«Так это правда?» 5 страница

Я развернул козырёк назад. Нужно было видеть его лицо, его губы, пока он сосал и проглатывал. Кира принял меня глубоко в горло, на всю длину, выманивая оргазм из моего тела. И я объявил, что она принадлежит ему.

Кепка.

Я.

Что бы он ни захотел.

Всё принадлежало ему.

Глава 12

К сожалению, очень скоро я обнаружил, что вещи в дополнительной сумке Киры предназначались для нашего послеобеденного похода. Я клялся, что мне не понравится и ему придётся на себе тащить мою задницу домой. Но на самом деле я остался в восторге. Это был лучший день.

Мы выбрали тропу для спортсменов. Название честно предупреждало об уровне сложности маршрута. Идти было тяжело.

В горах почва каменистая, кое-где обрывистая, ни капли не лёгкая. Но мы прошли по горному хребту и вскоре спустились к реке. Это место могло находиться в миллионе километров от цивилизации — настолько уединённым оно было. Летнее солнце здесь не слишком припекало, но после перехода мы оба взмокли, и река выглядела крайне притягательно.

Кира без опасений и сомнений разделся, и я последовал примеру. Мы провели у реки около часа, плавая и загорая обнажёнными. Самое раскованное, что я когда-либо делал.

Мы лежали на огромном булыжнике у края воды, глядя в небо и обсыхая на солнце. Не разговаривали, но молчание было безмятежным. Кира потянулся в поиске моей руки и переплёл наши пальцы, когда я протянул ладонь.

Через какое-то время, словно прочитав мои мысли, он произнёс:

— Это круче, чем грязь и преступность Лос-Анджелеса, без вариантов.

Я повернул голову и посмотрел на него с ленивой улыбкой.

— Точно.

Он улыбнулся в ответ, поднял наши соединённые ладони и поцеловал мои пальцы.

— Нам пора идти. — Кира вскочил на ноги куда более энергично, чем казалось возможным, и поднял меня.

Мы оделись, и когда Кира развернулся в сторону дома, я схватил его за руку.

— Погоди.

— Что такое? — Он обеспокоенно посмотрел на меня.

— Только хотел сказать спасибо, — признался я чуть смущённо.

— За что?

— За вот это. — Я махнул на реку и деревья. — Если бы не ты, я бы прожил всю жизнь без чего-то подобного.

Он улыбнулся.

— Значит, мы выберемся сюда ещё раз.

Я просиял.

— Правда?

— Конечно.

Кира приблизился, обхватил моё лицо ладонями и поцеловал так, что у меня перехватило дыхание. Несмотря на вынужденный обратный путь вверх по склону, я улыбался всю дорогу.

* * * *

По возвращении мы оба умирали от голода и усталости. Я вышел из душа, а Кира уже начал готовить ужин. Пока он колдовал на кухне, я развёл огонь, разложил диван и принёс несколько пледов.

Кира посмотрел вопросительно, так что я пояснил:

— Подумал, что мы можем провести ночь здесь.

— Да неужели, Мэттью Эллиот, — ухмыльнулся он. — Ты предлагаешь романтический вечер у камина?

Я прошёл на кухню и сжал рукой его задницу.

— Так и есть, Кира Такео Франко. — Я тоже оказал честь его полному имени. — А еще я слишком устал, чтобы позже тащиться по лестнице наверх.

Кира фыркнул, толкнул меня бедром и чмокнул в щёку.

— Если поход вышел слишком трудным, то сегодня ночью мне стоит действовать помягче.

— Не стоит, — возразил я.

— Раз уж настаиваешь, — ответил Кира с ухмылкой и провёл носом по моей свежевымытой шее. — Ты пахнешь очень вкусно.

Как по сигналу, мой желудок громко заурчал, разрушая момент.

Кира захохотал.

— Как и ужин, судя по всему.

Он приготовил какую-то обжаренную лапшу, и вкус оказался даже лучше, чем аромат. После еды мы завалились на диван. Я разделся до нижнего белья, прижался к Кире и попытался смотреть субботнюю игру.

