ПРЕДИСЛОВИЕ 20 страница

«Заговоры-обереги от врагов направлены на органы тела не другов и их мыслительные способности. Руки, уста, язык, мысли врагов должны быть обезврежены и стать бессильными, ц неподвижными. Символическим образцом такого состояния является мертвец /образ которого присутствует во многих заговорах/: его руки не поднимаются, уста не раскрываются и т. д. Субъект заговора с видимым удовлетворением описывает зверскую расправу над своим врагом: желание расправиться с ним сублимируется в формулах, в которых описывается, как он топчет своего врага ногами или плюет на него». [448, с. 132, 134. ]

Е. Е. Левкиевская, рассматривая механизм воздействия заговора, отмечает:

«Заговорный текст включает в себя два параллельных ряда — один высший, сакральный, вечный, который обладает возможностью обеспечить защиту; другой — реальный, земной, к которому принадлежат нуждающиеся в опеке и защите существа. Заговорный текст строится таким образом, чтобы обеспечить «пересечение», контакт между этими рядами, чтобы реальный «земной» ряд включить в область сакрального и тем самым перенести на него свойства сакрального мира. Это достигается различными способами, что и создает разнообразие заговоров в славянской традиции: мольбой, обращением к высшим покровителям, упоминанием о них, декларацией сакральной ситуации (рассказом о ней) и пр. ». [247. С. 245. ]

***

Каких-то особых методов обучения заговорам не было. В большинстве известных случаев заговоры просто передавались из уст в уста или же в виде так называемых «заговорных тетрадок» и «черных книг». Правда, при передаче соблюдались особые правила. Например, при устной передаче заговоры передавали только нескольким близким людям (чаше всего одному человеку), так как считалось, что излишняя популярность заговора лишает его силы.

Некоторыми заговорами имел право пользоваться только один, человек. Нам известен случай, когда украинская знахарка, передав другому человеку несколько заговоров, сама

ересгалэ их использовать, объяснив это тем, что «заговоры наД° шептать только из одних уст». Подобное мнение основано на древнем поверье, что заговоры после «передачи» теряют свою силу для прежнего владельца. То же самое касается личных заговоров, которые человек использует только для собственных нужд. Такой заговор помогает человеку до тех пор, пока не передан другому[34].

Во многих местах люди верят в то, что использующий заговоры человек должен произносить их очень тихо, поскольку, если слова расслышит и поймет (запомнит) человек более молодой, чем знахарь, то эти слова у последнего утратят силу. При этом, следили за тем, чтобы у заговорщика были непременно все зубы целы, иначе он заговаривать не может: «Лечение знахаркой с помощью слов (заговоров) действенно лишь в том случае, если у нее целы все зубы (или, по крайней мере, часть их): «Если зубов нет, так и не пристает (лечение заговорами оказывается неэффективным, не действует)». [264]

Одной из характерных черт заговора является его особая ритмическая организация. Иначе говоря, принципом организации заговорного теста является ритм:

«Упорядоченное чередование и повторение элементов всех уровней — звуковых единиц (аллитерация, рифма, метр), грамматических форм, словообразовательных моделей, лексических единиц (слов, корневых морфем, словосочетаний), синтаксических структур, семантических единиц, более крупных блоков текста». [444, с. 292. ]

Наличие ритма в заговорах в какой-то мере сближает их с поэтическими жанрами, однако в данном случае ритм играет не эстетическую, а сугубо практическую роль. С. М. Толстая пишет:

«В заговорах ритмическая организация — не столько эстетический, сколько прагматически обусловленный приём, это не-

обходимый инструмент всякого «суггестивного» текста, обес. печивающий магическую силу заговора и действующий вместе с другими приёмами, непосредственно связанными с применяемой в заговорах стратегией и тактикой воздействия на положение вещей в мире». [444, с. 292. ]

