На осколках прошлого 5 страница

— Уменяденьрождения, представляешь? — Радостноприветствовалаякотаипочесалаегозаушком. — Асамоеудивительноето, чтоярадаэтомуфакту. Да, япостареланагод, новмоейжизнипоявилсяМайкл…

Котподползкомнеилегумоейруки, положивголовуналапы.

— Знаю, тебефиолетоводомоейрадости. Тысейчасдумаешьлишьотом, когдажемискапополнитсявонючимвискасом? —СумилениемспросилаяЦезаряиопятьпровелапоегошерсткерукой, ощущаясебясосудом, наполненнымдобротойисчастьем.

Покачтоя, всеголишь, испытываюсильнуюсимпатиюкчеловеку. Покаещесмутно, нопредставляю, чтожечувствуютлюди, которыелюбятсамииполучаютлюбовьвответ. Какжевсебудет? Надопочитатьчто-нибудьопервомразенафорумах… Кчертуфорумы. Вспомниласьмнетутоднаизвестнаякартинкавинтернете: ложишьсязвездой, аонсамвседелает. Самыйоптимальныйдляменявариант.

Сегодняярешилаотказатьсяотзавтрака. Недайбог, егоруканаткнетсянаскладкунаживоте. Господи, какоймандраж. Головапростопухнетотразличныхмыслей. Что, еслиемунепонравитсямояфигура? Грудьпокажетсямаленькой, задница — плоской, аживот — неслишкомупругим?

— Заткнись, чудище, живущеевнутрименя! — промямлилая, накладываяналицомаску. — Всеемупонравится. Или, впротивномслучае, уменятожеесть, зачтозацепиться — скажу, чтоунегомаленькийчлен.

Цезарьпоявилсявваннойизамяукал.

— Что «мурмяу»? Тебесмешно? Мнетоже, есличестно. ЕщеневиделаниМайкла, ниегочлен, ноужерешила, какотвечуемунаоскорбления.

Маскаизглиныналицепробиваламенянасмех. Неужелиженыходяттакпередсвоимимужьями? Тогдапонятнывсеэтивздохинаженскихфорумах, чтосекссталреже. Ктозахочетзаниматьсясексомсзеленымчеловечком?

Уменявголовецарилаанархия. Мыслиметалисьтуда-сюда, изсторонывсторону, аянеуспеваласобиратьихвкучу. Маскаужезастыланалице, сделавизменяпародиюнаФантомаса. ПрическуоставимдлястилистаМел, которойонадоверяласвоидрагоценныеволосынавсесто. Зубы… Япорыласьвванномшкафчикеинашлаотбеливающийпорошокдлязубов. Уделилакаждомузубуминутпять, тщательноводяпонемущеткой. Может, этоужелишнее? Авдругонзахочет, чтобыясделалаемуминет…

Черт! Какделатьминет? Язарычалаоттого, чточерепужетреснул, исероевеществокипело, грозявылитьсянаружу. Мнеещеипорнухупредстоялопересмотреть. Готовлюськпервомувсвоейжизнисексу, какквстречеспрезидентом. Вэтомделемнемогпомочьтолькоодинчеловек — Мел. Янабралаееномер, кусаяотнервовногти.

— Да, — соннопробормоталаонавтрубку.

— Мел, мнесрочнонужнатвояпомощь!

— Чтотакое? Чтослучилось?

— Я… незнаю, чтоикакделать. Ясейчасвзорвусь!

— Бомбочка, остыньиспокойнообъясни, чтослучилось.

— Поканичего, номожет. Ямогупросто-напростоопозоритьсяпереднимэтойночью. Лицовродесталополучшепослемаски, зубыпочистила. Чтоеще? Прическапотом. Мел, ябоюсь, — прошепталая. — Яжетого, девственница. Вдругячто-тосделаюнетак…

— Ты, точно, того. Нонедевственница, а, просто, того. Во-первых, онбудетрадтому, чтотысогласиласьснимпереспать. Твоизубыперестанутеговолновать. Потомонузнает, чтотытого, девственница. Иегоперестанетволноватьвсеостальное. Ник, мужикиоченьтрепетноотносятсякдевственницам. Типа, онипервыесорвутцветокневинности, итомуподобное.

— Думаешь?

— Уверена. Майкл — взрослыймужчина. Оноценитподостоинствутвоюдевственность.

— Ладно, хорошо. Оноценит. Аеслипопроситминет? Яжеемуоткушувсеволшебство. Ивообще, какэтоправильноделать… А-а, ясейчаслопну!