Но слишком устал после дневной прогулки. Я старался не засыпать, но моргал всё медленнее. Помню, что видел как «Стилерз» (прим. пер.: команда по американскому футболу из Питтсбурга) отставали на два очка после второй четверти. Помню, что Кира укрыл нас пледом и поцеловал меня в висок со словами «Засыпай, детка». Помню, что последняя мыслью была: «Какая отличная идея».

* * * *

— Ауч! — Я закричал в подушку. — Ты укусил меня!

Тело Киры затряслось от смеха.

Невероятно. Он действительно это сделал.

— Я сказал, что ты можешь поцеловать мою задницу! Не кусать её!

— Что ж, собирайся на пробежку со мной, — ответил он, продолжая хохотать.

— Нет, — простонал я, пытаясь вжаться в матрас. — Сегодня наш последний день здесь. Давай останемся в кровати.

Он снова прихватил мою кожу зубами, а потом лизнул.

— Ты ненасытен.

Я приподнял бедра в надежде, что Кира снова лизнёт. Но он не стал. Он шлёпнул меня, прямо по моей пятой точке.

— Вытаскивай свою прекрасную задницу из кровати, — сказал он с усмешкой, скатываясь с матраса.

Я простонал, потирая кожу.

— И всё? Я для тебя лишь... прекрасная задница?

Это была шутка, но Кира не улыбнулся. Он выглядел слегка испуганно и обиженно, потом помотал головой и прошептал:

— Нет.

Я усмехнулся в ответ, стараясь вернуть шутливое настроение в разговор, встал и потянулся.

— Я пойду бегать, — сказал я, направляясь к лестнице. — Но только потому, что иду с тобой.

Взглянув на Киру с верхней ступеньки, я увидел, что по его лицу медленно расползается улыбка. Он продолжил сиять улыбкой, когда спустился — из-под козырька моей кепки «Лейкерс». То есть, его кепки «Лейкерс».

— Отличная вещь, — равнодушно прокомментировал я, направляясь к выходу.

— Тебе нравится? — уточнил он, ухмыляясь. — Обзавёлся ею только вчера.

Я закатил глаза и пустился бежать чуть впереди. Кира легко подхватил темп. Мы бежали в приятной тишине, сопровождаемые только звуком шагов по знакомой тропе. Может я и жаловался, но мог разглядеть всю прелесть — свежий воздух, лес.

— Понимаю, почему тебе нравится, — поделился я с Кирой ближе к концу маршрута. Он вопросительно посмотрел на меня, так что я пояснил: — Бегать в национальном парке. Здесь хорошо.

— Верно, — согласился Кира. — Но это не главная причина.

Я остановился, стараясь не показать, насколько сбился с дыхания.

— Тогда почему?

— Потому что здесь мы можем бегать вместе. Открыто, — пояснил Кира, пожимая плечами. — Не так, как дома, где нас не должны видеть вместе.

Ох.

— Ох. — Вот и всё, что я смог ответить. — Прости, я...

— Эй, — произнёс Кира с улыбкой, вставая напротив. — Таковы обстоятельства, для нас обоих, не только из-за тебя.

Он коснулся рукой моего подбородка и приподнял лицо.

— И дома я не смог бы сделать это. — Кира и мягко поцеловал меня в губы.

Он потирал мой подбородок большим пальцем, улыбался и смотрел мне в глаза, будто хотел сказать что-то ещё, но не решался.

— Что такое? — подтолкнул я.

Кира помотал головой и шумно выдохнул.

— Ничего.

Мы взяли кофе и пошли обратно в дом.

Кира затих. Не замкнулся в себе, скорее размышлял. Он не был похож на обычного себя — улыбающегося, смеющегося и остроумного. Я спросил, что случилось, но он отмахнулся, сказав, что всё прекрасно. Очевидно, что-то было не в порядке, но я постарался не беспокоиться и решил, что он поделится, когда будет готов.

