![]()
|
|||||||
КРАСНАЯ РЕКА 2 страница—Разве не видно по нашей бороде и загорелой коже? — ответил светловолосый Мильтиадис улыбнулся и, осмелившись, сказал: — Двое из вас похожи на партизан, а вот у этого господина, — имея в виду третьего Все засмеялись. Безбородый молодой человек представил своих друзей: — Константину, грек-македоноборец, рядом с ним болгарский комитат Стамбулов. А я — еврей Бурлас, владелец магазина тканей. Мильтиадису показалось, что над ним шутят: — Надеюсь, вы не издеваетесь надо мной. Вы в совершенстве говорите на гречес Молодые люди громко засмеялись, и их смех смешался с музыкой и песнями, раздающимися на большой и живописной площади. Бурлас замигал своими хитрыми глазами: — Ты забываешь, что мы живем в трех грешных городах? Как говорят турки, в Мильтиадис, не скрывая своего беспокойства, спросил: —Господа Константину и Стамбулов, мой вопрос к вам. Вы воевали в Македонии, —Как их зовут, как они выглядят, — спросил Константину. —Старшего — Фемистоклис или Фемис. Высокий, черноволосый, с зелеными —Друг мой, в Македонии мы воевали под другими именами. Вот смотрю на тебя, Тоска, друг мой! Не дождусь, когда успокоиться море, чтобы отплыть в родную Никомидию. Пользуясь случаем, встретился с моим другом Бурласом, который поставляет ткани в магазин моего отца. Познакомился со Стамбуловым. Бог сжалился над ним, и он не попался в мои руки десять дней тому назад. Не знаю, встретился бы он вновь со своей красивой невестой! * * * Новость окрылила Мильтиадиса. Он забыл и султана, и младотурков, даже сладкие глаза прекрасной незнакомки отошли на второй план. Перебегая от одной площади к другой, он пошел на причал, откуда отправлялись корабли в греческие города Понта. Поднялся в старый город, побродил по лабиринтам знаменитого закрытого рынка Капали Царси и изнуренный пришел на площадь святой Софии и сел на скамейке под прохладной тенью огромного дикого каштана. На площади — турки ее называли «Султан Ахмет» — и вокруг «Синей Мечети», святой Софии и в парке Топ Капи по-прежнему шли народные празднества. Люди пели и танцевали, стреляли в воздух. Вдруг из шести минаретов мечети «Султан Ахмет» и четырех святой Софии раздались громкие голоса муэдзинов, зовущих верующих мусульман к послеобеденной молитве. Замолкли музыкальные инструменты, прекратились танцы. Кто бежал к мечетям, кто молился на коленях, обратив лицо к Мекке. Мильтиадис закрыл лицо ладонями и в воцарившейся тишине невольно вспомнил свое детство. До переезда из Ак Даг Матена по воскресеньям вся семья ходила на службу в митрополитский храм святого Харалампия. Пятилетний Мильтиадис завороженно смотрел на икону Иисуса Христа на куполе храма. На вопрос отца, почему он все время смотрит туда, с детской наивностью отвечал: — Я тоже хочу подняться так же высоко, как он! От тоски по детству на его глазах выступили слезы. Он встал и, гонимый неудержимый силой, направился в еще открытый храм святой Софии. Сняв туфли у дверей, вошел в храм. Яркий свет резко ударил в глаза. Казалось, что здесь была обитель солнца. По детской привычке он обратил взор к куполу в поиске знакомого образа всемогущего. Тщетно. Храм был голый. На стенах его не осталось ни малейшего следа от известных всему миру мозаик. Ничто не напоминало о былой славе и величии центра православия. Задетый представшей перед ним картиной опустошения, Мильтос задавался вопросами, ответы на которые могло дать только будущее. Здесь когда-то проходили коронации императоров, воскресные службы, свадьбы, ночные молебны в дни опасностей Византии. Его прошлое было богато, будет ли настолько богато и его будущее? Откроет ли этот храм когда-нибудь свои врата православным верующим, зазвучат ли с его амвона проповеди о любви и прощении? Теперь здесь была мечеть. Мильтос видел, как мусульмане на коленях благоговейно молились Аллаху, своему богу. «Бог один, хотя часто мы этого не понимаем», — подумал он и последовал их примеру. Встал на колени, но не повернулся лицом к Мекке, а к востоку. Закрыл глаза и взмолился: за мир в Турции, за братьев, за скорую встречу всей семьи, за исполнение заветного желания поклониться Пресвятой Деве в ее далеком пристанище в крутых Понтийских горах Мела. И чудо произошло! Тяжелая мужская рука опустилась на