— Подруга, успокойся. Кусатьпростоненадо, ивсе. Рототкрой, этогохватитнапервыхпорах. Онсамвсесделает.

— Аеще… Вдругмоетелоемунепонравится? Яещенесветилаголойзадницейпередмужиками.

— Господи, Ник, даймнепоспатьсутра! Нормальнаяутебязадница. Майклвсеужерассмотрел. Иесливсеравноподкатывает, значит, нравитсяемутвоязадница. Успокойся! Этонепоследнийсексвтвоейжизни, всеголишьпервый.

— Такойпервый, чтоможетстатьпоследним. Яоблажаюсьещедотого, каконприкоснетсякомне.

— Ты, главное, непниегоинеударь. Ну, перестаньбытьНикиКросснаэтотвечер. Побудьледи.

— Мел, японяла, — собидойсказалая. — Небудьсамойсобой, этоплохо.

— Ник, дорогая, чтостобой? Янеузнаютебя. Звонишьмнессамогоутра, всянаиголках, волнуешься… Ивсеэтоиз-замужика?

— Незнаю, Мел. — Мойголосопустилсядошепота. — Оннравитсямне. Майклнепростомужик… Он… Тыпоняла.

— Замужсобраласьуже?

— Нет, нет, тычто. Янедура. Онслишкомхорош, чтобыженитьсянамне. Хочется, чтобывсепрошлохорошо, иемупонравилось. Может, незамуж, ноотношенияполучатся…

— Ники, конечнополучатся! Онхороший, понемувидно. Непереживай, подруга. Явтебяверю. Тыуменясупер, крошка, — слюбовьюпроизнеслаМел, имнеполегчало. — Сднемрождения, Ники! СпасибоБогузато, чтовэтотосеннийденьонпривелтебявэтотмир.

— Иначенебылобыутебяквартирыдляпотрахушек.

— Именно! — рассмеяласьона. — Квартира — лишьприятныйбонусктебе, милая. ПередавайЦезарюпривет, ивстречаемсявдвенадцатьусалонанаГринстрит.

Явыдохнулаиположилателефон. Надорасслабиться, илияреальновыкинучто-тоэтакое, кактолькоегоувижу. Отличныйденьрождения! Нервотрепкаодна, ну, может, ещесексбудет. Мечтательнозакусивгубу, явернуласьвванную — продолжатьэкзекуциинадсвоимлицом. Всерадитебя, МайклМитчелл! Ижелательнотебетрахнутьменяэтойночьютак, чтобымнепонравилось.

Вдвенадцатьдняянервнотопталасьусалона, ожидаяпоявлениягурукрасоты — Мел. Сейчасменяпропустятчерезмясорубку. Ядалаейкарт-бланшделатьсомнойвсе, чтооназахочет, своимсогласием. Отпацанкисегодняостанетсяоднотольконазвание.

— Ни-и-ики! Сднемрождениятебя! — Раздалсяоглушительныйкриксостороныпарка, иоттудасшумомпоявиласьМел. — Обоже, умоейлюбимойкрошкиднюха! Ионасегоднястанетженщиной. Какятебезавидую! Отакомднерожденияможнотолькомечтать.

— Может, тынебудешьтакорать? — шикнулаянанее. — Всемвокругнеобязательнознать, чтоменясегоднябудуттрахать.

— Хватитбытьгрубиянкой, Кросс! — Веселопарировалаонаикрепкообняламеня. — Аэтомойтебеподарок.

Явзяламаленькуюкоробочкуинебольшойбукеткрохотныхрозочек. Такподевчачьи, каквшколе. Моигубытронулалегкаяулыбка, хотяяещедаженеоткрылакоробочку. Неважно, чтотамбудет. Дружбабесценна.

— Ялюблютебя, МеланиАндерсон.

— Нотыещедаженеоткрылаподарок.

— Пофиг. Ятебявсеравнолюблю.

Господи, совсемрасклеилась. Порасрочнолишатьсядевственности. Онаплохонаменявлияет. Яоткрылакоробочку, внутринаходилсяплеер. Тотсамый!

— Боже, этототсамыйплеер, окоторомяскулиладвамесяцаподряд, поканеизбавиласьотнадеждегокупить?! Спасибо! — ЯзакружилаМелвобъятиях. — Какойподарок… Спасибо-спасибо!

— Нетолькоплеер. Язакачалатудавсюэтустрашнуюмузыку, ну, рычание, сопение, скулеж… То, чтотылюбишь.

— Мел, этоназывается «рок», — сказалая, стараясьнеобращатьвниманиянаеёинтерпретациюмоейлюбимоймузыки. Яужевовсюлисталаплейлист. О, боги, этооргазм.

