образом в общей композиции узора ниже той части причелин, на которой изображались «хляби небесные». Иногда и здесь, для показа утренне-вечерних позиций солнца, прибегали к помощи двух вертикальных «полотенец» у краев причелин.

Иногда путь солнца отмечался не тремя стандартными позициями, а дополнительно еще несколькими промежуточными знаками, прикрепленными к нижней кромке причелин. Дневной ход солнца в этих случаях отмечался двенадцатью солнечными знаками. Рассмотрим солнечные знаки, входившие в общую систему обороны русского дома от упырей и навий. Прежде всего следует сказать, что в указанных трех позициях (утро, полдень и вечер) солнечные знаки изображались не просто как один из элементов убранства, а вполне осмысленно, с глубоким символическим значением. В этом убеждает то, что они почти никогда не помещались отдельно, а всегда в комплексе с другими символами — земли, засеянного поля, иногда воды. Взаимное положение разных символов в одном комплексе дополнительно подчеркивало дневное движение солнца. Сами солнечные знаки представлены несколькими типами. Наиболее устойчивым является круг с шестью радиусами («колесо Юпитера»). Встречается круг с крестом внутри него, а иногда и с восемью лучами. Восходящее или заходящее солнце может быть показано полукругом (дугою вверх) с тремя лучами. Особый интерес представляют многочисленные знаки, изображающие «бегущее» солнце: внутри круга вырезают несколько дугообразных линий, расположенных радиально; они создают впечатление катящегося колеса с изогнутыми спицами. Направление искривленности всегда одинаково: верхняя линия в круге имеет выпуклость влево, нижняя — вправо, чем определяется и положение всех промежуточных спиц этого солнечного колеса. Иногда движение солнца выражено только тремя такими дугами, но обычно их бывает много. Рядом с символом солнца почти всегда соседствует тот или иной символ земли, поля. Знак, обозначающий землю, это — древний, еще энеолитический символ поля и плодородия в виде ромба или квадрата, поставленного на угол и разделенного на четыре части. Он устойчиво бытовал несколько тысячелетий и хорошо отражен в русском средневековом прикладном искусстве, в церковной декоративной росписи и представлен в этнографическом материале, преимущественно в узорах свадебной одежды невесты, что еще раз свидетельствует о связи с идеей плодородия. Вторая группа знаков изображает вспаханную землю в виде большого прямоугольника или ромба, прочерченного вдоль и поперек. На причелинах изб изображались и прямоугольники и ромбы, образованные рядами небольших отверстий. Кроме того, на кромке причелин почти всегда вырезаны ромбы.

Комплексы знаков четко группируются по суточным позициям солнца— в одну группу входят комплексы, отвечающие восходящему и заходящему солнцу, а в другую — полдневные, изображающие солнце в зените.

Утро и вечер. На нижних концах причелин, соответствующих в общей картине небесного хода солнца восходу и закату, почти всегда находятся рядом знаки солнца и знаки земли. Чаще всего солнце изображается ниже земли — оно ведь еще только должно взойти: иногда над землей помещают половину солнечного знака — солнце восходит.

а) «Полотенца» утреннего, полуденного и вечернего комплексов с охранными знаками; б) Полуденный комплекс изображения всего суточного солнца (три дневных солнца и два ночных и белого света — в центре); в) Утренний охранный комплекс узоров: символ ночного солнца на «полотенце» и восходящего — на причелине; г) «Полотенце» с изображением белого света; д) «Полотенца» полуденного комплекса с двумя солнцами и крестом Иногда солнце показано уже взошедшим, находящимся над землей; в этих случаях земля показана не прямоугольником, а знаком плодородия — перекрещенным квадратом. В комплексе нижних концов причелин очень часто солнце изображается «бегущим», что вполне соответствует зрительному восприятию хода солнца — при восходе и закате особенно ощутимо движение светила, быстро поднимающегося или опускающегося по отношению к горизонту.

Полдень. Полдневное солнце изображалось на фасаде избы, на самом верху, под главенствующей фигурой щипцового^[3] коня, но, как уже говорилось, все же ниже «хлябей небесных», являвшихся верхним небом. Для того чтобы оставить солнце в надлежащем ему ярусе, старинные умельцы приделывали к щипцу короткую доску-«полотенце», свисавшую вертикально вниз по фасаду. Вот на нижнем конце этого «полотенца» и размещался полуденный комплекс солнечных знаков. Полуденный комплекс всегда был богаче утренне-вечерних. Чаще всего здесь изображались два солнца, подобно тому как на календаре месяц летнего солнцестояния (июнь) обозначался не одним крестом, как другие солнечные фазы, а двумя крестами. Два солнца, расположенные одно под другим, могли быть одинаковыми (обычно с шестью лучами), но одно из них могло быть дано в динамической форме бегущего колеса. В отдельных случаях (в христианские времена) над солнцами помещалось изображение православного креста, придававшее ясность семантике солнечных знаков, — они тоже были священны и обладали такой же силой, как и крест, которым отгоняли бесов. На некоторых «полотенцах» изображался весь суточный ход солнца: наверху три дневных позиции солнца (утро, полдень и вечер), внизу две позиции ночного подземного солнца, а в центре — огромный лучистый круг, символизирующий «белый свет», Вселенную, осиянную, по мнению русских людей XII–XIII вв., «неосязаемым и неисповедимым светом». Символы земли, как правило, отсутствуют в полуденной композиции, но иногда они все же изображаются. В этих случаях они обязательно сопряжены с солнцем: или солнце светит на подступающую к нему (сверху и снизу) землю, или же маленький символ земли помещают между двумя бегущими солнцами, и он оказывается как бы всесторонне освещенным. Свастика