его правое плечо, и раздался знакомый и родной голос: — Вот, ты где, братец! А я тебя везде искал. Узнал, что вы пошли на церемонию Им очень хотелось броситься друг другу в объятия, закричать от радости, но место было святое. Свершив молитву, братья молча вышли из храма. Немного отдалившись, Фемис могучими руками схватил Мильтиадиса, крепко обнял его, поднял высоко, потряс в воздухе несколько раз и поставил перед собой. Только тогда они посмотрели друг на друга. Две пары зеленых глаз, похожих, как две капли воды, с любовью смотрели друг на друга. Два брата, высоких, сильных и стройных, подобно Аполлону и Адонису, не могли наглядеться друг на друга. Обнявшись, братья направились в ближайшее кафе. Мильтос, как его звали в семье, не скрывая своего беспокойства, спросил: —Два года от Платона нет вестей. Родители очень волнуются, а мама все время —Брат мой, борьба за родину требует жертв и мучеников. Отправляясь в Маке —Тебе не кажется, что наша семья страдает «митридатизмом»? —Что это означает, — спросил с недоумением Фемис. —Великий Митридат, король древнего Понтийского государства, говорил на —А какое отношение это имеет к нашей семье? —Живем в том же городе, что и Митридат, в Синопе. Отец с детства прививал —Знаешь, мы запутаемся, если начнем такого рода беседы и размышления. Отец —Ты прав, но после твоего отъезда в Македонию, болгары стали резать греков —Мильтос, дорогой, давай не будем бередить раны. По-моему, Платон поступил —Согласен с тобой и горжусь вами. Не знаю, похож ли я на вас? Одно могу сказать, что мы не вернемся в Синоп, пока не получим известия о Платоне. Знаешь, король Саламина, посылая своих сыновей, Айянта и Тевкра, в Трою, заставил их поклясться. —То есть? —Он заклял их беречь и помогать друг другу, вместе вернуться на родину — —Это оставь мне. Ты же займись подготовкой своих документов, поедешь учить * * * После упорного настояния Фемиса братья отправились в квартал Перан, чтобы остановиться в аристократической гостинице, знаменитой Перан Палас. Гостиница находилась недалеко от площади Таксим. Она была построена греческим промышленником Бодасакисом. Это было здание, куда впервые в городе был проведен электрический свет. Служащий в приемной, элегантный житель Леванты с бабочкой, увидев длинную бороду и потную рубашку Фемиса, недовольно заявил: — Господа, сожалею, но в нашей гостинице принимаем только клиентов в при Он не успел завершить фразу, как Фемис, бросив на него свирепый взгляд, повелел: — А я говорю, что вы дадите мне самый лучший угловой номер с видом на Босфор На крик Фемиса в приемную пришел директор гостиницы, грек, в элегантном костюме с зеленой бабочкой и с видом кардинала сказал: — Господа, у нашей гостиницы избранная клиентура. Она переполнена. Прошу не От этих слов Фемис пришел в ярость. Его зеленые глаза метали молнии. Он схватил директора за бабочку и заорал: — Негодный писарь, в то время, как мы, бородатые и в грязных рубашках, С детских лет идеалом Мильтоса был Фемис. Сейчас же он особенно гордился старшим братом, его мужеством и силой. Своей бородой, широкой волосистой грудью, божественной статью и красотой он напоминал древних длинноволосых обитателей Олимпа. Им выделили самый комфортабельный номер с роскошной мебелью и дорогими люстрами. Пока они размещали свои вещи, Мильтос, не переставая, расспрашивал брата о битвах, в которых тот принял участие, о тюрьме, где сидел недолго, о порабощенной Македонии и свободном греческом королевстве. Но Фемис от усталости еле держался на ногах. Он без боя упал в объятия Морфея и через десять минут спал крепким и счастливым сном. Мильтос тоже устал, но не мог уснуть. Разные мысли не давали ему покоя. Сегодня ему, восемнадцатилетнему, неискушенному и неопытному в жизни юноше, пришлось испытать многое. Он подошел к открытому окну. Слева, почти под его ногами, простирался Босфор, тянувшийся до Мраморного моря. Справа — узкая морская полоса, залив Золотой рог, который отделяет Константинополь от его новых кварталов. По железному мосту Галата, соединяющему квартал Перан со старым городом, толкаясь, все еще двигались пешеходы и повозки. В старых и новых кварталах и в жилых азиатских берегах ярко горели огни домов, площадей и государственных зданий, построенных у моря