Мы приняли душ вместе, подрочив друг другу. Его оргазм ускорил наступление моего. Стоя под струями воды, Кира прижался к моему лбу своим. Его глаза были тёмными и глубокими, и я гадал, что он видел во мне. Потому что пока он смотрел, его взгляд пронзал меня насквозь, а рот приоткрылся, словно он хотел что-то сказать. Но вместо этого закрыл глаза и поцеловал меня.

Это был особенный поцелуй, крепкий и всепоглощающий.

Его пальцы зарылись в мои волосы, прошлись по моей шее и щеке. Он жадно захватывал меня своими губами, языком и руками, сжимавшими слишком сильно. Мой только что насытившийся член запульсировал и дёрнулся рядом с его.

Кира разорвал поцелуй, чтобы улыбнуться и посмотреть вниз, на мою промежность.

— Ты и правда ненасытный.

Серьезность момента ушла, и я фыркнул.

— Твоя вина.

Я отключил воду, и он передал мне полотенце, объявив, что наступило время еды. Одевшись, мы сели рядом на кухне и болтали, пока он готовил ранний обед.

— Не хочу уезжать, — признался я. — Думал, что проведу все выходные в палатке посреди дикой местности. Но это оказалось совсем не похоже на жизнь Гризли Адамса (прим. пер.: охотник и лесоруб 19-го века, персонаж одноимённого фильма).

Кира захохотал.

— Гризли Адамс? Ты этого ожидал?

Я закивал. Он покачал головой, передал мне тарелку с сэндвичем и салатом и грустно улыбнулся.

— Я тоже не хочу уезжать.

— Получится приехать ещё раз? — спросил я.

— Конечно. — Кира кивнул. — Когда у нас совпадут выходные. — Зная, что мы вернемся, я мгновенно почувствовал себя лучше.

Пока мы ели, Кира рассказал, что его родители выбирались сюда каждый раз, когда находили время. Он упомянул, что его отец вечно шутил о том, как тут тихо.

Я кивнул с согласием, и Кира моргнул.

— Эм, Мэтт? — сказал он прямо. — Папа — глухой. Он не может слышать, насколько тут тихо. Это шутка.

Я рассмеялся над самим собой из-за того, что совершенно не понял юмора, и Кира закатил глаза. Мы прибрались после еды, и я поинтересовался:

— Ты всегда знал язык жестов?

Кира кивнул.

— С момента как начал говорить. Я учил слова и жесты одновременно, не считая это странным.

— Научишь меня? — спросил я. Кира остановился и уставился на меня, так что я быстро пояснил: — Мне бы хотелось говорить на языке жестов. Ну, знаешь, попытаться поддерживать беседу с твоими родителями.

Несколько секунд он просто сверлил меня взглядом. Потом моргнул и медленно кивнул, глядя так, что я занервничал. Не в плохом смысле. Просто моё сердце часто забилось.

Кира пересёк кухню и чмокнул меня в губы.

— Спасибо.

Он произнёс настолько тихо, что я почти не расслышал. Он меня благодарил?

— За что?

— За просьбу научить. За желание знать, — ответил Кира. — Некоторые люди просто игнорируют моего папу, не замечают его, потому что он не может слышать.

Я пожал плечами.

— Что ж, много теряют. Мне нравится твой отец. Он смешной. — Я улыбнулся Кире. — К тому же, хочется знать, что вы трое говорите обо мне за моей спиной.

Он расхохотался и с широкой улыбкой показал основные жесты, складывая мои пальцы в «привет», «пока», «пожалуйста», «извините» и «спасибо». Я попробовал повторить. Кира мягко меня поцеловал.

— Ты же знаешь, что не обязан это делать, — негромко сказал он.

— Знаю. Но я хочу.

Кира взял мою правую руку и долго на неё смотрел. Я уже собирался спросить, что не так, когда он, тяжело сглотнув, согнул все пальцы. Затем распрямил мой большой палец, указательный и мизинец, оставив два других сложенными.