Знание ритма того или иного заговора во многих случаях определяет способность «правильно» им пользоваться. Дело в том, что известно множество прозаических заговоров, где рифма отсутствует или же непостоянна. Ритмические отрезки в таких заговорах, как правило, имеют смысловую автономность и свою прагматическую маркированность. Например, такое мы видем в воинском заговоре «от пуль свинцовых» (ритмические отрезки выделены разными шрифтами):

«В высоком терему в понизовском, за рекою Волгою стоит красная девица, стоит покрашается, добрым людям похваляется, в правой руке держит пули свинцовыя, в левой медныя, а в ногах каменныя;

Ты, красная девица, отбери ружья: турецкия, татарския, не- мецкия, черкесский, мордовский, всяких языков и супостатов, заколи ты своею невидимою рукою ружья вражьи;

Будет ли стрелять из ружья, и их пули бы не в пули;

А пошли ты эти пули во сыру землю, во чисто поле;

А был бы я на войне невредим, и мой конь был цел и невредим, а была бы моя одежда крепче панциря. Замыкаю мои при- говорные слова замком, а ключ кидаю под горюч камень Алатырь.

Как морю не услыхать, камня не увидать, ключей не доставать, так меня пулям не убивать до моего живота по конец века». [247, с. 230-231. ]

Помимо ритмики, важен способ произнесения (прогова- ривания) заговора. Так, многие заговоры следует произносить нарочито изменённым голосом: громче либо тише обычного, шепотом, бормотанием.

Некоторые воинские заговоры просто кричат, с соблюдением особого ритма и с искажением слов, чтобы их никто не мог запомнить. Полукрик встречается также в некоторых заговорах призванных изгнать из человека болезнь. Кроме того, чтение заговора сопровождается учащением либо напро-

замедлением дыхания, в зависимости от предназначения заговора и личного практического опыта человека, читающего заговор.

Известны и другие условия. Например, большое значение имел выбор места для произнесения заговора. А. В. Юдин по этому поводу замечает:

«Существенным являлось место, где читается заговор, а также пространственная ориентация чарующего. Нередко тексты специально требовалось произносить, как и указано в зачине, в чистом поле (вариант — на перекрестке дорог, на берегу реки уводы), повернувшись лицом на восток (а при использовании антисакральной черной магии — на запад).

Бывали и более экзотические места для колдовства. Например, младенца лечили от бессонницы заговором, который произносили над ним под куриным насестом, причем вечером лицом на запад, а утром — на восток. Иногда при этом просто обращались к курам, предлагая им взять у ребенка свой крик.

Лечебные заговоры регулярно связаны с различными действиями типа прикладывания пальца к больному месту, очерчивания его пальцем, ножом, «мертвым» мылом (т. е. тем, кото- " рым омывали мертвеца) или другим предметом, иногда наговариваются на воду, которую пьют, воск, который прикладывают, и т. п. В качестве лечебного средства может выступать и сам записанный текст заговора, сохраняющий в этом виде свою целительную и апотропеическую силу». [516]

Многие заговоры следует читать натощак, на пороге, на ущерб луны, по легким дням (вторник, среда, суббота), или, наоборот, по черным дням. Другие заговоры читали на ветер, над проточной водой, на восходе или на закате солнца. Некоторые заговоры читали строго у какого-то дерева, например, под осиной, так как по апокрифам на осине удавился Иуда.

Казаки Верхнего Прикубанья заговоры об удаче и защите от недругов произносили у костра из веток и березы. Они Же до настоящего времени лечебные заговоры np0H3H0CHf у °гня, «поскольку считают, что огонь сильнее нечистой силы. Пламя огня, по мнению населения, способствует излечению чедугов. [см. 236, с. 61, 62. ]

Среди практикующих знахарей известны случаи, когда приобретение заговоров и приобщение к заговорной традц ции требовало ритуала посвящения. Так, один из наших ин формантов («знающий») рассказал о том, как он восприняв первый заговор от своего дяди (родного брата матери) — сре ди ночи, в полнолунье, он читал этот заговор над свежесре занной веткой дерева (какого именно, он не назвал) «чтобы остановить сок». На следующий день дядя порезал ножом себе руку и потребовал от племянника с помощью заговора «на зупинення крові» остановить кровотечение. Только после успешного прохождения столь своеобразного экзамена, он передал еще несколько заговоров. При этом, отметим, лечить других людей с помощью этих заговоров, свежеиспеченный знахарь имел право только после смерти своего дяди-знахаря.

