Джанин Фрост 3 страница

— Это все-таки Тэйт…

Тихий голос Дэйва в неожиданной тишине, воцарившейся после того, как Тэйт наконец приступил к трапезе, прозвучал умиротворяюще. Он кивнул на монитор:

— Я знаю, в это трудно поверить, но Тэйт все еще там. Ничего, скоро он снова станет самим собой.

Господи, как сильно я на это надеялась! Я понимала, что по-другому и быть не может, но сейчас Тэйт выглядел куда страшнее самых опасных вампиров, с которыми приходилось сталкиваться. Я оказалась не готова увидеть своего друга в подобном состоянии, хотя была уверена в обратном.

Чтобы погасить безумный огонь в глазах Тэйта, потребовалось пять пакетов крови. Хотя большая часть первых двух осталась на его лице и пролилась на пол. Он повернул красное от крови лицо в сторону Кости и, похоже, узнал его.

— Мне больно, — были его первые слова.

От его охрипшего голоса у меня на глаза навернулись слезы. В этой короткой фразе слышалось отчаяние.

Кости кивнул:

— Скоро станет легче, приятель. Можешь мне поверить.

Тэйт посмотрел на себя и слизнул кровь в тех местах, куда мог дотянуться. Затем остановился и уставился прямо в камеру:

— Кэт!

Я потянулась вперед и нажала кнопку, позволяющую ему нас слышать:

— Я здесь, Тэйт. Мы все здесь.

Тэйт закрыл глаза.

— Я не хочу, чтобы ты видела меня таким, — пробормотал он.

Мне вдруг стало очень стыдно, и голос задрожал:

— Все в порядке, Тэйт. Ты…

— Я не хочу, чтобы ты видела меня таким! — резко повторил он, снова дергаясь в зажимах.

— Котенок, — на экране появился Кости, — ты расстраиваешь его, а это мешает контролировать жажду крови. Выполни его просьбу.

Чувство вины усилилось. Было это простым совпадением или Тэйт понял, как мне неприятно наблюдать за его пробуждением? Черт, я никудышный командир и уж тем более — друг.

— Я ухожу, — постаралась произнести я как можно спокойнее. — Тэйт, я навещу тебя, когда тебе станет лучше.

Потом я вышла из комнаты, даже не оглянувшись на возобновившиеся вопли.

Телефонный звонок раздался, когда я сидела за столом и глядела в пустоту. На экране высветился мамин номер, и я помедлила: не было настроения с ней общаться. Обычно в это время мама спала, поэтому я решила ответить:

— Привет, мам.

— Кэтрин… — Она замолчала, а я ждала, постукивая пальцем по крышке стола. Затем прозвучали слова, от которых я чуть не свалилась со стула: — Я решила прийти на твою свадьбу.

Я еще раз посмотрела на номер телефона — никакой ошибки, говорила моя мать.

— Ты пьяна? — выдавила я, когда дар речи вернулся.

Она вздохнула:

— Я всегда была против твоей свадьбы с вампиром, но мне надоело, что он вечно стоит между нами.

Наверное, пришельцы ее подменили. Это было единственное объяснение, пришедшее мне в голову.

— Значит… ты придешь на нашу свадьбу? — только и смогла я повторить.

— Именно это я и сказала, не так ли? — откликнулась она с намеком на ее обычную раздражительность.

— Гм… отлично!

Проклятье, даже не знаю, что сказать! Я была в шоке.

— Не думаю, что ты позволишь мне принять участие в подготовке, — произнесла она одновременно с вызовом и неуверенностью в голосе.

Если я еще шире открою рот, вывих челюсти мне обеспечен…

— Это выло бы чудесно, — пробормотала я.

— Хорошо. Мы можем сегодня поужинать вместе, чтобы все обсудить?

Я уже хотела извиниться и сослаться на занятость, но помедлила. Тэйт не хотел, чтобы я смотрела видеозаписи о его обращении в вампира. А Кости после обеда должен был поехать в аэропорт — встретить Аннет. Я могла бы в это время заскочить к матери и освободиться к его возвращению.