— Все, все, возвращайсякомненаземлюгрешную, Кросс. Насждутмастера, апотомбутикикафе.

— Окей, ага… Стой. Мастера? Мыжетолькокстилиступришли. Икакойбутик?

— Мастера, Ники. Тывпервыйразсегоднязаймешьсясексом, надопривестиаппаратвдолжныйвид.

…Черезтричасаясиделавкафе, усталооткинувшисьнаспинкустула. Ктопридумалглубокоебикини? Онсам-топробовалэтоделать?! Пустьемувраюобеспечатгладкостьповсемутелу!

— Какнастроение, Ник? — СпросилаМел, принесянампококтейлю. — Десертзаказала, готовится.

— Настроениесталоещелучше, — кислоответилая.

— Незлись! Вседевушкичерезэтопроходят. Ничегострашного.

— Мел! Яитакбылатамлысой! Зачемнужнобылодратьменяэтимиполосками? Аноги… Эточертовскибольно! Лучшебытьволосатымчеловеком.

— Хватитбурчать. Пейкоктейль.

— Аманикюрша! Сказала, чтоуменяненогти, аогрызки!

— Ибылаправа. Нельзягрызтьногти!

— Правабыла. Ейповезло, чтоябылавхорошемрасположениидуха.

— Этода… Атоунеебыдажеогрызковнеосталось, — рассмеяласьподруга. — Ну, Ник, посмотриправдевглаза. Какаятыкрасивая. Потрясающая. Неужелитынечувствуешь, какпреобразилась?

— Чувствую. Досихпормеждуногвсеболит, — буркнулая, запиваясвоюболькоктейлем.

— Хватит, Ник. Сейчасподкрепимсяэндорфинамии… пойдемзабельем.

— Зачем?! — Ячутьнеподавилась. — Вбутикзабельем? Ядумала, туфлитамкупить…

— Туфлионтебепришлет. Авотсексуальноебелье — нет.

— Мел, уменяестьтрусы, всенормально.

— Ники, тывообщевкурсе, чтопроисходит? ТебяждетСЕКС! Инескаким-тогрузчикомизсупермаркета, асМайкломМитчеллом. Трусысосмешнымирожаминепрокатят.

— Ода, надотеперьналысинунадетьтрусикиот LaPerla, да? — Продолжалабубнитья, ковыряясьвтарелкеспирожным.

— Да!

Сэтогогромогласного «да! » началсяещеодинкругададляНикиКросс, именинницыэтогодня. Малотого, чтооназатащиламенявдорогущийбутик, гдетрусыстоятполовинумоейзарплаты, такещевсерьеззаставиламеритьпрозрачныекусочкиткани.

— Мел, — прошипелаяейизпримерочной. — Тыценниквидела? Двакрошечныхкускатканистоятбольшесотнидолларов! МояфамилиянеРокфеллер.

— Молчивтряпочкуимеряй, — отмахнуласьона, рассматриваякружевноенечтоярко-розовогоцвета.

— Даженесмеймнеэтоподсовывать! Онослепнетотэтогорозового. Амненуженнетолькоегочлен, ноионсамтоже.

Изсоседнейкабинкивышлаженщиналеттридцатипяти, посмотреланаменя, какнанеразумноедитяи, качнувголовой, вышла. Яизобразиласмертельноенедовольствожизньюискрыласьвпримерочной.

— Обоже, Ники! Этооно…

Высунувголовуизпримерочной, яобалдела. Нет, этоточнонеоно. Наэтоткомплекттканипотратиливдваразаменьше, чемнапредыдущий. Трусикипредставлялисобойстринги, которыедажеладоньнемоглизакрыть! Сзадиещеикакой-токаменьблестел.

— Не-ет… Нет, Мел! Прощеприйтибезтрусов.

— Замолчиипримерь. Изапомни, Ник, девушкиговорят «трусики». Трусыносятмужики.

— Ничегонезнаю, яношутрусы.

Домойявернуласьвполнойуверенности, чтоношу, всеже, трусики, таккакэточерное, кружевноенедоразумение, ну, никакнельзябылоназватьтрусами… Мелпревратиламеняизподросткавпрекраснуюдевушку. Ябылапричесана, накрашена, проэпилирована, простовылизанасногдоголовы. Ещеибельедорогущеекупила!

Нервноенапряжениеквечерулишьусилилось. Когдаонтамдолженужеприехать? Приехать! Онмнеещеипосылкунеприслалсодеждой. Авдругясамадолжнабылаобэтомпозаботиться… Ногтисноваоказалисьвопаснойблизостиотмоихзубов. Ихспасзвоноквдверь. Курьер… Славабогу!