Упомянем и некоторые другие способы обретения заговоров. Так, среди болгар и русских распространено представление о том, что самый сильный и действенный заговор тот, который удалось украсть, подслушав и подсмотрев, что и как делает знающий человек.

Тематика заговоров весьма широка. А. Н. Афанасьев отмечал:

«Могущество заговорного слова безгранично: оно может управлять стихиями, вызывать громы, бурю, дожди, град и задерживать их, творить урожаи и бесплодие, умножать богатство, плодить стада и истреблять их чумною заразою, даровать человеку счастье, здоровье, успех в промыслах и подвергать его бедствиям, прогонять от хворого болезни и насылать их на здорового, зажигать в сердце девицы и юноши любовь или охлаждать пыл взаимной страсти, пробуждать в судьях и начальниках чувства милосердия, кротости или ожесточения и злобы, давать оружию меткость и делать воина неуязвимым ни пулями, ни стрелами, ни мечом, заживлять раны, останавливать кровь, превращать людей в животных, деревья и камни, короче сказать: слово это может творить чудеса, подчиняя воле заклинателя благотворные и зловредные влияния всей обожествленной природы». [19, с. 411—412. ]

В зависимости от сферы применения и объекта воздействия, заговоры принято делить на лечебные, хозяйственные) промысловые, любовные, защищающие от стихийных бедствий, от демонических существ, а также направленные на регулирование общественных отношений. Мы кратко рассмотрим некоторые из них. Прежде всего те, которые еписываются в рамки этой книги. К ним мы относим воинские, состязательные и лечебные заговоры.

Воинские заговоры

Главной особенностью воинских заговоров является их специализированная направленность. Они выполняли ути- литарно-прикладную функцию: с их помощью пытались повлиять на исход отдельно взятого поединка, сражения или войны в целом.

Используемые как внутри сложных ритуальных комплексов (например: ритуал + предмет + слово), так и в качестве самостоятельных обрядовых операций, они были направлены на сохранение жизни воина (солдата), на облегчение тягот воинской службы и конечно на победу над врагами. Этнограф и фольклорист Е. Н. Елеонская (1873—1951) отметила: «Поводом к сложению и распространению подобных заговоров являлся страх перед опастностями войны и желание найти более надежную защиту, нежели обыкновенное вооружение». [154, с. 153. ]

К сожалению, о воинских заговорах известно гораздо меньше, чем о лечебных или любовных. Мало сохранилось и текстов воинских заговоров, в основном, начиная только с XVI века. Во многом тому способствовала церковь, жестоко искоренявшая языческое наследие. В 1628 году, например, в Нижнем Новгороде судили некоего дьячка Семейку. Он держал у себя запретные книги и еще какой-то заговор для защиты от ран и от смерти в бою. Дьячка отправили в монастырскую тюрьму, где его следовало держать в оковах.

Позже за воинские заговоры взялись и светские власти. Так, по приказу русского царя Алексея Михайловича (1626-1676), правление которого ознаменовался новшествами в военной службе, в 1647 году тиражом 1200 экземпля-І ров было напечатано обширное сочинение голландца Ио. 1 ганна Якоба фон Вальгаузена «Военное искусство пехоты» («Kriegskunst zu Fuss»), в переводе получившее название «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей».