и на утопающих в зелени холмах. С площади Долма Баксе раздались громкие удары часов. Была уже полночь. Как по сигналу сразу же прекратились веселые голоса, песни и танцы. Город потянуло ко сну. Блаженная тишина опустилась на землю и море. Мильтос сел в дорогое кресло у открытого окна, смотревшего на северо-западные кварталы. В темноте он четко различил греческий квартал Татавла. Там обычно султаны поселяли христиан, умелых мастеров, которые строили корабли, мастерили оружие, возводили мосты и все техсооружения империи. Турки накладывали на них большие налоги и заставляли поменять веру. Но те отказывались, трудились, не покладая рук, строили дома по соседству друг с другом, под ними рыли подземные проходы на случай, если придется приютить своих соотечественников во время гонений. В пасхальные дни 1821 года здесь разыгралась невиданная драма, были вырезаны сотни христиан. Тогда до смерти был замучен патриарх Григорис V. Со стороны залива Золотой рог дул свежий ветерок, принося с собой запах моря, смешанный с ароматом жасмина и лавра. Вид ночного города очаровал Мильтоса и погрузил его в размышления об историческом пути и будущей судьбе города и эллинизма Анатолии. Запах цветов взбудоражил его молодую кровь, он подошел к открытому окну. И тут же почувствовал, как по его телу прошла горячая волна. Перед ним встал образ прекрасной незнакомки. Казалось, что ветер вместе с ароматом жасмина принес и ее запах. Мильтос покраснел, сердце его застучало сильнее. В тот же миг яркий метеорит рассек ночное небо, и он, как это принято, загадал желание: «Господи, сделай так, чтобы я снова увидел ее! » Влюбленный юноша не знал, что кварталом дальше на балконе мраморного особняка стояла виновница его воздыханий и, обратившись к метеориту, молилась: «Пресвятая Дева, сотвори чудо! Дай мне еще раз увидеть вчерашнего знаменосца, юношу с зелеными глазами... ». Мильтос и Ифигения, не волнуйтесь! Судьба заранее расставила вам свои шелковые сети. Будущее обещает вам встречи. Глава 2 НАДЕЖДА И ПЕРВЫЕ ЗНАКИ... Первый робкий свет опустился на землю. Настала суббота, 30 июля 1908 года. С сотен минаретов одновременно раздались голоса муэдзинов, зовущих мусульман на молитву. Первым встал Фемис. Умылся, подошел к Мильтосу, который крепко спал в уютном кресле. Тронул его за плечо и, увидев, что тот проснулся, сказал: — Вставай, уже рассвело. Ты почему уснул в кресле? Подойди к окну, что-то Братья, вытянув свои молодецкие тела, выглянули с открытого окна пятого этажа гостиницы. Они смотрели на море. Густой, белый утренний туман с напором поднимался с Босфора и, падая в Мраморное море, разрежался и замедлял свое движение. Туман еще не успел покрыть холмы и из гостиницы хорошо виднелся азиатский берег. Создавалось такое впечатление, что дома, деревья и покрытые березами холмы качаются, как корабли, на море. Над горами, на востоке от Скутари, выглянуло ярко-красное солнце. Первые его лучи, пройдя через слои густого тумана, образовали красочную радугу на юго-востоке. И в это время на площади Таксим забили колокола греческой православной церкви святой Троицы, окруженной огромным парком. —Какая прелесть кругом! — восхищался Мильтос утренней красотой, — смотри, —Теперь я понимаю, почему ты уснул в кресле, ты наслаждался видом и арома Братья рассмеялись от души и почти одновременно сказали: —А теперь пора браться за дело... —Сегодня суббота, аристократы посольств работают до обеда. Иди быстро во В полдень братья встретились в назначенном месте. Вход в знаменитый греческий пассаж с немногочисленными, но роскошными магазинами был с известной во всей Европе улицы Перан. Его крыша представляла собой композицию прекрасных французских витражей, и яркие лучи солнца, проходя через них, заливали пассаж всеми цветами радуги. Войдя в ресторан, Мильтос увидел своего брата за столом у перегородки в компании представительного мужчины сорока пяти лет. —Твой зять, господин Николаидис, — улыбаясь, представил его Фемис. —Рад познакомиться, господин Николаидис, — вежливо сказал Мильтос, — но —Об этом поговорим потом. А сейчас мы закажем еду и обсудим все, — предло В то время в ресторан вошли два министра нового турецкого правительства вместе с немецким послом. Проходя рядом с Николаидисом, вежливо