Джексон. Ноябрь, 2000 год

Джексон

Я увидел ее прежде, чем она меня заметила. При виде нее что-то сжалось в груди, во мне проснулись противоречивые чувства, которые я к ней испытывал. Она встала как вкопанная в ту же минуту, как увидела меня, а затем направилась ко мне, заставив резко втянуть воздух. Я был удивлен, что даже после всего, что я сказал ей, и того, как холодно я на нее смотрел, она все еще хотела поговорить со мной и даже приблизилась ко мне с улыбкой на лице.

— Привет, — сказала она низким, хриплым голосом, когда остановилась передо мной. — Спасибо, что привез меня в больницу вчера вечером.

— Да. Нет проблем, — мой голос был ровным и отстраненным.

Ее улыбка немного увяла.

— А это?.. — она не закончила свой вопрос, когда ее взгляд заметался между мной и цветами в моих руках.

— Они для тети Бетти, — пояснил я.

— Оу, — на мгновение выражение ее лица изменилось, но губы по-прежнему были изогнуты в улыбке. — Прекрасные тюльпаны. Она в них сразу влюбится.

Я не мог не чувствовать себя еще хуже, когда вспомнил, что тюльпаны также были любимым цветами Хлои, и задался вопросом, не думала ли она, что я ждал ее здесь и эти цветы предназначались ей. Тупая боль, которую я так долго игнорировал, пронзила меня, когда я увидел ее взгляд. В тот момент я чувствовал тоску по ней. Я скучал по ней.

— Да, я хотел зайти посмотреть, в порядке ли она. Она всегда заботилась обо мне, когда мы росли, — я чувствовал, что должен объяснить это. — Это наименьшее, что я могу сделать в знак благодарности за все деньги, которые она мне сэкономила на ланче, упаковывая для меня те школьные обеды, — я позволил себе чуть ухмыльнуться, надеясь сгладить напряжение, которое почувствовал между нами.

— Это мило с твоей стороны. Я знаю, что для нее это будет много значить, — ее голос был дружелюбным, но чрезмерно вежливым.

Часть меня хотела сказать что-нибудь, чтобы заставить ее чувствовать себя лучше, но я не сделал этого. Когда смотрел на нее, я понимал, что не был готов простить ее. Даже при том, что скучал по ней, я все еще не мог понять, как она могла совершить нечто столь непростительное много лет назад. Как я мог ее простить, когда даже понять ее не мог? Или когда чувствовал, что вообще ее не знаю?

— Ну, что же, я должен идти повидаться с ней, — подытожил я. — Пока, — я чувствовал, как вина скрутила мой живот, когда я заставил свои ноги двигаться и пройти мимо нее.

— Подожди, — она повернулась и сделала шаг ко мне.

Я остановился, но не обернулся, чтобы встретить ее пристальный взгляд.

— Мы можем поговорить? — ее голос надломился, разрывая меня изнутри.

Мы стояли в тишине, казалось, вечность, прежде чем я, наконец, честно ответил:

— Я не уверен, что готов к этому.

— Я сожалею о том, что сделала тебе. Я...

— Это все в прошлом. Давай просто оставим это и не будем зацикливаться, — я напряг челюсть, пытаясь обуздать свои эмоции.

— Я звонила тебе несколько месяцев назад, — выпалила она. — Я... я хотела поговорить с тобой и все тебе рассказать... до сих пор хочу.

Эмоции бушевали во мне, и я не был уверен, что хотел слышать о чувствах, которые были у нее к моему отцу, или подробности их отношений, или почему все случившееся было в порядке вещей. Я услышал достаточно причин от моего отца, мы несколько раз разговаривали после инцидента. Я не хотел слышать повторение от женщины, которая разбила мое сердце.

— Я знаю, что ты звонила, — сказал я прямо. Ту ночь я помню отчетливо. Было примерно три утра, когда она позвонила. В полусонном состоянии я не посмотрел на определитель номера, когда взял трубку. Но ничего не услышав на том конце провода, я повесил трубку. Только тогда я понял, кто только что звонил.

— Знаешь? — я услышал удивление в ее голосе. — Почему ты ни разу не упомянул об этом?