Итак, последневногомарафонаихаоса, которыйсопровождалподготовкукпразднованиюмоегоднярождения, ястоялаузеркалаинемогланасебяналюбоваться. Этонея… Развеякогда-нибудьбылатакой? И… моглалибыть, впринципе? Совсехстороняслышала, чтояобуза, яубогаиникчемна, носейчаснаменяиззеркаласмотреласногсшибательная, вовсехсмыслах, девушка. Волосы, перекинутыеналевуюсторону, спадалипоплечамволнами. Какжеэтоизысканносмотрелось… Дымчатыетени, всочетаниисбордовойпомадой, давалиэффект «женщины-вамп». ДлинноечерноеплатьевполотЗухаираМурада, ссексуальнымвырезомнаспине, выгодноподчеркиваломоюфигуру. Все-такинезряянаделаэтистринги. Легкиечерныеботильонысоткрытымносомотличнодополнялиплатье. Ну, иклатч, счерепомназастежке, отМаккуина, соответствующиймоемувнутреннемусостоянию. Содержаниеклатчатожезаслуживаловнимания: упаковкапрезервативовизапасныетрусики. Всеэто — порекомендацииМел.

Ввосемьчасов, каквсегдапунктуальный, Майклждалменявнизу. Выгляделонещелучшеменя. Черныйкостюм, золотыезапонкии, главное, галстук — бордовогоцвета! Мыснимбыли, какиньиян… Мистика. Нет, какбысказалаМел, судьба.

— Ники, тывыглядишьпросточудесно, — восхищенноприветствовалменяМайклиподалмнеруку, помогаяспуститься.

— Тытоже, особенно, твойгалстук.

— Заметила, каконподходитктвоейпомаде? Что-томенязаставилоегонадеть. — Онпритянулменяксебе, обвиваяталиюсильнойрукой.

Боже, хотьбынекончитьсейчас…

— Надеюсь, этотвечертызапомнишьнадолго, — прошепталмневволосыМайкл, и, открывдверцумашины, усадилменявнутрь.

— Почемуне «майбах»? Сегодняжепраздник! Умеешьтымашинывыбирать.

— Также, какитыобувь. Постояннопутаешь, куданадетьнайки, акуда — туфли.

— Уженачалиделатьвсе, чтобыязапомнилаэтотвечер, мистерМитчелл?

— Этотолькоразогрев, миссКросс. Кстати, поздравляюсднемрождения, Ники. Откройбардачок, тамдлятебяподарок.

Яоткрылабардачокидосталаоттудакоричневуюкоробкусреднегоразмера, скрасивойнадписью «Happy Birthday». Явно, некольцоинеукрашение…

— Есличто, тамнетротил.

— Ага… Ухты! Шоколад Richart! Ноэтодолжнобытьочень-оченьдорого.

— Ники, тымоядевушка. Тебепринадлежатмоияйца. Думаешь, мнеможетбытьчто-тожальдлятебя? — усмехнулсяон. — Попробуй.

Вытащивизкоробкиразноцветныйкубикшоколада, яаккуратноположилаеговрот, стараясьнезадетьпомаду, изакрылаглазаотудовольствия. Такойтонкийвкус, фантастика!

— Ммм… ябытебяпоцеловала, еслибытынебылзарулем! Это… великолепно. Оченьвкусно. Спасибо!

Майклсбавилскорость, съехалстрассыиостановился.

— Чтотыдел…

Моисловаутонуливегогубах, поглощенныеегогорячимязыком. Майклпротянулменязаголовуиуглубилпоцелуй. Даоннаглонасиловалмойрот, имитируядвижениячлена. Менябросиловжар, ато, чтоназывалосьтрусиками, уже, должнобыть, расползлосьотвлаги.

— Получаюзаслуженнуюблагодарность, — прошепталон, оторвавшисьотменя.

— Какжемояпомада…

— Уверен, утебяестьещессобой. Аэточтотутунас… — Онвзялкусочекшоколадаиположилмневрот, опятьвтягивая, нет, засасывая, вдодрожисладкийпоцелуй.

— Надобудетпоэкспериментироватьсшоколадомвдругомместе…

ЭтотДьяволподмигнулмнеивернулсязаруль. Аяпокраснела, каквареныйрак. Отменяразвечтотолькопарнешел. Какжеяхотелаего! Когдамыужеприедемкнемудомой?! Мнеказалось, чтомыедемвечность.