Пожалуй, основополагающий знак солярной символики. Впервые этот символ, наряду с некоторыми другими символами германского язычества, присвоил для своей фашистской державы Адольф Гитлер. С тех пор и повелось, если свастика — значит, речь идет о фашизме. На самом же деле, свастика не имеет никакого отношения к безобразию, называемому фашизмом. Знак этот есть изображение солнца, обращение к светлым богам; он приносит благо и справедливость в мир Яви, несет в себе огромный заряд светлой магической энергии. Классическое санскритское название этого символа происходит от индоевропейского корня «su/swa», что означает «связанный с благом». Вспомним птицу Матерь Сва (покровительницу Руси), бога Сварога, Сваргу — место обитания светлых богов славянских мифов. К этому же корню относится слово «свет». У славян свастику называли коловрат или солнцеворот. Однако коловрат все же начинается с шести лучей. Так как коло — это круг, кольцо, колесо, колодец, колобок. Коловрат во все века и у всех народов был символом солнца, есть основания даже полагать, что солнце в древности называлось именно «коло». Также некоторые авторы связывают его с единством статики и динамики. Причем динамический смысл имеет только вращающаяся свастика. Если она вращается по часовой стрелке (вправо), то символизирует стремление ко всему связанному с жизнью, с положительными качествами и активным мужским началом; вращение же против часовой стрелки, напротив, указывает на умирание, на отрицание всего положительного и пассивность поведения. Абсолютно наоборот трактуют направление вращения своей свастики греки (называвшие этот знак «тетракселе» — «четвероногий», «четырехконечный»), так как узнали о свастике они от недружественных им славянских народов и решили, что то, что славянам — Правь, им — Аид. Отсюда много путаницы с направлением вращения и направлением лучей у свастик. Свастика — это не только четырехлучевой знак. Бывают также и свастики с 2, 3, 5, 6, 7, 8 и более лучами. Каждый вид свастики имеет свое специфическое магическое значение. Разберем некоторые виды свастик. Шестиконечный крест, заключенный в круг, — громовой знак Перуна. Распространен этот знак был очень широко, его знали и скандинавы, и кельты, и славяне. Громовой знак мы можем увидеть в орнаменте русских прялок и на избах вплоть до нашего времени. Вырезали его на них не просто так. На избах его вырезали на кокошнике (доска, свисающая с торца конька) в качестве магического громоотвода.

Также громовой знак — знак мужества, воинской доблести — был магическим знаком русской дружины. Этот знак можно встретить на шлемах, пластинах доспехов. Знак этот также вышивали на мужской рубахе.

Восьмилучевой коловрат— знак, под которым происходит сейчас возрождение славянского язычества. Вы можете его увидеть на знаменах современных языческих общин. Такая честь этому знаку отдана не случайно. Это — знак Сварога, бога-творца, бога мудрости. Именно Сварог создал Землю, людей (через Даждьбога), даровал людям многие знания, в том числе — металл и плуг. Знак Сварога есть знак мудрости и высшей справедливости, знак Прави. Также коло Сварога — символ вселенной. Устройство вселенского колеса Сварога очень сложно. Центр его находится на Стожаре-Стлязи — небесной оси. Оно проворачивается вокруг Стожара за одни сутки и делает оборот за год. Самое же медленное вращение колеса приводит к смене зодиакальных эпох. Такой оборот колеса длится 27 тысяч лет. Это время называют сутками Сварога. Триксель — трехветвевая свастика. На севере используется «ломаный», т. е. не имеющий связей между лучами триксель. Магическое значение его известно не очень точно. Это знак «того, что ведет», знак, направляющий развитие событии в нужном направлении. Это руна, связанная с направлением и ориентацией человеческой деятельности. Проще говоря, знак этот ориентирует человека в жизни, служит своеобразной путеводной звездой для него. Также некоторые ученые связывают этот знак со временем и богом времени, у славян — с Числобогом, а три луча трикселя — с тремя ногами, согнутыми в коленях (бегущими), однако такое определение весьма поверхностно: оно строится лишь на греческом толковании названия знака: tri — «три», kselos — «кость, конечность». Следуя греческой терминологии, четырехлучевая свастика называется тетраксель.

Итак, основные формы солярной символики свастики рассмотрены. Однако существует также множество других солярных символов, которые менее свойственны славянским народам, например «глаз дракона» — трехлучевая свастика с соединенными лучами, употребляемая на территории Уэльса (Великобритания) в магии земли; так называемый «кельтский вариант» — свастика с волнисто изогнутыми лучами, вписанная в круг, зонненрад (кстати, он являлся эмблемой некоторых дивизий СС), «крест посвящения» и многие другие… Крест

Тоже солярный символ. К свастике мы не относим его весьма условно — крест тоже свастика, только без отходящих в сторону лучей. Крест стал одним из самых известных христианских символов. И не только. Например, католические миссионеры, проповедовавшие в Китае, видели кресты, изображенные на статуях Будды, учение которого возникло примерно на шесть веков раньше христианства, а испанские конкистадоры были свидетелями почитания креста североамериканскими индейцами-язычниками как слияния Небесного огня и огня Земного.