поздоровались с ним, пожав ему руку. —Сват, вижу, у тебя высокие знакомства! — восхитился Фемис. —По долгу работы мне приходится общаться с иностранными дипломатами и —Какого вида капиталы? — спросил Мильтос. —Братец, видно, не зря ты изучал экономику, интересуешься капиталами, - Два официанта в темно-синих брюках, в белых рубашках с бабочкой, на серебряном подносе принесли холодное белое вино и морские закуски. —Более двух лет я не пробовал таких деликатесов, — признался Фемис, — в горах —Как ты думаешь, Фемис, сейчас, после выпитого стакана вина, раскроем наш —Не лучше ли оставить это на завтрашний вечер, раз ты пригласил нас на ужин? —Признаться, я не понимаю вашего юмора. Давайте оставим шутки, лучше рас —Встретился и поговорил с греческим послом, военным атташе и консулом. Но «Добро пожаловать, сын мой! Когда вы спустились с гор и приехали сюда? Если не ошибаюсь, это ты в конце 1906 года, переодевшись священником, посетил кафедральный храм Кастории. Не так ли? ». Ты не беспокойся. Каравангелис способен вытащить змею из-под земли. Обещал, что завтра на встрече у господина Николаидиса он сообщит нам новости о Платоне. —Надеюсь, это будут добрые вести, — сказал Мильтос. —Не беспокойся, Мильтос, у меня много знакомств, всех подключил. Мы же с —Выпьем за здоровье Платона и скорую встречу с ним, — с каким-то облегчением —А сейчас, господин Николаидис, мне любопытно узнать, какой бизнес перспективен в Турции? —Сейчас время на стороне умных, предприимчивых и рискованных людей. В Мильтос перебил его и, покраснев от стыда, признался: —Какой же я наивный, что не понял сразу, что вы отец моей невесты Ифигении... —А ты помнишь свою помолвку?
—Нет. Мама как-то упоминала, что в мае 1897 года меня обручили. Мне было —Но она тебе самого важного не сказала, — воскликнул Фемис. —Как? —В старину в Понте девочек, чтобы уберечь от похищения турков, обручали в —Фемис, остальное я доскажу, — предложил господин Николаидис. — Все молча «Что ты хочешь? Почему ты плачешь? Чего ты боишься? » — спросил поп. «Я не хочу обручаться с Ифигенией! » — расплакался ты. «Почему? » «Она под себя мочится! Мне нравится Андромаха, наша соседка! ». Мы еле сдерживались от смеха. Отцу вновь пришлось прибегнуть к наказанию, чтобы ты утихомирился, и церемония была продолжена. —Гордись своими подвигами, братишка! — пошутил Фемис и добавил: — Наде —Тогда были трудные времена. Сейчас мы свободны, ничто нам не угрожает. А —Значит, ты отказываешься жениться на моей принцессе, — пошутил господин —Возможно, она не захочет выйти замуж за меня. Мы говорим о равенстве. Впрочем, я пока не собираюсь жениться. Сперва, по нашим обычаям, пусть женятся Фемис и Платон. Меня ждет учеба. Ифигения не обязана ждать... Они выпили последний бокал вина и, прощаясь, Николаидис предложил: — Завтра мои гости соберутся в девять часов вечера. Вы же, закончив дела, приходите пораньше, нам надо поговорить. Возьмите с собой и свои чемоданы. С завтрашнего дня вы остановитесь в моем доме. В вашем распоряжении будет целый этаж. * * * В тот вечер в середине семейного ужина Ифигения, обидевшись на отца, ушла и закрылась в своей комнате. За столом господин Николаидис, обращаясь к жене, сказал: —София, знаешь, кто придет завтра к нам в гости? —Мы же утром об этом говорили по телефону: грек министр сельского хозяйства —Сегодня в патриархии я встретил Фемиса, старшего сына нашего свата Геор —Почему ты сразу не пригласил их ночевать у нас? Как ты мог, Михалис, что —Пригласил, но они отказались. Видимо, не хотели нас беспокоить, зная, что —Папа, кто они? — спросила Ифигения. —Твой жених и его старший брат из Синопа, — пошутил Панайотис, старший брат —Папа, скажи ему что-нибудь, — возмутилась Ифигения. —Доченька, Панайотис сказал правду, — ответил господин Николаидис. —Мама, о чем они говорят? Что за грубые шутки? —Милая, они не шутят. Когда тебе было два года, мы обручили тебя с младшим —Мама, что ты говоришь? Мне ведь тогда было всего два года... —А в школе преподаватели и учителя вам не объясняли, почему греки в прошлом Ифигения покраснела от стыда и растерянности. Ее пятилетняя сестра Ирини подошла к отцу и с детской наивностью возмутилась: —А почему вы меня еще не обручили? —Ты еще маленькая, настанет и твое время.