— Снимайобувь, Ники, — велелМайкл. Егоголосразрушилпорно-картинки, вкоторыеяуспелаокунутьсявмыслях.

— Здесь? — Удивиласьяеговыборуместадлясекса. Вмашине, окололесопарка?

— Что " здесь"? Снимайкаблуки, мыидемкреке.

— Куда? Майкл!

Ноонужевышелизмашины. Твоюмать! Куданаспринесло? Какая, нафиг, река? Кроватьдавай! Вечновэтихмужикахромантикипросыпаютсяневовремя! Скинувботильонывмашине, якое-каквыбралась. Вэтомплатьеможнотолькододомадойти, чтобыегоснять. Разъяреннаядевственницавомнебесновалась. Ну, какаярека?!

Атакая. ЗаливрекиДжеймс. Ночь, яион. Абсолютнаятишинавокруг, огниночногогородавотдалении. Каждаядевственницамечтаетотакойпервойночи. Сказка, неиначе. Тольковотидтибосикомнеочень-тоихотелось…

— Майкл, яногипораню, иктомужеонибудутвсевгрязи.

— Намекпонят, миссКросс, — ухмыльнулсяониподхватилменянаруки. Язалиласьсмехомиположилаголовуемунаплечо. Ну, почемувсетакромантично?

— МистерМитчелл, разветакбывает?

— Как — так, Ники?

— Атак. Тыменясейчаскуда-тонесешьнаруках, ятакпонимаю, кводе. Явыгляжу, какАнджелинаДжолинакраснойдорожке… Иясчастлива. Аведьещенетакдавноябылапростойпродавщицейвбутике, сероймышью, самымнастоящимхорьком, которогониктоиникогданезамечал. Почемутызаметил?

Возможно, мнепоказалось, ноонощутимонапрягся. Всялегкостькуда-тоиспарилась. Чтоятакогосказала?

— Заметилпотому… что… Кактебяможнонезаметить, хорек? — Онизменилположениемоеготеланавертикальноеипоцеловал. — Стаким-тоязычком!

Лесть — залогуспеха. ЯрешилавоспользоватьсяэтимсамымязычкомивтянулаМайклавофранцузскийпоцелуй.

— Яещепокажутебе, начтоспособенмойязык, красавчик, — шепталаямеждупоцелуями.

— Ловлюнаслове. Апока, — онглянулначасы, — уменяестьдлятебясюрприз.

— Сегодняя — Алисавстранечудес!

Онпоставилменяназемлюиразвернуллицомкреке. Чтоонопятьзадумал? Вдалеке, сдругойсторонырекираздалсяоглушительныйшум, инеборасцвелодесяткамиогней. Язакричалаотстрахаизарылаушируками, прижимаяськМайклу. Чтозачерт… Господи, фейерверк! Вмоючесть!

— Дасистфантастиш, мистерМитчелл! — Прокричалаемуя, совсемсбрендивизабывроднойязык. — Нереально! Супер!

Япрыгаланаместеихлопалавладоши, какмаленькаядевочка, покавнебепродолжаливзрыватьсяразноцветныевсполохи. Ябылатакбезмерносчастлива, чтомогларасплакатьсявлюбоемгновение. Скоропридетсяпризнаться, чтоявлюбилась… Абсолютноточноибезвозвратно.

— Майкл… Спасиботебебольшое, — тихопрошепталая, переполненнаялучшимиизчеловеческихэмоций. — Это… этонепередатьсловами. Поэтомуялучшепромолчу, чтобынеиспортитьмомент.

— Этоещеневсесюрпризынасегодня, хранительница, — заинтриговалменяМайкл. Вожиданииочередногочуда, яудобноустроиласьунегонаруках.

— Хранительница?

— Именноона.

— Ичтожеяхраню?

— Моияйца! — ПрыснулсосмехуМайкл, усаживаяменявмашину.

— Хранительницаяиц! Вотумора.

Майклусадилменянасидениеиужехотелзакрытьдверь, когдаяегоостановила.

— Стой! Яжехранительница?

— Ну, да…

— Тогдаяхочуувидетьдовереннуюмнеценность… — Страстнопроизнеслаяивтянулаегозагалстукобратно. Немогубольшеждать, пустьтрахнетменятут.

Мыопятьслилисьвпоцелуе. Напассажирскомсидениибылочертовскинеудобнорасстегиватьегобрюки, поэтомуябыстренькоперелезланазадилегланаспину. Майклзамной.

— Чтотыделаешь, Ники?

— Хватитглупыхвопросов, трахнименя, — пробормоталаяемувгубы, пытаясьразвязатьузелгалстука. Хренсним, прощеснятьснегобрюки.