Слово «крест» происходит от общеевропейского корня cru, что значит «искривленный». Этот корень мы можем наблюдать в словах круг, кривой, крутой. В латинском языке crux — «крест». Есть еще версия, что слово «крест» происходит от славянского корня «крес» — «огонь» (сравните: кресало — инструмент для разжигания огня). Археологические данные свидетельствуют о том, что крест как символ почитали еще в верхнем палеолите. Крест — символ жизни, неба и вечности. Правильный (равноконечный) крест символизирует принцип соединения и взаимодействия двух начал: женского (горизонтальная черта) и мужского (вертикальная). Также кресты разделяют на прямой, т. е. имеющий горизонтальную и вертикальную черты, и косой, имеющий две диагональные черты, причем прямой крест олицетворяет мужское агрессивное творческое начало, косой — более мягкое творческое начало. Прямой крест также может служить примитивной моделью Мирового Древа, где вертикальная черта — Мировое Древо, а горизонтальная — мир Яви. Соответственно, крест со сдвинутой вверх горизонтальной чертой обозначает расположение мира Прави на Древе, вниз — мира Нави. Естественно, эти кресты имеют соответственное магическое значение. Рассмотрим основные типы крестов, характерные для нордической традиции.

Кельтский крест, или колокрыж, наиболее точно демонстрирует сходство креста со свастикой и всю условность их разделения. Посмотрите на шести- и восьмилучевые коловраты, представленные в этой работе. Кроме количества лучей у этих знаков ничего не меняется. Несмотря на то что крест этот называется кельтским, известен он практически всем индоевропейцам, в том числе и славянам. История кельтского креста насчитывает как минимум 8–9 тысячелетий. Кельты же особенно почитали этот крест. Еще кельтский крест называли «крестом воина», «крестом Вотана» (Одина). Двенадцатиконечный крест представляет собой крест с перекладиной на каждом луче или же свастику с продолженными влево (у темной — вправо) лучами. Назначение этого креста — защита от внешних воздействий. Также многие исследователи говорят об этом знаке как о волшебном знаке Рода. Его также называют «шлемом ужаса». Этот символ был распространен еще в глубокой древности: есть этому археологические доказательства — много амулетов со «шлемом ужаса» было найдено на территориях скифов, мордвы, индоевропейских народов; в Средневековье им украшали стены домов и деревянные изделия, а также нередко и церковную утварь. Самым мощным символом среди «шлемов ужаса» является так называемый Эгисхьяльм (скандинавское название), или Крест Непобедимости, — этот символ превосходит все остальные по своей эффективности.
Хляби небесные

Магическая система защиты от духов зла предусматривала изображение не только солнца и его пути по небу, но и самого неба как вместилища дождевой воды, необходимой для роста всего живого. Итак, верхний контур двускатного фронтона славянского дома представлял собой небосвод, по которому солнце совершает свой дневной путь от левого нижнего конца кровли вверх к щипцу кровли, к ее «коньку» и далее вниз к правому нижнему концу кровли. Небосвод состоял из двух небес — водного и солнечно-воздушного, разделенных прозрачной «твердью небесной». Что же касается дождя, то древние славяне считали, что дождевая влага берется из небесных запасов воды, хранящихся на верхнем небе, находящемся над средним небом, по которому движутся солнце и луна. Запасы воды на небе носили в древнерусском языке наименование «небесных хлябей». Сильный дождь, ливень определялся фразой: «разверзлись хляби небесные», то есть открылась, получила свободу небесная вода и ринулась вниз, на землю. «Твердь» в средневековом понимании удерживала «хляби небесные» где-то в недосягаемой вышине над воздушным пространством обычного неба. Это раздвоение неба отразилось в русском языке в словах «небо» (ед. ч) и «небеса» (мн. ч). Небесные хляби верхнего неба на причелинах домовых кровель изображались практически всегда. Самым частым является волнистый орнамент или узор из городков, которые на расстоянии тоже воспринимаются как волны. Обычно волны избяного «небосвода» идут в 2–3 ряда, как бы подчеркивая глубину водного неба. Очень часто вместе с волнистыми линиями изображаются небольшие кружки, символизирующие дождевые капли. Причелины с изображением волнистых струй известны в Новгородской области, в Архангельской, Вологодской, Ярославской, Ульяновской, Горьковской, в русских селах Карелии и в ряде других мест Средней России и Севера. Другим символом, изображавшимся вместе с небесной водой, были символы женских грудей. Они известны нам по новгородским причелинам XI–XV вв. Груди изображались то в виде узора, где этот сюжет является повторяющимся, то в виде парных изображений двух грудей, тщательно обозначенных резчиком, но также образующих в своей повторяемости волнистый узор. Иногда мотив женской груди передавался округлыми выступами на нижней кромке причелин (идущими непрерывно или же попарно, с интервалами между парами), но значительно чаще он изображался в виде небольших зубчатых (ступенчатых) городков, которые на расстоянии, для смотрящего снизу человека, давали полную иллюзию той символической фигуры груди, которую так тщательно и натуралистично вырезал новгородский резчик времен Ярослава Мудрого.