Я не повернулся, чтобы посмотреть на нее. Не был уверен, что смогу.

— Ты звонила посреди ночи и ничего не сказала, когда я ответил. Я знал, что ты ошиблась, когда позвонила мне. Не думаю, что я должен был когда-либо упоминать об этом снова.

— Оу.

— Сейчас мне следует проведать твою тетю. Мой поезд в Нью-Йорк отбывает через пару часов.

— Ты уже уезжаешь? — я мог услышать удивление и разочарование в ее голосе. — Я думала, мы могли бы...

Была часть меня, что хотела остаться и поговорить с ней, но большая часть была не готова говорить с ней.

— Да. Я должен возвращаться. Свадьба прошла, поэтому здесь нет ничего, ради чего я должен остаться, — я чувствовал себя отвратительно, когда услышал, как эти слова вылетают из моего рта.

— Точно, — ее голос был напряжен, затем она сделала паузу, прежде чем быстро продолжить. — Ну, наслаждайся визитом. Я должна идти.

Я тут же пожалел о своих словах. Но когда я повернулся, она уже пробежала половину пути к месту парковки. Я подумал о том, чтобы последовать за ней, но остановил себя. Что бы я сказал? Чего бы добился? Поэтому вместо этого, я развернулся и направился в палату к тете Бетти. Я пытался отодвинуть чувства, но мою грудь сдавило, когда я представил Хлою, убегающую от меня со слезами, катящимися по ее лицу.

***

— Джексон, как здорово снова тебя увидеть, — тетя Бетти улыбалась мне, когда я вошел в палату.

— Привет, тетя Бетти. Как ты себя чувствуешь? — я наклонился и поцеловал ее в щеку.

— Неплохо. Они что-то вкололи мне в бедро, поэтому я чувствую себя лучше. К счастью я ничего не сломала, так что в операции не нуждаюсь, но они хотят подержать меня в течение следующих суток и возьмут еще какие-то анализы.

— Приятно это слышать, — я чувствовал облегчение. Тетя Бетти была таким добрым человеком, и она так много пережила за то время, что я ее знаю. Я не хотел видеть ее боль. — О, это для вас. Надеюсь, что это хоть немного скрасит ваш день, — я вручил ей букет тюльпанов.

— Ох, ты такой милый ребенок, Джексон. Они прекрасны, — она взяла цветы и улыбнулась мне. — Но ты уверен, что они предназначены мне? — спросила она, когда посмотрела на меня с любопытной улыбкой на лице.

— Что вы имеете в виду? — спросил я, испытав неловкость от ее вопроса.

Она усмехнулась мне.

— Ты знаешь, что тюльпаны — любимые цветы Хлои. Раньше ты дарил их ей, когда ее нужно было подбодрить.

— Я практически забыл, что дарил их, — признал я, и волна вины накрыла меня. Я не был уверен, почему этим утром среди различных цветов в цветочном магазине я выбрал именно тюльпаны. Но когда увидел тюльпаны, я улыбнулся и потянулся к ним. Я думал о ней, даже не подозревая об этом?

Мгновение тетя Бетти не отвечала, просто изучая меня.

— Джексон, могу ли я быть откровенной?

— Да. Конечно, — я почувствовал, как мое тело напряглось, и приготовился к тому, что она планировала сказать.

— Между тобой и Хлоей все в порядке?

Я нервно сглотнул, когда услышал ее неожиданный вопрос, и не был уверен как ответить.

— Почему вы спрашиваете об этом? — спросил я, стараясь потянуть время.

Последовала короткая пауза, и я мог совершенно точно сказать, что она что-то обдумывала. Когда она, наконец, заговорила, я заметил, как изменился ее голос и тон стал более серьезным.

— Джексон, Хлоя сказала мне, что вы, ребята, больше не друзья.

— Сказала? — я чувствовал, как кровь отхлынула от лица. Я не был уверен почему, но я никогда никому не говорил о том, что произошло между мной и Хлоей девять лет назад. Я никогда никому не признавался, что мы с Хлоей больше не друзья, и что я ненавидел ее. Но сейчас, услышав слова тети Бетти, это почувствовалось, как удар в живот. В некотором смысле это объясняло то, что произошло в тот день много лет назад.