— Нет, Ники… — Словавырываясьунегоизорта, перемешиваясьсгорячимиобрывкамидыхания, котороеласкаломоюшею.

— Да, Майкл. — Ярасстегнулаременьинащупалаегочлен, твердыйиготовыйвожиданиименя. Онзастонал.

— Невмашине. Янехочуделатьэтовпервыйразтут, — говорилон, ноегодействиярасходилисьсословами. Рукизадралимоеплатьеитерликлиторчерез, такназываемые, «трусики».

— Немайбах, конечно… Ноясогласнаинамерседес. Ну, давайже, заменипальцы. — Моетеловыгнулосьемунавстречу, когдаонотодвинултрусикииприкоснулсякомнетам. — Майкл…

— Замолчи, илиятебяточнотрахну. Аянехочуделатьэтотак.

Явытащилаегочленнаружуиещеразсжала, пытаясьтакимобразомсломатьегосопротивление. Опятьневовремяонпринцанабеломконевключил.

— Ятебенерозочканежная, простозасуньвменясвойчленитрахни!

Майклиздалнеторычащий, неторевущийзвук, нослезсменяивылезизмашинынасвежийвоздух. Ясозлостистукнулакулакомпосидению, дважды. Онселзаруль, аяпоправилаплатьеивернуласьнасвоеместо. Мыобамолчали. Иобасгоралиотстрасти. Акто-тоещеиотзлости. Междуногвсегорело, простокипело, скородымпойдет!

— Майкл…

— Ники, прошу, молчи, — натянутосказалон, крепкосжимаяруль. — Уменяестьдлятебяещесюрприз. Вседолжноидтипоплану.

— Но…

— Молчи, чертвозьми! Илиточнотрахну.

Япослушнозамолчала. Еслионтакхотелпредстатьпередомнойблагороднымрыцарем, пустьсделаетэто.

Вэтотразяувиделаегодомвдругомсвете. Приночномосвещениионказалсянастоящимзамком. Красивыефонариосвещаливсютерриторию, очерчиваяконтурыизящныхтопиарий. Новсёэтооказалосьерундойпосравнениюссамимдомомвнутри. Ондействительноподготовился. Весьдомбылукрашенсвечами, плакатами, вывесками, шарами. Иромантично, ипраздничноодновременно. Волшебно. Пришлосьсноваборотьсясприступомслёз. Ведьникто, абсолютнониктонеделалтакогодляменя. Незряянесталанастаиватьнасексенаберегу, сюрпризтогостоил.

— Ники, проходивстоловую. Тамнасждётужин. Прямоинаправо.

Кухня. Нет, ресторан. Здесьтожевсеказалосьволшебным. Кухнятожебылаосвещеналишьсвечами, затокакими. Разными, цветными, декоративными, сузорамиибез. Посерединестоялстолик, каквресторане. Онбылсервированбордовойскатертью. Ну, даёт! Нанёмстоялитарелкиибокалы, оченьдорогиенавид. Боже, япопалавсказку. Спасиботебе. Посередине — ведёркосольдомишампанским. Нет, это — голливудскийфильм, ия — вглавнойроли.

НеожиданносзадипоявилсяМайклиотодвинулстул.

— Присаживайся, пожалуйста.

— Майкл, всёоченькрасиво. Всёпростобожественно. Спасиботебеогромное. Но, может, мыужеотпразднуем? — Да, ясама, какбенгальскийогонь, всяискриласьотжелания.

— Мывсеуспеем, унасвсяночьвпереди, Ники.

Ужинпроходилвудивительноспокойнойобстановке, если, конечно, несчитатьегооткровенныхвзглядовиразличныхпошлыхжестовсмоейстороны. Да, онразделменяглазамираздесятьзачас. Ябыланепротив, оченьдаже — за. Новсемусвоёвремя. Яоченьнастойчивоповторялаэтопросебя, чтобынесорватьсяиненакинутьсянанего.

— Ники, вэтотпрекрасныйдень, двадцатьдвагоданазад, мирподарилнамтебя. Так, давайжезаэтовыпьем.

Ясопаскойвзялабокал. Алкогольмненедруг, авраг. Надобытьосторожной.

— Атеперьябыхотелтебекое-чтоподарить.

Когдаонпротянулмнетёмно-зелёнуюкоробочкуснадписью «Bvlgari», язабыла, какдышать. Открывее, яувиделанеземнойкрасотыи, наверное, цены, кольцо, сплошьусыпанноекамнями — бриллиантами, видимо. Этокольцостоитбольше, чемвседеньги, которыеядержалавсвоихрукахзавсюжизнь.