Земледельцы энеолита представляли себе дождевые струи как поток молока Матери-богини. И первоначально славянские язычники почитали двух небесных богинь-рожаниц, культ которых потом совместился с почитанием мужского небесного божества — Рода и даже пережил его, уцелев до XIX в. в целой серии крестьянских вышивок. В русском средневековом языке такие слова, как «грудь» и «груда» были очень близки. «Грудие росное» — капли росы, помогающей растениям напиться небесной влаги — «родивыи капли росныя». Русские язычники XII–XIII вв. полагали, что роса, опадающая с небес в виде тумана-облака, посылается богом неба Родом именно как влага жизни. Причелины русских изб украшались в два-четыре ряда. Верхний ряд чаще всего был занят зигзагообразной линией, устойчивым древним символом воды, в данном случае — «хлябей небесных», недосягаемых дождевых запасов. Ниже шел ряд городков или парных изображений женских грудей, очевидно связанных с представлением о небесных богинях-рожаницах, которые, по мысли древних охотников, рождали «оленьцов малых», а по мысли земледельцев, проливали дождь на поля. Эти два основных ряда иногда перемежались рядами сквозных круглых отверстий, изображающих дождевые капли. Такими же кружками нередко снабжались городки и полукруги нижнего ряда. Часто встречается (притом в разных отдаленных местах) сочетание в одном ряду полукругов-грудей с кружком посередине и коротких зигзагов между ними. Здесь, очевидно, зубчики между полукругами можно толковать как добавление символа воды к изображению туч-грудей.

Итак, в узорах избяных причелин показывались две неразрывно связанные друг с другом идеи: во-первых, наличие в верхнем небе (над твердью) запасов дождевой воды, а во-вторых, передачу этой воды вниз, на землю к пахарям, показанную посредством мифологического символа грудей небесных богинь, орошающих землю «родивыми» «грудями росными».
Огонь

Огонь… Наверное, даже самый городской человек хоть раз в жизни смотрел на живой огонь, не из газовой плиты или зажигалки, а настоящий, который в печи или костре. Зрелище, завораживающее глаз и ум. Естественно, что у язычника огонь вызывает те же чувства.

Огонь для язычника — это не просто химический процесс, это сакральное явление. С этим явлением напрямую связаны понятия об огне жертвенном (земной огонь) — дым от жертвенного костра уносит в Ирий сущности жертв (сущности потому, что сложно сказать, что, к примеру, у блина есть душа или нет, а вот сущность есть у любого предмета). Также существует огонь небесный — огонь небесной кузни Сварога. Тора — одна из основных творческих сил. Проведем некоторые аналогии с Солнцем и плазмой и теорией большого взрыва и периодом формирования Земли, когда на ней происходили активные тектонические процессы, извержения вулканов. Уместно будет также вспомнить об огненном мече — символе справедливости и Прави, которым вооружены многие герои фантазийные и исторические персонажи в современных произведениях. Даже рыцари Джедаи из фильмов Джорджа Лукаса, исповедующие, по сути, язычество, вооружены световыми мечами. Также существует огонь Нави, здесь мы проведем аналогии с христианскими культом, в котором грешников, пребывающих в аду, жарят черти на кострах в семи режимах при готовления этих самых грешников (см. «Божественную комедию» Данте). Это примитивное поверие о несчастной судьбе грешников имеет корни в более широком и обоснованном языческом представлении о навском огне. Навь у язычника ассоциируется с подземным огненным царством (вспомним греческий Аид) — и никто, кстати, там не жарится, просто подземный огонь понимается как стихия. Здесь будет уместно вспомнить об огнедышащих драконах и змеях — они тоже дети Нави. Огонь Нави можно интерпретировать как регрессивную, разрушающую силу, сжигающую добро и свет. Ведь можно обжечь сердце любовью (небесным огнем), а можно спалить душу пьянством и обманом.

Теперь посмотрим на графические изображения этих знаков. Знаки огня, особенно небесной кузни — довольно сложные в исполнении и понимании знаки. Представляют они собой, как правило, четырехчастные свастикообразные знаки, однако это не совсем свастика, ибо огонь никуда не крутится, лучи, а скорее даже языки пламени располагаются иначе, чем у свастик. Они связаны не только с формированием и ориентацией деятельности человека (на любом уровне) в нужном направлении, но и с приданием ему необходимой силы. Второй аспект — раскрытие. Очевидно, что оба аспекта взаимосвязаны — невозможно воплотить замысел, на раскрыв себя миру. Из этих знаков составляется руна плодородия и наследия. Огниво

Огниво — средство для добывания и поддержания огня — в Древней Руси было обычным и привычным предметом обихода. Приспособление для получения огня, металлическая пластина овальной формы с несомкнутыми концами, которые отогнуты внутрь или наружу таким образом, что образуются колечки — «усики». В более раннее время в русском быту было известно огниво, имевшее форму кинжала без рукоятки, с тупыми краями и острым концом. Его длина колебалась от 9 до 30 см. Для получения огня необходимо было иметь кроме огнива кремень и трут. Человек, высекавший огонь, ударял огнивом по кремню, появлявшиеся при этом искры ловились на трут, лежавший в коробочке с крышкой — трутнице. Огонь разгорался в коробочке, откуда его переносили на бересту, солому, паклю, сосновые угли или на серянки — самодельные спички. Тушился огонь после его использования закрыванием крышки коробочки.