Тетя Бетти кивнула.

— Она все мне рассказала, — она сделала паузу. — Я не могу представить, что ты, должно быть, чувствовал в тот день, когда узнал обо всем, и я знаю, что ты не хотел бы этого услышать, но поверь мне, когда я говорю, что Хлоя не хотела, чтобы ты узнал таким образом. Я думаю, что ей было стыдно из-за того, что она пошла на это, дошла до точки, о которой не хотела, чтобы ты знал.

Шок прошел сквозь меня, когда я вникал в ее слова. Я не знал, хотел ли говорить с тетей Бетти о том, что произошло, но глядя на ее спокойствие, когда она пыталась оправдать поведение Хлои, я решил, что она знала. Как она могла не расстраиваться от того факта, что у Хлои были отношения с моим отцом?

— Я не уверен, что знаю, что сказать, — я чувствовал, что должен защищать себя. — Если вы хотите, чтобы я ее простил, то я не уверен, что смогу сделать это. Я думаю, что вы просите у меня слишком много.

Она кивнула в знак согласия.

— Я знаю. И понимаю. Я не прошу простить ее, Джексон. Я знаю, что это не мое дело, и это только между тобой и Хлоей. Все, что я прошу, чтобы ты попытался выслушать ее и по возможности отнестись непредвзято.

— Отнестись непредвзято? Что вы имеете в виду? — я всматривался в ее лицо, пытаясь найти ответы. — Что знаете вы, чего не знаю я?

Она нахмурилась, и я заметил, какой грустной в этот момент она была.

— Не я должна рассказывать тебе, через что прошла Хлоя. Я думаю, что это ты должен услышать непосредственно от нее. Но я чувствую, что если не скажу, ты продолжишь сердиться на нее, не желая знать истиной причины.

Я хотел сказать ей, что она ошибалась, что я знал причину, по которой сержусь на Хлою. Я хотел сказать ей, что в тот день Хлоя объяснила, что у нее есть чувства к моему отцу. Хотел сказать ей, что Хлоя предпочла его мне, что Хлоя связана романтическими отношениями с ним, и никогда не задумывалась о том, чтобы рассказать мне об этом, никогда не принимала во внимание мои чувства. Но что-то мешало мне высказать свои мысли, словно высказавшись, я верну былую боль, которую чувствовал в тот день, когда узнал об их отношениях. Поэтому вместо того, чтобы высказать свое несогласие, я решил послушать то, что хотела сказать тетя Бетти.

— Что ж, вот что я скажу тебе: она занималась эскортом не для себя, не потому, что хотела этого. Совсем наоборот. Это был самый самоотверженный поступок, который она только могла сделать, чтобы помочь мне и Тому, — последнюю часть она проговорила шепотом, слезы стекали по ее лицу.

Я уставился на нее в полном молчании, неспособный понять то, что она только что сказала.

— Эскорт? Что? Вы только что сказали, что она занималась эскортом? — наконец, удалось выдавить мне из себя. В моей голове кружилось миллион мыслей, но, честно сказать, я не мог ухватиться ни за одну, чтобы на ней сосредоточиться. Я, должно быть, неправильно понял то, что она только что сказала.

— Ты не знал? — она удивленно посмотрела на меня. — О, мой… Я...

Я покачал головой.

— Нет. Она не говорила мне. Она просто сказала, что ей нужны были деньги... — я сделал паузу, чувствуя, как чувство вины накрыло меня. — Но тогда я не стал ее слушать, — я чувствовал, как в горле рос ком. — Почему она не попросила у меня хотя бы помощи? Я мог дать ей деньги. Почему она должна была опуститься до чего-то подобного, как продажа собственного тела? — затем в голове пронеслась другая мысль. — Мой отец на самом деле был клиентом? — недоверчиво спросил я, неспособный поверить, что любое из моих предположений даже отдаленно не было верным.

Тетя Бетти отвела взгляд.

— Ты действительно должен поговорить об этом с ней. Я чувствую, что сказала уже слишком много, — она сделала паузу. — Но отвечая на один из твоих вопросов, я скажу, что на тот момент ей нужно было много денег, больше, чем, возможно, ты смог бы ей дать.