— Как насчет позднего обеда вместо ужина? Скажем, около четырех часов?

— Прекрасно, Кэтрин. — Она явно хотела сказать что-то еще. Я ожидала возгласа вроде «С первым апреля! », но на календаре — ноябрь, для розыгрышей рановато. — Я жду тебя в четыре.

На рассвете, когда Кости, сдав Дэйву пост рядом с Тэйтом, пришел в мой кабинет, я все еще не оправилась от шока: превращение Тэйта в вампира, неожиданное смягчение моей матери… Этот день я надолго запомню!

Кости предложил подбросить меня по дороге в аэропорт и забрать на обратном пути, но я отказалась — так я рисковала остаться в нужный момент без машины, если настроение матери изменится, а это было очень даже вероятно. Кроме того, не хотелось, чтобы первый настоящий разговор дочери с матерью был прерван появлением Кости в сопровождении незнакомого вампира. Вряд ли мама сдержится при виде стольких клыков, а Аннет и в лучшие дни действовала мне на нервы…

И как я объяснила бы, кто она такая? Познакомься, мама, это Аннет. В семнадцатом веке, когда Кости был жиголо, она платила ему, чтобы он с ней спал, но после двух столетий траханья они стали друзьями.

Пожалуй, я решусь представить Аннет матери только в случае полного удаления мозга!

— Не могу поверить, что она хочет поговорить о нашей свадьбе, — пожаловалась я Кости, садясь в свою машину.

Он ответил с самым серьезным видом:

— Она никогда не забывала о вашем родстве. Ты могла бы обвенчаться с самим сатаной, и даже это не заставило бы ее от тебя отказаться. Она любит тебя, Котенок, хотя и тщательно скрывает свои чувства. — Потом он невесело усмехнулся. — Хочешь, я позвоню тебе через час, чтобы ты могла сослаться на срочный вызов и избавиться от ее общества?

— А вдруг что-нибудь случится с Тэйтом? — спросила я. — Может, мне не уезжать?

— С твоим приятелем все в порядке. Теперь ему ничто не угрожает, кроме удара серебряным кинжалом в сердце. Так что можешь спокойно навестить свою маму. И позвони, если захочешь, чтобы я приехал и укусил ее.

На базе мне было решительно нечем заняться. Тэйт еще несколько дней проведет в камере. Мы по очевидным причинам не планировали никаких операций. Самое подходящее время навестить мать и убедиться в искренности ее желания положить конец размолвкам.

— Держи телефон под рукой, — невесело пошутила я, кивнула Кости и тронулась с места.

От базы до матери минут тридцать езды. Она тоже жила в Ричмонде, но в его сельской части; окрестности напоминали район Огайо, в котором она выросла. И достаточно близко к Дону — на случай непредвиденных осложнений. Подъехав к дому, я остановилась и вдруг заметила, что ставни давно нуждаются в свежей краске. В прошлый раз они выглядели так же? Господи, как давно я не приезжала к ней!

Едва выйдя из машины, я замерла. Спину сковал ужас, и он не был связан с давностью моего последнего визита. Судя по потоку энергии, исходящему из дома, мать была не одна. Кто бы там ни находился, у него не билось сердце. Я потянулась к сумочке, где на всякий случай припрятала несколько серебряных кинжалов. Вдруг раздался чей-то злобный смех.

— Я бы на твоем месте не делал этого, малышка, — произнес за моей спиной ненавистный голос.

Дверь маминого дома распахнулась. Она стояла на пороге, а темноволосый вампир, чья внешность показалась мне смутно знакомой, почти ласково сжимал руками ее шею?

Оборачиваться было ни к чему: я и так знала, что сзади стоит мой отец.

Макс, мой отец, вышел из-за деревьев футах в тридцати от того места, где стояла я. Ветерок шевелил его рыжие волосы; на меня смотрели будто мои собственные глаза. Но больше всего поражала переносная ракетная установка на плече Макса. В другой руке еще имелось ружье. Разительное несоответствие этих двух видов оружия чуть не вызвало у меня приступ истерического смеха.