Огонь, полученный с помощью огнива, считается особенно благотворным для человека. Он приносит в дом счастье, благополучие. В русской деревне существовал целый ряд предписаний, как обращаться с огнем, чтобы не разгневать его, не оскорбить, не запятнать его чистоту. Нельзя было плевать в огонь, мочиться в него, бросать в него различный мусор, нечистоты, нельзя затаптывать ногами, гасить. Огонь можно было только задуть или подождать, когда он умрет сам. Если эти правила нарушать, то огонь накажет всю деревню пожаром, а человека, обидевшего огонь, — вогником, красной сыпью на лице. Представления об огне и его волшебных свойствах переносились и на орудие добывания огня — огниво. В русских волшебных сказках огниво — предмет, служащий для вызывания духов, а также выступающий в качестве посредника между «нашим миром» и потусторонним. Обычно герой сказки вызывает духов ударом огнива о кремень.
Вода

Вода, одна из творческих стихий, очень интересна с языческой точки зрения, у нее очень много сакральных аспектов, что не может не отражаться на ее символике. Во-первых, вода для язычника — это то, что дает жизнь всему живому. При помощи животворящей небесной воды зеленеют травы и леса весной, созревает урожай, все цветет, плодоносит и колосится. Согласно древнему мифу, из воды родилась земля, принесенная в клюве Мировой Уточки. Вода несет в себе сакральный смысл очищения. Язычник, моющийся в бане, смывает с себя не только грязь физическую, но и грязь духовную — оболочку порока, тьмы, ненависти. Создается ритуал, ведь совершается священнодействие перерождения, обновления человека — подобно обновлению кожи и тела человека в бане, обновляется душа, его аура. Омовение совершалось перед важными делами — жрец обязательно должен помыться в бане, чтобы совершить обряд, человек должен помыться, например, перед свадьбой — прежде всего не для красоты, а для того, чтобы ритуалу не помешали темные силы. Воин же всегда мылся и перед битвой, и после нее, дабы на сражение не повлияли все те же силы. И третий по счету, но далеко не последний аспект значения воды для язычника — это ее течение. Все знают пословицу, что два раза в одну и ту же реку не войти. Многие ее не понимают — для них река — это синяя линия на карте. Для язычника же река — это поток воды — вода утекла, и река другая. То есть течение воды — это своего рода показатель времени. Недаром говорят: «сколько воды утекло с тех пор», имея в виду, что прошло много времени. Так что текучая речная вода — это и сакральное сравнение со временем — вода неизбежно утекает, как и утекают дни, годы, века. Соответственно, символы воды имеют различные значения. Животворящая вода — небесная вода, или, как ее называли древние, — «хляби небесные». Дождь, поливая поле, дает жизненную силу растениям, наполняет их соками. Также с небесной водой связано представление о роге изобилия. Дожди поливают землю, земля рождает сочные травы, значит, есть чем кормить скотину, есть в изобилии молоко и мясо, на полях колосятся хлеба и зреют плоды и овощи. Иногда рог изобилия изображают с выливающейся из него водой. Слово «дождь» — родственно слову «Даждь» — одному из имен великого бога — подателя благ и прародителя людей Даждьбога. Между прочим, имя Даждьбог получилось из двух корней — «даж», то есть давать, благотворить, помогать и собственно «бог». В отличие от речной дождевая вода символизирует мужское оплодотворяющее начало.

Совсем другая вода — речная, в отличие от дождевой, она в основе своей пришла как раз из-под земли — из ключей, родников. Между прочим, родник считался священным местом — осквернить его было то же, что осквернить капище. Ведь в роднике «рождается» вода — приходя из недр земли, она течет из родника тоненьким ручейком, ручеек соединяется с другим, они соединяются с третьим — так получается могучая река. Некоторые родники обладали чудодейственными целительными свойствами. Опять же это не выдумка — научно доказано, что из некоторых источников течет вода, обогащенная солями и минералами, очень полезная для здоровья. Поскольку ключевая и речная вода течет, ее изображают волнистыми горизонтальными полосами. Вода речная, в отличие от дождевой и наряду с нитью, может выступать как символ течения времени, жизни. Вода утекает вместе с навсегда ушедшими в прошлое мгновениями. Такова правда жизни… Вода — это не просто судьба, эта ведущая сила, то есть в воде есть сакральный символизм рока, того, от чего уйти нельзя, однако, как правило, в позитивном смысле. Проточная вода, движущаяся формирует поток и увлекает за собой. Существует множество удивительных преданий о волшебных реках, они вам покажутся знакомыми по сказкам — это Ирийская молочная река, вытекающая из-под камня Алатыря (что на острове Буяне), — символизирует она не что-нибудь, а Млечный Путь. Молочная река — это поэтическое представление окраин нашей галактики. С Млечным Путем и молочной (Белой) рекой связано множество преданий, большинство — с рассказами о жизни после смерти. Однако в этих рассказах фигурирует еще одна река, — Смородина, огненная река. Она разделяет явский мир и «великие просторы Нави» {высказывание — «Навий Шлях», община «Бор»). Стережет границы Нави знакомая многим, если не всем, Баба Яга. С этим знанием становятся понятны многие сюжеты сказок — богатырь пересекает огненную реку и попадает к Бабе-Яге — это сюжет, похожий чем-то на древнегреческий сюжет об Орфее и Эвридике. И туда же унесли гуси-лебеди братца Иванушку от сестрицы Аленушки. Ваня умер, а сестрица вызволила его из лап смерти. С мифическими реками также связано представление о Калиновом Мосте. Калинов Мост — понятие многогранное и очень сложное. Оно связано с тонкими состояниями человеческой души — любовью, высокими чувствами. В поздние времена «Встречаться с кем-то на Калиновом Мосту» — значило любить (см. статью В. Н. Вакурова «Калина жаркая», журнал «Русский язык за рубежом», № 4, 1990 г. ). Однако не все так радужно. На самом деле, на Калиновом Мосту проходит главная битва людской души между началом Прави и Нави — бой с самим собой (наша жизнь — вечная борьба). Гениальный русский художник Константин Васильев очень точно изобразил этот поединок. Настоящий мужчина в душе всегда воин, воин духа, если же он не воин, значит, он гад, и в переносном, и в прямом смысле, то есть змей, червяк. В бою на Калиновом Мосту очень трудно одержать полную победу, уничтожить в себе ту или иную сторону, так же как нельзя быть абсолютно добрым, абсолютно мудрым — поэтому небесный чертог Прави никак не может победить силы Нави.