— Но все равно, это не весомая причина заниматься эскортом! — я слышал, что мой голос повысился, в то время как смесь гнева, растерянности и вины поглотила меня. — Почему она хотя бы не обратилась за помощью?

Она вздохнула.

— Ты знаешь Хлою большую часть своей жизни. Ты знаешь, что она очень гордая и не хочет обращаться за помощью. Прежде чем она начала жить у нас, она училась о себе заботиться и решать проблемы самостоятельно. Я не думаю, что этот инстинкт когда-либо покидал ее, даже когда она переехала к нам, и мы должны были ей помогать. Она всегда хотела быть независимой, быть в состоянии решить свои проблемы самостоятельно. Даже живя со мной и Томом, она всегда сопротивлялась нашей помощи и не хотела зависеть от нас. Я думаю, что один из ее самых больших страхов заключается в том, чтобы обременить кого-нибудь, — тетя сделала глубокий вдох. — Я думаю, из-за того, каким образом мать покинула ее, она всегда боялась, что станет для нас обузой и усложнит нашу жизнь, а она не хотела жить с чувством вины, если в результате с нами произойдет что-то плохое.

Все, что сказала тетя Бетти, было правдой. Я тоже это замечал в Хлое. Но это не освобождало от ненависти, которую я испытывал к ней из-за того, что она сделала мне больно.

— Но я… я был ее лучшим другом. Она должна была, по крайней мере, сказать мне, что собирается быть эскортом! Почему она скрыла это от меня? И почему из всех людей она спала с моим отцом? — воспоминания о том дне промелькнули перед глазами, и я почувствовал весь гнев и вернувшуюся боль. — Как я могу простить ей что-то подобное? Как вы можете просить меня сохранять объективность, когда она спала с моим собственным отцом?

Она кивнула, словно понимала, почему я был расстроен и злился.

— Я знаю, Джексон. Она должна была сказать тебе о том, через что мы проходили после той автомобильной катастрофы, почему она решила стать эскортом. Она должна была сказать тебе об отце. Я не думаю, что это было дело, о котором она не хотела сказать тебе. Думаю, она хотела рассказать. И она планировала сообщить тебе задолго до того, как все произошло.

— Тогда почему не рассказала? У нее, очевидно, был целый год, чтобы сделать это, — я оборвал ее, разбитый тем, что услышал. Как тетя Бетти могла полагать, что Хлоя хотела мне рассказать все, когда она осознанно молчала больше года?

Тетя Бетти покачала головой.

— Это именно то, что ты должен узнать у нее. Я практически не знаю этой части. Все, что она сказала, что это заставило ее передумать, и она решила не говорить тебе. Но она не сказала мне, почему передумала.

Я нахмурился, неудовлетворенный ее ответом. Этого мне было недостаточно.

Словно прочитав мои мысли, тетя Бетти продолжила:

— Просто подумай об этом, Джексон. Ты знал ее с тех пор, как ей было семь. Ты действительно думаешь, что это похоже на нее — держать что-то втайне от тебя по непонятной причине? Ты действительно веришь, что она такой человек, который намеренно причинил боль своему лучшему другу — мальчику, которого любила с семи лет?

Ее последние слова застали меня врасплох.

— Тогда она меня не любила. Она никогда не говорила мне этого.

Тетя Бетти тихо засмеялась и покачала головой.

— Джексон, я знаю, что ты любил Хлою так долго, как и она любила тебя. Ты ей когда-нибудь говорил?

Я не ответил ей, но ее слова остались со мной. Как бы я не хотел злиться на Хлою, я почувствовал, как крепость ненависти, которую я построил вокруг своего сердца, начинала давать трещины и разрушаться.

К моему удивлению, появилась и другая эмоция, которую я вовсе не ожидал — облегчение. Возможно, было бы естественно чувствовать себя расстроенным, зная, что Хлоя занималась эскортом и за деньги спала с мужчинами, включая моего отца. Но, что удивительно, я был скорее спокойным, чем расстроенным. После всего случившегося, я всегда думал, что меня держали за дурака, лгали мне, что ее чувства ко мне были фарсом. Я думал, что Хлоя была не тем человеком, каким, как я думал, она являлась. Я думал, что вообще ее не знал.