— Я собирался взорвать твою машину еще на подъездной аллее, — искренне признался Макс, кивая на ракетную установку. — Но потом увидел, что ты одна. Какой отец откажется немного поболтать со своей малюткой?

Если не удается с первого раза, пытайся снова и снова, — так сказал мне Макс, когда несколько месяцев назад провалился его план избавить меня от страданий с помощью двух наемных убийц. Не думала, что он возобновит свои дерзкие выходки, после того как Кости женился на мне по обычаям вампиров. Как оказалось, совершенно напрасно.

— А где твой повелитель, Макс? — равнодушным тоном спросила я. — Джэн запаздывает? Или он до сих пор сердится за то, что я ускользнула от него несколько месяцев назад?

— Джэн? — со смехом повторил Макс. — Плевать на него! У меня появились новые покровители, милая, и они тоже хотят твоей смерти.

Я все-таки решила воспользоваться кинжалами. Ледяная усмешка, игравшая на губах Макса, была ярким доказательством нашего близкого родства.

— Надеешься метнуть ножи раньше, чем я выстрелю? Может, и успеешь. Но прежде ракета прошьет насквозь тело твоей матери. Вряд ли тебе это понравится.

Я стиснула зубы. Макс и второй вампир стояли точно друг напротив друга: даже если я смогу уничтожить одного, второму хватит времени, чтобы убить маму.

— Почему бы нам не пройти в дом? Семейный разговор может затянуться, — предложил Макс, подкрепляя свои слова красноречивым жестом руки, в которой он держал ружье.

Я все равно ничего не могла предпринять, пока они находились так далеко друг от друга, — пришлось подчиниться. Мой первый шаг в сторону двери сопровождался смехом Макса:

— Сначала брось свою сумочку и подтолкни ее ногой ко мне. Медленно!

В голове пронеслись десятки вариантов атак, но страх за жизнь матери заставил отказаться от них. Если бы Макс явился один… Если бы я догадалась спрятать часть оружия под одеждой… И если бы у меня были часы с тревожной кнопкой, чтобы известить Кости… В каком дерьме мы оказались вместе с матерью!

Я кинула сумку на землю и пинком отправила ее в сторону Макса. Он довольно хмыкнул и подошел ближе, но не опустил оружие.

— Это заставит тебя быть немного вежливее, — произнес он и нажал на курок.

Пуля ударила в живот и я согнулась пополам. Боль появилась спустя несколько мгновений и была безжалостной.

За спиной послышался негромкий, как выстрел (оружие Макса имело глушитель), смешок второго вампира.

— Внутрь! — приказал он и снова махнул дулом. — Иначе вторая пуля угодит в ногу.

Зажав ладонями обильно кровоточащую рану, я поплелась в дом. Заперев за мной дверь, Макс выстрелил еще раз и пробил бедро. Второй выстрел развернул меня и швырнул на пол. На этот раз я вскрикнула.

— Не мог удержаться! — ухмыльнулся Макс и навел ружье на мать. — Еще один звук, и следующую пулю получит она.

Отец бы с удовольствием выстрелил в мать. Неподвижный взгляд ее остекленевших глаз говорил о том, что, желая добиться повиновения, Макс использовал силу своих зеленых глаз. Мысль о том, как напугана была мама, когда, открыв дверь, увидела отца, вызвала бешеную ярость, которая почти заглушила боль. Но не надолго. В следующий миг волны боли, тошноты и головокружения обрушились на мой мозг. Хоть Макс и не задел артерии и жизненно важные органы, в таком состоянии я не могла сражаться против него и второго вампира да еще спасать мать. Только примесь вампирской крови помогла мне не потерять сознание.

Кости! Я частенько подшучивала над его паранойей по поводу моей безопасности, но смех оказался напрасным. Конечно, если я не появлюсь на базе к вечеру, он встревожится. Вероятно, даже заявится сюда, но, судя по выражению лица Макса, будет слишком поздно.