—Когда-то турки резали греков и похищали их дочерей. Сейчас мы живем с ними —Папа, прошу завтра не ворошить отжившие обычаи, — попросила Ифигения. Вместо мужа ответила госпожа София: — Доченька, мы, Понтийские греки, строго придерживаемся своих обычаев и —Тогда зачем мы носим европейские наряды, танцуем танго и играем на пианино? —Да, обычаи должны меняться, но в меру. Иначе мы рискуем потерять свои —Сестричка, родители правы, — включился в беседу Панайотис. — В Берлине, —Моя принцесса, завтра оденешь розовое платье, присланное нашим другом Две слезинки покатились с черных глаз Ифигении. Она отложила вилку, попыталась что-то сказать, не смогла. Жалобно посмотрела на отца и бросилась в свою комнату, упала ничком на кровать, обняла подушку и разрыдалась: «Почему не понимают, что я не могу выйти замуж за незнакомого человека? Если бы знали, что мне нравится другой. Вчерашний знаменосец. Или я выйду замуж за него или, клянусь, уйду в монастырь». Господин Николаидис хотел следовать за ней, но жена удержала его: —Оставь ее. Это девичьи капризы. Со вчерашнего дня после церемонии привет —София, думаешь, моя принцесса выросла? — глубоко вздохнул господин Ни * * * Ранним воскресным утром, 31 июля 1908 года, верующие заполнили православную церковь святой Троицы. Службу вел патриарх Иоаким III. Госпожа София, дав необходимые указания служанкам и поварихе, с двумя дочерьми пошла в церковь святой Троицы, которая находилась недалеко от их дома. С трудом пробиваясь через толпу, они поднялись в женскую половину. При последних словах священника верующие встали на колени, моля святого духа освятить божьи дары, Ифигения с благоговением обратила свой взор к всемогущему Иисусу Христу на куполе храма и взмолилась: «Мой Христос, прости меня, если грешу, что в этот священный миг мой разум занят кощунственными мыслями. Хочу еще раз встретить юношу с зелеными глазами». Об этом думал и Мильтос, когда с Фемисом он пришел в ту же церковь зажечь свечу «за здоровье и спасенье» Платона. Вечная борьба души и тела. И вечно разум старается уравновесить эти две противодействующие силы. Возможно, всесильная душа покоряет мечте все, но всегда прекрасная Елена, Афродита, Аполлон будут ожидать там, чтобы очаровать, не простить и приказывать: «Сбрось тиранию души». Философы, мудрецы, священники и пророки пытались избавиться от этой неумолимой борьбы, но, в конечном счете, даже им не удавалось спастись. Сам Иисус Христос, страдая на кресте, попросил спасения от Отца Своего: «Боже мой, Боже мой, почему ты меня оставил? » Мильтос и Ифигения, не заметив друг друга, ушли из церкви. Весь день у Ифигении было плохое настроение. Она все время думала, как вести себя на вечернем приеме. В пять часов все было готово к ужину. Чета Николаидис следила за приготовлениями. С закатом солнца и до сумерек их четырехэтажный особняк осветили многоцветные хрустальные люстры. В то время считанные дома Константинополя имели электрический свет. Михалис Николаидис, выпускник Кесарийской коммерческой школы Каппадо-кии, в совершенстве говорил на турецком, английском и французском языках. Был красив, приветлив и хитер. Дела у него шли хорошо, и он купил старый особняк в Татавле. В 1905 году судьба улыбнулась ему. На одном из светских приемов он познакомился с Василисом Захариадисом или Базилем Захаровым, как было записано в его паспорте, и под этим именем он был известен в политических и промышленных кругах мира. Захаров начал свою карьеру в Татавле, молодым уехал в Афины и после многочисленных приключений оказался в Лондоне. Высокий, мужественный, авантюрист легко покорял сердца женщин высшего общества Афин и Лондона.
|
|||||||
|