Помимо того, что русское издание содержало 32 рисунка, с изображениями 67 фигур, служивших наглядным пособием для пояснения наиболее важных положений, в том числе эволюций с мушкетом, в нем был помещен «Устав воинский Алексея Михайловича». В этом уставе есть положение и о воинских заговорах, используемых для защиты от вражеского оружия:

«А на сказанные идольские меры и на ведомство не надеяться, и от оружия, и от проколотья, и от стрельбы не заговариваться, которое все от диавола есть». |405]

Во времена царя Петра I гонения на служивых людей, склонных к использованию воинских заговоров, еще более усилились. Петр I и его приближенные рассматривали обращение к заговорам, в том числе на поле брани, как отречение от христианской веры. Так, воинский устав (артикул) 1716 года предписывал:

«Если кто из воинов будет чернокнижник, ружья заговорщик и богохульный чародей, такого наказывать шпицрутенами и заключением в оковы, или сожжением».

Тем не менее, тексты некоторых воинских заговоров все же дошли до наших дней. Простой служилый люд, а также казаки и повстанцы, несмотря на строгие запреты церкви и властей, продолжали ими пользоваться, передавали из уст в уста, записывали в так называемые «заговорные тетради». Например, сохранился заговор «от ружья», записанный в 1719 году. О нем сказано, что того, кто заговор будет знать, никакое ружье не возьмет:

«Лежит дорога, через тое дорогу лежит колода, по той колоде идет сам сатана, несет кулек песку да ушат воды, песком ружье заряжает, водою ружье заливает; как в ухе сера кипит, так бы в ружье порох кипел, а он бы, сберегатель мой, то всегда бодр был». [154, с. 163. ]

0 сообщении, записанном в одной из кокшеньгских деревень, сказано.

1 «Был Проня на Гусиху /название деревни/, который знал за-

• говор, и заговорился, что его не брала пуля. У разбойников был

тоже заговорщик. Он заговорился, и его тоже не брала пуля».

[223, с. 140. ]

Отметим, что по фольклорным источникам заговорить можно было не только отдельного индивида, но и сразу несколько человек. Русские былины упоминают целые дружины, спасенные от гибели благодаря заговорам. Например, в одном из вариантов былины «Бой Ильи Муромца с сыном» записанной в Усть-Цыльме (бассейн Печоры), читаем следующие строки:

«Ох вы ой есь, вы дружинушка хоробрая,

Вы хоробрая дружина, да заговорная! ». [392, с. 36. ]

К числу заговоров «массового воздействия» относится следующий:

«Аз раб божий (имя) и моих товарищов. Иду на ратный бой,

далеко, против нератных людей, своих злых супостатов. Не-

Казаки-пластуны — 319 —

ратние люди идут против мене, раба божия (имя) и моих тов_ЭѵЯ рищов 530 человек, и несут крест Господень. На нем же распятН бысть Иисус Христос, истинной Бог наш... Божество соверщ_а Я ется и господство совокупляется, то идут на меня, раба божидЯ (имя) холмы и земли, и як широта земли и высота до неба, тадЯ бы летели стрелы и пищальные пул[ь]ки и пушечные ядра _от ■ мене, раба божия (имя) и товарищов моих 530 человек, во веки * веков. Аминь».

Известны сборники XVII—XVIII веков, содержащие заго- 1 воры от «вражеского оружия». Владельцы некоторых из этих 1 тетрадок состояли на государевой службе. Исследователи | XIX — начала XX вв. собрали воинские заговоры, ранее бы- 1 товавшие среди запорожских казаков, а также имевшие в то | время распространение в среде амурских, кубанских и дон- ] ских казаков.