— С-спасибобольшое, ноэтослишкомдорогойподарок. Янемогуегопринять.

— Неговориерунды, Ники. Мнеэтоничегонестоило. Аяоченьхочусделатьтебеприятное.

Хотелисделал. Настоящиймужчина.

— Мнеоченьприятно, правда. Спасибо.

— Нехочешьпотанцевать?

— Срадостью.

Музыка, вкупесвыпитым, раскрепостиламеня. Егорукинамоихягодицах, сжимающиеихнемногосильнееположенного, меняуженевозмущали. Аещебольшевозбуждали…

— Ники, тыпростоочаровательна, — егодыханиенежнокоснулосьмоегоуха.

Поспинепобежалимурашки, вголовестоялдурман, авнизуживотаразгоралсяпожар. Еслионсейчасскажетмне, чтоон — серийныйманьяк, яиэтоемупрощу. Медленно, новерно, япревращаласьвжеле.

— Ники, тызаставляешьменятерятьголовуотстрасти, — сказалонтакиммягкимголосом, чтояокончательноотдаласьвеговласть.

— Ну, такпотеряйееуже…

— Яхочутебя. Сильно. Прямосейчас.

Этотшёпотбылтакпорочен, онтакизазывалвсетигреха.

— Ятебятоже.

— Идёмвспальню.

Онвзялменянарукиипонесвспальню. Онаоказаласьогромной, сокном, выходящимвсад. Кроватьчёрногоцветабылазастеленашёлковымипростынямисзолотойвышивкой. Носамоеглавное — этолепесткироз. Да, многолепестковнаполуинакровати. И, конечноже, свечи. Невероятно, мойпервыйразбудетсчудесныммужчинойвчудесномместе. Неужелисудьбарешилавоздатьмнесполназавсепрожитыегоды?

— Ники, тыизумительнопахнешь.

Опятьэтотсексуальныйдонельзяголосскользилпомоейшее, вызываямурашки. Майклпотихонькуспускалплатье, покрываякожупоцелуями.

— Спасибо… — Сзапинкойответилая, подтягиваяплатьеобратнонаверх. Моипальцыбыстропробегалисьпопуговицамегорубашки. Вотужерубашканаполу, ауменяперехватываетдыханиеотвидаегопрекрасноготела.

Такмедленно, новтожевремя, мгновенномоёплатьеоказываетсятамже, гдеирубашка — наполу, ая — накровати. Майкл — сверху, ионужеласкаетицелуетмоюгрудь, стягиваябретелькибюстгальтера. Но, неожиданно, когдаяпочтивысвободилаегочлен, раздалсятелефонныйзвонок. Япритянулаегосильнеексебе, нежелаяотпускать.

— Черт! — выругалсяМайкл. — Ники, мненужноответить, звонокпорабочейлинии.

Нет! Неуходи. Чёртовтелефон, чёртовчеловекпотусторонулинии.

— Да, да, хорошо, иди.

Ионушёл. Носовсемненапятьминут, которыхбылобыдостаточно, чтобысказать: «Извините, язанят». Егонебылополчаса, точно. Забеспокоившись, янаделалифчикивыскользнулаизспальни. Кудаидти, янезнала, новнезапнораздалосьгромовое: " Ясказал, нет! Сейчасяникуданепойду, дажееслимирубудетгрозитьконецсвета".

Класс! Ядействительночто-тодлянегозначу. Бабочкивновьрасправиликрылья, уровеньэндорфиновдостигмаксимальнойотметки, сердцемоемоглоневыдержатьтакогоколичестваэмоций. Япошланаголосинабрела, какоказалось, наегокабинет. Майклстоялспинойкомнеисмотрелвокно. Поегонапряжённойспинеямогласделатьвывод, чтоончертовскизлился. Таксильносжималтелефон, чтоещечуть-чутьионтреснет.

— Мэтт, мнеплевать! ПустьэтотгребаныйКрауманделает, чтохочет. Да, япотеряюденьги. Ноячертовскидолгоееобхаживал! Ичто, зазря? Япересплюснейсегодня, иплеватьнавсё. Темболее, внеёятоженемаловложил, итерятьэтиденьгинесобираюсь.