Кира не смотрел на меня. Мужчина уставился на ладонь, но его дыхание ускорилось, и грудь часто поднималась и опускалась.

Я опустил взгляд. Жест был сделан преднамеренно.

— Кира, что это значит?

Он продолжал смотреть на мою руку и прошептал еле слышно. Мне потребовалась пара секунд, чтобы осознать.

— Я тебя люблю.

Я тебя люблю...

Резко подняв голову, я вгляделся в его лицо. Кира накрыл мою руку своей, будто пытался спрятать собственные слова.

Моё сердце колотилось о рёбра, в животе завязался узел, и я, кажется, не мог говорить. Кира, наконец, посмотрел на меня. Его тёмные глаза наполнились страхом и надеждой, а голос был тих.

— До того, как мы приехали сюда, я думал, ты слишком хорош, чтобы быть настоящим. — Он покачал головой. — Думал, что на выходных разгляжу какие-то черты, которые сделают тебя менее идеальным. Что-то, что мне не понравится. Но этого нет. Ты — всё, о чём я мог просить. — Он быстро бормотал. — Поездка только подтвердила то, что я уже знал. Я влюбился в тебя. Знаю, мы вместе всего шесть недель, и ещё слишком рано, но я... Я только хотел, чтобы ты знал, и не жду признания в ответ.

Я вытащил свою руку из-под его и, держа пальцы в том же жесте, поднял и развернул ладонь к нему. Без единого слова я говорил ему, что тоже люблю.

Кира посмотрел на руку, потом заглянул в мои глаза. Улыбка на его лице была потрясающе красивой.

Его глаза расширились, будто бы в неверии. Так что я кивнул, и он рассмеялся с облегчением. А после сжал в ладонях моё лицо и обрушил свои губы на мои. Он широко открыл рот, переплетая наши языки.

Прямо там, на кухне, мы целовались. Сильно, неспешно и захватывающе, будто Кира пытался пробраться внутрь меня. И хотя желание возрастало — я чувствовал, как он твердеет — мы не начали раздеваться.

Это — больше, чем дикая страсть. Настолько больше.

Это — эмоции. Когда мы отстранились для вдоха, Кира удержал моё лицо напротив своего, губы к губам. Он открыл глаза, и я увидел.

Это — любовь.

Я улыбнулся, и Кира улыбнулся. Я покраснел, он засмеялся. Я накрыл его губы пальцами, но он продолжал сиять улыбкой.

— Ты сказал правду? — спросил он. — Ты на самом деле так чувствуешь?

Я кивнул.

— Во всей этой любви я новичок, — негромко признался я.

Кира прижал ладони к моей груди.

— Но из-за меня твоё сердце бьётся чаще?

Я вновь кивнул. Затем он коснулся рукой моего живота.

— Мысли обо мне вызывают бабочек?

Я хохотнул и подтвердил. Он улыбнулся и провёл пальцем по моему виску.

— Ты думаешь обо мне постоянно?

Каждую проклятую минуту. Кивок.

Он прошептал:

— Видишь меня во снах?

Я улыбнулся и кивнул, смущённый признанием. Кира приподнял мой подбородок пальцем, приблизив глаза к моим.

— Мысль о том, что ты меня не увидишь, приносит боль? И всё это непонятно, запутанно, пугающе и восхитительно?

Я посмотрел в его глаза и быстро закивал. Кира ухмыльнулся и скромно поцеловал меня.

— Я тоже тебя люблю.

Глава 13

В понедельник я приехал на работу пораньше, догадываясь, что после выходных придётся разгребать письма и сообщения. И не разочаровался.

Мой мозг постоянно отвлекался. Было невозможно остановить мысли о Кире: как мы прибрались в хижине, провели ещё немного времени за поцелуями и поехали обратно в город. Заехав к его родителям, отдали ключи от дома. Перед возвращением в квартиру мы остались немного поболтать и посмеяться с его мамой и папой. Я мог бы поклясться, они заметили, что отношения между нами изменились.