Заговоры находят в кладах. Иногда заговоры даже прята-. 1 ли как настоящий клад, чему примером может служить най- ] денный в 1896 году в Малмыжском уезде Вятской губернии ] каменный крест (датируется началом XIX века). На продо- я льных ребрах этого креста (16 см в длину, 9 см в ширину и 4 см в толщину) есть надписи:

«А под казною в сундуке заговоры от стрел, меча и пищали, также когда вынете сундук с казною, тогда сей крест изотрите | в песок и засыпьте свой завет»... «Правило завета заговорщику». I [231]

В воинских заговорах, как и во всех других, внушение осуществляется посредством воздействия на воображение с помощью выразительных средств языка: образы, символы, сравнения, метафоры, синонимы, антонимы, эпитеты, ги- j перболы, олицетворения, упоминания имен святых и богов, стихий и предметов, указания сторон света и т. д. Все это | усиливает веру в действенную силу заговора.

При этом поэтическая сторона заговора представляет со- ] бой предельную концентрацию образной символики текста, и действенного значения ритуала. Например, заговариваю- j щий, обращаясь к Зоре с мольбой о «чудесной защите», мыс- | ленно закрывается ее «чудесным одеянием»:

«Вынь ты, девица, отеческий меч-кладенец, достань пан- цирьдедовский, шлем богатырский, отопри коня ворона; выйди ты в чистое поле, а во чистом поле стоит рать могучая, а в рати оружий нет сметы. Закрой ты, девица, меня своею фатой от силы вражьей, от пищали, от стрел, от борца, от кулачного бойца, от дерева русского и заморского... от кости, от железа, от

і уклада, от стали и меди».

По свидетельству заговоров, Зоря держит в руках булатные ножички и иглу, которыми очищает и зашивает кровавые раны; ее молят забить неприятельские ружья наглухо и избавить от смерти в бою. Основной смысл предания: одолевая демонические рати, Зоря расстилает по небу свою светлую фату = очищает его острыми лучами весеннего солнца и тем самым прекращает грозовую битву, запирает громы и останавливает дождевые потоки». [19, с. 271—272. ]

Обращаясь к некоторым богам или святым, воин как бы ограждает себя «железным тыном», «железным (или каменным) морем», «железным столбом», каким-либо иным образом материальной преграды. Например, таков заговор «для ружья» середины XIX века, записанный у старообрядцев села Ошта Лодейнопольского уезда Олонецкой губернии:

«Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь. О, горе ты, сатана, со всеми своими темными духами и неприязненными копиями. Не прикасайся ко мне, рабу божьему (имя) и к моему булатному ружью. Стоит около меня, раба божьего (имя), тын железный, ворота медны, верей булатный от земли до неба, от востока до запада. На том тыну сидит наш Господь, Иисус Христос, с два на десять Апостолами и Пророками, Михаил Архангел с огненным щитом и пламенным копьем, которым сатану с неба поразил. Тем копьем защищает и ограждает меня от всяких ведренных дум и оговоров, в каждый час и минуту, отныне и до века и во веки веков. Аминь». [390, с. 103. ]

Мотив покрова пришел в народную культуру из церковной легенды о покрове Пресвятой Богородицы. Функцию Укрывания могут выполнять также Иисус Христос, Георгий Победоносец, св. Алексей, ангелы и т. д. В украинском заговоре «от пули и сабли» Иисус Христос закрывает человека не только ризами и крестом, но и собственным именем:

«Исшед сам Иисус Христос с небес на тридевять на три зем- ли, и износил сам Иисус Христос с небес тридевять ризы и животворящий крест, и скрывав сам Иисус Христос с небес тридевять три земли тридевять трема ризами, животворящим крестом, именем рожденного, молитвенного и крещеного раба Бо- жия (имя), и вкрыв тридевять тремя ризами и животворящим крестом от тридевяти ведунов, от тридевяти знаников, от три- девяти еретиков, от тридевяти еретниц, от стрелы летящей, от искры ясной, от кулки частой, от копии острой, от шабли стальной, от видимых и невидимых, за присутства Святых неприятеля побеждати. Господи, трижды пошли Архангела Гавриила с небес на соблюдение души моей. Аминь». [247, с. 58. ]