— Следовало убить меня, когда имелась такая возможность, — сказал он, глядя вниз, на меня. — Могу поспорить — сейчас ты жалеешь, что вместо этого в тот вечер вышла замуж за Кости.

Хоть он и прочел мои мысли — его правоту было трудно не признать, — я не могла заставить себя согласиться.

— Я никогда не говорила, как сильно тебя ненавижу, Макс? — процедила я сквозь стиснутые зубы.

Может, удастся его отвлечь. Надо разозлить его как следует и вовлечь в перебранку, чтобы он не спешил меня убивать.

Второй вампир рассмеялся.

— А у нее есть характер, — сказал он, оглядывая меня с ног до головы и одновременно поглаживая мамины волосы. — Какая жалость!

Наконец я вспомнила, где видела его раньше: именно он сбежал из «Чак И. Чиз»!

— Это ты, — вырвалось у меня.

— Я тоже рад тебя снова видеть, — ухмыльнулся он.

Макс снял с плеча ракетную установку, но в данный момент это уже ничего не значило.

— Калибос, — сказал он, — если моя дочь шевельнется, убей ее мать.

Отдав мрачный приказ, Макс скрылся на кухне. Я все еще зажимала рану в животе, поскольку она кровоточила сильнее, чем нога. «Будь ты проклят, Макс, — думала я сквозь боль. — Я дождусь твоей смерти, даже если это будет последнее, что мне доведется увидеть».

Судя по всему, так оно и будет.

Мама все так же безучастно смотрела перед собой невидящим взглядом. Я с облегчением отметила, что, кроме этого, у нее нет никаких повреждений. Калибос, как Макс называл второго вампира, просунул руку в вырез ее блузки и сжал грудь. Вырвавшееся у меня хриплое рычание вызвало у него усмешку.

— Спокойнее, спокойнее, — промурлыкал он, запуская руку еще глубже.

Макс вернулся с кухни и взглянул на Калибоса.

— Не ее, — коротко бросил он. — Если останется время, можешь развлечься с Кэт. Джастин принадлежит мне.

Господи милосердный! Во мне опять вспыхнула решимость. Нельзя отпускать Макса живым, даже если это будет стоить жизни мне и матери. Я хорошо ее знала: мама скорее предпочтет смерть, чем повторное насилие вампира, тем более — Макса.

— Я думаю, ее пора разбудить, согласна? — бодреньким тоном спросил меня отец.

Он передал ружье Калибосу, наказав пристрелить меня, если я дернусь, а сам направился к матери. Одним из пяти ножей, принесенных с кухни, Макс рассек себе палец и прижал к маминым губам.

— Проснись и пой Джастин, — сказал он, проталкивая окровавленный палец ей в рот.

Мама сделала глоток, моргнула и закричала. Рука Макса тотчас зажала рот. Я старалась не думать о боли и сосредоточиться на плане спасения.

Давай, Кэт, думай! Должен быть какой-нибудь выход!

— Привет, красавица, — произнес Макс, наклонившись к лицу матери. — Я сейчас уберу руку, но всякий раз, как ты примешься кричать, я буду отрезать по кусочку от тела твоей дочери. Понятно?

Взгляд матери переместился на меня, ее глаза широко распахнулись, и она кивнула. Макс опустил руку.

— Так-то лучше. А теперь надо убедиться, что малышка не испортит нам потеху.

Держа наготове остальные ножи, Макс встал надо мной. Я напряглась — сейчас клинки были для меня самой желанной добычей. Но Калибос нацелил на меня ружье и в любой момент мог укусить мать. Я бы попыталась… но не в данной ситуации.

Макс встал на колени и схватил меня за руку.

— Ты умрешь, — произнес он так тихо, чтобы услышала я одна. — Но я сохраню жизнь твоей матери, и она увидит, как это произойдет. А если ты попытаешься сопротивляться, малышка, я изнасилую ее и убью на твоих глазах, а затем прикончу тебя. Как? Ты хочешь ее спасти?