Мне казалось, это слишком бросается в глаза. Мы были влюблены.

Я любил Киру. Кира любил меня. Слова будто написали на сверкающей неоновой вывеске. И я не мог стереть улыбку.

Я продолжал ухмыляться словно идиот, когда остальные появились в офисе. Ребята сыпали остроумными комментариями и понимающими взглядами, а я, как всегда, их игнорировал, не отвечая ни на один вопрос о выходных. Курт и Тони не унимались, пока Митч не сел в кресло напротив.

— Парни, оставьте его в покое. Он влюблён, помните?

Даже простое упоминание слова выдало меня с головой. Я улыбнулся и покраснел как школьница.

— Чёрт возьми, — прошептал Митч. Я посмотрел, как он откинулся в своём кресле, не отрывая взгляда от моего лица.

Митч покачал головой и пробормотал:

— Что ж, будь я проклят. Ты взял и втрескался.

Глядя на напарника и стараясь сдержать ухмылку, я полностью сменил тему.

— Какие-нибудь новости за выходные, о которых я должен узнать?

Митч продолжал пялиться.

— Много, судя по всему.

Я закатил глаза.

— Я имею в виду рабочие.

Он усмехнулся.

— Ничего, с чем мы бы не справились. — И добавил, приподняв бровь: — Как у тебя? Со всем справляешься?

Я прочистил горло и улыбнулся.

— Всё складывается просто прекрасно, спасибо.

Митч кивнул.

— Оно и видно.

Курт и Тони посмеивались, находя мою новоприобретённую любовь забавной. Но вскоре их вызвали, и, когда мы с Митчем оказались вдвоём, я сказал, прежде чем потерял решимость:

— Мне нужно поговорить с тобой позже. С глазу на глаз, хорошо?

Митч удивлённо моргнул.

— Конечно.

Он оглядел кабинет. Хоть неподалёку и были люди, мы фактически оказались наедине.

— Не хочешь сказать сейчас?

У меня не было желания устраивать обсуждение ориентации на работе.

— Не здесь, — ответил я, внезапно нервничая из-за темы разговора. — Это важно.

Митч ухмыльнулся.

— Ты же не собрался жениться?

Я хохотнул.

— Нет.

— Жаль, — пошутил он. — Из меня вышел бы офигительный шафер.

Я рассмеялся. Его глаза вдруг расширились.

— Она ведь не беременна?

Вероятность подобного развития событий вызвала у меня смех.

— Ох, нет.

— Эллиот! Ситон! — прокричал наш начальник Беркман через весь кабинет. — Мой офис. Сейчас же!

Когда босс повышал голос, мы не теряли времени зря.

Мы с Митчем быстро зашли в его кабинет, где ожидала пожилая женщина. Беркман представил доктора Хелен Голдштейн и рассказал, что профиль Томича подготовили. Я не совсем понял, почему профайлер пришла лично, а не отправила результаты исследования.

— Вы оба гадаете, зачем я тут, — сказала Хелен, утверждая, а не спрашивая. — Командир Беркман подумал, что лучше будет услышать непосредственно от меня.

Она безраздельно завладела вниманием. Митч и я не произнесли ни слова. Доктор Голдштейн глубоко вздохнула и начала.

— На протяжении прошлой недели я читала файлы и отчёты, смотрела видеоматериалы следствия и съемку допросов. Я даже встретилась с мистером Томичём дважды — под наблюдением, конечно.

Она выдержала эффектную паузу, и я вмешался:

— Что вы узнали?

Хелен ответила не сразу.

— Детектив Эллиот, вы верите, что что-то не сходится, будто характер Томича — сплошное противоречие.

Я кивнул.

— Да.

Доктор медленно кивнула.

— Я согласна. — Потом она перевела взгляд с меня на Митча. Судя по всему, Беркман уже был в курсе. — Исходя из исследования, по документам Томич — доминант и садист, расчётливый и жестокий. У него отсутствует совесть.

