Силянка.. Мертвая рыба.

Базар.

С древнейших времен на крупных поселениях людей выделялась площадка, где в определенные дни происходил торговый обмен жизненно необходимых для человека вещей и продуктов. В поселке Ува базар располагался на «Горе», так называли центральный, в несколько гектаров плоский холм, где располагались все центральные учреждения и торговые точки. Четверть этого холма с северной стороны занимал базар, с южной стороны проходила единственная улица Красная с частными домами, названная из-за красной глины. На базаре можно было купить все от ржавых болтов, гаек и гвоздей до коровы. В верхней части на углу стоял хлебный магазин, а внизу забегаловка «Голубой Дунай», где разливали водку и пиво, там всегда было людно, перебравшие спали тут же у крыльца на траве. Родители всегда брали меня с собой на базар. На железнодорожном вокзале все пути были заставлены вагонами с лесом, пришедшие со ст. Кильмезь. Часть шла на переработку в лесозавод, частично отправлялась на Ижевские заводы, некоторые на Украину, Белоруссию, Молдавию на восстановление разрушенного войной хозяйства. Переходов не было, и мы пролазили под вагонами. У одного из составов нас встретила кучка цыган, предлагая алма-атинские яблоки. Маленькому подростку, впервые увидевшему яблоки, они показались огромными, с детскую голову. Одно яблоко у них стоило три рубля. Если взрослые получали в то время зарплату в 40-60 рублей, то считайте, дешево или дорого стоило яблоко. Родители на радость мне купили одно, которое я тут же сразу сгрыз. Перед ж/д вокзалом была небольшая площадь, рядом находился автовокзал, где стояли «автобусы» - грузовые ГАЗ – 51, сверху по дугам обтянутые брезентом, высокий задний борт посредине имел дверцу, закрывающуюся на карабин, внутри кузова поперек висели деревянные скамейки. В выходные и предпраздничные дни эти грузоавтобусы набивались битком, потому что вагоны были забиты пассажирами, многие из которых, особенно студенты, ехали на крышах вагонов. Через дорогу находился мини рынок, и забегаловка «Стоячок», где можно было стоя перекусить и выпить за небольшими круглыми столиками. С другого конца столиков стоял вагончик на колесах «Пневматический тир» всегда заполненный. Однажды я стал свидетелем такой сцены. По ступенькам тира поднималась рослая, очень красивая девушка в зеленом бархатном платье, а навстречу из тира выходил красавец парень в светлом костюме. Парень сразу спросил: «Тебя как зовут? » Ева. А тебя? Адам. Библейские имена. Почему-то они обрадовались встрече и ушли вместе, улыбаясь. Вскоре они поженились и жили на другом конце нашей улицы. Потом прошел слух, что ночью во время сна их первенец провалился между кроватью и стеной, а голова застряла и ребенок задохнулся. Сразу за мини рынком начинались широкие деревянные тротуары, идущие до самой «Горы». Слева располагалось заготзерно и островок ольхового лесочка на болоте, и начинался базар. Справа небольшой продуктовый магазинчик, где иногда продавали немецкую колбасу, привозимую с окраины поселка с торфоучастка Первомайский, там семьями жили немцы Поволжья, заготавливая торф. У них была своя пекарня, выпекавшая чёрный хлеб с 2-х килограммовыми буханками, и его можно было купить свободно без очереди, сколько хочешь, а также был колбасный цех, где делали мясную и ливерную колбасу. Один раз мне покупали по чуть-чуть той и другой колбасы, такую вкуснятину я больше никогда не едал. Или так показалось вечно голодному подростку? Но запомнилось на всю жизнь. Затем шла фотография, единственная в посёлке, да фотолюбитель Аркаша Салахов – директор типографии, снимал почти всех живущих в поселке. В 90-х годах он предлагал поселковой администрации выкупить у него фотопленки для музея, но ему отказали, сославшись на отсутствие денег, и чуть не плача, он сжег в бане километры фотопленок. А дальше до горы расположился стадион, упиравшийся в ул. Чкалова. С утра, вдоль этих тротуаров до стадиона и ворот базара, сидели инвалиды войны, положив перед собой картузы, куда прохожие кидали монеты. Набрав мелочи, они ближе к обеду выдвигались к «Голубому Дунаю» замочить горлышко.

Зимой место у хлебного магазина заполняли возы с сеном из ближайших деревень, и местные, как я, торгующие сеном с санок. Весной и летом эту сенную площадку занимали цыгане. В 50-х послевоенных годах была острая проблема с любой посудой. Цыгане выступали в это время в роли старинных коробейников, нэпманов, челноков, скупая в артелях металлические ведра, бачки, котелки, а когда и горшки, корчаги, миски, кувшины, кружки, привозя их на лошадях на продажу. В верхней части рынка на прилавках под навесами продавали всякую всячину, а нижняя часть была отдана под продажу животным товаром, тут продавались кролики, щенки, куры, гуси, утки, овцы, козы, телята, поросята, коровы и изредка лошади. У ворот базара располагался шарманщик с попугаем, который за деньги доставал из ящичка «письма счастья». На привокзальной площади был крошечный магазинчик с продуктами для поездных бригад, торговали хлебом, сахаром, чаем, колбасой, конфетами «Каракумы» и «Мишка на Севере». Понемногу можно было купить. Иногда к пассажирскому составу прицепляли вагон-лавку, с которой на станциях продавали хлеб. На вокзалах иногда появлялись и ночевали в залах ожидания молодые женщины, нагулявшие младенцев. У них, похоже, не было ни семьи, ни родственников. Для таких мамаш к пассажирскому составу цепляли вагончик-теплушку с печкой буржуйкой, из нее выходила молодая женщина в форме, и не смотря на сопротивление и слезы мамаши, силой отбирала ребенка, унося его в теплушку. Мамаша своего ребенка больше никогда не видела, эти дети становились достоянием страны Советов.

Продолжение следует.