Я еще никого не ненавидела так сильно, как своего отца. Макс мог убить нас обеих, и мне приходится выбирать один из трех вариантов. Надеяться, что в голову придет какая-нибудь блестящая идея и я спасу себя и мать. Макс, будет долго над нами издеваться, и Кости успеет на помощь. Я попытаюсь выхватить ножи, рискуя спровоцировать Макса исполнить угрозы относительно матери — для него не существует никаких запретов.

— Отпусти ее, тогда все закончится, — так же тихо ответила я, склоняясь к первому или второму варианту.

— Умница, ухмыльнулся Макс. — Его пальцы погладили мое запястье. — А почему ты приехала одна? Где Кости?

Ложь всегда убедительнее, когда смешана с долей правды.

— Он на базе: прошлой ночью превратил в вампира одного из членов нашей команды и теперь присматривает за ним, пока тот не справится с жаждой крови.

Усмешка Макса стала шире.

— Тэйт!

Я не смогла скрыть своего изумления.

Отец рассмеялся:

— Как я об этом узнал? Белинда поделилась информацией с Калибосом. Когда я отыскал твою мать, мне оставалось только убедить ее пригласить тебя в гости. Должен выразить Белинде свою искреннюю благодарность.

Отродье шлюхи! Я недооценила эту голубоглазую куклу. Теперь понятно, что она рассказывала Калибосу, когда выводила его из пиццерии. Что еще такого особенного знала Белинда? День и время обращения Тэйта. Вероятно, она рассчитывала, что после моей смерти никто не узнает, как Максу удалось добиться желаемого. А вот погибать явно не собиралась.

Я опять ощутила приступ головокружения. Вероятно, внутреннее кровотечение — вытекшая на пол кровь не могла вызвать такой реакции.

— Можешь не беспокоиться о благодарности, Макс. Она мертва.

Он пожал плечами:

— Жаль. Хорошая была девчонка.

— Макс!

Мы оба обернулись. Мать все также стояла на месте, и по ее лицу медленно катились слезы. Я никогда не видела, чтобы она плакала.

— Ты хотел получить меня, — хриплым голосом заговорила она. — Это я воспитывала Кэтрин, я учила ее ненавидеть всех вампиров. Отпусти ее. Это дело касается только нас двоих.

Не две огнестрельные раны, а эти слова вызвали у меня слезы. Я всегда думала, что мать меня не любит, но сейчас она предлагала себя вампиру, которого ненавидела всей душой, ради спасения моей жизни. Макс сверкнул в ее сторону зеленым взглядом:

— Мы с тобой еще не закончили, Джастин. Ты знаешь, сколько неприятностей грозит тому, кто произвел на свет вампира-полукровку? Даже незнакомцы смеялись мне в лицо! Но я не мог избавиться от издевок, просто убив тебя. А ее уничтожение обеспечит мне поддержку новых друзей. Они хотели бы убить и Кости, но приходится довольствоваться малым.

Я только собралась спросить Макса, что это за друзья, как он взмахнул одним из ножей и вонзил в мое запястье, пригвоздив его к полу. Я лишь резко выдохнула, но мать не удержалась от крика:

— Прекрати!

Макс ухмыльнулся, держа оставшиеся ножи вне пределов досягаемости.

— Спасибо, Джастин! Благодаря тебе я совершу небольшую операцию.

Разочарованный вздох Калибоса был слышен даже на фоне моего учащенного дыхания.

— Скучно! Могу и я рассчитывать сегодня на какое-то развлечение?

Макс взял следующий нож и, многозначительно взглянув в сторону матери, тронул кончиком лезвия мою кожу.

— Ну давай, сопротивляйся! Дай мне повод показать тебе, как будет страдать твоя мать перед смертью, — прошептал он.

Я стиснула зубы и не шевелилась, пока он медленно протыкал ножом второе запястье. Боль была еще сильнее, чем в первый раз. Мать застонала, словно мучили ее.