Я кивнул. Мы знали это.

Хелен взглянула на босса, прежде чем вновь повернуться к нам.

— Мужчина, сидящий в камере в ожидании суда, не такой. Он по своей натуре безынициативный и склонен к подчинению.

Холодная дрожь пробежала вниз по моему позвоночнику. Потом доктор произнесла то, что мы боялись и ожидали услышать.

— Сомневаюсь, что это тот же самый человек.

— Не может ли оказаться, что он просто псих? — прямо спросил Митч.

— Если вы имеете в виду, что у него диссоциативное расстройство личности (прим. пер.: раздвоение личности), — холодно произнесла Хелен, — то я не могу утверждать без дальнейшего наблюдения. Но склоняюсь к ответу «нет». Расстройства у него нет.

— С самого начала было два разных человека, — вслух сказал я. — Так и знал, что ублюдок работал не в одиночку.

Митч вздохнул.

— Но опознали только одного. По отпечаткам и совпадению ДНК. — Он посмотрел на меня. — Мэтт, я не опровергаю. Всего лишь не могу понять.

— Всё в порядке, — ответил я. — И я не понимаю.

Беркман хлопнул ладонями, привлекая наше внимание.

— Значит переберите дело по частям. Один, два, три раза, если понадобится, пока не поймёте.

Доктор Голдштейн ушла, Курта и Тони отозвали с нового дела, а Томич вновь оказался в приоритете. Время истекало. Судебное заседание должно было начаться через две недели. Не стоило упоминать, что парни не были в восторге от меня.

На протяжении следующей недели мы сделали всю работу заново. Просьба о личной беседе с Митчем — о моей ориентации — позабылась.

Я видел Киру каждый день, хотя иногда приезжал к нему далеко за полночь. Открывая дверь ключом, который он дал, я пробирался к нему в кровать. И он обнимал меня даже во сне.

Несмотря на хаотичное расписание, я по-прежнему ходил на бокс с моим любимым тренером, потом принимал душ и возвращался на работу. Я заменил получасовые занятия на полный час, чтобы проводить больше времени с Кирой. Да, физическая нагрузка помогала избавиться от стресса, но этот час был ещё и прелюдией. Тесный телесный контакт, во время которого мы оба потели и тяжело дышали. И возбуждались.

В пятницу после тренировки Кира, разбинтовывая мои ладони, посмотрел на мой член. Наклонившись, он прошептал:

— Даже не смей передёргивать в душе. Этот заряд — мой...

Проклятье, я практически кончил прямо на месте. Кира усмехнулся, а я пошёл на работу с ноющим членом.

Ребятам я сказал, что тренировки стали длиннее, потому что вдобавок к боксу я начал осваивать кикбоксинг. Они даже не моргнули. Вместо этого высказали, что я ловлю кайф от рукоприкладства, и не верили, что я плачу немалые деньги за избиение.

Они, как и прежде, не подозревали.

Я хотел рассказать Митчу. Хотел поделиться, но после загруженной недели нас поглотила усталость и напряжение. Я не собирался обезоружить его новостями о подлинном статусе Киры.

Следующая неделя прошла не намного лучше. Дело отнимало всё моё время и постоянно крутилось в голове. К четвергу мне казалось, что мы с Кирой не виделись целую вечность. Я поехал к нему чуть позже восьми, с китайской едой и извинениями.

— Не нужно постоянно просить прощения, — ответил мне Кира. — Я понимаю, что ты бы не стал одним из лучших полицейских Лос-Анджелеса, если бы не проводил на работе кучу времени.

Его выдало выражение разочарования на лице.

— Прости, детка, — повторил было я, но он тихо меня поцеловал, прижавшись мягкими горячими губами к моим.

А потом я предупредил, что мы не увидимся на выходных, и заметил, как Кира поник.

— Видишь? — воскликнул я. — Вот это я имел в виду, когда говорил, что моя работа не подходит для отношений!

Я боялся того, насколько далеко может зайти разговор и что будет значить.