Тех божественных персонажей, которые имели прямое отношение к воинскому ремеслу, например, архангела Михаила, просят защитить характерным для них оружием:

«Святый Михайла архангел, защити меня, раба Божия (имя), своим золотым щитом от меча и топорка»... [247, с. 44. ] «Святый великий чудотворец Николай Можайский кроет меня, раба божьего... своею честною ризою... »,

«Святый Дмитрий, защити меня божьего от всякого железа, удариваи ты, Государь, всякую стрелу ушми в землю... ». [154, с. 159. ]

Просьба о защите очень часто соединяется в воинском заговоре с просьбой о даровании особой крепости телу, которое должно стать неуязвимым для любого оружия. Как отмечает А. Л. Топорков:

«Заговоры-обереги от вражеского оружия призваны защитить человека, придать прочность его телу и одежде. В связи с этим тело и его части магически уподобляются камню и изделиям из железа. В этих заговорах действуют такие персонажи, как «железный муж» или «каменный муж» (иногда — царь); они стоят в море соответственно на железном или каменном столпе и надевают на человека железную и каменную рубашку, призванную защитить его на войне. Иногда этот мифический муж достигает головой неба». [449, с. 134. ]

Показателен в этом плане «Заговор на вражеское оружие» из рукописи 2-й четверти XVII века:

«Господи, благослови, отче. Ковал есми и думал есми, брате, лихую порчу и думу. И ковал есми, брате, мечь, и копье, и стрелы, и ножи, и всякое оружие. И сами естя оловянные, сердца ваши вощаные, ноги ваши каменные». [449, с. 301. ]

Вариант одного из таких заговоров от вражеского оружия имеется в собрании А. С. Уварова (№ 231, лист 41):

«Господи, благослови, как меташе брат сей оловянной, а сердце каменное, а ноги и руки покрыты кольчугами железными. Усмотрю брата меншаго очима своима от земли до небеси чудов сих, а /от/ моего смотрения будете супостаты, аки воск при огне... ». [449, с. 301. ]

Но наибольшее число известных воинских заговоров направлено, прежде всего, на защиту от разного вражеского оружия. Вот, например, «Заговор от ратных орудий» из собрания И. П. Сахарова:

«Летел орел из-за Хвалынского моря, разбросал кремни и кремницы по крутым берегам, кинул Громову стрелу во сыру землю. И так отродилась от кремня и кремницы искра, от громовой стрелы полымя, а как выходила грозная туча, и как проливал обильный дождь, что ми покорилась и поклонилась селитра-порох смирным-смирнехонько. Как дождь воды не пробил, так бы меня (такого-то) и моего коня и пули не пробивали, тело мое было бы крепче белого камня. И как от воды камни отпрядывают, и пузыри вскакивают, так бы от ратных орудий прядали мимо меня стрелы и порох-селитра. Слово мое крепко! ». [405, с. 47. ]

Наиболее древние заговоры от вражеского оружия, это заговоры от стрел. Разные по своей структуре и размеру, они встречаются во всем славянском мире. Российский ученый А. В. Чернецов пишет:

«Такое отношение к стреле представляется неслучайным. Оно объясняется рядом соображений, как житейских, так и мифологических. Ратник стремился обезопасить себя в первую очередь от случайного поражения стрелой, поскольку от удара колющим и рубящим оружием он мог защищаться, полагаясь на свою силу, ловкость, воинское искусство». [488, с. 15]

С появлением огнестрельного оружия, многие заговору «от стрел» претерпели трансформацию. В них уже стали просить о защите как от стрел, так и от пуль, а также от другого метательного оружия. Вот текст типичного русского заговора «От пищалей и стрел»:

«За дальними горами есть Окиан-море железное, на том море есть столб медный, на том столбе медном есть пастух чугунный, а стоит столб от земли до неба, от востока до запада, завещает и заповедывает тот пастух своим детям — железу, укладу булату красному и синему, стали, меди, проволоке, свинцу, олову, сребру, золоту, каменьям, пищалям и стрелам, борцам и кулачным бойцам — большой завет:

Подите вы: железо, каменья и свинец, в свою мать землю от раба такого-то, а дерево к берегу, а перья в птицу, а птица в небо, а клей в рыбу, а рыба в море, сокройтесь от раба такого-то. А велит он: ножу, топору, рогатине, кинжалу, пищалям, стрелам, борцам, кулачным бойцам быть тихим и смирным. А велит он: не давать выстреливать на меня всякому ратоборцу из пищали, а велит схватить у луков тетивы и бросить стрелы в землю. А будет мое тело крепче камня, тверже булату, платье и колпак крепче панцыря и кольчуги. Замыкаю свои словеса замками, бросаю ключи под юел-горюч камень Алатырь. А как у замков смычи крепки, так мои словеса метки». [405, с. 46. ]

Близок к нему казачий заговор-молитва «от ружья» с Дона: «Господи, благослови. Лежит камень бел на горе, что конь. В камень нейдет вода, так бы и в меня, раба божия, и в товарищей моих, и в коня моего не шла стрела и пулька. Как молот отпрядывает от ковалда, так и от меня пулька отпрядывала бы; как жернова вертятся, так не приходила бы ко мне стрела, вертелась бы. Солнце и месяц светлы бывают, так и я, раб божий, ими укреплен. За горой замок, замкнут тот замок, ключи в море брошу под бел-горюч камень Алтор /Алатырь/, не видный ни колдуну, ни колдунице, ни чернецу, ни чернице. Из океан-моря вода не бежит, и желтый песок не пересчитать, так и меня, раба божия, ничем не взять. Во имя отца, и сына, и святого духа. Аминь». [502, с. 230—231. ]

В последующую эпоху полного вытеснения ручного метательного оружия огнестрельным, образ стрелы исчезает из заговоров от вражеского оружия. Народ переработал старые

Наговоры на новый лад и создал другие тексты: заговоры «от пишалей», «от ружья», от «пули». Вот, например, беларус- _кИй заговор «Ад кулі» (От пули), записанный в Ветковеком районе Гомельской области:

«Зоры-зарніцы, Божыя памочніцы, памаглі вы Госпаду Богу, памагіце і мне, грэшнаму (імя). Адкуль сонца выходзя са сваімі залатымі рызамі, са сваімі працэсамі на убрань поля свяшчэннаму, крышчонаму (імя). Я бяру сваі залатыя рызы, прасцілаю і у пратэст спавіваю, бяру залатыя крыжы і божую чыстую малітву чытаю, кулі, снарады замауляю. Снарады-неда- лёты, пералёты, абароты, павароты. Кулі стальныя, медзяныя, чугунныя, срэбныя, свінцовыя, фурфуровыя, я малю, вымав- ляю, ляціце, кулі, у чыстае поле, не займайце (імя), ні галавы, ні русых валос, ні бока, ні вока, ні рукі, ні нагі. Амінь». [76, с. 10. ]

Примерно таков же русский «Заговор от ружья», приведенный В. И. Далем в работе «О поверьях, суевериях и пред- рассудках'русского народа»:

«На море, на окиане, на острове на Буяне, гонит Илья Пророк на колеснице гром со великим дождем: над тучей туча взойдет, молния осияет, гром грянет, дождь польет, порох зальет. Пена изыде и язык костян. Как раба-рабица N. мечется, со младенцем своим не разрежается, так бы у него раба N. бились и томились пули ружейные и всякого огненного орудия. Как от кочета нет яйца, так от ружья нет стрелянья. Ключ в небе, замок в море. Аминь, трижды». [14, с. 34. ]

Аналогичен заговор из «Заговорной тетради», приобретенной Н. Виноградовым:

«Идет Адам дорогой,

Несет в руках колоду.

Порох — грязь,

Дробь — прах...