Вотсука! Таккольцоинаряд, ивсеэто… простовложение? Бабочкисдохлибезединогозвука. Ая — шлюха, да? Решилкупитьменя? Слезынавернулисьнаглаза, яприслониласькстене. Спасибомоейнечеловеческойвыдержкезато, чтоянеразревелась. Хотягоречьиразочарованиеотегословивсейситуации, вцелом, билифонтаном. НоНикиКроссникогданеплачет. Сейчасонасоберетсопливкулакиулыбнется. Сволочь! Подонок! Ятщетнопыталасьулыбнуться, авотслезытакирвалисьнаружубурнымпотоком.

Вернувшисьвспальню, ябыстренькооделась, несмотрянато, чтомнедикохотелосьразорватьэтоплатьеналоскутки. Хотелосьизбитького-нибудь, придушить, расчленить!

— Ники, извинизазадержку. ЗвонилпартнёризВашингтона, безменянемогутрешитьпроблемы.

— Ничегострашного. Яужеухожу. Всетвоипроблемырешены.

Держись, Ники. Ты — железнаяледи. Какому-токозлу, пустьдажеитакомупривлекательномукозлу, несломатьтебя.

— Ники, чтослучилось? — Онсмотрелнаменястакимнедоумением, какбудтоэтонеонсейчасговорилобомне, какокакой-товещи.

— Ничегоособенного. Простотвоивложениянеокупилисебя. Сукинсын!

Прошла, наверное, минутапередтем, каконнашёлся, чтоответить.

— Тыслышаларазговор. — Этобылневопрос, аутверждение. Причём, выражениееголицасталокаменным.

— Да, представьсебе. Тоесть, этовсёбылоигройссамогоначала? — Больвомнебороласьсяростью. — Нозачем? Зачем?! ЯвсеголишьНикиКросс, обычнаязамухрышка, какихсотнивокруг! Решилразнообразитьконтингентвсвоейпостели? Надоеликрасивыетелки, решилпозабавитьсяссероймышкой?

— Да, Ники, этобылоигройссамогоначала. Иянепонимаю, почемутытакзлишься. Секс — этоспорт. Ноты — незамухрышка. Ктотебеэтосказал? Тыоченькрасивая.

— Заткнись, козел. Нетеберассказыватьмне, какаяя. Исчитай, чтоунасничья.

— Атырассчитывала, чтоятебесделаюпредложениепослеужина? Апотомужесекс? Зачемтысюдапришла?

— Зачемяпришла? Отпраздноватьсвойденьрождениясинтересныммужчиной. Ну, этоятогдатакдумала. Извини, ошиблась. Интересныймужчинаоказалсякозломигрязнымублюдком. Самымнастоящимуродом!

Однаслезанеудержаласьипокатиласьвнизпощеке. Предательница.

— Ненадоплакать, Ники. Прости, еслиятебяобидел. Правда, янехотел. Давайяотвезутебядомой.

Наэтотразясогласилась, потомучто, еслиногавформенайковэтоприкольно, товформеботильоновнавысокойшпильке — неочень.

Ехалимывгробовоммолчании. Былооченьнеловкоибольно. Больнонеотегопоступка, аотсвоейнаивности. Яреальнохотеласнимпереспать, дляэтогоисогласиласьнаужин. Толькоеслидлянегосексбылигрой, тодляменя — чем-тооченьважным… Затовмоейжизниестьхотькакая-тостабильность. Ещёодинужасныйденьрождения. Этото, чтоникогданеменяется.

— Досвидания, Ники. Ипростиещёраз. Простоянезнаю, какиеещёмогутбытьотношениямеждумужчинойиженщиной, — сказалМайклнапрощание, высаживаяменяумоегодома.

— Выудивитесь, мистерМитчелл, ноятоже. НадеяласьсВамиэтоузнать. Но, увы, несудьба.

— Чтотыимеешьввиду?

— Ничего. Толькособственнуюглупостьинаивность. Досвидания, Майкл.

Яразвернуласькдому, нообидатакжгладушу, чтоянемоглапозволитьемуразбитьмоесердцеиуйти, словноя — никтоиничто, словномнойможноиграть, какдешевойкуклой, незаботясьотом, будетмнебольно, илинет.

— Майкл, подожди! — окликнулаегоя. — Ябольшенехранительницатвоихяиц, можешьзабиратьихобратно. — Подойдявплотнуюкнему, яласковоулыбнулась, азатем, изовсехсилударилаегоногойпрямовпах. — Комутеперьбудутнужныяйцавсмятку? — прошипелаяемунаухои, погладивпоголове, ушла.

Зайдядомой, явыкинулаупаковкупрезервативовизапасныетрусики. Азаодно, распрощаласьисмечтамиоМайклеМитчелле. Обещаласебезабытьобовсехмужчинахнаэтомсвете. Навсегда.

⇐ Предыдущая 1 2 3 45