— Эй, — произнёс он, удерживая моё лицо. — Меня беспокоит не график. — И потом признался: — Меня беспокоят наркодилеры-психопаты, которых ты преследуешь.

— Ох.

Кира грустно улыбнулся.

— Я всего лишь переживаю.

На этот раз я спокойно поцеловал его, улыбнулся и сказал:

— Именно поэтому у меня есть потрясающий тренер по кикбоксингу.

Кира не улыбнулся шутке. Я откинул волосы с его лба и постарался успокоить.

— Кира, детка, пожалуйста, не волнуйся. Со мной всё будет в порядке.

Глядя вниз, он спросил:

— Хочу ли я знать, какого именно психа ты ловишь на выходных?

Я не собирался его пугать, поэтому помотал головой.

— Нет.

Кира сжал в кулаке мою рубашку и прижался своим лбом к моему. Его глаза медленно закрылись, тёмные длинные ресницы легли на щёки.

Меня накрыла волна внезапной нужды. Мне требовался он. Требовалось, чтобы он взял меня.

Я прижался к Кире, впитывая ощущения от его тела, его тепла. Вдохнул его запах. Осыпая поцелуями шею, я чувствовал его вкус на языке. Нужно попробовать больше... Я сжал его лицо в ладонях и поцеловал изо всех сил.

Кира понял. Он всегда понимал. Он знал, чего я хотел, в чём нуждался — и отвёл меня в кровать, шепча, как сильно любит. Кира заявил на меня права.

Дважды.

* * * *

Митч и я дождались пятницы и снова направились в доки в поисках Хорька. Он оказался на месте. Настороженный и под кайфом.

Хорёк рассказал, что люди Томича ошиваются поблизости и что картель продолжает работать.

— Вообще-то, — поделился он, нервно оглядываясь, — она стала даже сильнее.

Мы вновь напомнили, что Томич до сих пор за решёткой. Хорёк моргнул, потирая лицо рукой, забормотал что-то о подсчёте дней и клялся, что видел Томича на прошлой неделе.

— Ты и в прошлый раз говорил о том же, — ответил ему Митч.

Хорёк моргнул снова.

— Когда мы виделись? — Потом пацан дёрнулся и покачал головой. — Он ушёл в подполье, — пробурчал он. — Вроде пытается затаиться. — Хорёк болтал о новой поставке, идущей на улицы, и о людях Томича. Они стали более жестокими и несдержанными, а люди продолжали исчезать.

Я вздохнул. Кажется, Хорёк потерян для нас. Я заплатил ему за услуги, но сомневался, что мы ещё раз его позовём. В конце Хорёк вышел первым, как всегда. Митч покачал головой, молча сообщая, что информатор никуда не годится, и я кивнул.

Мы шли по краю дока и увидели двух мужчин, схвативших Хорька.

— Снова язык распустил? — спросил первый.

— Крысятничаешь, Хорёк? — присоединился второй.

Мужчины были крупными, по-уличному крепкими, с ледяными равнодушными глазами. Хорёк сжался в их руках, отрицая любые разговоры.

— Я ни на кого не стучу, клянусь.

Мы не могли его оставить в ситуации с таким перевесом сил.

— Господа, — вмешался я.

Оба мужчины взглянули на меня и осклабились.

Им не нужно было признаваться: они точно знали, что мы — полицейские. Второй парень с татуировками на шее усилил хватку на Хорьке, а первый совершенно обыденно вытащил пистолет из-за пояса и направил Хорьку в голову.

Митч и я инстинктивно вытащили оружие. Хорёк побелел, его глаза расширились от страха.

— Отпустите его, — невозмутимо произнёс Митч.

— В наказание за слив информации — инъекция свинца, — съязвил татуированный парень.

— Если ты застрелишь его, то мне придётся застрелить тебя, — ответил я, пожимая плечами. — Предпочёл бы этого не делать.

— Да уж, — подхватил Митч. — Бумажная волокита бесит.