— Пожалуйста, — едва слышно взмолилась она, протянув руку к Максу. — Пожалуйста, не надо! Это моя вина, оставьте ее в покое!

— Когда тебя ждет твой дружок? — спросил Макс, не обращая на нее внимания.

Кости потребуется минут двадцать, чтобы добраться от базы до аэропорта, вероятно, даже меньше (учитывая его манеру вождения). Еще пятнадцать минут, чтобы погрузить неимоверное количество чемоданов и сумок Аннет, потом обратный путь. Позвонит ли он мне, вернувшись на базу? Звонок в моем телефоне выключен, так что я его не услышу — аппарат вместе с сумочкой остался лежать на лужайке перед домом. Господи, неужели ему потребуется несколько часов, чтобы мое отсутствие вызвало беспокойство?

— Через три часа, — ответила я, стараясь по возможности сохранять бесстрастное выражение лица.

Губы Макса изогнулись в злобной усмешке.

— Я склонен рассчитывать максимум на один час. Не беспокойся, я все успею. А вот это заберу.

Макс сдернул с моего пальца обручальное кольцо, повернул его к свету и улыбнулся.

— Не меньше пяти карат, — восхищенно произнес он. — Я легко получу за него пару миллионов.

— Это же рубин, — бросила я, с ненавистью глядя, как его пальцы сжимают мое обручальное кольцо.

Макс засмеялся:

— Глупая девчонка! Это красный алмаз — самый редкий камень в мире, и Кости владел им больше ста лет. Джэн долгие годы хотел его выкупить. А тебе кольцо все равно уже не понадобится.

Макс разрезал спереди мою блузку, не забыв упомянуть, что делает это ради удовольствия Калибоса, а не для себя. Пульсирующая боль в запястьях вместе с ноющей болью в животе и ноге легко могли привести к потере сознания. Я изо всех сил боролась с соблазном погрузиться в темноту, уже вплотную подступившую к моему сознанию.

Мать рванулась вперед, но Калибос удержал ее и сильно встряхнул.

— Вы оба просто звери, — прошипела она.

— Оскорбления приравниваются к крику, — мгновенно среагировал Макс и рассмеялся, когда она горестно вскрикнула. — Это моя игра, и я сам устанавливаю правила. Теперь я вправе отрезать от Кэт два кусочка. Хочешь довести счет до трех?

Поверх плеча Макса я встретила взгляд матери. Ее широко раскрытые глаза были переполнены слезами. Я едва заметно качнула головой: «Пожалуйста, не надо. Ты ничего не сможешь исправить. Просто беги, если представится такая возможность! »

Конечно, она не слышала мои молчаливые увещевания. А Макс спустил лезвие ножа к краю джинсов и разрезал их по бедру.

— Вот отсюда и начнем, — бросил он, захватил пальцами часть кожи и резко взмахнул ножом снизу вверх.

Я так сильно прикусила губу, сдерживая крик, что ощутила во рту привкус крови. Калибос хихикнул. Макс поднял вверх отрезанный лоскут моей кожи, словно трофей.

— Отличная татуировка, — похвалил он, отбрасывая ее в сторону. — Может, послать ее Кости, чтобы у него была запасная?

Вместо недавно сделанной татуировки в виде скрещенных костей, как на руке у Кости, на моем бедре вспыхнул новый костер боли. Мама не закричала, а только с шумом втянула воздух.

— Кэтрин, я люблю тебя! — прошептала она.

Мне пришлось отвернуться, чтобы не доставить Максу удовольствия видеть мои слезы. Не помню, чтобы раньше мама говорила мне о своей любви. Вероятно, она считала, что мы обречены.

— Надоело держать, лучше я ее отключу, — пожаловался Калибос и уставился на мать вспыхнувшими зеленью глазами.

— Прекрати! — Голос Макса прозвучал как щелчок хлыста. — Она должна это видеть и все знать.

Калибос раздраженно фыркнул, а затем подтащил маму к окну. Он сорвал одну из портьер, разорвал ее надвое и завязал один конец вокруг маминой шеи.