Славяне считали воду стихией, из которой образовался мир. Без животворной силы света недвижная вода наполняет пространство в виде снега, льда, но когда свет и тепло пробуждают ее, она растекается и под влиянием света рождает и питает годовой мир. На этом основании славяне-светопоклон-ники почитали воду и населяли ее различными божествами (моренами, водяными, русалками). Боготворили они и особых женских водяных существ — берегинь, культ которых непосредственно связан с водой. Поклоняясь водяным божествам, славяне очищались водой как священной стихией, приносили воде жертвы — цветы, пищу, кур. Все жертвоприношения оставляли на берегу, чтобы вода могла забрать их. Поклонение берегиням, а также упырям и вампирам относится к наиболее древнему периоду истории славян: злые вампиры, которых нужно отгонять и задабривать жертвами, и добрые берегини, которым нужно «класть требы», чтобы они помогли человеку. Многочисленны сказочные образы живой воды и живого огня. Живая вода исцеляет раны, наделяет крепостью, возвращает жизнь. Славяне противопоставляли воду «живую» воде «мертвой». «Мертвая» вода иногда называлась «целющей»: она сращивает вместе рассеченные части мертвого тела, но еще не воскрешает его. Возвращает ему жизнь «живая» вода. В народном эпосе рассказывается о том, что убитых героев сначала окропляют «мертвой», а потом «живой» водой. Дождь