Мужчины уставились на нас. Мы не могли ничего сделать. Если один из нас выстрелит, как минимум двое окажутся мертвы. Мы знали. И они тоже.

Второй парень усмехнулся.

— Отпусти его, — велел он татуированному. — Застрелим их сейчас — испортим боссу веселье.

Боссу?

— Кто твой босс? — поинтересовался я.

— И что за «весёлые» планы? — добавил Митч.

Парочка оскалилась.

— Вы вскоре узнаете.

Второй парень угрожающе улыбнулся. Он нажал на предохранитель на пистолете и спрятал его за пояс джинсов. Татуированный толкнул Хорька к нам под ноги, но мы не смотрели, как наш информатор отползает в сторону. Мы наблюдали за ухмыляющимися мужчинами, уходящими в темноту.

В тишине я и Митч направились к машине. После нескольких кварталов напарник рявкнул:

— Блядь!

Я посмотрел на него.

— Ты в порядке?

Он кивнул и взглянул на меня широко распахнутыми глазами.

— Думал, он тебя пристрелит.

— Не-а, — отмахнулся я. — Я быстрее.

Митч ненадолго замолчал.

— Как думаешь, что он имел в виду, когда говорил о веселье для босса?

Я перевёл взгляд с дороги на напарника и обратно на дорогу, а потом тихо ответил:

— Не знаю.

— У тебя нет ощущения, что время на исходе?

Я старался выглядеть не слишком обеспокоенно, но кивнул.

— Ага, есть такое.

Он кивнул в ответ.

— Да, и у меня.

* * * *

Мы вернулись в управление, заполнили отчёты, рассказали о происшествии и описали двух головорезов на пристани. К Кире я добрался в начале третьего ночи.

Оставив обувь у двери, я скинул джинсы и рубашку на пол и забрался в постель. Скользнул ближе к Кире, пристраиваясь сбоку, под защитой его рук.

Закрыв глаза, я продолжал видеть пистолет, направленный на меня в упор. И поэтому теснее прижался к Кире. Раньше у меня не было того, ради чего стоит жить. Раньше мне было нечего терять.

— Ты в порядке? — Его сонный голос хрипел.

— Теперь да.

Он стиснул меня и пробормотал что-то непонятное, а его дыхание убаюкало меня.

Проснулся я в одиночестве. Не слишком необычно. Кира работал по утрам в субботу. Я растянулся на его стороне кровати и вдохнул запах, улыбнувшись.

Принял душ и побрился, думая, насколько прекрасной стала моя жизнь вместе с Кирой. Даже покачал головой в ответ весёлому отражению. Я сиял улыбкой безостановочно. Неудивительно, что коллеги поняли — что-то со мной происходит.

Но потом я зашёл в кухню.

Газета «Лос-Анджелес Таймс» на стойке была открыта на второй странице под заголовком «На волоске от смерти». С изображением доков и фотографиями меня и Митча из досье. В статье сообщали, что два детектива из «Великолепной четвёрки» попали в стычку с вооружёнными наркодилерами на заброшенном складе у пристани. Что у нас не было подкрепления, и мы чудом спаслись.

Я мог только догадываться, как журналисты прознали обо всём настолько быстро. Но прочитав во втором абзаце о том, что нас преследовали и стреляли, я откинул газету и закатил глаза.

Сделав кофе, я уставился на бумагу, гадая, зачем Кира оставил её открытой для меня. Я попадал в газеты прежде, как и на телевидение. Это никогда его не беспокоило.

Взял телефон и быстро набрал сообщение, спрашивая, увидимся ли мы вечером. Я знал, что он занят и ответит по возможности, так что накинул одну из его рубашек и направился на работу.

Мой телефон просигналил о сообщении перед обедом, и имя Киры вызвало у меня улыбку. Я ожидал традиционного остроумного и игривого сообщения, поэтому резкий вопрос застал меня врасплох.

«Так это правда? »

Я набрал ответ.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 Следующая ⇒