— Макс! — предостерегающе вскрикнула я.

Он больно ударил меня по голове.

— Тихо! Я хочу знать, что он придумал.

Второй конец портьеры Калибос перебросил через перила лестницы, ведущей на второй этаж. Мама пыталась сопротивляться, но она ничего не могла сделать. Я напрягла приколотые к полу руки. Макс с задумчивым видом воткнул еще один нож мне в запястье, потом ткнул кулаком в раненый живот.

Шквал боли, вероятно, заставил меня отключиться на минуту. Но как только сознание вернулось, я увидела, что мама стоит на стуле; один конец портьеры завязан у нее на шее, а второй закреплен на перилах. Обрывок ткани был натянут, а у стула не хватало одной ножки.

— Теперь она все будет видеть, а я могу принять участие в забаве, — заявил Калибос.

Макс одобрительно хмыкнул и снова повернулся ко мне.

— Хочешь узнать, что я с тобой сделаю, малышка? — совершенно спокойно спросил он.

— После того как мне надоест тебя пытать, я разрежу твое тело на кусочки. Не стоит рисковать: вдруг явится Кости и превратит тебя в вурдалака, верно?

В его зловещей мысли присутствовала логика. С моим вампирским наследием вполне можно было ожидать превращения в вурдалака. Конечно, если Макс меня просто убьет. А в случае расчленения данный вариант отпадает.

— Правила не меняются. Давай посмотрим, как долго ты продержишься, прежде чем закричать чтобы я смог что-нибудь отрезать от Джастин, — насмешливо сказал он.

Кулак Макса швырял мою голову взад и вперед, словно подвешенную на резинке игрушку. Он разбил мне губы, и рот наполнился кровью, но я прикусила язык и не издала ни звука. Через несколько! минут звон в ушах заглушил стук его ударов. Затем Макс остановился.

— Упряма шлюха! Посмотрим, как тебе понравится это…

Он достал из кармана зажигалку, зажег самое большое пламя, на которое она была способна, и поднес к моей руке. Я задрожала всем телом и корчилась от боли. Сквозь стиснутые зубы вырывались стоны и вздохи, но после нескольких минут невообразимых мучений я не могла сдержать крик.

Макс довольно рассмеялся, а меня чуть не вырвало.

— Я думаю, это будет стоить Джастин пальца, — продолжал он. — С какого предпочитаешь начать?

— Даже если ты меня убьешь, Кости тебя отыщет, — выдохнула я. По лицу градом катился пот, а боль в руке была невообразимо мучительной. — Поверь, он заставит тебя пожалеть об этом!

Калибос и Макс захихикали, будто я остроумно пошутила.

— Вампир не станет начинать из-за тебя войну, — заявил Макс. — Он женился на тебе лишь для того, чтобы насолить Джэну.

Так вот почему Макс чувствует себя в такой безопасности — он уверен в защите своих новых друзей и в том, что Кости женился на мне, желая разозлить Джэна.

— Кости тебя разыщет. Не сомневайся!

Они переглянулись, удивленные решимостью, прозвучавшей в моем голосе.

— Как трогательно, — наконец бросил Макс. — Ты пытаешься меня испугать, чтобы остаться в живых, но это не сработает. На всякий случай отправляйся наружу, Калибос, и постой на страже. Вдруг ее дружок заявится раньше, чем мы ждем.

— Но я еще не позабавился с ней, — возмутился тот, бросив в мою сторону взгляд, от которого меня передернуло.

— Ты еще получишь свое, — огрызнулся Макс. — Я организовал это дело, я и буду первым.

Направляясь к двери, Калибос подмигнул мне:

— Скоро увидимся, моя сладкая!

Макс поднялся и неторопливо подошел к матери. Чтобы иметь возможность дышать и не натягивать обрывок портьеры, ей приходилось стоять на цыпочках. Сломанный стул угрожающе раскачивался под ногами. Второй обрывок занавески связывал ей руки, и Макс, взглянув на переплетенные пальцы ухмыльнулся.