Дождь в народной традиции — объект почитания и магического воздействия. Власть над дождем, как и другой стихией, приписывается представителям иного мира — покойникам и особенно висельникам и утопленникам, которые считаются хозяевами и предводителями туч — небесных стад коров, быков, волов и т. п. Сербы для отгона грозовых и градовых туч обращались к последнему в селе утопленнику или висельнику, называя его по имени и заклиная отвести своих «говяд» от полей и угодьев. Во время засухи жители Полесья оплакивали мифического утопленника Макарку, размешивая воду в колодце палками и голося: «Макарко-сыночек, вылезь из воды, разлей слезы по святой земле! » Колодцы, источники и другие водоемы, по народным представлениям, связаны с небесными водами как сообщающиеся сосуды, поэтому воздействие на земные воды вызывает «отворение» небесных вод. Во время засухи ходили к источникам, колодцам и рекам, освящали воду и молились, желая дождя. Нередко ходили к заброшенным источникам, прочищали их, обливая друг друга водой, вызывая дождь. Обходили села, поля, совершали молебны у колодца или реки. На Житомирщине был обычай для прекращения засухи ходить вокруг старого колодца: впереди шли три вдовы, одна несла икону, другая хлеб-соль, третья их сопровождала. Все брались за руки, молились, просили послать дождь. Колодец обходили трижды, в обряде участвовали только женщины. В Полесье часто в колодец сыпали мак, бросали деньги, соль, чеснок, освященные травы, зерна пшеницы и ржи, просфору, лили освященную воду, вычерпывали всю воду из колодца и т. п. Иногда в колодец бросали глиняные горшки, причем во многих селах Полесья считали, что горшок следовало украсть — у соседей, инородцев, у гончаров. На Го-мелыцине говорили: «Вот как нет дождя, то украдем где-нибудь… гладышку, да в колодец — бух! И тоже, говорят, дождь пойдет». Более действенным этот способ оказывался тогда, когда обряд совершала вдова или когда горшок крали у вдовы. На Черниговщине похищали из печи горшок с борщом и бросали его в колодец. Мотив борща характерен для широко распространенных детских песенок о дожде: «Дощику, дощику, зварю тоби борщику. Мени каша, тоби борщ, щоб ищов густиший дощ»; «Иди, иди, дощику, в поливъяным горщику». Иногда украденные горшки сначала разбивали, а затем черепки бросали в колодец. Близким к этому способом вызывания дождя являются болгарские и сербские приемы защиты от «черепичной магии»: у черепичников и кирпичников крали продукты труда или орудия их изготовления и все это бросали в воду. Это действие понималось как снятие порчи («запирания дождя»), которую якобы наводили черепичники. Их, как и гончаров, считали виновниками засухи из-за их причастности к стихии огня (обжиг горшков, черепицы) и профессиональной заинтересованности в сухой погоде (ради сушки своих изделий). В Западной Болгарии и в Восточной Сербии известен специальный обряд, исполняемый во время засухи с целью вызвать дождь: девушки лепили из глины куклу по имени Герман (мужская фигура размером до 50 см с гипертрофированным фаллосом) и затем, имитируя погребение, закапывали куклу на берегу реки или бросали в воду, причитая: «Ой! Герман, Герман, умер Герман от засухи ради дождя». В подобных ритуалах оплакивания слезы магически уподоблялись дождю. В Полесье с той же целью и с той же мотивировкой исполнялся ритуал похорон лягушки: во время засухи дети ловили лягушку, убивали ее, наряжали ее в одежду из тряпочек, клали в коробок, голосили по ней, как по покойнице, и закапывали у криницы; на «могиле» чертили рукой крест. Вместо лягушки могли убить какое-нибудь другое маленькое животное или насекомое — рака, ужа, медведку, вошь и т. п. Ужа и насекомых иногда подвешивали на дереве или заборе. Верили, что после этого пойдет дождь. Еще более прямой магический смысл имели обрядовые обливания водой во время засухи. Люди обливали друг друга водой, говоря: «Как на тебя льется вода, так чтобы дождь обливал землю» (Житомирщина). Это делали у реки или у колодца. Иногда обливали людей, которые, по народным представлениям, обладали особой магической силой: беременную женщину (символизирующую мать сыру землю), пастуха (повелителя земного стада, способного воздействовать на небесные «стада» туч), попа (тот же символ пастуха-пастыря). В Полесье обливали также углы хаты. Обливание могло носить и искупительный характер, его применяли тогда, когда причиной засухи считали нарушение определенных запретов. Так, на севере Житомирщины засуху объясняли тем, что какая-нибудь женщина в селе на Благовещение, вопреки строгому запрету, пекла хлеб. Тогда, чтобы искупить этот грех и снять наказание (засуху), три женщины собирались, брали каждая по два ведра воды, шли в дом к «виновнице», выливали всю воду посреди хаты и обливали снаружи углы дома, а кое-где обливали саму женщину. Искупительный характер носит и обряд поливания водой (или разрушения) могилы нечистого (за-ложного) покойника, если он, в нарушение запрета, похоронен на кладбище. Иногда такую могилу раскапывали, а труп бросали в реку. Сербы снимали крест с какой-нибудь безымянной могилы, относили его в реку или ручей и укрепляли так, чтобы он стоял, пока вода его не снесет. Когда устанавливали крест, трижды говорили: «Крест в воду, а дождь на поле! С неведомой могилы крест, с неведомой горы дождь! » В Полесье похищали у кого-нибудь из соседей рушник с икон, замачивали его в воде и вешали на прежнее место (втайне от хозяйки). Помогала от засухи и марля, которой подвязывали челюсть покойнику: ее несли в поле, там жгли и просили: «Нам, Господи, пошли дождик! » В Полесье и прилегающих районах Белоруссии и России для вызывания дождя совершали обряд «вспахивания реки»: во время засухи пахали или боронили высохшее русло реки или просто протаскивали по дну плуг. Символическое пахание могли производить и прямо на мелкой воде: в Сурожском уезде выбирали красивую девочку в возрасте 15 лет, раздевали ее донага, увешивали ее венками и заставляли в таком виде боронить воду. В наше время подобный способ вызывания дождя отмечен в Гродненской области: собрались старые бабы, украли плуг на колхозном дворе, занесли его на реку — одни бабы. Одни запряглись, а другие погоняли. Иногда вместо реки «пахали» дорогу или рыли на дороге ямки, символически «отворяя» воду (Полесье). Поскольку засуха понималась кик стихийное бедствие, для ее прекращения могли применяться общие защитные меры, помогавшие в случаях мора, болезни, пожара и т. п.: опахивание села или придорожного креста, обходы села и полей, изготовление сурового полотна, рушника или установка обыденных крестов. Еще одним способом вызывания дождя, носящим сугубо магический характер, было разрушение муравейника. Муравейник разгребали палкой, подобно тому, как колотили воду в кринице; при этом расползающиеся муравьи символизировали и магически вызывали капли дождя. Этот способ известен в Полесье и у южных славян. Сербы, разгребая муравейник, произносили специальное заклинание: «Сколько муравьев, столько и капель! » Языческие способы вызывания дождя, особенно требы у колодцев, сурово осуждались церковью. Для остановки дождя совершали разнообразные останавливающие или отвращающие действия: выбрасывали во двор яйцо, выносили или выбрасывали во двор, под дом, на крышу хлебную лопату, кочергу, хлебную дежу^[4], жгли в печи троицкую зелень, освященную вербу и т. п. Причиной непрекращающихся, затяжных дождей считалось осквернение воды. Например, в Боснии думали в таком случае, что в воде есть что-то «поганое» — брошенный когда-то раньше в воду внебрачный ребенок или убитый, и дождь не прекратится, пока труп не будет извлечен из воды. Во время ненастья женщины выходили из дома, выносили подвенечную рубаху и, называя по имени утопленников из села, просили их отвести ненастье от полей. Широко известные детские песенки типа «Дождик-дождик, перестань…», несомненно, восходят к магическим, заклинательным текстам.
Воздух и пространство

Воздух — одна из стихий мироздания (как и земля, вода, огонь); сфера пребывания душ и невидимых демонических существ. В народных верованиях сближаются представления о воздухе и дыхании, дуновении, ветре. Пространство, заполняемое воздухом, обширнее, чем земля; на воздухе «покоится» или «висит» небо.