Но теперь я задавался вопросом, что, если я был неправ все это время. И именно тогда меня осенило. С того дня, девять лет назад, я эгоистично построил вокруг себя эту ненависть, основываясь на собственных эмоциях и на том, какую боль она мне причинила. Я судил ее, как незнакомца в суде. Так или иначе, я обесценил те четырнадцать лет, что знал ее, те четырнадцать лет, что она была моим лучшим другом, те четырнадцать лет, что я ее любил. Я всегда думал, что она спала с моим отцом, потому что у нее были чувства к нему, сходные с теми, которые я испытывал к ней, и неприятие этого ослепило меня. Я продолжал искать причины ее связи с отцом, ни разу не задаваясь вопросом, была ли это та Хлоя, которую я знал, без права когда-либо предоставить ей возможность рассказать ее версию этой истории. Прошедшие девять лет я ненавидел ее, но никогда не задумывался, было ли у нее веское основание для того, что она сделала, если эти ее причины не имели ко мне никакого отношения, и насколько больно она мне сделала. Вместо этого, я просто ее ненавидел, и та ненависть просачивалась через каждую частичку меня, которой я ее любил.

Когда полчаса спустя я вышел из больницы, я был пронизан чувством вины, поскольку позволил разговору с тетей Бетти впитаться в меня. Мои мысли вернулись ко всему, что произошло в те годы, приведя к тому дню, когда я занялся с Хлоей любовью. Я помнил Хлою, испытывающую некоторые трудности после несчастного случая, но я был слишком связан со своим братством и колледжем, чтобы действительно обратить на это внимание или быть там ради нее. Я знал, что несколько раз расстраивал ее, особенно тогда, когда она внезапно приезжала навестить меня. Но тогда я ни о чем не думал. Она пыталась сказать мне, но я был слишком занят собственной жизнью, чтобы понять? Она переживала тяжелые времена, а я не был там для нее?

Тетя Бетти была права. Хлоя была моим лучшим другом, и я знал ее лучше, чем кого-либо еще. Я использовал тот день как причину, чтобы убедить себя, что я ее вообще не знаю. Но если бы я не спешил и обдумал все рационально, то должен был понять, что что-то из этого не имело смысла. Это не походило на то, что она сделала бы без серьезной причины.

Я сжал кулаки, когда начал чувствовать, что гнев во мне нарастает. Но на сей раз он не был направлен на Хлою. Он был направлен на ситуацию, в которой мы находились. Я чувствовал себя раздосадованным, меня поглотила вина и досада за то, что я не знал о том, что происходило с Хлоей в колледже, и за то, что не понял, что что-то было не так.

Когда-то я думал, что моя любовь к ней незыблема, что я любил бы ее до своего последнего вздоха. Но тогда я понял, что был неправ. Моя любовь к ней была незрелой и эгоистичной. Я никогда не говорил ей о своих чувствах. И все же, как трус, спал с другими девушками только потому, что хотел проверить ее, и потому, что думал, что она во мне не заинтересована. Я даже поощрял ее спать с кем угодно.

Сегодня, после всех этих лет, я, наконец, понял, что объяснение ее предательства, которое я поселил у себя в голове, может быть, и не соответствовало действительности. Теперь я спрашивал себя, как же отчаянно и мерзко она себя чувствовала, занимаясь тем, чем занималась.

Когда я вернулся домой, то разрывался из-за чувств к Хлое — девочке, которая была моим лучшим другом большую часть жизни, девочке, которую я любил больше, чем кого-либо еще, девочке, которая разбила мое сердце. Теперь, когда я знал, что на самом деле в этой истории было больше, чем известно мне, было ли ее причин достаточно для меня, чтобы простить и забыть то, что произошло девять лет назад? Действительно ли я мог перебороть то, что видел в тот день? Могли ли мои чувства к ней быть когда-нибудь такими же чистыми и верными, какими они были до того дня?

Я не знал.

Но что я действительно знал, это то, что я должен увидеть Хлою и на сей раз выслушать ее версию этой истории.

Глава 4

Ноябрь, 2000 год

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