— Каким из них ты пожертвуешь, Джастин? Давай посчитаем, — затянул он детскую песенку, постукивая по пальцам. — Этот пальчик остался дома. Этот пальчик ел ростбиф…

Я мысленно готовилась использовать свой шанс. Сейчас, когда один вампир — снаружи, у меня появилась единственная возможность. И все же сосредоточиться было очень трудно. За многие годы борьбы я привыкла к побоям, но с такими ранениями я рисковала потерять сознание.

Взгляд матери встретился с моим, и она выбила у себя из-под ног стул.

— Проклятье! — выругался Макс, подхватывая ее одной рукой. — Зачем ты это сделала?

Стоило ему на секунду отвлечься, как я из последних сил напрягла руки, чувствуя, как рвется моя плоть. Когда Макс обернулся, одно запястье уже освободилось от ножа.

— Что за дьявол?

Он отпустил мать; ее тело повисло на портьере, ноги закачались в нескольких ярдах от пола, а я, не обращая внимания на ослепительные вспышки боли, продолжала выкручивать вторую руку. Попыталась схватить нож, но раненые запястья не слушались. Тогда я отбросила клинки в сторону и, нагнув голову, бросилась на Макса. Надо было заполучить лишь несколько капель его крови, чтобы набраться сил для борьбы. Я со всех сил впилась в него зубами.

Неожиданный шум заставил меня повернуть голову к окну. Последнее, что я увидела, — дождь из осколков стекла, а потом что-то укололо меня в шею, и свет померк. Откуда-то издалека доносились крики. Я уже ничего не чувствовала. Какое это облегчение — избавиться от боли!

Сознание вернулось ко мне вместе с ощущением, что какая-то жидкость наполняет мое горло. Я хотела откашляться, но поток не прекращался, вынуждая меня глотать.

— …Ты не позволишь ей умереть! — послышался мне вопль матери.

Затем рядом прозвучал голос Кости:

— Ну, милая, пей! Ты должна выпить еще…

Я поперхнулась переполнившей рот жидкостью, и в этот момент смутные тени вокруг меня обрели ясные очертания. Мои губы были прижаты к липкой от крови шее, и я, глотнув снова и продолжая кашлять, отшатнулась.

— Хватит, — сумела выдавить я.

Чьи-то руки вернули меня в прежнее положение.

— Господь всемогущий, Котенок… — пробормотал Кости, трогая пальцами мое горло.

— Кэтрин! — закричала мать.

Я повернула голову и успела увидеть, как она, спеша ко мне, на чем-то поскользнулась. Обрывок портьеры все еще болтался на ее шее, но второй конец уже не был привязан к перилам лестницы. Из противоположного угла комнаты донеслись проклятья и ругательства Макса, и ему ответил женский голос с английским акцентом:

— Не двигайся, мелкая дрянь!

— Ты достала его? — леденящим голосом спросил Кости.

Аннет, как всегда, была энергична:

— Я поймала его, Криспин. — (Так Аннет по старой памяти называла Кости; это одно из его первых имен. )

Мать наконец добралась до меня; обняла, пытаясь оторвать от Кости, и одновременно ощупывала мое горло.

— Он закрыл рану? Кэтрин, с тобой все в порядке?

Только сейчас я заметила, что кровь повсюду; она покрывала грудь Кости, меня, пол и даже ближайшую стену.

— Что произошло? — спросила я, ощущая головокружение и неистовый восторг оттого, что осталась жива, и ужас при виде неимоверного количества пролитой крови.

— Макс напоследок разорвал тебе горло, — ответил Кости. Его зеленый пылающий взгляд выражал и глубокое облегчение, и сильнейший гнев. — Он не единожды попросит о смерти, пока я с ним разберусь!

Меньше чем через пятнадцать минут после моего звонка прибыл Дон с командой. Похоже, они нарушили все существующие правила дорожного движения, но вряд ли кто-то из местных полицейских рискнул выписать штрафа хотя бы за превышение скорости.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