Он меня не убьет,

А от мово выстрела не уйдет». [154, с. 163. ]

Но, несмотря на некоторые изменения, вызванные изменением «технологии войны», в целом заговоры сохранили свои исконные архаические черты. Новые воинские заговоры не отменили более древние, а заговоры «от стрел» люди

часто использовали и тогда, когда уже не имели представления о том, что собой представляет боевой лук. Е. Елеонская рассматривая «заговоры на оружие», по этому поводу отмечала:

«Заговоры на оружие, как и вообще все произведения, обращающиеся в народе, имеют черты бытовые, причем более старые остаются и тогда, когда упоминаются уже новые, так наряду со штыком и шашкой заговор говорит о стреле и рогатине. Действительная жизнь отразилась в заговорах на оружие весьма слабо; лишь перечисление воинского вооружения дает возможность судить о способах защиты и изменениях в них, да в перечислении вражеских народов можно различить отголоски различных войн: литва, татары, мордва, чуваши, черемисы, калмыки, башкиры, немцы, прусаки, турки, черкасы, арапы упоминаются почти в каждом варианте или объединяются в понятии нечестивых родов». [154, с. 162. ]

***

Только оберегами от оружия воинские заговоры не ограничивались. В воинской среде были популярны заговоры общего охранительного характера, использовавшиеся в разных ситуациях, начиная с момента ухода на войну (в армию) и кончая завершением сражения либо возвращением домой.

Например, имели распространение заговоры «от смерти». Ведь по народным представлениям со смертью можно договориться, а если обладать особым умением, то и вообще обмануть ее (или оградить себя от нее).

Так, один из наших респондентов из Западной Украины, искренне верящий в то, что говорил, рассказывал, что одному из его родственников во время болезни явилась смерть в облике молодой девушки, одетой в белое длинное платье, и сказала, что пришла за ним. Он стал просить ее дать ему время, чтобы проститься с родными и такую отсрочку получил. За пару часов в доме собрались все родственники, и как только этот человек простился с последним, он положил голову на подушку и сразу испустил дух. Таких рассказов приходилось слышать великое множество.

JC числу иных способов оттянуть свою кончину, либо ог- іить себя от внезапной смерти, в том числе на поле брани, относятся различные магические средства: особые отвары, «волшебные травы», амулеты минерального происхождения, а также специальные заговоры. Таков, например, беларуский заговор «Ад смерці»:

«Госпаду Богу памалюся, Госпада Бога папрашуся, ад смерці чалавека Угаварываць. Угаворваю, умауляю, з сініхжыл, зрумя- нага цела выганяю. Зоры-зараніцы, божыя памашніцы. Па- маглі Богу, памажыце і мне. Ехау Бог трыма каньмі. Адным сінім, другім белым, трэцім красным. Прыязджае к Пцічы-ра- цэ, к сіняму мору. На тым сінім моры кажух, у тым кажуху белка з палёным гуляе. Суку ужывае. Годзе табе, белка, з палёным гуляць, суку ужываць. Памажы рабу божаму ад смерці пазбя- гаць. Ідзі ты, смерць, на цёмныя луті, на ніцыя лозы, там табе сталы пазасціланы, кубачкі паналіваны. Там табе піці і гуляці і раскошу маці, і болей тут смерці не бываці. Калі ты не паслуха- еш, прыедзе к табе Архайло-Міхайло з празурнаю трубою, з яс- наю свячою. Празурную трубою атрубае, яснаю свячою жжы- гае, залатым крастом па- бівае, з цябе паганы дух выганяе. Ён у мяне душа свянцоная, хрышчоная. А ты душа не хрышчоная, не свянцоная, у сярэдзіне не жыві, цела не палі, косці не ламі, згінь смерць на векі вякоу. Амінь». [314, с. 208. ]

⇐ Предыдущая 16 17 18 19 202122 23 24 25 Следующая ⇒