Воздух служит проводником, средой, через которую насылается порча, распространяется болезнь. Появление злого, нечистого воздуха связывают с моментом полного затишья, затмением Луны и т. д. Людям, оказавшимся в такое время под открытым небом, предписывается упасть лицом вниз на землю, чтобы «не ухватить этого воздуха». В виде пара, воздуха или дыма душа покидает умирающего. У восточных славян об агонии человека говорят: дух вон, дух вышел или пар вышел. Воздух, пар, исходящий от покойного, может быть опасен для окружающих. В Полесье существует много быличек, в которых рассказывается, как прохожий видит над свежей могилой пар, принимающий образы женщины в белом платье, столба (или огненного воздушного столба), самого усопшего. Это привидение преследует человека, когда ветер дует тому в спину, а догнав, садится на пленника и убивает. Спасаясь от духа, нельзя останавливаться, следует ударить его наотмашь, бежать против ветра и прятаться за угол, но можно и развеять его одеждой, особенно белым платком. В Западной Белоруссии после смерти человека все выходили из хаты и открывали печь, чтобы воздух пошел наверх. Известный в Полесье обычай «поднимать воздух» (обычно на сороковой день после смерти) связан с представлением православных о том, что души умерших поднимаются в воздух и пребывают там в течение сорока дней, после чего летят в высшие сферы, на суд к Богу и т. д. В одном из сел Сумской области «здымают воздух» на могиле покойного: присутствующие берутся за углы скатерти и три раза поднимают ее вверх со словами: «Тело в яме, душа с нами, мы до дому, душа — в гору! ». Многие демонологические персонажи, обитающие в воздухе, в том числе и болезнь, имеют облик пара, ветра, воздушного столба, густого дыма, газа и т. п. Так, по поверьям белорусов, ведьма, выпив чудесную жидкость, становится легкой как пух и носится по воздуху, по ветру. Опасные для человека духи, вызывающие сильный ветер, вихрь, смерч, могут поднять человека в воздух и сбросить вниз, растерзать в воздухе и т. д. Воззрение на воздух как среду обитания бесов присуще и книжной христианской традиции.
Земля

Нива — идиограмма плодородия

Мать-земля, матушка-природа… Все знают такие словосочетания, но мало кто задумывался, почему так говорят. А ведь это выражение пришло к нам из язычества. Нет ничего удивительного в том, что наш предок-язычник называл землю матерью, она — подательница всех благ. Она и кормит, и поит, и одевает, и греет. Земля в союзе с Небом (в народной мифологии они супруги) дает нам тот мир, в котором мы живем… Естественно, о земле много говорится и в народных преданиях. Богиня земли, плодородия и судьбы — Макошь. Ее имя образовано из двух корней: Ма — «мать» и кошь — «кошелек, хранилище богатства». Такая расшифровка дает четкое представление о том, как относились наши предки к Макоши и самой земле. Земля ассоциируется с женским началом — во-первых, земля способна родить жизнь, во-вторых, ее сестры, Доля и Недоля, прядут нити судьбы (Доля прядет счастливую судьбу, Недоля — несчастную), ведь нить — символ жизни. У Доли нить мягкая, ровная, у Недоли — хлипкая, тонкая, как и судьба человека. Когда нить обрывается, человек погибает.

Непременный атрибут Макоши — рог изобилия, еще раз говорящий о ее значимости для людей и об их отношении к земле. Поговорим сначала о символике плодородия. Она представлена очень характерным узором — ромбом (или квадратом), разделенным внутри еще на четыре ромба. Это — поле. Маленькие ромбики — лунки для семян. Если в маленьких ромбиках изображаются точки, это значит, что поле засеяно, — это символ плодородия. Если маленькие ромбики пусты, значит, поле не засеяно. Символы эти имеют соответственное магическое значение. Возможны бесчисленные вариации с ромбами, квадратами и точками. В целом, ромб (квадрат) с точкой посередине — это то, что может родить, то, что является источником благополучия и изобилия.

Пустой ромб — то же, но не могущее (не оплодотворенное) родить. Гадания «на удачное место» применялись вплоть до конца XIX в., вот как гадали, например, в белорусской деревне: на всем предполагаемом месте усадьбы чертился на земле большой квадрат, затем его крестообразно делили на четыре части. Глава семьи отправлялся «на все четыре стороны», приносил с четырех полей четыре камня (причем нес под шапкой на голове либо за пазухой у голого тела) и раскладывал их в центрах малых квадратов. В результате на месте будущей усадьбы появлялась идеограмма плодородия, дошедшая до нас со времен энеолита и встречающаяся на русских подвенечных вышивках даже в начале XX в. Хлеб, засеянное поле, беременность — эти понятия для древних славян были тождественны и прямо связаны с образом «домашней вселенной», а через нее — с космосом, с гармонией мира. Затем хозяин становился в центр перекрестья — в центр вселенной, на место Мирового Древа — и, обнажив голову, молился, причем с непременным обращением за благословением и помощью к умершим предкам. Вместо камней иногда насыпали кучки зерна. Зерном же зачастую обводили контуры будущего дома, «скрепляя углы». В углы клали кучки зерна или хлеба. Через три дня приходили смотреть: если гадательные предметы (камешки, зерно или хлеб) оказывались непотревоженными, значит, можно было строиться. Такое гадание, как и сев хлеба, совершалось исключительно мужчинами. Женщины в нем не участвовали никогда. Ростки

Схема первых ростков обычна: внутри сердцевидной оболочки изображался «крин» с тремя отростками или росток с пятью листиками, напоминающий папоротник. Возможно, что так называемый «крин» (лилия) в данном случае изображал семя с лопнувшей оболочкой (два отогнутых боковых отрога) и почкой, будущим ростком. Почка-росток нередко бывает красноватого цвета, отличаясь от отрогов оболочки. Растение дано в динамике роста, в его начальной фазе; такой «крин» — заклинание всего будущего развития семени. Эти пиктограммы обычно располагали в центральном кружке, придавая им большее значение, чем семенам. Четырехчастная композиция из четырех листьев папоротника отражает реальный вид весеннего папоротника, листья которого устремлены во все стороны. Священный характер папоротника хорошо документирован фольклором: поверья о расцветании папоротника в купальскую ночь. Сердцевидная схема (острием вверх) стала устойчивой формой выражения аграрной сущности орнамента.

12 3 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